Сердце Матери

ЧАСТЬ 1

«О ЧЁМ НЕ ПОМНИТ ВЕРГИЛИЙ — О ТОМ МОЛЧИТ ВИ»

Можно стереть любовь из памяти, но выкинуть из сердца — это уже совсем другая история. к/ф Вечное сияние чистого разума

Встречи никогда не забываются. Вы просто не можете вспомнить. Аниме Унесённые призраками

1

      Сейчас       Небо пестрело оттенками красного, оранжевого, бордового и чёрного, свет будто пропустили через призму воды, а кучевые облака завихрились спиралью.       Первый круг ада — Лимб — чем-то напоминал дно высохшего моря. Вопреки различным человеческим представлениям, это была пустыня, где обитали падальщики и ящеры, лишь изредка объявлялись астральные тела медиумов, которые блуждали полупрозрачными синими призраками, но в основном здесь царствовала тишина.       Тишина была нарушена.       — Вот гадство!       Женщина тяжело выдохнула, опустилась на корточки, отряхивая от пепла сапоги и восстанавливая дыхание. На её плече сидела крыса; махнув хвостом, она переместилась на голову и устроилась в копне черных волос, подняв любопытную мордочку в ту же сторону, куда смотрели большие, блестящие, цвета янтаря глаза.       Мгновением позже иссох и повалился ствол Клипота. Цель всего непростого путешествия — врата в мир людей— захлопнулись, не успели корни дерева погибнуть.       — «Не спеши, Ахания» — говорил он. «Открытые врата без ключа не закроются», — утверждал он.       Ахания простонала, переминаясь с ноги на ногу; в голову лезли исключительно неприличные слова. Надо же было тащиться почти с седьмого круга сюда ради того, чтобы наблюдать, как свернулась спираль портала и потухла, точно её не было!       Ствол древа упал к ее ногам, подняв столб пыли, песка и пепла. Ахания едва успела отпрыгнуть и смачно чихнула. Крыса в волосах подпрыгнула вместе с ней и удачно приземлилась обратно, уцепившись за прядь волос, что отдалось тупой болью в затылке.       Ахания уставилась на отростки. Чтобы пробить такую броню, нужно обладать не только силой, но и терпением. Дерево, которое по слухам когда-то помогло взойти на престол Мундусу, не внушало доверия.       — Над их бровями надпись ада: Оставь надежду навсегда.       Декларировать цитаты классиков не входило в ее планы, быть живым воплощение тем более. Ахания не спала уже больше суток и мерзостный коктейль из всех видов недомоганий, включая головную боль, мышечной усталость и обезвоживание, заставлял её не просто злиться, но и бредить.       — Гнусь, погань, мерзость.       Ахания шумно втянула носом воздух и закрыла глаза. Ноги едва держали её.       — Похоже у нас проблема, Салливан.       Крыса не ответила. Запах человеческой крови и едва ощутимые, выплёскивающиеся наружу остатки демонической энергии заставили ее вертеться волчком.       Ахания погладила своего маленького спутника, желая успокоить. Крыса с радостью приняла ласку, выгибая спинку.       — И что теперь делать?       Салли тихонько фыркнул. Было ясно, что крыса не знала ответа на этот вопрос.       — Наверное, нам лучше убраться. В конце концов, кто-то выкорчевал эту колючку и закрыл врата. Главное, мы заполучили то, что хотели. Валефор простит нам, если…       «Не простит», — она прекрасно это знала. Ей нельзя было оставаться в аду дольше. От этого зависела не только ее жизнь.       Ахания потопталась на месте, разминая зудящие от напряжения мышцы. Найти другой разлом — задача не из простых. Почему ей так не везло? Сначала изматывающая погоня по пустыне, теперь это. Стоило ли оно того?       «Стоило. И рисковать, и убивать. Все ради…».       Обычно это были деньги. Чёрный рынок оккультных предметов процветал в мире людей, и Аханию не мучала совесть за то, что она могла погубить своим товаром пару тройку эксцентричных богачей, увлекшихся эзотерикой. Если кто-то хотел страдать идиотизмом и имел деньги — почему нет? Но в этот раз все было иначе.       — Если нас поймают, боюсь даже представить, что нас ждет.       К сожалению, имуществом демоны расставались так же неохотно, как люди с деньгами, особенно если это были конечности и другие, не менее значимые, части тела. Клиент становился требовательнее, а демоны умнее и сильней. Эволюция добралась даже до них. До демонов, не до клиентов. Те, в свою очередь, к финансовому благополучию женщины не спешили раскинуть мозгами, прежде чем отвалить круглую сумму за в большинстве случаев очередную пустышку.       Порыв ветра растрепал черные волосы, собранные в длинную косу, донеся лязг стали и глухие удары. Ахания развернулась на пятках в нужную сторону, коснулась рукой медальона на шее, погладив ярко-синий камень в центре, и задумчиво пнула кончиком сапога груду пепла. Несколько маленьких камушков прокатилось по глади красного песка.       — Любопытно…       Ахания облизала пересохшие губы. Мог ли портал все еще оставаться открытым и насколько безумно рискнуть всем, чтобы убедиться в обратном?       — Я собираюсь сунуть нос не в свое дело. Ты со мной, Сэл?       Салли фыркнул.       Ахания переместила крысу с головы в импровизированную корзинку из рук. Ей был нужен совет. На неё смотрела пара умных крысиных глаз — блестящие, осмысленные, без признака паники.       — Ты осуждаешь меня? — женщина вздохнула. В слабо оранжевом свете глаза Салли казались цвета спелой вишни. Он дёрнул усиками и настойчиво пискнул.       — Я знаю, что мы едва унесли ноги и чуть не потеряли добычу. Но просто пройти мимо? Вдруг у нас еще есть шанс вернуться домой.       