Профессор!

— Ёбаный ты… — с воплем по нарастающей подбежал к нему Тео, по пути бросив какие-то книги на пол. — Драко! Что с тобой?! — Бомбарда по ногам… — прохрипел Малфой, кулём свернувшись в гостиной Нотта. Это, сука, чудо, что он аппарировал правильно, так ещё и в ту комнату, где по случайности оказался друг. — Я их не чувствую, сотвори локальные диагностические. — Я, блять, ебу, как такие диагностические творить?! — Reprehendo crura, — подсказал он заклинание. — А руна как для Легилименции. Ну не тупи, давай! — Пиздец… Если я сейчас хуже сделаю, сам виноват… Reprehendo crura! Над ногами Драко взвились жёлтые лучи света, переплетаясь в затейливом, совершенно непонятном для Нотта узоре. — Я сделал всё правильно? — Тео не сводил взгляда с мерцающих лучей и не опускал палочку. Драко, закусив губу и вглядываясь в схему закрытых переломов, кивнул: — Да, убирай и тащи костерост. — Линки! — закричал Нотт. — Костерост сюда, живо! Пока домовиха искала зелье, Тео переместил Драко на тахту и аккуратно снял с него обувь. — Кто это был? — Я не знаю, — прошипел Драко сквозь зубы, — ублюдок напал со спины. Я подходил к барьеру, когда услышал взрыв. Не понял даже, что меня зацепило, пока к тебе на пол не выпал. Вернулась Линки с несколькими флаконами зелья, ложками, стаканами и водой. — Линки, принеси ещё бинты и обезболивающее, — попросил Драко и прикрыл глаза. — Какие-нибудь улики остались? — Кадка. Хотя думаю, её уже восстановили. — А где авроры были? Постоянно же у барьера ошиваются. — Да откуда я знаю… Не удивлюсь, если это кто-нибудь из лаек меня и приложил в память о старом-добром. Драко глотнул противный костерост и сморщился: давненько он эту бурду не пил. — То есть обращаться к ним ты не будешь? — Тео, — Малфой посмотрел на него устало, как смотрят на детей родители, вернувшиеся с работы далеко за полночь, — ты вообще помнишь, чем и почему мы с тобой сейчас занимаемся? Это нападение вполне может быть и провокацией. На тахте сами собой появились бинты и обезболивающее, посланные Линки. Драко откупорил один флакон и выпил половину. — Пей ещё, — непонимающе посмотрел на него Тео. — Спасибо за щедрость, колдомедик, но во мне треть литра огневиски, так что воздержусь. — Ага, язвишь, значит, лучше. Драко откинул голову на спинку и снова прикрыл глаза, глубоко дыша. Костерост уже начал действовать, и он буквально чувствовал, как с противными щелчками срастаются его лодыжки. — С тобой остаться или велеть Линки перенести в спальню? — В спальню, но только поближе к гостиной. Утром поговорим. Утром поговорить не получилось: Драко, всю ночь метавшийся на кровати в поту, проснулся от громких воплей из соседней комнаты. — Теодор Нотт! Я не собираюсь терпеть твоих Пожирательских дружков в нашем доме! Пусть бегут раны зализывать в Мунго! Или в Лютный, где им и место! Эти отребья… Что там «эти отребья», Драко не услышал, поскольку вопль прервался звуком громкой пощёчины и яростным криком в ответ: — А теперь послушай сюда, Аманда! Я — сын такого же «отребья», как ты выразилась! Продолжай в том же духе, если хочешь узнать, что я унаследовал от папаши! И, к твоему сведению, это не наш дом, это мой дом! И я расквартирую тут хоть всех ПСов, если понадобится! А ты, идиотка малолетняя, закроешь свой рот и будешь с ними вежлива! Или покатишься нахуй отсюда! Поняла?! Драко услышал ещё одну пощёчину и поморщился: эта, наверняка, досталась его другу. — Ах ты сучка драная! А ну иди сюда! Линки! Закрой камины! Малфой решил, что с него хватит, поэтому наложил Заглушающие изнутри спальни. С Амандой он был до сих пор не знаком, несмотря на то, что друг трахал девчонку несколько месяцев. Всё, что он о ней знал (как и о предыдущей пассии, и о той, что была до предыдущей), так это то, что Аманда беспредельно молода и стервозна. Этой информации ему с головой хватало. Он медленно сел в кровати и аккуратно свесил ноги в попытке наступить на пол. В целом, оказалось терпимо — он даже смог докарабкаться до двери, ведущей в душевую. Нужно, конечно, поприкладывать компрессы и хотя бы полдня отлежаться, но по большей части всё действительно лучше, чем он предполагал. На мгновение Драко снял заглушающие и прислушался: из гостиной, вполне ожидаемо, донеслись шлепки и стоны. Он хмыкнул, кинул заглушку обратно на стены — «Милые бранятся — только тешатся» — и повернул кран с горячей водой.

