«Всё есть яд, и всё есть лекарство - зависит лишь от дозы...»

***

Поздней осенью пейзаж Хогвартса становился по-настоящему сказочным. Природа, казалось, не увядала, а просто предпочитала теперь окрашивать свои наряды во все оттенки оранжевого. Под ногами шелестели недавно опавшие кленовые листья, собираемые прохладным ветерком в шуршащие кучки, солнце грело напоследок готовящуюся ко сну землю и её обитателей, подмигивая миру из-за обрывистых седых туч, а студенты обматывали вокруг шей разноцветные шарфы своего факультета и уже пили на улице согревающий тыквенный пунш, от которого шёл пряный дымок. После отведённых уроков Лилит сидела на чугунной скамейке и делала зарисовку чёрного страшного дерева, которое её всегда ужасало и одновременно притягивало, — Гремучей ивы. Оно казалось ей готически загадочным и будоражило её живое воображение. Ей нравилось то, как движутся её длинные мощные ветви, напоминающие протянутые к глухому небу руки раскаивающихся мертвецов, а ещё как покачиваются её толстые переплетённые стволы, напоминающие навечно слившиеся тела двух возлюбленных. Удивительное дикое дерево, которое она открыла для себя ещё на первом курсе, очевидно, нужно было для охраны чего-то очень секретного, однако Лилит никак не могла выведать информацию от своих преподавателей, ведь те только и делали, что юлили и избегали прямых ответов на её расспросы. — Опасное это деревце, милочка. — обеспокоенно говорил Хагрид. — Не суйся к нему и целее будешь. На вот, твои Ведьмины глазки, как и просила. На кой тебе вообще эти поганые грибы сдались? Ладно-ладно, только не ешь их. Как в тот раз… — Мисс Сомнамбулис, вам будет достаточно знать, что Гремучая ива опасна и школьникам к ней ни в коем случае приближаться нельзя, — строго качала головой Макгонагалл. — Только посмотрите на время — вы ведь опаздываете на Травологию! Всё, идите скорее к мадам Стебль, иначе вам снизят очки за дисциплину. Быстрее! — Ах, Лилит, никогда не спрашивайте меня о Гремучей иве, — сильно нервничал профессор Люпин, преподававший у них некоторое время Защиту от тёмных искусств. — Нет, Лилит, вам правда нельзя к ней одной подходить… Почему нельзя вместе со мной? Э-э-э, ну, знаете ли, дело в том, что….а давайте-ка вы лучше мне подготовите конспект по Славянским заклятиям. Это же гораздо увлекательнее и…безопаснее! — Если вы так сильно хотите, чтобы ваше юное, неокрепшее тело неоднократно вывернули наизнанку и переломали вам все кости, то милости прошу, испытайте свою удачу и подойдите к ней хотя бы на 5 метров, — мрачно ухмылялся Снейп, вручая ей следом целую кипу книг. — Что такое, уже передумали? Чудно. Тогда идите и готовьтесь к экзамену, я планирую спросить вас завтра одной из первых… Потом, конечно, Лилит узнала, что под ивой была некая хижина, где пережидал полнолуния огромный жуткий оборотень, тот самый нервный профессор Люпин. Он пил лекарства, которые сдерживали его звериную форму, но однажды забыл о дневной дозе, оборотился и подверг опасности своих третьекурсников. Конечно, Люпина после этого уволили, а жаль, — как преподаватель Лилит он нравился, ведь показывал и рассказывал много чего интересного, например, каким заклинанием свой главный страх превратить в смех… Лилит размышляла о том, что, может, защита от тёмных искусств и вправду проклятый предмет? Все, кто у них её преподавал, надолго не задерживались в школе: одни оказывались преступниками, другие мошенниками, третьи были больны. Один только Снейп как-то держится…пока? Что-то загородило ей солнечный свет, как если бы небо вдруг затянулось тучами. Она подняла глаза и увидела, что это не что-то, а кто-то. — Ещё раз добрый день, профессор Снейп. Я вам