Метаморфоз

Въезжая на территорию Бейкон Хиллса, Стайлз не смог сдержать легкой улыбки. Как же всё-таки приятно вернуться домой. За эти полгода, которые его не было, город и вовсе не изменился. Не считая рождественских украшений, перед ним были всё те же улицы, те же дома и дороги. Стайлз вернулся на несколько дней раньше, чем планировалось изначально. О своём приезде он никому ни сказал, так что Стайлза никто не встретил. Если быть откровенным, то он этому был только рад. Он устал с дороги, ему хотелось просто завалиться домой. Как только Стайлз вошёл в дом, в его нос ударил влажный, немного затхлый запах. За всё это время никто не заходил в дом. Стайлз никому не оставил ключей, он не хотел, чтобы в доме кто-нибудь копошился. Даже если это близкие люди. Миссис МакКолл, когда услышала об этом, на него немного ругалась, но решение парня приняла. Только проворчала что-то вроде: «Как же много пыли накопится!». Стайлз, скинув с себя рюкзак и оставив все остальные вещи в прихожей, прошёл в гостиную, в углу которой находилась тумба. На ней, как и во всём доме, скопился толстый слой пыли. Стайлз обречённо вздохнул, ведь уже знал, как проведёт весь оставшийся день. Но перед этим… Стайлз потянулся к единственной фотографии, покоившейся на тумбе. Из-за пыли изображение было практически не видно. Стайлз ладонью стёр с неё грязь. На него смотрели счастливые лица родителей. — Я вернулся, — с нежностью проговорил Стайлз. Изначально эта фотография находилась в родительской спальне, но после смерти отца Стайлз переставил её сюда. Тогда ему казалось, что таким образом он сможет лучше ощущать их присутствие, и дом не будет казаться таким пустым. Весь день Стайлз ходил по дому с пылесосом и тряпкой в руках. Он везде открыл окна, впуская в дом морозный воздух и устраивая сквозняк. Он протирал полы, фотографии, столы, да и в принципе всё, на чём видел пыль. Стайлз методично переходил от одной комнаты к другой, приводя жилище в божеский вид. Когда же с последним помещением было покончено, Стайлз вернулся к своим вещам. Перетащив их в гостиную, он вытащил все подарки и стал раскладывать их на столе. Глядя на них, Стайлз удовлетворённо кивнул. Поскольку дома не было еды, да и в принципе каких-либо сладостей, Стайлз понял, что поход до магазина ему никак не избежать. Он недовольно промычал. Рядом находившийся магазин ему не особо нравился, а до более «приемлемого» нужно ещё доехать. Стайлз направился в гараж, где его послушно дожидался джип. К его удивлению, завелся он с первого же раза, словно только этого и ждал. Стайлза пробило на смех. — Я тоже соскучился. Выруливая на дорогу, Стайлз включил радио. Удивительно, не правда ли? Вместо привычной полицейской волны, он включил обычное дорожное радио. На нём, к слову, крутилась рождественская музыка. Стайлз то и дело подпевал, барабаня ритм музыки по рулю. Когда он уже подъезжал к магазину, его настроение поднялось практически до небес. Ходя между стеллажами и складывая продукты в корзину, он то и дело встречал старых знакомых. Они здоровались, обменивались парой слов и желали счастливого Рождества, а после, дальше расходились, затариваясь продуктами. На всех лицах Стайлз видел неизменные радостные улыбки. Преддверие праздника. Как же всё-таки сильно меняются окружающие в эти дни. Все становились хоть чуточку, но счастливее. Больше всего времени Стайлз провёл в отделе сладостей. Он взял несколько видов конфет, печенье и кучу леденцов. Идя к кассам и проходя отдел мягких игрушек, Стайлз взглядом зацепился за волка. Не думая, он тут же положил его в корзину. Подходя к джипу, Стайлз невольно вспомнил давний разговор с ребятами после экзамена, точнее, то, как мимоходом Лиам предлагал им зайти в новое кафе. Наверное, из-за того, что Стайлз находился не так уж далеко от больницы и, собственно, от заведения, ему эта мысль в голову и