Сказочное Лето, или Берендей в "Совёнке"

Спать не хотелось. Бродить по лагерю — тоже. Кажется, самое время выяснить, что мне досталось в наследство от Арсения. И речь сейчас не о содержимом жилетных карманов. Бася упоминала способности.      Вытянув вперёд руку, я попробовал превратить её в лапу.      Кисть сильно расширилась, покрылась белой короткой шерстью, ногти удлинились и превратились в острые медвежьи «крюки».      Надо же, получилось!      Интересно, а если поколдовать над лицом?      Вскочив с кровати, я бросился к шкафу. Открыл дверцу и уставился в зеркало. Улыбнулся. Немного удлинил клыки. Ещё немного. И ещё… Оценил результат, вздрогнул от отвращения и вернул всё, как было. А если сделать из себя мифического псоглавца-киноцефала?      В мгновение ока лицо моё превратилось в массивную морду сенбернара, широкую и брылястую. Глаза сделались грустными, но сохранили свой обычный цвет. Высунув длинный розовый язык, я склонил голову набок и шевельнул пушистым ухом. Картина вышла презабавная.      — Семён, что это ты тут устроил? — послышался сзади гневный голос Ольги Дмитриевны. — Что за тряпки с верёвками, а?      — Арсений, — поправил я, обернувшись к ней. — Меня зовут Арсений, а не Семён.      Узрев жуткого собакомордого пионера в форме и при алом галстуке, вожатая испуганно икнула, и, закатив глаза, медленно осела на пол.      В приоткрытую дверь проскользнула Бася.      — Ну вот, кобель несчастный, довёл бедную девушку до обморока, — оценив ситуацию, язвительно мяукнула она. — Поднимай теперь и неси на кровать, будем приводить в чувство. Только убери эту образину, а то даже мне не по себе становится! — киса демонстративно выгнула спину и вздыбила шёрстку.      Послушно вернув человеческое лицо, я подхватил вожатую на руки. Или адреналин сработал, или животная ипостась подмогла, но девушка показалась мне лёгкой, как пушинка. Осторожно уложив её на кровать поверх одеяла, я поправил подушку и беспомощно взглянул на кошку.      Та запрыгнула на стул и скомандовала:      — Найди в кармане тыквенную флягу.      — Ту, что «не пей, козлёночком станешь»?      — Её, родимую.      Жилетка тут же выдала искомое. Крутя в руках оранжевую бутыль с кожаной петлёй и каким-то гербом на боку, я поинтересовался:      — А чем Ольге поможет разбавленный «ёрш» из пива с виски?      — Не задавай глупых вопросов, — огрызнулась кошка. — Влей немного ей в рот.      Стоило «козлиной водичке» коснуться губ вожатой, как та приоткрыла глаза, припала к горлышку и сделала несколько больших жадных глотков. Перевела мутноватый взгляд с меня на Басю и спросила:      — Мне показалось, или эта кошка только что разговаривала?      — По-моему, вы словили солнечный удар, Ольга Дмитриевна, — укоризненно проговорил я. — После него что угодно померещится может. Даже кошкодевочка с хвостом или пионер с пёсьей мордой. Где же ваша знаменитая панамка? Почему в самое пекло с непокрытой головой вышли? Нужно вам срочно холодный компресс сделать.      Вожатая слабо кивнула.      — Умывальники там, в конце нашей аллеи, в лесу, — подсказала она чуть заплетающимся языком. — Сразу за домиком Лены и Мику.      — Понял, — я схватил полотенце и вышел на крыльцо.      Киса выбежала следом и, царапнув мою сандалию, попросилась на плечо.      — Фух, чуть не спалились, — облегчённо прошептала она. — Конечно, со временем все узнают о наших способностях, но лучше не спешить шокировать народ. В сказки тут не очень-то верят.      — Согласен, — кивнул я, шагая по бетонной дорожке в сторону знаменитых рукомойников с обжигающе ледяной водой. — Кстати, ты нашла Юлю?      — Нашла… Но поговорить не вышло. Она меня испугалась, убежала, — вздохнула Бася.      — Да ну! Чтобы девочка-кошка испугалась обычной мелкой кошечки? Ни за что не поверю!      — Ну, скажем, не совсем мелкой, — смутилась киса.      — Ты что, бродила по лесу в… слегка увеличенном виде? — с подозрением спросил я.      — Да, — шмыгнув носиком, скорбно призналась Бася. — В кустах кто-то громко и страшно топал, пыхтел… Я сильно испугалась. Подумала, злой барсук или лисица. Потому-то и обратилась. А там ёжик оказался! Но всё равно, решила больше не рисковать.      — И правильно сделала. Если сюда проник физрук из «Семи Дней Лета», мог просочиться и волчара из «Белого Безмолвия». Так что не переживай. Одно плохо: тебя могли увидеть.      — Увидели, — еле слышно прошептала киса. — Какая-то девчушка в красной майке. Рыженькая.      — Ульянка?!      Ну всё, сегодня же по лагерю поползёт новая легенда… Страшная. Это вам не какая-то кошкодевочка! В своём «слегка увеличенном виде» Бася выглядит жутковато, а размерами заметно превосходит взрослого уссурийского тигра. Во что же её превратит бурная детская фантазия, страшно и представить.      Впрочем, вспомнив о вредном Саныче, я решил: пускай превращает! А мы поможем.      — Слушай, киса, вот тебе задание: постарайся в сумерках попасться на глаза ещё кому-нибудь из пионеров. Но не прямо демонстрируй себя, а намёками. Так, чтобы навести страху. Посверкай глазами из тьмы, поцарапай когтями деревья, чтобы остались глубокие борозды. Зайди вглубь леса, пореви от души. То есть, обозначь своё присутствие.      — Это мы с превеликим удовольствием! — приунывшая было Бася воспрянула духом. — А зачем?      — Мы творим новую легенду «Совёнка». Уверен, она нам пригодится. Ещё не знаю, как и для чего, но пригодится — точно! Иди, погуляй, — я ссадил её на землю и добавил, вспомнив классический сценарий первого дня: — Кстати, если мы с Ульянкой после ужина вдруг прибежим в лес, можешь слегка нас попугать.      — Ясно! Готовьтесь обмочить штанишки! Работает профессионал! — киса потёрлась о мою ногу и шустро исчезла в подлеске.      Намочив полотенце (вода и впрямь оказалась ледяной!), я поспешил вернуться к вожатой.      Мог особо и не торопиться: Ольга Дмитриевна спокойно спала. Даже похрапывала. «Козлиная водичка» сработала как снотворное. Что ж, значит, компресс отменяется.      Выкрутив полотенце, я повесил его на верёвку и тоже прыгнул в кровать. До конца тихого часа оставался ещё целый час (прошу прощения за каламбур). Значит, можно немного подремать…      Разбудил нас стук в дверь.      — Да-да, войдите, — относительно бодро отозвалась вожатая.      На пороге возник высокий белобрысый парнишка с добродушным лицом и ярко-голубыми глазами.      — Ольга Дмитриевна, вы просили зайти после сна, показать новичку лагерь! — жизнерадостно объявил он юношеским баском, затем подскочил к моей кровати и протянул руку. — Привет, Арсений! Я — Электроник! Настоящий!      Он действительно напоминал киношного Электроника, только был года на три постарше. Скорее, его можно было назвать Волшебником из «Незнайки с нашего двора», где тоже снимались братья Торсуевы.      — Очень приятно, Эл, — искренне ответил я, поднимаясь и пожимая крепкую ладонь. — У тебя так и в свидетельстве о рождении записано?      — Нет, — рассмеялся парнишка. — Там я всего лишь Сергей. Сыроежкин. Идём.      — Полдник и ужин не пропустите, — крикнула нам вслед вожатая.      — Не пропустим! — хором отозвались мы, выскакивая из домика.      Первым делом Сергей, разумеется, поволок меня на площадь имени товарища Генды Евангелионского. Кто бы сомневался?      На одной из лавочек в тени деревьев сидела Лена и увлечённо читала какую-то книжку. Электроник уверенным шагом подошёл к ней.      — Лена, привет! Это новенький, Арсений, знакомься!      — Мы уже знакомы, — остановил я его, не желая лишний раз смущать девушку. — Лена помогла мне найти домик Ольги Дмитриевны. Без неё, наверное, до сих пор бродил бы по этому лабиринту.      Зеленоглазая грустняшка на секунду оторвалась от книги, покраснела, слабо улыбнулась, кивнула и снова принялась за чтение.      — Ладно, пойдём дальше, не будем мешать, — жизнерадостно проговорил Сергей и поволок меня прочь.      