Hook, Yarn, Sinker

+ Лора спит как убитая той ночью, все еще в своей футболке с кексом, а маленький оранжевый цветок лежит на прикроватной тумбочке. Весь вечер она была тихой, тише, чем за последние месяцы. Может быть, менее отчаянной в попытках заполнить тишину, оставленную Дереком и ее родителями. Это не продлится долго. Конечно, нет. Но сейчас она кажется более спокойной, чем за долгое время. Как-то так получилось, что Стайлз лечит племянников и племянниц Питера одного за другим. Питер мог бы злиться или чувствовать угрозу. Что-то подобное. Если бы не был так рад, что хоть кто-то, похоже, понимает, что делает. Он сам не умеет обращаться с детьми, он это понимает. А вот Стайлз может. И он, похоже, готов быть добрым. Питера вообще не волнует ничего другое, даже то, что этот человек — весь в пирсинге, татуировках и практически совершенно незнакомец. К тому же, той ночью Питер спит целых восемь великолепных часов. Без перерыва. Кора вымоталась, Дерек занимается своим рукоделием, когда просыпается, а Лора просто вырубилась. Остальная часть выходных проходит так же спокойно, и впервые за долгое время понедельник утром не кажется непреодолимой преградой. Дерек улыбается целых три секунды за завтраком, а Лора настаивает на том, чтобы в обед ей положили больше моркови, потому что она хочет видеть в темноте, как оборотень. Кора лишь плачет, когда он оставляет ее, вместо того чтобы устроить истерику с криками. Если бы Питер верил во всю эту чушь, он бы подумал, что вселенная решила дать ему передышку. + О Стайлзе никто не упоминает до четверга, когда Дерек объявляет: — Мне нужно научиться делать помпончики. — Прости? — переспрашивает Питер. — Ну, на шарфе. На концах. Такие пушистые штуки. Они когда подпригивают, как будто делают пом-пом. Что бы это ни значило. — Кисточки? — Помпончики, — соглашается Дерек и возвращается к своему ужину. Лора пинает его под столом. — Малявка, — заявляет она. — Это называются кисточки. И она, наверное, узнала это всего пять секунд назад, но точно не скажет своему младшему брату. Дерек пинает в ответ. — Дядя Питер понял меня. — Нет, не понял, ботаник. — Сама ты ботаник! Питер поднимает руку, чтобы остановить их обоих, прежде чем они перейдут к выдергиванию волос и пощечинам прямо за столом. — Один из вас вяжет, другой носит одежду с супергероями. Вы оба ботаники. Это не оскорбление. Они успокаиваются, хмурясь. — Еще как оскорбление, — мрачно бормочет Лора, прежде чем взгляд Питера заставляет ее замолчать. Тем временем Дерек перекладывает свои болгарские перцы на ее тарелку в отместку, пока она отвлеклась. — Значит, я так понимаю, ты хочешь съездить в магазин, Дерек? Кивок. Мальчик достаточно умен, чтобы перемешать перцы с остальными овощами сестры. Питер почти впечатлен. — Стайлз? — спрашивает Лора, мгновенно оживляясь. Его цветок висит перекошенно на ее хвостике. — Стайлз, — соглашается Питер. Он как раз собирался поговорить с этим молодым человеком, чтобы снова поблагодарить его и пригласить с его девушкой на ужин. Это кажется правильным поступком для человека, который вернул потерянного ребенка в лучшем состоянии, чем она была до этого. — Завтра после школы. В ответ он получает две щербатые улыбки. Кажется, Стайлз еще пожалеет о том, что привлек внимание семейства Хейл. + — Здравствуйте, добро пожаловать в… о, привет! — Стайлз поднимает взгляд от корзины с уценкой, которую он перебирал в процессе приветствия, понимает, кто перед ним, и расплывается в улыбке. Лора проталкивается мимо Дерека, который уже разворачивает почти завершенный шарф (да, это шарф; Питер в ужасе), и бросается к молодому человеку, который ловит её с хриплым звуком. — Это что-то новое, — замечает Питер. В основном, чтобы отвлечь Дерека от попыток обидеться. Мальчик выглядит ревнивым. — Бесплатные объятия на всю жизнь, — объясняет Лора, не объясняя ничего, и затем отпускает Стайлза, будто всегда штурмует случайных продавцов медвежьими объятиями. Стайлз смеется и гладит её по голове, прежде чем поправить свою ужасную фланелевую рубашку. Под ней он носит футболку с надписью: «Я вяжу крючком, и