Крыса вздёрнула серую мордочку, активно закивала, но осталась при своем мнении.       — А если там нас ждет что-то ценное, например, полиморфные аспиды? Елена хорошо заплатит даже за пару клыков.       Салли был её единственным верным и по-своему незаменимым спутником. Между ними были самые искренние и честные отношения, которые только возможно между живыми существами. Лгать себе Ахания могла — Салливану никогда. Все равно бесполезно.       — Хорошо-хорошо. Твои предложения?       Ахания напряженно сжала челюсти и убрала прядь черных волос за ухо. С одной стороны, ее терзало любопытство — весь ад говорил о новом претенденте на трон, чего не случалось уже много веков. С другой стороны, наверху ее ждали близкие люди, которым она обещала вернуться.       Салли внимательно посмотрел в ей в лицо, ловя каждое изменение. Ахания снова коснулась медальона, покрутила на пальце обручальное кольцо — и приняла решение.       Она любила мужа. Может не так, как следовало, а прислушивалась и того меньше, но хорошо знала, что Рик сказал бы. Разумеется вариант оставаться тихой и незаметной был проще: залечь на дно, пока охотники за головами не собьются со следа, но это вряд ли поможет ей заглушить зудящее чувства пустоты и тоски по дому.       — … Я веду! — разрушил тишину вполне человеческий голос.       Ладонь сама скользнула к поясу, очерчивая призрачные линии меча. Золотистые всполохи поплыли от кончиков пальцев. Дьявольский клинок отозвался на призыв, впитав энергию хаотичными потоками.       — Этого не может быть…       Ахания замерла, прислушиваясь. В неестественной тишине все звуки казались нереальными, слишком громкими, к тому же у нее до сих пор гудело в ушах, а кровь пульсировала висках.       — Мне показалось?       Салли выбрался из ладоней и, пробежав по руке до плеча, встал в позу борзой, а следом раздались выстрелы. Ахания не знала ни одного демона, который носил бы с собой пистолет, даже при условии, что у некоторых имелись руки и пальцы.       — Не показалось…       «Может ли это быть Неро?»       Ахании понадобились годы, чтобы смириться, выстроить новую реальность из хаоса — основы преисподней, и денег — движущей силы людей, но сейчас эта мысль впилась, вклинилась иглой, стирая призрачную границу между прошлым и настоящим. Внутри предательски зашевелилось чувство, которое, ей казалось, она реализовала и могла наконец-то отпустить.       — Какая глупость. Он не единственный, кто носит револьвер, — Ахания стиснула кулаки.       «Но в Фортуне единственный. И если кто-то открыл врата в ад, то шансов больше всего именно….» — она запихнула не успевшую сформироваться мысль как можно глубже, на самые задворки сознания.       Двадцать пять лет разлуки свалились вновь грузом. Оставить младенца на пороге приюта было самым тяжелым решением в её жизни. Но было ли оно верным, после того, что сделали с ней?       «У тебя не было выбора».       С тяжёлым сердцем Ахания вспомнила старуху-ведьму, с которой заключила сделку. Ванда не брезговала использовать свою ручную помощницу по любому поводу: будь то поход за хлебом или вылазка в улей к осам-паразитам ради граммового флакона слюны королевы-матки. Не лучшая работа для молодой матери. Ахания до сих пор с ужасом вспоминала, как целый месяц мучилась галлюцинациями.       И хотя Ванда отошла в мир иной пять лет назад, теперь Ахания вела дела с её внучкой — Еленой. Эксцентричная, но изобретательная девушка на практике оказалась куда порядочнее своей бабки, что сделало их отношения если не дружескими, то во всяком случае тёплыми, несмотря на долг крови.       «Он стоил мне всего».       Ахания сжала в ладони медальон. Без него, она как дырявая бочка, пыталась удержать переполняющую и между тем ускользающую от неё силу, разрушающую хрупкий сосуд, которым было человеческое тело; без него её бы давно выследили и разорвали на части верные псы владычицы ада — анубисы; и из-за него ей пришлось оставить самого дорого ей человека на свете.       — Джек-пот!       Этот голос будто насмехался над ней. Холодок зигзагом пробежал по спине. Мозг попытался определить этот голос как безумную, нелогичную галлюцинацию и отнести к разряду тех случаев, когда человеку, страдающему бессонницей, может показаться всё, что угодно, но сердце было готово проломить ребра, уверенное в обратном.       — Милостивый Спарда, это не может быть он? Так? Салли засуетился, пытаясь ухватить себя за хвост, и запищал.       — Ему нечего делать в Долине смерти. Только если…        «Он не умер», — мысленно закончила женщина.       Ахания сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Тонкой полоской по спине пробежала струйка пота, как расползающаяся трещина.       «Я должна убедиться».       Это была плохая, просто ужасная идея в её положении. Каждый пятый демон в аду охотился за её головой. Но она будет жалеть всю жизнь, если сейчас развернется и уйдет.       Еще пару минут Ахания сомневалась под протестующий писк Салли. Ощущение, будто кто-то невидимыми руками подталкивал её к разверзшейся пасти пропасти, усилилось, и она шагнула, скользя вниз по песчаному склону, словно по стеклу.       Она не знала, как долго ей придётся падать и что ждет внизу, но почувствовала, как крыса вцепилась зубами в мочку уха.       — Ты ещё недоволен?       Ахания оторвала повисшую на ухе крысу, та возмущённо щёлкнула зубами. Женщина поморщила нос.       «Ничем хорошим это для нас не кончится», — прочла женщина в блестящих глазах крысы.       — Я знаю.

