«Всё есть яд, и всё есть лекарство - зависит лишь от дозы...»

***

Примерно в конце ноября Снейп предложил Лилит зайти к нему вечером воскресенья в свои покои. Когда Лилит поинтересовалась, зачем бы это, то Снейп немногословно пояснил. — Обсудим вашу работу и некоторые другие дела. Будем у меня потому, что я не хочу, чтобы нас подслушали, как это часто бывает в Хогвартсе… Да, Пивз?! Застигнутый врасплох хитрый призрак, высунувший было свою дурную голову из стены, с визгом засунул её обратно. Сурового Снейпа он побаивался не меньше, чем Кровавого барона. Это не первокурсников из-за спины пугать, тут и самому прилететь может! — В общем, приходите, я жду вас в 6 часов вечера. Лилит никогда не была в покоях Северуса. Она знала со школы, что у него есть отдельная башня в стороне Слизеринского факультета, к которой надо было долго идти витиеватыми мрачными коридорами, напоминающими лабиринт Минотавра с жуткими призраками, а потому с большим трудом она нашла винтовую лестницу, ведущую к тяжёлой металлической двери, открывающейся с громким противным скрипом. Снейп открыл ей дверь, едва она коснулась ручки, напоминающей поедающую свой хвост змею. — Проходите, Лилит. Покои Снейпа мало чем отличались от его рабочих мест. Это была небольшая комната, представляющая собой нечто среднее между его личным кабинетом зельеварения, подземельем и кладовой. Каменные стены были уставлены полками с зельями, банками, склянками с ингредиентами и книгами, два остроконечных окна с чугунными решётками закрывали длинные тёмные шторы. Покои освещались висящими на стенах канделябрами, как в средневековье. Посреди комнаты стоял стол на длинных искривлённых ножках и к нему были приставлены такого же рода стулья, в количестве двух, стоящие один напротив другого. Снейп был одет в то же, в чём был обычно, за исключением мантии, которая висела теперь у двери. — Прошу вас, присаживайтесь, — Снейп проводил Лилит до её места, а после сам сел напротив. На столе Лилит увидела длинную закупоренную бутылку вина и 2 округлых стеклянных бокала. В её голове пронеслась шальная мысль: «Как будто …свидание?» Снейп взялся сам откупоривать вино. — Итак, Лилит, скажите мне… Нравится ли вам работать в Хогвартсе? — Да, профессор. — Уточню. Нравится ли вам в работать в Хогвартсе со м н о й? Девушка наблюдала, как наполняются бокалы насыщенно-красным вином. — Да, профессор… Нравится. — Рад это слышать. Хочу сказать, что вы неплохо справляетесь со своими обязанностями. Во всяком случае, ученики вас уже лучше слушают. И не бойтесь их почаще наказывать…мне кажется, вы этим как-то пренебрегаете. — Да, — она немного поёжилась перед следующим глотком, — я их …жалею. У меня, наверное, пока более мягкие методы преподавания, чем…нужно. — Не заметите, как ваша мягкость приведёт к тому, что в результате они снова сядут вам на шею, — скептично заметил Снейп, слегка побалтывая вино в бокале. — Я вам неоднократно повторяю: держите учеников в строгости. Дети не знают рамок, потому мы их должны устанавливать. Напоминайте им почаще, на каком они уровне и чего могут добиться, чтобы излишне не зазнавались. А ещё не ищите их любви, пусть они даже боятся вас — они должны усвоить предмет в любом случае и заигрывание здесь не прокатит… Как вам кстати наши первокурсники? — Слизеринцы меня радуют. По крайней мере, эти не слабее моего курса. Некоторые особенно выделяются, скажем, помните, тот рыженький, Костиан? Хулиган, конечно, любит шкодить, но зато такой быстрый и остроумный… А ещё Лина, такая старательная девочка, всегда правильно отвечает… — Всё же не советую вам никем излишне очаровываться. Большая часть учащихся всё равно в результате окажется бездарностью, хоть на первый взгляд кажется обратное. И потому не тешьте ни их, ни себя иллюзиями: у нас с вами серьёзная наука, которую многие не осваивают за годы практики. Кому надо, тот, безусловно, будет получать свой высший балл, однако истинно талантливых вы встретите в разы реже. — А как же вы определяете, что ребёнок талантлив или бездарность? — Очень просто. Смотрите на то, может ли он творить… Проще всего следовать тому, что говорит учебник, ведь