Hook, Yarn, Sinker

+ Первая мысль Питера, когда он заходит в квартиру Стайлза и Элисон, что она маленькая. Лора и Дерек уже проскочили мимо него и теперь пристают к Стайлзу на кухне. Тот смеётся, велит им снять обувь и, проходя мимо, улыбается Питеру. Питер невольно улыбается в ответ и отступает в сторону, чтобы кудрявый парень рядом смог закрыть дверь. — Привет, — говорит этот херувим, как только дверь закрывается, он отпускает Кору на свободу. — Я Айзек. — Питер. Приятно познакомиться. — Они пожимают друг другу руки, и Питер возвращается к изучению квартиры. Она оказалась вовсе не такой маленькой, как показалось в начале. Она довольно открытой планировки: гостиная, столовая и кухня в одной комнате, с небольшими коридорами, ведущими в одну сторону. Первое впечатление сложилось из-за восьми взрослых, которые уже теснятся в ней, и Питер с удивлением понимает, что либо встречал, либо может опознать их всех. Стайлз и его окружение расползаются по помещению, как зараза. Высокий, спокойный мужчина с их первого визита в магазин сидит на диване, невозмутимо вяжет что-то, похожее на детское одеяло, и остаётся центром спокойствия посреди хаоса, царящего в комнате. Его, кажется, зовут Бойд? Лидия сидит рядом с ним и оживлённо беседует с темноволосой парой, которая никак не может выпустить друг друга из объятий. Скотт и Кира. Скотт размахивает руками, Кира уворачивается, едва не падая с его коленей, на её лице — невероятно нежное выражение. Они напоминают Питеру кроликов — милых, пушистых и абсолютно беззащитных. Позади них очень, очень беременная женщина (или искусно замаскированный кит) медленно ходит туда-сюда по комнате, поддерживая руками поясницу. Эрика. Девушка Бойда. Айзек оставляет Питера и начинает возиться с аудиосистемой в углу. Из колонок доносится джаз, но ненадолго — Эрика марширует к нему и шлёпает парня, заставляя сменить диск. Элисон на кухне, занята с детьми, которые оба тараторят одновременно, пока Стайлз ловит Кору и тянет Питера за запястье, ведя его вперёд. Остальные в комнате продолжают игнорировать новоприбывших, лишь изредка бросая украдкой взгляды. Возможно, они пытаются быть... терпеливыми? Вежливыми? — Внимание, лузеры! — кричит Стайлз, и впервые большая часть комнаты смотрит на Хейлов прямо, а разговоры замирают. У Питера возникает картинка перед глазами, как Стайлз читает всем лекцию о том, что не стоит набрасываться на новых людей, возможно, с использованием слайд-шоу. Кира выдыхает что-то писклявое, звучащее как: — Малыши! — Это Питер и его отпрыски, от самого маленького до самого крутого, Шалтай, Болтай и Дори. Дети хором вскрикивают от негодования. Лора толкает Дерека локтем, заставляя замолчать, и объявляет: — Я Лора. Это Дер-Дер и Кора. — Не называй меня так! — Дер-Дер, Дер-Дер, Дер-Дер. — Малыши, — повторяет Кира, абсолютно очарованная. Её глаза комично расширены. Скотт издаёт какой-то воркующий звук. — Питер и его команда, вы знаете Бойда и Эли, а ещё Лидс, потому что она любопытная. Беременную цыпочку зовут Эрика, её текущая жертва — Айзек, а это Скотт и Кира, — продолжает Стайлз, закатывая глаза. Затем добавляет: — Можете общаться, но никаких допросов до ужина. Всем ясно? Комната отвечает хором: — Так точно! Стайлз кивает, будто ничего другого и не ожидал, и поворачивается к Питеру с вопросительным выражением. — Пепперони, — догадывается тот. Передавая Кору, Стайлз направляется к телефону. Тем временем Кира зовёт детей поближе, задавая вопросы об их возрасте и прикольных кроссовках Лоры. Питер мельком оглядывается и видит у двери пару ярко-фиолетовых кед. Сидящий рядом со своей невестой, Скотт, спрашивает у Дерека: — Хочешь посмотреть фото щенков? Их принесли мне сегодня на работе. Они такие милые! Дерек смотрит с недоверием. — Где вы работаете? — шёпотом спрашивает он, совершенно уверенный, что «работа» — это кодовое слово взрослых для чего-то суперскучного. Щенки и скука абсолютно противоположные вещи, а значит, Скотт врёт. Маленький параноик. Питер одобряет. — Разве Стайлз не говорил? Я ветеринар! Широко распахнутые глаза и отвисшая челюсть. Похоже, Скотт только что перевернул весь мир мальчика с ног на голову. — Правда? — шепчет Дерек с благоговением. — Круто. — Ну так что, показать фотки? Энергичный кивок. Лидия появляется рядом с Питером. — Они действительно милые, — говорит она, даже не поздоровавшись, словно уступая в чем-то. Питер приподнимает бровь. — По крайней мере, ты пунктуален, — фыркает она. — Я стараюсь, — отвечает он. Детям он велел быть готовыми за час до назначенного времени, но они все равно едва успели. Он ставит Кору на пол и незаметно направляет её к рыжеволосой, просто чтобы посмотреть, что она сделает. Его племянница врезается в её обнажённые голени, останавливается, цепляется за бледные бёдра и смотрит вверх. Прямо под эту возмутительно короткую юбку. В офисе Лидия была одета как современная воительница. В свободное время она, кажется, предпочитает гардероб старшеклассницы на выпускном — всё цветочное и провокационное. Питер смотрит на неё. Она смотрит в ответ. Кора лепечет что-то, прижавшись к коленям Лидии. Стайлз первым прерывает их дуэль: хватает малышку и берёт её на руки, объявляя: — У нас час до ужина. Что на счёт уно? Чтобы избежать светской беседы, Питер соглашается. + Дерека удаётся оттащить от Скотта не сразу, а потом приходится ждать, пока Эллисон закончит делать причёску Лоре, прежде чем все усаживаются вокруг журнального столика. На диване сидят только Эрика и Лидия, обсуждая платья подружек невесты из журнала, который лежит на животе Эрики. Остальные небрежно раскинулись на полу, держа в руках карты и спутываясь друг с другом. Айзек утаскивает Дерека к себе на колени после напряженного обмена сигналами бровями между ними. Лора садится между Кирой и Эллисон (которая не играет, но всё комментирует), попеременно облокачиваясь то на одну, то на другую. Кора, кажется, решила, что её новым увлечением станет кружиться вокруг Стайлза. Она бегает вокруг него по кругу, повторяя: — Ста, ста, ста! — с периодическим добавлением: — Нет! Диди Ляля! Питера до сих пор мучают флешбэки о «Телепузиках». Он также очень стрательно не ревнует Стайлза к своей одиннадцатимесячной племяннице. И не задаётся вопросом, куда подевались его робкий племянник и замкнутые племянницы. Либо апельсиновый сок, который они пьют, напичкан наркотиками, либо особенная… аура Стайлза как-то передалась его друзьям через долгое общение. (Или же дети просто отвечают тем же, людям, которые ведут себя с ними абсолютно открыто, без намёка на стеснение или неловкость. Даже их учителя так не могут, слишком сосредоточенные на жалости к бедным сироткам, чтобы воспринимать их как обычных детей.) Стайлз толкает его локтем, и он вздрагивает, кладёт карту «+2» и показывает язык Лоре, которая в ответ рычит и кидает ещё одну карту сверху, к огромному огорчению Киры, после чего девочка почти забирается к женщине на колени с внезапными искренними извинениями. — Это просто сюрреализм, — шепчет Питер, временно схватив Кору и прижав её к себе, чтобы она не двигалась. В ответ она начинает грызть его колено. — Что именно? — спрашивает Стайлз, украдкой заглядывая в карты Бойда. Тот даже не пытается их спрятать. Когда Питер смотрит на него, Бойд пожимает плечами: — Всё равно