Hook, Yarn, Sinker

+ Питер великолепный повар. И под этим подразумевается, что он сделал своим хобби воссоздание блюд из трехзвездочных ресторанов, вплоть до чёртовой веточки петрушки на гарнир. И он действительно хорош в этом. Просто восхитителен. В чём тогда проблема? Видимо, дети до подросткового возраста не особо умеют ценить утиные грудки, медленно томлённые, на подушке из ризотто со спаржей. Кто бы мог подумать. Так что Питер за последние шесть месяцев прошел ускоренный курс "обычной человеческой кухни", бросившись в приготовление нескольких утешающих блюд, которые он помнил по рецептам своей матери, читая кулинарные блоги и стараясь быть настолько некреативным, насколько это возможно, чтобы заставить Лору и Дерека есть хотя бы полуздоровую пищу. Первые несколько недель они ели много Макдональдса, отчасти потому, что Питер внезапно понял, что едва ли знает рецепты, где не используется алкоголь в той или иной форме. С тех пор его навыки улучшились, но его процент успеха всё ещё составляет лишь около семидесяти. Как минимум раз в неделю малыши устраивают забастовку, и тогда ужином становятся бутерброды, а Питер ест свою приготовленную еду в одиночестве. Чтобы избежать этой дилеммы на ужине со Стайлзом, Питер позволил детям составить меню. Возможно, это было ошибкой. Дерек хочет макароны с кетчупом, Лора хочет рыбные палочки, они оба согласны, что салат должен состоять только из огурцов и ничего больше, а десерт должен быть до основного блюда и обязательно шоколадным. Они буквально записали это в таком порядке. И шоколад. Питер исправил, договорился, а затем сдался в вопросе шоколада, потому что он учится выбирать свои битвы. Так что ужин будет состоять из пасты болоньезе с огуречным салатом на гарнир и шоколадного торта на десерт. С условием, что за столом не будет пищевых битв, и дети помогут убирать после. Оба торжественно поклялись. Кора размазала кусок банана по голове Дерека и взвизгнула. + Стайлз проверяет адрес не меньше трёх раз, прежде чем осознаёт: нет, он всё-таки на месте. Этот огромный особняк действительно дом Хейлов. Ладно, может, "особняк" — это слишком, но Стайлз вырос в двухкомнатной квартире, а здесь явно не меньше семи спален. Один только двор настолько большой, чтобы вместить дом его отца целиком. Вдруг бутылка вина и небольшой пакетик с подарками для детей кажутся совершенно недостаточными. Ну да ладно. Держись, Стилински. Он звонит в звонок и наполовину ожидает, что дверь откроет дворецкий. Вместо этого его встречает нечто похуже: Питер Хейл в домашнем виде. Ни один мужчина не должен выглядеть так сногсшибательно в простой футболке с длинными рукавами и джинсах. У него в кармане полотенце для посуды, а Стайлзу всё равно хочется стоять и рассматривать его минут тридцать. — Привет? — говорит он неуверенно. — Я рано? Питер ухмыляется: — Для еды? Немного. Для детей? Нет. Они с полудня лазают по стенам. — Он протягивает руку, чтобы пожать руку Стайлзу, и это кажется неловким, потому что они уже обсуждали мертвых родителей и травмированных детей, а Стайлзу хочется залезть на мужчину, как обезьяна, и просто держаться, но... ладно. Питер отступает в сторону, впуская его. Разумеется, фойе производит не меньшее впечатление, чем внешний вид дома, и Стайлз таращится. — Вау, — говорит он спустя мгновение. — Это место… вау. Питер фыркает, закрывая дверь. — Моя старая квартира не подходила для троих детей. Мне нужен был дом для четверых, и срочно. То, что он слишком большой, тогда не имело значения. Стайлз слегка морщится — отличный ход, начать разговор с неприятных воспоминаний, даже не сняв ботинки, — но не отвечает. Только снимает обувь и идёт следом за Питером в носках, связанных вручную и да, они ярко-фиолетовые. Впечатление от роскошного дома улетучивается, как только они заходят в гостиную, а затем на кухню. В основном дом пустует. В гостиной