Лишь его продолжение. Тирис Гортензия Бэтт.

      — Серпенсортиа!       Раздался приглушенный звук, чем-то похожий на выстрел, а затем — крики недоумения и испуга, возня и топот десятков ног.       Испугавшись, что толпа учеников направилась к выходу и определенно не собираясь быть застигнутой врасплох, Тирис уже было отпрянула от тяжеленных створок Большого зала, как за ними вдруг наступила гробовая тишина… Не было больше слышно ни криков, ни смеха, ни толкотни. Никто больше не говорил, а тем более не кричал. Будто кто-то накинул заклятие глухоты. Тишину нарушало лишь завывание ветра где-то за окнами.       Что там случилось? Почему все… замолчали?       Девочка настороженно замерла, жадно впившись глазами в небольшую полоску света перед собой. Она ждала, чуть склонив голову, готовая в любой момент убежать прочь, скрыться за первым попавшимся углом, лишь бы не попасть под надоедливые озлобленные взгляды.       … И тогда из-за двери донеслось нечто, заставившее ее испуганно вздрогнуть — непонятный странный шелест.       Тирис быстро сделала шаг вперед и вновь прильнула к просвету, до боли вжавшись щекой в холодную резную створку и стараясь уловить едва слышные непонятные звуки. Какой-то… шелест. Вот «оно» стало громче, а потом вдруг стихло совсем.       Да, странный звук определенно смолк. Теперь она вновь не слышала ничего. Прошла целая вечность прежде чем излишне любопытный чернющий глаз все же решил заглянуть в узкую, сияющую золотом, расщелину между величественными створками, а его обладательнице пришлось вытянуть шею и прижаться к провалу лицом. Но не тут то было — суженый до толщины мизинца Флитвика обзор уперся в помятую мантию какого-то грузного старшекурсника.       Тирис, в лучших традициях своего факультета, презрительно сморщилась, а на лбу уже была готова появиться отметина великого непримиримого разочарования, как вдруг по ушам резанул пронзительный женский визг.       Девочка замерла, затаив дыхание. Крик повторился, и на этот раз он был гораздо ближе.       Да они издеваются?!       Сердце нетерпеливо ударило куда-то под самое горло — буквально, как и хозяйка, изнывая от интереса и нетерпенья. Посмотреть бы хоть одним глазком… Что они там делают?!       И, разумеется, любопытство победило.             На миг воровато окинув взглядом исполинских стражей перед Большим Залом — замершие ряды огромных каменных изваяний, вмурованных в стену и облаченных в рыцарские доспехи, Тирис бесшумно отстранилась от створок и, помедлив секунду, с силой надавила на рифленые тяжеленные двери тонкими пальчиками с розовыми полукружьями ногтей.       Еще одно усилие и дверь, наконец, поддалась, даже не соизволив высокомерно скрипнуть, наверняка сжалившись над страдалицей подле себя.       Да, нареченная наследница Салазара, даже и не думала о том, чтобы записаться в знаменитый Дуэльный клуб Локонса и в очередной раз стать тем самым безраздельным, всеми презираемым центром внимания. Но… гнетущее и дразнящее душу любопытство не давало спокойно усидеть на месте.       Едва ли выдержав пару десятков минут в непривычно пустой и тихой гостиной в подземелье, охваченная жаждой знаний слизеринка, наспех накинув первую попавшуюся мантию на бесформенную толстовку, устремилась на разведку в Большой Зал, быстро перескакивая сразу через несколько ступенек, пользуясь обходными путями и скрытыми за гобеленами потайными проходами.       Однако… пыл Тирис быстро поубавился, стоило лишь запыхавшись и отдуваясь предстать перед величественными высоченными створками из железного черного дерева и представить, как все присутствующие внутри при ее появлении разом обернутся к ней с презрительными, сморщенными лицами. Самое настоящее публичное унижение.       Да… там, как оказалось, был Снейп — он бы не дал ее в обиду, скорее наоборот, в отместку за любую из своих «обиженных» змеек от мала до велика — хладнокровно растоптал бы гордость каждого бесстрашного льва, гордого ворона или стойкого барсука. Но все же… ей там были не рады. Но и уйти так просто она не могла.       А сейчас… от внезапно наступившей «тишины» в Большом Зале любопытство и вовсе накатывало волнами, подбрасывая поплавок самообладания к самым границам спокойствия. Наспех придуманный план был до неприличия прост и не выдерживал никакой критики — незаметно прошмыгнуть внутрь, а затем, если повезет, разумеется, затеряться в толпе безликих школьных мантий.       С замиранием сердца, нога в поношенном кроссовке скользнула в приоткрывшийся зияющий золотой провал, ведущий в залитый огнями Большой Зал, теперь уже вполне годящийся для хрупкой одиннадцатилетней девчонки, как вдруг…       Тяжеленные двери резко распахнулись, с грохотом ударившись о стены.       Тирис испуганно отпрянула, получив болезненный удар под ребра, а затем ее, словно кеглю, вышибло из дверного проема обратно в холл. На ум даже пришла нелепая мысль, что здесь было куда прохладнее и приятнее, чем в тесной, потной духоте Большого Зала, которую она едва ли успела ощутить на своей коже.       Вслед за слизеринкой, словно ошпаренный, выскочил потный взъерошенный Поттер и не оглядываясь, рванул вверх по лестнице. На секунду он все же задержался у двери, ведущей в коридор с портретами, а затем, крутанувшись на каблуках, вновь устремился наверх к своей башне, умудрившись огласить свой дальнейший путь звоном и грохотом, содрогнувшим стены.       Но вот постепенно топот стих. Коридор вновь погрузился в давящую неестественную тишину.       Тирис, недовольно морщась и потирая ушибленный бок, сделала несколько торопливых шагов подальше от входа и остановилась, как-то само собой сжавшись и настороженно прищурившись. В глубине Большого Зала возникла заметная суета, ученики волновались. Взгляды… все взгляды вновь были устремлены на нее. Нет, не только на нее. Сначала на выскочившего из дверей, словно пробка от шампанского, Поттера, а теперь… и на нее.       И голоса — странные, взволнованные.       Замечательно, просто прекрасно! Как она и боялась — попала в самую гущу событий, да еще и, словно для исполнения соло на сцене, представ в гордом одиночестве перед ненавистными зрителями всех факультетов.       Тирис уже было приготовилась обороняться и ядовито шипеть на обидчиков. Но… вновь все развивалось не по ожидаемого сценарию.       — Это еще что за чертовщина?! — в один миг загудели «зрители».       — Поттер змееуст!       Тирис недоуменно дернула бровью.       — Змееуст?!       Рот сам собой приоткрылся. Девочка растерянно обвела взглядом, активно набирающую децибелы, толпу, впервые за долгое время, не обращающую на нее никакого внимания!       — ОН умеет говорить со змеями?       — ОН наследник Салазара Слизерина?!       Поттер-то наследник? От подобной нелепицы Тирис захотелось смеяться. По толпе прошелся легкий сквозняк.       — Как?!       — Помните? Поттер был там, когда убили кошку!       Тирис не могла понять, чем вызвана столь бурная реакция, а тем более их очередные странные нелепые предположения. Привстав на цыпочки, девочка посмотрела на Малфоя в глубине Большого зала, застывшего на возвышающихся над толпой студентов дуэльных подмостках — но тот лишь ошалело таращился на замершего напротив Снейпа. Сам же профессор хмурился и о чем-то напряженно размышлял, не глядя по сторонам. А Локонс… и вовсе был в полном нокауте. При чем в полном смысле этого слова.       — Видели как он натравил змею?!       — Черная магия!       — Как такое возможно?!       — То есть… это не Бэтт? — наконец, неуверенно спросил кто-то.