пришла. Так что, закинув продукты на заднее сиденье, он сел за руль, направляясь к кафе. «Уютная гавань» — гласила спокойная в голубых тонах вывеска над входом. С виду это было довольно непримечательное место, но люди всё время то заходили, то выходили. Стайлз последовал их примеру, проходя в кафе. При виде убранства в его голове всплыло лишь одно слово: «Уютно». Тихо и спокойно, не было громких разговоров, звона посуды или чьей-нибудь ругани. Все столы находились на достаточном расстоянии друг от друга, они словно помогали уединиться. Бежевые и голубые тона, в которые было всё отделано, казались мягкими и нежными, приглушённый же свет завершал образ уютного места. Стайлз разместился за удалённым столиком. С него было прекрасно видно всё помещение и всех людей. Стайлз, сделав заказ, обратил внимание на посетителей. Пожилые пары, люди среднего возраста, заглянувшие, судя по всему, после работы, и несколько семей. Все выглядели умиротворёнными и расслабленными. Стайлз, глядя на них, тоже расслабился, откусывая кусочек тортика. В какой-то момент внимание Стайлза привлёк охранник, который сидел в тени рядом со входом. Юноша на одно мгновение замер, его руки непроизвольно сжали чашку. Вся легкость, которую он до этого момента испытывал, улетучилась почти мгновенно. Мужчина средних лет с лысиной на макушке и немного полноватого телосложения казался старше, чем Стайлз видел. Но и не удивительно, ведь те фотографии были сделаны несколько лет назад. Вдоволь насмотревшись на человека, Стайлз сделал глубокий вдох. В данный момент он потерял к нему всякий интерес. Вряд ли Стайлзу удастся что-либо сделать. Отпивая чай, он прикрыл глаза, стараясь вернуться к тому спокойному состоянию, в котором он прибывал до этого. Но у него так и не получилось, так что, закончив трапезничать, Стайлз расплатился с официанткой и, оставив чаевые, направился к выходу из уютного кафе. Лишь краем глаза, он ещё раз взглянул на мужчину. Тот же этого, к счастью, не заметил. Уже выходя, Стайлз столкнулся с несколькими женщинами. Все они были одеты в халаты медсестёр, поверх которых были накинуты пальто. Мельком пробежавшись по их лицам, Стайлз, улыбнувшись, извинился и вышел из кафе. Уголки его губ дёрнулись, когда за ним закрылась дверь. Вновь садясь в джип, Стайлз стиснул руль, переводя взгляд на окна кафе. Женщины разместили прямо напротив него. Он видел их достаточно хорошо, чтобы разглядеть лица. Стайлз не любил совпадения, не любил случайности. Но именно это сейчас и произошло. Хмыкнув, он завёл машину. Дорога до дома прошла словно в тумане. Он не помнил, как доехал, но он отчётливо запомнил свои мысли. «Бывают же все-таки такие совпадения. Как там папа говорил: «случайности не случайны»? Никогда не думал, что я такой везунчик». Припарковавшись возле дома, Стайлз, прихватив продукты и игрушку, вышел из машины. Широкими шагами он преодолел оставшееся расстояние до дома и, зайдя внутрь, он проследовал на кухню. Закончив с едой и оставив игрушку на столешнице, Стайлз поднялся в свою комнату. За несколько секунд он стянул со стены пробковые доски и, подхватив их на руки, спустился обратно на первый этаж, в отцовский кабинет. Парень поставил их на пол рядом со стеной и, плавно развернувшись на пятках, переметнулся к столу, систематично перекладывая одну папку из «безымянной» стопки за другой. Вскоре у него в руках оказались две немного потрёпанные папки. Отодвинув остальные в сторону, он постепенно стал вынимать их содержимое: фотографии, отчёты, другие материалы. Он рассматривал изображения, растягивая между ними нити. Через несколько минут перед Стайлзом предстал вид на его собственную паутину. На его нити. Они были его продолжением, они были последствием его мыслей, его рассуждений, его жизни. Глядя на фотографии, он чувствовал, как внутри него постепенно начинало зарождаться раздражение.

