Сказочное Лето, или Берендей в "Совёнке"

Пока я шагал, размышляя и наслаждаясь хвойным воздухом, сзади послышался быстрый топоток. Кто-то бежал по дорожке, догоняя меня. Когда шаги зазвучали прямо за спиной, я, не оглядываясь, шагнул в сторону, чтобы пропустить неведомого бегуна.      Тут же мимо с криком «А ну, с дороги, жирный!», вытянув вперёд руки, пролетела девушка. «Пролетела» в прямом смысле. Видимо, хотела с разгону толкнуть меня в спину, но, внезапно лишившись такой крупной мишени, не успела ни затормозить, ни сменить траекторию. Каким-то неведомым образом — не иначе, помогла звериная реакция, — я подхватил её за талию и не дал зарыться носом в бетон.      — А ну отцепись, извращенец! — заорала Алиса, вырываясь.      Разумеется, это она. Ошибиться невозможно: золотисто-рыжие волосы, красное от злости личико и завязанная узлом на животе белая рубашка, подчёркивающая красоту бюста и явное отсутствие лифчика.      Хех, а ведь Бася-то права! Вот и гормоны зашевелились…      — Не стоит благодарности, — усмехнулся я, отпуская её и отступая на шаг. — Будешь должна.      — Что?! — от возмущения у рыжей-старшей даже голос сорвался. — Должна?.. Я? Тебе?! Это за тобой должок теперь!      — Без проблем, — покладисто согласился я. — Отработаю, как скажешь… Но только после того, как расплатишься со своим. Если ты, конечно, человек чести.      Казалось, из ушей рыжей красавицы сейчас пойдёт пар.      — И как же… я должна… буду… с тобой расплатиться? — сощурив дивные янтарные глаза, злобно процедила она сквозь зубы.      Умничка, что не спрашивает ещё и «за что». Осознала, что могла серьёзно навернуться. Тут бы одними сбитыми коленками не обошлось.      — Не переживай, ничего страшного или невозможного не потребую. Неприятного тоже. Покажешь мне, как играешь на гитаре, — улыбнулся я. — А то мне рассказали, как круто Алиса Двачевская и на электрике, и на акустике лабает. Хотелось бы услышать.      — С чего ты решил, что мне приятно будет для тебя играть? — окрысилась она, но тут вдруг сообразила: — И кто это успел обо мне растрепать?      — Лена, конечно. И Ульянка немножко. И не растрепать, а похвастаться подругой.      Красивое лицо Алисы смягчилось, злость сменилась удивлением, затем недоверием.      — Лена с тобой говорила? А не врёшь?      — Зачем мне врать? Как приехал, встретил девчат на крыльце клубов. Угостил мороженкой. Так и познакомились. Разговорились. Лена мне потом домик вожатой показала. Вот, иду на склад за формой и постельным.      Алиса по-новому взглянула на мою бандану, начищенные берцы и камуфляжные брюки.      — А ты что, из этих… Байкеров?      — Нет, — хмыкнул я. — Просто люблю гулять по лесам, а это — самая удобная форма одежды. Солнце голову не напечёт, паутина в волосах не запутается, и от клещей какая-никакая защита. А жилетку ради карманов ношу. Чтобы всякие мелочи под рукой были.      — Ясно. Звать-то тебя как, леший?      — Арсений. Можно просто Сеня или Арсен. Ну, или Берендей.      — Берендей? — насмешливо переспросила Алиса. — Это ещё кто такой? Воин-медведь, что ли?      — Ты о них слышала? — приятно удивился я.      — А то! В нашей компании не одна Ленка читать умеет. Так за что тебя так прозвали? Звереешь в драке, да? Типа берсерка?      — Увы… Драк и конфликтов стараюсь избегать. А назвали так из-за фамилии. Берендеев я.      — Ясно, — разочаровано протянула Алиса. — Ладно, Сеня, увидимся ещё! Про должок свой не забудь.      — Ты тоже, — хмыкнул я, но рыжая уже исчезла в зарослях за ближайшим домиком.      