Профессор!

Было пасмурно, а поздний февраль и вовсе возглавлял список нелюбимых месяцев года Малфоя-старшего. Прихрамывая, тот медленно спускался вниз по Косому и к собственному стыду сжимал кулаки в карманах мантии. Давно забытое ощущение тревоги и опасности мешало дышать не в пример меньше мерзкого ветра, царапающего лицо. Драко знал, что чуйка ему не врёт, — никогда не врала — и оттого был столь раздражён. Он не рассказывал Нотту, что уже несколько дней кряду перед сном развлекает себя попытками выработать запасные пути отхода на случай… примерно всего: покушения, убийства компаньона, шантажа через сына, лишней активности Аврората. Драко не хотел посвещать Тео в эти планы по разным причинам, в том числе и потому, что один из сценариев был отложен на случай его предательства. Вероятность этого близилась к нулю, но Малфой не был бы Слизеринцем, если бы упустил её из виду. Ковыляя до магазина, он размышлял о том, что для друга этот факт вряд ли до сих пор секрет. Тео наверняка быстро понял, откуда растут ноги у запретов на лишнее вмешательство в малфоевские дела, и впредь повременит с предложениями о помощи: «И это великое счастье, что Тео не из обидчивых. Знает, был бы на моём месте — поступил бы так же». Выработанные пути отхода включали в себя множество издержек, с которыми прежде Драко не приходилось сталкиваться. Закономерно вставал вопрос: действительно ли ему нужно было строить столь толстые баррикады вокруг себя, или всё это — чрезмерная паранойя и можно проскочить, понадеявшись на удачу? Например, так ли ему нужны новые связи в Министерстве? Уже на этапе планирования идея звучала излишне амбициозно — с его-то Пожирательским прошлым и барыжским настоящим.«Что это, Драко? Попытка спрятать вещь на самом видном месте? А ты в последнее время любишь пощекотать себе нервишки», — звучал внутренний голос, намекая не лезть. А что насчёт того смельчака-энтузиаста, хреново владеющего Бомбардой? Тревожить Томсона просьбами подыскать надёжного человека, что не стал бы задавать лишних вопросов? Можно ли вообще пускать Томсона в дела вне убийств, угроз и шантажа? Если Драко научит его администрировать, то рискует однажды остаться без своих пробирок: мало ли, что там о себе возомнит Невилл во время почётной ссылки своего коллеги. До почётной ссылки, кстати, очень бы хотелось не нервничать по поводу сына: тот, кретин малолетний, ой как не вовремя затеял эту драму с Уизли-Поттерами. Если раньше Драко мог успокаивать себя тем, что уж лучшего друга Альбуса Поттера папаша последнего в обиду не даст, то теперь расклад виделся менее оптимистичным, а значит, нужно было срочно искать нового покровителя. Он добрался до собственного магазина и снял хозяйские запирающие. Часы показывали половину седьмого: Томсон должен был вот-вот выйти из камина. Драко попросил компаньона зайти к нему на работу, чтобы успеть подобрать зелья, необходимые для операции и совместимые именно с его кровью. Он бы, конечно, мог сделать это и без участия Невилла сегодня вечером, — благо, крови напарника у него было предостаточно — но проблема заключалась в том, что в застоявшейся, остывшей крови реакции с зельями проявлялись медленнее. Ему пришлось бы ждать лишних часа три, которых давно не было в запасе. Минутная стрелка указывала на то, что Томсон опаздывает, поэтому Драко сжал палочку в кармане покрепче. С феноменальной, почти пугающей пунктуальностью напарника, задержка означала серьёзные проблемы. «Блять, доберись ко мне хотя бы по частям», — подумал Малфой в тот момент, когда камин загудел и из него вывалилось сразу шесть человек. Кажется, что шесть. Драко не был уверен, верно ли посчитал, зато убедился наверняка, что пробудившаяся подружка-чуйка на неприятности никогда его не обманывает. Томсон, упавший из камина на пол первым, уже успел подняться на ноги и расшвырять нежданных визитёров какой-то своей дикарской сранью. Малфой язык Лютного не знал, — так лишь, пару наречий: маты да заклятия на проверку фальшивых монет — но тоже быстро сориентировался и встал спиной к спине к Невиллу, попадая в кольцо из шести — «Всё-таки одного не досчитался: с Невиллом семь получается» — плечистых мужиков. — Инкарцеро! Ступефай! Томсон, блять, это кто такие?! Ступефай! — Да ебал бы я, милорд! Напали на меня ещё в Лютном! — Ебальники позакрывали, Пожиратели паршивые! Авада Кедавра! — сказал один из самых плечистых. Драко подумал, что никогда не пошёл бы на такого бегемота без палочки. Остальные же хоть и были крупными, ни в какое сравнение с этим не шли. Невилл увернулся от зелёного луча и злобно взревел, путая тёмные проклятия, маты и английский: — Ты кого Пожирателем назвал, мудила?! — А кого это я назвал, а, Кроули? Тебя и дружка твоего! Круцио! Драко последней реплики не понял абсолютно: «В смысле Кроули? Бегемот никогда не имел дел с представителями этого семейства, раз Томсон ему — Кроули». — Чо вам надо, ублюдки? — прошипел Малфой, сбивая с ног одного из Плечистых и выставляя щит в противоположной стороне. Всюду слышалось маты, кряхтение и рикошеты заклятий. Он даже думать не хотел, сколько ему придётся потратить на ремонт магазина и восполнение запасов зелий, что стояли в некогда целых витринах. — Вы! Томсон затянул какую-то длинную связку на непонятном Драко языке и кинул её в направлении трёх похожих друга на друга идиотов, повыставлявших щиты. Да они все вшестером были друг на друга похожи! Или такое впечатление производили одинаковые длинные плащи из драконьей кожи? Как только тройка похилее (если в контексте огромных коней это сравнение было употребимо) упала без сознания, стены отразили разочарованный рык Бегемота: — Неженки, блять! Где вас таких соплежуев делают? — Ну не знаю, пап, — тихо ответил ему один из тех, что стоял ближе к Драко и прямо сейчас, судя по нарисованной палочкой руне, хотел шарахнуть его Ступефаем. — Поговори мне тут, ублюдок! Кончаем их и валим. — Просто валим! Авроры! В этот момент произошло сразу несколько вещей: дверь в магазин была выбита, двое оставшихся на ногах, кроме Бегемота, подбежали к упавшим телам своих напарников и затащили их в камин, а Томсон попытался аппарировать, не сумев отлепить от себя главаря шайки и уйдя вместе с ним. — Стоять! — крикнул руководивший захватом аврор, но никто кроме Малфоя уже не слышал его. Сам Малфой поднял руки вверх и со звучным «Твою ж мать, Мерлин, ну нахуя?» кинул палочку на пол. Унизительные процедуры аврорского задержания вряд ли стираются из памяти даже после дементорских французских. Ну а Драко давно уже забыл однозначный ответ на вопрос, кто из тварей хуже: краснопузые авроры или чёрнорылые чудища? Пришло время вспомнить.