***

В дверь постучали. Миссис МакКолл, находившаяся в этот момент на кухне, крикнула Скотту: «Сходи, посмотри, кто там!». Скотт, только недавно вставший, чуть ли не кубарем скатился по лестнице. Он, обо все спотыкаясь, подошёл к двери, резко открывая её. Ему в лицо тут же уткнулась мордочка мягкой игрушки. Скотт от такого отступил на несколько шагов, озадаченно и удивлённо глядя на довольного Стайлза. Тот улыбался, как кот, объевшийся сметаны, вертя в руках игрушку волка. — Не ждали? А, между прочим, я твоего сородича принёс, — Стайлз потряс игрушкой. Скотт несколько секунд тупо стоял на месте, глядя на него, как олень в свете фар. В какой-то момент на его лице расцвела радостная улыбка, он сорвался с места, налетая на друга с объятьями и с криком: «Стайлз!». Миссис МакКолл, услышав пронзительный крик сына, выглянула с кухни. — Стайлз! Как я рада тебя видеть, — лицо женщины расплылось в улыбке. — Проходи, дорогой, ты как раз к завтраку! Стайлз тут же выкрутился из объятий друга и, впихнув ему игрушку, прошмыгнул внутрь дома. Скотт, смеясь, последовал за ним. Они, на пару, помогли миссис МакКолл расставить посуду и столовые приборы. Скотт посадил игрушку по середине столешницы. — Как учёба? — улыбаясь, спросила Мелисса. — Превосходно! Наверное, Скотт Вам уже рассказывал, но я познакомился с классными ребятами. Если что, они всё люди. По крайней мере, я пока не замечал за ними ничего странного… Точнее, чего-то, связанного со сверхъестественным. А так, там все, в той или иной степени, странные. Пары тоже интересные. Нас один раз во время практики водили в МОРГ, иногда нам читают семинары приглашённые агенты. Некоторые из них зануды и душнилы, но есть и прекрасные лекторы! Иногда я, конечно, вывожу преподавателей своими вопросами, но это не слишком страшно. — Ага, не страшно. Потом будут тебя на экзаменах валить, — злорадно проговорил Скотт. — Ну, пусть попробуют. Я им на все вопросы отвечу, — расхохотался Стайлз. — У самого-то что-то новое произошло за эти несколько дней, что мы не связывались? — В ветклинику женщина принесла рысь, она думала, что это просто большая кошечка. Большая кошечка… Каким образом она разглядела в этой зверухе домашнюю кошечку, я так и не понял. Но Дитон сказал, что подобные случаи в работе будут нередкими. Мне теперь интересно, приведут ли в следующий раз мишку со словами: «Я нашёл большую собаку»? — Очень даже возможно, — смеясь, отозвалась миссис МакКолл. — Стайлз, а ты когда вернулся-то? Стайлз, жуя яичницу, вернул своё внимание к женщине. — Я вернулся вчера. Хотел сначала побывать дома и привести его в порядок. А после съездил в магазин. — И дома было много пыли? — Да-а, — обречённо выдохнул Стайлз. Мелисса же смотрела на него с таким выражением лица, мол: «А я говорила!». После завтрака Скотт списался с ребятами, предлагая им встретиться на площади и погулять. Стайлз попросил его не писать о том, что он вернулся, пусть будет сюрприз. Все ответили, что придут. Джордан же пожелал ребятам хорошей прогулки. Через полчаса все собрались на площади, и когда ребята увидели Стайлза, то не смогли сдержать радостных возгласов. Ребята вели себя, как малые