Любит, чтобы последнее слово за ней оставалось. Ох уж эти девушки!      Столовая нашлась без труда. По запаху. Характерный для подобных мест горьковатый аромат сдобы и подгоревшей еды путеводной нитью довёл меня с площади до широкой веранды под навесом. Обойдя замершую «Волгу» и кусты за ней, я оказался перед воротами склада. Отсюда открывался заманчивый вид на пляж, но... В другой раз. Не буду сильно отходить от сценария.      С облезлой, но ещё довольно крепкой двери мне подмигнул огромный амбарный замок.      Качнув его пальцем, я тяжело вздохнул. И что теперь делать? Бежать к Дмитриевне за ключами? Или поискать Славяну? Она вроде говорила, что подменяет сегодня кладовщицу.      К счастью, искать никого не пришлось. Длиннокосая красавица пришла сама.      — Ой, Арсений! — обрадовалась она, но тут же забеспокоилась: — Ты здесь давно? Долго ждёшь?      — Только подошёл, меньше минуты назад, — успокоил я девушку. — Даже соскучиться не успел.      — А где же твоя кошечка?      — Гуляет. Как у Киплинга: сама по себе. Пошла изучать окрестности. Она у меня очень самостоятельная. А тебе не скучно вместо отдыха с малышнёй возиться и на складе дежурить?      — Не-а, — ослепительно улыбнулась Славя, поглаживая толстую косу. — Я бездельничать не могу. Всё время кажется, что прожигаю жизнь впустую. Вот и тороплюсь быть полезной.      — Понимаю. И сочувствую. Это неизлечимо. Ладно, раз уж мы оба здесь, может, выдашь мне форму и постельное бельё?      — Конечно! Заходи, — красавица быстро открыла замок и распахнула скрипучую дверь. — И, если можешь, включи свет. Выключатель на стене. Слева от входа. Примерно на уровне лица.      Проведя рукой по занозистой дощатой стене, я нащупал круглую блямбочку и с трудом переместил маленький тугой рычажок. Щёлкнуло, и под потолком, разгоняя пыльную, пахнущую стиральным порошком и хлоркой тьму, вспыхнул ряд ярких стоваттных лампочек в мятых жестяных колпаках.      Неплохо! Почему-то мне казалось, что в подобных местах лампочка всегда одна, да ещё и тусклая, слабая, ватт на сорок максимум. Висит, качается, а по стенам пляшут жуткие тени…      — Вот спасибо! — радостно прощебетала Славя. — Об этот выключатель мы с девочками столько раз себе ногти ломали… Тугой очень. Кстати, какой у тебя размер? — она окинула мою фигуру оценивающим взглядом и, не дожидаясь ответа, исчезла за стеллажами.      Вернулась быстро и выложила на узкую конторку полный комплект пионерской формы, чистое постельное бельё и колючее верблюжье одеяло. Красное. Поблагодарив, я стеснительно спрятался за шкаф в уголке и переоделся.      Надо отдать Славе должное, глазомер её не подвёл. Всё пришлось впору: и рубашка с шевроном, и шорты, и даже сандалии с носками. Повязав на шею пионерский галстук, а бандану обмотав вокруг запястья, в виде браслета, я набросил жилетку и заозирался по сторонам.      Без слов поняв, что мне нужно, Славяна указала на дальнюю стену. Там, между окошками, поблёскивало большое пыльное зеркало без рамы. Видно, когда-то висело в танцевальном классе или в гардеробе.      Заглянув в него, я едва не утратил дар речи. На меня смотрел подтянутый, чуть пухловатый юноша с круглым добродушным лицом, широкими плечами, густыми светлыми волосами и наивным взглядом серо-голубых глаз. Да, именно так я и выглядел давным-давно, почти три десятка лет назад… Да ещё и считал себя уродливым толстяком. Как говорится, всё познаётся в сравнении.      