***

— Давненько я не был в «Трех мётлах», — мягко произнёс Невилл и вытер усы из сливочного пива. Гарри сдержал данное себе обещание отблагодарить друга за помощь в День Святого Валентина и уже около часа бессовестно напивался с ним в баре. — А в «Кабаньей голове»? Я буквально вчера рассказывал сыну, как вы с Джинни на шестом курсе таскали оттуда еду, — хмыкнул он и тоже отпил пиво из бокала. — «Кабанья голова» была памятна мне только из-за Аберфорта. Гарри понимающе кивнул: — Ты знаешь, как он сейчас поживает? — Не-а. Хотя, судя по отсутствию писем, волноваться не следует. В Годриковой, наверное, осел. — Вы ведь сблизились с ним, да? — Ну… — протянул Невилл, — у каждого Избранного должен быть свой Дамблдор. Гарри печально улыбнулся: было бы славно, если бы они с Невиллом родились на месяцок попозже и не попали бы под критерии «Избранного» в Пророчестве. — Ага. — А ты разве не скрываешь от Джеймса подробности войны? Помнится, ты говорил мне, что не хочешь делиться этим с детьми. Чего я, кстати, совсем не понимаю. — Не Джеймсу я это рассказывал, а Альбусу. Невилл присвистнул: — Ого… — Знаешь, приятель, твоя реакция немного расстраивает, — не всерьёз обиделся Гарри. — Не пойми неправильно, просто Альбус всегда казался мне таким неприступным. Не думал, что между вами близкая связь… Ой! Мерлин, я опять сморозил глупость, прости. Гарри тихо засмеялся: — Да ладно, не извиняйся. Ты прав. Я нужен был Альбусу в детстве, а не сейчас. Теперь ему кажется, что он взрослый и всё о жизни понял. — А Джеймс? — А Джеймс — тем более. Думаю, в нём Гриффиндорского даже больше, чем во мне. — Ты говорил детям, что тебя хотели в Слизерин отправить? — Только Альбусу. Невилл кивнул: — Знаешь, я думаю, что Джеймсу тоже приходится нелегко. Прости, если лезу не в своё дело, но ты вообще знаешь, со сколькими девушками он… ну… — Знаю. Предполагаю, что с дохрена. — Вот да, весьма красноречивая цифра. Я, конечно, не любитель студенческие сплетни собирать, но поговаривают, что он и с парнями… Гарри насмешливо изогнул бровь: — Серьёзно? — Ну, так говорят, — сразу стал оправдываться Невилл, будто бы в подобной связи обвинили его. — Лично я его с парнями не видел. — Пиздец, — Гарри осушил бокал с пивом до дна и громко поставил его на стол. — Мне не стоило говорить это? У него теперь будут проблемы? Гарри почесал затылок, а после махнул рукой: — Ой, Мерлина ради, какая разница? С людьми хотя бы, и на том спасибо. — Невилл в ответ на это облегчённо выдохнул, и Гарри на мгновение умилился такой заботе о собственном сыне. — Да и вообще, мало ли что наговаривают обиженные девицы… Но ты прав в том, что это показатель проблемы. — У тебя этот год объявлен годом семейной терапии? — пошутил Невилл. — Похоже на то. Гарри повернул голову, разглядывая заснеженную улицу. С Невиллом было комфортно болтать обо всём: первый час они обсуждали работу, теперь вот семью. Гарри знал, что он может выбрать любую тему, и её поддержат. Лонгботтом был приятным собеседником и надёжным другом. Входная дверь открылась, и в бар зашёл Скорпиус, придержав дверь для его племянницы. Гарри поблагодарил себя за то, что выбрал самый неприметный столик в отдалённой части зала, и тут же придумал следующую тему для разговора с Невиллом. — Слушай, а ты знаешь что-нибудь об отношениях младшего Малфоя с моей племянницей? Замечал что-нибудь раньше? Невилл на секунду задумался: — После четырнадцатого февраля они стали проводить время вместе, но это всем заметно. А до этого… не знаю даже. Если я не обращал внимания, то не на что было: так-то я за вашими детьми всегда приглядывал. Среди явных ухажёров Розы Малфоя точно не было. — А что вообще про Малфоя думаешь? Ты-то его дольше знаешь. — Несмотря на то, кто его отец, я думаю, что он хороший парень. Общительный, заботливый. Очень часто помогал Альбусу, никогда не оставлял его в одиночестве. Не представляю, каково сейчас твоему сыну. — Лучше. Невилл удивился: — Ты был против их дружбы? — Да нет, мне Скорпиус тоже кажется хорошим парнем. Но Альбусу нужно повзрослеть, что бы он о себе ни думал. А вот Малфоя жалко: Роза точно неспроста с ним связалась. Я думаю, она так мстит Альбусу. Друг вдруг уставился на что-то позади, но Гарри не успел обернуться, чтобы выяснить причину. Ему на плечи упали тонкие ладошки, а в нос ударил старый, почти забытый парфюм, отдающий елью: — Мистер Поттер! Какая встреча! Гарри и поворачиваться, в общем-то, не нужно было, чтобы узнать в человеке позади своего бывшего коллегу — аврора Тревиса Хоупа. — Трев! — он всё-таки изогнулся на скрипучем стуле и пожал руку. — Какими судьбами в Хогмсиде? Присаживайся. Это Невилл, мой друг и коллега. Нев, это Тревис Хоуп, мой бывший коллега. — Мистер Лонгботтом, приятно