это протоптанная дорога, надёжная, верная, главное — соблюдай рецептуру. Но есть и другой путь, когда ты видишь, что можно и н а ч е: где-то добавить, где-то убрать, а где-то и вовсе переписать весь рецепт. Ищите тех, кто экспериментирует, кто ошибается, кто пробует, — но именно по-своему. Так я нашёл вас… В его чёрных глазах блеснуло что-то лисье. — Вы меня смущаете, — тихо сказала Лилит, на время отставив бокал. — У меня ведь ещё не так много опыта, сама недавно сидела на их месте. Вы и сами знаете, что могу запутаться, когда дети спрашивают о чём-то, к чему я не готова, или делают что-то из ряда вон, тогда я не всегда понимаю, как реагировать. Хорошо, что вы всегда рядом и можете помочь… Профессор, а правда, что вы были самым молодым преподавателем в истории Хогвартса? — Да. — Вам было…лет 25? — 21. — Шутите, — у ассистентки появилась лёгкая улыбка. — Нисколько. Преподаватель зельеварения с 21 года. — Потрясающе, — с искренним восхищением сказала Лилит. — Вы…потрясающий. Снейп сдержанно засмеялся. Лилит никогда не видела весёлого декана и думала, что ей от вина так чудится. — И вы хотели напоить любовным зельем своего потрясающего преподавателя? Впрочем, я вам благодарен, что хотя бы не отравили, изменив намеренно один ингредиент. — Ну, конечно, опять вы это вспомнили, — Лилит снова смущённо поёжилась. — Да, профессор, я была меньше и была не подарок… — Простите, это просто очень забавно, — Лилит решила, что их вино было слишком крепкое, — я даже рассказал про этот случай профессору Слизнорту. Только не смотрите на меня так осуждающе, я не называл ему вашего имени. Не хватало ещё сомнительных слухов с моим участием… — Он, конечно, покатился со смеху? — Конечно. Около пяти минут не мог успокоиться. Говорил, что такую операцию могли провернуть только «в высшей степени оригинальные студенты». Лилит тихо засмеялась и прикрыла покрасневшее лицо рукой. — Ужас какой-то, профессор… — Я вам больше скажу, эта история ему так понравилась, что он мне на днях сообщил, что хочет улучшить рецептуру того зелья, которое вы мне влили. Вроде как усилить его и сделать похожим на амортенцию, только направленным сразу на…желание. — Когда на предыдущей неделе он показал старшим курсам амортенцию, то чудесным образом половина Хогвартса ходила влюблённая. Боюсь представить, что начнётся, если они узнают об э т о м зелье. — Профессор Слизнорт отличается небольшой рассеянностью и потому утащить что-то из его запасов маленьким воришкам не составит особого труда, — заключил Снейп. — Радует, что хотя бы в свете последних событий он стал больше использовать сейфы… — Я думаю, мы можем простить Слизнорту некоторые его оплошности. Всё же для своих лет он великолепен. Я ведь не ошибаюсь, он немного младше Дамблдора? — Да. Профессору Слизнорту сейчас около ста лет, а нашему великому директору 115. Лилит задумалась. — То есть профессор Слизнорт, в теории, как и Дамблдор, мог учить Воландеморта… Я права, профессор? И без того редкое выражение весёлости было стёрто с лица Снейпа в одно мгновение. Он поставил только что наполненный бокал обратно на стол, не успев сделать из него первого глотка. — Лилит, зачем вам это знать? — Потому что ещё со школы эту тему считали табуированной и ни от кого я не могла добиться хотя бы пары слов. А вы же, как никто, знаете, как мне всё запрещённое интересно. Тем более я слышала, что вы были Пожирателем Смерти и служили Воландеморту. Значит, вы его видели… — Это вас не касается, ассистенка, — Снейп теперь сверлил её своими холодными чёрными тоннелями. — Ни вас, ни кого-либо ещё в этой школе. — Нет, профессор, меня это как раз касается одной из первых. Я знаю, что мой отец тоже был Пожирателем. Как и вы. Только знаете, почему был? Потому что его больше нет на свете, а я никогда его не видела… Воландеморт убил его, когда тот одумался и отказался ему подчиняться, увидев ужас, что тот сеял вокруг себя. Тёмный лорд использовал против отца Непростительное заклятие… А теперь он вернулся и может отобрать у меня всех остальных, кто мне дорог… Профессор, скажите мне как мастер зельеварения, существуют ли яд, сравнимый с Непростительным