Небесный трон

      За бурлящими эмоциями, которые вызвала добыча сира Медрика, Рейнира и её приближенные не заметили появления виновника торжества. Эйгон недовольно тёр заспанные глазки, сидя на руках у своей няньки, и широко зевал. Именно в этот момент положение вещей координальным образом изменилось. Зелёные сплотились вокруг королевы и её сына, мгновенно превратившись из благовоспитанных дам в словоохотливых акул.       — А вот и принц Эйгон! Само очарование! — оживилась леди Гиерра. Остальные сторонницы королевы также зашлись в восхищенных возгласах, в то время как сам принц не обращал ни на кого внимания и ел свою кашу.       — Даже на собственном празднике ведет себя так послушно! — Леди Иддисена бросила говорящий взгляд на наследницу и быстро отвернулась.       — Вы правы, послушные дети — это такое счастье, — поддержала их леди Редвин. — Моя Раввела всегда была непоседливым ребенком. Сколько я с ней намучилась. Но меня радует, что она хотя бы никогда не сбегала.       Рейнире пришлось сделать глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Она отвернулась в другую сторону, полностью игнорируя колкие высказывания. От бесконечных вежливых улыбок скулы уже начинали ныть. Спину ломило от долгого прибывания в сидячем положении. Хотелось подняться и размять задеревеневшее тело.       — А куда исчезла Олайна?       — Ваше высочество, сестрёнке такой трофей преподнесли, а вы еще спрашиваете?       — Леди Тайса, мы прекрасно знаем твою сестру. Её подобным очаровать невозможно.       — Белая Гавань — единственный город-порт Севера с большими перспективами. В умелых руках может посостязаться со Староместом в значимости.       — Весьма самоуверенно. Не забывай о Вере и Цитадели. Да и торговых пересечений больше.       — Если сир Медрик сможет завоевать расположение Олайны, это будет уже её проблема, — пожала плечами старшая Стронг.       Продолжить им не дал поднявшийся шум. Расточая обольстительные улыбки и игриво подмигивая молоденьким девушкам, по проходу шествовал Гвейн Хайтауэр со своими кузенами. Их добычей был молодой пятнистый олень, но из-за распространившихся слухов даже он приобретал символичное значение.       Рейнира пыталась хоть что-то вспомнить о сыне десницы, но ничего не приходило на ум. Воспоминания о нём были отрывочными и искаженными. Она знала лишь то, что они никогда не встречались лично, хотя он и жил в Красном замке на протяжении многих лет.       — Ваша милость, я хотел бы преподнести этого оленя вам. Я уверен, племянник будет совсем не против немного подождать и получить дар от своего отца, короля Визериса.       — Спасибо, дорогой брат.       Поступок сира Гвейна был вполне предсказуем в данной ситуации. Реакция присутствующих на него также была ожидаема.       — Ваше величество, это определенно чудесная прелюдия, — растягивая губы в хищной улыбке, высказалась леди Пик. — Уверена, когда король Визерис преподнесет принцу белого оленя, это будет грандиозно.       — Я в этом не сомневаюсь, — ответила Алисента, поглаживая Эйгона по волосам.       — Принцесса, вам ведь знакомо предание о белом олене?       — Белом олене? — Наигранная легкомысленность прокатывалась под кожей жаром. Сейчас Рейнира чувствовала себя хищником, уловившим запах жертвы. Ей даже казалось, что от нетерпения у неё начали чесаться зубы.       — Еще до появления драконов белый олень считался божественным проведением, — радостно пояснила леди Мерта, даже не осознавая, что угодила в расставленную для неё ловушку.       — Именно, что до драконов, — скучающим тоном заметила Тайса, небрежно жестикулируя наполненным бокалом вина. В этот момент Гвейн обернулся в сторону старшей Стронг и плутовски приподнял левую бровь. Девушка сразу же приняла манящую позу, мечтательно улыбнулась и кокетливо похлопала длинными ресницами.       — Ты же понимаешь, что не стоит бросаться в омут с головой? Тем более с Хайтауэром, — аккуратно спросила принцесса, едва шевеля губами.       — С каким Хайтауэром? — удивилась Тайса. Рейнира даже растерялась от этого и, снова посмотрев в сторону брата королевы, поперхнулась. У одного из шатров позади королевского стола стояли Каргиллы, мило краснели и перемигивались с её фрейлиной. Словно почувствовав подвох, Гвейн тоже обернулся, и его лицо озарило понимание напополам с досадой.       — Белый олень — символ королевской власти. Семеро проявляют свою благосклонность, посылая это невероятное животное будущему правителю. — Леди Пик, похоже, ничего не заметила и продолжила свою мысль. Её приторно-любезный голос, словно патока, распространялся среди слушателей, заставляя одних сыто вздыхать, а других морщиться. — Ничего страшного, если вы не понимаете. Я слышала, что своё детство вы провели в проклятом Харренхолле. Вам простительно не знать о законах и благословениях Богов.       Принцесса уже собиралась вмешаться и наказать фрейлину королевы за самоуверенность, но её опередил сир Медрик. Он только что вернулся к столам вместе с Олайной. Его одежда была в полном порядке, лицо вымыто, а ссадина обработана.       — Леди Пик, вам будет полезно сходить в лес, прогуляться и подышать свежим воздухом. Быть может, вы даже встретите белого оленя, и он поведает вам, как из повелителя Королевского леса превратился в закуску.       Шутка пришлась по вкусу присутствующим. История с предзнаменованием уже набила многим оскомину, и знать с нетерпением ожидала нового пикантного повода для следующей сплетни. Однако Мандерли, словно издеваясь, галантно отодвинул стул для своей спутницы и с милой улыбкой продолжал хранить молчание. Мерта Пик несколько раз открывала рот, порываясь ответить, но так много тонкостей таилось в фразе сира Медрика, что она не нашлась что сказать. В лучшем случае это закончится её личным позором и отлучением от королевского двора, в худшем — обвинением в государственной измене и казнью.       — Просто молчи, — едва слышно шепнула Алисента, и это было хоть и унизительным, но единственно верным решением.       Королева и десница считали, что манипулирование общественным мнением — это их сфера влияния, а теперь им даже тень сомнения на наследницу бросить не удалось. Принцесса не реагировала на провокации, аккуратно избегала расставленных для нее ловушек и наносила удар, когда этого не ждали. Она словно наперед знала все их замыслы и отвечала тонкой хитростью, против которой противник был бессилен.       Не получившая продолжение колкость потеряла свою остроту и словно запуталась в лабиринте из одинаковых слов и предложений. Поток охотничьих подношений на время иссяк, и дамы вернулись к более повседневным темам. Говорили о погоде, о еде на столах, о тканях и мирийских кружевах, о том, что леди Бар-Эммон смогла благополучно выносить и родить тройню.       Вскоре Рейнира поднялась из-за стола и тихо удалилась. Королева, поразмыслив, тоже покинула собравшихся. Эйгон даже не заметил ухода матери и продолжал увлеченно демонстрировать свои игрушки леди Гиерре и леди Ализе.       У шатра, в котором скрылась принцесса, на страже стояли рыцари Драконьего Камня. Алисента присела за небольшой столик под навесом прямо напротив входа и наблюдала, как служанки принесли ведра с горячей водой и грелку.        — Рейнира, — позвала её величество, когда спустя четверть часа падчерица вышла наружу. Лидия Стонтон, которая её сопровождала, вежливо поклонилась. Это заставило королеву поджать губы и стиснуть пальцы. Фрейлины принцессы не были из именитых домов, но и глупых промашек, как леди Мерта, не совершали. Они если и нарушали этикет, то только в тех случаях, когда этого требовала ситуация.       — Ваше величество? Почему вы здесь? — поинтересовалась наследница отстраненным голосом.       — Все эти церемонии с подношениями заняли так много времени, что я захотела немного размяться. Не составишь мне компанию?       Несмотря на вопросительный тон, любой бы понял, что это фактически завуалированный приказ. Рейнира, конечно, может отказаться, но этим самым выставит себя в плохом свете.       — Конечно, королева. Всё хорошо, леди Лидия, вы можете вернуться к кострищу или отдохнуть в шатре.       Пользуясь ситуацией, Алисента взяла принцессу под руку и медленно повела её вперед. Довольно широкая тропинка была предназначена для пеших прогулок и вела к живописному месту у ручья. И хотя этот участок леса состоял преимущественно из высоких разлапистых сосен, воды приносили сюда желтые и красные осенние листья.       — Чудесное место, не правда ли?       — Да, — согласилась Рейнира. — Замечательное место, чтобы разобраться в собственных мыслях.       — Знаешь, я понимаю твои гнев и обиду. Тебе бы хотелось, чтобы твоя мать была жива и все было как раньше. Но такова воля Семерых, и все, что нам остается, это смириться и жить дальше.       Принцесса едва сдержалась, чтобы не рассмеяться зло и безумно. Воля Семерых или все же Староместа? А может быть, септоны и архимейстеры себя возомнили богами? Они убили её нежную и светлую маму, а теперь эта зеленая потаскуха говорит ей смириться и жить дальше?!       Рейнира упрямо смотрела вперед и заставляла себя дышать медленно и размеренно. В ушах раздавалось бешеное биение пульса, словно звуки десятков боевых барабанов. Локотком правой руки, на который опиралась королева, она ощущала через слои ткани тепло от живота Алисенты. Там была жизнь. Это была Хелейна, ни в чём не повинная ни в прошлой жизни, ни в этой. И, пожалуй, только понимание этого давало принцессе сил сдерживать ярость.       Возможно, Джейсон Ланнистер и был заносчивым гордецом, но он, по крайней мере, предусмотрительно распорядился установить на ровном пяточке берега навес и пару кушеток со столиком между ними. На сидениях лежали пестрые подушки и пледы. Там же стоял сундучок с бокалами и вином, которое было, конечно же, из Ланниспорта. Это место охраняли четыре рыцаря из Красного замка, а у импровизированной беседки переминались два совсем юных пажа. Рейнира дала одному из них знак подойти:       — Сходи в лагерь и найди там леди Олайну Стронг. Передай, что наследница попросила приготовить горячий ягодный напиток и прислать его со служанкой.       — Будет исполнено, моя принцесса.       — Ягодный напиток?       — Да. По северному рецепту, с лесной земляникой и вересковым мёдом. Хорошо согревает, полезен для здоровья, а еще его можно пить беременным и детям.       — Звучит восхитительно, — произнесла Алисента, и хотя её голос звучал воодушевлённо, улыбка была совершенно пустой. Как будто кто-то невидимый растянул её губы, исказив лицо. Она немного помолчала, глядя на листья в ручье, а затем сказала: — Твой отец очень скучал по тебе всё это время.       — Неужели?       — Так и есть! Конечно, сначала он сильно рассердился за твою самовольную отлучку и даже грозился лишить тебя наследства. Но это всего лишь слова. Он бы никогда этого не сделал.       — Вы в этом так уверены?       — Визерис любит тебя и очень беспокоится о твоем благополучии.       — Да, я знаю.       — У него так много государственных забот, что мне приходится напоминать ему о сне и пище. Он просил не говорить тебе, но когда пришла весть о Лорате, ему стало так плохо, что он потерял сознание.       Ложь! Рейнира точно знала, что ничего подобного не было. Отец, конечно, разволновался, но сознания не терял. Она своими глазами через свечу наблюдала тот момент, когда ему сообщили эту весть. Зачем тогда Алисента так нагло врет? Хочет надавить на чувство вины?       Тем временем королева продолжила:       — Его милость желает большую и дружную семью. Чтобы его дети и внуки жили мирно и помогали друг другу. Я считаю, что это чудесное желание и...       — Внуки? Не рановато ли думать о внуках?       — На самом деле этот день ближе, чем ты думаешь. Претендентов на твою руку великое множество. Например, лорд Джейсон. Очень достойный мужчина. Тебе стоит обратить на него внимание.       Принцесса лишилась дара речи от такого напора. Ранее Хайтауэры хотя бы дождались, когда ей исполнилось пятнадцать, но, видимо, сейчас происходит то же самое, что было и с похищением драконьего яйца, — десница начал действовать раньше.       — Как бы там ни было, я не собираюсь выходить замуж так скоро.       — Это не тебе решать, Рейнира. Если король прикажет, то ты будешь обязана это сделать. На то, когда это случится и кто станет твоим нареченным, также воля твоего отца.       Наследница откинулась на спинку кушетки, закинула ногу на ногу, одной рукой обхватила свой живот, а другой принялась теребить то самое ожерелье из валирийской стали, которое ей когда-то подарил Деймон. Прошла минута, и когда она вновь подняла глаза на королеву, то внутренне содрогнулась. Зелёная тварь её переиграла! Заставила потерять самообладание и испугаться. А хуже всего то, что она показала королеве свою слабость и свою надежду.       Эфемерное чувство чего-то тяжелого и холодного на груди сбивало дыхание. От кислого привкуса во рту хотелось постоянно морщиться. Все силы уходили на то, чтобы не сорваться.       — Моя принцесса, ваш ягодный напиток, — послышался голос служанки, и Рейнира резко повернулась к ней.       — Большое спасибо. Недомогание в этот раз проходит болезненно. Надеюсь, горячее питье поможет.       — Конечно, моя принцесса.       Быстро потянувшись к бокалу и обхватив его ладонями, наследница заставила себя расслабиться и собраться с мыслями. Почему она так остро отреагировала? Это отголоски неслучившегося прошлого и подсознательный страх? Она ведь знала, что в итоге всё будет именно так.       — Королева, определенно всё бы так и было. Отец и Малый королевский совет заставили бы меня это сделать. Вот только, помимо прочего, я глава Ордена небесных воителей. Моё замужество напрямую влияет на внутренние дела ордена, а значит, ни король, ни совет не могут вмешиваться в этот вопрос.       — Но ведь все прекрасно знают, что Орден — это всего лишь фикция, — попыталась оспорить Алисента. Момент слабости падчерицы прошел, и главенствующая позиция в диалоге стремительно ускользала от дочери десницы. — Даже если тебе это не нравится, пора бы уже признать, что ты подчинишься воле отца, выйдешь замуж и распустишь Орден.       — Ваши надежды смехотворны, королева, — спокойно ответила Рейнира, вдыхая ягодный аромат своего напитка и удовлетворенно вздыхая.       — А как же дракон для Эйгона? Ты обделишь собственного брата?       — Зачем полубрату дракон? Каша ему больше подходит.       — Рейнира! Что ты такое говоришь?! Он твой брат. Принц дома Таргариен. Драконье яйцо принадлежит ему по праву рождения!       — Нет. Все драконы и драконьи яйца являются собственностью Ордена. А принц Эйгон не имеет никакого права претендовать на них. Лишь я могу даровать такую возможность.       — Ты?! Ты что же, думаешь, что стоишь над всеми?       — Сохраняйте спокойствие, ваше величество, — вскинула бровь Рейнира и сделала маленький глоток, наслаждаясь едва заметным дымным привкусом верескового меда в напитке. — Если будете так нервничать, то можете навредить ребёнку.       — Чего ты добиваешься?! Чтобы я валялась перед тобой на коленях и умоляла вернуть Эйгону то, что принадлежит ему по праву?!       Рыцари, пажи и слуги ошеломленно смотрели на эту сцену и не смели пошевелиться. Алисента тяжело дышала, и по её щекам катились злые слезы. Рейниру, возможно, обеспокоило бы её состояние, если бы не богатый жизненный опыт, полученный в прошлом. Беременная женщина в нервной ситуации всегда пытается хоть как-то прикрыть живот. Это инстинкт, заложенный где-то в глубинах подсознания. Неосознанное стремление защитить своё дитя. Но королева продолжала яростно сжимать в правой руке бокал, а левой комкать шаль.       — Её величество, похоже, не в себе. Отведите королеву в её шатёр и вызовите мейстера, — обратилась принцесса к прислуге, и те, получив чёткий приказ, приступили к исполнению. Даже если бы Алисента хотела возмутиться, её всё равно не стали бы слушать. К тому же своего зелёная девка добилась — удар по репутации наследницы нанесён и получен рычаг давления на Визериса.       Рейнира хмуро наблюдала, как слуги уводят королеву. Она не сомневалась, что уже через час все в охотничьем лагере будут жалеть несчастную Хайтауэр и поносить жестокую Рейниру.       — Ваше высочество, я могу занять немного вашего времени? — раздался глубокий приятный голос сбоку.       — Вы что-то хотели, сир Кристон?       — Между нами возникло недоразумение, и я бы хотел всё прояснить.       — Хорошо. Присаживайтесь. Я вас слушаю.              

──────── • ◈ • ────────

             Вино уже давно не дарило чувство забытья, лишь погружало его всё глубже в пучину кошмаров, наполненных запахом крови и мольбами. Ему мерещился огонь и голос Эйммы:       — Всё хорошо, государь?       — Единственная дочь. Отрада королевства. Я выбрал её из любви, потому что больше не верил.       — Во что, любовь моя?       — Драконьих всадников в моем роду много, но очень немногие были сновидцами. Что такое мощь дракона перед мощью пророчества? Когда Рейнира была маленькой, однажды я увидел сон. Ребенок, мальчик, мой сын в короне Завоевателя. Я так хотел, чтобы это сбылось. Чтобы я был сновидцем. Я просил об этом сне вновь и вновь, но он не вернулся. Я вложил в него все мысли и волю. И моя одержимость убила тебя...       — Визерис?       — Я думал, что Рейнира — это спасительный путь из бездны скорби и сожалений. Что, назвав её наследницей, я всё исправлю.       — Так и было.       — Я не думал, что женюсь вновь. Что у меня будет сын. Что, если я неправ?       Воспаленные, лихорадочно блестящие глаза вглядывались в языки пламени, надеясь увидеть за ними черты любимого лица. Но вместо этого он видел лишь темноту и сомнения. Визерис не знал, как ему поступить. Он так хотел быть хорошим правителем, мужем, отцом и братом, но, казалось, одно противоречило другому. Иногда он думал, что лучше бы отказался от короны на Великом совете. Однако тот сон всё решил за него. Именно он определил его дальнейшую судьбу и в конце концов поставил перед выбором между дочерью и сыном.       Король подался вперед, и жар опалил его лицо. Казалось, он готов был броситься прямо в огонь, но что-то удерживало его на месте: то ли бронзовый кубок в левой руке, то ли женские ладони, сжимавшие локоть правой. Стенания непроизвольно вырвались из его горла, и даже закушенная губа не помогла их заглушить.       Рокот охотничьего рога и громкие возгласы вырвали Визериса из сна. Голова раскалывалась от боли, но мысли были удивительно ясными.       — Государь? — негромко произнес слуга, неуверенный, бодрствует король или нет.       — Что там?       — Доброе утро, государь. Ловчий сообщил, что зверь загнан.       — Принеси всё для умывания и помоги мне. И передай, чтобы подготовили коня.       — А как же завтрак?       — Поем в седле.       — Как прикажете.       Лес радовал Визериса умиротворяющими звуками и свежестью. Ему отчаянно хотелось вырваться из удушливой атмосферы политики, царившей в лагере, но, кажется, такой шанс ему не предоставят. Члены Малого совета и некоторые лорды неотступно следовали за ним, словно приклеенные. И как только ему нужду позволяли справлять в одиночестве?       Происшествие с Рейнирой встревожило его, но всё обошлось. Эта девчонка уже сейчас строит из себя великую правительницу, но стоило случиться незначительной неприятности, как она расплакалась. Возможно, ему следовало заглянуть к ней перед тем, как отправиться за оленем, но Визерис боялся посмотреть дочери в глаза. Все вокруг намекали ему о необходимости сменить наследника престола, и он даже серьёзно задумывался об этом.       — Кажется, государь чем-то недоволен, — раздался позади хриплый голос. В окружении короля не было человека с таким тембром, и он с любопытством обернулся на говорившего. Это был пузатый мужчина средних лет, с усами и тщательно скрываемыми залысинами. На нём был красно-жёлтый камзол, а тёмный плащ скрепляла бляшка с гербом, на котором был изображён вставший на дыбы жеребец.       — Вы из Бракенов?       — Лорд Хамфри Бракен к вашим услугам, мой государь, — произнёс мужчина, приблизившись к королю, и почтительно поклонился, насколько это было возможно сделать в седле.       — Простите мою забывчивость.       — Ну что вы! Не стоит. Да и я ведь не часто бываю в столице, — отмахнулся лорд Хамфри с притворной улыбкой. — Простите мою дерзость, ваше величество. Чудесная погода, чарующая природа, изысканные яства, хмельное вино и охота на белого оленя. Что же вас беспокоит?       — У вас вроде бы есть уши... — начал Визерис, но одернул себя. Его собеседник пока не дал ему повода для недовольства. — Разве вы заговорили со мной не потому, что желали предложить кого-то из своих родственников в качестве жениха для моей дочери?       Бракен задумчиво пожевал тонкую губу и пригладил усы.       — Могу я говорить откровенно, мой государь? — спросил он и, получив утвердительный кивок, перевел задумчивый взгляд на холку своей лошади. — У меня двое сыновей, и они уже стали завидными женихами. Я очень горжусь ими. Сколько лет сейчас принцессе? Четырнадцать?       — Будет в будущем месяце.       — Мой государь, я схоронил двух жен...       — Соболезную.       — Да. Моей первой супруге было всего тринадцать, я был старше её на год. О свадьбе договаривались родители, и никто не спрашивал нашего мнения. От нас требовали наследника. Она была доброй девочкой. Но именно что девочкой. Первыми родами и умерла. Мейстер сказал, что это произошло из-за её молодости, а мне всё казалось, что это я её убил.       Визерис понимающе смотрел на погрузившегося в воспоминания лорда Хамфри и не перебивал.       — Через два года случился мой второй брак, и тоже бездетный. Родильная горячка. Третью жену я выбрал себе сам и руководствовался в первую очередь возрастом. Восемнадцать и никак не моложе, сказал я себе тогда. — Бракен судорожно вздохнул, встряхнулся и повел плечами, словно сбрасывая с них невидимый груз. Улыбка осветила его лицо: — У нас пятеро детей: два сына и три дочери.       — Я понимаю, о чем вы говорите. Но Рейнира — принцесса, и это её долг. Все вокруг только и твердят мне о том, что время пришло. А я хочу для неё счастья. Чтобы рядом с ней был надежный человек.       — Надежный для чего, мой государь? — серьёзно спросил лорд Хамфри и вновь пригладил усы. — Надежный муж или надежный король-консорт?       Правитель громко рассмеялся. Как хитро все эти лорды жонглируют словами, чтобы добиться желаемого. Они словно умелые фокусники превращают грош в дракона и наоборот.       — И кто, по-вашему, нужен Рейнире: муж или консорт?       — Ваше величество, я всего лишь захолустный лорд, — ответил Бракен, хитро сверкая глазами. — Слово неверное скажу и лишусь головы. А у меня жена и пятеро детей.       — Чтобы вы сейчас ни сказали, даже если мне это не понравится, последствий не будет ни для вас, ни для вашей семьи. Слово короля!       