дети. Сначала их прогулка была обычной встречей старых друзей: они гуляли, общались, узнавали друг у друга, как их дела. Самая же суматоха началась в тот момент, когда Кори зарядил снежком в Лиама. Волчонок не остался в долгу, и скоро над головами всех стали летать снежные комки. Мейсон, Малия и Стайлз не остались в стороне. Стайлз кинул снежок в Скотта, из-за чего тому пришлось ввязаться в их «перестрелку». В один момент, по року судьбы, один из снежков прилетел прямо в лицо Лидии. Все тут же застыли, как вкопанные, глядя на девушку расширенными глазами. Она, тяжело вздохнув, направила на них убийственный взгляд. — Вам конец. И с этими словами она ввязалась в игру. Её атаки были четкими и прямыми. В скором времени ребята прятались, кто за чем, Малия же, вытянув белую шапку, махала ей в воздухе, дескать, «Я сдаюсь». Лидия прекратила обстрел, а мгновение спустя ребята стали вываливаться из своих укрытий, громко смеясь. Лиам свалился в снег, держась за живот, а Малия облокотилась о Скотта. Тот же, в свою очередь, слегка сжал плечи девушки. Стайлз, глядя на лица друзей, отчётливо стал понимать, как же сильно ему не хватало подобных дней. Придя в себя, они направились в сторону кафе «Уютная гавань». Оказалось, что Лиам с друзьями часто её посещает. В кафе они с разрешения администратора сдвинули несколько столов вместе и разместились за ними. Ребята расслабленно переговаривались между собой. Не было громких возгласов или смеха, казалось, что это место на них так влияет. Стайлз позволил себе лишь раз глянуть на охранника, когда они заходили в кафе. Его внимание больше привлёк Скотт. Точнее, то, какие взгляды он время от времени бросал на Малию. Он иногда касался её, и когда они смеялись, то он тоже смотрел в её сторону. Стайлз почувствовал, как его губы растягиваются в радостной улыбке. Юноша, почувствовав на себе взгляд, мельком посмотрел в сторону Стайлза. Стайлз же, встретившись глазами с другом, вскинул брови и указал глазами на Малию. Оборотень чуть покраснел, пряча смущённую улыбку за чашкой, на что Стайлз лишь сильнее растянул губы в улыбке, одобрительно кивая брату. — Итак, Стайлз. Вопрос к тебе, — Стайлз полностью повернулся к Лидии, готовый её слушать. — Ты уже поставил ёлку? — парень отрицательно мотнул головой. — А гирлянды развесил? — снова отрицательное покачивание. — Тогда решено! Сейчас мы все идём к Стайлзу и помогаем ему украсить дом! А то это негоже — в Рождество оставлять дом голым. Стайлз, даже если бы захотел, не смог бы пискнуть что-либо против. Вся разношёрстная братва ввалилась в дом Стайлза. Вместе с парнями он сходил в гараж, доставая рождественские украшения. Девушки, как только получили коробки с украшениями, тут же в них зарылись, вытаскивая гирлянды и шары. Скотт же помогал поставить ёлку. Кори и Мейсон, взяв стремянки, пошли устанавливать огоньки над дверью и по каркасу дома. Стайлз наблюдал за тем, как ребята превращают его дом в Рождественский замок. Он следил за тем, чтобы никто из ребят не подходил слишком близко к отцовскому кабинету. Лидия, когда поймала его взгляд, понимающе ему улыбнулась. Она сделала вид, словно этой комнаты и вовсе нет.