заклятьем, вроде Круцио, чтобы принявший его враг мучался долго и умирал так медленно, что отчаянно молил бы создателя об избавлении от страданий, о смерти? Никогда ещё Лилит не была такой пугающе мрачной, как сейчас. В её кристальных глазах костром горела решительная ненависть. Снейп не знал, что и сказать. Повисла тяжёлая, ничем не заполненная тишина. — Лилит, я искренне сочувствую вашей утрате, — тихо заговорил преподаватель, — однако вам и правда не стоит погружаться во всё это. Прошу вас, оставьте мысли о противостоянии тому, перед кем вы бессильны. — Не вы ли, профессор, только что говорили о моих способностях? Я думаю, что даже если нет на свете такого яда, то я сама могла бы придумать такое, что заставит даже Тёмного Лорда… — Лилит! — Снейп резко встал из-за стола. — Вы молоды и даже приблизительно не понимаете опасности, которую представляет столкновение с Воландемортом. Воландеморт — это смерть… — И смерть побеждается, — Лилит тоже вскочила, — волшебники вроде Фламеля уже живут несколько сотен лет, чего до этого человечеству и не снилось. И Гарри Поттер, мальчик который выжил, наш с вами ученик, ему суждено одолеть мировое зло, ведь так? Почему бы тогда не облегчить Гарри задачу? — Лилит, остановите этот поток глупостей, пока вы не зашли слишком далеко, — Снейп побледнел, как меловая доска. — Я думал, что вы повзрослели и оставили желание заниматься опасными вещами… — Неверно думали. Профессор, я, в отличие от вас, не боюсь Воландеморта. Я желаю отравить его самым мучительным ядом, вот и всё, — декану показалось, что вместо ассистентки, к покладистости которой он уже давно привык, он снова видит ту самую невыносимую школьницу с 4 курса, желающую делать ему всё назло. — Лилит, давайте закончим этот разговор, иначе наш с вами вечер может прекратиться, — раздражённо сказал Снейп, отойдя от стола к тёмному окну. Его ассистентка ещё немного посидела, а после, с трудом переборов злость, медленно вздохнула, налила себе полный бокал вина и выпила всё за один раз. — Хорошо, профессор. Простите, эта тема для меня слишком болезненная и мне не всегда удаётся себя сдерживать… Снейп пока ещё стоял лицом к окну. — Я не виню вас. Каждый из нас справляется с болью так, как может. Кому-то проще периодически выплёскивать её вовне, а кто-то не даёт своим чувствам выйти наружу и душит их в самом себе годами… Боль — это то, что не уходит, но хотя бы не становится острее. — Согласна с вами… Декан вздохнул и вернулся к своему месту. — Профессор, а где вы взяли такое чудное вино? Оторваться просто невозможно! — Вы тоже оценили? Профессор Слизнорт любезно поделился со мной своими уникальными запасами перед отъездом на магическую конференцию. Сказал, что это вино 18 века и привезено из Италии. — Передайте ему преогромнейшую благодарность, профессор… — Северус, — вдруг остановил её Снейп. — А? — Мы же с вами в неформальной обстановке, не на занятиях. Прошу вас, зовите меня по имени. Лилит смутилась. По имени его никак нельзя было звать…это было уже слишком неловко. — Северус, но ведь…я вас младше. Как-то совсем непривычно. — Что же с того, что младше? Мы ведь с вами люди одного статуса, учителя одного курса. — Хорошо, если только вы так просите… Снейп довольно отпил из своего бокала. — Профессор, можно задать вам личный вопрос? — Смотря, насколько он личный, — усмехнулся он. — Есть ли на свете какое-то средство от любви, которая не радует, а только мучает? Лилит смущённо подняла глаза на декана и увидела, как лицо Снейпа в миг стало задумчивым и грустным. Он опустил свои печальные и чёрные, похожие на заброшенные колодцы, глаза. — Нет такого средства. И никогда не будет. К большому сожалению, некоторые раны никогда не затягиваются и кровоточат у людей постоянно. Год, второй, десятый — становится абсолютно неважно. — Спустя даже столько лет? — Всегда… Вина Лилит больше не хотелось. Она знала, о ком говорил Снейп и на душе у неё неприятно то ли заныло, то ли заскребло. А ещё почему-то становилось жарко и хотелось уйти. — Профессор….