***

— Так а что, Аманда ушла? — Драко, опираясь на наколдованную трость, дошёл до кресла в гостиной. Нотт забивал табак в трубку и выглядел довольным: — Да. Где-то в Косом сейчас очередную тряпку покупает. — Тео, ты же в курсе, что она с тобой из-за денег? — Правда? — в наигранном удивлении посмотрел на него Нотт. — А я из-за чего с ней, просветишь? — Ладно, понял, не лезу. Познакомишь хоть когда-нибудь? А то я уже начинаю сомневаться, что твои пассии реально существуют. Тео, держа трубку в губах, вытянул левую руку и показательно покрутил ей перед лицом: — Само собой. На свадьбе. — Да ты скорее мантикору трахнешь, чем женишься, — хмыкнул Драко. — Я зато скорее женюсь, чем ты хоть кого-нибудь трахнешь. Закончится этот твой вдовий траур? Драко тут же изменился в лице и показательно отвернулся: — Нет у меня никакого траура. Я просто не растрачиваю себя на кого попало. — Ты просто зануда. Скучный зануда с наркобизнесом, вот и всё. О птичках, кстати. Что будем со вчерашним делать? — Сам разберусь. — Прикалываешься? — выдохнул дым Тео. — Ты давай в рыцаря-то кончай играть. Я уже по уши в этом дерьме, хоть за крышу с тебя процент бери. Так поступим: я по своим ребятам толкну, посмотрим, кто там что слышал, потом… — Больше шумихи наведёшь, — перебил Драко. — Хорошо, — Тео с наигранным спокойствием приложил трубку к губам. — Когда в следующий раз решишь выпасть в мою гостиную трупом, я похороню тебя по-тихому… Ебланом не будь, а? — Тео, прошу, не лезь. О том, что я торгую наркотой, знают два человека: ты и Томсон. У меня есть выбор, кого подставлять под следующую Бомбарду. Тео глубоко вздохнул и поднял ладони вверх, капитулируя: — Ладно. Как скажешь. — Нам надо срочно проводить операцию. Вот в чём мне нужна твоя помощь. — Да ты едва на ногах держишься, какая операция?! — Хирургическая! Нотт, блять! Я тебе ветеран войны или солист «Ведуней»? Потерплю. Нотт скептично посмотрел на друга, у которого даже формы-то рабочей во времена войны не водилось, — не успели «ветерана» пожирательской маской и плащом снабдить, к его же удаче — и раздражённо буркнул: — Пф, да на здоровье. — Я хотел вызвать Томсона завтра, но теперь понимаю, что времени нет. Сегодня вечером встречусь с ним в Косом и к семи аппарирую в Мэнор. Будь там, я прикажу домовикам открыть для тебя камины. У тебя ведь всё готово? — Всё. — Отлично. Тогда я домой писать Томсону и готовиться к операции, а ты время не проеби. — Когда такое было? — Курса с первого? — Ой да хуй на тебя. Вали уже. Драко поднялся и снял трансфигурационное со скалки. Трость превратилась в кухонную утварь и стараниями домовиков сразу же исчезла из гостиной. — Хорошего дня. Он доковылял до камина и, бросив горсть порошка, скрылся в зелёном пламени.

***

Вчера, поговорив с парнями, Альбус спрятался за полог, чтобы начать свои «сто часов», уместить которые необходимо было в десять. Он много думал о семье. Его, как никакая другая, наследила во Второй магической, однако именно у них было не принято говорить о войне. Бабушка сразу начинала плакать, вспоминая дядю Фреда, дядя Рон — злиться на не пойманных и отпущенных Пожирателей, отец с тётей — замолкать и отводить взгляды. Его родители сами сделали всё для того, чтобы дети видели в них обычных родителей, а не героев. «Наверное, это и правильно», — подумал Альбус, тут же осознавая, сколько издержек это принесло. Геройское прошлое, в конце концов, покрепчало и выросло в геройское настоящее, которое никто из младшего поколения не воспринимал всерьёз. Ну подумаешь, папу с тётей на первой полосе напечатали. Так и на прошлой неделе настрочили не меньше. Поэтому теперь он, Альбус Северус Поттер, рассудительный парень, каким сам себе казался, обижается на вечно пропадающего отца, в то время как этот самый отец оттирает тётю от крови. Тихо оттирает, чтобы детей не разбудить. «Идиот! Да ты об их прошлом знаешь не больше, чем старая Трелони о будущем. Выключай свои обидки, придурок, и иди узнавай, кто вообще такой твой папа». В течение этой ночи Альбус придумал много речевых заготовок, которые можно было бы использовать для стимулирования отца на разговор. И когда он закончил с этим логическим аттракционом, вдруг пришло осознание того, насколько он юн и неопытен. Раньше казалось, что он давным-давно понял про жизнь всё, но в последнюю неделю эта самая жизнь сделала сальто с разгона и приземлилась в лужу на задницу. Единственное, что он понимал о себе теперь, так это, что он ни черта не понимал. И ему определённо нужен был старший товарищ. «Всё намекает на то, что с отцом пора мириться. Да, я не всегда думал о нём хорошо, но я никогда не считал его глупым человеком». Для верности это решение было принято несколько раз подряд. Да, он должен наладить контакт с отцом. С папой. «— Больше и не с кем. — Вот именно. — Хотя… — Нет-нет-нет! Даже не думай в этом направлении, — атаковал внутренний голос старыми интонациями. — Ну а вдруг эта рейвенкловка не так плоха? Как её там — Мелисса? К тому же, ей может и надоесть бегать за тобой, так что давай-ка порасторопней приводи свою жизнь в порядок. Докажи себе, что не на одном Скорпиусе тут всё держалось». Он решил, что завтра попробует заговорить с ней. Ради эксперимента. Придётся ведь ему когда-нибудь заводить друзей, верно? Так почему бы не потренироваться на том, кто