***

Утром двадцать четвертого Декабря вся стая собралась в лофте. У всех было прекрасное настроение. Джордан был немного уставшим, но всё равно довольным. Даже на Питере не было его привычной издевательской улыбки. У Стайлза, конечно, закралось подозрение, что он пришёл сюда только для того, чтобы посмотреть, разнесут ли они все лофт Дерека или же нет. Договорившись, что они все откроют подарки только после Рождества, ребята начали обмен. Некоторые хохотали, когда подарки вроде казались маленькими и лёгкими, а на деле были тяжёлыми. Наверное, больше всего потрясения вызвало то, что даже Питер раздал всем небольшие подарки. Только своей дочери он дал подарочек побольше. Ребята же тоже не подкачали и сунули подарки Питеру. Стайлз отдавал ему самым последним. Бестиарий, который он упаковал в синюю со звездочками бумагу, был не таким уж и лёгким, так что, когда Питер принял его, он, подняв вопросительно бровь, уставился на Стайлза. — С Рождеством! — ответил Стайлз на его вопросительный взгляд. Мужчина же кивнул. До обеда они провели день вместе, после же вся компания стала разъезжаться по домам. Стайлз же вместе со Скоттом поехали к нему. Миссис МакКолл ещё пару дней назад взяла со Стайлза обещание, что он может и не оставаться на ночь, но в Рождественский вечер он поужинает с ними. Так что парни шустро направились домой к матери. Весь вечер они смеялись и разговаривали. Стайлз и Мелисса обменялись подарками. Стайлз очень долгое время не мог определиться с тем, что подарить Мелиссе, но когда он проходил мимо ювелирного магазина, не мог не заметить небольшие серёжки в виде белоснежников. Он очень сильно надеялся, что женщине они понравятся. — Ты точно не хочешь остаться на ночь? — Нет, миссис МакКолл, — покачал головой Стайлз. — Я хочу быть дома. Женщина улыбнулась ему, притягивая его в объятья. Почему-то ей не хотелось его отпускать, но и удерживать тоже. Отстранившись, она поцеловала его в лоб. От нежной материнской улыбки вокруг её глаз появились морщинки. — Счастливого Рождества. — Счастливого Рождества, Стайлз! — Скотт по-дружески похлопал его по плечу, ярко улыбаясь. — Счастливого вам Рождества! Садясь за руль джипа, Стайлз помахал рукой МакКоллам. Выезжая на главную дорогу, он чувствовал вину за то, что он соврал им. Он не собирался домой. С самого утра, он даже и не планировал заезжать туда. Ещё несколько дней назад Стайлз откопал отцовскую заначку с бутылкой вина. Он всегда прекрасно знал о ней, но никогда не убирал её. А сейчас она оказалась как раз кстати. Припарковавшись недалеко от ворот, Стайлз выбрался из джипа. Он невольно съёжился. Сейчас холод казался ему колючим и резким. Поудобнее перехватив бутылку, он переступил через ворота, оказываясь на территории кладбища. Снег вторил его шагам, мирно похрустывая под ним. С каждым шагом он чувствовал, как в его горле образуется ком, не позволяющий сделать полноценного вдоха. Глядя на бесконечные ряды надгробных плит, он чувствовал неизбежность. В конце концов, они все окажутся здесь, тогда зачем он, собственно, продолжает жить? Стайлз потряс головой, отгоняя от себя подобные мысли. Это не он, не его мысли. Это всё тоска. Тоска по тому, чего больше не будет, по тому, что никогда не случится, по тому, что у него забрали. Он больше никогда не сможет отпраздновать Рождество вместе с родителями, они не будут присутствовать на его выпуске, они не будут присутствовать в его жизни. Стайлз остановился напротив могилы отца. — Здравствуй, папа. Его тусклый, прерывистый голос совершенно не подходил под ту счастливую улыбку, которая была на его лице. Стайлз стоял напротив могилы отца и не мог ни о чём думать. С тех пор, как шерифа похоронили, он не приходил к нему. Ему казалось, что он смог справиться со всеми «последствиями». Но это ведь не так. Мы можем не обращать внимание на тоску и боль. Нам может казаться, что она ушла. Мы всегда допускаем эту ошибку. Они