у меня есть яйца, чтобы это доказать», рядом с изображением двух клубков пряжи. Питер морщится. — Это ужасная игра слов. Стайлз, странное создание, каким он и является, напротив, гордо выпячивает грудь. — Рождественский подарок от подруги. — И что ты подарил ей? Уголь, надеюсь. — На её футболке написано: «Всем достались вязаные свитера на Рождество, а мне — только эта футболка». Это еще хуже. — Где ты нашёл такую? Улыбка Стайлза просто дьявольская. — Нигде. Я заказал её напечатать. Эрика всегда предсказуемо злобна. Превентивная месть — лучший вид мести. Итак, чем могу помочь вам, дамы и господа, сегодня? — Помпончики, — с сарказмом произносит Лора, не особо добродушно. — Кисточки, — уточняет Дерек, выговаривая слово настолько четко, что оно едва узнаваемо. Кора хватает его за шнурки и начинает тянуть. Он пытается вырваться и почти падает на неё. Бедный мальчик. Достоинство ему дается нелегко. Стайлз жалеет его. — Для чего? — Я сделал шарф. — Он поднимает его, чтобы доказать. Шарф сужается лишь немного, а петли заметно ровнее, чем в первой попытке, становясь всё лучше. Хотя над улучшениями ещё предстоит поработать. Но Стайлз тут же приседает и начинает восторженно ахать и охать, будто впервые увидел солнце и звезды. Когда он заканчивает восхищаться, он спрашивает: — Ты принес остальную пряжу? Как оказалось, у Дерека остались куски жёлтой и зелёной, но не синей или фиолетовой. Он запихнул остатки в свой специальный рюкзак для рукоделия перед школой сегодня утром и теперь стеснительно вытаскивает его. — Это, — решает Стайлз, беря рюкзак с Бэтменом и открывая его, — самая крутая сумка для пряжи, которую я когда-либо видел. — Он протягивает кулак для приветственного удара и получает ответный. Затем он вытаскивает клубки Дерека и добавляет: — Наматывание пряжи — тоже в сегодняшнем списке для обучения. Следуй за мной, приятель. + Пока Стайлз и Дерек сидели на одном из двух маленьких диванов в дальнем углу и вместе разбирались в зеленых и желтых клубках, Лора решила исследовать магазин. Раньше она не проявляла интереса, но теперь, похоже, Стайлз стал её новой одержимостью. Кора, впервые находясь в послушном настроении, следовала за Лорой, а Питер, не зная, чем себя занять, плелся следом. Магазин продавал не только пряжу. Был стеллаж, посвященный квилтингу, и ещё один – вышивке и шитью, что напомнило Питеру его собственную бабушку, которая любила вышивать при свечах, потому что, видимо, ей так больше нравилось, хотя она была практически слепой и работала больше на ощупь. В магазине также был небольшой раздел для бумажного творчества, пирамидальный стол, содержимое которого, похоже, менялось регулярно, и, неожиданно, один-единственный стенд с открытками-шутками. Повсюду, среди материалов, стояли маленькие изделия из пряжи. Мячики. Кубики. Погремушки. Цветочные заколки, как у Лоры. И животные. Питер насчитал двух черепах, четырех котов, несколько зайчиков, медведя, лягушку и двух пингвинов, все выполненные с точными, миниатюрными стежками, явно отнимавшими уйму времени. На них не было ценников. Когда он указал на них своей младшей племяннице, ей приглянулся голубой зайчик с одним фиолетовым ухом. Это было очаровательно в странной, причудливой манере, которую Питер уже начинал ассоциировать с этим магазинчиком и его владельцем. Он взял зайца с вершины стопки книг о вязании и держал его вне досягаемости, пока шел к тому месту, где видел Стайлза в последний раз. Стайлз исчез, но Дерек всё ещё сидел на диване, немного высунув язык, сосредоточенно разрезая оставшуюся пряжу на равные отрезки длиной около шести дюймов. Стайлз был за прилавком, роясь в огромной корзине с наполовину использованными клубками пряжи, явно что-то ища. Питер заметил в этой куче другого, недовязанного пингвина, несколько клубков и кусок торта (сделанного из пряжи? Что?), а затем Стайлз воскликнул, вытащил два небольших мотка синей пряжи, подходящей к шарфу Дерека, и крикнул: —Лови! Дерек поднимает голову как раз вовремя, чтобы получить по лицу, смотрит на то, что приземлилось ему на колени, и радостно улыбается. Стайлз