сам так отчаянно на это напрашивается? И на следующий день у него всё получилось. В нетерпении отсидев занятия, он прибежал в библиотеку. На удивление, сегодня впервые за всё время обучения пары его совсем не тронули. Даже Скорпиус теперь почти не занимал мысли. Альбус знал, что после занятий ему предстоят сразу два серьёзных разговора: с Мелиссой и отцом, — и был слишком занят разработкой сценариев, чтобы забивать голову учёбой или, не дай Мерлин, бывшим лучшим другом. Где-то в глубине души уже вертелся противный червячок сомнений в том, что он поступает правильно. Будто подобным поведением он сам предаёт всё, что было у них со Скорпиусом, раз ему так быстро удалось справиться с переживаниями. Стоило, однако, увидеть Малфоя и его переглядки с Розой, как любые сомнения пропадали. Вместо них появлялось убеждение, что Малфой всё это заслужил, и лучшее наказание за дружбу, которую он предал, его уже настигло: он связался со старшей Уизли. «Ну и поделом ему». Библиотека почти пустовала: в такой-то час. Переступив порог, он сразу заметил читающую Мелиссу за последним столом и глубоко вздохнул. Решимость не исчезла, но притупилась. Откровенно говоря, он не хотел с ней разговаривать, но очень-очень хотел доказать себе, что может, поэтому, зажмурив глаза и выдохнув, сделал медленный первый шаг, а затем второй, третий и… — Эм… Привет? Она подняла голову и с победной ухмылкой поздоровалась в ответ: — Ну привет. Передумал-таки быть идиотом? Альбус, уже поставивший сумку на противоположную лавку, нахмурился и снова повесил её на плечо: — Я не был и не являюсь идиотом. Мелисса в мгновение ока изменила тактику: «Всё-таки Поттер Поттеру — рознь. Забываем всё, что любил Джейми, и идём к Хагриду узнавать, как приручить змею», — подумала она. — Ладно, извиняюсь. Конечно, я так не считаю. Садись ко мне. Поттер поджал губы и на несколько секунд завис. Нет, ему определённо всё это не нравилось. Так может, и не стоило пытать себя? Он уже почти принял решение развернуться и уйти, как Мелисса, закатив глаза, с грохотом закрыла толстую книгу: — Не тупи. Садись со мной, можем твою домашку поделать. Всё равно я проходила это год назад и должна ещё что-то помнить. Альбус понял, что она специально перевела тему. Никому эти пописульки к Мордреду не сдались прямо сейчас, зато они были безопасной территорией для обоих. Такая своеобразная забота странным образом зацепила его, и он всё-таки обошёл стол, чтобы сесть рядом. — Как поживает смоковница? — Нормально, Кейт как раз должна поливать её сейчас, — выдавил он из себя лишние подробности, чтобы дать Мелиссе шанс ухватиться за что-нибудь. Девушка свой шанс не упустила: — Кейт — твоя напарница, что ли? — Да. — Пчёлка — не Пчёлка, а жук, всё-таки: нас он заставил выполнять это задание самостоятельно. — Профессор Лонгботтом в этому году ударился в эксперименты, — ровно произнёс Альбус, готовый защищать одного из своих любимых преподавателей. — Да мы заметили: межфакультетские домашки, пары у границ Запретного, книжки по ЗОТИ… Он когда нам впервые дал эссе по Искусствам, я материлась всю дорогу в библиотеку. Терпеть не могу ЗОТИ! — выпалила она в сердцах, а потом вдруг смутилась. — Ой… Твой отец очень хороший, просто наука тупая. Да и не наука это вовсе, а младший курс подготовки к Аврорату. Альбус осторожно улыбнулся: — Я тебя понимаю. Тоже не люблю ЗОТИ… А ты, постой, сказала, что вы занимаетесь Травологией возле границ Запретного леса? — Ага, — кивнула она и засмеялась, объяснив свой смех в ответ на непонимающий взгляд Альбуса: — Да ты бы видел сейчас своё лицо. — И какое же оно? — Такое, будто все сладости мира стали твоими. Любишь сладкое? — Люблю. И Травологию тоже люблю. — На Траве, на самом деле, только Запретный и интересен, — фыркнула девушка. — Практики почти нет, в отличие от четвёртого курса. Зато зелья на пятом круче. — Я видел Антисглазной в вашей программе. Полезно знать, как зачаровать древко метлы перед матчем по квиддичу, — съязвил он и тут же подумал, насколько это неуместно. Впрочем, возмущение на программу Зелий встало ему поперёк горла ещё несколько дней назад, и он продолжил: — Особенно в выпускной год такие знания бывают очень нужными. — Да срать на программу. Оксборн в этом году отвалил от тех, кто не будет сдавать Зелья на СОВах, поэтому пары стали реально интереснее. Половина из тех, что потупее, больше не мешает. — А ты тоже собираешься сдавать Зелья? — Да. Не знаю, правда, зачем они мне в будущем: в профессии не пригодятся, но сдать всё равно хочу. А ты? Альбус кивнул: — Но мне-то они как раз пригодятся в профессии. — А кем ты хочешь стать? — Зельеваром-учёным. Больше я ничего и не умею. — Для того, чтобы стать учёным, так ещё и в области зельеварения, нужно уметь ахренеть как много. Так что ты уже крут, — она легонько толкнула его коленкой под столом и улыбнулась. Поттер смущённо пожал плечами: — А кем хочешь стать ты? — Революционером, — хмыкнула Мелисса. — И, может быть, хорошей мамой. Ну, чтобы прям с такой большой буквы «М», знаешь? — В смысле — революционером? — удивился он. — В смысле я задолбалась писать перьями, пользоваться свечами и перемещаться каминами, — с наигранной усталостью вздохнула она. — В чём проблема магов? Что не так с шариковыми ручками, по их мнению? И неужели до сих пор не нашёлся умник, который