Вопреки ожиданиям, совсем не к столовой. Пройдя через лесок, мы вышли прямиком к лодочной станции с плавучей пристанью. Здесь покачивалась на воде дюжина довольно облезлых, но ещё крепких на вид гребных прогулочных лодок. В зарослях камышей звонко квакали лягушки. Вдалеке виднелись лесистые острова и железнодорожный мост — всё в точности как на картинках в игре, но, повторюсь: НАСТОЯЩЕЕ! Живое. От воды веяло прохладой. Пахло тиной, смолой и речной мятой.      На короткий миг меня охватило чувство эйфории. Когда же оно схлынуло, оказалось, что Сергей вдохновенно вещает о том, какая крупная и сладкая на острове Ближнем земляника, и как он с самого начала смены мечтает туда сплавать.      — Почему же до сих пор не сплавал? — усмехнулся я. — Всего неделя смены осталась.      — Времени нет, — погрустнел Эл. — То с Шуриком с утра до ночи в мастерской, то ОльДмитревна поручениями заваливает… Кстати, не хочешь записаться к нам, в кружок кибернетики?      — Зачем? — испугался я. — Техника, механика и, уж извини, электроника — это не моё. Я больше гуманитарий. Мне бы книжечку почитать, порисовать что-нибудь, музыку послушать… В крайнем случае, с продуктами повозиться. У вас тут есть кружок кулинаров?      — Есть, — рассмеялся Сергей. — Называется «лагерная кухня». Обучает мастерски чистить картошку, шинковать лук и выносить мусор. Руководителей там человек пять, а участник всего один — Ульянка. Как что-то натворит, так и идёт на занятия.      Следующим пунктом нашей экскурсии стала столовая. Эл представил мне её с такой гордостью, словно сам придумал, спроектировал и построил.      С лавочки у веранды поднялась Алиса и, скрестив руки на груди, насмешливо уставилась на нас. Заметив её, Сергей напрягся.      — А вот это…      — Знаю. С Алисой мы тоже уже познакомились, — мягко перебил я его. — Это правда, что она круто играет на гитаре?      Девушка навострила уши.      — Правда, — кивнул Эл. — В начале смены нас с Шуриком послали сделать свет на сцене, а она там репетировала. Мы так заслушались, что провозились в три раза дольше. Никогда не думал, что живая музыка — это так… Так… — он замолк, пытаясь подобрать слово.      — Увлекательно? Волшебно? Завораживающе? — попытался подсказать я, краем глаза видя, что Алиса медленно приближается.      — Красиво, — просто сказал Сергей и улыбнулся. — Очень красиво.      — О чём беседуем? — громко спросила рыжая.      Эл испуганно подпрыгнул и спрятался за меня.      — Н-н-ни о чём, — пролепетал он.      — О твоей музыке, Алиса, — ответил я. — Горю желанием её услышать.      Опасаясь, что ей сейчас напомнят о долге, да ещё и в присутствии Электроника, девушка сделала страшное лицо. Мой проводник занервничал ещё сильнее.      — К-к-кстати, Арсений, не хочешь взглянуть на сцену? Или на библиотеку? — спросил он, всем видом излучая желание оказаться отсюда подальше. — Ещё у нас есть м-м-медпункт, м-м-музыкальный кружок и спорткомплекс.      — Спорткомплекс? Где Бугай Ляксаныч заседает? — зло сузила глаза рыжая.      — Ладно, туда не пойдём, — легко согласился Эл. — Как говорил мой дядя, бывший КМС по тяжёлой атлетике, а ныне инвалид I группы: «запомни, племяш, только спорт делает человека хромым и горбатым». Оно нам надо?      — Нет, не надо, — хмыкнул я, оценив шутку. — Идём лучше в библиотеку.      Сергей радостно просиял, развернулся и припустил быстрым шагом по дорожке в сторону площади.      Меня же задержала Алиса.      — Эй, Берендей, — негромко позвала она. — Тебе что, и правда хочется послушать, как я играю?      — Правда.      — Но зачем?      — Во-первых, люблю хорошую музыку. А во вторых… — Я повернулся и посмотрел ей в глаза. — Во-вторых, когда человек занимается любимым делом, с него слетают все маски. А мне интересно увидеть настоящую Алису Двачевскую.      — Ах, так! Перебьёшься, — рассерженной кошкой прошипела рыжая. — Всё, забыли. Долги аннулируются. Ты мне ничего не должен, но и я не стану играть. Ясно?      Одарив меня странным взглядом, она резко развернулась на месте и зашагала обратно к столовой.      