познакомиться с вами вживую. Невилл окинул Тревиса странным взглядом и заторможенно кивнул, тут же начав рассматривать кромку бокала. — Да я тут сеструху навещал, она в Хогсмиде лавку со всякими бабскими побрякушками держит. Все мозги выклевала, курица, решил вот зайти выпить после рандеву. А ты, Гарри… — Простите, — перебил Невилл, — я вспомнил, что мне срочно нужно полить цветок в теплице. Я пойду. Гарри, спасибо за вечер. Мистер Хоуп, — кивнул он на прощание. Гарри непонимающе на него уставился, но ретировку никак не прокомментировал, решив разузнать в чём дело позже. — Хорошо, Нев. Да не лезь ты за деньгами, я сегодня угощаю. — Угу, — кивнул он невпопад и ещё раз попрощался, после чего быстрым шагом вышел из бара. Тревис провожал его взглядом до самой двери и уже после того, как она закрылась, задумчиво произнёс: — А он милый… И мордашка у него ничо такая, смазливая. — Даже не думай, казанова, — нахмурился Гарри, слишком хорошо знающий Хоупа. — Да брось. Красавчик аж покраснел при виде прекрасного меня. — Невилл не из вашей братии. Тревис нагло хмыкнул: — Даже ты, Гарри, из «нашей братии», просто пока не в курсе. А этот вот осведомлён о себе: у меня-то глаз намётан. — Опять ты за своё, — вздохнул Гарри, слыша это далеко не в первый и даже не в десятый раз. — Я женатый человек, у меня три ребёнка. Тревис снова усмехнулся, но, к счастью, не стал развивать утверждение дальше. — Как дела в детском саду? — перевёл тему. — Дети целы, яблони растут, — Гарри вскинул два пальца и подозвал официантку. — Два сливочных, будьте добры. — Одно пиво и пять стопок водки какой-нибудь приличной, — поправил Тревис. — Размечтался. Нет тут водки. Официантка, милая девушка с пышной грудью, кивнула: — К сожалению, мистер Поттер прав. В нашем заведении не подают магловский алкоголь. Могу предложить вам хорошую настойку на травах с перцем — самое крепкое, что у нас есть. Не хуже водки, поверьте. — Не хуже? Ну смотрите, — закокетничал Хоуп, выразительно поглядывая на грудь девушки, — не понравится — придётся мне угостить ею вас и проконтролировать, чтобы амброзия не пропала. Девушка вступила в игру: — Мне даже жаль, что настойка вам понравится, но договорились. Когда она ушла, Тревис перевёл взгляд на возмущённого Гарри: — Ну и что это было? — Обычно люди называют это разговором. — Обычно люди называют это «Сколько мозолей на члене?» А ну прекращай мне тут рабочий персонал кадрить: Луиза хорошая, нечего ей с тобой водиться. — Бог наградил людей свободой выбора. — Ну а я её у тебя забираю. — Так я о прекрасной леди. Луиза, говоришь? — Тревис… — предупреждающе начал Поттер. — Эх, Гарри… — сквозь вздох улыбнулся Хоуп, оперев подбородок на кулак. — Всё как в старые-добрые. Может, обратно, а? Ну вот что тебе эти пелёнки-распашонки в Хоге? У нас сейчас и политика изменилась: подруга твоя на уши министру серьёзно присела, он бы больше не лез тебе под руку. — Ой, не начинай, — отмахнулся Гарри. — Даже когда Миона сама станет министром и разгребёт этот бардак, я всё равно не вернусь. — Эх, — с наигранной жалостью вздохнул Тревис, — а нам тебя так не хватает. После того, как на твоё место пришёл Эддинс, мы все возненавидели работу. — Пиздюлей вам не хватает, поэтому Эдд и пришёл. Нормальный он мужик: серьёзный, ответственный. Это я ему рекомендательное писал. Хоуп от этой новости вмиг окрысился, исказив красивые, нежные черты лица, на которые и велись все его жертвы, брезгливой гримасой: — Гарри! Предатель! Да этот урод затрахал весь Аврорат! Брюзга он, без харизмы и фантазии! Гарри захохотал, получив кулаком по плечу. — При тебе косячили, так всё равно ходили радостные, будто ты нам не пиздюли за ворот сыпал, а подарки рождественские дарил! — Мало сыпал. Тревис сморщился и отмахнулся от него, как от пропащего: — Была в тебе эта страсть, понимаешь? И уважали тебя все. А этот сучёныш молча премиальных с выходными лишает и закрывается в своей норе с членом во рту. — Прямо-таки с членом? — насмешливо спросил Поттер. — Прямо-таки с членом, — закривлялся Хоуп, пародируя Гарри противным писклявым голосом. — У тебя мания на мужские детородные. И на начальников — натуралов-геев. — Да этот-то не гей. Этот пидор. — Уверен, всё не так плохо. Это просто я вас разбаловал. — Ты был нам другом. — Ну вот, говорю же — разбаловал. Тревис обиженно передёрнул плечами, а Гарри посмотрел на него с другой стороны: «Ну и ребёнок. Тебе лет-то едва больше, чем Джеймсу. Дай Мерлин десяток — разница. И то вряд ли». — Ну а помимо Эдда? Как у вас там? Тревис безразлично передёрнул плечами: — Да как обычно: оры, мат, курят много, — буркнул, сложив руки на груди. Гарри вдруг стало интересно, вырос ли Хоуп в чине за это время: всё-таки работником он был перспективным, змеюка