Сказочное Лето, или Берендей в "Совёнке"

      — На ужин не опоздай! — не отрываясь от книги, крикнула мне вслед Ольга Дмитриевна. — И веди себя, как подобает настоящему пионеру!      Снова нахлынули детские воспоминания.      Конец третьего класса. Меня принимают в ряды Всесоюзной пионерской организации. Заставляют вместе с остальными кандидатами, хором, произнести тщательно вызубренную клятву. Затем главная школьная пионервожатая, низенькая прыщавая девушка, повязывает всем галстуки и цепляет на грудь значок с пылающим Лениным. Наш класс выбирает себе в Святые Покровители самого Лёню Голикова и называется его именем. Второй или третий на параллели. А куда деваться? Классов-отрядов много, а знаменитых пионеров-героев мало. Вот и приходится им на несколько фронтов трудиться.      Дома родители устраивают мне праздник: ведут в кафе «Юность» и покупают вкусную пироженку с чаем. Не потому, что совки до мозга костей, нет. А потому, что это был новый этап моей жизни.      Кстати, галстук я так и не научился завязывать. Всегда просил помощи у одноклассниц. Подобный же узел — с «подушечкой» в центре — освоил лишь во взрослом возрасте, подпоясывая шубу Деда Мороза…      Из приятных ностальгических грёз меня вырвал басовитый рык:                  — Смотри, куда прёшь, пионер!      Подняв глаза, я увидел грозно нависшую надо мной массивную белобрысую тушу в красной майке с гербом, и лишь каким-то непостижимым образом сумел увернуться от летящей прямо в лоб лапищи со сложенными для крепкого щелбана пальцами. Такой щелчок вышел бы не только болючим, но и обидно-унизительным: мы стояли чуть ли не в центре главной площади, и зрителей вокруг хватало. Особенно девчат.      Отойдя на шаг назад, я сложил руки на груди и окинул неизвестного бугая презрительным взглядом, стараясь смотреть свысока, находясь внизу.      Ну да, разумеется! Физрук, собственной персоной. Такой же, как в модах. Двухметровая гора мышц, увенчанная не слишком крупной головой с квадратной челюстью, пустыми глазами и криво прилепленной пошленькой ухмылкой. В левой руке его телепался объёмистый пакет со столовскими пирожками.      Моя независимая поза и лишённый страха взгляд озадачили Саныча. Он замер, не зная, как поступить. Заметив же с глазеющих на нас пионерок, гордо расправил плечи и снова попытался щёлкнуть меня по лбу. В этот раз я небрежно оттолкнул его руку, и лениво, но достаточно громко проговорил:      — Прежде, чем распускать свои крюки, советую вспомнить, что в мире есть шишки покруче, чем дядька — начальник зоопарка с бабуинами или братец — пастух сельских училок. А не то можно нарваться и случайно загреметь на лесоповал в солнечное Зауралье. Годиков на пять. Ясно вам, многоуважаемый Борис Александрович?      В голове физрука со скрипом закрутились давно заржавевшие шестерёнки. Не дожидаясь, пока он придёт в себя, я нагло выгреб из его пакета несколько пирожков и неспешным расслабленным шагом покинул площадь. При этом внимательно прислушивался, не донесётся ли сзади рёв раненого носорога и тяжёлый топот. Однако пронесло. Видно, что-то из сказанного мной всё-таки дошло до крошечного мозга. Если там осталось хоть немного «серых клеточек», а инстинкт самосохранения не атрофировался на фоне безнаказанности, Саныч захочет оценить степень опасности и потребует у дядьки моё личное дело. Не обнаружив там упоминаний о родственниках в партийной верхушке или «конторе глубокого бурения», поймёт, что его надули. И будет мстить. Либо крупно и с размахом, либо подло и мелко. Но я-то буду к этому готов! Надеюсь…      Умолотив от стресса два из шести трофейных пирожков, остальные убрал в карман. Пригодятся для ночного дожора.      