Лорд Стоунхеджа с тревогой огляделся по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. Затем он приблизился к королю и тихо произнес:       — Все эти прихлебатели из Простора не умолкая чирикают о белом олене. Мол, божественное знамение. Да только чушь всё это! — кивнул Хамфри, словно таким образом стремился подчеркнуть правоту и значимость своих слов. — Олень был на гербе Дюррандонов задолго до появления драконов в Вестеросе и тогда действительно считался символом королевской власти. Да только всё изменилось. Большинство лордов хоть и держат языки за зубами, но задаются вопросом: почему у принца Эйгона нет ни дракона, ни драконьего яйца? Прошу прощения за грубую прямоту слов, мой государь. Но не ущербный ли он? И если это так, то вам стоит серьёзно отнестись к выбору консорта для принцессы.       Слова лорда Бракена шокировали Визериса настолько, что лицо свело судорогой. Он ощутил, как будто кто-то вонзил ему под ребра отравленный кинжал и провернул его там. Король опустил взгляд на свои руки, стискивающие поводья.       — Ущербный? Лишь потому, что у него нет дракона?       — Как всем известно, новорожденному принцу или принцессе в колыбель кладут драконье яйцо. Но в своей колыбели принц Эйгон был одинок. Это вызвало... беспокойство.       — И только поэтому моего сына называют ущербным? — настойчиво продолжал выведывать король. Ему представлялось жизненно необходимым услышать ответ на свой вопрос.       Бракен уже не был похож на добродушного хитреца, каким он казался в начале разговора. Его лицо побледнело, внезапно налетевший ветер растрепал волосы, обнажив покрытый испариной лоб и залысины.       — Так говорят. Будь он из любого другого рода, никому и в голову не пришло бы сказать нечто подобное. Чудесный мальчик, копия своего отца от макушки до пят. Вот только он из рода Таргариенов, которые к богам ближе, чем к людям...       Очередной резкий порыв ветра словно сорвал с его величества сонный полог. Он распрямил спину и отвел назад плечи так, что его фигура стала казаться больше и значительнее. Живой целеустремленный взгляд давал понять окружающим, что решение уже принято и замысел будет исполнен во что бы то ни стало.       Рейнира, хочет она того или нет, обязана предоставить дракона своему брату. Даже если королю придется воспользоваться своей властью и приказать ей. Визерис, хоть и любил свою дочь, не может не любить и Эйгона. А как иначе, ведь это его плоть и кровь, и он не мог позволить подобного отношения к своему сыну!       — Ваша милость, мы на месте.       Щебетание птиц и лай собак ворвались в его сознание сквозь пелену мыслей и намерений. Среди деревьев уже собрались члены Малого совета и некоторые лорды. Все они отчего-то хранили молчание, и Визерис едва не спросил вслух, почему никто не высказался о белом олене и символе королевской власти.       Злая ироничность короля захлебнулась в непонятной атмосфере сдержанности. Лионель сохранял нейтральное выражение лица, ничем не выдавая эмоций. Отто и его старший брат хмурились. Лорд Джейсон неуверенно топтался на месте, обнимая подаренное им ранее копье. Бракен направил свою лошадь в сторону и удивленно крякнул, взглянув вперед на загнанного зверя.       Повинуясь жесту государя, один из слуг придержал его коня, а другой быстро подставил лесенку, чтобы он мог комфортно спешиться. Тяжёлые шаги Визериса выдавали его нежелание участвовать в этом мероприятии. Охота, которая должна была стать отдыхом и развлечением, превратилась в балаган оскорблений его детей. Одни называли Эйгона «ущербным», другие смотрели на Рейниру, как на кусок мяса на прилавке мясника. Что еще придумают эти людишки?!       Шаг за шагом король приближался к тому месту, откуда доносились недовольно-испуганные крики загнанного животного. Стоило ему взглянуть на него, и причина всеобщего молчания стала понятна. Олень не был белым. Коричневый мех с серыми подпалинами лоснился в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь еловые ветки. Грациозное создание с ветвистыми рогами и умными глазами металось из стороны в сторону, предчувствуя свою скорую смерть.       Зверя удерживали на месте трое верховых и пеший сир Харвин. Костолом даже на своих двоих лучше справлялся с задачей, чем всадники. Поистине сильнейший рыцарь королевства.       — Пусть и не белый, государь, но большой. — Ухмылка и голос, полный энтузиазма, мог бы показаться насмешкой, но это было не так. Харвин по своей натуре прямолинеен, бесхитростен и добродушен. Хорошие качества для человека и отвратительные для лорда.       — Государь, — подал голос Ланнистер и, дождавшись, когда на него обратят внимание, протянул копье. — Для удара.       Визерис приблизился к оленю и заглянул ему в глаза. Лучше бы он этого не делал. В наполненных страхом и мольбой карих очах застыло измученное отражение его самого. Он сравнивал себя с этим оленем, которого оплели веревками и тянули в разные стороны, заставляя терять силы и рассудок. А когда желание бороться иссякнет, придет новый король, который пронзит его сердце копьем с нелепым золотым наконечником и красной бахромой под ним.       — Сюда, государь, — подсказал главный ловчий.       Остро чувствовались взгляды окружающих, которые, словно удавки, затягивались на шее Визериса, не оставляя другого выбора, кроме как нанести удар в указанное место.       — Еще раз, государь, но немного левее.       Крики раненого животного, лай собак и собственное сбитое дыхание заполнили пространство. Король не хотел, чтобы зверь мучился. Надо добить быстро, чтобы избавить от страданий. Один сильный и точный удар — и всё было кончено. Для оленя — да, но не для короля.              

──────── • ◈ • ────────

             Молчание и неудовлетворенность одних сталкивалась с ухмылками и ликованием других, загоняя короля на ту грань безнадежности, где он не представлял, как разрешить ситуацию. И что самое ужасное, ему было не у кого спросить совета.       Видимо, Визерис чем-то сильно разгневал Семерых, и они обрекли его на то, чтобы он злил одних, угождая другим. Он прилагал все усилия, чтобы собрать свою семью воедино. Но как? Как ему сплотить Семь королевств, если он даже своих близких не может примирить?       Казалось, всё идет хорошо: Рейнира была вежлива и благоразумна, Алисента доброжелательна, Эйгон здоров и весел. Даже Деймон и Веларионы занимались своими делами на Ступенях и не доставляли беспокойства. Но стоило вестеросской знати собраться в одном месте, как он обнаружил, что находится на шатком подвесном мосту. С одной стороны были его дочь и брат, с другой — жена и сын, а под ним бездонная пропасть.       В лагере их встретили хмурой тревожностью. За столами сидели благородные леди и лорды, погружённые в тихие разговоры. Охотничьи дары приветствовали, но как-то скованно. Ни Алисенты, ни Рейниры видно не было. Только Эйгон увлеченно возился со своим игрушечным драконом, сидя на коленях у леди Иддисены. Его няньки и сир Рикард Торн были здесь же.       — Олень не белый, — тихо прошептала леди Редвин, не сводя глаз с добычи короля. Лорд Девран недовольно поморщился, услышав замечание супруги, и покачал головой.       — Да, не белый, — подтвердил Визерис раздраженно. — Если вы полагали, что в Королевском лесу белые олени табунами бегают, то вынужден вас огорчить: это не так.       Леди Ализа стремительно поднялась со своего стула и поклонилась.       — Прошу меня простить за грубость, ваше величество. Об этом было столько разговоров... Простите глупую женщину, ничего не смыслящую в охоте, — её голос дрожал, и она словно пыталась стать меньше.       — Дорогие леди, не могли бы вы подсказать, где мои жена и дочь?       — Королева и принцесса покинули нас для приватной беседы около двух часов назад. После мы видели, как слуги отвели её милость в шатёр и вызвали туда мейстера Меллоса.       — Что с королевой?       — Пока ничего не сообщали. Мы тоже тревожимся...       Не дослушав до конца, Визерис бросился к жене. Страх ледяными иголками вонзался под кожу. В голове мелькали страшные картины и не желали исчезать. Путь до шатра, который он преодолел за несколько секунд, показался ему бесконечно долгим.       — ...Успокоиться, моя королева, — послышался тихий голос Меллоса. — В вашем положении лишние переживания могут быть вредны.       — Мейстер, как я могу успокоиться?! Она сказала... сказала...       — Что сказала? — вмешался в разговор государь. Вид заплаканной и бледной Алисенты заставил его вздрогнуть.       — Визерис? Прости! Прости, я не должна была... Я просто...       Слёзы вновь потекли по щекам девушки, её голос охрип, а тело била крупная дрожь. Сердце короля болезненно сжалось от жалости и сострадания. Ему не хотелось верить, что Рейнира могла быть жестока к своей беременной мачехе, но ситуация указывала на обратное. Он присел на край походной кровати и притянул к себе свою молодую жену.       — Успокойся, Алисента. Не надо плакать. Всё хорошо. Я здесь, с тобой, — бормотал он в макушку королевы, бережно поглаживая её вздрагивающую от плача спину.       — Вот, ваша милость, — лекарь передал бокал с успокоительным напитком.       Пока Алисента пила лекарство и постепенно приходила в себя, Визерис обернулся к мейстеру:       — Меллос, как мои жена и ребенок?       — Её величество сильно разволновалась, чего в её положении делать не следует. В целом всё в порядке. С ребёнком тоже.       — Что вообще произошло? Милая, не переживай и просто расскажи мне. Я всё решу.       — Они называют Эйгона неполноценным, — пробормотала Алисента со страданием в голосе и икнула. — Потому что у него нет дракона. Я не могла этого выносить. Мой сын не ущербный! Понимаешь? Он хороший мальчик! Он не ущербный!       — Нет, конечно нет. Что за глупости?! Как такое может быть возможно?! — шептал Визерис, прижимаясь губами к виску жены и изо всех сил стараясь скрыть гнев, который бушевал внутри.       — Я попросила Рейниру дать Эйгону яйцо, но она отказала. Сказала, что Эйгону больше подходит каша, чем дракон. Сказала, что мои надежды смехотворны и она не даст моим детям драконов, даже если я буду умолять об этом на коленях.       — Не волнуйся. Ты должна успокоиться и отдохнуть. Я сам поговорю с Рейнирой. Эйгон будет драконьим всадником. Клянусь!       Визерис сидел рядом с уснувшей супругой и ласково гладил её по голове. Со стороны можно было бы подумать, что он спокоен, но это было не так. Он не мог определиться, кто вызывает у него большую злость: Рейнира, которая отказывает своему брату в его праве, или высокородные мерзавцы, что посмели так отзываться об Эйгоне.       Раньше он думал о том, чтобы наказать Бракена за его слова. Визерис, конечно, дал лорду Хамфри обещание не причинять вреда, но ведь наказать можно и не напрямую. Например, возвысить Блэквудов. Однако теперь он ясно понимал, что проблема не в каком-то отдельно взятом лорде. Такое мнение разделяли люди по всему королевству, от великих домов до грязных трущоб.       В течение двух лет он боролся со слухами о том, что Эйгон был зачат до свадьбы.       Но ни заявления мейстеров, ни воспевание септонами непорочности благословленной Семерыми королевы, ни пышные празднества в честь принца не смогли остановить эти разговоры. А отсутствие у королевского сына дракона только усугубляло ситуацию.       Последствия его поспешных и необдуманных решений в прошлом, словно волны, настигали его в настоящем. Он сам хотел наказать Рейниру, показав ей, насколько она слаба и беспомощна, и что в этом мире только он, её отец, способен защитить её от бед и страданий. Но вот к чему привели его самонадеянность и гордость. Дочь мстит ему, используя для этого маленького ребёнка, своего брата. И орудие для этой мести он дал ей сам.       Довольно! Пора прервать этот круг обид и обвинений. Он — король и глава семьи, и больше не потерпит раздоров. Визерис заставит всех недовольных склонить головы и искать компромиссы, хотят они того или нет.       — Передайте Рейнире, что я желаю видеть её немедленно.              

