Hook, Yarn, Sinker

+ Как снова так быстро наступила пятница? Стайлз сидит на кухонном столе в квартире Скотта и Киры, наблюдая за остальными, собравшимися в гостиной. Лидия и Кира обсуждают цветочные композиции для свадьбы, Айзек постоянно троллит их, а Эрика играет роль адвоката дьявола, когда ей это выгодно. Бойд, как всегда, немногословен, но усердно массирует ноги своей девушке, словно от этого зависит его жизнь. Зная Эрику, возможно, так оно и есть. Элли сидит рядом с ним, глядя на все с немного стеклянным выражением лица — так бывает, когда Стайлз отрывает её от работы в неподходящий момент. Весь вечер она путает языки, что всегда весело, но делает её раздражительной. Это не вина Стайлза. Это она выросла билингвом с французским и английским, а потом решила ради шутки добавить греческий в колледже. Если она не может держать их в голове одновременно — ну что ж. Он хороший «домашний муж», но даже ему нужно где-то черпать радость. Как бы то ни было. Стайлз подталкивает Скотта, который прислонился к нему рядом, с пивом в руке. Сегодня они запретили крепкий алкоголь. Очевидно, Стайлз и Эллисон не единственные, кто хочет проводить субботу без похмелья. — Разве тебе не нужно там быть? — спрашивает он. Скотт морщится. — Я ничего не понимаю в цветах, цветовых схемах и… — он неопределенно машет рукой. — Но это же твоя свадьба, — возражает Стайлз. Скотт пожимает плечами и делает вид, что его пиво требует от него сосредоточенности. — Всё нормально, приятель? Кира выбирает этот момент, чтобы поднять голову от цветовой схемы Лидии, и спрашивает: — Ты уже записался на примерку смокинга? Тебе нужно взять с собой образцы цветов, а мы должны вернуть их флористу на следующей неделе. Скотт жалобно стонет: — Да? — Ну так ты записался или нет, МакКолл? — требует Лидия, не поднимая взгляда, с ручкой в руке. —Я сделаю это завтра? Каждая женщина в комнате сверкает глазами в его сторону. Даже Эллисон, которая, как уверен Стайлз, не до конца понимает, почему все так злы на Скотта. – Ты уж постарайся, – строго говорит Лидия, и они переключаются на другие темы. Скотт снова жалобно стонет. Стайлз сочувственно похлопывает его по плечу. А заодно скрывает свою усмешку. – Хочешь выбраться отсюда? – предлагает он, наслаждаясь жалким видом друга еще несколько мгновений. – О боже, да! – отвечает Скотт. Никто не может сказать, что Стайлз ничего не делает для своего лучшего друга. Точнее, одного из лучших друзей. Можно ли иметь двух лучших друзей? И это странно, если эти самые друзья раньше встречались? Они хватают еще по бутылке пива и покидают квартиру, поднимаясь на крышу. Они выяснили, что замок на двери туда сломан, еще в тот день, когда помогали Скотту и Кире переезжать. По словам соседей, он сломан уже много лет. Никто не сообщает об этом, потому что это удобно. Кто-то даже притащил туда пару старых кухонных стульев. Стайлз берет два, ставит их у низкого выступа, ограждающего крышу, плюхается на один из них и закидывает ноги на выступ. Он делает долгий глоток пива, тяжело вздыхает и расслабляется. Неделя была длинной. Очень длинной. Один из заказов полностью провалился, и он часами говорил по телефону, пытаясь исправить ситуацию. Потом какой-то ремесленный блогер с раздутым эго зашел в магазин и вымотал ему все нервы. И, конечно, ебучие «натуральные волокна» снова вернулись на второй раунд. В какой-то момент Стайлз всерьез подумывал задушить ее. Акриловой пряжей – чисто ради иронии. Или было бы ироничнее сделать это хлопком? Фу. В общем, до закрытия магазина единственным хорошим событием за всю неделю