Солнце, лето и ароматный хвойный воздух быстро вернули мне хорошее расположение духа. До здания Общих кружков я добрался уже совершенно спокойным.      Расположившись на лавочке напротив стенда, той самой, где ждал сегодня Лену, тщательно зарисовал план лагеря. Он оказался более подробным, чем в игре: здесь обозначались и умывальники, и дополнительные склады, и даже баня. Закончив, откинулся на высокую спинку и, подставив лицо солнышку, прикрыл глаза.      Неподалёку хрустнула ветка, и в следующий миг я ощутил на себе чей-то холодный изучающий взгляд. Не поворачивая головы, осмотрел окрестности через полуопущенные веки. И тихо скрипнул зубами: из-за кустов на цыпочках выходил Пионер. Чёрно-белый и прозрачный, как привидение. Сгорбившись, словно крыса, он прокрался по дорожке и остановился напротив меня. Тут выпрямился, налился красками и, нацепив на лицо премерзкую ухмылку, громко кашлянул.      Я не отреагировал.      Улыбка пригасла. Пионер кашлянул громче, но с тем же результатом. Нахмурился.      — Эй ты, новенький! Кхе-кхе, говорю! — не удержался он.      — Если простудился — сходи в медпункт, поставь свечку за здравие, — неторопливо посоветовал я, открывая глаза. — Только не в моём лагере. В этом городе новый шериф.      — Ой, напугал! Это ты-то шериф? — презрительно хмыкнул он.      — Представь себе! — развёл руками я. — И лагерь этот теперь мой. Советую больше здесь не появляться, чтобы не было мучительно больно.      — Больно? И что же ты мне сделаешь, жиртрест? — он опять стал полупрозрачным и на цыпочках отбежал метра на два в сторону. Там принял героическую позу и вновь обрёл краски. — Видишь? Я повсюду! И неуязвим!      Ах, так это он типа невидимым становится, в телепортацию играется! Забавно! А мне, значит, от Арсения передался иммунитет к местной магии. Тот самый, что позволял ему игнорировать колдовские артефакты и видеть сквозь чары шапки-невидимки. Хороший дар. И проявился вовремя.      Что ж, если злобный персонаж решил поиграть, поиграем. Но по моим правилам.      Сделав испуганное лицо, я вжался в скамейку и взмолился:      — Эй, ты, перестань! Это жутко!      Вдохновлённый Пионер злобно расхохотался и принялся «исчезать» и «проявляться» в разных местах: то на крыльце Клубов, то на спинке лавочки, то за деревом. Даже попытался влезть на фонарный столб, но сорвался и рухнул на задницу. Тихое шипение и потирание ушибленного копчика показало, что не так уж он и неуязвим.      — Хватит! Пожалуйста! — заорал я, вскочил и «в панике» бросился в лес.      Не понимая, что над ним попросту издеваются, Пионер, прихрамывая, бежал следом и завывал, словно Карлсон под простынкой.      Мне сделалось смешно и одновременно мерзко. До тошноты. Вспомнились кровавые «подвиги» этого маньяка и реакция милой Слави на имя «Семён». Нужно срочно отвадить его от моего лагеря. И отвадить навсегда.      Когда я совсем уже собирался перекинуться и хорошенько припугнуть безглазое недоразумение, в зарослях малины мелькнул чёрный пушистый хвост, а через миг высунулась и любопытная кошачья мордашка. Переведя взгляд с Пионера на меня, она выразительно подмигнула и снова скрылась в кустах.      Всё ясно. Мой козырь пока остаётся в колоде. Разыграем карту кисы.      Притворившись, что задыхаюсь от усталости, я обессилено прислонился спиной к толстой сосне. Разумеется, злодей «материализовался» прямо передо мной.      — Что, Шериф, сдулся? — пыхтя, пробормотал он. — Не тебе мне указывать, куда ходить, а куда нет. Захочу, снова перережу тут всех кукол. Да! Прямо у тебя на глазах.      