Стайлз мухлюет. — Эй! Я не мухлюю! Я играю креативно! — Другими словами, — уточняет Лидия, хлопая его журналом по голове, — ты мухлюешь. Она обращает свой взгляд на Питера: — А что на счёт тебя? Питер ухмыляется, переворачивает запястье, достаёт девятую карту из рукава и добавляет её к колоде, не отрывая взгляда от девушки. Эрика наклоняет голову: — Ладно, — решает она после паузы. — Это было горячо. После чего поворачивается к своему парню: — Милый, научись мухлевать. Стайлз хохочет, пока Скотт возмущается: — Да ну вас! Как будто недостаточно того, что Стайлз и Эллисон мухлюют, как пираты. Остальные могли бы играть, как взрослые! — Пираты, — шепчет Дерек. — Арр-Грр, — соглашается Айзек. — Я представляю Питера в костюме пирата, — заявляет Эллисон, изучая его взглядом, как мясо на витрине. Почему он когда-то считал её Диснеевской принцессой? Она больше похожа на Урсулу, чем на Ариэль (Внутренний голос Питера теперь звучит, как подросток. Чудесно.) Кира задумчиво хмыкает. Питер зажимает уши Коры и объявляет: — Я чувствую домагательства. — Ну так подай на нас в суд, — бросает Лидия. — Ты адвокат? — уточняет Бойд. — Да. — Хороший? — Да. — И скромный, конечно же. — Это правда. Сказать по-другому — значит солгать. Лгать плохо. Бойд поднимает снача одну бровь, потом вторую, а затем смотрит на Лидию, сидящую напротив. — Ты была права, — говорит он ей, даже не понижая голоса. — Их теперь двое. — Двое кого? — спрашивает Лора. Дерек кивает в солидарность, наклоняясь и вытаскивая чёрную карту из её руки. Кира, через которую он тянется, кусает губы, чтобы не рассмеяться. Лидия переводит взгляд с девочки на Питера, затем на Стайлза, затем на Бойда. И, видимо, решает пойти ва-банк, потому что следующим, что она произносит, становится: — Морально запутавшиеся болтуны с завышеным самомнением. Стайлз стонет. Кора хлопает в ладоши и скандирует: — Мя, мя, мя! + Питер выигрывает две партии в уно благодаря наглому мошенничеству. Стайлз берет реванш, выигрывая еще две партии, а потом Эрика просит Бойда аккуратно опустить ее на пол и уничтожает всех в пух и прах. К тому времени, как наконец привозят пиццу, все рады, что кровавая бойня завершилась. Питер ожидает, что ужин будет как-то организован, но все ограничивается тем, что Эллисон и Айзек выставляют на журнальный столик стаканы, напитки, салфетки и огромную миску с салатом. Стайлз выкладывает коробки с пиццей рядом, и все берут, что хотят, и едят там, где им удобно. Как-то так получается, что эти люди до сих пор не научились быть взрослыми. Питер не ел на полу со времен колледжа. Детям, как и ожидалось, это нравится, они веселятся и очаровывают всех вокруг. Он смотрит, ест и ждет, что вот-вот начнется инквизиция - несмотря на приказ Стайлза оставить это на потом, - но этого не происходит. За ним наблюдают, задают множество любопытных вопросов, но никто не докапывается, никто не грубит. Когда он упоминает об этом Бойду, тот лишь усмехается: — Ты здесь, значит, с тобой всё в порядке. — Он кивает в сторону, где Дерек задумчиво рассматривает живот Эрики. — А дети - хороший отвлекающий маневр. Что правда, то правда. — Стайлз намекал на речь с угрозами. Бойд долго смотрит на него, прежде чем ответить: — Тебе она нужна? Стайлз говорит, что вы просто друзья. … Почему-то Питер думал, что Бойд будет безобидным. Ошибка новичка. Он открывает рот, пытается сформулировать привычные отговорки, но ничего не выходит, потому что… Черт с ним. Молодой мужчина мудро кивает: — Не облажайся, — говорит он, всё так же спокойно и ровно. Без угрозы. Просто предупреждение. Питер смотрит на картину перед собой: оживленных детей, улыбки на лицах