silent spring

ты не доверял себе — и оттого не доверял другим, но никогда не видел в этом проблемы.

             На что было похоже утро подготовки к официальной встрече с коллегами Гилберт? Элис сравнила бы это со сборкой конструкции лего. Фундаментом её выступала не группа Гоуста, как ни странно. Задолго до этого на объект отправился разведывательный отряд, ведь Луиза по какой-то причине решила организовать собрание не в крыле Уайтхолла, а в загородной резиденции Кент . Все сразу предположили, что это связано с соображениями безопасности. Такое решение могло вызвать сложности с логистикой: альтернативных путей к отступлению в случае эвакуации было разработано гораздо больше. Итак, разведгруппа приезжает в поместье заранее и изучает планировку здания, внутренний и внешние периметры, главные и чёрные входы и выходы, перенаправляет информацию за несколько дней до отправления группе лейтенанта, что с сегодняшнего утра сканировала полученные документы, обсуждая мелкие детали операции. Они получили все необходимые данные: списки персонала, который будет присутствовать на объекте, план резиденции, практически поминутное расписание и роль каждого присутствующего из других служб.       Элисон слушала Гоуста, с хмурым видом настаивающего на рассмотрении третьего варианта маршрута эвакуации. Она наблюдала за Евой, которая занималась комплектацией снаряжения и переносом его в автомобильный конвой. Соуп, обычно непоседливый, сегодня был в непривычно подавленном настроении. Сама она делала пометки в записях, уточняя некоторые вопросы с сидящей в соседнем номере Луизой. О том, почему вместо госучреждения та выбрала место за городом, спросить хотела, но не видела в этом особой необходимости. Поступивший около семи утра звонок от Джулс Элисон проигнорировала, решив оставить личный телефон в номере на время встречи, ведь настойчиво лезущие в её и без того перегруженный работой мозг мысли о конце недели и присутствии на похоронах давили слишком сильно. Ни о чём, кроме запоминания маршрутов и плана резиденции, она думать не хотела. Отвлеклась немного, когда поступил первый за несколько часов вопрос от изучающего бумаги угрюмого Соупа:       — Почему они выбрали именно это место?..       Нет, чёрт возьми, отвечать Элисон не хотелось. На улице холодный ветер гнал свинцовые тучи, терзал тонкие ветки голых деревьев, завывал, вгоняя свои острые порывы под козырёк крыши, сносил шапки прохожих и их зонты, когда асфальт окропил небольшой промёрзлый дождь, вынуждая незнакомцев поскорее добираться до закрытых остановок и в тёплые кафе и подъезды вдоль проспекта. Элис, обхватив себя обеими руками и склонив голову, наблюдала за буйством природы в окне, невольно дёрнувшись, будто цепкий холодок мог прорваться сквозь толстое стекло и утянуть её за собой. В голове крутились бесконечные схемы плана резиденции, местоположение дверей и лестниц, окон, столов, колонн, но они не были основой её мыслей. Притупленным взглядом следуя за ярко-оранжевым шарфом на шее незнакомой девушки возле автобусной остановки, Элис думала о другом. Внезапно ей захотелось оказаться на месте бушующего ветра, так же гулять среди узких улочек, вздыматься вверх, развевать колючие ветви деревьев, свободным порывом устремляться в небо и, в конце концов, пропадать там навсегда. Не случится ли чего плохого?.. Почему снаружи так холодно и темно?       Не то чтобы эти размышления как-то влияли на работу. Работа — конечно, что могло быть важнее в этот день? Ни похороны, ни проблемы со здоровьем. Кому до этого вообще было дело? Элисон знала — никому. «Подобрать сопли и отправиться бежать кросс» — так, кажется, говорил Гоуст во время построений? Элис с радостью бы пробежала километр-другой в ускоренном темпе, но энергию девать было некуда — приходилось ходить из стороны в сторону и ждать прибытия других госслужб.       — Элис.       Она вздрагивает — осознаёт, что сфокусирована на отражении в стекле напротив, тёмные брови вздымаются вверх, мутные глаза на секунду широко открываются. Элисон на автомате дёргает плечом, которого касается Гоуст, и поворачивается полубоком к нему, поправив прядь волос за ухо и потянув холодеющими пальцами воротник вязаного свитера, стремясь спрятать в нём лицо. Признаков удивления в этот момент она никак не показывает, привычно окаменев и застыв перед взглядом тёмных глаз.       — Лейтенант.       — Порядок? — и он, как ни странно, словно понимает её замешательство из-за внезапного прикосновения, потому цепляет край бронежилета большим пальцем руки. Почему я себя так веду? Почему мне так неуютно?       — Всё в порядке, — мгновенная ложь противной горечью оседает на языке. — Что-то случилось?       — Периметр легко контролировать, для нас это плюс, — мельтешит на заднем фоне хрипловатый голос Евы, бегающей туда-сюда с кипой документов в папке. Сегодня на ней тёмные джинсы-скинни и красная водолазка. Элисон кидает на неё короткий взгляд и подмечает необычную худобу, которую всего месяц назад наблюдать не доводилось. — Не доставай, Мактавиш, иди и проверь конвой.       — Слушаюсь, госпожа.       Элис хочется улыбнуться, когда она замечает насупившегося Джона: он словно недовольный кот, который так и не получил заветный кусок говядины. Но она сдерживается, потому что…       — Элисон. Ты слушаешь?       Она опускает глаза — Гоуст протягивает ей лист бумаги.       — Что это?       — Дипломатическая охрана попросила изменить маршрут колонны.       — Действительно. Но зачем?       — Не знаю. Просто имей в виду.       Прежде чем она успевает что-то спросить, лейтенант разворачивается и выходит из номера, не сказав никому ни слова. Элис перечитывает раз за разом документ и думает о том, что прикосновения Гоуста невероятно холодны. Холоднее, чем ветер за окном.

