Я - Предвестник.

      Аякс со свистом втягивает холодный воздух, чувствуя ледяные иглы, что впились в его спину, шею, оголенные руки, засыпались рыхлой кучей на лицо. Вокруг шумел морозный ветер, шуршали деревья, и он не спеша разлепил свои глаза, смаргивая невесть откуда взявшуюся влагу.       Аякс смотрит в далекое светлое небо с пористыми облаками, в которое острыми пиками врезаются сосны и ели, а вокруг него лежит белый снег, с тихим шорохом скатываясь к нему в яму. Он замирает, неверяще распахнув свои голубые глаза, и совсем не спешит вставать из ледяного плена. Кожу жжет, щиплет привычным ему морозом. Воздух пах свежестью и хвойными деревьями. Так по родному и чуждо одновременно.       Сердце глухо стучит где-то под ребрами, Аякс трясущимися пальцами вытаскивает из-за пазухи клинок — он весь ржавый, покрытый грязью и пахнет трупами. Кофта все еще драная местами, с бурыми и не очень пятнами. Красный шарф на шее все еще пахнет Бездной, хотя раньше пах выпечкой любящей матери.       Вздрогнув, он медленно сел, смотря на свои ладони. Провалился Аякс достаточно глубоко, чтобы не видеть окружения вокруг. Хотя теперь, если вдруг нападет медведь или стая волков, то он сможет дать отпор.       Мысль о сражениях заставила болезненно скривится и застыть в раздумьях. А что ему делать теперь?       Сквозь поднимающийся буран до его ушей долетел чей-то голос. Хриплый и надломленный, отчаявшийся докричаться до кого-то. Аякс медлит, а после встает на ноги, стряхивая с себя кучу снега и ежась от лютого холода. «Тут тебе не там», — мрачно подмечает он, оглядываясь вокруг. Сугробы волнами между деревьев создавали лабиринты, время шло скорее всего к вечеру — он судит по тому, как уже успело потемнеть за то время, пока он валялся в яме.       И снова сквозь ветер до него донеслись голоса. Аякс напрягся, пытаясь понять в какую сторону ему идти.       — Аякс! — услышал он немногим позже, и что-то внутри замерло, надломилось.       Он видит, как мелькает факел средь деревьев, как две щуплые фигуры аккуратно ступают на затвердевшие бугры снега. Он стоит сгорбленный, крепко сжимая рукоять заржавевшего клинка и трясется от мороза вокруг. Или от того, что видит близких ему людей?       Аякс не проронил ни звука, отупело переведя взгляд под ноги. Он ожидает, что это просто галлюцинация, и он по прежнему в темной Бездне, сейчас под ним растекается черная склизкая грязь с чьими-то потрохами, а Скирк стоит рядом и выжидающе смотрит на него своим безумным взглядом. Но под ногами рыхлый снег, и Аякс ловит себя на сбитом хриплом дыхании.       Две фигуры принимают очертания людей, огонь отбросил блики на его бледное лицо с дрожащими не то от холода, не то от осознания губами. Женщина всхлипнула, комкая в руках какую-то плотную тряпку. Кажется, это его тулуп, который он потерял пару месяцев назад.       Пара месяцев… Около трех, если он не ошибается. Все это время его искали?       — Аякс! — захрипели в унисон и матушка, и Анна — старшая сестра.       Женщина падает на колени, притягивая его в свои объятия. В нос ударяет знакомый запах выпечки, Аякс все еще безэмоционально смотрит куда-то мимо деревьев, сжимая в руках клинок.       — Сыночек… — голос у нее дрожит, она снимает рукавицы и теплыми ладонями обхватывает его щеки, вынуждая посмотреть на себя. — Мы искали тебя три дня… Где же ты пропадал?       Анна стояла рядом, удерживая факел с трескучим огнем и тоже плакала. Аякс приоткрывает рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но осекается, обдумывая сказанные слова.       Три дня?       На его плечи опускается ледяной тулуп, но едва ли он обращает на это внимание. Аякс по прежнему молчит, когда матушка наконец встает со снега, пытается взять его за руку.       — Пошли домой, мальчик мой… — она все еще трясется в рыданиях, и Аякс одергивает руку, молча тряхнув головой.       Женщина дергает рукой, но решает не наседать. Ее так пугает пустой и безразличный взгляд сына. Анна смотрит на него с облегчением и укоризной, возвращаясь по следам обратно в деревню.       Аякс думает, что все должно быть сильно испугались за время его отсутствия. Но три дня? Ерунда какая-то, он проторчал в Бездне несколько месяцев!       Шагая возле обеспокоенной матери, Аякс пугается того, что Бездны больше нет рядом. Познав вкус битвы и эйфорию от победы, как он продолжит скучную жизнь в Морепеске?       Сквозь деревья замелькали огни, Аякс смог разглядеть в опускающейся темноте знакомую крышу деревянного дома. Рядом с ним мелькали еще пару факелов, был слышен гомон людей, и он невольно фыркает. Стыдно за сына, но пошел искать?       Отец стоял возле балки, хмурясь и сжимая свои виски.       — Отец, ступай домой, — говорит молодой мужчина, и Аякс узнает в нем старшего брата Евгения. — Видишь, матушка с Анной возвращаются.       Они подходят ближе, и Аякс ведет плечами. Он сожалел о своем поступке в первые недели пребывания среди чудовищ. Сейчас он не жалел совсем ни о чем, смотря в обеспокоенные и осуждающие одновременно взгляды взрослых людей. Отец поворачивает на него голову, и Аякс видит злобу и облегчение.       — Паршивец! — гаркает он, тут же подходя к нему, вздергивая за грудки не взирая на женский лепет и попытки старшего сына его успокоить. — Ты хоть представляешь, что мы чувствовали эти три дня?!       — Нет, — хрипло и спокойно отвечает Аякс, хмуря брови и смотря на отца исподлобья.       Вокруг повисает напряженная тишина, перебиваемая набирающей обороты снежной бурей и треском факелов. Аякс смотрит, как раздуваются ноздри у мужчины от гнева, чувствует как тот хочет влепить ему смачную оплеуху. Но вместо этого его толкают в сторону дома. Тулуп с плеч рухнул на утоптанную снежную тропинку, и Аякс одергивает задравшуюся кофту, все еще удерживая клинок в руке.       — Сынок, ты ранен? — охает матушка, только сейчас замечая рваные края кофты и тулупа, а так же пятна, чернеющие на его одежде.       — Нет, — отзывается он глухо, подбирая тулуп и молча заходя в дом.       Взрослые остались на улице, что-то бурно обсуждая между собой. Аякс проходит чуть вперед, чувствуя как жар дома приливает к лицу. Нос щекочут знакомые, но уже непривычные для него ароматы. Дрова потрескивали в раскаленной печи, дом утопал в приятному глазам полумраку. Лоб Аякса разгладился, он неожиданно почувствовал себя в относительной безопасности — он привык к мраку Бездны.       Дверь позади хлопает, и на плечи аккуратно опускаются чьи-то руки.       — Эй, сорванец, — тихо говорит Анна, и Аякс кидает на нее взгляд через плечо. — Помойся, ты странно пахнешь.       Он прижимает к носу шарф, со свистом втягивая воздух, но не замечает никакого странного запаха. Аякс легким движением сбрасывает ее руки со своих плеч, чем вызвал замешательство на лице старшей сестры. Он редко видел Анну, просто потому что она уже давно завела свою собственную семью, еще до его рождения. Поэтому ее своеобразная забота расценивалась больше как издевка.       Как и весь переполох по его душу.       С дальних комнат выходит молодой человек, что с трудом опирался на трость. Он удивленно смотрит на замерших в дверях брата и сестру, после чего удивленно выдыхает.       — Аякс? Хвала Архонтам — ты нашелся! — губы мужчины гнуться в слабой улыбке, но подойти он не спешит.       