задвигает корзину обратно под прилавок, поворачивается к Питеру и заявляет: — То, что у него осталось, не хватило бы на оба конца. Чем я могу помочь, двум, таким красивым людям? Бровь Питера поднимается так высоко, что почти скрывается в волосах. Стайлз краснеет, но не отводит взгляда, пока Питер не начинает трясти в руке игрушечного кролика с разноцветными ушами. — Сколько он стоит? Стайлз берет кролика и поднимает его, чтобы показать Коре. Она издает радостные звуки, тянет к игрушке руки и чмокает губами. Он смеётся и начинает дразнить её, покачивая кролика перед её лицом. — Это для тебя? Тебе нравится маленький кролик со странным ушком? — Аба-ба-ба-пфффффф! — Я так и думал, — он вручает игрушку ей и радостно улыбается Питеру. — Десять баксов, — говорит он непринуждённо, и Питер почти уверен, что это со скидкой, отмечает мысленно приготовить что-то особенно вкусное на ужин. Который... — Насчёт субботы, — начинает он, но его тут же перебивают. — Чувак, я так извиняюсь, что мы так долго держали Лору. Это было довольно дерь… нехорошо с нашей стороны. Мы должны были сразу вернуть её. Стайлз бросил взгляд в сторону Коры, явно проверяя, не собирается ли малышка уличить его в почти ругательном слове. Как будто её первым словом не станет «черт», благодаря Питеру. Она просто попыталась ударить его зайцем. Питер поднял руку, призывая больше не извиняться. — Не надо. Я признаю, что… — он едва не сорвался на «пиздец как переживал», — был в ужасе, но, хотя я всё ещё не имею понятия, что ты сказал моей племяннице, она была счастливее в прошлые выходные, чем за последнее время. Ты явно произвел впечатление, и я не могу выразить, насколько я тебе благодарен. Стайлз покраснел ещё сильнее. Питеру хотелось его съесть, но он сдержался из чистого самоконтроля. Даже если бы у молодого человека не было девушки, уснуть на первом свидании было бы дурным тоном, а Питер едва ли выдерживал до вечерних новостей. Его либидо давно собралось и переехало на Ибицу. Иногда присылало открытки, но не больше. — Это из-за клуба, — наконец пробормотал Стайлз. — Клуб? Он снова посмотрел на Кору, затем проверил, нет ли поблизости Дерека или Лоры, и слегка поморщился заранее. — Клуб Мёртвых Родителей. Элли — моя подруга, которая была со мной — и я сами участники, а Лору мы приняли в тот день. Питер нахмурился. Серьёзно? Клуб Мёртвых Родителей? Для десятилетней девочки? — Что именно предполагает этот клуб? — Можно сколько угодно плакать, а ещё получать объятия и горячий шоколад пожизненно, — внезапно раздался голос Лоры у него за спиной, заставив его вздрогнуть. Она лукаво ухмыльнулась, а затем обратилась к Стайлзу: — Но не порошковый, правда? Мужчина энергично замотал головой, настолько, что это выглядело болезненно. — Нет-нет. Только настоящий. Эллисон делает его лучше всех. У неё есть секретный ингредиент, который она мне не говорит. Это как раз подвело их к следующему: — Кстати о лишних калориях. Если ты не против нашей шумной компании, я хотел бы пригласить тебя и твою девушку на ужин как благодарность за субботу. И, возможно, ради общения с другими взрослыми. Контакта с людьми. Чего-то, напоминающего жизнь за пределами подгузников, уроков и работы. А ещё Стайлза. — Ой, ты придёшь? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — взмолилась Лора, прыгая на месте и одаривая Стайлза своим лучшим умоляющим взглядом. Стайлз бросил на Питера укоризненный взгляд, а тот только пожал плечами. Иногда он не брезговал использовать племянницу для своих целей. Господь знает, что с ней он справлялся достаточно, чтобы изредка натравить её на других. — Во-первых, — начал молодой человек, загибая пальцы, — Эллисон не моя девушка. Она когда-то была девушкой моего лучшего друга, но они расстались, и он съехал, а она как-то осталась у меня. Звучит ужасно. Это было обоюдное расставание, и я почти уверен, что её пригласят подружкой невесты на его свадьбу, потому что мы настолько чокнутая компания. Но, Элли не моя девушка. Кажется, в субботу я чуть не согласился на пакт о браке и детях в тридцать пять, но Лора спасла меня. Так вот… — он