было приглашение на ужин от Хейлов. Через минуту к нему у края присоединяется Скотт, садясь на стул задом наперед и облокачиваясь на его спинку, подбородком на руки. Это говорит о том, как давно они дружат: они сидят молча почти десять минут, просто наслаждаясь пятничным вечером. Потом Скотт тихо говорит: – Стайлз? – Да, дружище? – Я женюсь. Стайлз фыркает. – Ты только сейчас это осознал? Ты помолвлен почти год. Я-то знаю. Помолвочная вечеринка была такой милой и сладкой, что у меня чуть диабет не начался. – Он изображает, как умирает и падает со стула. Скотт показывает ему средний палец, но все-таки отвечает на вопрос, как только Стайлз перестает изображать дохлую рыбу. – До меня вроде как дошло вчера? Я позвонил насчет смокинга, а там начали задавать всякие вопросы, и я осознал, что свадьба через четыре месяца. А потом я буду женат. Всю оставшуюся жизнь. Я перепугался, позвонил маме, а потом вспомнил ее с папой, и вдруг подумал: а что, если я все испорчу и мы разведемся через несколько лет? Рафаэль МакКолл собрал чемоданы и уехал в Сан-Диего в тот же год, когда Клаудия Стилински собралась в рай. Оглядываясь назад, их с Скоттом неизбежная связь была предопределена. Скотт был потерян, Стайлз – зол, а вместе они представляли собой настоящий хаос. – Ну и что, если так? Такое бывает. Люди разводятся каждый день, а мир продолжает вращаться. – Стайлз пожимает плечами. Он всегда спокойно относился к вопросу долговечности чего-либо. Все заканчивается. Это просто факт. Но это не значит, что это не было потрясающим, пока длилось. Скотт снова издает этот жалобный, потерянный звук, потому что, несмотря на долгую дружбу со Стайлзом, он до сих пор остается неисправимым оптимистом. – Ты думаешь, ты разведешься? – Стайлз переворачивает вопрос, чтобы не слушать вдохновляющую речь уровня Диснея о силе надежды и веры. Неуверенное пожатие плечами. – Я люблю ее. Всем сердцем. Но что, если она решит, что больше не любит меня? Ну, я слишком много работаю, Стайлз. И я пукаю во сне, и я отвратительно готовлю, и ненавижу половину ее фильмов, и никогда не понимаю, о чем она говорит, когда рассказывает техническую часть своей работы. И не всегда улавливаю ее шутки. И разбрасываю свои вещи повсюду. И ей не нравится моя музыка. И я не знаю, правда ли у нас хороший секс, и... – Эй, стоп! Дыши! И хватит нести чушь. Кира так же без ума от тебя, как ты от нее, и все это знают. Хватит выпрашивать подтверждения этому. – Я не выпрашиваю. Просто… я женюсь, Стайлз. Он звучит так, будто это его переехал грузовик. Как будто это не он сам виноват. Три месяца выбирал кольцо, между прочим. – Ты уже говорил. Скотт разочарованно фыркает, явно раздражён тем, что Стайлз не понимает его страданий. – Просто... ты когда-нибудь ожидал, что мы окажемся здесь? Ну, в смысле, что будем жениться? Работа, график с девяти до пяти, налоги, машина, выпущенная в этом десятилетии. Мы вообще говорим о покупке дома. Дома! Это то, что делают взрослые, Стайлз! А я не взрослый! Стайлз хлопает друга по спине. – Чувак, ненавижу тебя разочаровывать, но тебе 27. У тебя есть работа, невеста и комнатное растение. Ты вполне взрослый. Скотт моргает своими нелепо большими глазами. – Но я не знаю, как всё это работает! – жалуется он, и это буквально пятый класс, когда Скотт убедил себя, что не умеет плавать, только потому, что боялся делать это перед всем классом. Стайлз откидывает стул на две ножки и смотрит, как спутник мигает где-то в небе. – Чувак, ты серьёзно спрашиваешь у меня? Я до сих пор живу в своей университетской квартире с девушкой, которая