▲△▲△▲△▲△▲

      В автомобили всех распределили по-разному, и все четверо из группы находились в разных машинах. Ближе всех к Гилберт устроили Еву, одними из первых были Гоуст и Мактавиш. Элисон расположилась где-то в середине. Туман, влажный и плотный, стелился по асфальту, усложняя видимость маршрута. Под рёв заведённых автомобилей Элис перепроверила карманы бронежилета, закрепила надёжнее набедренную кобуру, с шумным выдохом натянула утеплённую водолазку и заправила её в чёрные брюки-карго, затем перешнуровала ботинки с высокими берцами, убедившись, что те прочно прилегают к стопам и не сдавливают лодыжки. Ничего не должно было её напрягать, ничего не вело к тревоге. Но она тревожилась. И вновь ощущала себя… не собой? Не здесь. Хотелось оказаться в другом месте.       — Спектр ноль-четыре , приём.        Гоуста слишком много. Элисон не хочется говорить сейчас ни с кем, но с ним почему-то особенно. Ей бы сосредоточиться и убрать мелькающие, как мушки, мысли в голове, оставить её пустой и уделить внимание телу — чтобы оно было готово к заданию, — но Гоуст её отвлекает.       — Слушаю, лейтенант.       — Ты в третьем автомобиле?       Она отвечает не сразу — оглядывается, словно проверяет движение колонны, убеждается, что водителю нет дела до беседы по рации, и только тогда подтверждает:       — Да, — затем, немного поразмыслив, хмуро уточняет: — Вы установили индивидуальную частоту?       — Наши коллеги не скупы на шифрование и приватность, — хмыкает лейтенант, будто даже гордится сказанным фактом. — Покопался в настройках. Мне не нравится, что они поменяли маршрут. Другим это не передавай.       — Считаете, причина смены другая?       — Пока что не уверен. Конец связи.       Элисон начинает думать, что здесь, чёрт возьми, что-то не так. Но довольно быстро скидывает это на собственную привычку преувеличивать незначительное и преуменьшать важное. Она уводит размышления в сторону предпочтений Гилберт относительно внутренней безопасности — действительно, особенное внимание Луиза уделяла средствам связи: рациям, спутниковым телефонам, планшетам с функциями шифрования и самоуничтожения на случай перехвата данных и переносным компьютерам, которые были особенно важны для работы Хьюз, как оператора группы. С таким обеспечением некоторые моменты работы значительно облегчались.       Но невысказанные сомнения возвращаются назад, как горные лавины. Почему министру безопасности понадобились услуги военных, особенно — отряда Воздушной службы? Это не их специализация — и никогда ею не была. Максимум, что те могли сделать, — сопроводить политика за границей, и это вопросов бы даже не вызывало. Но… как были связаны положение Гилберт и общая безопасность страны? Может, что-то случилось в её кругах, и теперь она не доверяет личной охране? Настолько, что?..       Автомобиль резко остановился, и Элис подумалось, что они наехали на провал или яму. Но секундная остановка принудила её податься вперёд и схватиться двумя руками за потолочную ручку над пассажирской дверью. Сзади громко выругался водитель, чем подтвердил наличие чего-то непредвиденного на пути.       — Чёрт!        Она сидела спиной к нему на развёрнутом в сторону задних окон кресле, поэтому спешно обернулась и взглянула вперёд. Элисон не была готова к тому, что увидела за лобовым стеклом.       — Спектр, доложите обстановку, — включив частоту общей связи на рации, Элис ринулась к ближайшему окну, немного пригнулась, всматриваясь в окна соседней машины.       — Всем автомобилям прекратить движение, впереди преграда в виде гражданской машины. Всем оставаться на местах, ждите команды.       Гоуст держался стойко, терпеливо — и этим вынуждал Элисон сохранять внутреннее спокойствие. Его голос давал ей понять: ситуация под контролем. Даже если на самом деле это было не так.       Второй автомобиль, в котором находился Мактавиш, резко затормозил и остановился возле третьего. Машина Гоуста находилась впереди конвоя, авто, где находилась Ева, замерло недалеко от первого. Их расположение было более чем выгодным.       Рёв двигателя гулко отзывался в груди и сердце, что ускорило ритм. Оно будто пропустило один удар, два, резко замедлилось, затем вновь обострило темп, и мозг, что искал пути к решению и обдумывал порядок действий, уже мчался вперёд.       — Это Спектр ноль-два . Произошло столкновение, всем оставаться на местах.       — Соуп, это Гоуст. Выходим из автомобилей, оружие наготове .        Элис выудила пистолет из кобуры, осторожно открыла дверь и спрыгнула на асфальт, оборачиваясь и проверяя остальной конвой. Луиза, что разместилась в машине с солдатом из другого блока, находилась от них дальше всех.       Держа машину на прицеле, солдаты двинулись от своих авто ближе к микроавтобусу, тот резко распахнул свои двери, открывая всем присутствующим вид на двух человек — мужчину и женщину в гражданской одежде. С явно выраженным и, как подумала Элис, напускным волнением наблюдая за обстановкой, они подняли руки вверх и неторопливо, словно два зашуганных кота, ступили на асфальт практически одновременно, оглядываясь по сторонам.       — У нас есть информация о министре! Пожалуйста, посмотрите на эти документы! — надрывно прокричал незнакомец, бледнея в лице.       Ладони вспотели, влажный жар плавно распространился по всему телу, но Элисон знала эти эмоции, этот нервный пот, крупными каплями ползущий по позвоночнику, как после летнего дождя; это не страх — всего лишь привычка тела готовиться к неизвестному. Она ловила жесты других солдат взглядом — короткие и чёткие, и Гоуст, как главнокомандующий, дал знак к обыску гражданских. Дальнейшие указания были спрессованы в неприметные движения, машинальные и точные, словно роботизированные.       — Руки! — гортанный крик Мактавиша заставил всех навострить уши и напрячь мышцы, когда мужчина в чёрной куртке попытался бросить на землю прозрачный файл с листом бумаги. — Документы на землю, повернитесь и положите руки на капот. Быстро!       Автобус напротив — не просто помеха, а потенциальная угроза, и действовать нужно быстро. Элисон подошла к женщине, каждый шаг — выверенный, неторопливый. Мактавиш тем временем занимался обыском незнакомца в нескольких метрах напротив, Гоуст направил нескольких солдат на внутренний и внешний осмотр автомобиля. Судя по всему, пассажиров было только двое, не считая водителя.       — Руки вверх и в стороны, ноги — на ширину плеч, — произнесла Элисон чётко, следя за реакцией женщины. Как только незнакомка приняла нужное положение — сквозь стиснутые зубы и поджатые губы — Элис приступила к проверке.       Прощупать длинные волосы, двигаясь вниз, к шее и воротнику одежды — потенциальные укрытия для небольших и опасных предметов. Провести руками вдоль рукавов, начиная от плеч и заканчивая запястьями. Пальцы скользнули по боковым швам одежды, проверяя наличие скрытых вещей. Особое внимание необходимо уделить пояснице и карманам — здесь обычно что-то прячут. Прощупав все карманы, начиная с внешних и заканчивая внутренними или потайными — на случай наличия таковых, — Элисон перешла к поясу: руки двинулись вдоль ремня — одного из самых частых мест для хранения оружия, затем вниз, спускаясь от бёдер к лодыжкам, не пропуская ни одного сантиметра.       Сделав шаг назад, Элис встретилась глазами с Гоустом, стоящим в нескольких метрах позади, и кивнула, подтверждая завершение обыска. Ты ведь тоже не ожидал этого.       Это всё, о чём она успела подумать, прежде чем лейтенант продолжил начатый разговор с гражданскими. Он продлился недолго: военная полиция, которую вызвала Ева, прибыла на место столкновения в течение следующих нескольких минут.       — Их проверят и сообщат результаты, — скорее с сомнением рассуждал, чем уверенно заключил Райли, затем повернулся к группе, уложив руки на краях бронежилета. — Все мы думаем об одном и том же, верно?       Боковым зрением Элисон уловила, как переглянулись Хьюз и Соуп, но сама не сдвинулась с места.        — Как они проехали блокпост, лейтенант? — осведомилась она с ноткой напряжения в голосе. — Что было в документе?       — Сложно сказать, — он едва заметно качнул головой. — В штабе проверят информацию. Надеюсь, Гилберт хватит ума перенести встречу.