──────── • ◈ • ────────

             — Ваше высочество, я могу занять немного вашего времени? — донёсся глубокий и приятный голос из-за спины. Когда-то принцесса была пленена этим голосом и зелёными глазами, которые смотрели только на неё. Тогда у нее не было никого. В то время она была зла, одинока и беспомощна, и только он был рядом, верный и надежный. Она же, будучи юной, наивной и неопытной дорого заплатила за свою доверчивость.       Сейчас, вспоминая свои прошлые взаимоотношения с Колем, Рейнира осознавала, что он никогда не стеснялся использовать любые средства, чтобы достичь своих целей. В зависимости от ситуации мог быть очаровательным и милым, а в следующее мгновение — хитрым и изворотливым. А затем начинал изображать праведника и справедливого человека.       В основе его личности лежали вспыльчивость, ненормальная зацикленность, высокомерие и убежденность в своей правоте. Если человек говорил ему неугодную правду, он называл его лжецом. Однако свои собственные слова и мысли возводил в абсолют. Как только у него возникала какая-то идея, его было невозможно переубедить. Если его представления расходились с действительностью, он становился обидчивым и злопамятным. Его не интересовали чужие доводы и обстоятельства. Всё, что нарушало его суждения или ожидания, Кристон стремился безжалостно уничтожить.       Когда-то давно, в прошлой жизни, Рейнира тоже не вписалась в его идеальную картину мира. Ей казалось, что он понял и принял её решение. Однако вместо этого гвардеец перешёл в стан Зелёных и годами хранил обиду, стравливая её сыновей и полубратьев друг против друга.       — Вы что-то хотели, сир Кристон?       — Между нами возникло недоразумение, и я бы хотел всё прояснить, — всем своим видом рыцарь давал понять, что не примет отказа. Похоже, в своём стремлении он совсем забыл о разнице в их статусах.       — Хорошо. Присаживайтесь, — она позволила ему сесть не из-за благосклонности, а потому что смотреть на него снизу вверх было неприятно и утомительно. — Я вас слушаю.       — Ваше высочество, вы, возможно, не помните, но однажды я участвовал в турнире и просил вас о милости быть вашим чемпионом. Вы были столь добры, что даровали мне венок. Я храню его по сей день.       — Сир Кристон, к чему вы клоните? В силу своего положения я часто бывала на турнирах, и многие рыцари сражались за меня.       — Тогда я впервые увидел вас. Я не мог дышать, насколько вы были прекрасны и возвышенны. Слова «отрада королевства» обрели особый смысл в моей душе и моём сердце, — поведал Коль, и его речи, словно липкая паутина, окутывали всё вокруг. Сейчас он был похож на главного героя романтической песни о благородном рыцаре и прекрасной даме. Стоявшие неподалеку служанки смотрели на гвардейца восторженно-влюбленными глазами. Мужчины, напротив, насмешливо и едко. Рейнира в этот момент жалела прошлую себя, а под слоями жалости пробуждался гнев. Глубоко на дне израненной души разгоралось пламя мести, и она не собиралась тушить его, лишь немного успокоить на время.       — Благодарю за добрые слова, но, пожалуйста, переходите к сути, сир Коль.       — После той встречи я поклялся, что буду служить только вам и защищать вас до последнего вздоха. Я остался в столице и поступил на службу в городскую стражу. Дважды я участвовал в отборе в королевскую гвардию, и во второй раз мне повезло. А потом его милость назначил меня вашим Щитом. Разве это не судьба?       — Быть королевским гвардейцем — это высшая честь для вашего дома, не так ли? И способствовал этому Отто Хайтауэр. А моим Щитом вы стали благодаря личной протекции королевы. Вы обязаны Хайтауэрам всем, что имеете, — произнесла Рейнира, внимательно наблюдая за малейшими изменениями в мимике рыцаря. Казалось, он осознавал её слова, но не желал признавать очевидное.       — Даже если десница и её величество имеют к этому отношение, я никогда не просил о покровительстве и не приносил клятв никому, кроме вас. Поверьте, я прошёл весь этот путь только ради вас! Моя преданность вам безгранична. В моих словах нет ни капли лжи и лукавства.       — Ради меня или ради того нелепого образа, который вы сами себе придумали?       — Я не понимаю, ваше высочество.       — Вы уверяете меня в своей преданности, но так ли это? Что случится, если однажды вы разочаруетесь во мне?       — Это невозможно! Даже если вы скрываете себя настоящую за маской холодности и отстранённости, внутри вы нежная и хрупкая, как только что распустившиеся цветы ранней яблони. Ваша душа подобна горному хрусталю — чистая и незамутнённая.       — А если я совсем не такая?       — Зачем вы так говорите?! Ведь это неправда! Я не мог ошибиться. Вы светлая, добрая, ранимая. Если переживаете из-за десницы, не стоит. Я буду на вашей стороне, что бы ни случилось. Я ваш белый рыцарь и останусь им навсегда!       Смех, разнесшийся по берегу ручья, совсем не сочетался с юной девушкой, таким он был злым и язвительным. Кристону хотелось закричать, схватить и встряхнуть посильнее прекрасную белокурую принцессу. Он ошеломлённо смотрел на ту, о которой мечтал годами, и видел перед собой кого-то совершенно иного. От этого у гвардейца по всему телу пробежал озноб. Затруднённое дыхание и головокружение не давали ему возможности сфокусировать на ней взгляд и чётко разглядеть лицо. В мутных образах он видел лишь силуэт, облачённый в тёмные одежды.       — Красный замок тот еще гадюшник, и выжить в нём могут только те, кто пришелся ко двору. Даже не знаю, сир Коль, глупец вы или лицемер. Я всё же склоняюсь к последнему. Я не какая-то вычурная статуя в септе. Посетить бордель или отдать приказ казнить — это тоже я. Политика не может быть невинной, как и война не может быть чистой. Мой белый рыцарь? Благодарю, но нет. Вы мне не нужны. Я даже уличным воришкам доверяю больше, чем вам.       Рейнира встала и направилась к тропинке. Там её уже ожидали Лидия и Эммелин. Рыцари с Драконьего камня быстро и слажено сомкнули строй вокруг нее, отсекая Коля.       — Почему, ваше высочество? — воскликнул он, резко поднялся и, пошатываясь, поспешил за ней. — Только я могу защитить вас!       Наследница посмотрела на него с нескрываемым отвращением, и её губы искривились, напоминая звериный оскал.       — Я не нуждаюсь в ваших услугах, сир Кристон. А если вы считаете иначе, то можете обсудить этот вопрос с моей драконицей.              