вертлявая, пусть и проблем в коллектив приносил вагон да маленькую тележку — пол-отдела сначала перетрахал и перессорил, а потом помирил и снова перетрахал. Однако задать вопрос Поттер не успел, потому что Тревис продолжил: — Вчера вот Малфоя приволокли. Старшие, говорят, развлеклись знатно. — Малфоя? Что он сделал? — выпалил Гарри быстрее, чем успел подумать, тут же начиная искать глазами Скорпиуса. Нашёл: тот сидел в противоположном углу с Розой и что-то увлечённо ей рассказывал. — Он — ничего. На него напали. Но там муть какая-то: Андерсон меня в это дело не пустил. — А сможешь для меня узнать? — снова спросил Гарри бесконтрольно. Зачем ему это нужно? Мерлин его знает. Принесли пиво и настойку. Тревис, забирая шоты, мазанул пальцами по руке Луизы и подмигнул ей, после чего зашипел от гарриного пинка под столом: — Вряд ли, — недовольно выговорил он. — Андресон меня теперь по кривой дуге обходит. — Друзьями же были. — Ага, по члену. Какие друзья, Гарри? Мы с ним трахаться начали раньше, чем ты с Лизой. Поттер поперхнулся пивом, которое так невовремя решил отпить: — Откуда ты знаешь про меня и Лизу? — А вы разве скрывались? — Вообще-то. — Хреново, значит, скрывались. Все знали. — Ты серьёзно сейчас? — Ну да. Я думал, ты специально заглушки на кабинет не ставил, чтобы на Лизу никто слюни не пускал. Поттер молча закрыл лицо ладонями. Почему-то ему казалось, что заглушки он всё-таки ставил: не настолько ему крышу во время секса срывало. Или настолько? Он отмер, резко убрав руки: — Так, хорошо, а почему тогда это до сих пор не достояние общественности? — Я про уважение к тебе не шутил. Нахуй кому нужно было подставлять любимого начальника? — Мерлин… Повисло молчание. — Да ладно тебе, ну сходил разок налево. Тоже мне проблема, — спустя какое-то время хмыкнул Тревис. — Не ходил я налево. Жена в курсе, — зачем-то решил оправдаться Гарри. — Да ты чего, я полный френдли. Принятие, все дела. Хоть гиппогрифов трахай. — Я серьёзно: у нас с Джинни… — Гарри, избавь от подробностей. Правда. Мне неинтересно. К тому же, кто-кто, а я точно последний человек, который станет тебя осуждать. — Ладно, — в конце концов согласился Поттер. — Что тогда у тебя с Саймоном? — Теперь — ничего, — пожал плечами Хоуп и опрокинул первый шот. — Слушай, а реально хорошая настойка. Даже жаль, что Луизе ничего не достанется. — Не съезжай. Как ты умудрился достать Андерсона — он же спокойный, как удав. Что ты с ним сделал? — Да что он со мной сделал! Он маньяк сексуальный! — По-моему, это тоже не совсем тот случай, когда ты можешь кого-то осуждать. — Могу, Гарри! Могу! Это пиздец! Представь масштаб, если даже для меня «слишком»? Заебал во всех смыслах, но больше — в ревности. Я, знаешь ли, существо свободолюбивое. — Ясно, существо. Тоже, пожалуй, воздержусь от больших подробностей, — пусто хмыкнул Гарри, до сих пор в полной мере не отойдя от новостей про них с Лизой. Все были в курсе — и никаких сплетен? Звучало по-волшебному нереально. — Что ещё про Малфоя знаешь? Кто на него напал? — Да ничего я больше про него не знаю, Гарри. Меня и в Аврорате-то тогда не было, это вечером случилось. А Андерсон — обиженка — больше не берёт меня на свои рейды. Хожу по вызовам бабок ебанутых, кошек с деревьев снимаю. — Этим же не Аврорат занимается. — С подачи Андресона этим теперь занимаюсь персонально я. — Расскажи Эдду. Совсем вы там поахуевали? Развели Мордред знает что. — Эддисон меня тоже терпеть не может. Я в принципе не понимаю, почему до сих пор не уволен, — усмехнулся Хоуп и опрокинул в себя очередной шот настойки. — Потому что руки у тебя не из жопы и специалист ты хороший, — процедил Поттер. — Ещё бы член умел в штанах держать, так цены бы не было. — Ну уж спасибо за лестную оценку. — Ты можешь всё-таки попытаться узнать, что там с Малфоем? Я буду тебе очень благодарен. — А с чего такой интерес к господину-Пожирателю? — Сыновья дружат, — не задумываясь, соврал Гарри. — Ладно. Сделаю, что в моих силах, но с тебя услуга. — Валяй. — Поможешь мне устроить ужин с мистером Лонгботтомом. Гарри, нечто подобное ожидавший, фыркнул и откинулся на спинку стула: — Я не сваха. Передам приглашение — не больше. Если мистер Лонгботтом изъявит желание… — Изъявит-изъявит, — буднично заверил Тревис и выпил последний шот настойки. — Устного приглашения будет достаточно. Гарри мысленно восхитился этой наглостью. Он знал, что Невилл предпочитает не мужчин, — ну, он был в этом уверен — но Хоуп гнул свою линию так непринуждённо и при этом всегда так настойчиво, что червячку сомнений несложно было отыскать дорогу к Гарриному сердцу. — Он придёт к тебе из вежливости. — Ну так сразу скажи ему, что я приглашаю на свидание. — Пф, ну тогда он не придёт вообще. — Посмотрим, — без