▲△▲△▲△▲△▲

— Эта сволочь попадёт в наш капкан, Элисон. Уж не сомневайтесь в этом.       Слова Гилберт крутились в голове, даже когда Элис переступила порог их нового номера и сразу же рванула в душ. Первее всех она пересекла три этажа, наспех провернула в замке ключ, желая поскорее оказаться под прохладной водой. Самое напрягающее чувство, что давило на грудь, уже становилось до боли знакомым. После таких заданий возвращаться в прежний режим было сложно. Здесь не было ужасных полевых условий, как на тайных операциях по сбору данных, не было необходимости носить автомат наперевес сутки напролёт, как на контрразведках. Но было это — сковывающее тело напряжение, не отпускающее ни на секунду, приходящие за ним беспокойный сон и обострённые рефлексы. К этому привыкаешь, но в такие моменты, стоя на холодной плитке под шумным напором воды, когда можно закрыть глаза и вдохнуть полной грудью, Элис понимала, что лучше об этом долго не задумываться: захочется назад, на базу. Правда, на этот раз ей хотелось уехать совсем далеко, подальше от Лондона, куда именно — становилось совсем неважно.       Натерев до скрипа волосы полотенцем, Элис уложила то на одно плечо и, запихнув руки в карманы халата, с выдохом заглянула в прихожую.       — Миленько. Лучше, чем предыдущий, — проговорила Ева, навеселе зашедшая в номер. На секунду лицо Элисон озарилось улыбкой: Хьюз всегда двигалась словно мягкая волна, плавно и неторопливо, даже на работе, и это не могло остаться незамеченным. Кто-то другой непременно мог бы подумать, что так она привлекает внимание, но Элис знала, что это неправда — это присуще лично ей, что-то естественное и непринуждённое.       Но, завидев голову Мактавиша в проёме двери, Элисон встрепенулась, поправила воротник халата и, вскинув брови, поинтересовалась, сделав пару шагов вперёд:       — Заглянешь, Соуп?       — Плохие новости, дамы. Бюджет урезают, Лэсси, обойдёмся без твоего исследования здешнего меню, — всё-таки переступив порог, Джон скрестил руки на груди, на Элисон практически не взглянув. Он был уставшим, как и все остальные. — И закрывайтесь надёжнее на ночь. Иначе хер знает кто завалится.       — Хер знает кто и завалился, — огрызнулась Ева, на лице которой перемешались раздражение и жуткая усталость. Она недоверчиво хмыкнула, сложив руки на талии. — Отвянь уже, Мактавиш. Без тебя знаю. И выходи из нашего номера, бесишь, чёрт возьми.       Элис повторяла себе, что ей лучше уйти, и скользнула в коридорчик, ведущий во вторую комнату. Все были недовольны, и винить Хьюз в плохом расположении духа не приходилось. Ведь не только ситуация в целом, но и то, что Гилберт поменяла местоположение, временно переехав в пятизвёздочный отель района Мэйфейр , прибавило дополнительной работы.       Разложившись на двуспальной кровати в позе звезды, Элисон позволила себе наконец-таки закрыть глаза и с шумом выдохнуть. Мысли в голове были похожи на рой жужжащих пчёл. — Вы охраняете не того человека. Поверьте, министр… Прошу, поверьте нам!       Всё катилось к чёрту. Так ей казалось. Напряжение вибрировало в воздухе — почти осязаемое. Темнота давила, тишина обвивала. — …вы всё поймёте, этот человек… человек, которого вы охраняете, на самом деле…       Прошла почти целая вечность, прежде чем в дверь постучали. Элисон от неожиданности вздрогнула, но от сказанных Евой слов с облегчением улыбнулась.       — Элис, я иду в спортзал!

