Любовь с двойным стандартом

      — Брат! Дорогой, рада тебя видеть! — Анни, радостно улыбаясь, обняла Артура, стоило ему войти в гостиную, куда его пропустил охранник, которому уже сообщили, что Артура сегодня ждут здесь.       Выражение такой бурной радости смутило парня, он ожидал совсем другого приёма. И не могло не радовать. Хотя решающим в его деле будет реакция Эдварда, а не сестры. Но, тем не менее, он радовался, что приобрёл союзника, который будет на его стороне.       Артур почувствовал комок в горле, а к глазам подступили слёзы. Такое отношение девушки, надменной дворянки, холодной и высокомерной, было удивительным и необычным. Артур не привык видеть добра со стороны родных. Кроме приёмной матери, но она настолько много работала, что могла заниматься воспитанием ребёнка лишь в его раннем детстве. Семья раньше жила на грани бедности, пока Оскар не создал собственную фирму, но это произошло, когда Артур уже повзрослел и поступил в армию. Поэтому на протяжении детства он почти не видел тепла со стороны близких, ведь мать была занята, а отец тоже много работал, да и не было ему дела до сына. Сколько раз он напивался и кричал на сына, что тот сломал ему жизнь вместе с «этой шлюхой».       — Проклятый ублюдок свалился на мою голову! И зачем только я тебя взял? — орал отец в пьяном угаре. — Ненавижу стерву, — рыдал он, — бросила, сломала, поигралась и уехала. Оставила напоминание. Как же он на неё похож. Мерзкий бастард.       — Кто такой ублюдок и бастард? — удивлённо спрашивал потом Артур Наташу.       А мать заливалась слезами, обнимая его.       — Папа просто ругается, не слушай его, — говорила она, гладя сына по голове.       Артур всегда чувствовал, что их семья неправильная, не испытывал к родным особого тепла, только благодарность по отношению к Наташе, сам не понимая, почему не способен полюбить мать сердцем, как должно быть. Отца и вовсе презирал, словно тот был чужим ему, кем-то совершенно неподходящим, из другого мира. Артур не понимал, откуда у него такие чувства, но Оскар казался ему низшим существом, недостойным называться его отцом. Было стыдно за такие мысли по отношению к отцу, но Артур ничего не мог с собой поделать. Презрение и отвращение буквально стучали в виски. Как будто он принц, случайно оказавшийся среди простолюдинов, тогда как не должен здесь находиться. Было даже смешно, ведь он такой же простолюдин, как может думать с пренебрежением о родных? Но ничего не мог с собой поделать. Словно был не из их круга, считал себя намного благороднее. Хотя занятия у него были абсолютно те же, что и у большинства сверстников. Но общий язык он не мог найти ни с кем из родных, особенно со стороны отца, у них было какое-то отчуждение.       И Артур привык считать себя лишним, ненужным. А уж как узнал правду о матери, всё понял, но ему стало ещё обиднее. Он везде чужой, не принадлежит ни одному из миров своих родителей. Дворянин по рождению, плебей по воспитанию. И там, и там ему нет места, его никто не ждёт. Артур понимал, что мать, если узнает правду, то не обрадуется, скорее убьёт сына, избавиться от источника позора.       — Анни, ты правда рада? — спросил он, опуская взгляд.       — Ну конечно, — сказала девушка, — я обрадовалась с самого начала, как только узнала. Это же такое счастье. У нас с Эдвардом есть старший брат. Я и мечтать о подобном не могла.       — Благодарю, Аннабелла, — церемонно произнёс Артур, целуя девушке руку. От смущения он не знал, куда девать взгляд, чувствуя, что лицо пылает. — Не ожидал такого приёма, честно. Думал, всё будет намного сложнее.       Анни отошла на пару шагов и теперь смотрела на него, накручивая на палец прядь волос.       — Я уже давно люблю тебя, — сказала она наконец, — но раньше не могла понять почему, а сейчас поняла. Сразу почувствовала в тебе родного человека. Тот факт, что ты сын моей матери, для меня решающий. Остальное не важно. Ты один из нас, и для меня это главное. Поэтому я хочу, чтобы ты был моим братом и буду любить не меньше, чем Эдварда. Семья важнее всего.       