стоят два дивана и развлекательный центр. Встроенные полки наполовину заполнены книгами. Нет ковров, нет картин, нет кофейного столика, тумбочек, комодов. Ничего. Несколько коробок в одном углу, коврик для игр и игрушки в другом. Взгляд в коридор за кухней подтверждает, что эта тема продолжается: коробки, голые стены, слишком мало мебели. Питер замечает, как он оглядывается, и его губы складываются в нечто среднее между кривой улыбкой и оскалом. — Я всегда предпочитал минимализм, а пожар не пощадил ничего. Дети пришли ко мне с тем, что было на них надето, — говорит он так, будто Стайлз вытягивает из него признание в убийстве, и хмурится так, словно вызывает Стайлза сказать что-то в ответ, но его сердце просто разрывается за этих детей и за Питера тоже. Стайлз пытается представить, какого это было бы, потерять и маму, и все воспоминания о ней одновременно, вместе со всеми своими вещами, своими привычками. Потерять всю свою жизнь. Нет. Он либо перестанет думать об этом, либо начнёт рыдать навзрыд. Вместо этого он говорит: — Если нужно помочь с распаковкой или присмотреть за детьми, чтобы ты мог этим заняться, я всегда готов. Это странно, он понимает. Предлагать присмотреть за детьми мужчине, которого почти не знаешь, но Стайлз всегда делал выводы о людях на ходу. И он ещё ни разу не ошибался. Питер смотрит на него долго и внимательно, а потом высовывается за дверь и орёт: — Стайлз пришёл! Мгновенная буря. Дерек несётся по лестнице, как слон, останавливается перед Стайлзом и смущённо улыбается своей щербатой улыбкой. Он не говорит, но Стайлз всё равно наклоняется и предлагает ему кулак. Дерек моргает, а потом ударяет своим об кулак Стайлза. — Привет, дружище. Как там твои кисточки? — Хорошо. Почти закончил. — Круто. К этому времени Лора уже спустилась вниз, аккуратно передвигаясь из-за своей ноши. Она небрежно усаживает Кору на пол, как только отходит от лестницы, и тут же встает перед своим братом. — Обнимашки, — требует она, и Стайлз, как и положено по контракту, ее обнимает. — Привет, — говорит он, когда они разжимаются. — Привет, — эхом отвечает она. Кора, чувствуя себя проигнорированной, выбирает именно этот момент, чтобы налететь на Стайлза и ударить его головой по коленям. — Черт! — восклицает он, стараясь не упасть ни на одну из девочек, удержать равновесие и не уронить сумку, которую все еще держит. Тут Питер оказывается рядом, чтобы поддержать его и выхватить сумку из его рук, в то время как Лора хватает свою младшую сестру за пояс и тянет назад, останавливая ее. Стайлз изучает малышку. — Ты, — говорит он после небольшой паузы, — крылатая ракета в человеческом обличье. Приветствую и тебя. После этого он протягивает руки к своей сумке, забирает ее обратно и начинает копаться в ней. Первым он достает бутылку вина и, слегка смущаясь, протягивает ее Питеру. Да, это самое обычное вино из супермаркета, но дизайнерская одежда Питера намекала, что варежки вряд ли оценят. Затем он достает веревку с вязанными разноцветными мячиками для Коры. На веревке пять мячиков разных цветов, от размера грецкого ореха до кулака. Он потрясает игрушку перед лицом девочки, и та восторженно визжит, сразу выхватывая ее и пытаясь запихнуть в рот. Малыши. Отвратительные и очаровательные одновременно. Лора отпускает свою сестру и смотрит на Стайлза с выражением, смешивающим надежду и требование. Дерек подпрыгивает на месте, но не приближается. Стайлз демонстративно засовывает руку в сумку по локоть и начинает копаться, корча смешные лица. Через двадцать секунд Лора не выдерживает: — Ну пожалуйста, давай уже! Он смилостивился. Следующим он достает полоску бумаги, на которой закреплены пять заколок: две в форме цветов, бабочка, божья коровка и летучая мышь. Лора радостно визжит, подпрыгивает и тут же убегает к ближайшему зеркалу. Вероятно. Стайлз даже не успевает расслышать ее щебетание — высота