▲△▲△▲△▲△▲

      — Вспоминаю тамошние рукопашные бои, — опечаленно вздохнула Хьюз, плюхнувшись возле Элисон на мат после отжиманий. — Вонючих потных парней из горного отряда , которые тренируются как в последний раз… Хотя по сравнению с группой Гоуста они так себе.       — Хорошо, что нас никто не зовёт. Не хочу быть шавкой лейтенанта, бегающей у его ног. Не хватало ещё сдохнуть на его тренировках.       — Наверное, ты права.       Тренировка ощущалась ещё лучше с хорошим оборудованием, хотя и не сказать, что их штаб в этом плане чем-то отличался. Просто другая атмосфера. Элисон потренировалась бы и дольше часа, но, глядя на заканчивающую Еву, решила не затягивать.       — Видела бы ты Мактавиша после этих сборов… ну, когда они между собой меряются ху…       — Не видела. Прайс одобряет самопальный ринг ММА на базе?       — Будто он знает. Соуп выигрывает там всех, кроме Гоуста, и знает же, что ничего не получится, чего рваться-то? Лучше бы в частники пошёл. Его там с тёплыми объятиями приняли бы. Не понимаю, почему не согласился.       — Ты о чём?       — А? Про частников? В прошлом году он и Гоуст работали с ними. Вроде в Мексике. Решали вопросы с картелем или что-то такое. Янки жадные до ужаса, без конфликта не обошлось. Кинули их под конец задания, был скандал с генералом. Чем всё закончилось, до сих пор не знаю.       Ева почему-то звонко и даже взвизгливо рассмеялась, прикрыв глаза руками и упёршись лицом в согнутые колени. Элис невольно улыбнулась.       — Чего?       — Мактавиш так кричал, так крича-ал, когда вернулся на базу… Красный и грязный, как скотина. До конца жизни будет проклинать «Шедоу компани» и всех американцев вместе взятых. Никогда не видела его таким злым, понимаешь?..       — Генерал был связан с частной военной компанией?       — А как же? Больше доверия, видимо, чем к собственной армии. Те не боятся руки замарать, берутся за любую работу. Отбитые головорезы с неправильными моральными ценностями.       — Головорезы… Разве мы чем-то отличаемся?       — А ты работаешь за деньги, или потому что уверена, что поступаешь правильно?       — Я уже ни в чём не уверена. Мотивы не так важны, когда мы в такой ситуации.       — Если окажется, что Гилберт и правда действуют в собственных интересах, тоже скажешь, что мотивы неважны? Забудь. Мы никак не связаны с теми, кто кладёт под нож собственную мораль. Ну или мне так хочется думать.       После тренировки они отправились в номер, где Ева нетерпеливо и очень долго объясняла по телефону обслуживающему персоналу, что такое кранахан и почему им необходимо срочно его доставить до наступления ужина. В меню были и другие десерты, но Хьюз упёрлась в своё, словно разъярённый бык, и со злостью бросила трубку, согласившись на классический сливочный чизкейк. Хотя бы здешний зелёный чай её порадовал.       — Ты куда? — спросила она, лёжа на диване и наблюдая за накидывающей куртку Элисон.       — Пройдусь.       Элис стало интересно, в какой момент вся группа привыкнет к её отчуждённости и отрешённости так же, как это случилось с Гоустом, и вообще перестанет задавать какие-либо вопросы. Ужинать ей не хотелось, с кем-либо говорить — тоже, перспектива просиживаться в номере не радовала, а на улице всё так же буйствовали холод и хмурые тучи, предвещающие дождливую ночь. Момент, когда впервые за весь день можно пройтись в тишине без необходимости контролировать каждое движение тела, показался Элисон благодатью.       — И она мне говорит: «Катись к чёрту, грёбаный жокей! », и так кричала, что уши вяли. Я накинул штаны и выбежал оттуда, как чёртова нагадившая псина.       Рассеянно обойдя периметр отеля, Элисон в итоге вышла на задний двор и наткнулась на Соупа, курящего на скамье. Подойдя ближе, она поняла, что не заметила и Гоуста, сидящего рядом и молча слушающего эмоциональный рассказ сержанта. Оба умолкли, как только завидели её на горизонте.       — Сигарету? — бросил ей непринуждённо пачку Мактавиш и сделал вид, что они ничего не обсуждали. Пару раз кашлянув, он ткнул лейтенанта локтем в плечо. — Ладно, э-э… Надоела эта ведьма? Может, поменяетесь с Гоустом номерами?       — Хочешь пожить со мной, Мактавиш? Скучновато стало, — пожала Элис плечами, не решаясь присесть. — Гилберт в курсе, что вы прохлаждаетесь?       — Это же не испанский хостел, — подал голос Райли. — Здесь тоже охрана есть.       — И всё же. Утром тоже казалось, что охраны достаточно. Новая информация есть? — Элисон встала напротив них и прикурила своей зажигалкой. Первая за вечер затяжка приятно вскружила голову, дым наконец-то забил приятной долгожданной тяжестью лёгкие.       — В штабе проверяют данные. Но не похоже, что они хоть сколько-нибудь достоверны, — с раздражением сказал Мактавиш, почесав кончик носа и хмыкнув. — Так и знал, что это дерьмо не стоит внимания. Лучше бы узнали, какого хера на блокпосте стоят чёртовы придурки и не выполняют свою работу.       