называет меня своей женой и рассказывает мне о парнях, с которыми встречается. У меня не было серьёзных отношений. Чёрт, с тех пор как с Лидией всё закончилось, у меня вообще не было отношений. Мне секс кажется странным и антисанитарным, и шансы на то, что я найду кого-то, кто выдержит все мои неврозы, чуть выше, чем на возвращение динозавров. Если тебе нужен совет, как быть взрослым, иди к Лидии или Бойду. Или к своей невесте. Она справляется отлично. Он машет рукой перед лицом Скотта, пожалуйста и спасибо. Если считать расстояние, пройденное с тех пор, как они переехали сюда на учёбу, Скотт давно обогнал его на милю. А Стайлз просто остановился после окончания университета. Ему нравится его магазин, его друзья, его хобби, и он любит жить с Эллисон и наряжать всех своих знакомых в шерсть. Это комфортно, конечно, но его друзья добились куда большего. Лидия, Скотт и Кира строят настоящую карьеру, Бойд и Эрика через три месяца станут родителями, Скотт и Кира женятся. Кроме Эллисон, все куда-то движутся, а они с Стайлзом просто болтаются, как кривые резиновые утки с помятыми головами, которые уже даже не плавают нормально. ... Вау, что за мрачная метафора. Скотт смотрит на него искоса. – Чувак, ты понимаешь, что открыть свой бизнес до тридцати – это довольно взрослое достижение, да? И ты всегда... Ну, я не знаю. Ты всегда был немного нервным, гиперактивным и со включённым на максимум СДВГ – – Вау, спасибо, Скотти. – Но даже когда мы были детьми, ты всегда знал, кто ты такой. Ты всегда был полностью уверен в себе, и я чертовски завидовал тебе. До сих пор завидую. Единственное, что когда-либо делало тебя неуверенным, – это когда Лидия потребовала от тебя секса. Худшая ночь в его жизни, между прочим. Также: – Твои способности к наблюдению поражают. Как ты вообще выжил до сих пор? Чёрт, как ты выжил за пределами детского сада? Я самый неуверенный в себе человек, которого знаю! Я король неуверенности. Самый неуверенный из всех неуверенных, что когда-либо неуверенничали в этом мире. На днях я семь минут, слышишь, семь минут выбирал вкус мороженого в магазине, потому что обожаю Chubby Hubby, но Cherry Garcia – это дар богов декаданса, а Эллисон не любит вишню по какой-то странной, сбивающей с толку причине, так что она не крадёт его, как Chubby Hubby, и мне понадобилось семь минут. Семь. Минут. Чтобы решить. Я вернулся и поменял выбор дважды! Даже маленький ребёнок на пятом ряду смотрел на меня осуждающе! И я даже не... – В мелочах – да, – перебивает его Скотт, слава богу. – Но не в том, кто ты. О. Ладно. Стайлз ёрзает на своём месте, внезапно чувствуя себя неловко. Он никогда не умел принимать комплименты. Они всегда заставляют его чувствовать себя неудобно. – Как этот разговор вообще перешёл на меня? Мы же жаловались на твой необоснованный страх отпугнуть свою невесту твоими ужасными недостатками, о которых она знает уже сто лет. Пожалуйста, продолжай делиться своими страданиями. Скотт бьёт его в плечо. Сильно. – Иди нахуй. – Давай без этого, но я могу сделать вид, что сходил. Они смотрят друг на друга и начинают хихикать. Не посмеиваться. Хихикать. Стайлз достаточно мужественен, чтобы признать это. Хихикать. Он поднимает свою бутылку, и Скотт чокается с ним. Молчание снова наполняет вечер. Через открытое окно в гостиную этажом ниже слышен звонкий смех Эрики. – Мы завтра едем в Бикон-Хиллз к моей маме. Хочешь с нами, заодно увидишь отца? – Хотел бы, – признаётся Стайлз. Он давно не видел отца, а звонки по Скайпу – это не то же самое. – Но у меня планы на завтра. – Да? – Ага. Помнишь того