звука явно выходит за пределы его слуха. Остается только Дерек с его тихим, но ждущим взглядом. Стайлз кладет сумку на пол, берет обеими руками темно-синюю шапочку и натягивает ее на голову мальчика, закрывая его смешные щенячьи глаза. Улыбка все равно остается видна, пока он убегает за сестрой. — Ты не обязан был это делать, — тихо замечает Питер. Он все еще стоит в дверях кухни с бутылкой в руках. Кора сидит у его ног, сосет свою новую игрушку и что-то бормочет. Стайлз пожимает плечами, выпрямляясь. — Ты не обязан был меня приглашать. Так что у нас на ужин? + Питер большую часть ужина молча наблюдает. Лора без умолку рассказывает Стайлзу про школу, про глупых хулиганов, которые думали, что смогут обидеть ее брата, про Пейдж. Знает ли он Пейдж? Она немного раздражает, но в целом нормальная, и хотя она не трусиха, а быть трусом — это глупо, ее вышивка вроде как получается, но она все время колет пальцы, и до сих пор болят костяшки после того, как она ударила того придурка. А это плохо, если швы не такие, как на картинке? Дерек время от времени вставляет свои комментарии. Да, Пейдж классная. Нет, он все равно не хочет идти на занятия. Да, у него, возможно, будет встреча с ней. Да, его шарф почти готов (Питер до сих пор с ужасом ждет этого дня). Хватит, Кора, это еда, а не игрушка. Как Стайлз сделал шапку? Она не похожа на шарф. — Это плетеный узор, — объясняет Стайлз, и глаза Дерека расширяются при осознании того, что узоров может быть несколько. — Покажешь? Стайлз хмыкает, запихивая в рот еще немного пасты. Его манеры не на много лучше, чем у настоящих детей за столом, но видно, что еда ему нравится, и он терпеливо отвечает на бесконечные вопросы. Поэтому Питер решает не осуждать его про себя. — Это двойное вязание крючком, — добавляет Стайлз. — Вместо того чтобы вязать за верхушку ряда, я вставлял крючок в сам ряд. Но сначала тебе нужно освоить двойное вязание, а для этого нужно научиться считать петли. Но прежде чем мы к этому приступим, тебе стоит еще немного попрактиковаться в простом вязании. Хорошо? Ты ведь не хочешь все забыть, правда? Дерек яростно мотает головой, так что почти скидывает шапку, которую он отказался снимать. — Сколько времени? — Дай еще два проекта, ладно? — Ладно. — Стайлз, — вмешивается Питер, — а чем ты занимаешься, когда не вяжешь? — Гуляю с друзьями. Читаю. Занимаюсь другими ремеслами. Звоню отцу по видеосвязи. Веду магазин. Ну, как обычно. — Какими ремеслами? — одновременно спрашивает Дерек, а Лора требует: — Какими друзьями? Питер смирился с тем, что вставить хоть слово ему удастся только тогда, когда они будут в постели. Дети. Не Питер и Стайлз. У него на коленях Кора сжимает кулачком размятую в пюре пасту и твердит: — Га-га-га-га. — Вырасти ещё немного зубов, — говорит ей Питер. — Тогда получишь твёрдую пищу. А пока радуйся, что я не кормлю тебя снова яблочным пюре. Кора настолько ненавидит яблочное пюре, что даже на одно это слово умудряется отреагировать. Она размахивает своими измазанными в соусе руками и недовольно хнычет. Громко. Питер пользуется моментом, чтобы запихнуть ей ложку с едой в рот, заранее смирившись с тем, что после ужина придется переодеться. Как, впрочем, почти каждый день. — Чувак, — вставляет Стайлз. — Это просто хаос какой-то. Лора закатывает глаза. — Она не ест в своём стуле. — Единственный человек, которого она может измазать, сидя в стуле, — это она сама. А в этом, подозреваю, нет никакого веселья, — добавляет Питер, подсовывая Корe ещё одну ложку под прикрытием. Та удивленно глотает и вдруг, без предупреждения, бросается вперёд к бокалу Питера с вином. Спасти бокал удается только благодаря своевременному вмешательству Стайлза. Он мягко перехватывает её запястья одной рукой, подбирает слюнявчик, который она скинула минут пять назад, и, по крайней мере, наполовину вытирает её руки. Затем он протирает ей