Лишь его продолжение. Тирис Гортензия Бэтт.

      — Протего!       Кровь кипела, по венам струился адреналин и вместе с тем отвращение от ненавистного поединка. ОН наступал. Жестоко, уверенный в своей победе, которая, как и всегда, не заставит себя долго ждать. Спрятаться — ни единого шанса, взывать к милосердию — ни единого смысла.       Они вновь сошлись. Яркие вспышки, всполохи молний и искрящейся пены. Удар пришелся на магический щит, выставленный в последний момент. Очередной конец, но так не хотелось сдаваться! Что-то внутри сопротивлялось. Гордость? Вредность? Тому, что ждет после поединка. А еще безграничная ненависть к этому человеку с безумным взглядом. Свирепому кровожадному магу.       Тирис вновь подняла щит, — он ударил. Сильнее прежнего, едва не выбив взъерошенную потную девчонку за пределы арены. Он ненавидел щиты. Символ трусости.       Красная вспышка. Она уклонилась, но не смогла удержать равновесие… запнулась и в ту же секунду получила новым раскаленным заклинанием в бок.       Битва за битвой, дуэль за дуэлью. Каждый раз Бэтт испытывал ее на прочность.       Если она сдастся, то будет наказана, если проиграет — будет наказана, если будет стараться недостаточно — тоже будет наказана. А за прошлые неудачи ее накажут вдвойне. Жестоко. Как и всегда. Так что было бы глупо с ее стороны рассчитывать на лучший исход. Она обязательно проиграет. И даже понимая это и все равно шла вперед по узкой тропе в никуда, всего лишь оттягивая момент неизбежного.       Да, он ее не убьет. Потому что даже в «домашних» дуэлях члены семьи Бэтт никогда не убивали друг друга, ну, разве что случайно. Но они могли ранить, и от того эти поединки были не менее кровожадными, как минимум потому что могли ненароком причинить боль, увечье или растереть гордость в порошок, как ненавистную букашку.       Отныне жизнь Тирис — череда сражений. У него на этот счет была своя теория. В его представлении ЕГО дочь — ЕГО кровь должна быть подобна ему: сильной, нет, сильнейшей, чтобы с подобострастием следовать за идеями Темного Лорда, не быть тому обузой, ведь Бэтт — искусные дуэлянты.       Он учил их семейному ремеслу через боль и бой прямо на арене. Предпочитал делать это лично. Не давал пощады, не уступал.       Глаза Тирис на мгновение скользнули в сторону. Вокруг арены выстроились зрители. О, да… Ведь так интересно смотреть на то, как Бэтт унижает в магической дуэли свою дочурку. Все они здесь. Его мать, двоюродный брат и его впечатлительная жена, старательно отводящая взгляд от вспышек, вдова и ее боящийся каждого шороха сын, закончивший первый курс в Хогвартсе, разумеется, на Слизерин, парочка домовых эльфов с подносами и несколько гостивших в их доме незнакомых Пожирателей.       «Что, не терпится узнать, кто победит? — мрачно подумала Тирис, тут же получив раскаленными искрами по плечу. — «…Как будто, это будет неожиданностью».       В глубине души она молилась, чтобы он оставил ее в покое, а заклинания проскакивали мимо. Но, вопреки мольбам, он продолжал, а заклинания попадали точно в цель.       Как же ей хотелось сломаться, сдаться! Прямо сейчас! Но он бы понял, что она не выложилась на максимум. И тогда… даже страшно представить, что ей бы пришлось пережить. Да. Она не могла позволить себе проиграть. Во всяком случае с таким позором. Не могла сдаться. Хотя из раза в раз терпела поражение. Потому что знала, что тогда будет хуже… еще хуже, чем сейчас.       Заслуженно или нет, неважно. Попытки сбежать, спрятаться, уклониться — терпели неудачу.       Больно. Болело сердце, легкие, которые вот-вот готовы были сломать ребра и выскочить из груди. Кровь стучала в висках, а руки дрожали от напряжения. А в душе… плескалась ненависть. Ненависть ко всему миру. Но больше всего — к нему. К тому, кто был причиной ее боли.       «Я тебя убью!» — в запале подумала Тирис, но вслух лишь прошипела. — Инсендио!       Почему же, черт возьми, именно она?       С каждым вдохом в легких возникала короткая волна свистящего напряжения и вздымалась к горлу, с каждым произнесенным вслух заклинанием. Разум пульсировал в унисон запыхавшемуся сердцу.       Мышцы свело.       И тут…       Он открылся! Открылся! Впервые за всех их поединки, он открылся! Это было подобно грому среди ясного неба. Она может ударить! А он не успеет уклониться. Наотмашь. Со всей силы. Причинить ту же боль, которую раз за разом причинял ей он.       