обид пожал плечами Тревис. — Ладно. — Ладно. Он вскинул два пальца и поманил Луизу. Девушка, которую обычно не дозовёшься, будто только этого и ждала: подлетела быстро и уверенно, как летают бладжеры: — Вы всё-таки выпили нашу настойку. — Да, вкуснейший напиток. Милейшая официантка, что посоветовала его, была права. Девушка сделала вид, что смутилась, но всем троим было очевидно, что она здесь игрок на равных. Гарри собирался снова пнуть Хоупа под столом, но в последний момент передумал. Если далеко не глупая Луиза сама рвётся к этому павлину в объятия, то кто он такой, чтобы мешать? — Как вас зовут? — игриво спросил Тревис, разворачивая салфетку и взмахом палочки оставляя на ней свой почтовый адрес. — Луиза. Он снова взмахнул палочкой и салфетка приняла вид розы. Гарри не смог сдержаться и не закатить глаза. — Красивое имя, Луиза. Это вам, — ничуть не смутился Тревис и, подмигнув девушке, протянул цветок. — Он прекрасен. — Конечно, ведь он для вас. Гарри демонстративно цокнул, привлекая к себе внимание. Ему на мгновение вспомнился первый рейд с Хоупом. Лет семь уже прошло, может чуть больше: посвящение юного аврора стало, пожалуй, одной из самых провальных операций на памяти Гарри. Воспоминания о нём до сих пор заставляли сжимать кулаки и сдерживать досадное шипение сквозь зубы. Они тогда всем отделом занимались широкой сетью наркоторговцев и день через день приходили домой перемазанные кровью. Кто-то не приходил: среди торговцев дурью были недобитые Пожиратели первой волны (той самой, против которой воевали ещё старшие Поттеры), мигранты из Африки со страшными и малоизвестными заклинаниями, дикари Лютного — куда без них — и куча непонятного сброда вдобавок. Маргиналы магического сообщества, без души и сердца. Каждого поголовно дементоры не целовали, а трахали будто. Поттер видел, к каким средствам эти мрази прибегали, чтобы держать «бизнес» на плаву, и ненавидел их. Он взял Хоупа на одну из облав, неправильно взвесив риски. Думал, давно наблюдаемая шайка барыг на окраине Лондона — самое то для начинающего аврора, да ещё и в составе подразделения. Оказалось, что «шайка барыг на окраине» была ядром группировки, но поняли они это слишком поздно. Когда полетели первые заклятия, к противникам один за одним стали трансгрессировать наёмники, накладывающие антиаппарационный барьер для чужаков. Хлоп — и авроров, как мелких букашек, накрыли тарелкой. А в подразделении всего-то семь человек было. Никто из министерских тогда так и не смог пробиться через купол ни в одну из сторон. Группировку изрядно проредили, но не обезвредили. Смазливому мальчишке, главарю банды, удалось уйти и отыскать убежище. До сих пор его отыскивать. До сих пор. А ведь Гарри следил, даже когда дело ушло в архив. Вплоть до увольнения следил, потому что из семи авроров в тот день выжили двое: он и Тревис. Гарри хорошо помнил, как молодой — Мерлин, всего год как из Академии выпустился, дитя совсем — Тревис без разбора резал наёмников «Арго». Ублюдская группировка. Убивать по уставу он не мог, но калечил серьёзно. Фантазия Хоупа пугала изощренностью, а главным оружием был эффект неожиданности. Например, в тот самый вечер в ответ на брошенную в сторону Хоупа Аваду Поттер услышал заклинание кипячения воды и какие-то простые трансфигурационные. Он тогда ещё подумал, что если этот идиот чудом выживет, то будет уволен к дракклам. А потом у неудачливого убийцы, что швырялся Авадой, взорвалась спрятанная под штаниной фляга с водой, оторвав тому ногу, и Гарри взглянул на Тревиса совершенно иначе. — Эй, — щёлкнули перед его носом пальцами. Хоуп из настоящего — чистый, румяный и улыбающийся — требовал внимания, а Гарри всё не мог избавиться от наваждения, в котором этот же человек стоял в крови на фоне горящих амбаров с наркотиками и, задыхаясь от горя и дыма, хрипел заклинания. Один из тех пяти напарников, что были в тот день с ними, успел стать Тревису другом; потерять его в первый же рейд своей карьеры наверняка было жестоким уроком. — Что с тобой, Гарри? — Да так, — махнул он рукой. Напоминать о прошедшем-болевшим он, конечно, не стал бы. Оглянувшись, Поттер заметил, что официантка давно ушла, и решил перевести тему: — Не совестливо тебе и Луизу, и Невилла за один вечер? Тревис склонил голову и улыбнулся: — Ни капли. — Если бы я не был абсолютно уверен, что Нев даст тебе от ворот поворот, я бы предупредил, что обижать его — хреновая идея. — Учту, — хмыкнул наглец и отодвинул стул, поднимаясь из-за стола. — Ну что, я пойду, наверное. Напишу тебе совой, как узнаю что по Малфою. Хорошего вечера, Гарри. — Да уж, хорошего. Распугал мне всех друзей, сейчас ещё и Луизу с работы утащишь. Тревис засмеялся: — Зришь в корень. — О, Мерлин, исчезни.