ребёнка, о котором я тебе рассказывал? Того, который не говорит? И ту девочку в парке на прошлой неделе? Скотт хмурится, изображая задумчивость. – Ты имеешь в виду семью, о которой ты не замолкаешь уже несколько недель? Лору, Дерека, маленькую Кору и их дядю Питера, который горяч и у которого несправедливо сексуальная шея? Тем, которым ты даёшь скидки, а потом восторженно рассказываешь о них Эллисон? Этих? – Иди нахуй, – смеётся Стайлз. – Давай без этого, но я могу сделать вид, что сходил., – парирует Скотт, ухмыляясь. – И что с ними? – Погоди, Эллисон на меня жалуется? Закатывание глаз. – Не больше, чем обычно. По-моему, её забавляет твой "краш на мужчину". Вот это да. На её день рождения Эллисон получит подушку с вышитыми словами "Плохая подруга". И он задушит её этой подушкой. Медленно. – Так что? – Питер пригласил меня на ужин завтра. В благодарность за то, что я спас Лору от похитителей детей в парке. Скотт издаёт восхищённый свист. – Стайлз идёт на сви-да-ни-е! Теперь очередь Стайлза бить его. – Он пригласил и Эллисон, но она сидит в переводческом трансе и не хочет идти. К тому же, его трое детей тоже будут. Я ожидаю мак-н-чиз и творчество с малышнёй. – То есть, твоё идеальное свидание. – Ты ужасный человек! Проклятие на твой дом и твою мужественность. – Я скажу Кире, что ты так сказал. – Она поймёт. – Это может усложнить нашу брачную ночь. Она уже заставила меня пообещать сделать то самое с моим – – Чувак! Без сексуальных подробностей! Я не могу это развидеть! – Он хлопает ладонями по ушам и начинает громко и фальшиво петь, пока Скотт не поднимает руки в знак капитуляции. – Серьёзно, – говорит он, как только Стайлз прекращает спектакль, – тебе нравится этот парень, да? И малыши. – Мне нравятся дети. Питера я не особо знаю. – Для этого и нужен ужин, верно? – Я... Это просто ужин. Думаю, чуваку может быть нужен друг? Он кажется измотанным из-за детей, а я с ними хорошо справляюсь. Я курица-наседка. – Что, правда? Не может быть! – Им нужен кто-то, кто о них позаботится. Плюс, я знаю, как они себя чувствуют. Клуб Мёртвых Родителей и всё такое. Уверен, что только что испечённому отцу троих детей мой бардак точно не нужен. Скотт издаёт этот поучительный звук, который он точно перенял у Мелиссы, хотя отрицает это, и качает головой. – Ты не бардак. Ты мой лучший друг и ты потрясающий. – Не в этом дело, – протягивает Стайлз песенным голосом, потому что это правда. Он просто хочет лучше узнать Хейлов. Может, найти способ заставить их улыбаться, потому что ему всегда доставляло удовольствие делать людей счастливыми. Скотт делает такое лицо, будто Стайлз несёт чушь, или будто он сдаётся, потом качает головой и допивает своё пиво. – Ладно. Спустимся вниз? – Я не знаю, ты не упадёшь в обморок, если мы это сделаем? Вместо ответа Скотт пытается взять его в захват. В результате он получает локтем в пах, а Стайлз всю дорогу назад в квартиру насмехается над ним. Когда они возвращаются, планы на свадьбу исчезли, а Айзек и Кира спорят, какой фильм "Трансформеры" посмотреть. Стайлз втискивается между Лидией и Эрикой на диване и оказывается с коленкой полной рыжих волос, когда его единственная бывшая девушка ложится на неё. – Я хотела посмотреть "Дневник памяти", – ворчит она, хотя никогда не признает, что это правда. – Мы уже и так планируем свадьбу. Может, немного поубавить романтики? – "Дневник памяти" – это классика. – На самом деле нет. Предсказуемо, это запускает четырёхминутный монолог Лидии о фильме. Стайлз толкается плечом с Эрикой и устраивается поудобнее, притворяясь, что слушает. +