Вместо ответа я вжал голову в плечи и принялся затравленно озираться. Пионер целую минуту со смаком расписывал, какие непотребства планирует здесь учинить, прежде чем сообразил, что его вообще-то не слушают.      — Эй, Шериф, я кому это всё рассказываю? Тебе что, не интересно?      — Тише! Пожалуйста, умоляю, тише! — жалко проскулил я, медленно опускаясь на колени и изображая дикий ужас.      — Э, ну ты чего? Уже рехнулся? Так быстро? — обиженно удивился Пионер. — Ну, всё. Этот защитничек кукол сломался. Везите следующего. Покрепче.      — Ти-ишшше-е-е! — просипел я, чуть ли не закатывая глаза. — Ты что, не знаешь, что в этот лес пришла страшная зверюга? Тварь, похожая на кошку. Может, даже, людоед…      Злодей на миг замер с отвисшей челюстью, после чего всхлипнул, схватился за живот и заржал так, что едва устоял на ногах.      — Страшная… Ко-о-ошка-а-а-а!… — задыхаясь, проговорил он. — Ой, не могу! Ой, насмешил! Это ты хвостатую… Юльку, что ли, страшной зверюгой назвал?.. Ну, Шериф! Ну, храбрец! Не могу!.. Ссыкло несчастное! Кошкодевочки испугался!      — Да от твоей хвостатой один только хвостик и остался, — глухо проговорил я, закрывая лицо руками. — И кучка костей. Вчера Саныч нашёл их в кустах за медпунктом. Там же и прикопал.      — Чего? Что ты несёшь? — смех Пионера словно отрезало. Видно, к Юле он не так и равнодушен.      — То, что слышал. Земля вся в кровище, а на ней — отпечаток лапы. Физрук под Хабаровском служил. Видел следы тигра. Говорит, эти крупнее.      — Да ну, брехня! — неуверенно фыркнул Пионер. — В «Совёнке» нет никакого зверья, одни барсуки и ёжики. А-а-а, понятно! — на мерзкой роже снова появилась издевательская ухмылка. — Ты меня напугать решил, чтобы спасти своих кукол! Хорошая попытка, Шериф! А ведь я тебе почти поверил. Но меня так легко не на…      Тихий низкий рык заставил его умолкнуть на полуслове.      Обернувшись, злодей увидел припавшую к земле гигантскую чёрную тварь с прижатыми ушами и оскаленными клыками саблезубого тигра.      Истерично взвизгнув, он попытался удрать, но тут же полетел на землю, сбитый ударом тяжёлой лапы. Когти Бася пока не выпускала. Видно, не хотела напрасных жертв.      Пионер кубарем прокатился по траве, на четвереньках подскочил к другой сосне, прижался к ней и принялся тыкать пальцем в меня:      — Его, его жри, он вкуснее! Смотри, какой жирный!      Да что они все обзываются?.. Алиса, Уля, теперь этот урод… Даже обидно стало.      Большая киса снова хищно пригнулась, не сводя с перетрусившего маньяка горящего взгляда.      Отвернувшись, злодей что-то прошептал и начал медленно исчезать. В этот раз — по-настоящему. Но уйти невредимым не успел: Бася подскочила и, ювелирно чиркнув когтями, располосовала ему рубашку и шорты. Пионер завизжал недорезанным поросёнком и растворился в воздухе. На землю упали куски галстука и половинки ремня.      — И чего так орать? Я же его даже не задела! — сморщилась киса и, повернувшись ко мне, одобрительно фыркнула. — Ну ты и артист, Автор! Молодец! Браво! Так сыграть испуг!      — Если честно, я едва сдержался, чтобы не обратиться и не порвать его на куски. Слышала, что он обещал с нашими девочками сделать?      — Слышала, — по-тигриному рыкнула Бася, принимая привычный вид. — Потому и поваляла немного. Как думаешь, он вернётся?      — Боюсь, что да. Уж больно мстительная тварь. Не сегодня, нет. Возможно, что и не завтра. Но до конца недели точно объявится. И уж тогда нам придётся решать эту проблему окончательно. Раз и навсегда. Мне в моём добром и комфортном мире злобные маньяки не нужны.      Мы неспешно вернулись на лавочку у Клубов. Киса забралась ко мне на колени и размурлыкалась.      — Какой длинный сегодня день, — лениво мяукнула она. — Тянется, как собачья песня. Тебе так не показалось, Сень?      — Показалось, — подтвердил я. — Это так называемый «Феномен первого дня». Когда приезжаешь на новое место, обустраиваешься, знакомишься со всеми, к вечеру создаётся впечатление, будто неделя прошла. Со мной такое было и в лагерях, и в санаториях, и на отдыхе с друзьями. А вот последний день всегда пролетает мгновенно. Его как будто и нет…      Нашу беседу прервал сигнал горна, раздавшийся из ближайшего громкоговорителя.      — А вот и ужин, — оживилась Бася и спрыгнула на землю. — Значит, скоро вы с Ульянкой прибежите в лес.      — Да. Только понятия не имею, куда именно.      — Ничего. Я вас везде найду. Всё, топай в столовую, а новая легенда «Совёнка» пошла гримироваться и учить слова, — она прокашлялась и грозно мяукнула. — Эх, не так! Ладно, на месте потренируюсь.      Стоило кошке исчезнуть, как дверь Общих кружков распахнулась, и на крыльцо вышли Эл с Шуриком.      В реальности напарник Сергея и впрямь напоминал более щуплую и длинную версию Александра Демьяненко в его самой знаменитой роли. Сразу ясно, с кого рисовали.      — О, Арсений! — заметив меня, обрадовался Электроник. — Шурик, познакомься, это наш новенький! Я тебе о нём рассказывал.      — Трофимов, Саша. Можно Шурик, — кибернетик слабо улыбнулся и поправил очки.      — Очень приятно! Арсений Берендеев. Можно Сеня. А можно и Берендей, — я пожал протянутую ладонь. — Вы в столовую?      — Да, на ужин, — ответил Эл. — Ты с нами?      — Угу.      По пути мы зарулили к умывальникам, вымыли руки, и коротким путём — «Ульянкиными тропами» — добрались до столовой.      На веранде дежурила Ольга Дмитриевна. Пропустив кибернетиков внутрь, меня она попросила задержаться.      — Арсений, что там за история вышла у тебя с физруком?      — Какая история? — поднял бровь я.      Вожатая быстро огляделась по сторонам и посмотрела мне прямо в глаза.      — Говорят, он хотел тебя ударить, а ты обозвал его бабуином и пригрозил отправить в Сибирь пастухом училок. Это правда?      — «Рабинович, а правда, что ви вииграли автомашину в лотерею? — Правда. Только не машину, а квартиру, не в лотерею, а в преферанс, и не вииграл, а проиграл» — процитировал я старый анекдот. — Вы ещё скажите, Ольга Дмитриевна, что пионер Арсений бедного Бориса Александровича полдника лишил.      — А разве нет? — она спародировала меня, приподняв бровь. — Люди говорят…      — Нагло врут, — ответил я, после чего вкратце пересказал, как всё было на самом деле, и угостил парочкой трофейных пирожков.      Принимая их, вожатая хихикнула, после чего погрустнела, и, нежно взлохматив мне волосы, проговорила:      — Боюсь, Сеня, тебя ждут неприятности. И меня заодно.      — Ждут. Но, думаю, мы их переживём.      — Хотелось бы верить, — вздохнула Ольга Дмитриевна, и, мгновенно превратившись в строгую вожатку, сурово скомандовала: — Быстро в столовую! И не рассиживайся там без дела.      Удивлённый таким преображением, я повернул голову и заметил на ступеньках веранды Алису. В её любимом вызывающем прикиде — с рубашкой узлом и галстуком на запястье.      Всё ясно. По сценарию сейчас последует мини-конфликт и приказ привести себя в порядок. А, значит, мне здесь делать нечего.      Выстояв длинную очередь, я получил тарелку с каноничным для первого дня ужином: картофельным пюре, большой аппетитной котлетой и зелёным горошком. Довеском к ним шёл стакан чая и пара кусков чёрного круглого хлеба.      Разумеется, все столы оказались заняты, и свободное местечко нашлось только рядом с Ульянкой. Кто бы сомневался…      Опустившись на стул рядом с рыженькой, тоскливо ковыряющей вилкой пустую пюрешку, я пожелал ей приятного аппетита. Затем сделал вид, что отвлёкся, зазевался, и…      ...