взрослых, то, как Стайлз гоняется за ниточкой сыра языком и пальцами. — Я постараюсь, — отвечает он. И говорит это искренне. Это даже не открытие. Просто… Да. Всему этому. Да. + К десяти вечера дети засыпают в кровати Стайлза. К полуночи Бойд несет Лору к машине, Кира ведет сонного Дерека, а Стайлз тащит дремлющую Кору, которая оставила пятно слюны на его рубашке. Бойд молча пристегивает детей, Кира целует их всех в лоб, и затем они вдвоем возвращаются в дом, оставляя Стайлза и Питера наедине. — Ну, — начинает Стайлз неловко улыбаясь. — Это было не так уж плохо, правда? — Твои друзья — угроза обществу, — подводит итог Питер бурному вечеру. Стайлз фыркает. — Да уж. Кстати, завтра Кира точно позвонит тебе, чтобы спросить, могут ли Лора и Дерек быть девочкой с цветами и мальчиком с кольцами на свадьбе. У ее семьи и у семьи Скотта детей маловато, а она по уши влюбилась в твоих. — Он наклоняется, заглядывая в окно машины. — Хотя это и неудивительно. Твои дети волшебны, Питер. Ты должен гордиться ими. — Или использовать их как отвлекающий маневр при ограблении банков, — парирует Питер, потому что слишком много эмоций вредно для его пищеварения. Улыбка Стайлза становится шире. — Ты не поправил меня, — говорит он. Когда Питер хмурится, тот добавляет: — Когда я назвал их твоими. Поздравляю, теперь у тебя тройня. — И, прекрасно понимая, что Питер не хочет обсуждать это, тут же меняет тему: — А еще Лидс и Элли хотят похитить Лору для девчачьего дня. Что-то там про женское влияние? Уверен, Лора отлично повеселится, объясняя им, почему супергерои, рваные джинсы и лазанье по деревьям важнее. Благодарный за смену темы (его, его, они его), Питер кивает и машет телефоном. — Сегодня в нем появилось множество новых номеров. Надо было ожидать, что твои друзья такие же открытые, как и ты. Такие же приветливые. Такие же добрые. Такие же искренне заинтересованные в других людях. Просто быть в одной комнате с этими людьми заставляет Питера чувствовать себя плохим человеком, потому что он не дает и доли того, что каждый из этих мужчин и женщин дает, кажется, всем, кого они встречают. Но Стайлз качает головой: — Да нет, чувак. Мы не такие уж и добрые. Просто, как только тебя приняли, уже не отцепишься. Кира прошла через то же самое, когда только начала встречаться с Скоттом. В какой-то момент ее мама сравнила нас с культом. Эрика даже сделала футболки для всех. Ну, это объясняет дешевую белую футболку с надписью «Культ Крутости. У нас есть печеньки», которую парень носил на прошлой неделе. На спине был изображен радужный пукающий единорог. На несколько секунд между ними повисает тишина, прерываемая смехом из открытого окна наверху. — Почему вы с Лидией расстались? — внезапно выпаливает Питер и тут же проклинает себя. Но он все время об этом думал с тех пор, как она появилась в его офисе, идеально готовая к бою и признаваясь в любви к человеку, с которым рассталась много лет назад — без сожалений и стыда. А Стайлз называет ее королевой среди женщин минимум раз в неделю в присутствии Питера. Так почему? Стайлз снова нагибается, чтобы посмотреть на детей. Дерек снова отключился, уткнувшись лицом в плечо сестры. Кора сосет палец. Он засовывает руки в карманы, ерзает, и поднимает взгляд на Питера из-под длинных ресниц. — Прости, — спохватывается Питер. — Я не должен был... Одновременно со словами Питера, Стайлз отвечает: — Из-за секса. Они оба замолкают. Питер хмурится. — Секса? — Ага. Секса. Всего этого секса. Секса, который Лидия обожает, любит и хочет — прости за излишние подробности, но ты сам спросил — и секса, который я не люблю, не обожаю и никогда не хочу. Совсем. Она