бы понял, как работает электричество? Я видела, что за артефакты делают маги для себя: это невероятно. Отвести бы хоть одного из них в среднюю школу для магглов и дать учебник по физике. Я уверена, уже через несколько лет в Хоге появится Интернет. — А откуда ты так много знаешь про магглов? — А почему ты не спрашиваешь, что такое шариковая ручка и Интернет? — Гермиона Уизли, моя тётя, магглорождённая. — Ну вот и я магглорождённая. — Оу… — Вообще-то твоя реакция оскорбительна, — шутя, «обиделась» она и снова толкнула его коленкой под столом. — Просто я никогда не общался с магглорождёнными среди сверстников: на Слизерине есть максимум полукровки. Ну а тётя давно стала магом до мозга костей. — Да ладно, я понимаю. Для многих из вас дико представлять человека, не умеющего колдовать. — Ну да, — робко улыбнулся Альбус. — Так и есть… А как твои родители отреагировали на новость о тебе? Мелисса усмехнулась: — Да нормально, они сразу поняли, что я тоже маг. — Тоже? — Да, у меня есть старшая сестра. Она четыре года назад закончила Слизерин, так что ты не прав насчёт своего факультета: на нём тоже учатся магглокровки. Просто они не распространяются об этом, чтобы не иметь проблем. — Ты серьёзно? — Ну да. Пройди как-нибудь мимо Зала наград, почитай имена на значках ловцов. Аманда Битрей — моя сестра, лучший ловец тех сезонов, что были до твоего поступления. — Никогда не любил квиддич. — Ну поэтому и не знаешь её. — Может быть… Так ты хочешь стать революционером в том смысле, что собираешься сблизить магов и магглов? — Мерлин упаси, я же не самоубийца. Прекрасно понимаю, что мне чистокровные глотку перегрызут, если я заявлю о сближении. Вот твой отец вроде и грохнул главного поборника чистоты крови, но те, что поменьше, до сих пор не передохли. — Мой отец — не убийца, а ты груба и говоришь, как те самые чистокровки. — Да не имела я в виду ничего такого. Ты же понял, о чём я, что придираешься? — Конечно, понял, но подбирай выражения. — Какие мы серьёзные, — закривлялась она, снова сведя неловкий тупик в шутку. Альбус в общем-то был благодарен за этот выпад, так как собственная попытка осадить Мелиссу ощущалась пусть и правильной, но грубой: за неё хотелось извиниться. Он оставил пикировку без ответа: — Так и чем тогда это назвать, если не сближением? — Проникновением стандартов жизни. Маги отстают в общественном развитии лет на триста. Хочу уменьшить этот разрыв: через политику, общественную деятельность или бизнес шариковых ручек — плевать. С определением сферы мне сестра поможет, она тоже мечтает об этом. Альбус был поражён и поэтому снова промолчал. Когда эта девушка впервые к нему подсела, он подумал, что она чистокровка себе на уме. Инфантильность в чистом виде. Но, видимо, не все Рейвенкловцы — сумасшедшие. — Знаешь, я хоть и чистокровный, но буду только рад, если у тебя всё получится. Тётя Миона научила нас не бояться магглов. — Я всегда восхищалась твоей тётей. В каком-то смысле, с неё пример и беру. — Я тоже. Они улыбнулись друг другу и ненадолго замолчали. Альбус не мог понять, что чувствует: после такой внезапной исповеди о мечтах он проникся искреннем любопытством к девушке, однако её грубость и неуместное панибратство, что, например, прямо сейчас упиралось тощей коленкой в его ногу, отталкивали. Этот непродолжительный диалог напоминал качели, что толкали из стороны неприятия и настороженности в сторону восхищения и благодарности за умение сгладить острые углы. Мелисса вызывала дискомфортный комфорт. — Ну так что там у тебя по Траве? Или чем-нибудь другим займёмся? Альбус перетащил сумку с лавки на колени, но решил не трогать домашнее задание. Валялся у него там где-то в глубине один интересный пергамент, который он давным-давно исписал собственными наработками по Зельям. Кажется, настал-таки его час. Почему-то очень хотелось поделиться им именно с Мелиссой: то ли устал он мусолить это исключительно в своей голове, то ли хотел проверить, действительно ли она хороша в зельях. Может быть, всё сразу. — Другим. Смотри…

***

Розе не хватило каких-то пяти метров, чтобы выйти из библиотеки и провести этот день в относительном спокойствии. Какие-то грёбаные пять метров разделяли последний стеллаж в ряду, скрывающий рабочую зону библиотеки, от входной двери. Она повернула голову неосознанно, почти машинально, чтобы к несчастью заметить, как её мерзкий кузен сидит за последними столами, и сидит не один. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы узнать человека справа от родственника-кретина. «Да она охуела! Битрей, сучка, ты буквально месяц назад под Джеймсом лежала. Так хочется к известной фамилии примазаться?» Мелисса склонялась над какими-то пергаментами, что расстелил перед ней Поттер, и кокетливо заправляла выбившуюся прядку волос за ухо. «Этот дрочер, наверное, и девушку-то впервые так близко видит». Альбус действительно был скован в движениях и улыбался Мелиссе робко. Но улыбался! «Да как он смеет! — Роза сжала кулаки и заставила себя направиться на выход, чтобы, не дай Мерлин, не быть замеченной. — Ну что ж, так даже интересней!» Она громко застучала каблучками по мраморным плитам Хогвартса, несясь в спальню. Уже вечерело, а Скорпиус до сих пор не был выгулян. Следовало привести себя в порядок после занятий и отправиться на очередную встречу. Роза убеждала