точнее, Северус, я благодарна вам за вечер. Если мы уже всё обсудили, то я тогда пойду готовить материалы на завтрашнюю контрольную… — Лилит, подождите, — Снейп спешно взял её за руку, когда она вставала, — не уходите. — Почему, профессор? — Ответьте мне на вопрос… Почему я вам так нравлюсь? Лилит была в таком шоке, что слова её застряли где-то глубоко в горле. Лицо её в миг залилось ярко-розовым румянцем. — Эээ….кхм, а с-с чего это в-вы такое спрашиваете, п-профессор? — Лилит, неужели вы думаете, что я не вижу очевидного? — Лилит заметила, что Снейп всё это время пытается стянуть с шеи свой чёрный платок, как будто ему теперь тоже было душно; на лице же у него застыла крайне двусмысленная улыбочка. — Знаете, вы такая милая, когда смущаетесь… — Профессор, вы немного меня пугаете, — сказала Лилит, борясь с бешено бьющимся сердцем, которое говорило ей другое, — мы, наверное, немного перебрали… Я чувствую себя … странно. Мне так сильно хочется вас… ВАМ сказать то же самое. Но, профессор, это же всё вообще неправильно, да?! Снейп вдруг замер и схмурился, придя в себя. — Постойте… Вам ведь тоже вдруг стало до одури жарко и хочется говорить о любви? — Да, профессор… Возьмите меня… НЕТ, я не ЭТО хотела сказать, профессор! Снейп метнул взгляд на уже полупустую бутылку и сорвал с неё упаковку. — Проклятье, Лилит! Знаете, что мы с вами всё это время пили?! — Судя по тому, какое у вас ошарашенное лицо, там всё же не итальянское вино… — Нет… Чёрт возьми, немедленно пойдёмте со мной! Профессор Снейп схватил свою ассистентку за руку и спешно потащил её за собой по винтовой лестнице. — Да что это такое профессор? Почему мы с вами говорим такие стыдные вещи? — Дело в том, что меня сильно возбуждает ваша покорность… НЕТ, забудьте, сейчас ЭТО говорил не я! Так действует то самое улучшенное любовное зелье, про которое мне говорил Слизнорт. Чёрт, Лилит, мы приняли с вами убойную дозу… — Профессор, мы что, умрём?! Давайте тогда напоследок сольёмся в горячем поцелуе… Хотя знаете, будет лучше, если всё же умрём… Сэр, я провалиться от стыда готова! — Мы, конечно, не умрём, но, судя по всему, очень быстро захотим…близости. — Б-близости, значит, — в голове Лилит начали бурлить ночные фантазии, но она помотала головой и на время вытряхнула смущающие мысли. — Наша с вами задача сейчас добраться до рабочего кабинета Слизнорта и найти там антидот от любовных зелий, — сказал Снейп. — Чем быстрее найдём, тем скорее нас покинут эти…ощущения. Они ворвались в кабинет и рванулись к полкам. Пересмотрев все запасы Слизнорта, Снейп сделал неутешительный вывод: — Всё из-за проклятой амортенции! Свои запасы антидота я отдал ещё неделю назад, а у Слизнорта последняя доза ушла на мистера Рона Уизли. Вот, полюбуйтесь! Даже сейчас поттеровская шайка меня в открытую подставляет… — Если запасов нет, что же делать? — спросила Лилит. — Будем готовить антидот сами, — он показал ей лист с почерком Горация Слизнорта, — к счастью, вот все ингридиенты и дозировки, которые он включил в знакомое вам зелье. Всё что нам нужно, это найти на действие противодействие. Лилит глянула на рецепт с пометкой снизу «ПОБОЧНЫЙ ЭФФЕКТ — НЕИЗВЕСТНО»: -бутоны весенних роз — 5 шт, -майоран — 20 грамм, -тысячелистник — 10 грамм, -вода родниковая — 300 мл, -мёд — 3 чайные ложки, -настой душицы — 5 капель, -жабья желчь — 3 капли, -корица — 10 грамм, -сок лиан дремодена — 10 мл, — Лилит, тащите свою змею, — приказал Снейп. — Побыстрее. В остальном я бы хотел отдаться вам… Чёрт. Всё остальное я дам. — Змеи разве дают молоко? — удивилась его ассистентка. — Ладно-ладно, я сейчас, профессор. Когда змея была подоена, и остальные ингридиенты были подготовлены, они поставили котёл с водой кипятиться на огонь. — Лилит, смотрите и запоминайте. Сначала добавляете три капли змеиного молока, — проговаривал Снейп, готовя основу антидота. — Затем крысиные хвосты и толчёный дикий имбирь, 20 грамм… Лилит, прошу вас, смотрите в котёл, а не на меня. — У вас такие красивые глаза, профессор, — мечтательно говорила Лилит, накручивая на палец серебряную прядь, — они напоминают мне ночь… По сравнению с ними это всё для меня просто пустое место. — Лилит…сосредоточьтесь… Та спохватилась и уставилась на готовку