Элисон переглянулась с Гоустом. Наверняка они подумали об одном и том же — о том, что вся эта ситуация хорошенько расшатала всем нервы. Но кто-то открыто это показывал, а кто-то предпочитал отмалчиваться.       — Наша работа не изменилась, — разорвав зрительный контакт первым, сказал лейтенант. — Джонни, пойди-ка узнай, как дела у нашей достопочтенной. Нужно подготовить на завтра оборудование.       — Никогда не думал, что буду третьим лишним, — со вздохом встав со скамьи, Соуп поморщился и схватился за предплечье. — На тренировку больше не вытащите меня, лейтенант. С меня на сегодня хватит. Элисон, если тебе надоест эта рыжая гиена, я с радостью уступлю ей свою кровать, — махнув рукой на прощание, он скрылся за дверью.       Элис повернула голову — Гоуст уже смотрел ей в глаза.       — Он пьяный? — спросила она со смешком и сделала затяжку.       — Ему в отпуск нужно. Не обращай внимания.       Элисон мысленно начинает отсчёт секунд, наполненных тяжестью их молчания. Ни с кем она не чувствовала такого режущего напряжения, как в присутствии лейтенанта, и, что раздражало больше всего, не могла опознать тому причину. Элис не специалист в каких-то там псевдонаучных практиках и учениях, в отличие от Евы — любительницы гаданий и астрологии, — но понемногу начинает думать, что её едва распознаваемый холодок в солнечном сплетении, особенно остро чувствующийся при столкновении с Гоустом взглядом, тесно связан с ощущением его тяжёлой ауры. Если бы Элисон могла, общалась бы с ним намного реже.       Но вместо этого она присаживается рядом, закидывает ногу на ногу и как ни в чём не бывало продолжает курить, даже когда замечает, что лейтенант поворачивает голову в её сторону.       — Только не говори со мной о работе, — снисходительно просит Райли и закуривает вторую сигарету. — Мактавиш меня этим достал.       — Не буду, — бурчит под нос Элис и облизывает пересохшие от сильного ветра губы, закусывая нижнюю.       И внезапно всё становится ярко ощущаемым. Багрово-оранжевый закат вдалеке, лучи красного солнца, разрезающие высотки на соседней улице, рассеивающиеся мутные блики, отражающиеся от окон многоэтажек, грязно-зелёный газон в саду отеля — и ветер, боже, как же Элисон становится хорошо, когда она ощущает его холодные поглаживания на своём горящем от непонятных эмоций лице.       Ведь Гоуст, поправив шнурки на ботинках, почти незаметно придвигается ближе, и его плечо соприкасается с плечом Элис.       Она идиотка. Ну, или будет идиоткой, если покажет, что её это хоть как-то смущает. Но почему? Едва Элисон расслабилась, намереваясь хоть немного отдохнуть от сумасшедшего утра и такого же безумного дня, как голова опять стремительно заполняется самыми тупыми размышлениями, которые только могут прийти. Что ей делать? Отсесть? Показаться нелюдимой отшельницей не хочется. Продолжить сидеть? Но что, если это просто провокация? Гоуст проверяет её? Ждёт реакции, или сделал это неосознанно?       Ещё секунда — и Элисон просто взорвётся.       — Нужно поговорить.       Чёрт.       — Я слушаю.       — Нет, это я слушаю.       Не успевает Элис как следует ощутить тепло, исходящее от чужого прикосновения, как Гоуст встаёт со скамьи, откашливается и бросает окурок в ближайшую урну. Элисон же затягивается ещё сильнее, предчувствуя что-то неладное.       — Ты одна ничего не говоришь, — вполголоса упрекает лейтенант. — Нет идей? Или просто всё равно?       — О чём вы, сэр?       — О произошедшем. Ты что-то вынашиваешь, Элис.       Бог свидетель: он злится. Элисон никогда не видела, чтобы лейтенант делал это по-настоящему. На тренировках его злость была лишь рычагом давления, способом контроля. Напускной эмоцией. Но сейчас-то почему по её спине пробегают крупные мурашки?       Она ведь не боится Гоуста?

Неужели?

      — Я… всего лишь думаю, лейтенант. Зачем говорить о предположениях? Информации мало. Разве странно, что я не делаю поспешных выводов?       Элисон вовремя осекается — понимает, что слишком быстро объясняет то, что объяснять даже нет смысла. Гоуст чего-то хочет — а давать ему это Элис не планирует.       — Любите поговорить? Устройтесь на горячую линию экстренной помощи.       — Смешно. Но ты догадываешься, о чём я.       — Нет, — отрезает Элисон сухо и с трудом усмиряет внутренний порыв к едкому ответу. — Не догадываюсь. Просветите, раз уж начали.       — Если я узнаю, что ты что-то скрываешь, Элис, последствия обернутся не в твою пользу, — не став ждать её ответа, Гоуст спешно развернулся и направился в сторону входа в отель.       — Жду не дождусь, лейтенант, когда же вы что-то нароете на меня. Параноик чёртов.