***

— Сука, а ну спирт мне, идиоты лопоухие! — в бешенстве орал Драко на всю лабораторию, никаких перемен, однако, не замечая. Зельеварение — наука, не терпящая торопливости. Снейп вдолбил эту истину ещё до Хога, уча творить простейшие даже не зелья — настойки. От простуды там, от шелушащейся кожи. Но именно сейчас как никогда прежде Драко понимал, в какую задницу его завели наркотики. И ему нужно было срочно найти компаньона, — каждая секунда была на счету, куда там до степенного уважения к древней науке. В это же время трусливые твари, заслышав гнев вернувшегося из Аврората хозяина, попрятались по углам и уже час своё присутствие никак не выказывали. А хозяину ой как нужны были домовики. Они всегда ассистировали ему. — Если прямо сейчас на этом самом столе не появится стопроцентный спирт и мне придётся тратить время на его поиски, — угрожающе зашипел Драко, — то после варки зелья я замариную в нём ваши головы! Откуда-то сбоку послышался напуганный писк и звон бутылок. Спустя несколько секунд графин с прозрачной жидкостью стоял прямо перед носом Малфоя. — То-то же! — злобно крикнул он в пустоту и ловким жестом перевернул бутылку, отмеряя нужный объём на глаз: возиться с весами было некогда. Знал — с чем не справится поисковое зелье, с тем разберутся поисковые чары. Можно варить и с незначительными погрешностями, пусть. Жизнь Томсона — содержимое его головы, если быть точнее — сейчас слишком большая ценность. Драко успел проклясть себя сотни раз ещё в том собачьем вальере, куда его притащили краснопузые лайки. Проклясть за то, что не забрал с работы нужные зелья заранее. За то, что потащил туда Томсона. За то, что в течение последнего года слушал пьяные откровения Невилла о разбитом сердце, но настоять и выслушать адрес его халупы так и не удосужился. Где того теперь искать? С тех пор, как уёбки-защитники-правопорядка выпустили Драко, прошло пять часов. Нотта он игнорировал, закрыв все камины в поместье и жаля прилетающих сов. Тео бы сейчас только отвлекал от варки зелья. К тому же Малфой знал, что Томсон чужаку не обрадуется. Он с вероятностью в девяносто девять процентов не обрадуется даже Малфою: когда имеешь дело с Лютным, своё жилище оберегаешь ревностнее жизни. По крайней мере как жизнь — точно. «Впрочем, там может быть уже и некому не радоваться». Драко сотворил Темпус и с досадой сжал губы — поисковое зелье будет вариться ещё минимум полчаса. А времени не было, не было, не было! Сраные авроры продержали его в камере до самого утра. В камере, мать вашу! Будто он был преступником, а не жертвой. Драко бесился, но всю дорогу держал осанку: позволить себе провоцировать авроров сейчас он не мог. К тому же, не зацепись Бегемот в последнюю секунду за Томсона и не уйдя с ним невесть куда, Драко бы даже использовал это увлекательное путешествие по коридорам Аврората себе на пользу. Неизвестность относительно судьбы напарника, однако, тревожила его, и с каждой минутой он становился всё менее внимателен и критичен к окружающей обстановке. Понимая это, он запретил себе играться с краснопузыми. Так лишь, зубоскальство по мелочи. Под видом допроса к нему в камеру по одному заходили поборники правопорядка. Всё, что можно было рассказать о вчерашнем вечере, он рассказал первому же из них — Андерсону, кажется. Именно тому, кто руководил его «сопровождением», с каждой секундной в камере всё больше смахивающим на задержание. Были ещё какие-то люди, которых он не знал. Была Кэтти Белл, которая на шестом курсе чуть не умерла от заколдованного им же ожерелья. Драко мило улыбался ей, выдерживая натиск презрительного шипения в собственную сторону. Как-то мимо решётчатой камеры мелькнул рыжей макушкой Уизли. Не к нему направлялся, дальше по коридору, но, выглядя как надутый петух — грудь колесом, плечи шире — очень позабавил Драко. Недолго, правда: потом он вспомнил, в чью именно дочь влюблён его сын. Вспомнил, кто прежде был другом сына и чей отец когда-то работал в этом месте. Скрути его лайки не сейчас, а, положим, годик назад, уже наверняка бы увлечённо беседовал с Поттером. В перерывах между сменяющимися аврорами он представлял, как могла бы выглядеть эта беседа. Вероятно, Поттер корчил бы из себя «правильного», общался бы предельно вежливо и свысока. Драко прекрасно помнил, каким взглядом тот провожал его из зала суда сразу после войны. Жалость напополам с презрением. И, может, намёком снисхождения: «Будь благодарен за то, какие показания я сейчас даю, мудак. Не во имя тебя, но во имя справедливости. Мудак. И ещё раз: мудак». «Мерлин, а мне ведь совсем скоро придётся ежедневно с ним сталкиваться. Интересно, могут ли преподаватели не посещать Большой зал, а принимать пищу в спальне?». Уже сейчас, за сотни километров от Хогвартса, Поттер ему вонял и портил аппетит. Спустя долгую ночь, отсиженную задницу и, вероятно, протекцию Нотта он вышел в Атриум и спешно направился к каминам. Друга видно не было, что сразу сочлось за знак удачный: вытащил — спасибо, но под ногами не путайся. Горсть порошка, скинутая прямо на диван в гостиной мантия и глухие шаги в сторону лаборатории. Мастер Зелий Драко Малфой варил Поисковое зелье для спасения наркобизнеса.