понадобилась? — Да. У меня появились неотложные дела, так что …сегодня замените лабораторное занятие у третьего курса. У них будет уменьшающее зелье, все ингридиенты подготовлены. Им всё объясните и оцените. Мы договорились? Лилит подняла свои сосредоточенные красивые глаза на Снейпа. — Соглашусь, только если вы и моё условие выполните. — Какое же, позвольте спросить? — Я за вами ничего не вижу. Сдвиньтесь, пожалуйста. Снейп обернулся и увидел вдалеке покачивающуюся Гремучую иву. — Вы и её находите красивой? — спросил он, сев рядом со своей ассистенткой. Лилит это немного смутило и её рука стала рисовать чёрные ветви немного медленнее. — Как вы верно заметили на 4 курсе, я испытываю крайнюю симпатию ко всему, что принято считать отталкивающим. Я люблю плакучие ивы, потому что они меня окружали с детства, но эта, Гремучая, меня ещё со школы гипнотизирует. Снейп мельком глянул в её альбом. — Пейзаж вышел достоверный, а вот описание у вас подкачало. Этот уникальный экземпляр посадили не в 19 веке, а всего-навсего в 1971 году. Лилит не поверила своим ушам, но достала ластик. — Быть не может…оно же выглядит таким древним. — Я говорю это без всяких сомнений потому, что Гремучую иву посадили при мне и она росла на моих глазах, с 1971 года, когда я поступил на Слизерин… У Лилит игриво светились глаза каждый раз, когда Снейп касался своего прошлого. Так как он редко при ней вспоминал свои школьные годы, то казалось, что нет вещи более интригующей на всём свете, чем юный Снейп. Карандашом она записала и даже обвела цифру — 1 9 7 1. — Профессор, а каково же было учиться в Хогвартсе в ваше время? Снейп схмурился так сильно, что лоб его почти напополам разрезала длинная межбровная морщина, как будто ему было физически неприятно об этом распространяться. — Так же, как и сейчас, только раньше применялись различные физические наказания. Могли, например, поставить коленями на сушёный горох и заставить стоять так с полчаса или же выпороть розгами так, что сидеть потом было невозможно неделю. Так что хорошо, Лилит, что времена меняются и максимум, что теперь можно сделать, это дать лёгкий профилактический подзатыльник учебником. — Как ужасно! — Лилит даже перестала рисовать. — Не хотела бы я тогда тут учиться. Лучше уж учиться в магловской школе и там быть белой вороной, чем терпеть такие издевательства в волшебной. У нас это запрещено уже лет 20, а здесь, оказывается, совсем недавно… Снейп направил на неё свои холодные чёрные тоннели, в которые легко могло было провалиться. — Везде всё одинаково. Белая ворона везде останется белой вороной. Тот, кто не похож на прочих, всегда будет отвергнут большинством, будь это простая английская школа или эта. Дети…злы и не любят тех, кто хоть чем-то от них отличен. — Вы так говорите потому, что Хогвартс тоже вас не принял? Шуршащий осенними листьями ветерок промчался между ними и волосы их обоих разлетелись вслед за ним. В словах и глазах Лилит декан прочёл сочувствие, которое его несколько насторожило. — Это было давно и не так сейчас важно. — Вы просто когда-то упоминали, что учителя были с вами несправедливы, вот и я подумала… Снейп сильно напрягся, но всё же пояснил. — Да, вы правы. Но не только учителя… Лилит прижала к себе свой альбомчик и щёки её слегка порозовели. — Простите, профессор. Вам, наверное, не хочется об учёбе вспоминать, а я такая настойчивая, вы же знаете… — Вы невыносимо настойчивая, Лилит, — ухмыльнулся её наставник, — но это мне в вас, на самом деле, нравится. Ассистентка ощутила, как быстрее забилось её недремлющее сердце. Ей тоже хотелось сказать что-то приятное в ответ своему декану, но её одолело такое стеснение, что руки сами