──────── • ◈ • ────────

             События, происходящие сейчас, координально отличались от воспоминаний из прошлой жизни. Ещё вчера и сегодня утром всё складывалось относительно благополучно. Со всеми трудностями удавалось справиться с минимальными потерями. Что касается предупреждения кукол, то Рейнира планировала покинуть Королевский лес и вернуться в столицу нынешним вечером. Однако теперь ей предстоит разобраться с тем спектаклем, который устроила староместская шлюха. Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать неизбежную ссору с отцом.       Руки принцессы лихорадочно дрожали. Ноги налились свинцом, и каждый шаг давался с трудом. Тело, словно предчувствуя беду, отказывалось возвращаться в лагерь. Ей потребовалось приложить значительные усилия, чтобы отогнать чувство надвигающейся опасности.       Алисента, вероятно, будет изображать жертву. Ко всему прочему у нее есть один из самых сильных козырей в виде беременности. Радовало то, что на охоте их сопровождал мейстер Меллос, так как Рунцитер слишком стар для подобных развлечений. Это обстоятельство было на руку Рейнире, поскольку пиявочник занимал нейтральную позицию и не стал бы лгать о состоянии здоровья королевы и её ребёнка.       Раз уж скандала не избежать, то она не собирается безмолвно принимать все обвинения, которые ей предъявят. Подстегивая себя этими мыслями, наследница распаляла внутри гнев, вспоминая все оскорбления, слухи и интриги Зелёных. После того как ловушка Алисенты успешно захлопнулась, нанеся урон её репутации, не было смысла оставаться благодушной и понимающей.       — Как обстановка в лагере? — спросила Рейнира у своей свиты.       — Неоднозначная, — покачала головой Лидия. — Ваши слова и действия сослужили хорошую службу. Многие нейтральные семьи теперь склоняются к тому, чтобы встать на вашу сторону. Им импонируют проявленные вами доброта и приветливость. А после того как вы позволили всем леди присесть за столы, люди заговорили о вашей участливости и даже щедрости.       — Мои ребята прогулялись по лагерю и послушали, о чём говорят лорды и рыцари, — как можно тише пробасил сир Джаспер, приблизившись к принцессе. — Немало тех, на кого произвело впечатление то, как вы решили вопрос со столовыми для бедняков. Ещё лордов подкупила церемония вручения даров. Они очень надеются, что однажды и их наградят за верную службу.       — А королева? Полагаю, она привлекла внимание своими актерскими ужимками.       — Её величество не достигла того результата, на который рассчитывала. Впрочем, с возвращением государя всё может измениться.       — Что делают остальные?       — Леди Саррела отправилась к королеве. Это будет свидетельством вашей обеспокоенности за её здоровье и позволит оценить ситуацию, — Лидия улыбнулась, получив одобрительный кивок от принцессы. — Шум не подняли, а значит жизни и здоровью её величества и ребенка ничего не угрожает.       — Леди Тайса и леди Олайна поддерживают порядок у центрального кострища, — послышался из-за спины мелодичный голос Эммелин, о которой Рейнира уже успела позабыть. — В этом им оказывают помощь леди Лендсея, леди Кристис и, что весьма неожиданно, леди Гиерра. Заботы о принце взяла на себя леди Иддисена, а леди Ализа держит в узде фрейлин королевы.       — Вот как? Что ж, разумность дам не может не радовать, — довольно фыркнула наследница. — Теперь осталось дождаться отца.       Внутри шатра было тихо и тепло. На столе стоял заварник, укутанный в несколько слоёв ткани, источая едва уловимый аромат ягод и верескового мёда. Утомившаяся служанка сидела, сгорбившись, на стульчике в дальнем углу. Стоило благородным леди войти, и она подскочила со своего места так резко, словно её иголкой укололи.       Рейнира умылась холодной водой, чтобы взбодриться и сосредоточиться. Она обратила внимание на действия Эммелин Тауэрс, которая к её возвращению успела накрыть на стол, и похвалила себя за хорошие инстинкты. Пусть и бесполезная в политическом плане, она оказалась смышлёной и неожиданно хорошо вписалась в её свиту. Нужно будет поговорить с ней позже и предложить официальный пост фрейлины.       — Моя принцесса, король недавно вернулся, — доложил сир Джаспер. — Ему сообщили, что королеве нездоровится, и он пошёл к ней.       — Что теперь?       — Ждать. Скоро взбешённый отец потребует меня к себе.       — Вы уверены, что всё будет в порядке?       — Нет. Но что-то подобное должно было произойти в ближайшее время.       Рейнира не просто так избегала Алисенту. Если они и общались, то только на публике или в присутствии отца. В этот раз мачеха загнала её в угол и получила в свои руки очень весомый рычаг давления на короля и средство для манипуляции общественным мнением.       Однако, помимо этого, у принцессы было множество других проблем, решение которых представлялось затруднительным.       Оставлять драконьи яйца в родовом гнезде Таргариенов было слишком рискованно. Отец мог в любой момент отдать приказ об их вывозе, поддавшись влиянию Алисенты и Отто. То, что этого пока не произошло, — чудо, сотворённое весомыми доводами лорда Лионеля и убедительными речами лорда Лимана.       В любом случае для подобного переезда нужны Деймон и Лейнор. Однако, вернувшись в Королевскую Гавань, Рейнира будто бы угодила в липкую паутину. Дела, требующие внимания, накапливались и занимали всё её время, отдаляя от основной цели.       — Моя принцесса, — в шатёр проскользнула леди Харт. Её вид выражал одновременно беспокойство и возмущение. — Полагаю, скоро вас вызовут к королю.       — Это ожидаемо. Ты смогла узнать, что именно наговорила королева отцу?       Саррела не просто передала суть разговора, а поделилась точными цитатами из беседы правящей четы. Гнев гудел взбесившимся пульсом в ушах наследницы, а перед глазами вспыхивали алые и бордовые пятна. В глубине её сознания послышался заинтересованный звук. Рейнира ещё не могла понимать драконов и разговаривать с ними, как это делали куклы, но в данный момент она была уверена, что Сиракс спрашивает, не сжечь ли их. Такая реакция золотой драконицы позабавила принцессу, и она, успокоившись, фыркнула: «Хочу белого оленя».       Рейнира не успела как следует обдумать свой план. Сир Стеффон с поклоном оповестил, что его милость желает видеть её немедля. Лорд-командующий был хмур и смотрел только вперед. И все же он подстроил свои шаги так, чтобы ей не приходилось бежать за ним.       Как только они миновали открытое пространство и оказались вне поля зрения, рыцарь быстро огляделся и, убедившись в наличии слушателей, произнес достаточно громко:       — Моя принцесса, его величество был раздражен с самого начала охоты. Теперь ещё и королева как будто специально добавила масла в огонь.       — Спасибо за предупреждение, — ответила Рейнира ему в тон. Через минуту она кое-что вспомнила и тихо спросила: — Сир Стеффон, вы не знаете, король сегодня отдавал какие-нибудь указания? М...       Дарклин, удивленно взглянув на неё, задумчиво побарабанил пальцами по рукояти меча:       — Ничего значимого. Разве что встреча с десницей...       — Что за встреча?       — Перед самым отправлением в лес королева позвала его величество в отдельную комнату. Что именно обсуждали не знаю. Мне приказали остаться за дверью. Но там присутствовали десница, мастер над кораблями и мейстер Рунцитер.       — Не нравится мне это. Странно, что других членов совета не пригласили.       — Сир Отто приказал никому не рассказывать об этой встрече.       — А вы нарушили приказ?       — Разве? Я всего лишь сопровождал наследницу, когда над нами пролетала птичка и что-то прочирикала.       Рейнира едва не рассмеялась. Верный и надежный сир Стеффон обычно сохранял серьезность, но при необходимости мог лишь парой слов разрядить обстановку. Благодаря ему принцессе удалось частично избавиться от скопившегося напряжения и вернуть себе рассудительность. Это было особенно важно в преддверии предстоящего разговора с отцом.       Они приблизились к личному шатру короля, и сир Аррик откинул для нее входной полог, пропуская внутрь. Одного лишь взгляда на гвардейцев было достаточно, чтобы понять: в случае необходимости они готовы вмешаться.       Визерис сидел на стуле, опустив голову и опираясь локтями на широко расставленные колени. В руках он держал кубок с вином, но, похоже, даже не пригубил его. Лицо было не просто бледным, а желтоватым. На шее играли желваки, а на лбу выступила испарина.       — Ваша милость. Вы хотели меня видеть?       Король резко вскинул голову, и уже по выражению его лица она знала, что впереди её ждет тяжелое испытание. Холодный и твердый взгляд пригвождал к месту. Ноздри раздувались, словно пытаясь уловить запах страха и отчаяния.       — Как ты посмела так поступить с Алисентой? — ровный тон и чётко проговариваемые слова выдавали тщательно сдерживаемый гнев.       — О чем вы, ваша милость?       — Твоя мачеха и брат не сделали тебе ничего плохого!       — А разве я сделала им что-то плохое?       — Ты довела Алисенту до слёз. Из-за тебя ей сейчас плохо, — Визерис не говорил, а шипел. — Она беременна. А если бы с ребенком что-то случилось?       — Я довела её до слёз? — даже зная, чего ожидать, Рейнира не могла полностью сохранять хладнокровие.       — Ты сказала, что не предоставишь детям Алисенты драконов, даже если она будет умолять тебя на коленях! — закричал Визерис, с силой опустив кубок на стол и расплескав вино. Рейнира вздрогнула от крика и резкого движения. Это не был страх в полной мере, лишь неясный отголосок где-то внутри. И тем не менее Сиракс отреагировала, готовая лететь к своей всаднице, чтобы защитить. Принцесса направила по их ментальной связи ощущение спокойствия и вернулась к разговору с отцом.       — Это она тебе так сказала? — Рейнира неторопливо обвела убранство шатра взглядом, и на её губах стала расползаться усмешка. Мебель в тёмных тонах была дополнена несколькими яркими элементами, такими как зелёные подушки и ковры. На изысканной подставке расположилась фигурка кузнеца и несколько оплывших свечей. Красная накидка, подбитая мехом, в которой Алисента прибыла в охотничий лагерь, пристроилась на уголке ширмы. Именно так королева постепенно увеличивала своё влияние, словно медленно действующий яд, который незаметно распространялся по организму. — Это всё? Мне было бы интересно узнать, какие ещё сказки поведала вам её величество.       Рейнира сдвинулась с места и приблизилась к столу за которым сидел Визерис. Под давящем взглядом отца она присела напротив. Принцесса знала, что если будет вести себя смиренно, гнев короля утихнет. Но какой в этом смысл? В прошлой жизни стремление оправдать его ожидания привело её к печальному концу. Стоит один раз уступить, и это войдёт в привычку. А потом он будет шантажировать её положением наследницы. Нет! Она поклялась, что не повторит своих же ошибок.       — Хочешь сказать, что Алисента врёт? — словно принимая правила игры, спросил король. Шипящие нотки не покинули его голос. Он сверкал глазами и судорожно сжимал пальцы на ножке кубка. Наклон головы, искривлённые губы и приподнятая бровь создавали неприятный образ. Видеть его таким и выслушивать несправедливые обвинения было мучительно больно. Но слишком многое поставлено на карту и слишком большая цена была уплачена.       — Именно так, — кивнула Рейнира и при этом подалась вперёд, складывая руки на столе.       — Зачем ей это?       — Это ты у нее спроси. И заодно поинтересуйся, почему она решила публично обсудить инцидент с сиром Харвином.       — Алисента беспокоилась о тебе, несмотря на свои многочисленные заботы, — Визерис, кажется, уже всё для себя решил, назначив, кто прав, а кто виноват. — Ты меня разочаровываешь, Рейнира. Вместо того, чтобы проявить смирение, признать свою вину и извиниться, ты пытаешься переложить ответственность на других. Разве это достойно принцессы и будущей правительницы Семи королевств? — Визерис утомлённо качает головой, и его губы трогает горькая улыбка. Он не смотрит на дочь, тем самым демонстрируя свое отношение к ней. — Я всё решил! Ты попросишь прощения у Алисенты перед всеми. В самое ближайшее время с Драконьего Камня доставят яйцо для Эйгона. Орден будет распущен. Как только мы вернемся в столицу, Малый совет займется поиском достойного жениха для тебя.       В пространстве между отцом и дочерью повисла тишина. Визерис ожидал, что сейчас последуют объяснения и оправдания, гневные крики и возмущения, просьбы и жалобы, возможно, даже слезливая мольба. В глубине души он желал этого, потому что это дало бы ему возможность оправдаться. Ему как никогда было необходимо подтверждение своей правоты.       Минуты текли не спешно, усиливая чувство вины. Король уже жалел о своих жестоких словах. Если кто-то и заслуживал разочарования, так это он сам. Разве Рейнира виновата в смерти Эйммы, или в его связи с Алисентой, или в создании Ордена?       Наконец, Визерис бросил осторожный взгляд на дочь и застыл в изумлении. Перед ним сидела удивительно красивая юная девушка. Её белая кожа словно светилась изнутри. Кисти рук, выглядывавшие из широких чёрных рукавов, казались пугающе хрупкими. Голова немного запрокинута, а веки прикрыты. Но больше всего его поразила улыбка Рейниры. Она улыбалась совсем как Эймма в их первую встречу — кротко и нежно.       — Почему ты не убил меня сразу после рождения? — принцесса задала вопрос, сама не осознавая, зачем она это говорит. В её сознании плескались воспоминания о перенесённой боли и утратах, окутывая душным и пропитанным запахом крови покрывалом. Действительно, почему ей позволили жить? — Младенец в колыбели всё равно не смог бы оказать сопротивления.       — Рейнира... — с трудом выдавил из себя Визерис. Голос в одно мгновение перестал его слушаться, словно ему в горло насыпали колючек. В глазах короля за пеленой непонимания стала медленно проступать паника. Его испугали не столько слова, сколько выражение лица и голос Рейниры. Его дочь и наследница, Отрада королевства, была пугающе похожа на свою мать. Тот же наклон головы и непослушная волнистая прядь волос. Даже её дыхание было пугающе похоже на дыхание Эйммы.       — Тебе даже не нужно было делать это самому. Ты мог бы отправить кого-нибудь. Например, задушить меня или перерезать горло. А может, ты специально растил меня, чтобы однажды я стала куском мяса и твой обожаемый Эйгон накормил им своего дракона?       — Что ты такое говоришь, дитя?! — король мгновенно поднялся на ноги, обогнул стол и сильно встряхнул её за плечи. — Доченька, ответь мне!       Принцесса открыла свои фиалковые глаза и вопросительно посмотрела на отца. Он, видимо, решил свести её с ума. По щекам девушки медленно потекли слёзы, а потом она неожиданно хихикнула. Через минуту она уже громко смеялась. Гомерический хохот становился всё безумнее, пока принцесса не поперхнулась и не закашлялась. Её с силой похлопали по спине, а в руки впихнули кубок, из которого она сделала большой глоток. Рейнира ощутила несколько потоков спокойствия, направляемых куклами-лекарями. Истерика начала отступать, и разум прояснился.       После возвращения во времени мир вокруг сильно изменился. Она приложила немало усилий, чтобы достичь этого. Например, наладила отношения с Деймоном. Принцесса знала, что, как бы там ни было, они союзники и будут действовать сообща. Даже если дядя бросался в крайности, он всё равно делал это с оглядкой на племянницу. С Веларионами у неё есть точки соприкосновения, и при необходимости они смогут достичь согласия. Принцесса смогла заручиться поддержкой многих знатных домов, и даже некоторые сторонники Зелёных начали сомневаться в своём выборе. Её авторитет значительно вырос в глазах жителей столицы. Более того, на стороне Рейниры теперь все ресурсы, знания и мудрость Небесного Чертога и просто невероятный мастер над шептунами.       В данный момент её положение лучше, чем когда бы то ни было. Однако это не касалось взаимоотношений с Визерисом. Любое слово и действие отец неведомым образом выворачивал и искажал, потворствуя Хайтауэрам. Это похоже на падение в темную пропасть отчаяния и безнадежности. Интересно, Деймон чувствовал себя также, когда пытался достучаться до брата?       Раз зазвучали ультиматумы, значит, время пришло — война началась. Фигуры расставлены на карте, приготовления окончены, и что-то менять уже поздно. Не было смысла дожидаться зелёного платья Алисенты.       — Твоя... королева — та еще мастерица использовать своё интересное положение для манипуляций. Дорогой отец, почему бы нам не вспомнить, каким именно образом она стала твоей женой? — Визерис растерянно моргнул и отступил на шаг назад. Удар правдой оказался болезненным. — А ещё она так вдохновенно рассказывала, что, узнав о своей второй беременности, долго держала это в тайне и поведала о знаменательном событии только тебе. Даже с сиром Отто не поделилась. А ты был так счастлив, что пообещал передать титул Принца Драконьего Камня Эйгону на его вторые именины.       Понимание того, что только от Алисенты дочь могла узнать об этом, заставило рёбра короля немного сжаться, словно они пытались выдавить из его сознания детали, которые могли бы опровергнуть услышанное. Желая дистанцироваться от ситуации, он вернулся на свой стул. Девушка тем временем задумчиво покачивала бокал, наблюдая, как в нём плещется тёмный пурпур.       — Что ты там говорил, я должна сделать? Извиниться? Орден Небесных Воителей был создан тобой, и ты сам обозначил все тонкости его существования. И именно ты передал всех свободных драконов и драконьи яйца в собственность ордена, уточнив при этом, что распоряжаться ими может только глава, то есть я. Никто не может требовать предоставления дракона для Эйгона — ни ты, ни королева, ни десница, ни Малый совет. И никакие показательные истерики Алисенты этого не изменят.       — Он твой брат...       — И что? Эйгон не может претендовать на дракона по праву рождения. Ты сам лишил его этой возможности.       — Рейнира...       — Распустить Орден можно лишь одним способом, — не слушая государя, продолжила принцесса. — В случае если небесные воители восстанут против короны. Разве кто-то из Ордена подвергал сомнению твоё правление?       Его величество только нервно сглотнул и промолчал. Такие перепады в настроении дочери окончательно выбили почву у него из-под ног.       — Нет? Значит, роспуск невозможен, — твердо произнесла девушка. — Касательно жениха — так как моё супружество напрямую влияет на внутренние дела Ордена, то и решаться этот вопрос будет советом небесных воителей и никак иначе. Дорогой отец, внимательно перечитай собственный указ, чтобы убедиться в правоте моих слов.       Визерис ощущал колючую тревогу где-то на уровне желудка. Ему хотелось сбежать от безжалостной логики, которая загоняла его в тупик. Снова вспомнился эфемерный мост и пропасть. Он явственно ощущал кожей порывы холодного ветра, которые раскачивали шаткую конструкцию, и в их завываниях слышал шёпот тысяч ртов. А ему хотелось покоя, тишины и безлюдия. Хотелось спрятаться.       — Почему ты не можешь просто понять меня и сделать так, как я говорю? — болезненно тихий голос Визериса звучал утомленно. Страх за Алисенту и нерождённого ребёнка уже прошёл, а злость сменилась горьким осознанием собственных ошибок. — Я просто хочу, чтобы в моей семье царил мир и все были счастливы. Ты хоть знаешь, что говорят о твоём брате? Они называют его ущербным. Они шепчутся об Алисенте, обвиняя в развратности.       — Не могу сказать, что они неправы насчёт твоей новой жены. Что касается моего полубрата, то я не имею к этому никакого отношения.       — Нет, имеешь. Ты не дала Эйгону драконье яйцо. Он всего лишь ребёнок. За что ты наказываешь его? За что мстишь?       — Не сравнивай меня с собой. Это ты создал Орден, чтобы наказать меня, и едва не уничтожил этим, — спокойно отозвалась принцесса. Ту часть своей личности, которая представлялась маленькой девочкой, жаждущей отцовской любви и понимания, она затолкала поглубже в сознание, надёжно связала и заткнула ей рот кляпом. Сейчас она была политиком, главой ордена и драконьей всадницей. — Моё решение не давать полубрату дракона продиктовано заботой о Семи королевствах и Ордене. Не более того.       Звуки лагеря заполнили возникшую паузу. Снаружи доносилось ржание лошадей и лай собак. Иногда раздавались крики и овации. Охота продолжалась, добычи становилась всё больше, но это уже мало интересовало гостей.       Король смотрел на свою наследницу, и её спокойный и терпеливый тон напоминал ему занятия с мейстером в детстве. Требовать и топать ногами при таком обращении казалось глупым и незрелым.       — Рейнира...       — Ты говоришь, Эйгона называют ущербным? А тебе известно, какие слухи распускают обо мне твои возлюбленные Хайтауэры и их прихлебатели? — спросила принцесса.       — Люди всегда...       — Нет-нет, ты дослушай. Например, в коридоре Красного замка, где было полно слуг, фрейлины королевы, леди Серрет и леди Пик, обсуждали моё пребывание в Лорате. Оказывается, я отправилась туда не для лечения от последствий отравления, а потому что была беременна и там же родила мертвое дитя.       — Какая чушь! — неверяще покачал головой король.       — Десница на днях по секрету обмолвился лорду Уайлду, что я не подарила мечи из валирийской стали лорду Лиману и лорду Лионелю, а продала наследие предков за внушительную сумму. И всё потому, что нахожусь в бедственном положении, так как не знаю меры и бездумно трачу деньги на всякие глупости.       — Отто так сказал?!       — А ещё не затихающие разговоры о белом олене. Символ королевской власти, что появился во время охоты в честь именин принца Эйгона. Это знак богов. Король теперь обязан сменить наследника. Эйгон Второй своего имени. Ребёнок Завоеватель. А принцесса? Остаётся надеяться, что она не такая бесполезная, как её мать, и сможет родить.       Визерис на мгновение застыл в изумлении, а затем потянулся за кувшином с вином, чтобы наполнить свой кубок. Он залпом осушил его и поморщился от вкуса. Терпкая кислота обволокла его рот и потекла по горлу. Желудок сжался от этого угощения, и королю пришлось отвернуться и прикрыть рот рукой, чтобы скрыть отрыжку.       Видимо, вино обладало какими-то волшебными свойствами. Визерис словно увидел ситуацию с позиции стороннего наблюдателя и ужаснулся. Осознание пришло неожиданно, словно не было нескольких месяцев жалоб королевы, уговоров десницы и аргументов мастеров над законами и монетой. Даже обладая всей полнотой королевской власти, он не мог ничего поделать с тем, что знать Вестероса разделилась на две противоборствующие фракции.       