***

— А он что? — сквозь смех, едва сумев набрать в лёгкие воздух, выдавил Скорпиус. — А он, — интригующе начала Роза, — приготовься! — её глаза блестели, а губы были растянуты в улыбке, не в пример меньше малфоевской. — Забегает и кричит: «Цветочек, она согласилась! Тащи виски!». Мама в этот момент оборачивается на него и… ну это просто надо было видеть. Скорпиус захохотал так громко, что посетители, сидевшие за ближайшими столиками, обернулись и обмазали их взглядами. Очень разными взглядами: от дедовских ностальгирующих до холодно-осуждающих, принадлежавших паре дам среднего возраста. Но он этого на самом деле и не заметил. Куда уж там, когда весёлая и румяная Роза жалась к нему тёплым плечом, попивала сливочное пиво и до сих пор не разжимала сплетённые пальцы. С самого Хогвартса сплетённые. — Мне всегда нравился твой кузен, — без задней мысли сказал Малфой, имея в виду, конечно же, Джеймса. Но Роза почему-то напряглась, и Скорпиусу понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы понять, почему. — Да ну? — спросила она тоном, не предвещавшем приятного продолжения беседы. — Сейчас я имел в виду Джеймса, очевидно. Он очень надеялся, что Роза не станет ступать на этот скользкий лёд и обойдёт сложную для обоих тему. Получалось же целую неделю? — Очевидно, что второй мой кузен тебе всегда нравился больше. «Ну… всему приходит конец». Скорпиус прищурил глаза, не позволяя себе повестись на провокацию: — Хочешь обсудить Альбуса? Роза, поджав губы, отвернулась. В баре играла незатейливая шотландская мелодия, звучали радостные разговоры и чужой смех. Периодически волшебники били бокалом о бокал и вставали из-за стола, произнося тосты. Скорпиус не продолжал разговор, ожидая, пока Роза сама решит к нему обратиться. Он рассматривал подсвечник в форме метлы — по крайней мере, вставив свечу в конструкцию, та должна была напоминать именно её — и силился разглядеть гравировку автора на одном из прутиков. — Ты собираешься с ним мириться? — наконец спросила Уизли, так и не повернувшись и не ответив на предыдущий вопрос. Скорпиус пожал плечами, но, сообразив, что девушка его не видит, ровно произнёс: — Наверное… Да, собираюсь на самом деле, но не думаю, что сейчас подходящее время, — свободной рукой он медленно коснулся её волос — не заплетённых, свободно пущенных по плечам и в свете множества волшебных свечей отливавших не рыжиной даже, а медью. — Роза, я хочу, чтобы он понял, насколько ты для меня важна. Это станет залогом твоей безопасности. Если бы Скорпиус потянул её за подбородок сразу после того, как произнёс последнее слово, то наверняка бы очень удивился презрительной усмешке. Роза сидела с таким лицом, будто прямо перед ней возвышалась огромная куча драконьего навоза, а покинуть помещение или хотя бы открыть окно не было возможности. «Мерлин, идиот. Залог моей безопасности — моя палочка. Зная, что ожидать от Нюни, я больше не позволю ему сделать то, что он сделал. И хреново, — очень хреново — что ты собираешься с ним мириться. Смысл наших встреч в этом случае отпадает». Но Скорпиус потянул её за подбородок позже, к тому моменту, когда она уже успела изобразить на лице покорное смирение. — Ты этого не хочешь? — спросил он прямо, плохо скрывая волнение. Роза много чего сейчас не хотела, если уж быть откровенным. Говорить об этом так открыто, например: в среде её друзей от личных тем было принято отшучиваться. Очень редко попытаться залезть под кожу мог разве что Джейми. И то лишь попытаться. Она в общем-то и не собиралась откровенничать с Малфоем: заговорила о Поттере так лишь — закинуть удочку, выразив недовольство, чтобы тот не скучал перед сном. Чтобы думал на износ, но только о том, что было необходимо именно ей. Однако он продолжал держать её за подбородок прохладными пальцами и цепко искать что-то в глазах. Нашёл ли — вопрос без ответа. Сама Роза вдруг поняла, что серые глаза напротив кажутся ей пугающе глубокими. Их цвет напоминал жидкость, что плескалась в домашнем Омуте памяти, которым так часто пользовалась мама. Она насильно заставила себя не смотреть в них. Впрочем, лучше бы смотрела: губы, оказывается, не самая безопасная альтернатива. К тому же сам Скорпиус наверняка заметил траекторию движения её зрачков. — Роза! Мистер Малфой! — прервал их знакомый голос, и Скорпиус резко убрал руку от лица, продолжая, однако, держать её ладонь под столом. — Добрый вечер, профессор Поттер, — выпрямившись, поздоровался он спокойным голосом. — Привет, дядя, — с наигранным воодушевлением улыбнулась Роза, чувствуя, как чужая ладонь напрягается, несмотря на внешнюю уверенность её хозяина. — Отдыхаешь? — Уже ухожу, — Гарри тоже улыбался, но рассматривал её столь внимательно, что та едва не поёжилась. — У преподавателей не так много времени на отдых и игры, как у студентов. — Игры? А во что играют преподаватели? — не понимая, как продолжать этот разговор, а точнее — как его не продолжать, заторможенно уточнила Роза. — В карты. Чаще всего на ночные дежурства, — как бы невзначай отмахнулся Гарри.