2

      Неповоротливая туша бегемота нарисовалась перед Аханией неожиданно. Она едва успела призвать клинок и, оттолкнувшись, ударила наискось, позволяя инерции унести себя вперёд и умудрившись только чудом не завалиться и приземлиться на ноги.       Бегемот явно спешил в том же направлении, что и она. Его привлекла сила и запах человеческой крови. С завидным упорством, даже закованный, представляющий собой жалкое зрелище, он полз туда, где можно было поживиться.       — Неудивительно, что Мундус приказал сковать всех представителей этого вида. Такому аппетиту можно позавидовать. А, Сэл?       Ахания надеялась избежать столкновения, но лязг цепей не понравился ей, как и то, что демон был слишком близко. Женщина скривилась. Нельзя сказать, что она не любила хорошую драку, но демон точно не относился к категории существ, с которыми можно развеять скуку без особых усилий. В другой ситуации освобождение бегемота могло сыграть на руку: нерационально пользующиеся и буквально брызгающие во все стороны энергией низшие демоны являлись куда более привлекательной закуской для каннибала, но, к сожалению, других кандидатов на роль аперитива поблизости не было.       Бегемот щелкнул зубами, и те с противным скрежетом разлетелись на куски. Теперь он представлял реальную угрозу, и другого выбора не оставалось, кроме как вступить в бой.       Плашмя ударив мечом, Ахания ушла в сторону от раздвоенного языка чудовища. Для такого неповоротливого с виду демона бегемот легко увернулся, пытаясь ухватить добычу массивными челюстями. Женщина парировала удар. Клинок остановил атаку, войдя ровно между передними резцами. Точно вторя утробному рыку голодного демона, меч наливался энергией и вибрировал в ладони.       Ахания отскочила назад и отрезала склизкий язык, когда бегемот едва не ухватил её за ногу.       Отрезанный отросток шлёпнулся на песок. Недовольный таким поворотом демон взвыл, и женщина едва избежала очередного броска в свою сторону, уходя вправо и назад.       «Думай, двигайся, никогда не останавливайся, ищи лазейку», — прозвучал бесстрастный мужской голос в голове, и по спине женщины пробежали мурашки. Этот голос спасал и убивал её не раз, но одно было справедливо для всех случаев — ей всегда было паршиво, когда он вылезал из тьмы на свет.       Ахания увернулась от новой атаки, оттолкнулась двумя ногами и приземлилась прямо на макушку, покрытую панцирем. В районе темечка зияло незащищённое костяной пластиной пространство примерно с ладонь. Медальон на шее сверкнул, точно моргнув, и тут же потух, когда клинок мощным рывком и мерзким хрустом вошёл в голову демона по самую рукоять.       Ахания брезгливо вынула клинок из исполинской, неуклюжей башки бегемота. Вышло лучше, чем она ожидала, пусть и рисковала поплатиться перекушенными ногами. Стряхнув капли крови с ликвором в сторону, женщина хотя бы убедилась в том, что сил было вполне достаточно, чтобы справиться со средним противником или незначительным количеством низших демонов, тупых и бестолковых, атакующих невпопад. Противник посерьёзней был бы ей не по зубам, во всяком случае, пока на ней висел амулет.       — Зато мы хорошо бегаем, — подбодрила себя Ахания, почесав крысу, и посмотрела на медальон. Камень в центре уже не сверкал, поглотив свет внутри себя. Казалось, что любой случайно упавший на него луч обречён стать пленником и раствориться в темно-синих глубинах дьявольского глаза.       — Он всегда голоден. Возможно, однажды это станет проблемой.       Послышался шорох. Ахания напряглась и обернулась. Но тут же облегченно выдохнула. Бегемот был мертв. Просто небольшая группа падальщиков слетелась на его тушу. Они не особо обращали внимания на Аханию, а она не горела желанием тратить на них свое время. Впрочем, даже клинок спокойно ждал противника, достойного его лезвия, не реагируя на низшее звено цепи питания демонов.       Ахания отправила меч в ножны и тот исчез в сгустке энергии. Поглощённый клинок отозвался приятным чувством насыщения, разливаясь теплом в районе солнечного сплетения.       Женщина подошла к трупу и внимательно осмотрела его. Бегемота не было в списке женщины, да и не любила Ахания возиться с крупными особями, если, конечно, заказчик не платил в тройном размере, но её всегда поражало то, что аду тела демонов разлагались, подобно человеческим, а не исчезали в облаке света и искр.       Лязг!        Мелкие ящеры-падальщики задрали мордочки, устремившись многочисленными парами глаз в сторону источника звука.       Бэнг!       Очередной выстрел точно требовал поспешить. Стерев носком с выцветшего, когда-то темно-коричневого, а ныне местами рыжего, сапога кляксы чёрной крови, Ахания осторожно, короткими перебежками добралась до лилового плато, окруженного развалинами и белой травой, оставляя тушу бегемота позади.