Смотреть в глаза дочери стало стыдно. В самом начале разговора он, разгневанный, взволнованный и обиженный, сорвался на неё, даже не попытавшись разобраться в ситуации. Хуже того, выдвинул совершенно чудовищные требования. А ведь она всё это время несла на своих детских плечах груз ответственности. Почему он раньше не задумывался о том, как тяжело ей было всё это время? Как теперь разговаривать с ней? Как убедить дочь пойти ему навстречу, когда сам раз за разом отворачивался от неё и только добавлял трудностей?       Теперь Визерис ясно понимал, что просто не может отдать приказ Рейнире. Она возненавидит его окончательно. Они и так сильно отдалились друг от друга с момента смерти Эйммы, словно невидимая ниточка, связывающая их, оборвалась.       К тому же, поступи он так, и одни знатные дома усомнятся в надёжности его слова, в то время как другие посчитают, что им легко манипулировать. Король мог сколько угодно закрывать глаза и вырывать болтливые языки, но это никак не влияло на ситуацию. Он оказался бессилен, связанный путами условностей.       — Рейнира, ты моя наследница. Я не умоляю твоих способностей и достижений, — медленно начал Визерис вкрадчивым голосом, тщательно подбирая слова. — Столовые для бедняков, уборка городских улиц, закон о подмастерьях. Ты вполне заслуженно пользуешься уважением и поддержкой народа и многих лордов. Я очень горжусь тобой. Но ты еще многого не понимаешь. Правитель должен уметь находить компромиссы.       Равнодушный взгляд дочери не вселял уверенности. Никакие значимые доводы не приходили королю на ум. От чувства вины кололо в груди. Он знал, что должен убедить её поступить правильно, но в то же время понимал, что с точки зрения Рейниры его поступок был предательством по отношению к ней. Однако он не видел другого выхода. Ситуация с Эйгоном бросала тень на всю королевскую семью, обнажая их слабость и разобщенность.       — Если ты переживаешь за свой титул наследницы, мы можем провести повторную церемонию присяги. Пусть все убедятся, что твоё положение остаётся неизменным, и лорды ещё раз подтвердят свои клятвы. Но ты должна предоставить драконьи яйца Эйгону и малышу. Необходимо успокоить народ и показать, что правящий род един и могущественен. Это позволит нам пресечь дальнейшие разговоры и домыслы.       — Клятвы не более чем пустые слова. А все слова лишь прах, который развеет один единственный порыв ветра. Через пару лет, когда из яиц вылупятся драконы, ты сменишь наследника по указке своего возлюбленного Отто и снова потребуешь распустить Орден.       — Какой вообще смысл в Ордене, в котором состоит только один человек?       — А если я предоставлю драконьи яйца, разве людей в Ордене прибавится? Или ты готов передать Эйгона и еще не рожденного малыша мне? — неожиданно спросила Рейнира, от чего Визерис даже уронил кубок. — Они будут полностью верны Ордену и служить его идеалам, а не станут пешками в политических играх Староместа, десницы и королевы.       — Что ты имеешь в виду?       — Я воспитаю их, лишив титулов и права претендовать на трон. Они будут небесными воителями и только ими. И, кстати, в таком случае любое общение с тобой, Алисентой, Отто и другими заинтересованными лицами будет полностью исключено, чтобы избежать интриг внутри Ордена. Ты согласен на это?       — Что ты такое говоришь? — потеряно спросил Визерис, не смея верить своим ушам. — Отдать своих детей?!       — Что тебя смущает? Молчаливые сёстры, Цитадель, Черный орден... Все они требуют обетов и клятв верности.       — Да, но речь не идёт о маленьких детях и младенцах!       — Так в этих орденах и о драконах речи не идет, — развела руками Рейнира и улыбнулась. Она понимала, что отец ни за что не согласится на такое предложение, ещё до того, как озвучила его. Да и сама принцесса не горела особым желанием видеть в Ордене Эйгона.       — С такой позицией ты так и останешься единственным небесным воителем.       — Ты забыл о дяде Деймоне, дорогой отец.       — Он сбежал на Ступени при первой же возможности. Ты правда полагаешь, что он будет подчиняться тебе? Да он и меня-то не слушает.       — Пойми, я желаю тебе только самого лучшего. Вскоре Деймон вернётся в столицу. И что ты будешь делать, когда он публично объявит о своём нежелании вступать в Орден? Одно только это в разы ухудшит твоё положение.       — Дядя возвращается в столицу?       — У него нет выбора.       — Он прислал письмо?       — Нет.       — Тогда почему ты так уверен, что он скоро вернётся? — неприятный холодок заструился по затылку и плечам принцессы. Она, прищурившись, смотрела на Визериса, который старательно отводил глаза. Мужчина недовольно поёрзал на стуле, стремясь найти более комфортное положение, а когда ему это не удалось, он вновь потянулся к вину. Он всё сделал правильно, так почему сейчас чувствует себя провинившимся мальчишкой?       — Потому что я приказал ему вернуться.       — Приказал?       — Именно. И он не посмеет нарушить прямой королевский приказ, — огрызнулся король и припал к кубку.       — Ты вызвал его официальным приказом?! Когда? — тревожные подозрения заставили её замереть и затаить дыхание.       — Перед отправлением на охоту было срочное совещание Малого совета.       — Вот как. И кто на нём присутствовал?       Визерис растерянно вскинул голову и непонимающе посмотрел на дочь. Что за глупый вопрос? Там были... Вдруг король понял одну неприятную деталь и закусил губу, недовольный собой. Но если посмотреть на это под другим углом, решение вернуть Деймона в столицу было верным. И Рейнира всегда прислушивалась к его мнению и любила дядю даже больше, чем родного отца.       — Всё произошло очень быстро, и не все успели собраться. Такое иногда случается, и тогда решения принимаются ограниченным составом, — стараясь не выдать своего волнения, объяснил мужчина. Сам поражаясь тому, как теряется и нервничает перед собственной четырнадцатилетней дочерью.       — Зачем дядя понадобился тебе в столице?       — Его эскапада на Ступенях зашла слишком далеко. Ты, возможно, не знаешь, но он уже не только захватил архипелаг, но и Спорные земли. А сейчас готовит нападение на Тирош. Деймон и Корлис втягивают Семь королевств в полномасштабную войну с Вольными городами. Этого нельзя допустить.       — Альрис, ты об этом хотел предупредить? — не таясь спросила Рейнира в потолок шатра.       — «Да», — уколол мгновенный ответ.       — Что конкретно было в отправленном приказе? — холодный голос и требовательный взгляд давили на сознание тяжелой властностью. Визерису вспомнился момент из детства, когда он маленьким мальчиком увязался за отцом. Тогда он впервые оказался в тронном зале, увидел Железный трон и узнал, что помимо дедушки Джея, есть ещё и король Джейхейрис. Сейчас у него было схожее чувство.       — Война должна быть остановлена, — ответил он помимо собственной воли. — Деймон должен незамедлительно вернуться в столицу. Флот Веларионов покинет Ступени. Сир Тиланд, как мастер над кораблями, отправится в Вольные города, проведёт переговоры и заключит мирные соглашения.       — Это всё? Ты просто приказал флоту и драконам вернуться? — слова подобно хлестким пощечинам обжигали слух.       — Да, это всё, — заупрямился Визерис хотя бы из чувства противоречия.       — Что будет с захваченными территориями?       — Позже мы этот вопрос обсудим на собрании Малого совета, — попробовал отмахнуться король.       — Альрис, это правда?       — «Нет».       — Значит, уже принято решение.       — «Да».       Визерис резко вскочил и с тревогой огляделся по сторонам. В одном углу шатра стояли кушетка, кресла и жаровня, а в другом — походная кровать и ширма, за которой скрывались принадлежности для умывания. Пара сундуков с одеждой и прочими вещами были придвинуты к изножью кровати. По центру стоял стол, за которым они сидели, и стулья. Входной полог надежно закрыт, и посторонних в шатре нет. Тогда к кому обращалась дочь?       — Рейнира, что это вообще значит? Здесь кто-то есть?       — Можешь не искать. Здесь никого нет, кроме нас. Так что будет со Ступенями и Спорными землями?       — Я твой отец и твой король! И я требую объяснений!       — Ты был так уверен, что Орден — это лишь я. Но вынуждена тебя огорчить, всё гораздо сложнее. Альрис — один из моих советников. Я ответила на твой вопрос, теперь и ты ответь.       — Вестерос отказывается от завоёванных территорий. Надеюсь, это поможет нам избежать самого страшного.       — Отказывается? Ты собираешься отдать Вольным городам все земли, что были добыты кровью и жизнями наших солдат? — неверяще прошептала Рейнира. На последнем слове голос окончательно её подвел, обернувшись лишь выдохом. Ей потребовалось несколько раз прочистить горло, чтобы способность говорить снова вернулась. — Может быть, ты еще и контрибуцию им заплатишь?       — Если будет надо — заплачу!       Бронзовый кубок, который Рейнира всё это время держала в руках, полетел в голову Визериса. В порыве вспыхнувшей ярости меткость броска оставляла желать лучшего, поэтому сосуд лишь слегка задел голову короля чуть выше правого виска. Мужчина шокировано посмотрел на кубок, который теперь валялся на полу возле ширмы, а потом перевел взгляд на свою наследницу. Её щеки раскраснелись, губы исказились в оскале, глаза сверкали безумием. Тонкие пальцы стиснули край стола с такой силой, что Визерис не удивился бы, начни он крошиться в деревянную труху.       — Ты хоть понимаешь, что творишь?! — звуки, издаваемые девушкой, лишь отдаленно напоминали человеческие. Королю казалось, что с ним сейчас разговаривает разъяренный дракон. И это только на словах могло бы показаться нелепостью, потому что, глядя в глаза с вертикальным зрачком, он испытывал самый настоящий ужас. — Ты окончательно разум потерял со своей староместской шлюхой? Когда ты стал таким глупцом, который не понимает очевидного?       Не дожидаясь ответа, Рейнира едва ли не бегом покинула королевский шатёр. Ей казалось, что сердце сейчас вырвется из груди, так сильно оно стучало. Голова кружилась, воздуха не хватало, а земля под ногами то ли вибрировала, то ли тряслась. Сделав лишь пару шагов, она споткнулась и упала бы, не приди ей на помощь сир Стеффон.       — Вы в порядке, Ваше Высочество? — голос гвардейца доносился как будто сквозь толщу воды и звучал искаженно. Принцесса растерянно оглянулась вокруг, пытаясь сфокусировать взгляд, но всё плыло и вращалось перед её глазами.       — Посмотрите на меня, — настойчиво попросил рыцарь, сжимая её запястья в своих огромных ладонях, затянутых в латные перчатки. Рейнира скорее догадалась о значении слов, чем расслышала, но всё же она подчинилась и взглянула в обеспокоенные глаза сира Дарклина. — Глубоко вдохните и медленно выдохните.       Они простояли так ещё с минуту, пока гвардеец успокаивающим голосом считал с ней вдохи и выдохи, легонько растирая кожу её рук. Наконец приступ отступил, и она начала слышать голоса и другие звуки. Рейнира прикрыла глаза на мгновение, а когда открыла, её физическое и духовное состояние уже вернулось в норму.       Рядом с ней стояли взволнованные сир Аррик и сир Джаспер. Она кивнула им, давая понять, что с ней всё в порядке и она уже пришла в себя.       — Пожалуйста, не могли бы вы позвать лорда Стронга и лорда Бисбери к въезду в лагерь? Туда, где большое свободное пространство.       — Конечно, ваше высочество.       — Ах да. Тайсу и Олайну тоже позовите, — в ответ ей мужчины кивнули и отправились к центральному кострищу, оставляя охрану короля на рыцарей Красного замка. Еще раз глубоко вздохнув и медленно выдохнув, принцесса мысленно позвала Сиракс и развернулась по направлению к месту встречи.       — Я провожу вас, и не спорьте, — заявил сир Дарклин, так и не отпустив руки наследницы. — С вами точно всё в порядке?       — Кого это вообще волнует? Похоже, король со своей новой семейкой решили свести меня с ума, а заодно извести весь Вестерос. Спасибо, что помогли мне успокоиться и взять себя в руки, сир Стеффон.       — Всегда к вашим услугам, моя принцесса.       Они направились к въезду в лагерь обходным путем, чтобы не привлекать слишком много внимания. Но, если говорить откровенно, действие это было абсолютно бессмысленным, так как все гости только и ждали развязки истории со спектаклем королевы. Стоило им приблизиться к пустырю, как они заметили рядом с мастерами над законом и монетой сира Харвина, лорда Мандерли и лорда Графтона. Там же собрались и все её фрейлины. По центральному проходу едва ли не бежали остальные члены Малого совета, а за ними Хайтауэры, Тиреллы, Ланнистеры, Талли. Непонятно зачем, сюда же тащили возмущенно кричащего Эйгона.       — Принцесса, что случилось? Вы сказали, это срочно, — засуетился лорд Лиман.       — Отец приказал войскам покинуть Ступени, а завоёванные земли отдать Вольным городам. Официальный документ об этом уже в пути, — отрывисто пояснила Рейнира. И, судя по лицам лордов, у них была такая же реакция, как и у нее ранее.       — Это что, шутка? — воскликнул лорд Доусон. — Три года тяжелой войны были впустую? Король что, решил пожелать процветания пиратству под покровительством Триархии?       — Морские пути только начали становиться более безопасными, а теперь мы вернемся к тому, с чего начинали? — возмутился сир Медрик, а Торрхен только хмуро качал головой. Оба пристроились рядом с Олайной, словно она уже стала частью их семьи.       — Ваше высочество? — лорд Десмонд вопросительно посмотрел на Рейниру.       Лихорадочные мысли метались в голове, сталкиваясь друг с другом и создавая хаос. У неё не было чёткого представления, что именно она собирается делать, лишь понимание, что планам отца и Зелёных необходимо помешать.       В её распоряжении теперь есть Небесный Чертог, и проблема с содержанием драконов решена. Однако Ордену все же необходимо представительство во внешнем мире, для взаимодействия с Вестеросом и Эссосом, а еще для поиска и обучения потенциальных всадников. Немалую роль в этом вопросе играла и безопасность морских путей. К тому же это законный и ясный финансовый доход, а не сокровища чертога, которые в глазах не знающих людей берутся из неоткуда и вызывают определенные сомнения.       Потеря этих территорий будет ужасной расточительностью. Если они не нужны Короне, то самое время сделать их собственностью Ордена, а для этого необходимо предотвратить отступление войск.       — Ваше высочество, вы же понимаете, что подобного нельзя допустить? — снова обратился к ней лорд Мандерли. За его спиной уже собрались несколько других лордов, и они тоже ожидали её решения.       — Да. Я полечу на Ступени и постараюсь взять под контроль ситуацию. Лорд Лионель, лорд Лиман, оставляю на вас дела в столице и в Малом совете. Постарайтесь удержать отца от очередной глупости.       — Сделаем всё возможное.       Далее Рейнира обернулась к своим фрейлинам, которые уже успели собраться в полном составе:       — Тайса, Олайна, отправляйтесь в Красный замок. Расскажите всё сиру Райаму и сиру Гаррольду. Заберите свечи и все вместе возвращайтесь на Драконий камень.       — Поняли. Всё сделаем.       — Лидия, Саррела, Эммелин, я хочу попросить вас остаться в столице и помочь лорду Лиману и лорду Лионелю с недавними начинаниями. Столовые, уборка, новая система наказаний и прочее. Когда людям станет известно о сдаче Ступеней и Спорных земель, могут начаться волнения. Нужно успокоить народ. Но будьте осторожны. Просите помощи у сира Лютера и Золотых плащей.       — Да, ваше высочество.       — Мы можем подать совместное прошение королю, чтобы он отозвал приказ, моя принцесса, — выдвинулся вперед лорд Мандерли, а лорд Графтон закивал. К предложению присоединились лорд Дондаррион, лорд Крэбб и еще несколько представителей знати.       — Было бы кстати. Благодарю, — отрывисто кивнула Рейнира.       — Тогда я организую...       — Лорд Мандерли! — воскликнул сир Отто, остановившись в нескольких шагах от них. Он горделиво вскинул подбородок и выпятил вперед грудь, демонстрируя знак королевского десницы. — Вы...       Его речь прервал шелест крыльев, и тень от них на пару мгновений скрыла солнце.       Хайтауэр, при виде дракона, растерял всё своё красноречие. Он больше не выглядел важным и всемогущим. Его лицо посерело, глаза широко раскрылись, а волосы, казалось, встали дыбом.       Сиракс плавно проскользила над шатрами, привлекая к себе всеобщее внимание и заставляя людей ощутить на себе угнетающее давление от её присутствия. Сделав круг, она приземлилась на большой поляне перед лагерем. Драконица старалась быть осторожной, но всё же снесла пару деревьев хвостом и ещё с десяток примяла крыльями.       Перед ритуалом эволюции драконоводы объяснили, что внешний вид драконов меняется под воздействием крови всадника на магическое ядро небесных чудовищ. И эти изменения будут происходить после каждой эволюции, становясь всё более существенными с каждым разом.       Золотая леди значительно прибавила в размерах и уже сравнялась с Караксесом. Но поскольку Кровавый змей имел вытянутое туловище и длинную шею, то при схожих размерах драконица выглядела более массивно и внушительно. Размах крыльев также увеличился, они стали крепче и выносливее, а ещё обзавелись костяными наростами и острыми шипами. Чешуя поменяла свой цвет с жёлто-коричневого на бледно-золотой и теперь блестела в лучах солнца, словно расплавленный драгоценный металл. Впрочем, сильнее всего изменилась морда любимицы принцессы. Она больше не казалась мирной и безобидной. Форма черепа стала менее вытянутой, а многочисленные шипы придавали ей поистине агрессивный вид. Рога удлинились и покрылись зазубринами, что делало их еще более грозными.       Когда-то Деймон сравнил племянницу и Сиракс. Он уверял, что дракон является отражением своего всадника. Рейнира тогда наивно обрадовалась этому, но только увидев свою прекрасную леди после эволюции, поняла значение слов дяди и смысл кровавого ритуала. Она теперь ближе к драконам, а драконы к ней.       Все гости, словно притянутые магнитом, столпились на краю охотничьего лагеря. Они тряслись от страха перед золотым чудовищем, но в то же время уходить не собирались, завороженные невероятным зрелищем. Люди вскрикивали в ужасе, отступали на несколько шагов назад, терли глаза, желая убедиться в увиденном, или качали головами, не в силах поверить в происходящее.       — Ваше высочество, это Сиракс? — пораженно пробормотал Бисбери, прижимая трясущиеся пальцы к губам.       — Да, — кивнула Рейнира и направилась к подчинённым Старика, которые стояли в стороне. Это были две девушки, переодетые служанками, и мужчина в тёмно-серой одежде, с платком, закрывающим нижнюю часть лица. Одна из шпионок держала её тёплый охотничий камзол и перчатки, а другая — кинжалы и метательные ножи.       — Простите, принцесса, полетного костюма в лагере нет...       — Всё в порядке, — отмахнулась драконья всадница, избавляясь от легкого одеяния и облачаясь в то, что принесла служанка. Создавая много лишних движений и шума, она совсем тихо произнесла: — Вероятно, уже сегодня я лишусь титула наследницы. А значит, надо успеть вывести с Драконьего Камня казну Ордена и драконьи яйца.       — Мы можем отправить весточку Старику нашими каналами, — шепнул мужчина.       — Отлично. Пусть готовятся и, как только моё сопровождение вернется, отправят груз на Ступени. Груз сопровождать будут сир Редвин, сир Вестерлинг, сир Бёрч и Талла. За островом останутся присматривать Старик, Герардис, а также Тайса и Олайна. Пост главы замковой стражи примет на себя сир Джаспер. Еще пускай внимательно следят, чтобы ни одно яйцо не пропало.       — Понял. Всё передадим в точности.       — Спасибо.       Теперь, когда все распоряжения были отданы, Рейнира развернулась и быстрым шагом отправилась к своей Золотой Леди, на ходу натягивая перчатки. Сиракс послушно ждала свою всадницу, лишь изредка фыркая от чрезмерного внимания.       — Принцесса, нет! Это опасно! Назад! — раздался крик за спиной, и когда она обернулась, то увидела Коля, бегущего к ней с мечом наперевес.       Драконица стремительно повернула голову. Её ощетинившаяся морда стала ещё более устрашающей. От её грозного рёва у всех заложило уши. Птицы испуганно взмыли в небеса, собаки жалобно заскулили, а несколько лошадей, не выдержав страха, сорвались с привязи и ускакали в лес.       Люди, напротив, застыли на месте, парализованные ужасом. Некоторые зажимали уши, другие плакали, а многие леди и вовсе потеряли сознание.       Кристона перехватил сир Лорент, непочтительно схватив за белый плащ и дернув гвардейца назад. От силы инерции Коль на секунду завис в воздухе, а потом весьма неэлегантно шлепнулся на зад. Он попытался вскочить на ноги, но его быстро скрутили Марбранд и один из братьев Каргиллов.       — Ты совсем идиот?! — закричал лорд-командующий и отвесил своему подчиненному тяжелую пощечину.       Рейнире безумно хотелось отдать команду и окончательно избавиться от лицемерного предателя, но время работало против нее. Необходимо было немедленно лететь на Ступени к дяде и разобраться с очередной выходкой отца.       Когда принцесса приблизилась к своей драконице вплотную, та радостно заурчала и носом аккуратно подтолкнула к ней мертвую тушу.       — Милая, ты принесла это для меня? — с улыбкой спросила Рейнира, и Сиракс лишь моргнула в знак согласия. Всадница благодарно погладила сверкающую чешую на носу любимицы, который был перепачкан кровью. Уже забравшись в седло, она оглядела собравшихся и поразилась, какими маленькими и слабыми они выглядели. — Сир Харвин! Не окажите ли мне любезность?       — А?... Д-да, конечно, моя принцесса.       — Позаботьтесь о подарке Сиракс, пожалуйста.       Харвин несколько раз непонимающе моргнул и лишь когда Тайса с силой ударила его локтем в бок, перевел взгляд на тушу, принесенную Золотой леди.       — Я... я позабочусь... — выдавил из себя растерянный Костолом.       Поднимаясь всё выше в вечереющее небо, наследница уже не слышала ни криков отца, который требовал вернуться, ни шокированного гула голосов, когда собравшиеся обратили внимание на подарок драконицы. Залитый кровью из ран, оставленных зубами небесного зверя, на поляне лежал...       — Белый олень! Это же белый олень!       — Для кого-то символ королевской власти, а для кого-то закуска, — усмехнулась Олайна и как бы невзначай оперлась на руку сира Медрика, от чего тот мгновенно покраснел и заулыбался.              Вскоре Рейниру окружили розово-золотые закатные облака и шелест мощных крыльев, оставив людскую суету далеко внизу, на земле. Она крепче сжала ручки седла и закусила губу, чувствуя приятную дрожь внизу живота. То, о чём она запрещала себе думать последние месяцы, скоро должно было произойти. Она встретится с Деймоном...