И самум однажды ослабеет

      В течение следующих нескольких дней Яздан не объявлялся. До Резы доходили слухи об изменениях на постах министров: кого-то отправили в темницу, кто-то отделался простым понижением в должности или отстранением от службы. Казни, однако, не удостоился никто. Видимо, на фоне поступков секретаря все прочие нарушения показались будущему царю детской шалостью. И Реза поразился тому, насколько Яздан был решителен в своих действиях. Всё-таки помощь ему требовалась в меньшей степени, чем предполагал секретарь. Внутренний стержень и решимость есть, а вектор переписчик подскажет. Если ему позволят, разумеется. Не то чтобы Реза в этом плане додумался просить дозволения, но во власти Яздана было передавать документы и распоряжения через слуг, а в таком случае доступа к принцу у секретаря как не бывало…

• ══─━━── ⫷⫸ ──━━─══ •

      Рабочие довольно споро управились с барханами песка и воскресили похороненные площади и открытые залы. Капители с бычьими головами вновь заблестели начищенным золотом; примятые к земле деревья, выпрямившись, с облегчением расправили подрезанные ветви, а пёстрые драпировки, растянутые меж колонн, снова раздули зобы навстречу тёплому ветру. Отполированный пылью дворец стал по-особенному манящим в своей чистоте. Аше даже удалось пару раз увлечь Резу на прогулку. Песчинки ещё поблёскивали в мраморных трещинах полов, но это не умаляло поразительной быстроты, с которой устранили последствия бури. Яздан просто обязан был отблагодарить золотом каждую потемневшую от работы руку. Себя он тоже мог наградить отдыхом. В какой-нибудь отдалённой от основной части дворца комнате, где для него всегда разложены мягкие подушки, а полог услужливо задёрнут неприметным обитателем здешних мест…       Реза предполагал, что принц может проникнуть немой тенью в его покои и без спроса развалиться на тахте. Но чего он не мог предположить, так это глухого стука в дверь перед самым отбоем. Довольно настойчивого. И, кажется, от ударов ногой. Реза был вынужден отворить дверь — хотя бы для того, чтобы прекратить этот шум. Первым делом взгляд наткнулся на Яздана. Принц держал в руках два увесистых глиняных сосуда, в которых, судя по резкому кисловатому запаху, было отнюдь не молоко с мёдом.       — Ваше Высочество?        «Почему не через окно?» — собирался уже спросить Реза, но вовремя заметил темноволосую макушку Аши, показавшуюся из-за плеча принца. Подруга держала охапку золотых кубков, инкрустированных камнями.       — Я могу вам чем-то помочь? — переводил Реза растерянный взгляд с одного лица на другое.       — Подержи. — Яздан сунул ему в руки сосуды, едва не расплескав содержимое, и прошёл в комнату, сдвинув секретаря со своего пути.       — Надеюсь, мы не помешали. — За принцем зашла улыбающаяся Аша со своей ношей, слегка спотыкаясь о длинный подол платья, расшитый цветами.       Последней перешагнула порог Ясмин, которую Реза не сразу разглядел в темноте коридора. Ей досталось блюдо с фруктами, и капитан явно чувствовала себя неуютно — вероятно, потому, что она была единственной трезвой в этой процессии и понимала всю абсурдность ситуации.       Реза уже имел возможность объясниться с капитаном королевской гвардии — разумеется, посодействовала этому Аша, едва ли не силой столкнув их друг с другом, — и они с Ясмин пришли к относительному взаимопониманию. В конечном счёте, оба имели привязанность к своим благодетелям, и их позиции были во многом схожи, пусть и вынуждали находиться по разные стороны баррикад. Отношения между Ясмин и Резой всё ещё оставались несколько натянутыми и подчёркнуто вежливыми, но открытого пренебрежения не выказывала ни одна из сторон.       — Извини за вторжение, — коротко кивнула Ясмин хозяину комнаты. — Я пыталась их отговорить, но они словно два упёртых мула. Аша решила, что ты тут один скучаешь, а принц Яздан после пары кубков оказался слишком… деятельным.       Реза обречённо вздохнул, теснее сжав глиняные кувшины. О спокойном вечере он мог позабыть. Возможно, это было платой за уныние, которое с каждым одиноким днём накатывало всё сильнее и сильнее. Реза перевёл взгляд на копошение в центре покоев: под чутким руководством принца Аша старательно раскладывала бахромчатые одеяла и подушки с кисточками на ковре. Со стола были украдены огарки свечей и лампы с маслянистыми боками. Некогда лежавшие у осиротелых свитков, сейчас же маленькие солнца были размещены в опасной близости от импровизированной лежанки. Довольно узкой и больше походившей на орлиное гнездо, чем на место отдыха для четырёх взрослых людей. Один из которых — известный любитель вытянуться на покрывалах во всё великолепие своей значимости.       — Вы долго там топтаться будете? — поторопил Яздан и небрежным жестом поправил пурпурный лоскут ткани праздничного одеяния, скользнувший по белому рукаву. Место для отдыха уже было подготовлено, и принц всем своим видом выражал нетерпение, уютно и довольно скромно устроившись в ворохе подушек.       Вино с шумным плеском разлилось по кубкам. Всего по трём. Капитан гвардии ожидаемо оказалась трезвенницей и предпочла занять руку эфесом висящего на поясе меча — не иначе как по привычке, чем из надобности. Люди, которых Реза не мог с уверенностью назвать друзьями, кроме, разве что, Аши, уселись друг напротив друга: по правую руку от Резы была Аша, слева — Яздан, а прямо напротив — единственная, кто открыто выражал недовольство, — Ясмин.       — Так, и… что привело вас ко мне? — несмело нарушил неловкость положения Реза.       Ясмин его уже уведомила, но начать разговор с чего-то было нужно. Если присутствие Аши Реза ещё мог объяснить, присутствие Яздана — тоже, пусть и с натяжкой, то нахождение здесь ещё и Ясмин вызывало определённые вопросы. Несмотря на сглаженные углы, Реза определённо был не в том положении, чтобы давать им приёмы под выдержанное вино.       — Мы завершили уборку дворца, — похвасталась Аша, заправляя за ухо выбившуюся из косы тёмную прядь. — Сады ещё предстоит восстановить, но с основной работой покончено. По этому поводу был организован небольшой банкет. Я посчитала, что тебе тоже не помешает развеяться.       Реза подавил все эмоции, которые грозилась выдать его скромная, но выразительная мимика. Очень милое проявление заботы со стороны подруги; вот только зачем нужно было организовывать едва ли не половину датабама в четырёх узких стенах? Благо что косматого зверя Аша с собой не прихватила. Кори на развороте точно бы снёс хвостом всё скромное убранство, которого здесь по обыкновению и так позорно мало.       Прохлада ночного ветерка просачивалась сквозь распахнутое окно, волнуя вишнёвые занавески. А вместе с собой тянула и ненавязчивые запахи костра и жареного хлеба с ягодами. Стрёкот сверчков перемежался на приглушённом расстоянии с разноголосым смехом людей, вовсю веселящихся на банкете. А Реза не мог взять в толк, какой человек в здравом рассудке откажется от опьяняющей свободы в пользу ставшей резко душной и тесной кельи.       — Спасибо, но не стоило беспокоиться обо мне, — вздохнул секретарь. — Вам всем было бы веселее на банкете…       — Это точно, — подтвердил Яздан. — От твоего умения веселиться молоко киснет.       Брови Резы недовольно сошлись на переносице, но возражать он не стал. В сущности, принц был прав. Всецело отдававший себя работе Реза не привык к праздному времяпрепровождению, и желание Аши разнообразить его досуг вызывало смутное чувство тревоги и вины.       — Яздан, вы ведь были тем, кто предложил уйти, — напомнила принцу Аша.       — Я и не отрицаю, — сказал Яздан и пригубил вина. — Во всяком случае здесь намного спокойнее находиться, чем в окружении министров, которые липнут ко мне хуже, чем репей к полам кафтана…       — Ещё бы им не липнуть, — заговорила Ясмин. — Вас почти невозможно найти, и на заседаниях совета вы редко появляетесь. Для советников банкет — почти что уникальная возможность обсудить с вами дела.       — Ты преувеличиваешь, Ясмин, — возразила Аша. — В последнее время Яздан необычайно усерден, — хихикнула она следом. — Вон сколько министров сменилось.       — Необходимые меры, — сказал Яздан и покосился на Резу, который старательно изображал непричастность к произошедшему. — От тех людей оказалось больше проблем, чем пользы.       — Может, вы и военными реформами займётесь? — спросила Аша. — У Ясмин слишком непрактичная форма…       — Аша! — шикнула на подругу капитан. — Мы это уже обсуждали.       — Помню-помню, — отмахнулась Аша, не спуская глаз с недовольного этим разговором принца. — Но раз нам представилась возможность обсудить проблемы с Язданом, который вечно где-то пропадает…       Яздан уткнулся носом в кубок, старательно делая вид, что не имеет никакого отношения к происходящему. Аша тем временем продолжала напирать:       — Думаю, если мы спросим мелофоров, что они об этом думают…       — Я тебе уже говорила, — вкрадчиво произнесла Ясмин, — что эта форма скорее парадная. Во дворце незачем носить боевые доспехи.       — Но ситуация с «убийцей» показала, что ваши длинные одежды и золотые украшения с драгоценными камнями не слишком подходят для преследования, — не отступала Аша. — Будь это реальный злоумышленник, жертв оказалось бы сложно избежать…       И Яздан сдался:       — Ну хорошо, я подниму этот вопрос на обсуждении, только, пожалуйста, давайте больше не будем о политике? Я ушёл с банкета не для того, чтобы меня ещё и здесь донимали проблемами.       — Тогда следовало выбрать другое место… — улыбнулась Аша и сделала глоток, с хитрецой глядя на Яздана поверх позолоченного борта.       — Почему это? — не понял принц.       — В последнее время вы довольно часто наведываетесь к Резе, — отметила подруга и стянула с подноса финик.       — Я слежу за ходом его работы, — парировал Яздан.       — Реза трудолюбивый и ответственный, он покончит с заданием в кратчайшие сроки и без проверок. И вообще, разве это в вашем характере — устраивать проверки вместо того, чтобы отдыхать?       Реза с плохо скрываемым любопытством следил за этой перепалкой. Очевидно, что не он один заметил странности в поведении принца, но только Аша могла приподнять завесу тайны в силу близкого общения с Язданом. А сам Яздан подавился воздухом на заявление подруги. Тонкие губы принца скривились и слегка приоткрылись, собираясь дать отпор. Реза уже был готов внимать его оправданиям, как вмешалась Ясмин:       — Может, следовало сначала узнать у Резы, хочет ли он видеть нас?       Спор оборвался так же неожиданно, как и начался. Яздан и Аша синхронно повернули головы к хозяину комнаты, который всё это время сидел молча и делал вид, что расправлял складки на одежде. Вопрос пришёлся как тупой удар под дых рукоятью меча. Реза не мог сказать однозначно, желал ли он присутствия визитёров. С одной стороны, он уже скинул с себя официальную форму, оставшись в просторной рубахе и шерстяных штанах, готовясь отходить ко сну, и неожиданный визит был несколько смущающим. Но с другой — к нему проявили внимание. Реза не считал себя заслуживающим столь хорошего отношения, но и отказываться от какого-либо участия в своей жизни, пусть и незаслуженного, стало бы верхом пренебрежения.       — Можете оставаться здесь столько, сколько хотите. Мои двери всегда открыты для вас.       Реза несколько схитрил: ни одно из этих утверждений не было ложным, но и всей правды они не открывали. Гости действительно могли оставаться, сколько желали, силой их переписчик всё равно не смог бы вытолкнуть, а двери с недавних пор запирать стало бесполезно. Хозяин комнаты решил не обозначать собственного мнения, ограничившись лишь расплывчатым гостеприимством. Неизвестно, как бы истрактовала это мнение Ясмин, ответь Реза прямо, но он никоим образом не мог обидеть этих людей. Только не снова…       — Вот и отлично. — Яздан повернулся к Аше. — Так и чем мы займёмся?       К вящему разочарованию Резы, Яздан быстро потерял нить предыдущего разговора и перенял другую тему. Хотя, может, оно было и к лучшему. В любом случае информация о причинах пристального внимания к скромной персоне переписчика не несла в себе никакой практической пользы.       — А что ещё делают на дружеских посиделках? — Вопрос Аши был риторическим, но присутствующие только непонимающе переглянулись между собой. И до неё дошло: — Вы что, никогда не собирались с друзьями на вечёрки и ночёвки?       Аша растерянно переводила взгляд с одного лица на другое, — и ни на одном из них не могла найти положительного ответа.       — Предположу, что ни у кого из нас не было подходящих друзей, — озвучила общую для всех мысль Ясмин.       — Ох… — Аша на секунду сникла, но тут же воодушевилась: — Тогда я вам всё расскажу! — Она широко улыбнулась и активно зажестикулировала. — Мы с друзьями раньше частенько собирались вместе по вечерам у кого-нибудь дома: приглашались и девушки, и парни. Все общались, веселились, пели, танцевали, придумывали игры или просто помогали друг другу в каком-либо деле. Бывало, что в процессе такого общения создавались пары. — Аша прикрыла губы ладошкой и смущённо захлопала ресницами. — Вот и мы можем, скажем… Погадать на любовь!       Яздан гулко фыркнул в кубок, а Ясмин закатила глаза; и только Реза был заинтересован неизвестными ему обычаями. А подругу было уже не остановить.       — Нам нужны чаша с водой, золотое кольцо, три камешка и нитка! — сказав это, Аша закопошилась в складках своей одежды.       — Тебе следовало предупредить раньше: наши чаши уже наполнены вином, — заметил Яздан. — И где мы камни искать будем? — С этими словами добрая треть его кубка опустела.       — Камешки уже негде достать, нужны те, что на дне реки или моря, а вместо воды, так и быть, пусть будет вино. У кого есть кольцо? — Аша уже держала нить на изготовку.       Ей украшения покамест были не по карману, Ясмин не носила их из практических соображений, а Реза просто не интересовался демонстрацией статуса. Из присутствующих украшениями баловался только принц.       — Ох, ладно. Держи, — протянул он и нехотя стянул золотой обруч с указательного пальца, отдавая его Аше.       — Ну уж нет, — запротестовала та. — Кольцо ваше, значит, и гадать вам.       Яздан заворчал что-то неразборчивое вроде: «Сама придумаешь, а мне работать», — но нитку принял и, продев в нее кольцо, опустил его в бордовую жидкость.       — И что теперь?       — Смотрите в середину кольца и думайте о своей суженой.       Яздан заглянул в кубок:       — Ничего не вижу. — Он склонился в сторону Резы, ближе к масляной лампе, силясь разглядеть хотя бы намёк на золотой кружок на дне.       Нос Резы приятно защекотал тончайший запах эфирных масел, который источало тело принца, и секретарь слегка отклонился в своём положении. Дабы не загораживать и без того тусклый свет, разумеется. Яздан сосредоточенно вперился в чашу. Он хмурился и часто моргал, но не озвучивал своих мыслей. А Реза был почти уверен, что принц не может вспомнить ни одного подходящего образа, кроме, разве что, лица кого-нибудь из присутствующих.       Неприятные мысли кольнули булавкой. Что если гадание — не просто развлечение для деревенской молодёжи и действительно может нести в себе сакральный смысл? Чей лик в крови многолетней выдержки сможет опознать Яздан? Точно не кого-нибудь из тех, кто, сложив ноги, сидит на подбитом лиловом покрывале: Аша слишком активная для принца, Ясмин — слишком серьёзная, а Реза… Ну, он вообще мужчина, и одного этого факта достаточно, чтобы даже не вносить себя в список возможных претендентов. Тогда остаются родовитые госпожи, что имеют обыкновение посещать царские банкеты с завидным постоянством. Яздана, конечно, словно ветром сдувает с пышных и не очень празднеств, но это не показатель. Вполне возможно, что юное сердце взволнованно томится в близком присутствии к объекту своего интереса; тогда единственным спасением является наблюдение издалека… Секретарь время от времени набредал на принца, растянувшегося ленивым и сытым сурком за зелёной изгородью цветочных кустов. Откуда, к слову, открывается вполне удобный обзор на площадь, по обыкновению отводившуюся под нужды банкета…       Реза всё глубже увязал в размышлениях, как в зыбучих песках. Лица знатных дам вспыхивали в памяти и тут же сменялись другими. Воронка всё закручивалась, утягивая с собой пёстрые осколки образов подходящих по возрасту и статусу девушек. Набиралось их не так уж и мало… Грудь сдавило витыми тисками.       — Ну, что там? — От нетерпения Аша едва ли не подпрыгивала на месте.       Реза вздрогнул синхронно с Язданом. Оба ушли в свои мысли, и обоих выдернул в реальность внезапный вопрос. Реза сфокусировал внимание на взбудораженной Аше. Видимо, девичье сердце было падко на любовные интриги. Подругу выдавали горящие азартом глаза и предвкушающая улыбка, которую она и не постаралась укротить. Возможно, Аша хотела узнать будущую царицу в лицо, чтобы после подтолкнуть их с Язданом друг к другу. Сам принц и палец о палец не ударит, в этом не сомневался никто из присутствующих.       — Вижу тёмные волосы и карие глаза… — неуверенно протянул Яздан. — Густые брови, тонкие губы, прямой нос…       Реза сглотнул тугой ком в горле, не решаясь посмотреть на принца, нехотя трактующего предсказание. Ашу такой ответ не устроил. Она шатко перегнулась и заглянула в отражение:       — Яздан, вы сами себя описываете!       Реза не сдержался и тоже подсмотрел. И правда, в кривом свете и тёмном, почти чёрном отражении вина зелёные глаза принца выглядели карими. Да и всё остальное было слишком размытым и подходило под описание едва ли не каждого обитателя дворца. Реза ощутил странное чувство, будто кованый обруч, сдавивший лёгкие, звонко лопнул, и теперь секретарь мог вздохнуть свободной грудью.       — Ты сама спросила, что я вижу. И вообще, я могу предсказывать будущее, зачем мне какое-то гадание? — Яздан вынул кольцо, обтёр его и водрузил обратно на палец.       — Людям нужны гадания, чтобы делать прогнозы и выбирать верные решения; но на самом деле они зацикливаются на конкретном образе и видят пророчество даже там, где его нет, — неуверенно подал голос Реза.       — Звучит очень глупо, — сложила руки на груди Ясмин. — Если предсказание выйдет негативным, то что тогда? Трястись в страхе от каждого мнимого знака?       — Ну, этим сейчас все и занимаются, — быстро подхватила новую тему разговора Аша. — Придворные посчитали песчаную бурю дурным знаком и проделками дэв…       — А я считаю это божественным благословением, — сказал Яздан и с блаженным видом опрокинул в себя остатки вина. — Всевидящий и всезнающий Ормазд даровал мне ещё несколько спокойных и безмятежных дней.       — Бедный Яздан, — притворно запричитала Аша. — Вас, должно быть, уже жутко утомили вопросами о том, какие занавески выбрать и какими должны быть приборы: золотыми или серебряными. — Она сделала ещё глоток и отправила в рот кусочек засахаренного фрукта.       — Хвала Всевышнему, этим будут заниматься управляющие! — не уловил иронии в словах подруги Яздан. — Но меня уже начали донимать пошивом официального костюма.       — Надеюсь, и свадебный вам тоже пошьют… — Аша так ловко направила разговор в нужное ей русло, что Реза невольно восхитился. — Скажите, Яздан, вы уже задумывались, кто станет спутницей вашей жизни? Разделит все тяготы и горести?       Реза напрягся. Определённо это была бы самая интересная информация за сегодняшний вечер. Которую, однако, секретарь слышать не желал. Что ему делать с этим знанием после? Не исключено, что он впадёт в ещё большее уныние. А может, просто напьётся. Вино в нетронутом кубке стало казаться всё более привлекательным…       — Союз должен приносить выгоду, так что моё мнение в этом вопросе учитываться не будет. — На удивление голос Яздана не звучал грустно, словно принца всё это никоим образом не касалось. — Но даже если и так, я понятия не имею, кто мог бы разделить со мной бремя правления, — отмахнулся принц от Аши, подливая себе ещё вина.       — Обманываете, Ваше Высочество, — лукаво улыбнулась Ясмин.       Рука принца дёрнулась. По дорогой ткани покрывала расползлась неровная красная рана.       — Ага! — возликовала Аша. — Я так и знала! И кто она, ваша избранница? Я могла видеть её на банкете?       Реза понадеялся на Ясмин, на то, что она осадит зарвавшуюся и подвыпившую Ашу, но капитан только лукаво поглядывала на растерянного из-за внезапного напора принца и вмешиваться явно не собиралась. Тогда за Яздана вступился Реза:       — Вопрос был о разделении обязанностей, а не о любви…       — Спасибо, Реза.       Яздан придвинулся к секретарю, опознав в нем голос разума, способный осадить двух хищниц, что были намерены выпотрошить душу принца в попытках выудить пикантные подробности. И Реза вздрогнул, стоило только тёплому телу расслабленно привалиться к его плечу. Аромат жасмина удушливыми лепестками припорошил лёгкие.       — Так, значит, кандидатура всё же есть? — поинтересовалась Ясмин.       — Ничего я вам не скажу! — поспешно отрезал принц.       — Тогда что на счёт тебя, Реза? — сменила цель Аша. — Тебе нравится кто-нибудь?       Уже второй раз Реза вздрогнул от внезапности вопроса. Но, в отличие от первого, этот был адресован секретарю, а не принцу. Учтя предыдущую ошибку, подруга не оставила возможности истрактовать вопрос иначе. Для Резы не было проблемой сказать «да», вот только…       — Это не имеет значения, — отмахнулся он так же равнодушно, как и Яздан ранее.       — Как это — не имеет? — возмутилась Аша. — А как же семья, дети?       Реза покосился на Яздана. Принц лениво и благодушно улыбался, подперев подбородок руками, и поглядывал на секретаря снизу вверх. В изумрудных глазах было скрытое предостережение. И Реза прекрасно понял намёк. Неизвестно, знала ли о будущей казни Ясмин, но Ашу следовало бы огородить от подробностей. Реза глубоко вздохнул, собираясь с духом. Необходимо было пояснить свою позицию, обходя истинную причину:       — О браках договариваются родственники будущих жениха и невесты. У меня нет… — Реза запнулся. — …Ни родителей, ни попечителя, ни собственного дома. Не думаю, что хотя бы одна семья захочет отдать свою дочь за такого… мужа, — под конец речи голос Резы зазвучал совсем слабо. Было невероятно унизительно произносить подобное вслух, но спокойствие Аши, пусть и временное, по значимости превосходило собственную гордость. Реза поспешил спрятать неловкость в первом за вечер глотке вина. Кисло.       — Прости… Я не подумала… — Аша неловко придвинулась ближе и прильнула к плечу Резы. Она мягко и успокаивающе поглаживала руку друга, сжатую в кулак на колене. — Не отчаивайся… Я уверена, что если ты найдёшь свою любовь, Яздан даст вам своё благословление. Так ведь, Яздан? — Аша метнула многозначительный взгляд на принца, разглядывающего что-то в чаше.       — А? — Яздан отвлёкся от кубка. — Да, конечно, — заверил он Ашу.       Реза посмотрел на Ясмин. Лицо капитана ничего не выражало. Было ясно — её уведомили. Стало даже интересно, присутствовала ли ложь в словах секретаря, если главенствующая причина была совсем в другом? Или половина правды — тоже правда?       — А знаешь… — начала неуверенно Аша. — У меня ведь тоже ничего из этого нет…       — Так давайте я благословлю вас прямо сейчас! — вклинился Яздан.       — Вы заделались в пособники Анахитиш? — обратилась Ясмин к принцу.       — Я дам им своё благословение по отдельности, а не одно на двоих. — Яздан невинно захлопал ресницами, будто ничего такого и не было сказано.       А вот Реза несколько удивился этой перемене настроения капитана. Похоже, что принц был прав на счёт Ясмин и Аши… По крайней мере, в некоторой степени. Аша смущённо и несколько нерасторопно отпрянула от Резы. Её кубок опустел незаметно для окружающих, и сейчас она пребывала в том состоянии, когда тело уже повело, но голова оставалась в относительной ясности. Возвращаясь на своё место, Аша качнулась и едва не свалилась носом в латунный поднос с фруктами и орешками. Реза и Яздан дёрнулись вперёд, чтобы удержать подругу, но Ясмин среагировала первой, поймав Ашу за локоть:       — Пожалуй, тебе лучше вернуться в свою комнату, — мягко намекнула капитан и заботливо приобняла сонно зевнувшую девушку за плечи.       — Да, ты права, — ответила та, а потом, будто вспомнив, добавила: — Нельзя оставлять Кори одного надолго…       Ясмин помогла подруге подняться, произнеся только: «Прошу нас извинить».       — Я загляну к тебе завтра, Реза, — на ходу обронила Аша, прежде чем выйти.       Когда дверь за спинами девушек захлопнулась, между Язданом и Резой на некоторое время повисло вязкое, как смола, молчание. До боли знакомая ситуация: тот же полумрак комнаты, те же тусклые отблески свечей на глазурованных плитках стен… Даже убранство кровати то же, пусть и раскинутое на пёстром провале ковра. Разница была лишь в том, что теперь за окном бушевал не ураган, а шумная толпа, которую Яздан смог бы с лёгкостью обогнуть и вернуться в свои покои незамеченным. Но по какой-то причине принц продолжал сидеть, обложившись подушками, и уходить не спешил. Возможно, следовало узнать: не утомил ли гостя хозяин помещения…       — Чем займёмся? — повернулся Яздан к Резе прежде, чем тот успел озвучить мысли.       — Что вы имеете в виду?       — Просто так сидеть скучно, а уснуть я сейчас не смогу. У тебя есть какие-нибудь игры?       — Есть шатрандж… — чуть подумав, ответил Реза.       — Скука смертная, — зевнул Яздан. — Ладно уж, доставай. Может, хоть это вгонит меня в сон или… О! Придумал. Проигравший осушает кувшин залпом.       Подобный расклад не устраивал Резу, который и один-то кубок едва осилил. Но всё же он хорош в этой игре, потому решил: если обыграет Яздана, обеспечит себе шанс на то, что тот либо напьётся и заснёт, либо обидится и уйдёт к себе. Оба исхода были по-своему привлекательными. Реза быстро нашёл припылённый песками времени набор для игры. Оппоненты сели друг напротив друга, сместив в сторону блюдо с почти нетронутыми фруктами и орехами, и разместили между собой квадратную доску размером восемь на восемь клеток.       — Оу… — Яздан выхватил из коробки резного солдатика и покрутил, заворожённо рассматривая со всех сторон. — Какие изящные фигурки. Столько деталей… Никогда не видел ничего подобного. Где взял?       — Подарок прежнего короля. — Реза даже чуть приосанился из-за важности этой похвалы.       — Ну, он определённо знал толк в искусстве, — неохотно восхитился Яздан и опустил солдатика. — Я играю красными.       Принц принялся методично выстраивать отряд человечков из красного известняка, с искусно вырезанными оружием и доспехами, украшенными пластинками перламутра и лазуритом. Его армия располагалась несколько криво на своих клетках, но последовательность расстановки была соблюдена верно. Резе и его обсидиановым воинам отошло право второго хода. Он кое о чём вспомнил:       — У меня одно условие — нельзя использовать дары. Так будет честно.       Яздан так и замер, не донеся короля с длинной короной до клетки:       — Не согласен. Любая игра кроет в своей сущности сражение: с противником и с самим собой. Только пуская в ход всё, что даровано богами, можно познать свои сильные и слабые стороны. Стать лучше, чем был прежде.       Плоское дно с категоричным стуком встало на деревяшку. Внезапная патетика Яздана не сбила крепкой решимости Резы, лишь сильнее укоренила в нём желание противиться:       — Эти слова не лишены благоразумия, однако подумайте вот о чём: ваш дар рассеивает туман будущего, но лёгкая дорожка ещё никого не привела к самосовершенствованию. Только преступая парапеты своих возможностей можно преисполниться мудростью и силой.       — И всё же честное сражение возможно только тогда, — не отступал принц, — когда оба противника равны между собой. Ты умён, обладаешь опытом поболее моего. Это и есть твоя сила, которую не получится оставить в стороне. Два дара многовато для одного человека, не находишь?       Поблёскивающие отполированными боками миниатюрные армии — алая и чернильная — выстроились в две линии, направляя крошечные мечи и луки друг на друга.       — В таком случае, — сказал Реза, — предлагаю сыграть две игры: одну без ограничений и вторую — с запретами. Исход этих сражений и определит, на чьей стороне правда.       Яздан насупился, но секретарь не собирался уступать. В чём интерес начинать заведомо неудачный бой? С таким же успехом секретарь мог бы ставить свои фигуры в случайном порядке — так даже увеличились бы шансы на победу. Яздан, кажется, тоже понял это, потому как обречённо махнул рукой:       — Напомни мне в следующий раз не начинать с тобой спор. Ходи уже.       Байдак Яздана гордо стоял перед незримой границей по центру доски. Начинать просчитывать ходы было бесполезно, но Реза всё равно не спешил, по отработанной годами привычке прокручивая в голове все возможные исходы партии. Его байдак слегка заторможенно занял позицию напротив. Красный фарас тут же подпёр своего воина по правой диагонали. Зеркально коннице с левой стороны, чуть помедлив, встал чёрный байдак. По левое плечо от пешки Яздана незамедлительно возникла ещё одна. Поспешность, с которой принц отдавал приказы своим солдатам, тормозила Резу.       Переписчик подпёр пальцами висок. Яздан ходил слишком резво — определённо знал его ходы наперёд. Вот только возникал вопрос: имеет ли смысл менять тактику во время боя — или это уже включено в видения принца?.. Они сразу выдают конечный результат или меняются согласно изменениям плана оппонента? Конкретно об этом в последнем разговоре Реза спросить не удосужился. Но работал дар принца определённо странно. То предсказывал верный путь в лабиринте и крах цивилизации, то вдруг не мог сообщить о летящем в ногу подносе. Или именно из этих мелких неудач и складывается большая победа?..       — Моё общество настолько сильно тебя утомило, что ты заснул? — Яздан нетерпеливо постукивал пальцами, сложив руки на груди.       Ясмин оказалась права. От выпитого принц становится слишком активным. Даже непривычно как-то… Как бы то ни было, Резе пора было делать ход. Его фил преодолел путь по белой диагонали и остановился на одной линии с байдаками Яздана, через клетку от них. Красный воин «съел» чёрного. Реза нахмурился. Его слон снял с доски фараса, но боевой дух каменной армии это не подняло. И не зря: фарзин Яздана вывел из строя фила, забредшего слишком глубоко в стан врага.       — Ну же, Реза, соберись! Так я не смогу в полной мере насладиться победой.       Если бы взглядом можно было убивать, Яздан бы… остался жив. Реза неотрывно смотрел на доску, словно заклиная своих солдат проявить сверхъестественные способности. Каменные человечки с обеих сторон были полностью идентичны друг другу, исключая, разве что, цвет знамён. А потому исход боя находился всецело в руках военачальников. Сомнения в Резе давно развеялись, как дым от потухших костров — Яздан определённо знал, что победит. Был ли смысл сопротивляться? Следующим от конницы Яздана полегла пешка Резы, но ближайший байдак сразу же отомстил за павшего собрата. Однако был затоптан слоном. Яздан провёл длинную рокировку. Неудачный ход Резы, и его рух был пронзён копьём кровавой ладьи.       — Только не говори, что ты решил поддаться, — сказал Яздан.       — И не собирался, просто кто-то подглядывает в будущее.       Чернолицый фарас опрокинул слона, дерзнувшего поставить шах его королю. Следом пал краснокожий фарзин — по той же причине. И этот ход открыл ладье Яздана доступ к вражескому королю.       — Мат! — прогремел глас Яздана над выщербленным полем битвы. — А теперь пей! — Принц протянул секретарю на две трети пустой, но всё ещё внушительно наполненный кувшин.       Реза нехотя взял его. Поражение оставило осадок. Такой же мутный и неприятный, как на дне кувшина. Реза чуть покачал сосуд, закручивая гущу в маленький песчаный смерч, дабы взвесь осела на дно. Он, конечно, предполагал, что в первой партии выиграть не удастся, но досады это не умалило: проиграть лентяю, который едва ли усвоил основы стратегии…       — Вы уверены? Это последнее вино, вам ничего не останется, — постарался смягчить свой приговор Реза.       — Не пытайся соскочить, хитрец. И не думай, что вторую партию я тебе уступлю. Пей.       Реза неохотно приложился к губе сосуда и запрокинул голову. Долю секунды он мог видеть, как Яздан смотрел куда-то в область его вытянутой шеи; а потом Реза зажмурился от обжигающей кислинки вина. Кадык подрагивал на каждый крупный глоток. Чем меньше оставалось воздуха в лёгких, тем ниже опускалась рука с кувшином. Яздан подтолкнул дно, сильнее запрокидывая голову секретаря.       — До дна, — напомнил принц.       Реза пил на последнем издыхании. Горло саднило и горела грудь, словно в его глотку вливали не вино, а раскалённый докрасна металл. С уголка рта скользнула кровоточащая капля, вниз по шее, и спряталась в распахнутом вороте рубахи под неотрывным взглядом зелёных глаз. Когда кувшин был осушён, Реза откашлялся и вытер влажные губы рукавом:       — Теперь… играем по… моим правилам, — сказал он, прочищая горло.       Яздан усмехнулся: вскоре вино должно будет подействовать в полную силу. Однако принцу было неведомо, что в шатрандж Реза может играть и пьяным, и с закрытыми глазами, и сидя на верблюде.       — Как пожелаешь, — равнодушно пожал плечами Яздан.       — Только честно, без дара! — Обычно бледное, лицо секретаря раскраснелось, глаза лихорадочно заблестели в неровном освещении.       — Я постараюсь не использовать его, — гаденько улыбнулся Яздан, но, увидев явное недовольство на лице Резы, удручённо вздохнул и исправился. — Никакого дара. Обещаю.       Каменные армии снова встали по стойке смирно, но уже на других сторонах поля. Реза принял командование над краснознамённой армией и ходил первым. После недолгих раздумий он повторил первый ход Яздана из предыдущей битвы: байдак по центру. Принц отправил своего фараса. Реза на пробу переступил клетку выступившим воином. Тот же вороной скакун обогнул пешку и встал на соседнюю клетку. Сейчас Яздан действовал медленнее и аккуратнее. Пожалуй, на честную битву всё же можно было рассчитывать. Голова Резы после спиртного стала легче, и потому играючи подкинула идею о маленькой мести. Возможно, будущий царь даже не поймёт шутки, но соблазн стал слишком велик. Реза улыбнулся своим мыслям.       — Что тебя так развеселило? — спросил Яздан.       — Ничего. Просто задумался.       Из-под алых знамён вышел ещё один байдак. А Яздан опять сходил тем же конём. Пешка снова шагнула на клетку вперёд, как и её предшественник. А конь Яздана уже приминал копытами клетчатую землю между двумя байдаками.       — Вы ведь помните, что у вас ещё фигуры есть? Помимо коня.       Яздан фыркнул на это замечание, но ничего не ответил. Видимо, это был какой-то его ленивый план, для которого Реза оказался слишком дальновидным. Ещё по одной пешке сошли со своих позиций, и фараса Яздана окружили с четырёх сторон: три противника впереди и сзади — союзник. Для копытного это не являлось проблемой, но хорошо хоть другая фигура пошла… и тут же была аннигилирована красным воином. Правда, была незамедлительно отомщена. Фарзин Резы сдвинулся на три клетки по белой диагонали. Яздан чуть помедлил и выставил вперёд одну из пешек. Осторожничал. Реза едва заметно улыбнулся. Приятно, что Яздан сдержал своё слово. После атаки слоном Реза лишился байдака по правый бок от неугомонного коня, про которого Яздан будто забыл. Такое пренебрежение не было прощено: фарзин пронзил вороного скакуна. Последующая потеря ферзя ничуть не расстроила Резу. Его план медленно, но верно приближался к своему исполнению. Смертью храбрых пал очередной обсидиановый воин. Яздан взялся длинными пальцами за оставшегося в живых коня, поглаживая подушечками резную мордочку. Приподнял над доской и… поставил обратно, выбирая другую фигуру.       — Это запрещено. Если взяли в руки фигуру, то обязаны ею сходить, — сделал замечание принцу секретарь.       — Я будущий царь, — возразил Яздан. — Божественной волей мне даровано право устанавливать и изменять законы.       — А ещё будущий царь должен чтить память предков, установивших существующий мир, и охранять справедливость в любом её проявлении, будь то личное прошение к царю или простая игра в шатрандж.       Яздан насупился, прокалывая недовольным взглядом беспристрастное лицо секретаря, но всё-таки поставил фараса, куда и планировал:       — Доволен?       — Да.       Игра возобновилась. Слоны с обеих сторон, потрясая массивными каменными боками, сдвинулись по диагонали. Прыжок красного коня Резы — и кроткий шаг филом от Яздана. Принц словно тянул время непродуктивными ходами. Оставалось только гадать: хитрый ли это план, или он слишком ленив, чтобы продумать свои ходы чуть дальше, чем на одну клетку. Реза сделал короткую рокировку. Яздан повторил за ним. Ну точно — ленится. А каким уверенным был, когда заявлял, что не собирается легко сдаваться. Ещё несколько перетасовок, и конь Яздана снова начал скакать по полю, взбивая копытами деревянную землю. Ну в самом деле, что за ребячество! Даже смешно становится. Пала очередная чёрная пешка. А после — и фил. Засада для принца была почти подготовлена.       — Шах.       Фарас Резы был на расстоянии копья от короля чёрных. Яздан сдвинул оплот своей власти на клетку в сторону. Принц уже одним ботинком пересёк незримую черту хитро растянутого силка. Реза подставил своего руха, которого добил фарзин чёрных.       — И к чему был этот ход? — спросил нахмуренный принц.       — Кто знает… — секретарь загадочно улыбнулся.       — Объяснись! — вспыхнул Яздан.       Реза уже не мог сдерживать улыбки. Он качнул головой. Нет, не станет говорить раньше времени. И Яздан такой забавный, когда что-то идёт вразрез его желаниям. Едва ли не пар из ноздрей выпускает, но даром не пользуется, хотя мог бы. В груди разлилось теплом. Скорее всего, алкоголь уже разогнал кровь. Или не только он…       Фарзин скатился с доски, затоптанный гнедым конём. Яздан цокнул языком — понял, к чему была эта жертва. Следом в царство мёртвых, сложенных одноцветной горкой тел, отправился слон принца. Но он прихватил с собой и байдак Резы. Поле стремительно пустело: сошли в братскую могилу ещё пять фигур — все разной значимости. И Яздан оказался в невыгодном положении. Для обоих исход был ясен. Реза придерживался чёткой тактики, Яздан лишь в общих чертах предчувствовал горечь поражения. Его голова и в ясные дни не особо стремилась к работе, а подёрнутая алкогольной дымкой — и вовсе отказывалась подчиняться. Реза взял с блюда крупное яблоко и с хрустом прокусил тонкую кожицу. Впервые за вечер настроение было приподнятым. Пока принц плутал в пространственных суждениях, от его бравой армии остались лишь жалкие ошмётки: король, две пешки и слон.       — Почему ты не забрал короля? — спросил Яздан.       — Его время ещё не пришло…       Это могло бы стать последним камнем в царской усыпальнице, но Реза оттягивал момент. Он задорно хрустел яблоком и был едва ли не на пике блаженства в предвкушении скорой мести. Хоть это должно было у него получиться.       — Шах.       Последний байдак испустил предсмертный хрип. Яздан сдвинул короля на клетку по диагонали. Фарзин Резы ринулся на перехват.       — Шах.       Карие глаза неотрывно следили за метаниями принца: тот словно зверёк, загнанный умелым охотником в силки. Шансов нет, но пока жив — обязан бороться до последней капли крови. Возможно, на примере таких образов Реза сможет хоть немного подготовить Яздана к будущим трудностям. Король возвратился на прежнюю клетку. Кровавая ладья забрала подобную себе обсидиановую.       — Мат.       Король остался в гордом одиночестве на поле битвы. И тут Яздана осенило. Он поднял круглые от возмущения глаза на Резу.       — Ты мне голого короля оставил! — вспыхнул наследный принц.       