моргнул. — Эллисон — моя соседка по квартире. А я бы с радостью пришёл, но она, скорее всего, пропадёт где-то на неделю-полторы. Что ещё я хотел сказать? — Почему она пропадёт? — спросила Лора раньше, чем успел Питер. — Потому что работает. Она переводчик с французского и греческого, а иногда переводит романы, — терпеливо пояснил он. — Работает из дома, поэтому всё время сидит в своём кабинете и пьёт энергетики. Я стараюсь кормить её дважды в день и следить, чтобы она не перебрала с «Монстром», но попытаться вытащить её из лингвистической пещеры бесполезно. Я могу передать ей ваше приглашение, если хотите? Питер всё ещё пытался разобраться в сказанном, кроме пункта «a) не моя девушка» и «b) да», когда Стайлз закончил свой монолог, и единственное, что пришло ему в голову, это саркастичное: — Ты не тратишь время на дыхание, да? Улыбка, которую он за это получил, была неприлично развратной. Питер не смутился. Питер — взрослый мужчина с потрясающей внешностью, внушительным счётом в банке, успешной карьерой и блестящим умом. У него нет причин смущаться из-за двадцатилетнего парня с пирсингом в губе, который подмигивает ему. Даже если этот парень всё ещё краснеет и смотрит на него яркими, искрящимися глазами. Даже несмотря на то, что этот парень только что почти невзначай отверг отношения с той девушкой и даже не упомянул кого-то ещё. ... Смена темы. Немедленно. — Какой день тебе бы подошёл? Предполагаю, что будни не вариант? — Магазин работает до восьми каждый день, но раз уж Стайлз проводит субботу в парке, очевидно, что выходные у него свободны. — Выходные, — тут же отвечает Стайлз. Питер задумчиво хмыкает и предлагает: — Нам стоит обменяться номерами. Ты можешь спросить свою подругу, хочет ли она присоединиться, а потом позвонишь мне. Стайлз фыркает. — Это также облегчит возврат потерянного багажа, знаешь, на случай повторных инцидентов. — Он пожимает плечами так легко, будто найти и эмоционально подлатать одного из детей — это обычное дело. Лора, которая до этого с увлечением сортировала наборы для вышивания неподалеку, поднимает голову. Брови у нее нахмурены, словно она копирует своего брата. — Ты только что назвал меня багажом? Стайлз даже не моргнул, продолжая добавлять новый контакт в свой телефон, а затем протягивает его Питеру, чтобы тот ввел свой номер. — Ты самая красивая сумка на багажной ленте, мисс Хейл. Она презрительно фыркает, но тут же хватает одну из коробок, разглядывает ее, а потом протягивает. — Могу я взять это? Питер вводит номер, сохраняет контакт и возвращает телефон, затем смотрит вниз. На коробке изображены кувшинка и стрекоза, выполненные в стиле старинной живописи. Стайлз пару раз тыкает в телефон, и у Питера в кармане раздается сигнал. — О, хороший выбор, — хвалит он. — Это действительно красивый набор. — Это сложно? — спрашивает Питер, потому что знает, какова Лора. У нее короткая концентрация внимания, и она легко расстраивается. У Дерека упрямства хоть отбавляй: он будет работать над чем-то до тех пор, пока не добьется успеха или не будет уничтожен. А вот Лора... нет. Ее комната в Бейкон-Хиллсе была полна брошенных увлечений и недоделанных проектов. Стайлз пожимает плечами. — Это вышивка. Базовый шов. Как только освоишь, это просто. У Dimensions хорошие материалы, а инструкции понятные. Если текстовые объяснения не помогут, всегда есть YouTube. Или, знаете, ваш обаятельный и элегантный владелец магазина. — Еще одно подмигивание. Лора хихикает. Питер смотрит на нее испытующе. — Ты закончишь это, если мы купим? Надо отдать ей должное: она серьезно обдумывает вопрос, пока Стайлз не вмешивается: — Если закончишь, я подарю тебе еще одну заколку-цветок, как тебе такое? Питер нахмурился. — Тебе не обязательно это делать. — Конечно, нет. Но я хочу. Итак, договорились? — Да! Они даже пожимают руки. И тут из зоны отдыха раздается громкий голос Дерека: — Я закончил! Идите посмотрите! Питер уже видит свое будущее. Оно полно ниток, острых предметов и ежедневных походов в магазин, чтобы снабжать этих маленьких зависимых материалами. И его почему-то это вполне устраивает. +