▲△▲△▲△▲△▲

       — Маршрут подтверждён, — кивнув, Элисон захлопнула портативный ноутбук и подняла голову. — Вы уверены?       Сегодняшним утром она ещё не до конца оправилась ото сна, чистя зубы в ванной номера, пока туда без стеснения не влетела взъерошенная Ева и с паникой в голосе не воскликнула, что Луиза отправляется на ранее отменённую встречу и, самое главное, не примет никаких отказов и отговорок — неважно, со стороны штаба или самой группы. На сборы выделили пять минут. С неразберихой на голове, делающей Элис похожей на пугало, она вылетела из отеля и прыгнула в ближайший затонированный внедорожник, в котором, конечно же, будто судьбоносно столкнулась с лейтенантом. Пряча недовольный взгляд, смотря в пол и сложив руки на груди, она молилась, чтобы Райли не завёл очередного идиотского разговора из тех немногих, что уже порядком надоели. Да и смотреть на Гоуста, даже если бы вчерашнего подобия перепалки между ними не произошло, Элисон сама не горела желанием: и без того мрачные круги под его глазами сегодня залегли глубже, делая угрюмый взгляд темнее тучи за окном, а пересекаться с ним ей и вовсе было дороже жизни. Потому, доехав до назначенной точки, где Гилберт встречалась с людьми из военной полиции, Элисон сдуру вылетела из машины в поисках какой-нибудь непременно важной деятельности. Она готова была драить зубной щёткой коврики в каждом из автомобилей, лишь бы не встречаться с лейтенантом.       Долго ждать не пришлось: Гилберт попросила проинформировать её по поводу отбытия, прибытия и выстроенных ещё два дня назад маршрутов. Сквозь стиснутые зубы Элисон отвечала на её вопросы, но самой смертельно хотелось почти выть от необходимости сообщить, что все действия Луизы — чушь собачья. Любой другой нормальный человек перенёс бы встречу минимум на несколько дней, максимум — в другом месте и со значительными изменениями. Но, возможно, паниковать было рано? Могло быть и так, что происшествие с гражданскими ничуть не было связано с последующими собраниями. А может, и наоборот — этого никто не знал. А ещё Элис виделось вполне вероятным то, что Луиза — далеко не адекватная личность, коей показалась на первый взгляд.       — Абсолютно. Вы понимаете, насколько моё присутствие там необходимо? — Гилберт нахмурилась, искоса посмотрев на Элисон. К этому взгляду она уже привыкла. — Понимаете, насколько важно не показывать, что мы чем-то озадачены, и не поддаваться на такие провокации?       — Это не провокация — целая диверсия, мэм.       — Диверсия? Не впервые слышу от таких, как вы, подобный бред.       — Значит, это не первая похожая ситуация?       — Это неважно. Важно только то, что мы позаботимся об этой твари, о которой нам сообщили из штаба. Скажите всем, что мы едем по альтернативному маршруту.        «Таких, как вы». А какими они были? Солдатами, чьё тело использовалось как решето в случае покушения? Или роботами, задачей которых было выполнять, но никогда — спрашивать? В разные времена они были и тем, и другим. В зависимости от того, что требовали клиенты или руководство. Но сегодня они сопровождали важную шишку, которой было плевать на мнение всей мобильной группы, а завтра корчились от боли и пытались собрать свои выпадающие кишки где-нибудь на пляжном отеле в Тунисе . Лучше уж сидеть в автомобиле и скучающе наблюдать за пролетающими мимо переулками Лондона, чем быть мишенью террористов-смертников.       Решением Гилберт была недовольна не только Элисон — Гоуст был готов рвать и метать, услышав согласие руководства из штаба. Ведь это подвергало опасности не только Луизу, но и всю мобильную группу. Начальство решило укрепить охраняемые позиции и вызвать резервный отряд, повторно проверив списки присутствующих на встрече.       Что-то подсказывало Элисон, что до нормального отдыха было ещё далеко.