пыталась, я пытался, мы проводили научные эксперименты и все такое, потому что она завела тему «откуда ты знаешь, если никогда не пробовал», а я всегда был слаб к её затеям, но, возможно, это была худшая ночь в моей жизни. Хотя нет, не совсем, но ты понял. Я ненавидел это, ненавидел её и себя ещё какое-то время после этого. Так что да. Я люблю её, и она любит меня, но Лидии нужен секс в отношениях, а мне нет. И раз уж мы об этом заговорили, ответ на вопрос «откуда ты можешь знать, что тебе это не нравится» звучит так: «ну, а ты трахался с овцой?» На что ты отвечаешь «нет», и я говорю: «а тогда откуда знаешь, что тебе это не нравится?» Вот и всё. Правда видно, что мне уже не раз приходилось вести этот разговор? Он замолкает, глубоко вздыхает и отказывается смотреть на Питера следующие тридцать секунд. Питер и не подозревал, что Стайлз способен испытывать смущение. — Ты асексуал, — наконец подытоживает он, решая проигнорировать слишком личные откровения и сосредоточиться на том, что действительно важно, здесь и сейчас. Это, по крайней мере, заставляет Стайлза снова взглянуть на него. Его глаза широко раскрыты, в них явное удивление. Питер фыркает. — Я тоже учился в колледже, знаешь ли. В этом столетии. Стайлз изумленно раскрывает рот. Этот вид ему нечестно идет, но теперь, зная… Питер моргает, прогоняя мгновенную мысль. Небольшая часть его нутра отчаянно воет: «Я хочу, я хочу, я хочу», но Питер никогда не был из тех, кто путает секс с близостью. Отношения для него всегда были о людях, а не о сексе. Те, что были только про секс, вообще-то не считались отношениями. Просто взаимное использование друг друга для снятия напряжения. Поэтому важно вот что: — Итак, ты только асексуал, или еще и аромантик? Его сердце не поднимается к горлу, руки не потеют, и он вовсе не ловит каждое слово с губ Стайлза, будто от ответа зависит судьба мира. Питер — успешный адвокат за тридцать, у него есть дом, машина и трое детей. Он не в старшей школе, и это не первая школьная влюбленность. Рот Стайлза захлопывается с ощутимым щелчком. — Только асексуал. Я… только асексуал. И поскольку Питер не беспомощный подросток, дрожь, пробежавшая по его спине, вовсе не облегчение. — Великолепно, — комментирует он, и голос его звучит абсолютно спокойно. — Тогда мне, вероятно, стоит воспользоваться множественными предложениями твоих друзей посидеть с детьми и пригласить тебя на ужин, правда? — протягивает он с изысканной небрежностью, и голос даже не дрогнул, хотя сердце бьется так, будто ему снова шестнадцать. На мгновение кажется, что Стайлз начнет задавать вопросы. Знает ли он, во что ввязывается? Уверен ли он? Питер видит, как эти слова уже роятся у него на языке, но в итоге он их проглатывает и оказывает Питеру ту же услугу, что тот оказал ему: он не сомневается, что Питер знает, что делает. — Это, эм… — Стайлз почесывает затылок, отводит взгляд, потом расправляет плечи и мастерски уходит от темы. — Ты уверен, что хочешь оставить своих детей с этими маньяками? — Лидия кажется человеком с головой на плечах. — Один из восьми — не так уж плохо, разве нет? Питер честно старается разжать кулаки. Хмыкнув, Стайлз добавляет: — Да уж. Она отлично делает вид, что это так. — Но да, я уверен, что могу доверить твоим друзьям своих детей, Стайлз. — Только потому, что они друзья Стайлза. И кого он обманывает? Питер настолько увлечен, что практически уже на полпути к Луне. — Итак? — Да? То есть… да, Питер, я бы хотел пойти с тобой на свидание. — Его щеки окрашивает прекрасный румянец. И поскольку образ уже испорчен, Питер позволяет глупой широкой улыбке появиться на его лице. — Великолепно. +