Любовь с двойным стандартом

      После того как Нина грациозно шагнула в душ, Артур сразу прижал её к себе и начал целовать, шепча ласковые слова в перерывах между поцелуями. По телу девушки прошла сладкая дрожь, когда его губы, захватив в плен её губы, начали ласкать их, слегка засасывая. Он нежно гладил её язык своим, так, что девушка не помнила себя от страсти. Его губы перемещались всё ниже, перешли на шею, потом ещё ниже.       Нина выгнулась дугой и громко застонала.       — Обожаю тебя, моя горячая девочка, — послышался над её ухом страстный шёпот.       Этого хватило, чтобы Нина поспешно опустилась на колени, захватывая губами головку давно отвердевшего члена. Движения языком и посасывания губами, то дразняще-медленные, то ускоряющиеся, вскоре привели к бурному финалу, хлынувшему потоком под струи душа, поскольку Нина слегка отстранилась, желая смотреть, как это происходит.       — Шикарно, — произнесла, наконец, девушка, облизывая губы, — интересно, как в тебе столько помещается? Мы же всю ночь этим занимались и пол-утра, — она хихикнула.       Артур тяжело дышал, привалившись к стене душевой. В его взгляде, направленном на девушку, скользило безумие и жадность.       — А я быстро восстанавливаюсь, — тоже хрипло ответил он, — так что да, могу заниматься этим почти бесконечно.       Нина весело рассмеялась, краснея не то от пара, не то от смущения. Артур протянул к ней руки, притягивая к себе в объятия. Он поцеловал её влажные припухшие губы. Язык скользнул внутрь рта, с удовольствием исследуя его. Нина изогнулась от нового прилива острого и неотвратимого яркого желания.       Понимая, чего она хочет, Артур осторожно прислонил её к стене, опускаясь перед ней на колени. Слегка разведя её бёдра, он начал аккуратно гладить пальцами промежность, ощущая влагу, не связанную с водой из душа.       — Мокрая моя девочка, — усмехнулся он, облизывая пальцы.       Сквозь тело девушки прошёл разряд электрического тока от слов и действий. Она призывно застонала.       — Сейчас, моя нетерпеливая малышка, — снова усмехнулся парень.       Нарочно медленно он приподнялся, прикасаясь губами к нижним губам, заставив девушку дёрнуться от нового удара током. И начал посасывать то быстрее, то медленнее, погружаясь глубже и поднимаясь на поверхность.       Некоторое время Нина дрожала, с трудом оставаясь стоять на ногах, которые подкашивались, и она едва не падала. Глаза затуманились, всё пропадало в яркой дымке удовольствия. Её стоны, крики и вздохи становились всё громче и сильнее. Наконец она дёрнулась особенно сильно и выдохнула со стоном. Артур с удовольствием облизнулся, поднимая голову.       — Вкусняшка моя, — прошептал он, окончательно вгоняя Нину в краску.

***

      — Малыш, я же съезжу буквально ненадолго, — произнёс Артур, ободряюще глядя ей в глаза, когда Нина смотрела тоскливым взглядом, как он подошёл к дорожной сумке. — Мы расстанемся лишь на короткое время. Совсем скоро я буду дома, и мы будем вместе. Ты даже не успеешь соскучиться.       Нина вцепилась пальцами в его плечо. Странная, необъяснимая тревога сжала её сердце, проникла в сознание. И объяснить её причину она никак не могла. Страх казался иррациональным. Ведь все проблемы остались в прошлом, больше ничего не угрожает их счастью, они никогда не расстанутся. Видимо, это не более чем плохие воспоминания. Тем не менее, внутренний голос настойчиво твердил о том, что это последняя их встреча в обозримом будущем, и новых не предвидится. Расставание будет долгим, возможно, навсегда. Но в этом качестве они больше не увидятся, если вообще встретятся.       Артур достал из сумки одежду, которую собирался отнести в стиральную машину… Среди вещей был небольшой пакетик. Он упал, раскрылся, и оттуда разлетелись блестящие упаковки, увидев которые, Нина почувствовала, что её бросает в жар, а уши загорелись.       Артур отчаянно покраснел и хотел собрать презервативы, но Нина, горя от ярости, не позволила, остановив его.       — Так значит, они у тебя были всё это время? — едко произнесла она, глядя на Артура широко раскрытыми глазами, в которых плескалось выражение шока. — Ты взял их с собой на Гаити! И когда мы с тобой там… — она покраснела, опустив взгляд. — В общем, когда у нас там могло всё произойти, ты сказал, что у тебя их нет, поэтому мы не можем, потому что невозможно предохраняться. И мы не зашли дальше. А они у тебя были?       — Получается, — вздохнул Артур, отводя взгляд.       — А это значит, — с трудом сдерживая возмущение, проговорила Нина, — что когда ты собирал вещи, чтобы лететь на Гаити, зная, что летишь с Норой, ты специально взял их! На другой день после того, как признался мне в любви! А сам положил их в сумку, предвидя весёлое развлечение с этой шлюхой, — обиженно выкрикнула Нина, оскорблённая в лучших чувствах.       Да, она давно поняла, что её любимый вовсе не образец нравственности, что он отличается не лучшим поведением и на женщин смотрит, как на развлечение. Но одно дело знать это в теории, и совсем другое — получить доказательство на практике. Увидеть собственными глазами. Не стоило надеяться, что всё в прошлом, и Артур изменится. Ведь он взял презервативы на другой день после того, как признался ей в любви. Стало быть, любовь его не остановила, он не собирался менять привычки, хотел хорошо провести время с Норой, невзирая на признание.       Она опустила голову, мечтая не разрыдаться. Как вообще могла поверить этому бабнику?       — Нина! — Артур метнулся к ней. — Не надо, я прошу тебя. Поверь мне, пожалуйста! Я не положил их в тот день, — он в сердцах пнул ни в чём не повинную сумку, — просто забыл о том, что они там лежали уже давно. Взял когда-то давно и так и оставил. Задолго до знакомства с тобой. На всякий случай, — видя, что Нина продолжает прожигать мрачным взглядом, добавил. — Ну конечно, не на всякий случай, а именно на такой, о каком ты подумала. Да ради одной из этих… Ну, в общем, из тех девиц, что у меня тогда были. Не только Нора. Видишь, я честен перед тобой, говорю, как есть. Они так и остались в сумке. Я уже не вынимал и забыл про них. И поверь, в тот день совместная командировка с Норой на Гаити было последним, о чём я думал. Правда, потом всё же у нас с ней было, как ты знаешь. Но мы вроде бы уже это обсудили и решили оставить в прошлом.       Нина тяжело дышала, пытаясь успокоиться. Она уже жалела, что так сорвалась, ведь меньше всего сейчас хотела ссориться с Артуром. Но не желала показывать, что сожалеет о вспышке гнева, пусть это послужит ему уроком.       — Допустим, я тебе поверю, — сверкая глазами, сказала Нина, — хотя трудно верить без доказательств. Но почему тогда ты сказал, что у тебя их нет, поэтому у нас ничего не будет? Ну, там, в самолёте? Не рассматривал меня серьёзно? Не хотел со мной? Думал о Норе? Считал, что я неопытная?       — Что ты, любимая? — запротестовал Артур, подходя к ней ещё ближе и погладив по плечу. — Я люблю тебя, просто считал, что это был неподходящий момент. Учитывая всё, это происходило в опасную ситуацию, в которой мы оказались. Поэтому решил, что проще сказать, что мы не сможем предохраняться.       — Ну ладно, — сменила гнев на милость Нина, которая была тронута его заботой.       Артур наклонился над сумкой, ища какие-то вещи. Нина не могла оторвать от него взгляда, залюбовавшись его непринуждёнными движениями, не лишёнными некоторого изящества, как у грациозного хищника. Литые мышцы перекатывались под футболкой. Он и в самом деле не раз уже напоминал ей прекрасного, сильного, опасного хищного зверя, гепарда или ягуара, готового к прыжку. «Прекрасный, но опасный», — вот как часто думала Нина. Человек, которого не нужно дразнить, с которым опасно играть, ведь можно и доиграться. И вся эта брутальная красота принадлежала ей. Она смогла покорить и укротить этого необыкновенного мужчину. И каждый раз не верила, что это правда, а не игра воображения.       И мелкая перепалка уже не казалась серьёзной, наоборот, даже стало стыдно за то, что так сорвалась.       — А ты чем займёшься в моё отсутствие? — спросил Артур, найдя, наконец, то, что искал, - это оказались мятные жевательные резинки.       Нина протянула руку, взяв упаковку, и достала одну жвачку. Положила в рот и начала с удовольствием жевать, ощущая вкус мяты.       — Да вот, решила свадебные платья посмотреть, — улыбнулась она и кивнула в сторону ноутбука. — Один сайт присмотрела чудесный. Интересно, какое платье будет у Даши? Наверное, в стиле и по правилам королевского этикета?       — У тебя будет любое платье, какое пожелаешь, — ответил Артур, — но давай не будем сравнивать нашу жизнь с жизнью Даши и Эдварда. Хотя мы и родня. Станем, — быстро добавил он в ответ на вопросительный взгляд Нины, — но пусть у каждого останется своё мнение и право выбора. Так что выбери то, что сама считаешь нужным, ни на кого не ориентируясь.       — Хорошо, — сказала Нина, — так и сделаю. Жаль, тебе пока не могу показать, ведь жених не должен видеть платье невесты до свадьбы. Хотя, — она усмехнулась, — тебе, наверное, это и неинтересно будет. Говорят, парням вообще плевать на такие вещи. Их не интересует ни подготовка к свадьбе, ни платье, ни сама церемония. Они только отмахиваются от этого.       — Открою один секрет, — улыбнулся Артур, — конечно, другие меня за это убьют, если смогут, потому что ты расскажешь о нём знакомым, и тогда многие девушки обидятся на своих женихов. Но, в общем, парень, которому не интересны подготовка к свадьбе и платье на невесте, и все остальные подробности мероприятия, они просто или равнодушные, им нет дела до свадьбы и до невесты. Они женятся просто потому, что так надо, или время пришло, или невеста сама настояла. Или тупо не любят свою девушку, поэтому им на неё наплевать. А тот, кто действительно влюблён и хочет жениться, будет интересоваться всеми подробностями и активно участвовать в подготовке. Поэтому, как только вернусь, вместе будем всё выбирать и организовывать. Ну, кроме платья, конечно, если нельзя на него смотреть.       У Нины от этих слов потеплело на душе. Ей было очень приятно, что её избранник во всём берёт на себя ответственность. Сам очень заинтересован в свадьбе, намного больше, чем она. И вообще является инициатором их отношений, с самого начала взял всё в свои руки, ей не пришлось за ним гоняться, уговаривать, добиваться его, как это делала Марина или Нора. У них же всё наоборот, Артур добивался её, и она, наконец, милостиво разрешила любить себя. А это значит, что такой мужчина всегда будет о ней заботиться.       Но всё же что-то не давало ей покоя. Непонятная тоска по-прежнему сжимала сердце.       «Идиотка, о чём только думаешь? — возмутилась про себя Нина. — Просто какая-то истеричная дура. Неужели так и будешь всё время трястись из-за того, что было в прошлом?»       Нина попыталась взять себя в руки. Она не должна давать волю панике, но тревожное ощущение всё равно скребло изнутри.       «Я настолько сильно боюсь его потерять, что даже мысль о короткой разлуке вгоняет в ужас. Мне кажется, как только дверь за ним захлопнется, мы расстанемся навсегда. И при мысли об этом я задыхаюсь. Что же мне делать?»       Артур внимательно посмотрел на неё. Подняв руку, аккуратно вытер слезинку с её щеки.       — Не плачь, любимая, — сказал очень нежно, привлекая к себе.       И снова Нина испытала ощущение дежавю. Ведь Артур уже говорил ей эти слова раньше. В тот день, когда признался в любви. А она плакала оттого, что как бы не хотела, не могла ответить тем же. И Артур уговаривал её не плакать, не жалеть, потому что не мог видеть её такой грустной.       Сейчас, конечно, всё было по-другому, но Нина всё равно испытывала боль и острую тоску, словно любимый уходил навсегда.       «А вдруг его ждёт выговор или наказание от Эдварда? За самовольный побег, угон самолёта? Вдруг его уволят?»       Она подняла на любимого встревоженный взгляд. Он продолжал вытирать слёзы с её лица, нежно гладя её щёки. И, видимо, подумал о том же дежавю, что и она, потому что улыбнулся и сказал:       — Сейчас я могу прикоснуться к тебе, — он провёл губами по влажной щеке, — и имею на это право. Не то, что тогда. Ты бы меня сразу убила за такую дерзость.       Нина слегка рассмеялась.       — Я бы убила мастера всех видов боевых искусств? Кто бы кого убил?       — Я бы не сопротивлялся. Ты же знаешь, — тепло улыбнулся Артур, ещё крепче прижимая её к себе, — и был бы не против, если бы ты меня тогда убила. Всё равно жизнь без тебя не имела смысла. После того признания я не представлял, как мне жить дальше. Да я и не хотел жить один, без тебя. Зато сейчас ты моя, и у меня появился смысл в жизни. Хотя я всё ещё не верю в своё счастье. Кажется, что я сплю. Так боюсь проснуться.       — Тогда я тоже сплю, — сказала Нина, — ведь это и моя мечта. И я так боюсь тебя потерять, вдруг ты исчезнешь.       — Нет, никогда, — горячо прошептал Артур, взяв её за руку, и крепко сжал, — я всегда буду с тобой. Не отступлюсь ни за что, даже под угрозой смерти, как и Эдвард с Дашей. Он тоже не боялся и всегда верен любви, а я верен тебе, — он серьёзно посмотрел ей в глаза. — Запомни, что бы ни произошло, я всегда останусь верен тому, что для меня единственное важное. То, что важнее всего, даже жизни. Я верен моей стране Виктории, моему президенту и тебе. Эта клятва в моём сердце, я никогда ей не изменю, — в его голосе звучала необычная торжественность.       И хотя у Нины прошёл мороз по коже, тем не менее, предчувствие плохого не отступало. Оно кричало в мозгу всё сильнее, и ей становилось всё страшнее. Нина была польщена, знала, что Артур не лжёт — это правда, но боялась независящих от них обстоятельств. Вдруг их кто-то разлучит? Вдруг что-то произойдёт?       Чем быстрее приближалась минута расставания, когда Артур должен будет выйти за дверь, сесть в машину и уехать так, что они не увидятся до вечера, тем тяжелее становилось у Нины на сердце.       Как у ребёнка, возвращающегося после последнего дня каникул в ненавистную школу, где его снова будут обижать одноклассники. Как у человека, уезжающего из любимой страны в неизвестность. Она сама не понимала, откуда у неё взялись подобные ассоциации, ведь уже вечером они снова будут вместе. Однако ей казалось, что на неё с огромной скоростью несётся неуправляемый поезд, сигналя изо всех сил, требуя убраться с путей, а она смотрит на фары и не может пошевелиться. Паника сковала тело, лишь сознание понимает, что сейчас она будет раздавлена, но не может реагировать, тело не слушается.       — Мне очень страшно, — шепнула Нина, вздрогнув, с трудом сбросив с себя наваждение. — Я настолько привыкла быть рядом с тобой все эти дни, не расставаться ни на минуту, что сейчас мне не по себе от того, что мы не будем вместе даже день. Не могу заставить себя провести его одна, без тебя, — она всхлипнула, на что Артур немедленно прижал её к себе ещё крепче. — Знаю, это глупо, и мы не сможем всегда быть рядом, но я стала такой зависимой от тебя. Если ты исчезнешь, в моей жизни не останется смысла. Мне тогда ничего не надо будет.       — Не говори так, родная, — Артур целовал её лицо, щёки, губы, руки, вытирал её слёзы. Его взгляд был наполнен нежностью и тревогой, — это у меня нет смысла в жизни без тебя. Поэтому я тебя никогда не оставлю. Ведь иначе зачем мне тогда жить? Мы не расстаёмся ненадолго. Я скоро вернусь. И у нас всё будет отлично.       Он крепко прижал к себе её дрожащее тело. Нина почувствовала, как он напрягся, и ей в живот упёрлась твёрдая плоть.       — Ну вот, что ты со мной делаешь, любимая? — спросил Артур с лёгкой улыбкой. — Всё время доводишь меня, сама понимаешь до какого состояния, даже в самый неподходящий момент. И как я теперь поеду? Буду плавиться весь день и думать о тебе.       Нина слегка улыбнулась.       — Выходит, что так. Быстрее вернёшься домой. Вот только не вздумай подцепить по дороге какую-нибудь стюардессу. Я тебя убью, — грозно добавила Нина.       — Ты меня обижаешь, — притворно возмутился Артур, — какая стюардесса? Мне никто не нужен, кроме тебя. Только о тебе думаю, ты же знаешь. Да мне вообще никто не нужен, только ты.       — Знаю, — ответила Нина, смеясь, — поэтому отпускаю. На время. Возвращайся скорее. Я тебя быстро доведу до нужного состояния.       Они рассмеялись.       — Буду ждать с нетерпением, — пообещал Артур, — минуты считать до нашей встречи.       — Люблю тебя, — Нина повисла у него не шее, когда они стояли перед входной дверью.       — А я тебя ещё больше, — ответил Артур, глядя на неё с нежностью, — ты моя жизнь.       — Люблю и буду ждать, — прошептала Нина, закрывая глаза, — День без тебя, как самая тёмная ночь. И моё сердце сжимается от тоски, когда я одна.       Артур снова поцеловал её.       — Милая, я испытываю тоже самое. Но давай не будем думать о плохом. Я только твой, а ты моя. И так будет всегда.       Он обнял её ещё раз, взял за руку и поцеловал, и пока выходил, до последнего не выпускал её руку из своей. А когда, наконец, пришлось отпустить, то рука девушки безвольно повисла, а из глаз хлынули слёзы. Но Артур этого уже не видел, дверь захлопнулась.