Да, девочка, хорошо тебя жизнь побила, если даже мысль о снятии маски приводит в ужас… Что ж, не будем торопить события.      Тем временем перед верандой собралась внушительная толпа пионеров и октябрят. Чего это они? Ах, да: полдник! В каноне о нём ни слова не было.      Из колонки звонко пропел горн. Дверь открылась, и, словно пылесос, быстро втянула в себя голодающую детвору.      Подбежал Электроник.      — Скорее, Страус, всё вкусное съедят! — с улыбкой прокричал он, увлекая меня к столовой.      — А как же библиотека?      — «Голодный пионер — потенциальный вредитель», — процитировал Сергей Ольгу Дмитриевну. — А если мы с голодухи умные книги на самокрутки пустим? Женя нас не простит.      — Что за Женя? — прикинулся я полным новичком. — Это вообще кто? Мальчик или девочка?      — Девочка, — Эл опустил глаза и покраснел, почти как Лена. — Она наш библиотекарь.      Ну, хоть тут всё по канону! Умный парень неравнодушен к умненькой девушке, и оба ведут себя как распоследние дураки…      Из столовой начали выходить первые счастливцы. В руках они держали большие румяные пирожки. Видно, кушать полдник тут принято на свежем воздухе. Схватил на раздаче пирожок, влил в себя стакан компота из тухлофруктов или же яблочного сока, кислого до оскомины, и — на волю, в пампасы!      Подождав в тени веранды, когда внутри станет посвободнее, мы с Серёгой вступили в обеденный зал. И — да, он тоже выглядел как на картинках в игре. Большой и светлый, с серовато-белым кафелем на полу и колоннах, с советскими плакатами на стенах, с типичными лагерными столами и стульями. Под потолком – ряды ламп дневного света, на окнах — прозрачные тюлевые шторы. И над всем этим витает неповторимый аромат свежей выпечки и, совсем чуть-чуть — хлорки.      Отстояв очередь, мы с Элом взяли по пирожку и по стакану с чем-то жидким. Как я и боялся, это что-то оказалось компотом из сушёной груши-дички, разваренные мощи которой составляли чуть ли не половину порции. Брезгливо выплеснув эту дрянь в бак с отходами, я надкусил пирожок и даже хрюкнул от наслаждения: повидло! Вкус детства. Точно такие пирожки, пышные и горячие, продавали тётеньки в белоснежных халатах и колпаках в скверике у фонтана неподалёку от папиной работы. Каждый раз, идя к автобусной остановке, мы брали у них по пирожку. Отец предпочитал жареные, с мясом или ливером, мне же больше нравились печёные, сладкие. Дома такого не готовили: мама с утра до ночи пропадала на работе, да и вообще не любила возиться с дрожжевым тестом, а все бабушки жили далеко и нянчили других, более родных внуков-правнуков…      — А добавку тут дают? — покончив с пирожком и воспоминаниями, спросил я у Сергея.      Тот только уныло покачал головой.      — Нет. Всё, что остаётся, Саныч себе забирает. И куда ему только лезет?      Что-то этот мифический физрук мне всё больше не нравится…      После полдника Эл извинился и убежал в мастерские, к Шурику. Я же остался один. Прошёлся к нашему с Ольгой Дмитриевной домику, умудрившись не встретить ни одного знакомого лица. Даже Лена с площади куда-то исчезла.      Вожатую застал сидящей с книгой в шезлонге. Опустился рядом на ступеньку и, предвосхищая вопросы, в двух словах объяснил назначение незаконно возведённой ширмы и расписал всю пользу от неё.      Немного побурчав, Ольга признала, что идея хорошая, и удивительно, как она сама не додумалась. Но попросила в следующий раз предупреждать о подобных затеях заранее.      — Чем будешь заниматься до ужина? Надеюсь, не бездельничать?      — Нет, что вы! Если найду лист бумаги и карандашик, зарисую примерный план лагеря. Думаю, Сергей мне не всё показал.      — Что ж, дело нужное, — одобрила вожатая. — Листок можешь вырвать из тетрадки на столе, карандаш возьми на полке у моей кровати. А план-схему «Совёнка» найдёшь на стенде напротив Клубов.      Вооружившись всем необходимым, я направился к обители кибернетиков.