3

      Время в подземном мире текло по-своему: тягуче, неспешно, как мазут, извилисто и нечётко, просачиваясь незаметно сквозь пальцы. Оно пролетало мимо, не позволяя уловить свой бег, или тянулось бесконечно. Медленное и одновременно скоротечное — самая парадоксальная величина для измерения бытия, придуманная людьми, которая вела себя в преисподней так, как ей заблагорассудится, не скованная секундами, минутами, часами.       Сколько часов или дней они здесь?       Данте запрыгнул на лениво повалившуюся ребром колонну, выставив перед собой меч. В центре плато, как на арене столпились ражи и эмпузы, наверное, с десяток тех и других, окружив плотным кольцом добычу. Раздался звук трёх последовательных выстрелов, и три демона упали. Над ними тут же взвилась с мерзким стрёкотом похожая на муху-переростка зелёная эмпуза, разбрызгивая целительный нектар. Найдя цель горящими фиолетовыми глазами, промеж которых красовалось человеческое лицо, насекомое прыснуло ядом.       Данте ловко увернулся от меткого плевка, сокрушая летающий пульверизатор новым выстрелом. Дождём на плиту брызнула демоническая кровь.       — Ты что-то сказал?       Данте нашел глазами Вергилия. Тот стоял с обнаженным мечом, под каблуком ботинка лежала отрубленная черепушка кайна. Мужчина нажал чуть сильней, и та раскололась на множество осколков.       — Я спросил, на чем мы остановились?       — Я почти надрал тебе задницу. Но нам помешали, — ответил Данте.       — Ты заблуждаешься, — прозвучал холодный упрёк. — Всё было ровно наоборот.       — Начнем заново?       — Сначала обсудим моё предложение. Мундус жив, а это значит…       — Одно другому не мешает.       Данте приготовился к реваншу, но новая волна демонов не заставила себя ждать.       «Похоже разговор придется отложить».

4

      Ахания приподнялась на локтях, вытянула шею, пытаясь разглядеть происходящее из-за массивного, буквально вдавленного в землю валуна. Сначала она заприметила двух ражей, один из которых уже был мёртв, а другой едва мог сражаться, и подумала, что было бы хорошо оторвать пару когтей, желательно вместе с конечностями, пока те не превратились в бесформенное нечто, но она тут же передумала.       Адские недра порождали самых различных рептилоидов. Ражи были не самыми сильными, не самыми глупыми, но опасными их представителями. Елена не первый раз просила принести ей образец, но Ахания совершенно не разделяла её восторга от пресмыкающихся, учитывая, что их вытяжные когти были острыми, как бритва, а крепкие мышцы позволяли передвигаться с нечеловеческой скоростью.       Однако даже порядком загнанный раж совершил прыжок, и лишь напоровшись на лезвие меча, трепыхнулся в последний раз.       — Ты стал невнимателен.       Ящер оказался разрублен пополам прямо перед носом Данте.       — Чья бы корова мычала, — он пожал плечами.       «Этот голос», — Ахании он был знаком, она слышала его прежде и все чаще слышала в своей голове.       Она вновь осторожно высунулась из своего укрытия, чтобы удовлетворить любопытство: посреди импровизированной арены стояли двое — красный и темно-синий плащ развивались на ветру. Мечи были обнажены: дьявольский, огромный, словно выточенный из камня и сверкающий, изящный, до боли знакомый.       — О, боже, — Ахания тут же нырнула обратно за плиту, прикрыв рот руками. И кто её за язык тянул?       Стоило ей только взглянуть на этот меч, как она поняла, что единственно правильный выход — бежать — немедленно, прямо сейчас.       «Поздно».       — Так-так. И кто это у нас здесь? — прозвучал насмешливый голос откуда-то сверху.       Данте спрыгнул прямо перед ней. Всё её тело напряглось, ожидая атаки. Салли на плече зашипел, как кошка, шерсть на загривке встала дыбом.       «Господи, если ты существуешь, и это такая шутка, то ни черта не смешно».       Ахания попятилась назад до тех пор, пока резким уколом не ощутила это — кончик Ямато упёрся между лопаток. Вергилий оказался за ней в считанные секунды. Женщина скрипнула зубами и замерла.       — Очередная марионетка Мундуса? — донесся полный презрения голос.       Данте окинул ее взглядом из-под челки и расплылся в усмешке.       — Не думаю.       Ахания закрыла глаза, выдохнула, пытаясь собраться духом. Всё происходящее напоминало худший кошмар. Возможно, она расслабилась из-за чего оказалась в ситуации между молотом и наковальней — между Вергилием и Данте.       Салли нырнул за ворот чёрной рубахи. Этот тёплый комочек на груди в виде свернувшейся и трясущейся от страха крысы, позволил женщине немного успокоиться. Как будто Салли боялся за них двоих, оставив Ахании возможность сосредоточиться на главном.       — Это становится скучно. Может поделишься, кто ты?       «Вот бы сейчас сигаретку», — подумала Ахания.       Ей дико захотелось достать пачку из нагрудного кармана и сделать пару тяжек. Но сигарета осталось всего одна, а новую упаковку раздобыть будет непросто, учитывая захлопнувшиеся перед носом врата ада.       Взгляд Данте придирчиво пробежался от темных волос до узких стоп: хорошо сложена, на поясе сумка, на вид пустая, песочного цвета штаны на широком ремне с увесистой пряжкой, заправленные в высокие кожаные сапоги, видавшие лучшие годы, чёрная рубаха с завёрнутыми до локтей рукавами. Две верхние пуговицы соблазнительно расстёгнуты, между полами рубахи висит серебряный круглый медальон с ультрамариновым камнем и узором, образующим причудливый орнамент — для несведущих, таких, как он, абсолютно бестолковый.       Глядя на камень, Данте испытал странное желание потрогать необычное украшение. Своим единственным синим глазом медальон смотрел на него с вызовом, будто живой.       — Ты демон? — Данте пожал плечами, давая понять, что не имеет желания гадать. Но что-то подсказывало ему, что перед ним все-таки не демон или не совсем демон. Эта энергия, которая ещё окутывала женщину, отличалась от той, с которой прежде приходилось сталкиваться охотнику, но при этом казалась… знакомой.       — Опусти меч.       Данте знал, какая реакция последует за этими словами.       — Нет…       — Давай хоть раз мы поступим по-моему? Пожалуйста.       Вергилий хмыкнул, но убрал Ямато.       Данте усмехнулся, наблюдая за тем, как дыхание женщины выравнивается по мере того, насколько дальше от неё отходил Вергилий.       — Начнем сначала.       Данте сделал шаг, умышлено сокращая расстояние. Первое, что он почувствовал, приблизившись к женщине, был слабый, едва уловимый аромат — что-то похожее на запах ароматизатора в фургоне Нико.       «Дезодорант?» — решил он и вопросов только прибавилось.       — Меня зовут Данте; тот, что угрюмый, мой брат Вергилий. А ты?       «Вергилий», — Ахания повторила одними губами имя, терзающее её душу в кошмарах. Прошло столько лет, могла ли она предположить, что их пути вновь пересекутся?       Её взгляд пробежался по слегка растрепанным волосам, по прямому носу, по губам, гладко выбритому подбородку и шее, скрытой за воротником-стойкой синего плаща — почти такой же, каким Ахания его запомнила. На его фоне Данте выглядел потрепанным. Может, дело было в привычке следить за собой и всё держать под контролем — даже такую мелочь, как внешность, а может, сказались годы, проведённые в аду, но старший близнец хоть и изменился, а все-таки не так сильно. Разве что между бровей залегла морщина, а юношеские мягкие черты приобрели ясность. Та же сдержанность прослеживалась в одежде: не было прежнего кричащего чувства бахвальства, исчез шейный платок, повязанный узлом-аскотом, не сияла золотом вышивка на рукавах.       И все-таки он выглядел почти искусственно, в отличии от того же живого Данте, под кожей которого без сомнений циркулировала кровь, лицо которого меняли радость, гнев, печаль, счастье, которое сияло от пота. Вергилий же был больше похож на куклу или восковую фигуру, созданную с предельной точностью с одной целью — причинить ей боль.       — Не хочешь со мной говорить?       Голос Данте выдернул ее из раздумий. Чувство, как будто её загоняли в угол, усилилось. Каждое неосторожное слово могло привести к тому, чего она хотела меньше всего — Вергилий узнал бы её.       — Послушай, так у нас с тобой ничего не получится.       Данте крепко обхватил хрупкое запястье и рванул на себя, вынуждая её либо податься вперёд, либо предпринять тщетную попытку вырвать руку из его стальной хватки. К его удивлению и собственному благоразумию, женщина предпочла первое, не желая ломать лучевые кости, почти упав в его объятья и уткнувшись носом в пропитанное потом и кровью поло.       — Какое у тебя у оружие? Меч, пики, копье?       Ахания безразлично подняла голову, задрав подбородок и заглянула в глаза охотника.       — Все-таки меч, — Данте поднял ее руку и поднес к лицу, рассматривая мозоли. — Какой-нибудь узкий, лёгкий, может, короткий, чтобы удобно лежал в девичьей руке?       — Прости, что порчу момент, но не мог бы ты отпустить? Ты слишком сильно сдавил запястье. Мне больно, — она умела, если нужно, говорить медленно, томно, будоража мужскую фантазию одним только голосом. Сейчас это было единственным её оружием.       Данте замер, его полностью затянул глубокий, выразительный взгляд, как ему показалось в этот момент, по-кошачьи жёлтых глаз, обрамлённых плотным рядом черных ресниц. Он усмехнулся, ощутив прилив крови к тем частям своего тела, которые должны были пребывать в покое, и отпустил женщину.       — Спасибо.       