У Артура защипало в глазах. Меньше всего он ожидал таких слов. Ведь, несмотря на уверения Кати, он был думал, что его вышвырнут из этого дома, стоит ему только порог переступить. Горло сдавил спазм. Артур не привык к хорошему отношению со стороны семьи, всех родных всегда считал врагами, ненавидел. Кроме Наташи, но и с ней последнее время мало поддерживал отношения. С детства испытывал обиду на родителей, а с тех пор, как узнал о Натали, горькая обида стала ещё сильнее. Он даже часто жалел себя. С каким-то садистким наслаждением напоминал себе о том, что его никто не любит и он никому не нужен. Что Эдвард ценит его лишь как хорошего работника и специалиста в своей области, но стоит ему узнать правду, как он его тут же возненавидит. И от этой несправедливости, от осознания своей ненужности, непринадлежности к миру своих родных, настоящих, тех, кого он сам готов был так преданно любить, всегда обжигала до глубины души, вызывала сильнейшую боль, от которой часто хотелось кричать в голос, горько жаловаться на судьбу. Взрослый, серьёзный парень, сильный и смелый, образец для подражания для многих юных курсантов и студентов-пилотов, в одиночестве часто хотел буквально завыть, как волк на луну от несправедливости, кислотой разъедающей сердце и душу. Он никто, он ублюдок, как правильно заметил его отец. Никому ненужный и никчёмный. Ошибка. Человек, который вообще не должен был родиться, если его родители никто друг другу. Но родился, чтобы страдать и приносить страдания другим. В такие минуты он и жалел и ненавидел себя одновременно.       И Эдварду он не нужен. Артур понимал, что брат вовсе не будет так доволен родством, как сестра. Она же мечтательная, оторванная от реальности пустышка, не разбирается в жизни. Её, как маленького ребёнка, привлекает и интересует всё новое. Но Эдвард должен быть очень недоволен.       — Спасибо, мне очень приятно, — смущённо сказал Артур, даже немного растерянный выражением чувств с её стороны. На секунду даже мелькнула мысль, что если его хоть кто-то из семьи любит, то как теперь жалеть себя? Ведь получается, он уже не так несчастен и одинок, как раньше. А к этому трудно привыкнуть, но продолжил говорить. — Мне действительно очень почётно твоё мнение. Но боюсь, Эдвард с ним не согласится. Он всегда демонстрировал дистанцию между нами. Всегда показывал, что, несмотря на дружбу, я в первую очередь подчинённый, а только потом уже друг. Сомневаюсь, что сейчас что-то изменится. Скорее он выкинет меня отсюда за шкирку. Эдварду не нужен такой позор семьи, — жалость к себе привычно кольнула сердце, и она даже слегка улыбнулся, вспомнив, что по-прежнему является не более чем несчастным бастардом. — Можно подумать, что Эдварда обрадует такое родство. Ведь он жутко гордится происхождением. А теперь репутация может быть испорчена недостойным поведением матери. Это же какой позор, просто возмутительно, мать наследника спала с каким-то плебеем, родила щенка без роду, без племени. Это же оскорбление для наследника великой династии. Он меня, наверное, ненавидит и мечтает поскорее избавиться от такого напоминания о грехах Натали.       Анни мягко положила ладонь ему на плечо, успокаивая.       — Не надо, Артур, — на глазах блеснули слёзы. — Возможно, Эдвард сначала отреагировал не совсем правильно. Но он любит тебя. Дай ему время, он привыкнет к этой реальности. И ты получишь тот статус, который полагается тебе по праву. Конечно, не сразу, но он сможет это принять. И вовсе не злится на тебя, может, только на Натали, немного. Но на самом деле, думаю, даже рад.       — Чему это он рад? — невесело усмехнулся Артур. — Тому, что его мать, которая должна быть образцом чистоты и целомудрия, на самом деле плебейская подстилка? Или тому, что у него брат-ублюдок неожиданно появился? Знаешь, я на его месте был бы совсем не рад. Наоборот, возненавидел всю эту компанию, ещё и обиделся бы, что меня всю жизнь воспитывали во лжи. Причём самый близкий человек. Да для меня бы мир рухнул, если бы я узнал такое о своей семье. Кстати, для меня так и было, когда я узнал правду. Но для Эдварда это было в сто раз хуже, ведь ладно, мне не так страшно было узнать, что моя мать на самом деле благородная, а та, которую считал родной — не родная. Да, это был шок, но не такой уж сильный. Я никогда не испытывал к ним особой привязанности. А для Эдварда точно мир рухнул. Все устои, которые внедряли в его семье, оказались лживыми и фальшивыми. Представь только, мать постоянно пилила его за любовь к простой девушке, утверждая, что она не подходит для их династии, и это позор для дворянина — спать с простой девушкой. Типа как унижение. А сама-то, — Артур повысил голос. — Ужас, это такое лицемерие, просто уму непостижимо. Даже не знаю, как назвать такое поведение. Если Натали знает, как поступила в юности, какое право она имеет поучать других за недостойное поведение? Это всё равно, что шлюха учила бы людей целомудрию. Просто абсурд. Поэтому легко могу представить, что испытал Эдвард. Да он должен ненавидеть и её, и меня, — договорил он с горечью.       — Артур, — примирительно сказала Анни, — не говори так. Эдвард любит тебя, я это точно знаю. Да, вам предстоит узнать друг друга по-новому, в другом качестве. Ты должен осознать, насколько теперь изменится твоя жизнь.       Артур даже мечтать не мог, что брат примет его нормально. Это казалось невозможным, но он так хотел надеяться. Хотя слова Анни казались ему фантастическими. Как будто она принимала желаемое за действительное.       — А где он? — поинтересовался он. — Почему не хочет говорить со мной? Ещё один жест презрения?       — Нет, конечно, — вздохнула Анни, — они с Дашей ещё спят. Или уже не спят, — она слегка улыбнулась. — В любом случае, мы не можем им мешать. Он сам придёт, когда посчитает нужным. Думаю, ты понимаешь. А пока наслаждайся моим обществом. Если оно тебе, конечно, не наскучило, — она слегка рассмеялась.       — Нет, конечно, — смущённо ответил Артур, — мне очень нравится общаться с тобой. У меня никогда не было сестры.       — Вот и отлично, — вздохнула Анни, — иди ко мне.       И брат с сестрой заключили друг друга в крепкие объятия, показывая, что полностью принимают своё родство, невзирая на то, что подумают остальные.

***

      — Пойдём, дорогой, хочу рассказать тебе правду о твоём происхождении. Хочу, чтобы ты больше узнал о себе и о нашей семье, понял, кто ты на самом деле и какие возможности это для тебя открывает, — сказала Аннабелла, взяв Артура за руку, и повела в одну из дальних комнат.       — Да никаких особых возможностей, — удивлённо развёл руками Артур, — не забывай, дорогая сестра, что я никто, обыкновенный бастард. А значит, и прав у меня нет. Просто знаю, что я ваш родственник, очень люблю и хочу всегда быть рядом, но ни на что не претендую.       — Ошибаешься, — тихо сказала Анни, — Эдвард собирается признать тебя законным наследником нашей матери и дать полноценный дворянский статус и титул. Не хочет, чтобы ты отличался от нас. А когда окончательно всё поймёшь о себе и о семье, то совершенно забудешь, что твой отец плебей. И все об этом забудут.       — Такое не забыть, — возразил Артур, — ни я не забуду, ни кто-то другой. Правда о моём отце и о том, что они с матерью не состояли в законном браке, всегда будет присутствовать. Висеть надо мной тяжёлым напоминанием. Так что извини, сестрёнка, но аристократа из меня не получится. Это будет слишком фальшиво, и фальшь слишком очевидна, чтобы её скрывать.       — Нет, дорогой, — покачала головой девушка, — Эдвард способен на всё. И если он признает тебя равным нам, все так и будут тебя считать. Дай только ему время, и он обязательно так и поступит.       — Да мне как бы и не нужно всё это дворянство, — неуверенно произнёс Артур, — точнее, раньше вообще не было нужно, я был абсолютно доволен своей жизнью. А вот сейчас не знаю. Из-за Нины. Она же девушка с потребностями. Ради неё я готов на всё.       — Вот, кстати, об этом я тоже хотела поговорить, — Анни завела его в комнату, насколько понял Артур, служившую библиотекой.       В шкафах, на полках стояли книги, а на стенах висели портреты. Все они поражали сходством с ныне живущими представителями династии. Надменные, высокомерные мужчины и женщины в старинных нарядах с красивыми сложными причёсками, они сурово и презрительно смотрели на вошедших. Артуру стало немного не по себе от их вида и взглядов. Он слегка поёжился.       — Наши предки, — тихо сказала Анни, наблюдая за впечатлением, которое портреты произвели на Артура.       — Может, пойдём? — спросил он, желая поскорее покинуть помещение, не хотел оставаться среди этих надменных снобов.       — Артур, это и твоя история тоже, — возразила сестра, подойдя к одной из полок и беря в руки тяжёлый кожаный альбом. — Нельзя отрицать, что и ты часть этой истории. Так узнай же о своих предках.       С этими словами девушка развернулась к нему, держа открытый альбом.       — Вот, смотри — Николай Оболенский — основатель нашей страны, — показала она изображение высокого, красивого мужчины, похожего на Эдварда, только с более тяжёлым и суровым взглядом. — А это, — она показала портрет красивой женщины, — его жена Александра, принцесса из Германии.       — Я знаю, — сказал Артур, — главные представители элиты, основатели правящей династии. Но причём тут я?       — Вот, — Анни показала на фото красивой блондинки, сильно напоминающей её саму, — это Мария Оболенская, сестра Николая.       — Приятно познакомиться, — неловко произнёс Артур, не зная, что ещё сказать. Девушка на портрете улыбалась мягче остальных и неожиданно показалась Артуру близкой и родной. Он не успел понять, чем связано это ощущение, как Анни продолжила.       — Она вышла замуж за Андрея Волконского.       Ощущение, что на голову упало что-то тяжёлое, придавив сверху. И надо было как-то выбираться из-под обломков. Однако единственное, что удалось спросить, было совершенно глупое:       — Того самого, из «Войны и мира»? Которого любила Наташа Ростова?       Анни возмущённо махнула рукой.       — Артур, не путай вымышленных персонажей и реальных людей. Что за глупая шутка?       — Тогда я не понимаю… — от волнения он едва не начал заикаться.       — Слушай дальше и не перебивай, — велела сестра.       — Извини, — покорно кивнул Артур, — продолжай, сестра, — было немного непривычно так называть её. Оба слегка вздрогнули и улыбнулись.       — У них родился сын Пётр. Его все называли Пьер, — продолжала рассказывать Анни. Она перелистнула страницу, показывая портрет очередного красивого блондина с правильными аристократическими чертами лица.       Артур слегка вздрогнул.       — Как на Эдварда похож, — тихо сказал он, — да тут все друг на друга похожи.       — Ну естественно, — также тихо ответила Аннабелла, — и дочь тоже очень похожа на Пьера.       — А кто она? — спросил Артур, начиная догадываться, однако не давал волю подозрению.       — Сейчас узнаешь, через минуту, — Анни нерешительно перелистнула страницу. — Пьер Волконский тебе больше никого не напоминает?       — Не знаю, — немного дрогнувшим голосом ответил Артур, избегая взгляда сестры, ведь он уже почти всё понял, но не хотел себе в этом признаваться.       — Вот, — показала девушка на очередное фото, — Владимир. Сын Николая и Александры. Один из их сыновей. Родился в год основания Виктории, в тысяча девятьсот двадцатом году. Ты, конечно, видел его, отдавал ему честь на военных парадах. И он же награждал всех выпускников военного училища. Но ты, наверное, запомнил его достаточно пожилым человеком лет восьмидесяти пяти.       — Так это? — Артур сглотнул, в горле возник комок       — Бывший правитель острова Виктория — Владимир Оболенский старший, двоюродный брат Пьера Волконского. Наш с Эдвардом дед.       — А Пьер? — хрипло спросил Артур, пытаясь протолкнуть непослушный ком в горле. — Он вам кто?       — Как ты уже понял, наверное, тоже наш дед, — вздохнула Анни, — по линии матери. Это отец Натали. Вот его жена Софи. Она французского происхождения, — девушка показала фотографию красивой молодой женщины с тёмно-русыми волосами. — Знакомься, родители Натали. Твои бабушка с дедом.       Артур уже едва дышал. Так неожиданно было ему, привыкшему считать себя простым человеком, рассматривать все эти шикарные портреты надменных людей и осознавать, что это его родные. И кое-что совершенно не укладывалось в голове.       — Получается, Владимир старший и Пьер Волконский кузены? Я бы сказал, они похожи чуть ли не как близнецы. Но ведь это значит, — он никак не мог осознать эту мысль, а Ании терпеливо ждала, — получается, что Натали и ваш отец Владимир — троюродные брат и сестра? — голос дрогнул и сорвался. — Как? Как такое возможно?       — Вот теперь ты сам всё увидел и понял, — спокойно произнесла Анни, — да, это так. И, как видишь, их отцы невероятно похожи. Вот почему никто никогда не может понять, на кого больше похожи мы с Эдвардом — на мать или на отца, — она рассмеялась, — а мы похожи на обоих дедов.       — Но разве это правильно? — хрипло спросил Артур. — Разве так можно? А как же генетические заболевания?       — Дорогой, — с усмешкой сказал сестра, — их проверили. Как ты знаешь, что с некоторых пор в мире произошёл необычайный технический и научный прогресс. Примерно последние лет так сорок, если не больше. Раньше у всех только были подозрения на этот счёт, но профессор Малинин подтвердил, что имеет к этому прогрессу прямое отношение. А исследованиями он занимается едва ли не со школьного возраста. Поэтому мир и увидел столько великих изобретений. Мне-то по секрету рассказали, что это связано с Высшим разумом, который поделился с ним секретами древней цивилизации. А для всех людей это как чудо, но не в том дело. В общем, тогда появились генетические тесты, позволяющие узнать всё о человеке. Полная расшифровка генома и всех возможных заболеваний, какие могут быть. Наших родителей проверили ещё в детстве, и выяснилось, что у них идеальная совместимость, нет никаких отклонений, несмотря на родство, оно же неблизкое. У обоих очень сильные гены, крепкое здоровье, так что всё в порядке.       — Ясно, — обалдело потряс головой Артур.       — Ты, надеюсь, понимаешь, что из этого следует?       — Что? — слегка придушённо спросил он.       — Медленно соображаешь, братик. Значит, что ты частично Оболенский. Ведь мать твоего деда — Мария Оболенская, сестра Николая.       — Значит, ваш отец мой троюродный дядя?       — Догадался, наконец? — снисходительно протянула девушка. — Так что ты тоже относишься к правящей династии. Хотя и не напрямую, но в тебе гены представителей правящей династии, а это очень важно.       «Вот так приплыли. Хотя, кто бы сомневался, они же все здесь родственники друг другу», — немного ошарашенно подумал Артур. А вслух сказал.       — Анни, ты понимаешь, что это не имеет значения. Неважно, кто был у меня в роду, я родился вне брака. Мой отец — простой человек, обычный плебей, как вы говорите, простолюдин. И мать никогда не признала меня. Первое время у меня вообще в графе мать стоял прочерк, а потом у отца появилась Наташа, и она меня усыновила. Я, естественно, не помню того времени, когда мы с отцом жили одни, мне и года не было, когда он спешно женился, не мог воспитывать меня один. Нашёл первую попавшуюся русскую девушку и женился, надо же было как-то оправдаться, почему сын наполовину русский. Да и жили мы в районе, где много русских, чтобы я проникся культурой. Мать, в смысле Наташа, настояла. Говорила, что это очень важно. Но с точки зрения дворянства я никто. У меня нет ни малейших прав.       — Ошибаешься, — вздохнула Анни, слушавшая рассказ с неослабевающим вниманием. — В наше время, когда можно доказать родство, дети, которые рождены вне брака, могут иметь те же права, что и законные. Ну, почти те же. Ты будешь считаться сыном нашей матери, что тоже немало, ведь и у неё очень известная династия, тем более у тебя наши гены. Пройдёт время, и о том, что твоим отцом был обычный плебей, никто не вспомнит, — горячо говорила девушка. — Когда Эдвард объявит тебя дворянином, ни у кого не возникнет вопросов о твоём отце.       — Дворянин Моретти, — с усмешкой сказал Артур, — никогда таких не слышал.       — Так появится, — отмахнулась Анни, — ты один из нас, и это главное. А были женаты твои родители или нет, это уже никого не будет волновать. Главное, что хоть кто-то из родителей дворяне. Вот Даша вообще только на четверть дворянка, но она признана аристократкой как дочь дворянина.       — И что это значит? — спросил Артур. — Я должен буду участвовать в этих ваших дурацких светских раутах? Да я же во всех этих правилах поведения вообще не разбираюсь. А я не собираюсь становиться посмешищем. Ты понимаешь, как будут издеваться надо мной разные надменные снобы? — он с вызовом посмотрел на сестру, та не смутилась.       — Артур, всему можно научиться, — спокойно ответила она, — у тебя есть для этого все данные. Посмотри на себя, — она развернула брата к большому зеркалу, — смотри, ты разве ещё не понял, насколько сильно похож на нас? Да, у тебя тёмные волосы, глаза, кожа смуглее, чем у нас. Но черты лица наши. В тебе нет ничего плебейского. Любой, кто посмотрит на тебя, скажет, что ты аристократ. Если бы ты был блондином с голубыми глазами и бледной кожей, был бы почти неотличим от Эдварда. А всё потому, что ты больше похож на нашего деда. Аристократические гены всегда побеждают плебейские.       — Допустим, ты права, — нехотя согласился Артур, — ну и дальше что? Я же полный плебей по воспитанию и не собираюсь перевоспитываться, хочу жить, как привык.       — Ты не понимаешь, от чего отказываешься, — устало протянула Анни.       — Эй, я не сказал, что отказываюсь, — поспешил возразить Артур.       — Тогда я уже ничего не понимаю, — растерялась девушка, — что ты хочешь?       — Я согласен стать одним из вас. Но пойми, не ради себя. Да, я знаю, что будет очень тяжело, но так надо. Я обещал.       — Кому? — прищурилась Анни.       — Понимаешь, Нина — девушка с амбициями…       — Кстати об этом, — перебила Анни, — пришло время подобрать тебе подходящую невесту.       — Что? — Артур решил, что ослышался. — О чём ты? Что ты имеешь в виду? — переспросил Артур, когда снова смог говорить, после того, как первая волна изумления, перехватившее горло, схлынула.       — Всего лишь то, что, являясь дворянином, ты имеешь право жениться на девушке своего круга и положения в обществе, — невозмутимо ответила сестра. — Считаю, что с тобой обошлись несправедливо, лишив всего, принадлежащего тебе по праву. Ты должен иметь все те же привилегии, что и мы с Эдвардом. Но ты был обделён ими с детства, жил в нищете, как плебей, не зная правду о своём происхождении, о том, что по статусу ты выше других, тех, кто тебя окружал. Ты позволял им унижать и оскорблять себя, обращаться с тобой, как с ничтожеством только потому, что у них было больше денег. Хотя по происхождению они простолюдины и могут лишь только стряхивать пыль с твоей обуви! — Анни всё сильнее горячилась и распалялась, забывая о привычной сдержанности. Щёки девушки разрумянились от гнева, глаза метали молнии. — И не спорь со мной, не имеет значения, кто твой отец, у нас общая мать, и это главное, мы все родились от одной женщины. У нас общая кровь и гены. Мы одно целое и никогда не позволим, чтобы один из нас терпел от кого-то унижения, считал себя недостойным. Ты тоже принадлежишь к элите, запомни!       — Я очень благодарен тебе, сестра, — смущённо произнёс Артур, не зная, куда спрятать лицо, чтобы она не заметила, как он покраснел. — Я в порядке, честно, спасибо за заботу. Я привык быть простым человеком, меня это нисколько не смущает. Я в своём мире, где меня всё устраивает. Единственная причина, по которой я бы хотел этот пресловутый статус, заключается в том, что моя невеста — девушка с амбициями. Ей не нужен простой парень без роду, без племени. Да и о будущем ребёнке беспокоюсь, да, я уже хочу с ней детей, — добавил он с мечтательной улыбкой, — хотя мне самому этот статус только помешает. Но на что не пойдёшь ради любви, — он пожал плечами.       — Вот об этом я и хотела поговорить, — продолжила настаивать на своём Анни, — Я люблю семью Малининых. Они замечательные. Но…       — Это «но» говорит о многом, да? — спросил Артур и не ошибся в предположении.       — Да, — покраснела Анни, отведя взгляд, — как я сказала, очень уважаю семью Малининых. Они гениальные учёные. Я в детстве даже была влюблена в Андрея, когда познакомилась с ним, настолько он произвёл на меня сильное впечатление, — её лицо теперь буквально пылало, а на глазах выступили слёзы. А Артур понимающе усмехнулся. — Вот почему я очень уважаю эту семью, хотя они дворяне только частично. Даша лишь на четверть по линии отца. Но у них есть другие достоинства, которые восполняют недостаток знатности, — Артур напрягся, слушая её. — Тогда как Нина, — Анни замялась, — Нина — плебейка, — наконец решительно выговорила она. — В этой девушке нет ничего благородного и ладно бы, если бы она пошла умом, воспитанием и манерами в мать. Катя из интеллигентной семьи учёных. Так ведь нет. Нина — полная копия своего отца. Простого торгаша с рынка, которому повезло разбогатеть. В ней нет ничего от Кати. Ни способностей, ни ума, ни такта, ни утончённости. Нагловатая девица с сомнительным поведением, которая поступает просто отвратительно и вызывающе. И есть основания предполагать, что она принимала наркотики. И как ужасно она ведёт себя на людях, с фанатами, например. Это просто не поддаётся описанию. Как будто она центр вселенной, и все обязаны стелиться перед ней! И она ещё хочет стать дворянкой? Да это просто смешно! Какая из этой лицемерки дворянка? Она опозорит и себя, и всех нас.       — Анни, следи за языком! — шокировано прервал Артур, чувствуя, что кровь бросилась ему в голову и замутило от возмущения. — Как ты смеешь? Ты говоришь о моей будущей жене, моей любимой девушке. О той, за кого я отдам жизнь. Она для меня святая. Мой ангел. Моя богиня. Ещё раз позволишь себе высказывания про неё, и мне придётся прекратить наше общение, — он повысил голос.       — Прости, брат, — Анни слегка побледнела, — не хотела тебя задеть. Меньше всего хочу ссориться с тобой. И я не оскорбляю Нину, поверь. Я люблю её как сестру Даши и очень сильно жалею. Ведь я видела её в то время, когда этот наркоман избивал её. Это было ужасно, тем более, Нина всё отрицала, говорила, что упала с лестницы… — на глазах Анни снова блеснули слёзы, а голос дрогнул. Артур же, сжав кулаки, ещё раз мысленно поклялся убить негодяя Педру. Его сердце сжалось от боли и жалости. — Поэтому не думай, я вовсе не оскорбляю Нину. Просто говорю, что она не подходит тебе. Я желаю ей всего самого лучшего, но она не может стать дворянкой, — Анни покачала головой, — эта девушка не нашего круга. Дворяне вообще не воспринимают актёров серьёзно. И нуворишей вроде её отца тоже. Они люди низшего сословия. Вот если бы она тоже была учёной, как и её семья, тогда другое дело. Они интеллигенция и приравниваются к нам хотя бы частично. А Нина она хорошая… Была в детстве. Сейчас она надменная и самоуверенная. Только потому, что стала звездой. Из-за этого уверена, что лучше других, но она так ошибается. И она не подходит тебе, пойми.       Артур уже с трудом сдерживал эмоции, не желая ругаться с только что обретённой сестрой. Ведь он давно мечтал, чтобы его приняли в семью, чувствуя себя очень одиноким. Поэтому он заставил себя успокоиться и ответить максимально сдержанно, хотя и не без иронии.       — А по-моему, отличная пара: звезда и бастард. Оба одинаковые, никто ни до кого не снисходит.       — Ещё раз повторяю, Эдвард признаёт тебя дворянином, равным нам. Никто больше не назовёт тебя бастардом, когда получишь официальный статус. Значит, ты сможешь выбрать любую знатную невесту. Рекомендую Анастасию Волконскую.       