себя, что устала от такого времяпрепровождения, однако с каждым разом начинала верить в это всё меньше и меньше. На самом деле Скорпиус оказался неплохим парнем. С ним было весело обсуждать квиддич, летать на мётлах, играть в снежки остатками февральского снега, пробираться по ночным коридорам Хогвартса, танцевать неуклюжий вальс под мелодию, которую они сами же и выдумали. С ним было уютно. На удивление, он и из вагины не с книгой вылез, как некоторые, поэтому Роза, находясь рядом, не чувствовала себя глупой. И если на первое свидание она заставляла себя идти, то уже на третье едва не бежала. Встречала его, злилась на собственную улыбку от уха до уха, раздражалась, успокаивалась под Малфоевскими чарами — было вот в нём что-то такое, будто он не взглядом по коже мажет, а настоем из ромашки, — и снова злилась. Розе Уизли нельзя дружить со Скорпиусом! Роза Уизли хорошо помнит, как планирует с ним поступить. «— Молодец, что помнишь. Куда бежишь тогда так, идиотка? — Просто сумку хочу скорее в спальне бросить, она тяжёлая. — Ну-ну. Тяжёлая. — Ой, завали-ка».

***

Наверное, Альбус пугал мимо проходящих студентов улыбкой, но держать радость в себе не получалось да и не очень-то хотелось. Мелиссе понравились его идеи! Она даже дала ему несколько ценных советов по улучшению схем комбинирования ингредиентов. Вот уж теперь действительно казалось, будто все сладости мира — его. За участливость Мелиссы он готов был простить ей любую грубость. В библиотеке счёт времени потерялся. Альбус поздно опомнился, что сегодня ему нужно было прийти на отработку раньше обычного, так ещё и успеть заглянуть к эльфам — обещал же Фэйбе. Сдержать обещание уже не получалось, поэтому он, переступив порог кухни, вежливо поздоровался и извинился, поклявшись завтра быть наверняка. Фэйба на это лишь улыбнулась и махнула рукой: ступай, мол, негодник, больно ты тут нужен. Ну он и ступал, едва ли не насвистывая себе под нос. Всё ощущалось правильным, и где-то внутри даже поселилась страшная мысль, что всего этого бы не случилось, будь Скорпиус рядом. — Привет, — с порога сказал он, открыв дверь в кабинет. Гарри оторвался от бумаг и взглянул на сына: — Привет, — удивился. — Какой ты радостный сегодня. Это тебя так лишний час работы осчастливил? — Нет, — уже спокойно произнёс Альбус, смутившись того, что отец увидел его в хорошем расположении. — Ну вот, я всё испортил. У тебя принцип такой: не улыбаться в моём присутствии? «Да», — подумал он, но, конечно, промолчал. — Я пойду работать. — Пойди. «А почему мне так важно не улыбаться при нём? Ну давай, признавайся, ты же знаешь ответ. Не готов простить? Боишься открыться? Сам ведь вчера решил, что хочешь наладить отношения с отцом. Что был неправ в своей обиде. Ты же пообещал себе, что поговоришь с ним. Так говори». Он подошёл к этим многострадальным полкам и решил начать разговор, спуская оставшиеся книги с верхних ярусов. — Пап… — Да? — Прости меня. Гарри замер и вскинул голову, хотя смотреть было особо не на что: сын забрался на стремянку, стоя к нему спиной. — Та-а-к… Что ты снова натворил? Альбус развернулся, держа в руках стопку книг: — Почему натворил-то сразу? Ничего. Я за Розу… — Так извинялся уже. И перед ней в том числе. — Хорошо, по-другому: прости, что принёс в семью проблемы. Я не хотел. «Хотя сука-Уизли и не такого заслуживает». Гарри молчал, но взгляд не отводил: — Давай начистоту: почему ты это сделал? — Я рассказывал. — Роза давно к тебе цеплялась. Чем этот раз отличился от предыдущих? — Так вы замечали? — Конечно, замечали. — Но почему не пытались повлиять? Гарри отложил бумаги и стал перекладывать перья на столе. Не ожидал он, что сын столь быстро съедет с его вопроса, так ещё и таким образом: — Потому что мы облажались, ты прав. Конечно, мы должны были хотя бы попытаться разобраться, что между вами происходит. Но сначала всерьёз не воспринимали, потом дела-дела, потом вроде как и поздно было лезть. Думали, перерастёте. Держалось же это подобие семьи хоть как-то. — Да… — хмыкнул Альбус, — именно что «подобие». — Так почему? — Потому что, — вздохнул он, думая, готов ли быть искренним: «Ай, была не была!», — она оскорбила Скорпиуса, а ближе него у меня никого не было. — Мне жаль… Мы тоже в этом виноваты. Прости нас. — Я не хочу тебя обидеть, пап, но что мне эти слова? — Эти слова — обещание. Давай попробуем заново? — Да? И как же? — Не ехидствуй. Мы будем навёрстывать упущенное. Например, у меня есть для тебя подарок. Альбус не смог сдержать очередную ухмылку, несмотря на то, что был благодарен отцу за простой разговор на нелёгкую тему: — Ты серьёзно сейчас? — Знаешь, сын, что самое главное в акте прощения? Не извинения провинившегося, а готовность простить от пострадавшего. Запомни: пригодится со Скорпиусом. — Думаешь, мы помиримся? — Только если ты сможешь воспользоваться моим советом. Потренируйся пока на мне, — подмигнул Гарри. И Альбус улыбнулся. Робко, едва заметно, но позволил отцу заметить именно улыбку, а не ухмылку: — Ну и что за подарок? А вот Гарри сдерживать улыбку не стал. Он поднялся из-за стола и накинул на себя мантию: — Считай, твоя отработка закончилась. — Мда, своеобразный подарок. — Пойдём. — Куда? — Увидишь, давай-давай, забирай сумку. И, пока будем идти, расскажи, как прошёл твой день. Попробуем начать с этого.