Аякс переводит взгляд с пола на еще одного старшего брата — Михаила, — а после скидывает потрепанную обувь и тулуп в сторону, после чего ржавый метал лязгает об пол. Он идет мимо брата в свою комнату, выуживая из комода полотенце под удивленные взгляды взрослых. А после шагает обратно к выходу, где его останавливает Анна.       — Подожди, мы не топили баню, — качает она головой, а за дверью еще громче стала слышна ругань.       — Мне и не нужно, — сухо отвечает Аякс, обратно ныряя в обувь, а после толкает дверь.       Мороз опять кусает его тело, под взгляды застывших родителей и брата он идет в сторону бани, тормознув возле кучи дров. Когда он набрал охапку в одну руку, чтобы не запачкать полотенце, до его ушей донеся вопль матери:       — Аякс, на улице мороз! Сиди дома, я сама все приготовлю.       Женщина засуетилась, но он промолчал, заходя в темное помещение.       На ощупь он нашел масляную лампу, а после и спички. Теплый свет заполнил тесную баньку, и он присел на корточки, пытаясь растопить печку. Он в Бездне плескался в ледяной воде, и тут поплескается.       Огонь затрещал в печи, запахло жженным деревом и Аякс глубоко вдохнул.       Он так долго плакал и мечтал вернуться домой. Но возвращение не принесло ему радости и облегчения.       Внутри что-то скребется о ребра, его одолевает неожиданный приступ разодрать собственное горло, руки, все тело. Его крючит, словно в агонии, но он четко осознает, что вокруг ничего не происходит. Аякс просто стоит на месте со странной смесью эмоций на лице, желая сделать хоть что-нибудь, что он делал всегда. Взмахнуть тяжелым клеймором. Вскрыть чье-то брюхо. Проломить своим телом скалу, размазаться кровавым фаршем просто потому что ситуация сейчас — дикость. Это не правильно, это невозможно.       Для родителей и братьев с сестрами какие-то жалкие три дня, за которые они успели извести себя в поисках и слезах за безрассудного мальчишку. Для Аякса почти три месяца страданий, боли, изнуряющих тренировок, бесконечной тропы из трупов. Для него — истинное наслаждение, впервые испытанное за его никчемную жизнь. Что-то, что смогло переплюнуть даже подледную рыбалку. Что-то, что поставило крест на его мирном существовании.       Аякс смотрит в сторону, где на стене висит мутное, но все-таки зеркало. Его взгляд уставший, холодный и безжизненный, рыжие волосы растрепаны настолько, что он даже не может найти свою седую прядку. Он смотрит на себя, но видит Мерзкое Наследие: кровавый костяной нарост вместо лица, огромный темно-синий глаз, длинные слегка изогнутые рога. Аякс поспешно отворачивается, вновь выходя на улицу. Необходимо было принести воды.       Ломая слой льда в глубоком колодце, он привлекает внимание все еще стоявшего на улице отца. Ни матери, ни Евгения видно не было, да и Аякс в принципе не обращал на окружение внимание. Либо он слишком устал для всего этого. Либо просто отвык.       Отец смотрит пристально, наблюдает как Аякс самостоятельно поднимает тяжелое ведро с водой и льдом, и тут же спускает в колодец второе, чем вызывает подозрение и фырканье. Он уносит два ведра молча, не обращая внимания на суровую фигуру у крыльца дома. А после слышит хлопок двери.       Тепло заполняет пространство на удивление быстро, Аякс ставит ведра на печку, чтобы от жара растопился лед. И отвлекается от раздумий когда в баню заходит матушка.       — Аякс… — лицо у женщины осунувшееся, взгляд поникший.Аякс смотрит на нее ничего не выражающим взглядом, наблюдает как по ее щекам стекают слезы.       Наверное, Бездна в нем что-то убила взамен бесценному опыту. Он шагает в ее сторону, и она падает на колени, стискивая сына в теплых объятиях. Аякс мешкает лишь секунду, а после обнимает ее в ответ.       Не потому, что захотел. Просто почувствовал, что так будет лучше.