Ничего не произошло. На мою котлету никто не покусился.      Гм… Не канон!      — Что с тобой, Уль?      — Ничего, — мелкая шмыгнула носом и отвернулась.      — А точнее можно?      Девочка посопела, затем обиженно выдала:      — Мне никто не верит… Никто, даже Лена с Алисой! А ещё подруги…      — Расскажи мне. Может, я поверю.      — Нет, — насуплено буркнула Уля. — Ты тоже не поверишь. Будешь смеяться, дразниться начнёшь. А я её взаправду видела!      — Кого? Кошкодевочку?      — Да не, про хвостатую тут уже давно знают. Тоже не верят, но знают.      — Тогда о ком ты?      — О пантере! — округлив глаза, таинственно выдохнула Ульянка. — Чёрной пантере! Только большущей, как вот этот стол! Или даже больше…      Я улыбнулся. Мы-то с Басей думали, что рыженькая преувеличит размеры страшной кисы. А она их даже преуменьшила. Чудеса!      — Чего лыбишься? Говорила же, что не поверишь, — казалось, мелкая сейчас или заплачет, или вывернет тарелку мне на голову. Скорее, второе.      — Не обращай внимания, это я так радуюсь. Значит, мне не показалось. Никаких галлюцинаций.      — Каких ещё… Стоп! Так ты тоже её видел? Честно?      — Угу.      — Здорово! — Счастливо просияла Ульянка, и вдруг, высмотрев в толпе ужинавших пионеров подругу, громко заорала: — Алиса! Иди сюда! Скорее!      Рыжая-старшая вскочила, едва не опрокинув стул, и подлетела к нам, сжав кулаки и сверля меня недобрым взглядом.      — Что, случилась мелкая? Этот жирный Берендей тебя обижает?      Снова обзывается…      — Нет! — задыхаясь от восторга, заговорила Уля. — Он видел! Он тоже видел! Я вас не обманула! А вы мне не верили! Сеня, скажи ей!      — Да, — спокойно подтвердил я. — В лесу действительно есть какой-то крупный зверь, похожий на пантеру. Только крупнее. Я тоже его видел.      — Тю! — фыркнула Алиса. — Ты что, Уль? Поверила? Кому?.. Он же брешет! Подыгрывает тебе, чтобы нюни не распускала!      — А спорим, что не брешу? — мне вдруг захотелось немного её проучить.      Рыжая насмешливо-удивлённо взглянула на меня.      — Хочешь поспорить? Со мной? Да ты же продуешь с треском!      — Значит, ты ничего не теряешь, — подмигнул я ей. — Решайся! Отличный способ наказать неосторожного новичка за наглость!      — Хорошо, сам напросился! — янтарные глаза кровожадно блеснули. — Если никакой пантеры нет, я всем расскажу, что ты — брехло. А ещё — что ко мне приставал!      — Договорились! Даже опровергать не стану. Но если пантера есть, то ты… Сегодня же сыграешь мне на гитаре! Идёт? — я протянул ей руку.      — Идёт! — она с азартом припечатала мою ладонь своей. — Готовься к позору, несчастный! Жду вас на крыльце.      — Лучше настраивай гитару, — хмыкнул я и потянулся к своей порции.      Опа! Котлета исчезла. Зато веснушчатая мордашка Ульянки светилась от удовольствия.      — Когда пойдём в лес? — спросила она.      — Сразу после ужина.      — Так доедай быстрее! — мелкая нетерпеливо затопала ножкой.      — А что тут доедать? — удивился я. — Котлеты нет. Нет котлеты — нет ужина. Нет ужина — нет леса. Намёк понятен?      — Понятен… — буркнула Уля и поплелась на раздачу.      Вернулась быстро, неся свежую порцию картошки с двумя котлетами сразу.      — Вот! Приятного аппетита. Кушай, не обляпайся, — пожелала она, присаживаясь рядом.      Как ни странно, сколопендры в тарелке не оказалось. Значит, доказать свою правоту малышке куда важнее, чем просто напакостить. Это достойно уважения!      Покончив с ужином и сдав посуду на мойку, мы вышли на крыльцо к ожидающей нас Двачевской.