Лишь его продолжение. Тирис Гортензия Бэтт.

      Тирис, радостно улыбаясь, вышла на залитую солнечным светом улицу. Ощущение безграничного счастья переполняло, заставляло парить. И она бы воспарила, если бы не прижатый к груди, только что купленный, довольно увесистый котел.       Котел был далеко не новым, а у самого основания даже немного помятым, но Дамблдор посоветовал не переживать по этому поводу, поскольку, с его слов, первокурсники обычно меняли котлы чуть ли не каждые пару месяцев из-за ненароком вышедшего из-под контроля зелья. Немного подумав, он усмехнулся в пышные серебристые усы и негромко добавил — «К большому сожалению профессора Снейпа».       К тому же на покатом блестящем боку мелким-мелким почерком, напоминающим больше естественные потертости, нежели осмысленные текст, были нацарапаны какие-то непонятные символы и слова вроде «Агуаменти» или «2 флакона сока мурмокля». Шпаргалки? Это не могло не вызвать улыбку. Все же ученики — везде оставались учениками, нет, да и стремящиеся подсмотреть правильный ответ при первой попавшейся возможности. Кто знает, может быть, в итоге эти заметки пригодятся и самой Тирис?       Невольно засмотревшись на солнечные блики, весело заигравшие на черных покатых боках, и между делом старательно пытаясь разобрать очередное непонятное накарябанное слово — девочка врезалась в пожилую благородную даму в остроконечной шляпе.       Удар был неожиданным и очень даже болезненным, поскольку пришелся толстой металлической стенкой котла по вздернутому детскому носу.       — Ай! — Тирис испуганно отскочила.       Дама отшатнулась, но устояла. Она была в возрасте, но явно моложе Дамблдора. Не особо красивая — с кустистыми бровями, излишне тонкими губами, но при этом — высокая и статная, с худым, совершенно бескровным лицом, изборожденным морщинами.       На костлявые плечи была накинута строгая горностаевая накидка, скрывающая в своих тенях длинные изящные кисти с массивными перстнями, напоминающими когти хищных птиц. Самый настоящий Гриффон! Ну, или гаргулья. Уложенные, черные, с заметной проседью волосы, остроконечная шляпой с пряжкой. Но главное — глаза!       В тенях полей шляпы они казались черными и бездонными… бездушными. И в них было что-то такое, отчего Тирис поежилась и отступила на шаг.       Взгляд как… у ведьмы? Хотя… технически она ведь и была ведьмой. Тогда… как у злой ведьмы?       Степенно стряхнув невидимую пылинку с длинного черного бархатного платья, незнакомка поджала и без того тонкие губы и недовольно посмотрела на застывшего перед ней ребенка, крепко прижавшего к себе котел стандартного размера номер два.       Тирис уже было открыла рот, чтобы пробормотать не совсем искренние извинения, как на лице женщины вдруг отразилось сначала недоумение, затем быстро сменившееся недоверием. Она с новой силой впилась в растерянную девочку немигающим взглядом, вгоняя в ступор похлеще застиранных глаз Оливандера, словно подслеповатый ястреб, наконец, заметивший добычу.       — Добрый день, Дромера. — Дамблдор вышел из магазина, пряча, заметно похудевший, но все еще звенящий мешочек с волшебными монетами, в складках мантии.       На лице женщины возникла кривая усмешка и тень понимания.       — Альбус, — хрипло протянула та.       Тирис крепче прижала к себе котел, исподлобья глядя на пожилую даму. А вот директор наоборот даже, кажется, обрадовался незнакомке.       — Прекрасная погода, не правда ли? — Дамблдор лучезарно улыбнулся и положил теплую ладонь на плечо Тирис. — Вот, помогаю юной мисс Бэтт подготовиться к школе.       Тонкие, подведенные бордовой помадой губы дернулись.       — Вот как. — хмыкнула Дромера, разглядывая лицо девочки.       Тирис стало не по себе. Опустив голову, она начала усердно разглядывать, затертую на уголках, коробку с волшебной палочкой, уложенную на дно котла.       — Ну, пожалуй, нам пора, у нас много дел. — бодро сказал Дамблдор, а Тирис, насколько у нее получилось, поклонилась и, наконец, едва слышно пробормотав неискреннее «Извините», торопливо пошла по улице вслед за профессором.       — Кто это? — с любопытством спросила Тирис. И когда они отошли достаточно далеко, все же не удержалась, и быстро обернулась на ходу, задев торцом котла мантию какого-то прохожего. Пожилая дама продолжала все также стоять среди залитой солнечным светом улицы и смотреть им в след. В ее руках откуда-то появилась костяная трость, на которую она теперь опиралась.       — Ах, это… О! — воскликнул старый волшебник, — Давай, пожалуй, зайдем, и купим тебе письменные принадлежности?