Кажется, он принял это на свой счёт. Реза честно старался сдерживать плутовскую улыбку, но выходило плохо.       — Бесстыдник! — не прекращал Яздан. — Кто тебя только манерам учил?! Я требую ещё одного сражения!       — Разумеется, но только после того, как исполните обязательство поражения.       — Ты допил последнее вино из сосуда!       — Я не буду играть, пока вы не выполните своё же условие, — встал в позу Реза.       — Вина нет… — повторил Яздан уже спокойнее. — Но есть кое-что более интересное. — Он достал из складок одежды бурдюк и откупорил его. Прохладный в ночи воздух комнаты разрезал сладковато-горький запах смеси трав с десятком разнообразных специй.       — Что это? — Реза недоверчиво покосился на бурдюк.       — Бханг. Торговец очень нахваливал. — Яздан глубоко вдохнул аромат напитка и недовольно поморщил нос. — Но, возможно, он просто хотел побыстрее его продать…       — Не советую вам это пить. Я слышал про людей, что теряли рассудок после частого употребления. Бханг действует разлагающе на нравственность, вызывает вспышки агрессии… — Вино, наконец, подействовало, и язык Резы разорвал дружеские узы с головой. — А один иноземец даже начал приставать к ослу… — Иначе секретарь не мог объяснить, зачем упоминает именно этот случай, свидетелем которому стал на базаре совершенно случайно.       Яздан сначала широко улыбнулся — видимо, в красках представил этот барельеф, — а затем и вовсе прыснул со смеху:       — Зачем же приставать к ослу, если можно пристать к ослице?       Принца согнуло от хохота, а Реза всерьёз забеспокоился о будущем государства. И дело было не только в печальных навыках стратегии… Всё ещё посмеиваясь, Яздан заверил Резу:       — Торговец сказал, что это усилитель удовольствия, клей дружбы и причина нетвёрдой походки. Ничего опасного.       Приступ смеха вскоре отпустил Яздана. Он сделал большой глоток и сморщился, едва не выплюнув жидкость:       — Ну и гадость! Кажется, мне продали ослиную мочу. Это невозможно пить!       — До дна, — бессердечно напомнил секретарь.       А ведь он предупреждал. Во всяком случае если Яздана поведёт в сомнительную сторону, Реза сможет справиться с пьяным и неуклюжим телом. Он и сам был не слишком трезвым, но пойла с наркотическим эффектом, в отличие от принца, не принимал…       — Может, сам попробуешь? — Яздан протянул бурдюк.       Реза честно хотел отказаться. Он был наслышан о разрушающем воздействии на душу и тело некоторых напитков, но поблёскивающее горлышко ещё хранило тепло губ Яздана, что и сорвало печати здравого смысла. Реза принял бурдюк из рук принца. Пить эту гадость он не собирался — так, прополоскать рот. Горечь, острота и соль были притуплены фантомным ощущением поцелуя через это прикосновение. Секретарь лишь слегка смочил язык.       — Действительно… гадость, — поморщился он и вернул бурдюк владельцу.       — Теперь ты дашь мне отыграться?       — Ну… попробуйте.       Фигуры снова встали по своим местам, только забыли сменить стороны. Реза опять ходил первым. Две разномастные пешки встретились на середине доски, ровно как и во время самой первой партии. Яздан насупился. Реза отметил, что голова принца почти сразу будто отяжелела, а взгляд расфокусированно скользил по доске, не останавливаясь на чём-то конкретном. Лицо его по цвету напоминало наливное красное яблоко, вроде того, которое легонько покручивал в ладони Реза. Под золотой тиарой, очевидно, выступили капельки пота. Что же намешали в это пойло помимо конопли? Яздан старательно тёр глаза, словно хотел выжать из них подсказки. Но, видимо, как бы ни силился принц, ухватить видения за вертлявый круп не получалось. Яздан мановением руки отправил ещё одного байдака на клетку вперёд. Фарзин Резы пошёл по белым квадратам. Яздан прикрылся крепким боком коня. Прямо и направо. Ферзь алых, подхваченный длинными пальцами, опустился на ничего не подозревающую пешку.       — Мат.       Яздан глупо смотрел на поле битвы. Слишком стройное и будто нетронутое. Мысль о поражении не сразу дошла до принца. Реза развёл его, как малого ребёнка. Всего за три хода! Яздан взглянул на победителя исподлобья. Ряд красных воинов был вспахан прилетевшим в него чёрным бойцом. Следом полетел конь, запущенный с доски таким же щелчком пальцев, что и предыдущая пешка.       — Вы закончили?       Резу не радовал факт того, что с его игрой обращаются пренебрежительно. Фигурки, хоть и были каменными, всё же имели мелкие детали, которые могли обломиться от неосторожного обращения. В лицо Резе прилетел король, оставив красную отметину пониже глаза, отчего секретарь болезненно дёрнулся, потирая ушибленное место.       — Ой… Прости. Сильно больно? — Яздан потянулся рукой к лицу Резы, намереваясь тронуть подбородок.       Не успел принц преодолеть и половину расстояния, как в него в отместку полетела пешка… Стукнулась о золотые застёжки на кафтане и затерялась в ворохе подушек, которыми обложился Яздан. Реза смотрел хмельным и недовольным взглядом. Когда протрезвеет — определённо будет сокрушаться по поводу своей несдержанности, но вот терпеть к себе такого отношения он не собирался. Яздан уловил его настроение:       — Нападение на принца, значит… Это не останется безнаказанным!       Яздан поспешно схватил оставшиеся фигуры со своей половины доски и принялся шустро забрасывать ими Резу. Секретарь безуспешно уклонялся, прикрывался руками и несмело запускал в сторону принца миниатюрные снаряды, которые тут же обращались против своего владельца. Когда же Реза не смог нащупать в ворохе покрывал ни одного солдата, то не думая бросил в Яздана яблоко, которое всё это время держал в руке… Плод пролетел в опасной близости от лба принца, лишь чудом увернувшегося от внушительного снаряда, и, подскакивая, покатился по глазурованным плиткам куда-то в угол.       — П-простите… Я не хотел… — Реза опасливо замер. Он не знал, на что способен принц во хмели, но сейчас ему, кажется, посчастливится это выяснить…       Яздан сощурился. Его молчание было пугающим, а когда принц потянулся рукой и нащупал подушку, Реза в страхе отпрянул и подскочил на нетвёрдые ноги. Яздан подорвался за ним…       Принц гонял секретаря по комнате, стегая маячившую перед лицом спину подушкой. Они скакали, собирая боками все углы и сваливая предметы со стола и полок. Баракан тахты был глубоко вдавлен отпечатками ног Яздана и Резы, неуклюже перескакивающих через неё с одной стороны на другую. Они едва не перевернули масляные лампы и чудом не сорвали затрещавший балдахин. Удары принца то и дело достигали цели: спина, щиколотка, бок, предплечье, бедро… И снова по кругу. Яздан был сильнее, быстрее и ловчее Резы. Но секретарь выпил меньше, а потому и шансы были почти равны… И тогда принц решился на хитрый ход:       — Стой!       Выдрессированный подчиняться приказам, Реза замер. Лишь на мгновение. Но и этого хватило, чтобы Яздан смог прицелиться и, запнувшись о собственную ногу, наброситься на секретаря, распластавшись на нём. Одним движением Яздан подтянулся и оседлал живот противника, охнувшего от внезапной тяжести. На Резу обрушился град мягких, но сильных ударов. Он безуспешно пытался защититься руками, брыкался, силясь скинуть с себя тело, выдавливающее своим весом воздух из лёгких, но то и дело ловил лицом рыхлое брюхо подушки. Избиение закончилось только тогда, когда до слуха Яздана добрался смех. Тихий и скромный, но искренний. А после была мольба:       — Всё-всё… хватит! Я сдаюсь! Вы победили! — И Реза поднял руки в знак поражения.       