***

— Ну и что это? — спросил Альбус, когда они с отцом поднялись на восьмой этаж, и Гарри, разведя руки, объявил о конце маршрута. За это время Альбус успел в общих чертах рассказать о Мелиссе и парнях, которые решили помириться с ним. Отец выслушал, но ничего не сказал. И сейчас ничего не говорил: молча остановил его рукой, намекая стоять на месте, а сам стал расхаживать из стороны в сторону по коридору. Как только он трижды вернулся к нему, в пустой стене образовался дверной проём. Альбус округлил глаза, чем наверняка позабавил отца: — Да откуда ты столько знаешь про Хогвартс? — О, поверь, я знаю намного больше, — он приоткрыл дверь и пропустил сына вперёд. — Расскажу как-нибудь потом, проходи. Альбус сам не понимал, что ожидал увидеть, но в его представлениях точно не было большого сводчатого помещения в… саже? — Что это за место? — Выручай-комната. Очередная Хогвартская загадка. Я сам не до конца в курсе, как здесь всё устроено, но на то это и загадка. — Почему «Выручай»? — Альбус двинулся вперёд, рассматривая груды сгоревшего хлама. — Потому что это место способно дать всё, в чём будет нуждаться человек, стоящий за её пределами, — пожал плечами Гарри. — Пока мы тут, она не сможет изменить свой вид, так как я пожелал увидеть её именно такой. Но если бы там, снаружи, я попросил райский сад с фонтанами и павлинами, то Комната бы это исполнила. Альбус стоял, не моргая: — Это… это чудо. — Ты прав. Магия сама по себе — чудо, но в Хоге всегда можно найти что-то, что удивит даже самого древнего чистокровку. — Много людей знают об этом месте? — Думаю, что среди студентов не знает никто, хотя не могу быть уверен. Некоторые преподаватели в курсе, особенно Невилл, — Гарри хмыкнул и проследовал за сыном, который продолжал ходить вокруг лабиринтов из сажи. — Почему он? — Он прожил здесь почти весь седьмой курс. Твоя мама, кстати, тоже. — Правда? — Правда. Они скрывались от Пожирателей, которые были в Хогвартсе в 1997 году. Но давай о войне как-нибудь в другой раз. — Ладно, — кивнул Альбус, услышав привычный ответ. «Позже» про войну, так «позже». — Расскажи тогда, что ещё может эта комната? — Кроме еды и зелий — всё, что пожелаешь. Смотри. Гарри прикрыл глаза, сосредоточившись, и у него в руках оказалось белое махровое одеяло. Он подошёл к Альбусу и накинул то ему на плечи: — В этой версии Комнаты всегда холодно. — Как ты это сделал? — Мысленно попросил. Попробуй сам. — Э-э-э-м… Ладно. Альбус прикрыл глаза и подумал о таком же одеяле, но красного цвета, а после почувствовал, как что-то мягкое обволокло его руки. Он открыл глаза и улыбнулся: — Вот это да… Держи. Гарри принял сыново творение и тоже накинул себе на плечи. — Если ты зашёл сюда, то комната не пустит никого, кто не знает её обличия в настоящий момент. — А долго она его хранит? — Судя по тому, что Невилл с ребятами жили тут больше полугода — долго. — А что они ели, если здесь нельзя представить еду? — Еду из Хогсмида. В одной из версий Комнаты есть потайной ход в таверну Аберфорда Дамблдора. — Дамблдора? Это брат Альбуса Дамблдора? — Знаешь, сын, я иногда поражаюсь тому, как много мои дети знают о войне. Альбус возмущённо обернулся к отцу: — Так вы ведь сами запрещали читать нам книжки, а на все вопросы отвечали «Потом-потом» или «Рано вам такое знать»! — Вообще-то книжки мы запрещали читать Джеймсу — не с его гриффиндорской впечатлительностью в это лезть — ну а ты всего лишь пару раз был свидетелем выговоров. — Ну и что это значит? Гарри игриво пожал плечами, ещё не зная, какая буря ждёт после его легкомысленной реплики: — Это значит, что я был уверен в твоей осведомлённости относительно этого вопроса. Ты всегда был любопытнее Джеймса и Лили и мог достать информацию хоть из мёртвого. — Да просто в моём детстве даже мёртвые были поразговорчивее отца! — воскликнул Альбус и быстро зашагал вглубь комнаты, подальше. — Альбус! — Гарри догнал сына и развернул его за плечо. — Я думал, мы уже обсудили причины, по которым я не мог тогда быть рядом. Я попросил прощения, и ты, между прочим, меня простил. — Да что ты своим прощением заладил?! «Прости», «прощаю»… Это всё просто слова! — Это не просто слова. Просить прощение и принимать его — это всегда обязательства. Я знаю, что свои понесу с полной ответственностью. Уже несу. В отличие от тебя. — И чем я опять не угодил? — Всем ты угодил, прекращай драматизировать. Я просто хочу сказать, что ты должен принять эту