***

      И от нее отстали. Так просто. Так быстро. И так естественно. Как будто ничего не было. Как будто ей никогда не кричали ей спину и не тыкали пальцами. Как будто не преследовали ее в коридорах и не вылавливали, загоняя в угол под звуки горна и пугающих бубенцов, как пугливую дичь. Наконец, наигрались и оставили в покое этот маленький обсидиановый комочек боли, расколотый в крошку трудолюбивыми камнетесами, перетерли в мелкую пыль своими сапогами, а затем вымыли руки и обратились к новой жертве… быстро ставшей орбитой каждого воинственного и не очень ученика Хогвартса — всеми известного Гарри Поттера.       Его слава не угасала никогда. И самое удивительное, что он никогда не относился к ней чересчур серьезно. Его раскрутили до небес. Он стал гордостью школы, героем дня, звездой магического мира. А теперь… эту славу вытеснила другая. Иная — от которой Златопуст так быстро открестился. Обратная слава, словно кто-то накинул заклинание инверсии. И теперь Поттера, а не Бэтт подстерегали в коридоре, ЕМУ кричали в спину ругательства. Ему, а НЕ Тирис. Но в отличие от нее — у Гарри были друзья. А у нее — нет.       И в бесконечном океане магических островов после высокобального шторма не нашлось ни одного такого, к которому мог бы причалить этот, едва не потерпевший крушение, маленький кораблик с обсидиановыми парусами.             Наконец, спустя долгие месяцы маленькую змейку переполняла жизнь. Какая-то новая, которую она еще не знала. Наконец-то, спокойная, но все такая же одинокая. То, что так долго болело в груди, постепенно закрылось и затихло. Притаилось на время. И только на дне едва ли затянувшейся раны продолжал пылать маленький, яростный злопамятный костерок.