Подушка в последний раз глухо приземлилась на улыбающееся лицо. Принц откинул орудие пытки и не без удивления посмотрел на Резу, глаза которого начали слезиться от сдерживаемого хохота. Короткие каштановые пряди разметались по подушкам, обычно бледное измождённое лицо сияло здоровым румянцем, а вечно сжатые в полоску губы были изогнуты в улыбке. Счастливой и белозубой. Яздан с воодушевлением посмотрел на Резу:       — Если рядом со мной будет такой одарённый советник, то Персию ждёт светлое будущее…       Тот широко распахнул веки; улыбка его потухла. Он не сразу понял, о чём идёт речь, — реплика принца была произнесена словно невпопад, — а когда до секретаря дошёл смысл с возможной логической цепочкой, выстроенной в голове Яздана, он напомнил ему леденяще-ровным голосом:       — Меня ведь ждёт казнь…       Теперь оторопел Яздан. Похоже, он и думать забыл о том, чтобы перерубить эту шею, обычно затянутую тугим воротом. Принц всё ещё сидел на животе секретаря. Слегка качнувшись, Яздан упёрся руками в грудь Резы, чтобы не завалиться вперёд. Он непонимающе хмурил выразительные брови и словно размышлял о чём-то.       — Закрой глаза… — наконец попросил Яздан.       Реза подчинился. Опять. Несмотря на настрой давать отпор, он никак не мог искоренить в себе порыв беспрекословно следовать приказам. Особенно произнесённым так мягко… Руки принца скользнули по груди вверх, по распахнутому вороту, смыкая пальцы на шее секретаря. Артерия под тонкой кожей взволнованно запульсировала, но веки Реза не распахнул. Давление на кадык усилилось, словно Яздана снова качнуло и опорой ему стала шея секретаря, случайно попавшаяся под руку. Дышать стало чуть сложнее. Кровь прилила к лицу, но Реза не предпринял попыток высвободиться или помешать принцу как-то иначе. Вопреки алкогольной дымке, он как никогда остро ощутил, насколько буквально его жизнь находилась в чужих руках. А давление всё не ослабевало, хоть и не усиливалось.       — Не могу… — выдохнул Яздан и отнял руки от страдальной шеи.       Реза судорожно втянул побольше воздуха, стараясь успокоить взволнованное сердце, а принц вновь нашёл опору для своего шаткого положения на груди переписчика и продолжил мысль:       — Я повидал немало смертей… как в своих видениях, так и наяву… Но всё же так странно осознавать, что однажды под моими руками окажется пустота… — Окольцованный палец сочувственно оглаживал ямку между ключиц секретаря. Яздан горестно вздохнул. — Моими благими мыслями, словами и деяниями… Ты считаешь это решение добрым или злым?       Недолго поразмыслив, Реза с трудом вытолкнул из себя слова:       — Поступки царя царей есть воля всезнающего Ормазда… Их нельзя назвать ни плохими, ни хорошими. Они суровы, но милосердны… Справедливы, но устрашающи… Вам хватит мужества идти путём этической триады. Я — лишь камень на вашем пути. Не сомневайтесь в своём решении… — Признеся это, он судорожно облизал пересохшие губы.       — Однако все твои слова убеждения только подрывают мою уверенность… — безнадёжно покачал головой принц. — Разве можно оставаться таким спокойным, зная, что тебя ждёт? Говорить о своей казни столь бесстрашно?       — Можно… — слабо кивнул секретарь и, чуть помедлив, добавил почти шёпотом: — Но если честно… то я очень боюсь… Не смерти, но бессмысленной жизни… — Откровение, пробивающееся по капле, нашло брешь в лице внимательного слушателя. Первого за столь длительный срок. Глаза вдруг стало пощипывать. — Я не сделал ничего достойного за все те годы, что попирал ногами землю… Не стал желанным сыном для своих родителей… достойным учеником… порядочным мужем или успешным служащим… Даже другом не сумел быть… — Голос сорванно дрогнул, уголки век увлажнились. — После меня не останется ничего, что имело бы ценность… И я не о тех свитках, что переписываю… Я о самом себе… Ничего не создал и многое разрушил… — Секретарь обессиленно запрокинул голову и сморгнул подступившую соль, избегая далее смотреть на принца. — Мне лучше как можно скорее оставить этот мир, пока я не сделал своё существование ещё более позорным…       Реза чувствовал, как с каждым произнесённым словом тугой ком в горле твердел и тянул вниз. Его никто не принуждал, тогда зачем он всё это говорил? Ответа не было. Но подавленные эмоции и переживания требовали выплеснуться хотя бы и в пьяном покаянии перед тем, на ком лежала ответственность за его дальнейшую судьбу.       Яздан молча и внимательно вглядывался в растерявшее краски и эмоции лицо, безжизненно обращённое к расписному потолку. Гомон в основной части дворца стих, потухли запахи. Единственным заверением, что время не остановило привычного хода, были лишь плескание фонтана во дворе да скачущие по потолку тени. Яздан заговорил. Вкрадчиво и спокойно:       — Твоё самообладание прочнее дамасской стали, если всё это время ты прятал такие переживания… — Он нахмурился, словно те несколько мгновений раздумий осушили все его силы. — Знаешь, пожалуй, некоторые люди всё же заслуживают шанс на искупление грехов при жизни…       Реза напрягся и рассеянно перевёл потемневший от влаги янтарь на Яздана.       — Что вы такое гово…       — Казни не будет.       Новый приговор поразил осуждённого, как молнии поражают деревца, стоящие одиноко в поле. Цепь, сдерживающая тугой ком, звонко лопнула, и всё скопившееся напряжение рухнуло куда-то вниз, царапая внутренности на своём пути. В ушах гулко пульсировала кровь, а сердце, казалось, готово было пробить себе путь наружу — так ему стало тесно за костяной решёткой. Отчего-то образ Яздана перед глазами поплыл, стал размытым, будто краски размешались в воде…       — Ну чего ты? Не плачь, — спохватился принц. — Всё уже хорошо. — Холёные пальцы утёрли непрошенные слёзы Резы. — Я больше не держу на тебя зла… И знай, от тебя живого пользы больше, чем от мёртвого, — всё вещал Яздан, продолжая участливо размазывать солёную влагу по лицу секретаря.       Под нахмуренными бровями слиплись ресницы на сомкнутых веках. Реза тяжело дышал через приоткрытые губы: его нос словно засыпало песком, через который не мог пробиться воздух. Секретарь пытался спрятать свою слабость в ладонях, но принц не давал ему этого сделать. И не давал отвернуться, всё время поворачивая к себе упрямое лицо. Реза изогнулся, насколько позволяло его положение, почти утыкаясь носом в смуглую ладонь, и обиженно прогундосил:       — Зачем? Хотите, чтобы я ещё мучился?       — Дарую тебе шанс на исправление…       «Или хотите, чтобы я делал вашу работу за вас!» — злобно подумал Реза, но вслух произнести не осмелился. Несмотря на внезапную болтливость, рассудок всё же оставался при нём.       — Сколько ещё вы собираетесь лежать на мне? — несколько нервно указал секретарь принцу на слишком долгое нарушение личных границ.       Он желал поскорее отойти от разговора и встать уже наконец, но реплика оказалась почти дословным повторением слов Яздана, произнесённых тогда, когда они оба свалились в фонтан. Что-то в дырявой памяти принца всколыхнулось, и он задал вопрос:       — Почему ты оттолкнул меня от хвоста большого кота? Если бы я умер, твоя месть, вероятно, свершилась бы…       — Вы бы не умерли. — Реза последний раз шмыгнул носом, окончательно совладав с чувствами.       — И всё же ты оттащил меня…       После только что пережитого в голове горячо пульсировала лишь одна мысль: перерубить все узлы, связывающие с Язданом. Симпатия к нему подгонялась озлобленностью, а раздражение гасилось сожалением, и чувства эти были такими неоднозначными, такими неправильными и сложными, что Реза впервые в жизни захотел сдаться и бросить неподдающуюся ему загадку. Пусть хоть что-то в его жизни станет простым и понятным. Он скажет Яздану то, что тот не захочет слышать. Пусть принц обидится или разозлится, но перестанет так сладко отравлять своим присутствием.       — Хотел добавить себе значимости и отвести подозрения. — Голос секретаря был твёрд и разил словно мечом, защищающим уязвимое нутро.       — Лжёшь. — Уверенность Яздана не пошатнулась.       Принц отпустил лицо секретаря и упёрся руками по обе стороны от его головы. Жемчужная нить вуали качнулась перед носом Резы, словно маятник, отмеряя деления времени на обдумывание ответа.       — Не лгу. Иначе какой мне смысл беспокоиться о сыне моего врага? — Карие глаза с покрасневшими белками и слипшимися от недавних слёз густыми ресницами вызывающе обратились к принцу.       — Ты не знал, что это был я, а не просто какой-нибудь придворный… — парировал Яздан.       — Думаете, со своей памятью я бы не запомнил, как выглядит принц? — Очередное сопротивление.       — Я тебе не верю… — Жалкая попытка сохранить уверенность.       — Ваше право.       И тут в Яздане словно открылось второе дыхание:       — Ты не мог быть уверен, что большой кот не растерзает тебя за то, что ты ударил его тогда, в лесу…       — Его бы остановила Аша…       — Риск того не стоил, но ты всё равно вмешался. Почему?       Видимость спокойствия Резы пошатнулась: вот это отбивать было нечем. Не говорить же об иррациональном волнении, которое выбило из головы все логичные мысли. Да и не подумал секретарь тогда об опасности для самого себя…       — Слезьте с меня, пожалуйста… — Реза упёрся руками в колени Яздана, которые были у него едва ли не под мышками, и постарался вытолкнуть себя, но принц лишь крепче сжал бока секретаря бёдрами:       — Нет. Пока ты не ответишь на мой вопрос.       — Я… нгх… не знаю, что вам… гхм… сказать… — Реза безуспешно вертелся ужом, отчего его рубаха сильно задралась, оголяя живот.       — Правды будет вполне достаточно.       Ну конечно. Так Реза и обнажил перед Язданом душу. Но раз таковым было условие его освобождения от нежелающего слезать тела, переписчик готовился выдать правду. Удобную для него самого. Язык его был подвешен, а личина покладистого и честного подчинённого без рубца срослась с пылкой натурой. Реза перестал крутиться:       — В своей пещере Кори спал долгое время, а по пробуждении был растерян и напуган… Даже если он и запомнил меня… прошло много дней и много событий, прежде чем мы встретились вновь… Реальной опасности для меня не было.       Яздан долго и недоверчиво вглядывался в лицо Резы:       — Упрямец, значит… Я тоже настойчив в делах и мыслях. — Зрачки растянули зелёную радужку и тут же сжались почти до точек. Принц сморгнул наваждение. Тонкие губы растянулись в хитрой улыбке, и он звонко хлопнул вздрогнувшего Резу по щекам. — Просто признай, что ты волновался за меня.       Губы секретаря от давления рук вытянулись словно клюв утёнка:       — Есё сефо!       Реза перехватил запястья с увесистыми браслетами, силясь скинуть чужие ладони.       — Тогда почему ты так покраснел? — издевался Яздан и трепал обе щеки секретаря.       — Ай! — Реза дёрнул головой. — Вы мне вздохнуть не даёте! — Ещё одна попытка освободиться не увенчалась успехом. Но его хотя бы перестали тискать.       Яздан просто невыносим! Он и трезвым бывает надоедливым, но после алкоголя это его качество увеличивается стократ. Ещё и ложь Резы посмел раскусить. Все слова, направленные на увеличение пропасти между ними, лишь сократили это расстояние. Напоследок щёлкнув по носу ойкнувшего секретаря, принц слез с плоского живота, подминая под себя подушки, и Реза смог наполнить лёгкие спокойствием. Он поспешно поднялся и отсел чуть подальше, нервно поправляя измятую и сильно задравшуюся рубаху. Яздан резко притих. И Реза мог бы подумать, что принц заснул сидя, вот только, посмотрев на него, обнаружил прикованный к себе взгляд зелёных глаз, лениво прикрытых веками. Секретарь смущённо запахнул широко открытый ворот и подтянул колени к груди. Стало жутко неловко за свой неподобающий вид.       — Что-то не так? — Реза пригладил встрёпанные волосы, которые делали его похожим на только что оперившегося птенца.       Яздан ничего не отвечал, только поглядывал на секретаря с мечтательной полуулыбкой. Резе показалось, или принц им… любовался? Нет, глупость какая. Яздан просто задумчиво вперился в одну точку, а Реза оказался на пути у его взгляда.       — Всё хорошо… Даже очень, — заверил Яздан.       Принц снова потянулся к сосуду с бхангом, и Резу едва ли не бросило в холодный пот. Он переоценил свои способности, когда посчитал, что сможет справиться с пьяным Язданом. Если принц выпьет ещё, думал он, страшно представить, что произойдёт дальше, раз Яздан уже настолько распустил руки, что не гнушается шлепков и пощипываний.       — Вам уже хватит… — предостерёг Реза, не решаясь сократить расстояние между ними.       Принц проигнорировал слова секретаря и нарочито медленно, не прерывая зрительного контакта, поднёс бурдюк к лицу. Действительно, упрямец. Реза, ведомый чувством ответственности за невменяемость Яздана, всё же подался вперёд и накрыл рукой горлышко, намереваясь не дать принцу сделать глоток. Яздан не среагировал — не успел или поленился, — и его губы легли на костяшки пальцев секретаря. Реза моментально зарделся до корней волос.       — П-простите! Но вам правда хватит… — Он поспешно отдёрнул руку, к которой, казалось, приложили раскалённое тавро.       — Хорошо, — моментально сдался Яздан. — Я не буду больше это пить… — И хитренько улыбнулся.       Так Реза и поверил. Негодование всё ещё скрежетало проржавевшей цепью, но оставить Яздана наедине с алкоголем секретарь не мог. Лучше убедиться наверняка, что принц не навредит ни себе, ни окружающим… Реза снова протянул подрагивающую, уже другую, руку, вынуждая отдать напиток. Яздан со смешком посмотрел на раскрытую ладонь, затем на своевольное лицо секретаря — и без пререканий передал бурдюк, который Реза незамедлительно опорожнил в ближайший цветочный горшок.       — А убеждал, что не волнуется… — буркнул принц тихо, и Реза предпочёл сделать вид, что не услышал его.       Пора прекращать заботиться о том, кто в этом не нуждается… Бурдюк вернулся к владельцу, а сам секретарь взялся за уборку, чтобы хоть как-то скрыть своё смущение.       — Может, я останусь у тебя на ночь?       — Зачем?! — испуганно и немного резко спросил Реза, едва не растеряв горсть подобранных фигурок.       — Аша говорила что-то про ночёвки. Мы могли бы попробовать, — пояснил Яздан.       Зачем пробовать нечто подобное, Реза решительно не представлял. В самом деле, каков смысл? Они будут всю ночь болтать без умолку? Или, может, действительно лягут спать? С какой стороны ни посмотри — предложение было сомнительным. Реза понадеялся, что красноту на его лице ещё можно списать на недавнюю экзекуцию.       — И какие тогда слухи пойдут, если кто-нибудь увидит вас крадущимся из моих покоев утром? — смущённо пробормотал переписчик, укладывая солдатиков в ниши их казарм.       Скорее уж в обед, если речь зашла о Яздане. Но сам Реза не смог бы слишком долго лежать без дела, а работать так, чтобы не вызвать недовольства принца, у него никогда и не выйдет.       — Со своим даром я не попаду в подобную ситуацию.       — А спать вы где будете? Здесь всего одна тахта…       — Можно и вместе. Разве же это проблема?       Реза подавил желание раздражённо закатить глаза. Разумеется, это проблема! Не для Яздана, так для Резы, который не сможет сомкнуть глаз. А спать уже хотелось сильно…       — Можете занять мою постель. Я посплю на полу, — предложил секретарь и захлопнул деревянную крышку. Звякнул замочек.       — И заберёшь все покрывала и подушки? Ладно уж. Пойду к себе. — Яздан сладко зевнул. — Но в следующий раз тебе придётся уступить мне.       То, что Реза, по сути, уже уступил уговорам, Яздан пропустил мимо ушей. На нетвёрдых ногах он прошёл к окну и неуклюже вывалился через него под аккомпанемент треска веток. Реза подорвался, чтобы убедиться, что с принцем всё хорошо. Переживания оказались напрасными: Яздан на удивление твёрдо стоял на влажной от росы траве, отряхивая с кафтана палочки и мелкие дырявые листочки. Он поднял голову и благодушно помахал рукой тускло подсвеченному силуэту в проёме окна, а после затерялся в хитросплетении дворцовых дорожек.       Стараниями принца, Резу ждала ещё одна бессонная ночь, наполненная в этот раз отнюдь не жаркими фантазиями и мимолётным стыдом, удушливо накатывающим сразу после бессилия. Жалкими попытками последовательно разложить спутанные мысли и унять жар в груди, природа которого металась пойманным в оковы зверьком от радости перед открытой дверью клетки; печалью из-за мнимой свободы, оказавшейся не чем иным, как лишь более длинной цепью.