боль и отпустить её. Так отпустить, чтобы больше никогда не возвращаться к прошлому. Это — главное обязательство того, кто прощает. Разве я упрекнул тебя хоть раз Розой? Альбус дёрнул плечом и отвернулся, снова уходя вперёд: — Ну прости! Прости, что не умею прощать, что не знаю твоего геройского прошлого, что бью кузин! Прости! — Сын, посмотри на меня. Альбус, уже натурально психуя, развернулся к Гарри: — Что?! — Я всё давно простил. Давай теперь оставим это в прошлом. Сейчас я рядом с тобой и хочу всё исправить. И, поправь меня, если я ошибаюсь, но мне показалось, что ты тоже этого хочешь. — Хочу, — буркнул он. — Просто не умею. — Научишься. Пойдём. Комната большая, а вещь, которую я хочу тебе подарить, находится в самом конце. Альбус сложил руки на груди, укутавшись в одеяло, и сделал несколько шагов: — И ты сейчас предлагаешь просто сменить тему? — А тебе есть что добавить? — Нет. — Но ты злишься? — Да. — Вдохни-выдохни под счёт. — Да ну? Какой прекрасный совет. — Временно он тебе поможет. А потом пошвыряй в Комнате что-нибудь. Альбус сжал зубы: «Он издевается надо мной!» — Да пошёл ты… — тихо прошипел он и тут же испугался, что отец услышал. Но Гарри так же спокойно шёл рядом, внимательно изучая статуи из сажи. Удивительно, но Альбусу будто помог этот язвительный комментарий. Он действительно глубоко вздохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. — Почему здесь всё чёрное, будто Комната горела? — в конце концов решил он вернуться к беседе спустя несколько минут. — Потому что она горела. Винсент Крэбб, один из приятелей Малфоя, вызвал Адское пламя в день Битвы за Хогвартс. — Что?! Он идиот? — Да. Был. В этом же пламени и сгорел, а Малфоя и Гойла — ещё одного их дружка — вытащили мы с Роном. — Ты спас жизнь отцу Скорпиуса? — Всего лишь возвратил долг. — Я могу спросить подробности? — Нет. Альбус печально хмыкнул: — Интересно, почему же твой сын так мало знает о войне? — Я расскажу тебе о войне до конца года, обещаю. Посвятим этому вечер, ладно? Но не спрашивай подробности о моём отношении к Малфоям, если хочешь и дальше дружить со Скорпиусом. — Что? — Напомню, Альбус, мы с ними воевали по разные стороны. И это просто невероятная насмешка судьбы, что сын моего врага стал тебе лучшим другом. — Я вообще-то в курсе, что ты не ладил с его отцом. — Альбус, всё, закрыли тему. — Ну как скажешь. Долго нам ещё? — Нет, пришли. Они остановились возле ряда… целых вещей? Впрочем, слово «целые» позволительно было употребить только в сравнении с кучами обгоревшей ветоши, что они видели прежде. Поеденные чизпурфлами мантии, рваные книги, картины и фотографии, изображение на которых было неразличимым из-за пыли и старости, мебель с потрескавшимся лаком, даже клетка для птиц, — всё на этом участке Комнаты стояло невредимым, будто кто-то линию очертил, через которую огонь не мог пробраться. — Разве Адское пламя не сжигает всё? — Оно сжигает всё по пути к жертве. Примерно в этом месте и стоял Винсент, направивший огонь на нас. Всё, что было позади него — цело. Выбери я полку поближе к выходу, когда прятал твой подарок, он бы тоже сгорел. Чистая случайность, что этого не произошло. — Так и что же из этого барахла — мой подарок? Гарри потрепал сына по голове и шагнул влево, нагибаясь к той самой клетке для птиц, которую приметил Альбус. Прямо за ней стояла стопка книг, и Гарри вытащил последнюю. — Вот. Альбус скептично осмотрел протянутую ему книгу и осторожно взял: — Шутишь? Учебник зельеварения за шестой курс? Я его и в библиотеке мог найти, если бы захотел. Хотя не захотел бы: Либациус Бораго в Зельях — бездарность. Всем серьёзным исследователям это известно. — Просто открой его. Альбус закатил глаза, но послушно раскрыл учебник наугад. Странно. Книга, хоть и выглядела относительно новой, внутри оказалась совсем иной: давно пожелтевшие страницы с загнутыми краями, исписанные вдоль и поперёк неровным мелким почерком. Альбус тут же вернулся к первой странице, чтобы посмотреть год выпуска учебника, но отвлёкся на надпись сверху: «Собственность Принца-полукровки». — Кто такой Принц-полукровка? — тут же спросил он, резко вскидывая голову. Отец стоял напротив и улыбался: — Тот, от кого я и спрятал этот учебник в Выручай-комнате. И тот, в честь которого тебе было дано второе имя. Альбусу показалось, что он проглотил собственный язык. — Ты хочешь сказать, что все эти заметки на страницах оставил Северус Снейп? Гарри