схватились за альбом и приготовились рисовать. — Профессор, у меня есть к вам один вопрос, но он странный… — Я несколько лет слушаю ваши вопросы и почти все они были странные, так что вряд ли и сейчас вы меня удивите. Задавайте. — Профессор, а у вас есть любимые …цветы? — Цветы? — чёрные волосы преподавателя качнулись. — Мне нравятся лилии. С нежными, белоснежными лепестками, настолько хрупкие, что, кажется, не выдержат ни единого прикосновения, а их сердцевина как будто маленькое пёрышко молодой канарейки, случайно упавшее на тающий весенний снег… Проникнувшись таким поэтическим описанием, Лилит тут же зарисовала себе цветок. — Теперь я это навсегда запомню, — улыбнулась она Снейпу и показала ему изображение описанной им лилии. Однако он не видел ни её восторженного лица, ни рисунка, поскольку его печальные глаза смотрели сейчас вдаль, туда, где облака сгущались, наполняясь тьмой и заволакивали собой светлое небо, подбираясь к угасающему день ото дня солнцу. — Лилит, скажите мне. Вы ведь делаете всё, что я посчитаю нужным вам делать? — Да, сэр, конечно. — И вы доверяете моим решениям? — Профессор, ну…конечно. А зачем вы уточняете? Он провёл глазами по округе, как бы осматриваясь, нет ли рядом кого-то, кто мог их теперь подслушать. — Кажется, собирается буря… Давайте-ка мы тогда пройдём с вами в мою кладовую, я дам вам материалы для урока. Лилит не успела ничего возразить. — Идёмте сейчас. Быстро. Недоумевающая, но послушная Лилит последовала за Снейпом. Тот шёл быстро, торопливо, как будто их кто-то преследовал. Когда они оказались в окружении банок с ингредиентами и зельями, то Снейп, подозрительно осмотрев коридор, захлопнул за собой дверь и запер её на ключ. — Лилит, послушайте меня внимательно. Я больше не могу скрывать от вас реальное положение дел. Совсем скоро в Хогвартсе станет небезопасно и я думаю, что будет лучше всего, если все будут держаться ближе друг к другу… — Профессор? — Я говорю, как никогда, серьёзно, прошу вас, дослушайте. Есть большая вероятность того, что тёмные силы уже совсем скоро захотят вторгнуться в замок. А мне, быть может, придётся делать ужасные вещи… Прошу вас только об одном, что бы в ближайшее время ни случилось, — останьтесь рядом, не уезжайте, не покидайте Хогвартс. В противном случае я не смогу защитить ни вас, ни наших учеников… — Профессор, о чём вы говорите? — обеспокоилась Лилит. — Что должно случиться? Защитить от чего? — Я не могу вам многого рассказать, Лилит. Это может быть опасно, для вас в первую очередь. Сохраняйте бдительность, присматривайте за нашими учениками и просто заверьте, что будете на моей стороне. Прошу вас… Лилит никогда не видела у Снейпа такой мольбы в глазах и поняла, что дело обстоит, действительно, серьёзно. — Профессор, конечно, я всецело доверяю вам, вы ведь мне столько помогали и даже спасали жизнь. Я не до конца понимаю, что именно вы мне хотите сказать, но обещаю вам, что буду с вами и сделаю всё, что вы мне скажете… На лице преподавателя появилась слабая улыбка. — Хорошо. Значит, я не ошибся, выбрав именно вас своей ассистенткой. Я тоже не забуду этого… Вот, держите, — он протянул ей лабораторное оборудование, — и идите в подземелье, урок скоро начнётся. Снейп выпроводил Лилит из кладовой и снова там заперся, только уже один. Она успела увидеть, что в лице его был серый оттенок скорби, как если бы в школе только что умер кто-то из его близких. Спускаясь по каменным ступеням холодного подземелья, Лилит теперь точно была уверена в том, что Снейп мог говорить так тайно и иносказательно только о Воландеморте и своей связи с ним. И эти мысли заставили почувствовать её во всём теле настоящий могильный холод….