▲△▲△▲△▲△▲

       Трёхэтажная резиденция Чевенинга, безусловно, не шла ни в какое сравнение со зданием в центре Лондона, где проходило прошлое собрание. Здесь, во мраке английских земель, вдали от суеты и городского шума, уединялись пленённые не только богатством, но и властью. Архитектура с высокими окнами и строгими линиями фасада, резные панели и старинные портреты в длинных коридорах и кабинетах — типичный классический стиль. Фасад резиденции был украшен симметричными колоннами и большими окнами, ловящими редкие проблески солнечного света, ведь сегодня вновь стояла пасмурная погода.       — Вот это площадочка, — присвистнул Соуп, идущий по правую от Элисон руку. — Ненавижу эпоху классицизма.       — Не завидуй, Мактавиш. Тебе до семей аристократов как до луны раком тащиться.       — Я и не претендую, Лэсси. А тебе что, нравится вся эта красивая жизнь?       — Я из провинции, если ты забыл. Естественно, мне нравится. Вот выйду замуж за богатенького Ричи , и ты будешь у меня в ногах ползать, просить прощения за все свои гнусные словечки.        — Не представляю, какая деменция должна быть у этого несчастного, чтобы он взял тебя в жёны.       Вокруг резиденции раскинулись ухоженные сады, а аллеи, на которые Элис засмотрелась совсем непроизвольно, вели к живописным прудам и аккуратным цветникам в теплицах. Она не могла не восхищаться широкими садами и ещё не до конца зелёными лугами, уходящими за горизонт, зеркальными прудами, подстриженными в причудливые формы кустарниками, но… Это убранство так резко контрастировало с реальной жизнью многих людей, едва сводящих концы с концами. Ничего не менялось: богатые становились богаче, бедные — беднее .       — Не нравится? — поинтересовался Гоуст, пока они ждали проверки документов у массивных дубовых дверей.       — Несправедливо, скорее, — уклончиво ответила Элис. — Здесь нет войны и разрухи. Никто ни в чём не нуждается.       — Ты так думаешь?       — Для вас это очередное задание, понимаю.       — Красивая недвижимость, — отстранённо сказал Райли, во взгляде которого не было ни капли заинтересованности к сквозящему со всех щелей богатству вокруг. — Но для меня главное, чтобы всё прошло гладко.       — Хорошо сказано. Будем надеяться, лейтенант.       Сегодня оба из них делали вид, что вчерашнего разговора словно и не было. Элисон это давалось сложнее. А вот Гоуста словно подменили, и не думать о том, что собственные действия теперь приходится контролировать от и до, было невероятно трудно, ведь Элис точно знала: от его глаз ничего не укроется. И это, чёрт возьми, напрягало её больше всего. Закрывать собственное сознание от всего, что не касалось работы… Она всё ещё могла к этому привыкнуть.       Второй этаж для проведения основных мероприятий был выбран не просто так: просторные помещения обеспечивали как безопасность, так и нужный уровень комфорта для гостей. В большом конференц-зале расположился длинный овальный стол, окружённый удобными креслами. Напротив него установили экран для презентаций с проектором и несколько флипчартов для ручных записей. Тяжёлые бархатные шторы бордового цвета задёрнули, стоило первым гостям переступить порог зала. Элисон шумно вдохнула и почувствовала щекочущий ноздри аромат живых цветов, тут и там разбросанных на кофейных столиках в уголках комнат. Особенно много на глаза попадались мартовские лилии разных цветов: от ослепляюще белых до кроваво-красных.       Двое охранников у главного входа проверяли документы и приглашения всех прибывающих. Вдоль периметра поместья патрулировали и другие, осуществляя наблюдение за всей внешней территорией. Помимо этого, охрану выставили на каждом этаже в бо́льшем количестве, чем планировалось изначально, чтобы обеспечить контроль к каждому из помещений. Группа Гоуста расположилась на первом и втором этажах, и тем, кто следовал за Гилберт по пятам, оказалась Ева.       Очевидно, экипировка и внешний вид всегда зависел от поставленных задач и места задания. Здесь, в сердце аристократического поместья, те, кто ближе всех находился к Гилберт и другим дипломатам, облачились в строгие официальные костюмы, тем самым не привлекая к себе лишнего внимания. Элисон поправила рубашку, провела рукой по очертаниям нагрудного бронежилета скрытого ношения, кончиками пальцев коснулась гарнитуры для поддержания связи с группой, убедилась в надёжно закреплённом ремне с подсумками, где покоились мелкие средства для оказания первой помощи, и мысленно понадеялась, что сегодня они ей не понадобятся. Обведя глазами верхнюю часть помещения, она наткнулась глазами на Хьюз, стоящую у начала одной из лестниц, одетую в такой же костюм, и та, столкнувшись с ней взглядом, сдержанно улыбнулась и кивнула, мол, «всё в порядке». Презентабельнее всех выглядел Мактавиш, поначалу отказывающийся надевать пиджак поверх белоснежной рубашки, но стоило Гоусту молча посмотреть на его недовольное лицо, тот сразу же смирился с участью ношения маски «хорошего мальчика» хотя бы на сегодняшний день. Оказывается, и он, неугомонный, мог быть послушным.       — Спектр, все на позициях? — уточнил Гоуст, как только Элис выбрала наиболее удобный угол для осмотра этажа.       — Так точно, сэр. Код один , — отозвалась она, пробежав взглядом по выведенной презентационной картинке в конференц-зале.       — Включаем связь только по делу. Напоминаю для наших особенных товарищей.       — Слушаюсь, лейтенант. Конец связи, — с ноткой обиды пробормотал Соуп и отключился.       Гилберт себе не изменяла: Еве приходилось носить с собой небольшую сумку с водой и другими её личными вещами. Было ли это подобием паранойи, или на то были существенные основания, Элисон не знала, но такая настороженность пускала въедливые корни в атмосферу всего задания, заставляя группу находиться в состоянии повышенной готовности. Не то чтобы они из этого состояния когда-то выходили, да и то утреннее происшествие только прибавляло тревоги, но на памяти Элис такое сопровождение было одним из самых сложных из рабочего опыта.       Она расположилась в углу помещения, когда по ощущениям бесконечный формальный банкет на первом этаже подходил к концу. Со всех сторон доносились звонкие разговоры про невероятные, лучшие вина из огромного погреба поместья, которые стоило непременно попробовать всем гостям. Хотелось бы Элисон сделать хотя бы глоточек красного полусладкого, и при этой мысли она провела кончиком языка по пересохшим губам, разочарованно вздохнув. Параллельно она думала о том, какая у Гилберт должна быть нечеловеческая выдержка для участия в ежедневных подобных мероприятиях, особенно учитывая тот факт, что в свою должность она вступила не так уж и давно. Постоянные натянутые улыбки, напускная радость от встреч с коллегами, льстивая вежливость — это звучало так занудно, что хотелось поскорее выбить из головы.       Мимо Элисон неторопливым шагом проходили дипломаты, военные атташе , прислуга в выглаженных костюмах, другие охранники. В поле зрения попали Мактавиш на выступе второго этажа, Гоуст, находящийся параллельно ему в другом конце коридора, почти у перил лестницы, и Ева, стоящая почти у входа в поместье, недалеко от Гилберт.        — Спектр ноль-два , доложите обстановку, приём, — прохрипел в наушнике голос лейтенанта.       — Спектр ноль-один , код один, приём.       Переговариваясь с группой, Элисон потупила взгляд, не сводя глаз с направляющихся к выходу гостей. Вот, Луиза с кем-то мило беседует, возле неё крутятся двое мужчин-иностранцев в чёрных костюмах и с огромными наручными часами, в другом конце помещения — молодая женщина с белым подарочным пакетом в руках, полученным от одного из гостей. Возле неё, держа руки по бокам, стоял один из охранников. Элисон прищурилась, когда его пальцы будто скользнули к месту у бедра, где должна была висеть кобура.       Тишина, последующая за этим, разразилась её надрывным криком в рацию:       — Спектр, код красный , всем на позиции!       Дальше всё было как в тумане. Ева увела Гилберт за одну из колонн, когда охранник, выхвативший пистолет из кобуры, прицелился в Луизу и выстрелил. Не успел. Звуки вокруг превратились в мутную какофонию, никак не дающую понять, что именно происходит. Одно Элисон знала точно: цель в двадцати метрах от неё. И от этой цели необходимо избавиться. Времени на размышления не было. Обстановка для перестрелки была крайне неудобной, противник — движущейся мишенью, а расстояние, пусть и допустимое при тренировках, возможности для точного выстрела не добавляло. Но Элис рискнула и прицелилась, когда стреляющий замешкался, раздумывая, уйти ли за колонну и произвести новый выстрел в охрану другого посла, который уже стоял наготове.       Внезапно её толкнули. Резко и точно не аккуратно. Элисон упала в сторону, чуть не полетев по ступенькам. Это был Соуп. Кто-то с первого этажа увидел, что она готовится к ответному выстрелу. Пуля попала в стену, оставив кривое отверстие в цветастых обоях. Стреляли определённо в неё, но кто именно?       — Вниз, живо! — прокричал Мактавиш, жестом направляющий других охранников.       Элисон опешила, но всего на мгновение. На первом этаже продолжались звуки выстрелов и женские крики, громкие мужские возгласы. Она практически спрыгнула с последних ступеней лестницы и спряталась за ближайшей колонной. В наушнике всё не унимался Гоуст, раздающий приказы всей группе, но не отвечала на них только Ева. Та, которая прямо сейчас должна была ставить жизнь Гилберт выше своей. И Элис была уверена, что она сможет спасти и себя, и Луизу. Иначе и быть не могло. Ведь так?