кивнул. — Папа… — Альбус не смог сдержаться и с разбегу обнял отца, роняя одеяло. Наверное, поведение его было смешным: ругаться и обижаться, а после радоваться, как ребёнок, будто объявили, что Рождество завтра. Его бессовестно купили, и да, было стыдно, но, Мерлин, как же радостно! — Ты ведь знаешь, как я им восхищаюсь! — Он отодвинулся и тут же стал листать страницы, бегло просматривая записи. Спустя несколько страниц он захохотал, — Северус — гений. Когда он писал это? Расскажи про этот учебник всё, что знаешь! С лица Гарри не сходила нежная улыбка: — Давай сядем, — Гарри указал на два кресла, что едва успели появиться в комнате, и проследовал к ним. — Северус писал это, будучи студентом-шестикурсником. Видимо, тоже считал Либациуса Бораго бездарностью. Учебник попал ко мне случайно: я не должен был проходить Зелья на шестом курсе, так как Снейп позволял готовиться к ЖАБА только тем студентам, что имели «Превосходно» по его предмету за СОВы, а у меня было «Выше ожидаемого». Но из-за того, что на шестом курсе Зелья стал вести Гораций Слизнорт, я снова попал в класс Зельеварения. — И, дай угадаю, у тебя не было учебника? — Да. Этот я нашёл в классе, в одном из шкафов. И он мне очень помог, к слову. Благодаря нему я превосходил даже Гермиону. Можешь представить, как она бесилась? Альбус улыбнулся и снова принялся листать жёлтые страницы. Аккуратно, будто он обращается со священной реликвией. Впрочем, для него это так и было. — А почему тебе пришлось его спрятать? Улыбка тут же слезла с лица Гарри: — Некоторые заклинания из этого учебника не так уж безобидны, как могут показаться. Однажды я использовал одно из них и чуть не убил человека. Не смотри на меня так: я не знал действие того заклинания и воспользовался им наугад. — Кто был тот человек? — Это лишняя информация. Я сказал это только затем, чтобы остеречь тебя от использования того, что написано на полях. Знакомься, но не пробуй. — Это был мистер Малфой? — Альбус… — Он или нет? Гарри напряжённо выдохнул и кивнул: — Он. Как ты понял? — Пока ты не начал юлить, я этого ещё не понял. — Слизеринец… — покачал головой Гарри. — Ну так есть в кого. — И то верно. — Так и почему ты спрятал учебник? — Северус спас Малфоя. Он, конечно, узнал собственное заклинание, только вот я тогда не знал, что это он — автор учебника. — А если бы ты знал? — То даже не прикоснулся бы к нему в начале года. Тогда я ещё не был в курсе всей правды об этом человеке и ненавидел его. Считал предателем. — Ну, судя по тому, что мне о нём известно, ты имел на это право. — Имел. Ты так хорошо о нём думаешь только потому, что знаешь его лишь по зельеварческим книгам и послевоенным рассказам. Но в жизни, к сожалению, можно совмещать в себе качества гения, преданного человека и полного мудака. Таким и был Северус Снейп. — Так ты спрятал учебник, чтобы Северус его не забрал? — Да. А потом у меня не было времени забрать его. В начале этого учебного года я вернулся сюда, чтобы проверить, уцелел ли он, и когда нашёл, сразу же решил, что подарю его тебе на шестом курсе. Но, как видишь, планы немного изменились. — Спасибо, пап. Это лучший подарок за всю мою жизнь, правда. — Я знал, что тебе понравится, но будь с ним осторожным. — Я понял, буду, — пообещал Альбус.

***

В этот же вечер он прочитал весь учебник. Не смог удержаться, хотя обещал себе тянуть удовольствие как можно дольше. Северус в этих буквах был совсем юн, и это чувствовалось: «Просто суй им в глотки безоары», — одна из лаконичных инструкций молодого гения, врезавшаяся в память среди прочих. Поттер был в восторге даже не от рекомендаций, — многие из них, на самом деле, давно уже не секрет для науки — а от мысли, что всё это написал шестнадцатилетний юноша, не имеющий возможности даже провести опыты! У этого человека явно была чуйка на открытия, ему и не нужна была лаборатория. На следующий день Альбус даже на обед взял учебник с собой. Ему хотелось как можно скорее показать его Мелиссе. Он как раз искал её взглядом за столом Рейвенкло, когда на противоположную лавку сели и загородили просмотр. Тогда Альбус немного наклонился вправо и, наконец, отыскал девушку, которая, по всей видимости, давно за ним наблюдала. Помахав рукой и счастливо улыбнувшись, уже предвкушая вечернее обсуждение учебника, он перевёл взгляд на того, кто мгновением ранее закрыл собой обзор на рейвенкловку. Скорпиус смотрел ему прямо в глаза и печально улыбался.