Вергилий просверлил его взглядом. Не надо было уметь читать мысли, чтобы понять, чем недоволен брат. Но Данте был благодарен ему за холодную сдержанность. Будь он на его месте, то не смог бы воздержаться от сальных комментариев.       — Гляди, а я думал ты немая.       Ахания тяжело вздохнула и помассировала покрасневшую плоть. Следы быстро исчезали на оливковой коже, но все-таки недостаточно, намекая: в ближайшее время стоит поберечь себя.       «Что же делать?»       «Импровизируй», — подсказал внутренний голос.       — Разве я похожа на самоубийцу? — она вскинула бровь. — Мне известно, кто ты, и что бывает с теми, кто идет против Данте — охотника на демонов, — голос женщины звучал приторно-сладко. Она давно усвоила урок, что лесть лучший способ отвлечь потенциально врага в такой ситуации. Особенно если речь шла о мужчине.       — Далеко не всем демонам твой довод кажется убедительным, — заметил Данте с усмешкой на небритом лице. — Да что там, почти всем.       Пришлось бы соврать, утверждая, что ему не были приятны слова женщины. Данте был падок на похвалу. Гадкое чувство собственного превосходства от очевидной лести змеёй заползло под кожу.       В голове Ахании созрел целый поток колкостей в сторону Данте, но она запихнула их себе в глотку.       — Возможно, они просто не такие умные, как я, — Ахания попыталась улыбнуться.       Данте опустил взгляд. Нечто пришло в движение в декольте женщины, а мгновение спустя оттуда выглянул крысиный нос, уставившись на мужчину почти с презрением в блестящих и подозрительно умных глазах-бусинках.       — Куда ты смотришь?       — Да, вот думаю, откуда ты такая умная взялась.       — Можно я пойду? — не выдержала Ахания. — Мне нечего с вами делить. Я просто хочу вернуться домой в целости и сохранности.       Брови Данте поползли вверх, выражение лица с насмешливого сменилось на удивление.       — Хочешь сказать это не уловка? — Данте развёл руками. — И ты не работаешь на Мундуса?       — Мундусу нечем меня прельстить, — пожала плечами Ахания. — А если я действительно захочу выделиться, то предпочту разойтись с вами мирно и больше никогда не встречаться. Уж этим вряд ли кто-то сможет похвастаться в подземном мире.       — Даже так…       Данте обошел женщину и устроился на каменной плите.       — Ты знала нашего отца? — поинтересовался он.       — Нет, — Ни один мускул не дрогнул на её лице. — Но наслышана.       — И не считаешь его предателем?       — Люди подчас бывают куда хуже демонов, я считаю, что Спарда оказал нам услугу, закрыв врата, — Ахания вздохнула, а затем усмехнулась. — Людям не место в подземном мире. Испортят экологию.       — А ты получается эко-активистка? Спасем вымирающие виды демонов?       — Что- то вроде того.       Пристальный, где-то даже снисходительный взгляд Данте буквально выворачивал женщину наизнанку.       — Прошу вас. Отпустите меня.       Косым взглядом Ахания приметила мелькавшую рядом фигуру. Вергилий держался поблизости, в любой момент готовый пустить в ход Ямато. Жизнь в аду была проще своей примитивностью и искаженным течением времени, требуя только одного — силы, а её у Вергилия было с лихвой. Она чувствовала это каждой клеточкой своего тела, даже на таком расстоянии.       «Похоже ты добился своего».       — Странная ты.       Данте вспомнил Триш. Мысль о том, что Вергилий может быть прав о марионетке Мундуса, неприятно отозвалась на задворках сознания. Мириться с этим Данте не хотелось, как и признавать правоту брата. Женщина понравилась ему, и он был не против её компании, учитывая, что единственной альтернативой был вечно хмурый и недовольный близнец — кривая копия его самого, руководствующаяся не низменными чувствами, а странноватым кодексом чести. Проще говоря, настоящее собрание всех раздражающих и невыносимых качеств.       — Впервые встречаю демона, который рассыпается благодарностями Спарде.       — Спарда знал, что такое честь, — ответила Ахания. — Я надеюсь вам это тоже не чуждо.        Данте снова оказался в интимной близости от женщины, не отрывая глаз от медальона на её шее. Уж больно его манила эта безделушка, подозрительно напоминая артефакт из прошлого — Слезы Алана. Охотника мало волновали такого рода вещи, пока они не доставляли проблем.       "Хотелось бы знать, чем именно может похвастаться эта бижутерия — раньше, чем эти самые проблемы возникнут".       Он не заметил, как протянул руку, но тут из декольте раздалось шипение и угрожающе клацнули острые зубы. Данте отдернул ладонь, сжимая пальцы в кулак и заглянул в глаза женщины: янтарные, сверкающие, по-своему притягательные. Она отвечала нарочно уклончиво или размыто, так как свойственно демонам, но смотрела совсем по-человечески — с искоркой и надеждой.       — Поправь, если я неправильно тебя понял: ты хочешь просто разойтись в разные стороны?       Женщина кивнула.       Данте вздохнул. Скромное, но уловимое восхищение Спардой ощущалось в том, как она произносила его имя, казалось ему подозрительным. С другой стороны, у кого нет своих тараканов? Вспомнить хотя бы тщедушного Ви — лучшую половину его брата. Вот у кого были заморочки так заморочки. Данте так и не смог понять этого загадочного персонажа, имеющего общего с Вергилием разве что первую букву имени. Так что мешает женщине иметь свои причуды, например, завуалированное уважение к тёмному рыцарю или любовь к крысе?       «Где она только откопала её?» — Данте уставился в глаза зверька, следящие за каждым его шагом. Обычная с виду такая крыса, если не считать взгляда. Нужно спросить что-то, пока этот комок шерсти не просверлил в нем дыру.       — Я точно в аду? Или это какое-то шоу? Где в таком случае камера, куда смотреть? — Данте сложил ладони рупором. — Эй, кто—нибудь — Эштон Кутчер, Джейсон Голдберг? Можете выходить, я раскусил вас!       — Если ты посмотришь вверх, а затем вокруг, то убедишься, да — ты в аду. А здесь неважно ловит спутниковое тв.       — Значит, ты не лояльна к Мундусу и его идеям?       — Не то, чтобы… Мне, мягко говоря, все равно, кто сидит на троне преисподней, даже если это будешь ты. Но в аду кроется огромная сила, которая без должного контроля может пошатнуть и без того хрупкое равновесие между двумя мирами. Ад нуждается в правителе. И если никто из вас не планирует занять его место, то просто возвращайтесь туда, откуда пришли, — подвела итог Ахания, понимая, что достаточно честный ответ если не избавит от дальнейших вопросов, то, по крайней мере, снизит градус давления.       — Но что ты забыла тогда здесь?        Данте не собирался сдаваться и после короткой передышки решил попытать удачу снова. По большей части его терзал только один вопрос: если её не подослал Мундус, то кто? В то, что женщина оказалась здесь случайно, верить он отказывался.       — Думай, что хочешь, — ответила Ахания и вздохнула, понимая, что её привёл сюда внезапно разбушевавшейся материнский инстинкт и одна старая крыса.       — Ты сказала, что хочешь вернуться домой. Так твой дом…       Данте не закончил, Вергилий его перебил.       — Мне это надоело, — в его голосе звучал металл, возле горла женщины в считанные секунды оказался Ямато. Лезвие опасно коснулось тонкой кожи на шее и поддело цепочку медальона. — Пора с этим кончать.       Ахания вздрогнула, закрыла глаза. Это было ожидаемо, и все равно заставляло сжаться внутренности. Тонкая алая струйка скатилась по шее женщины и едва уловимая вибрация прокатилась волной от кончика лезвия к рукояти.       Вергилий не узнал её, но вот Ямато…

5

      Вергилий замер с катаной в руке, точно сошедшая с постамента статуя Спарды на центральной площади Фортуны. Казалось, время законсервировалось в этих голубых глазах, возможно, даже двигалось назад, подкидывая Ахании разобранную на кадры жизнь. А ведь однажды она так же стояла перед ним, балансируя между жизнью и смертью, не зная, в какую сторону качнутся весы.       — Давай, — прошептала она. — Чего тянуть? Тебе ведь ничего не стоит оборвать чью-то жизнь? Ничто не имеет значения, только сила?       Ахания поджала губы. Как многое ей хотелось высказать ему, но она стерла каждое невысказанное слово с языка.       — Вергилий! — вмешался Данте и сердито свел брови на переносице. — Ты только что говорил необходимости подвести черту, найти ответы на вопросы?       Он сложил руки на груди и прищурился.       — Вряд ли найдется еще один демон, который будет с нами разговаривать, возможно, даже сотрудничать. Или, может, у тебя под плащом завалялась свежая топографическая карта подземного мира?       — Позволь мне кое-что уточнить, Данте. Ты так уверен, что она не воткнет тебе нож в спину, когда ты отвернешься? — голос мужчины звучал опасно ласково, почти бархатисто. Так выглядело небо перед грозой — обманчиво спокойным. Данте же норовил схлопотать молнией по заднице с каждым неосторожным словом. — Я пробыл в аду пол жизни. Здесь нет понятия чести.       Вергилий посмотрел на женщину и фыркнул. Она говорила о чести, об отце. Что такая, как она могла об этом знать?       С высоты его роста она казалась ему ничтожно маленькой и хрупкой — на голову точно ниже его. Придирчиво он пробежался взглядом, пытаясь понять, почему Ямато отреагировал на неё. Взгляд уцепился за медальон.       «Дело в нём?»       — Что-то такое припоминаю, — постучал по виску Данте указательным пальцем в обрезанной перчатке. — Но внимание, ты по-прежнему не знаешь куда идти и что искать. Это ведь тебе отбило память, после того как две половинки стали единым целым.       