В уголке за полками обнаружился десяток старых лакированных дверок от платяных шкафов. На некоторых даже сохранились петли, вроде рояльных. При виде этого богатства мне в голову пришла гениальная идея. Правда, сперва следовало уточнить кое-какие детали.      — Славя, могарычёвое дело: тут, на складе, инструмент имеется? Отвёртки, шурупы и прочее.      — Найдём, — кивнула девушка, снова ненадолго ныряя за стеллажи. — Вот, гляди, это подойдёт?      Она выложила на конторку несколько разнокалиберных отвёрток и выставила жестяную консервную баночку с шурупами-саморезами.      — Вполне! Спасибо!      — А что это будет?      Отобрав пару дверей пошире и поновее, я приставил одну к другой и пояснил:      — Ширму буду делать. Загородку. Понимаешь, Славя, вожатая поселила меня в своём домике. А я стесняюсь. Вот и хочу хоть как-то прикрыться. Чтобы не дефилировать перед Ольгой Дмитриевной в одних трусах. И не выставлять её на улицу каждый раз, как понадобится переодеть плавки. Ну, и наоборот.      — Поняла. Хорошая идея, — кивнула девушка и задумчиво нахмурилась. — Но разве обязательно делать загородку такой тяжёлой?      — А что, есть другие предложения?      — Да. Подожди минутку.      Она метнулась на склад и вернулась с мотком бельевой верёвки, стопкой плотных покрывал и десятком деревянных прищепок.      — Вот. Кажется, так будет проще.      Поражённый находчивостью девушки, я оттащил дверцы назад, в дальний угол. На обратном пути отыскал на полках деревянный ящичек с гвоздями. Покопавшись в нём, отобрал две «соточки»: верёвку-то нужно к чему-то привязывать.      Славя вызвалась помочь мне всё донести. Защёлкнув замок, она подхватила покрывала и нырнула в заросший кустами проход между складом и столовой. Я рассовал по карманам одежду, забросил туда же прищепки с верёвкой, взял в руки свою постель с одеялом и последовал за ней.      В теньке, напротив кухонных дверей, примостилась пара новеньких собачьих будок. Обитателей их видно не было. Наверное, ушли гулять по лагерю. Зато рядом валялись перевёрнутые мисочки с пшённой кашей.      — Что за безобразие? Псинкам угощение не понравилось? — пошутил я.      Славя повернула ко мне нахмуренное личико.      — Псинки хорошие. Они не безобразничают. Это Борис Александрович. Физрук наш.      Опа! Тут и такой персонаж имеется? Неожиданно. В каноне же его не было. Значит, из модов подтянулся.      — А он чего пакостит? Собак не любит?      — Он никого не любит, — синие глаза девушки потемнели. — Никого и ничего. Разве что на пляже валяться, за девчатами подглядывать и над мальчишками нашими насмехаться. И вообще… — она сжала губы и замолчала.      — Понятно. Ольге Дмитриевне говорили?      — В первый же день. Но что она может сделать? Саныч — племянник директора «Совёнка» и двоюродный брат заведующего РайОНО. Какая-то вожатая ему не указ. Попробовала поговорить, так тот сразу дядьке жаловаться побежал. Наплёл такого, что Ольгу чуть не уволили. Она потом полдня в домике проплакала. А Саныч героем по лагерю ходил. Тоже мне, победитель…      Понятно. Знаю такой тип. Мажоры районного масштаба. Упиваются властью, издеваются над слабыми, пока не получат достойный отпор. Если я правильно помню, этот Борис Саныч — здоровенный бугай с замашками солдафона. Вступать с ним в прямую конфронтацию глупо и опасно. Но и спускать нельзя. Будем обезвреживать другими методами. Здесь, в моём мире, подобные персонажи ни к чему.      Пройдя мимо медпункта, пахнущего лекарствами строения с красным крестом на флаге, мы вышли на узенькую тропинку и, попетляв между деревьями, вынырнули прямиком у жилища вожатой.      — Да тут, если по прямой, не так и далеко, — восхитился я, сваливая свою ношу в шезлонг.      — Ага, — довольно улыбнулась Славя. — Если знать тайные дорожки, можно сэкономить кучу времени. Мы их «Ульянкиными тропами» зовём. Ульянка — это…      — Знаю-знаю. Местное рыженькое хулиганство. Мы уже познакомились, — усмехнулся я.      — Это хорошо, — мягко улыбнулась девушка. — Главное, не обижайся на её шутки. Она неплохой человечек. Просто не всегда думает о последствиях…      — Договорились.      Ольги Дмитриевны в домике не оказалось, пришлось доставать ключ и возиться с разболтанным дверным замком.      — Добро пожаловать, дорогой друг Карлсон, — пропел я, и небрежно бросил Славе через плечо: — Ну и ты заходи…      Цитата сработала на «ура»: девушка звонко и весело рассмеялась.      — Где думаешь привязывать верёвку, Карлсон? — спросила она, вытерев глаза и отдышавшись.      — По центру. Разделим домик строго пополам. Или нет! Оставим окно и стол Ольге Дмитриевне. Мне и так с головой места хватит.      — А к чему вязать?.. — Славя растерянно осмотрела стены. — Здесь никаких крючков нет.      Я с гордостью выложил на столик припасённые гвозди… И ощутил себя полным дураком.      Забивать-то их чем? Лбом?      Вот что значит гуманитарий: о молотке как-то не позаботился. Быстрый обзор комнаты показал, что ничего достаточно тяжёлого в ней не видно. Даже мемного молота-«банхаммера» Ольги Дмитриевны под кроватью не оказалось… Ладно, поищу какой-нибудь булыжник на улице, чтобы перед девушкой не опозориться.      К счастью, никуда идти не пришлось. Жилетка вдруг потяжелела, и из кармана показалась чёрная прорезиненная рукоятка. Опа! Да это же туристический топорик! Как я о нём забыл?!      Пятнадцать лет назад, на тридцатник, точно такой же мне подарили кумовья. Тот год выдался щедрым на путешествия, и сей инструмент показал себя с наилучшей стороны, помогая рубить, колоть, забивать... Не удивительно, что для него нашлось место и на страницах «Знака Берендея»… Именно тогда писались первые главы книги, и в текст шло всё, с чем соприкасался в реальности. Так топорик попал к Арсению. А через него — снова ко мне! Да ещё и так вовремя.      Один гвоздь я забил чуть левее окна, второй — над входной дверью. Хорошенько натянул верёвку. На случай провисания вырубил в лесу за домиком тонкий двухметровый шест из лещины с развилочкой на конце. Затем мы со Славяной быстро, в четыре руки, повесили покрывала и закрепили их прищепками. Теперь жилище напоминало крошечную, но уютную двухкомнатную квартирку со спальней и гостиной.      — Красота! — оценила Славя. — Надо будет и нам с Женей так сделать!      — Вы тоже друг друга стесняетесь?      — Нет, что ты, — хихикнула красавица, чуть покраснев. — Просто… В домике сразу так уютно стало! Даже спать захотелось… — она зевнула, прикрывшись ладошкой, случайно взглянула на будильник и заторопилась, — Ой, тихий час уже! Побегу к себе, пока не влетело. Увидимся, Арсений!      — Погоди! — я придержал готовую улизнуть девушку за локоть и вручил ей любезно выданную жилеткой молочную шоколадку с целыми лесными орехами. — Спасибо за помощь, Славя! Без тебя бы не справился!      Красавица одарила меня благодарным взглядом, улыбнулась и исчезла за дверью.      Да что же они все так быстро убегают?      Ладно… Тихий час так тихий час.      Развернув по-поездному свёрнутый рулоном матрас, я постелил простынку, натянул на подушку наволочку и вдел одеяло в пододеяльник. Повесил на спинку стула вафельное полотенце. Закончив, сбросил жилетку и с удовольствием растянулся на кровати.