лицо, а потом щекочет её животик, пока она не перестаёт злиться. — У тебя есть дети? — интересуется Дерек. — Нет. Мне они просто очень нравятся. Поэтому я и веду занятия. Дети гораздо интереснее взрослых, — добавляет он, словно это секрет, и мальчик улыбается во все зубы. — Но малыши, — настаивает Лора. — Ты хорошо с ними ладишь. Дядя Питер сначала был ужасен. Ты знаешь других малышей? Питер не вздрагивает от ее честного замечания, но близок к этому. В первую неделю именно Лора учила его делать все то, чего он никогда раньше не делал. По крайней мере, тому, что знала сама. Остальное пришло благодаря исследованиям и множеству ошибок на практике. Оглядываясь назад, удивительно, что все трое детей настолько здоровы. Стайлз гримасничает в сторону Питера, будто извиняясь за вопрос, но все равно отвечает: — Нет, никаких других малышей. Пока что. Хотя одни из моих друзей скоро станут родителями. Мне просто нравится заботиться о людях, а малыши ведь тоже люди, правда? Лора соглашается с этим, слегка пожимая одним плечом. Дерек, который до сих пор утверждает, что родился как минимум четырехлетним, выглядит неубежденным. — Ешьте и хватит допроса, — велит им Питер. Стайлз, по крайней мере, подчиняется. Настоящие дети следуют его примеру. + Спустя два часа ужин убран, Питер переоделся дважды благодаря своей маленькой непоседе, и всех троих, кому еще нет восемнадцати, наконец удалось отправить в постель с угрозами, уговорами и, в конце концов, откровенным подкупом. Стайлз наблюдал за этим всем, пытаясь скрыть постоянную улыбку и не подливать масла в огонь, чтобы дети не развеселились еще больше. Судя по всему, маленькие Хейлы в восторге от него так же, как и он от них. Это приятно, но он подозревает, что полностью нарушил их привычный ритуал отхода ко сну своим присутствием. Но Питер не прогнал его, так что... Теперь, когда их крошечных буферов больше нет, они просто стоят на кухне, пытаясь начать разговор, как идиоты. Это неловко, и Стайлз осознает, что они никогда не говорили ни о чем, кроме детей. Это странно. — Мне, наверное, пора, — говорит он, неуверенно указывая большим пальцем в сторону входной двери, будто спрашивая разрешение. Питер на мгновение хмурится, а потом внезапно усмехается. — Что? Он качает головой. Последняя смена одежды — белая футболка с длинным рукавом. Это. Просто. Нечестно. — Кажется, я разучился общаться с людьми, которым разрешено пить алкоголь. Стайлз фыркает и прикусывает губу. — Ну да. Я тоже. Не то чтобы он когда-то был особенно красноречив, но он редко оставался без слов. — Раньше я был в этом хорош. Просто очарователен, — говорит Питер. — С таким эго тебе было сложно устоять, да? — Именно. — Ты понимаешь, что это была сарказм, да? — Правда? — Питер притворно удивляется, указывая на грудь Стайлза. Сегодняшняя футболка гласит: «Если ты не уверен, это, вероятно, сарказм». — Ах, — признает Стайлз. — Совсем забыл про это. — У тебя все футболки участвуют в разговоре? — Некоторые просто с картинками, — отвечает он, вспоминая, что, возможно, у него есть такая же футболка с Капитаном Америкой, какая была у Лоры, когда она впервые зашла в его магазин. — Тонкий вкус, — комментирует Питер. Стайлз высовывает язык, даже не подумав, и тут же чуть не прикусывает его, убирая обратно. Он морщится. — Каковы шансы, что ты этого не заметил, и я все еще выгляжу крутым и остроумным? Питер громко смеется, его глаза блестят, а морщинки в уголках глаз становятся заметнее. Черт побери, почему этот человек должен быть произведением искусства? Он качает головой. — Увы, шансы невелики. Выпьешь? И вот так, неловкость исчезает, и Стайлз уже никуда не уходит. Победа. — Колу, если есть, — отвечает он. Через мгновение ему вручают бутылку и стакан. Питер наливает себе еще вина и жестом приглашает Стайлза следовать за ним в гостиную. Стайлз победно танцует бедрами и идет следом. +