— А вот во что играешь ты, Роза? Уизли закусила щеку изнутри и сощурилась. Вопрос был похож на илистое дно озера, что цвело по лету у дома бабушки с дедушкой. Папа всегда запрещал там купаться, рассказывая историю о несостоявшемся потоплении, что приключилась с ним в детстве. Дно того озера было не просто скользким, но и двойным — Роза убедилась в этом несколько раз, когда они с Джейми и Альбусом, естественно, нарушали этот запрет. — Ты же знаешь, дядя Гарри, — она попыталась перевести напряжение в шутку, — я играю в квиддич. — Да… В квиддич. Целый мир — этот квиддич, правда? Не просто игра. Он подмигнул Скорпиусу, и тот быстро ему кивнул, впредь не утруждая себя выдавливанием улыбки. — Это точно, профессор Поттер. Гарри в последний раз обвёл их взглядом и развернулся к выходу: — Хорошего вам вечера, — отсалютовал он двумя пальцами на прощание. Роза старательнее захлопала ресницами и помахала свободной рукой: — И тебе, дядя! Дверь бара едва захлопнулась, а она уже сидела с мрачным лицом и смотрела на подсвечник-метлу прожигающим взглядом. Это продлилось буквально мгновение, — быстро взяла себя в руки — но Скорпиус успел заметить. Оценить скорость метаморфоз — тоже. — Эй? О чём задумалась? — тихо позвал он. Роза вздрогнула и будто очнулась от сна: — Глупости. — Может, тоже пойдём? Уже поздно. Уизли молча схватила наполненный до середины бокал с пивом и за раз выпила его содержимое, после чего без церемоний вытерла рукавом мантии губы: — Что? Пей давай и пошли, раз тебе поздно. Скорпиус усмехнулся: если бы только отец это видел… А уж если бы матушка… Роза эту усмешку никак не прокомментировала, лишь ближе подвинула к нему его же бокал. — Я не хочу допивать, — помотал головой Малфой, улыбаясь. Он уже давным-давно позабыл, о чём они говорили до появления профессора Поттера; он уже давным-давно — пару дней как — научился игнорировать злость подруги. Какие-то из её оттенков, по крайней мере. Понял: в некоторых случаях это лишь один из способов коммуникации. Альбус, например, периодически мог замолкать на несколько часов и не подавать голоса, даже если Скорпиус обращался к нему напрямую. А Роза вот язвила и отвечала со злобой. «Что ж, у всех свои снитчи в голове». — Конфетка, не злись, — Скорпиус натянул на себя амплуа циркового работника, зная, что рано или поздно это сработает и Уизли засмеётся. — Малфой, всё в порядке? — она повернулась к нему всем корпусом и посмотрела как на идиота. — Какая я тебе нахрен конфетка? — Карамельная, — без запинки выдал Скорпиус и медленно поднёс руку к её волосам, чтобы намотать один из кудрявых локонов себе на палец. Роза очень надеялась, что мимолётный ступор, в который она впала, не был очевиден. «Он опять это делает. Снова смотрит на меня этим своим спокойным и уверенным взглядом. И волосы. Трогает их уже второй раз за десять минут». — Пойдём, — Малфой встал и потянул её за руку. Сначала к вешалке с куртками, а затем и к выходу. Роза снова ушла в себя, а потому покорно следовала за ним по бару, даже позволив заплатить за вечер, хотя папа всегда и во всём учил её быть самостоятельной. Не успев, однако, пройти и двух минут по заснеженной тропинке, она сжала руку Скорпиуса и резко потянула за собой в один из проходов между домами. — Конфетка, — засмеялся Малфой, едва не поскользнувшись, — ты чего? Кажется, они попали на задний двор между небольшим магазинчиком и торцом жилого дома в три этажа. Роза подтолкнула его к кирпичной стене, в которой приглядывалось мелкое ресшётчатое окошко и давно ушедшая под землю дверь — на треть, не меньше. Было очевидно, что этим ходом никто не пользуется. Очертания самой девушки в темноте были едва различимы, и она сделала на это ставку, нервно закусывая губу. — Ну и что за клад мы ищем? — с любопытством спросил Скорпиус, поменявшись с подругой местами: теперь она решительно вела его за руку. До тех пор, пока не толкнулась ногой в один из деревянных ящиков — от фруктов или овощей, быть может. Роза встала на него и, откинувшись лопатками на холодный кирпич, притянула к себе Малфоя. Тот только сейчас догадался, что она собирается делать, а потому враз растерял невозмутимую браваду. Однако и останавливаться он был не намерен. — Скорп, — шёпотом обратились к нему, — у тебя есть бальзам для губ? — Эм-м… Нет? — ответил он также шёпотом и поставил ноги с двух сторон от ящика, приближаясь к Розе ещё ближе, равняясь ростом. — Зачем он мне? Холодная, подрагивающая ладонь опустилась ему на щёку, а после забралась под слизеринский шарф к горячей шее. Роза выдыхала медленно, с едва заметными клубами пара и — ни за что бы не призналась в этом даже самой себе — тоже волновалась. — От поцелуев на морозе губы могут потрескаться, — в темноте это было едва заметно, и всё же Скорпиус разглядел, как она смотрела на него в этот момент. — Переживу, — позволил он себе последнее слово и резко придвинулся вперед, касаясь чужих губ мягко и боязливо. Прежде он никогда не целовался и не имел ни малейшего представления, как люди это делают. Но, что обидно кольнуло, это представление имела Роза. Она крепче сжала его за шею и повела в поцелуе, оттягивая ворот и забираясь ладонями всё ниже, к ключицам. Скорпиус заставил себя перестать думать о том, кто учил её целоваться. Он заставил себя перестать думать вообще. То, что он так долго загадывал, задувая свечи… сбылось.