      Неправда.

      Была использована дымовая граната. Вопросы о том, как противник самоорганизовался ещё до собрания и как пронёс сюда нужное оружие, остались далеко позади. Стена дымовой завесы была плотной и закрывающей обзор на существенную часть этажа. Кто-то закашлял, кто-то звонко прокричал о наличии ещё двух целей на лестничном марше. Едва фигура, вышедшая из густого дыма, направила пистолет на Элисон, она выстрелила. И попала. Её было видно, в отличие от всех остальных, потому сомнений не осталось — противник. Силуэт напротив за несколько секунд свалился на пол, давая понять, что ранение было существенным.       — Спектр, предполагаемая вражеская цель за четвёртой колонной, красный код, повторяю, код красный!       Всё смешалось. Сказать, в какой момент Элисон оказалась возле Соупа, получившему ранение в плечо, было сложно. Паника звенела в воздухе. Разобрать лица своих и чужих среди этой неразберихи казалось невозможным.       — Соуп! — прокричала Элис в какой-то момент, не узнавая собственный голос. Её сердце готово было разорвать грудную клетку — настолько она ужаснулась бледному лицу Мактавиша и сочившейся крови из его плеча.       Плохо. Всё было очень плохо. Ева, от которой не слышно ни звука вот уже больше пяти минут; Гоуст, координирующий действия снайпера по рации — значит, они настроены уничтожить противников; и, чёрт возьми, самым худшим было положение Соупа и Элисон, уместившимся под опрокинутым массивным деревянным столом, где среди разреженного дыма их уже скоро должны были заметить. Джон терял сознание. Элис как могла пыталась его привести в чувство, но получалось из рук вон плохо. Приходилось постоянно выглядывать из укрытия. Элисон видела всё вокруг словно в контрастном фильтре. Мелкие детали будто попадали на глаза сами собой, звуки и голоса лились в уши, и её рука, крепко сжимающая пистолет с почти закончившимися патронами, ни разу не дрогнула. Ни тогда, когда противник, чей силуэт был чётко виден из-за рассеявшейся дымовой завесы, перепрыгнул лестничные перила и со всей дури устремился в их направлении, ни тогда, когда Элис пришлось выбраться из укрытия и, полагаясь на удачу и собственные навыки, выстрелить в стоящую у главного входа женщину. О её местоположении сообщил — вернее, гневно прокричал — лейтенант. Элисон ни секунды не засомневалась в его словах, ведь знала, что тот находился на втором этаже и видел ситуацию оттуда намного лучше, чем все, кто был на первом.       И в ту секунду, когда её пуля попала в тело противника, сверху послышался оглушительной силы грохот. Элисон подняла голову, быстро осознав, что потолок рассекла огромная трещина. Зажмурив глаза, она прикрыла собой уже потерявшего сознание Мактавиша и крепко сжала его плечи. Падала огромная хрустальная люстра, но Элис этого уже не видела. Она надеялась, что хотя бы Соуп останется невредимым.