Рука с зажатой волшебной палочкой уже было взметнулась вверх, как в голове раздался резкий оклик: «Нет!».       Тирис дернулась от неожиданности, потеряв концентрацию и темп. Снейп? Секундная заминка и момент упущен.       Заклинание ее отца попало прямо в живот. И вот она уже летит спиной назад, как в замедленной съемке, со смаком ударяется спиной о песок на арене, вздымая вокруг себя клубы пыли. Руки раскинулись в стороны, чужая, не отслеживаемая Министерством, волшебная палочка выскользнула из занемевших пальцев, грудная клетка судорожно вздымается, пытаясь сделать вдох, но не получается — из легких вышибло весь воздух. Да. Тирис в очередной раз выкатилась на песок, как тряпичная кукла.       Она не успевает встать. Не получается.       Шаги по песку. Хрустящие, шуршащие, размеренные. А затем:       — Круцио!       Тело извивается дугой, уже привычное к ощущением, знающее, что сопротивляться бесполезно. Инстинктивно переворачивается на живот, до боли сжимая спасительно-прохладный песок, сочащийся между пальцев, стонет, тяжело вдыхая и забивая легкие его крупицами. И голос. Омерзительный голос.       — И это по твоему дуэль? Я спрашиваю, блядь! Это по твоему дуэль?! Сука. Круцио!       Новая волна. Что-то острое впивается в спину, заставляя выгнуться, застонать еще громче. Но боль тут же сменяется новой, и уже не понимаешь, где она.       — Террорус! — холодный бархатный голос.       Тот нехотя убирает палочку и сплевывает на арену.       — А, Снейп… Чего тебе? Весточка от Темного Лорда?       Боль начинает отступать. Медленно, клеточка за клеточкой. А ее заполнять обида, ненависть к своей беспомощности. Снейп! Почему он ее остановил?! Ведь она могла ударить! Впервые он открылся, впервые она могла ЕГО достать!       Тело сотрясает крупная дрожь — ни то от последствия заклинания, ни то от бессильной ярости.       Бэтт, как и всегда, в окружении свиты победоносно покинул арену, а она осталась без сил лежать на земле. Так тихо. Холодно. И никто не поможет. Так и будет лежать, пока не стемнеет. А потом… может быть, какой-нибудь тщедушный побитый жизнью, как и она, домовой эльф перетащит ее неподвижное тело в с помпой обставленные покои, где будет отлеживаться до следующего поединка в «семейном» дуэльном клубе. В котором ее победа — всего лишь иллюзия.       И среди волшебников, живущих в поместье Бэтт, не найдется ни одного, кто рискнул бы помочь ей. Заступиться. И дело не отсутствии жалости… они тоже боялись его. Его и его реакции.       Тирис лежала на боку, с безразличием глядя на тени мелких камушков, отбрасывающих тень на желто-серый песок. Их было много, так много. Висок утопал в небольшой песчаной ямке, холодил. Что ж, даже приятно. Как на подушке.       В этот момент она услышала приближающиеся шаги.       — Мисс Бэтт, — донеслось до нее.       Снейп уже рядом, подхватывает ее под руки и помогает встать. Она все еще не может дышать и пытается что-то сказать, но лишь хрипит и слезы заливают лицо.       — Почему? Почему вы остановили меня?! — наконец, голос срывается на крик. — Я ведь могла! Могла! У меня получилось бы!       Вокруг никого. Верная свита вернулась в особняк вслед за ее отцом. На круглой дуэльной арене на заднем дворе осталась только она, Снейп да пожилой домовой эльф — Бикки, кажется. Свинцовое темное небо нависло, давило, скрыло лучи послеобеденного солнца. Нет никакой радости. Никакой веры в будущее. Лишь ветер раскачивал голые ветви, а в воздухе витал запах сырой земли, прелой листвы и мокрой хвои.       — Тирис… Послушайте. Сейчас не время! Не сейчас. Будет лучше, если он не будет знать, чего вы на самом деле стоите и что умеете…       — Но…!       — Вам придется научиться хранить свои тайны до тех пор… пока не наступит нужный момент. иначе…       — Иначе — что?! — девичья рука скользнула по мокрыми, слипшимся прядям, и сжала волосы у корней, на лице появилась кривая усмешка. Оскал отчаяния.       Снейп нервно оглянулся на дом.       — Иначе он вас убьет. Он не потерпит, если кто-то попытается посягнуть на его гордость, тем более прилюдно, тем более… его собственная дочь. — Снейп внимательно посмотрел на девушку. — Он — не вы. Вы умны, у вас есть честь и достоинство. А у него нет ничего.       Она горько всхлипнула, закрыв грязной ладонью лицо.       — Тирис. Ради себя, не давайте ему повода злиться. Иногда, чтобы выжить, нужно просто смириться… слышите? Я… сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.