Артур подавился на вдохе и закашлялся, ловя воздух. Он непонимающе уставился на сестру, совершенно невозмутимую. Его глаза расширились от изумления.       — Как? — едва смог выдавить из непослушного горла.       Анни торжествующе улыбнулась произведённому эффекту.       — Наша дальняя родственница. Должна была стать невестой Эдварда, а это уже как знак качества. Когда он отказался от помолвки в пользу Даши, мне больше всего было жаль Настю, нашу с ней дружбу. Мы должны были стать сёстрами, — горячо добавила она.       — Ясно, — прошипел Артур сквозь зубы, — ты мечтаешь, чтобы Настя стала твоей сестрой любой ценой. Не получилось с Эдвардом, так ты мне её суёшь. Правильно, что не подошло Эдварду, подойдёт мне. Не так ли? По твоей логике. Конечно, мне всё самое худшее, что королю не понравилось, сойдёт для слуги. Я же человек второго сорта, меня не жалко, — распалялся он всё сильнее.       — Артур! — почти со слезами в голосе воскликнула Анни. — Что ты такое говоришь? За кого меня принимаешь? Я же о тебе думаю. О том, что лучше для тебя. Настя — дворянка из очень родовитой и чистокровной династии. В норме она должна стать женой дворянина. И когда ты станешь дворянином, будешь равным ей. Достойная партия.       — Анни…       Она не позволила договорить, властно прервала его.       — Артур, я желаю тебе добра. Хочу, чтобы ты укрепил свои позиции в нашем обществе. А что поможет лучше, чем брак с родовитой дворянкой?       У Артура голова пошла кругом. Аннабелла слишком давила на него, буквально придавливала своими аргументами. И он испытывал одновременно и возмущение, и злость, и смущение таким наглым вмешательством в свою личную жизнь.       — Прислушайся ко мне, брат, — пробился сквозь эмоции голос Анни, — речь идёт о твоём будущем. О том, кем ты станешь. Насколько выгоднее жениться на дворянке, а не на разорившейся актрисе. У которой карьера к тому же почти закончена. Где ты окажешься, подумай?       Вкрадчивый, убеждающий, мягкий голос неожиданно напомнил Эдварда. Он затягивал, погружал в сладкий транс, невольно рисуя образы перед внутренним взором. Образы того, о чём Артур никогда раньше не думал, ведь ему не было это нужно. А почему, собственно, и нет? Ведь он дворянин, ничем не хуже Эдварда. И его тоже может ждать роскошная жизнь. А Анни, видя, как затуманивается его взгляд, продолжала увещевать, всё более уверенно расписывая достоинства Насти и прекрасной жизни рядом с ней.       Неожиданно сквозь туман, вызванный сладким голоском, пробился светлый прекрасный образ. А сердце сжалось от любви. Зачем нужны богатства и статус без неё? Зачем нужна эта холодная, надменная дворянка, будь она хоть королевой, когда есть своя, такая родная и любимая, пусть и простая девушка. Кроме неё никто не нужен.       — Нет! — тряхнул головой Артур, прогоняя наваждение. — Не надо мне никакой Насти и всех благ, что принесёт подобный союз. Без Нины мне ничего не нужно. Я могу быть счастлив только с ней, даже если мне придётся возвращать её долги, вводить в светское общество, терпеть насмешки окружающих из-за того, что мы с ней лезем, куда не положено. Да, знаю, что с Анастасией моё положение в обществе будет прочным. А с Ниной я буду вызывать недоумение, но мне всё равно.       Анни неожиданно улыбнулась.       — Ты упорный, и твоё решение твёрдое. Как же это похоже на Эдварда. Ему тоже никто не нужен, кроме Даши. И то, что для тебя любовь важнее положения в обществе, тоже очень важно. Не ожидала, честно. И хотя мне обидно за Настю и за то, что ты многое теряешь, но я горжусь тобой и уважаю. Ты настоящий дворянин. Держишь слова, не предаёшь любимую ради собственной выгоды. Думаю, если бы ты согласился, я перестала бы тебя уважать. Хотя ты получил бы много благ и выгоды для себя. Поэтому давай забудем обо всём и станем верными друзьями, братом и сестрой, как и должны быть.       Артур молча улыбнулся и поцеловал протянутую руку.