никуда ни уходят, лишь прячутся глубоко в нашем сознание. И в какой-то момент они возвращаются, и это всегда больно. Стайлз говорил ни о чём. Он рассказывал о том, как учится, какие у него появились друзья. Рассказывал про мантикору, про Майкла и дело «Санта Клаус», он говорил обо все, что произошло за всё это время. Он не мог перестать, казалось, сейчас, только сейчас, он чувствует себя свободным. Когда же слова закончились, он сморгнул выступившие слёзы. Он открыл бутылку, которую сжимал всё это время. Его пальцы закоченели, но это не помешало ему. Он вылил половину содержимого на землю рядом с надгробной плитой. Снег окрасился в тёмно розовый оттенок. — С Рождеством! — горько ухмыльнулся Стайлза. — Знаешь, я, наверное, уже пойду. Хочу ещё маму навестить. Стайлз отступил назад, отворачиваясь от могилы и уходя в глубь кладбища. Остановился он рядом с надгробной плитой матери. «Клаудия Стилински. Любящая жена и мама». Господи, сколько же времени Стайлз не был у неё? Когда он в последний раз приходил к маме? Глаза Стайлза стали щипать, он безмолвной куклой опустился на замёрзшую землю. Он вымученно улыбнулся, глядя на могилу матери. — Привет, мама. Я только что был у папы, — затравленно, чуть слышно проговорил он. — Знаешь, — он несколько мгновений помолчал, — я не особо верю, что после смерти что-то есть. Но сейчас я надеюсь, что там, — Стайлз посмотрел в небо, по его щеке скатилась слеза, — вы смогли встретиться. Я так на это надеюсь. Стайлз, пошатываясь, поднялся на ноги. Он вылил остатки вина на могилу матери. Несколько секунд он стоял, не двигаясь, пока не сделал один единственный шаг, склоняясь к надгробной плите. Одними губами, не издавая и звука, он проговорил. — Наверное, я собираюсь сделать глупость. Прости меня. Прости. Прикоснувшись губами к надгробному камню, он выпрямился. Стайлз, еле переступая ногами, двинулся к выходу с кладбища. Тишина и лишь еле слышное похрустывание снега под ногами двух человек. Стайлз остановился. Он, прикрыв глаза, выдохнул почти страдальчески. — И давно ты здесь? Из-за отдалённого дерева показалась фигура оборотня. Он несколько мгновений, не двигаясь, рассматривал человека, пока не направился в его сторону. Подойдя на достаточное расстояние, чтобы его услышали, мужчина заговорил: — Не ожидал, что встречу здесь хоть кого-нибудь в рождественскую ночь. И я, тем более, не ожидал увидеть здесь тебя, Стайлз. Юноша устало посмотрел на Питера. От этого взгляда мужчина невольно сощурился. Такой пустой, безжизненный взгляд он хорошо знает. Ведь у него когда-то тоже были такие глаза. Когда Питер заметил Стайлза, то сначала не поверил собственным глазам. По его скромному мнению, парень должен был быть либо у МакКоллов, либо дома, но никак не на кладбище. На протяжение всего времени он безмолвной тенью сопровождал его. Он стоял достаточно далеко, чтобы его не заметили, но достаточно близко, чтобы слышать о том, что он говорил своим родителям. Он слышал всё, кроме последней фразы, которую Стайлз лишь одними губами проговорил надгробной плите. — Что ты здесь делал? — Как знать. Может, закапывал чьё-нибудь тело? Питер никогда никому не признается, что в Рождественскую ночь, после того, как он очнулся, он всегда приходит к своей семье, к своей стае. Стайлз же лишь хмыкнул на его слова, казалось, что он всё и так понял. Хотя, возможно, так оно и было. Стайлз, не проронив больше ни слова, направился к воротом. Питер же последовал за ним. Одна тишина на двоих, одна боль и время. Сейчас они были едины в своей тоске. Без лишних слов они дошли до своих машин. Когда же Стайлз забирался в свой джип, Питер промолвил: — Спасибо за бестиарий, Стайлз. Парень бросил на него нечитаемый взгляд, но, кивнув, ответил тем же: — Спасибо за часы, Питер. Возможно, действительно существует Рождественское чудо. Иначе, как объяснить то, что в эту удивительную ночью встретились такие разные, но таких похожие люди?