зелья. — Простите, профессор, я стараюсь… — Теперь я…я, — было видно, как сильно Снейп сдерживал себя, но всё же имбирь ему не давался. — Помогите мне натолочь этот проклятый корень… — Да, профессор, — Лилит поспешила встать на его место и взять в руки толкушку с имбирём. А Снейп не отошёл. Он встал к Лилит вплотную и контролировал процесс со спины. — Нужно давить посильнее, чтобы выжать из мякоти весь сок. — Да я вроде так и делаю, — Лилит стало не до имбиря, так как она ощутила спиной, что Снейп прижался к ней. Он положил свои руки сверху рук Лилит и слегка надавил на толченую мякоть. — Вот так, видите? Сильнее… — Профессор… Он обдавал её своим неровным горячим дыханием, был непозволительно близко и, казалось, не собирался отпускать. Теперь его руки обхватывали её плечи, а сам он опустил лицо в её белоснежные волосы. «Это просто зелье… Он это не сам делает, не по своей воле, -думала и всё-таки таяла под ним Лилит. — Так приятно…но так неправильно!» — Вы смущаете меня, Северус… Она искала его тёмных глаз за чернильными волосами, так что пришлось отодвинуть его длинную лицевую прядь. Снейп вдруг замер, видимо, придя в себя, а потом рванул к котлу. — Довольно с имбирём, давайте его сюда, он готов. Он тоже был крайне смущён и теперь даже старался не смотреть на свою ассистентку, добавляя в зелье имбирную мякоть и листы психеллы. — Профессор, я давно хотела у вас кое-что узнать… Лилит вдруг снова начала приближаться к нему и смотрела на него так томно, словно вместо него она видела лакричный торт. — Лилит? — Я не смогу жить, если вы мне не ответите… Декану не давали покоя её вечно влажные, розоватые губы. Всем телом он жаждал соприкосновения с ними, чтобы понять, какой у них окажется вкус, а потому не мог оторваться от них. — Да спрашивайте уже, в самом деле… — Профессор…скажите, — Лилит прошла мимо губ и, прислонившись к его уху, горячо прошептала, — вы же дадите мне попробовать щупальце Ядовитой Тентакулы? — Чего? Только сейчас Снейп увидел, что Лилит по тихому спёрла банку с листьями диковинной фасоли и на минуту всё желание у него отбило. У него даже глаз задёргался. — Лилит, вы что, совсем с ума сошли?! — Нет, профессор, это чисто научный интерес: надо установить, как быстро её яд распространяется по телу… Мы изучали её на 6 курсе, но мадам Стебль, боясь, что я и это растение попытаюсь откусить, на момент занятий завязала мне рот. Снейп смотрел на неё, как на сбежавшую пациентку дурдома. — Больше всего меня пугает то, что это точно говорите вы сами, а не Амортенция 2.0. Так, немедленно поставьте образец на место… — Но сэр! — Я сказал поставьте и вспомните, зачем мы вообще тут с вами находимся. Неужели вам мало того, что мы с вами 20 минут назад приняли? Лилит с тяжёлым вздохом отправила банку с желанным растением обратно на полку. — Ладно, ладно, что у нас дальше? — Дальше идите сюда и всё время помешивайте против часовой стрелки. Я засыплю в котёл нужное количество саламандровых лапок… Минут через 10 готовки с добавлением прочих ингредиентов антидот был сварен. Преподаватель и ассистентка приняли его и подействовал он тут же, словно мгновенное похмелье. Лилит даже не представляла себе, какую дурноту ощутил Снейп, если ей в 19 стало паршивей некуда. — Побочный эффект пройдёт после сна, — говорил, схватившись за больную голову Снейп. — Так что идите отдыхайте… — Да, профессор. Доброй вам ночи. — Лилит! — Та остановилась в дверях кабинета и обернулась на серьёзного, схмуренного, как обычно, Северуса. — Никто не должен узнать, что мы с вами говорили друг другу и делали. Вы меня поняли? — Да, профессор… — Хорошо… Вам тоже доброй ночи. Это было последнее, что бросил ей Снейп перед тем, как выйти через противоположную дверь кабинета и быстрыми гулкими шагами двинуться в сторону своей башни. …Лилит лежала в своей постели и вспоминала те слова, что говорил ей Северус после распитого им зелья, вспоминала его горячее дыхание и холодные пальцы на своей коже, тепло его зрелого тела. Она утопала в своих грёзах и всё думала, не в силах найти ответа на так сильно мучивший её вопрос: «Неужели всё это было только лишь из-за улучшенной амортенции?».