Данте смачно ударил одной ладонью по другой, наглядно иллюстрируя произошедшее, но Вергилий не слушал его.       «Если убью ее, то не узнаю этого».       — Пусть живет. Пока… Но знай, за все последствия этого решения я спрошу с тебя, Данте.       Катана вернулась в ножны, и Ахания выдохнула. Однако под пристальным взглядом Вергилия мерзкими щупальцами продолжало расползаться по спине ощущение липкого страха.       — На самом деле, мне вообще не нравится твоя затея, Вергилий. С чего ты вообще взял…       — Не при ней.       Вергилий нахмурился, губы сузились до тонкой линии. Он отмахнулся рукой от Данте, словно от надоедливой мухи.       — Я справлюсь один. Если не хочешь помогать, могу прямо сейчас открыть тебе портал, — он развернулся на пятках и заглянул в глаза Данте.       — Одного я никуда не отпущу. Тебя, между прочим, там, — Данте показал наверх, — сын дожидается. И я обещал за тобой присматривать.       У Ахании перехватило горло. Какое отношение ко всем у этому имел Неро? Вергилий нашел его? Он знал? Когда это произошло? И неужели он ее узнал? — нет. Данте сказал Вергилий потерял память, и, конечно, почти тридцать лет — большой срок. Он не мог узнать ее.       А ведь Вергилию можно было позавидовать: ему удалось затерять в глубинах памяти немногочисленные, но трепетные моменты, не оборачиваясь назад, не терзаясь сомнениями. Или она просто была не настолько ярким и значительным эпизодом в его жизни, чтобы запомнить?       «Меня не должно это задевать».       — А ты вообще уверен в этом, Данте? — спросил Вергилий, выдержав паузу.       — В том, что Неро твой сын? Ты сам видел реакцию Ямато. И ты должен вернуть себе память, вернуться в мир людей и всё объяснить ему.       Вергилий опустил голову, длинные пальцы коснулись лба и откинули назад непослушные пряди волос. Данте, знал, что этим жестом брат сообщал о том, что дальнейшая дискуссия не имеет смысла и разговор окончен.       — Ты размяк, Данте, — с едва уловимым раздражением, произнёс Вергилий. — Отрастил брюхо и думаешь только им. Мы ничего не знаем о ней и какие цели она преследует, но ты готов ей довериться, — только он умел говорить так нарочито медленно, как будто подолгу вспоминал каждое слово, напоминая этим размеренным темпом древнего, умудрённого жизнью старика.       — В отличие от тебя, я понимаю, что нам понадобится помощь, если мы хотим добраться до пятых врат в ближайшее время. Мы ведь даже не знаем, куда идти. Посмотри вокруг, брат. Здесь нет ни одного гребанного указателя!       — А у вас похоже не самые теплые отношения, — заметила Ахания.       — Какие-то проблемы? — иронически поинтересовался Вергилий, изучая лицо женщины.       — Он просто меня бесит, — ответил Данте.       — Не грех, коль нас волнуют страсти, но худо быть у них во власти.       — Только не это! Неужели ещё один ходячий сборник унылых цитат? Чудом от одного избавились, — Данте отреагировал моментально, словно его задели за больное.       — Ты невежа.       Вергилий вновь посмотрел на эту женщину, в ее золотые глаза и сердце пропустило удар. Она вызывала у него двоякое ощущение, тем самым доставляя ему некоторые неудобства: с одной стороны, ему хотелось избавиться от нее здесь и сейчас, с другой он хотел узнать как можно больше, и в первую очередь — почему Ямато отреагировал на неё? Какое она отношения имела ко Спарде? Почему не пыталась убить их? Ловушка?        За все эти годы, вопреки ожиданиям, Вергилий накопил кучу воспоминаний, которые не спешили возвращаться. И все-таки прошлое, со всей грязью — постепенно находило своё место в голове, точно вставший на место фрагмент общей картины. Нужно было только подождать, чтобы во всем разобраться, когда хаос уляжется — истина не замедлит проясниться.       — Я дам тебе шанс, но только один, — Вергилий пригвоздил её взглядом, как насекомое шпилькой.       Ахания бессознательно выпрямилась, расправила плечи. Пытаясь сбросить напряжение, потянула за цепочку. Звенья впились в кожу, отрезвляя. Камень с удовольствием впитал эту боль.       Тоска и страх утонули в обманчивом спокойствии, отозвались застарелые чувства в сердце и остались пленниками грудной клетки, не найдя выхода. Всего лишь одним взглядом Вергилий буквально выжимал из неё самые потаённые, скрытые и постыдные воспоминания.       — Я уверена, что вам понадобится моя помощь, чтобы вы не задумали.       Она видела, как в глазах Вергилия вспыхнул дикий огонёк, и на губах расцвела усмешка. Это был лишь миг, прежде чем его лицо, казалось, анатомически неспособное выражать эмоции, приняло привычно мрачное выражение.