«Всё есть яд, и всё есть лекарство - зависит лишь от дозы...»

***

— Слабо, Сомнамбулис, как слабо! Вы будто бы вообще не стараетесь. Ещё раз, сосредоточьтесь, наконец! Битый час они занимались в холодном кабинете зельеварения профессора Снейпа. Лилит уже давно сбилась, какая это по счёту была её попытка призвать полноценный телесный Патронус. Вместо него у Лилит получалась лишь большая вспышка света на конце палочки, гаснущая через пару мгновений. Снейп всё сильнее нервничал, и в приглушённом сине-зелёном освещении кабинета он напоминал слизеринке озлобленного вампира, сошедшего с древней готической картины, чтобы высосать из неё все жизненные соки. — Когда вы так пристально смотрите на меня, я физически не могу думать ни о чём хорошем, — проговорила вымотанная студентка. — Быть может, продолжим уже завтра? — Вы что думаете, дементоры или смеркуты будут ждать, пока вы наконец наберётесь сил?! — зашипел на неё Снейп. — Ведь я не требую от вас того, чего вы не знаете или не можете, Сомнамбулис. В конце концов, вы или не вы моя отличница? — Я стараюсь, сэр, но не выходит никак! И я вообще не могу понять, почему мы столько времени потратили на призыв этого Патронуса. Перешли бы давно к трансгрессии, например… — Я здесь учитель, Сомнамбулис, — властно прогудел Снейп. — И только я решаю, когда мы перейдём к другому материалу. Сейчас я вижу только то, что заклинание «Экспекто Патронум» вами усвоено не в полной мере. А я не потерплю от своих студентов никакой халтуры. Ещё раз! — Профессор, но разве я на предыдущем занятии не научилась призывать Патронус? — Лишь бестелесный, — холодно ответил ей Снейп и сощурился. — Сегодня это уже вовсе не достижение, Сомнамбулис. Теперь ваша задача думать лишь о том, чтобы призвать телесный. — Да разве есть какая-то серьёзная разница между формой Телесной и Бестелесной? Это же всё равно остаётся Патронус! — Патронус есть ваше внутреннее состояние, — пояснил ей Снейп. — Бестелесный Патронус сможет защитить вас от неприятеля, но он не обладает таким широким функционалом и боевой мощью, как Телесный. Образ вашего зверя — есть образ вашей души. Чем этот образ чётче и ярче, тем совершеннее будет и ваше заклинание. И скажем ещё так, Лилит, — Снейп деловито укрылся мантией. — Просто хорошие волшебники способны призывать бестелесного Патронуса. Великолепные волшебники — и бестелесного, и телесного. Вы — моя студентка. Мой намёк вам понятен? — Понятен, профессор, — тяжело вздохнула Лилит. — Кристально… — Замечательно. Тогда вы продолжите тренироваться до тех пор, пока у вас не получится призвать нужную форму Патронуса. Только не стройте такое страдальческое лицо, Сомнамбулис, я вас всё равно никуда не отпущу, пока не увижу превосходный результат. Вы ведь прекрасно знали, на что шли, обращаясь именно ко мне с просьбой обучить вас настоящей защите от Тёмных искусств вместо пустой и бессмысленной теории от профессора Амбридж. — Да, профессор, я знала. Но это всё равно так сложно… — Просто напрягите хорошенько свой разум и вспомните самый светлый и счастливый момент своей жизни, а после сосредоточьте на нём все фибры вашей души, чтобы всё в вас стало этим воспоминанием. Попытайтесь после разглядеть его форму — это и будет Телесный Патронус. Самый счастливый момент в своей жизни… Но что можно считать самым светлым из её воспоминаний? Мамина сказка и поцелуй перед сном, первая встреча с Тэффи во дворе, весёлый семейный праздник, десятый день рождения — всё это Лилит уже испробовала и ничего сильнее яркой вспышки она пока не получила. Нужно думать и вспоминать дальше… Лилит закрыла глаза и отдала себя вся бессознательному. Что там начинает вырисовываться из бесформенных пятен и неясных образов? Вот большое и тёмное помещение…единичные зелёные огни на стенах…они с Тэффи сидят вместе и чего-то ждут…кто-то тёмный и высокий резко появляется перед ней и сердце на мгновение замирает. Чёрт возьми, да неужели это первый урок зельеварения с профессором Снейпом?! Вспышка на конце её палочки начала постепенно трансформироваться во что-то крупное. — Держите глаза закрытыми и продолжайте представлять, Лилит, — голос Снейпа раздался слева от неё. Он внимательно следил за изменениями её Патронуса. Стоило ему заговорить с ней, как в её голове начала проноситься его первая лекция. Как он её тогда впечатлил! Она писала всё, что он говорил, и даже самые незначительные его уточнения она успевала занести в свой конспект. И самое главное было то, что периодически этот строгий и страшный декан задерживал на ней свой задумчивый взгляд, и она так смущалась и одновременно радовалась мысли, что такой эффектный преподаватель заприметил её в первый же день. Это так взволновало и взбудоражило её тогда, что даже теперь сердце будущей выпускницы застучало и она наконец открыла глаза. С конца палочки слизеринки вылетела большая полярная сова и сделала несколько кругов над их головами. Она летела уверенно и грациозно, величественно размахивая огромными белыми крыльями. — Что ж, весьма необычный у вас Патронус, Сомнамбулис. Как я и ожидал, — сказал Снейп с выражением сдержанного одобрения на лице. — Выходит, интуиция и мудрость соединяется с потусторонним мраком и холодом…как интересно. — И что для меня это может значит? — Для вас это значит лишь то, что на сегодня вы свободны, Лилит, — ухмыльнулся профессор Снейп. — Отдыхайте и приходите ко мне по нашему расписанию ровно через неделю. В следующий раз я покажу вам легилименцию. — Легилименцию?! — восторженно повторила студентка, позабыв о своей усталости. — Это ведь настоящее чтение мыслей? Вы серьёзно?! — Если вы ещё громче об этом завопите, то наши уроки прекратятся, — холодно отрезал Снейп, смотря в искрящиеся радостью глаза своей выпускницы. — Учитесь терпению, Сомнамбулис, оно вам обязательно пригодится. Через неделю Лилит пожалела о своём восторге касательно уроков легилименции. Оказалось, что это не самая приятная процедура для того, кто испытывает на себе её воздействие. Лилит казалось, будто её мозг изнутри трогают голыми пальцами. — Профессор Снейп, достаточно, я поняла действие, дальше вам уже не нужно смотреть! — засопротивлялась девушка, когда Снейп дошёл до воспоминаний 4-5 курса. — Я же велел вам сотни раз вам с Шнейдер не прогуливать квиддич, а что я опять вижу?! — Это было всего пару раз… — Ага, так ещё и умудрились на одном из занятий стянуть у меня пузырёк с зельем невидимости! А я всё гадал, куда оно делось… Так вот как вы с занятий мадам Трюк сбегали, Сомнамбулис! А это что такое…? Снейп почти что дошёл до её фантазий и снов с его участием. — ЭТО УЖЕ ЛИЧНОЕ, ПРОФЕССОР! ДОСТАТОЧНО! — замотала головой покрасневшая до кончиков ушей Лилит. — Для дементоров нет ничего личного, Сомнамбулис! — раздалось эхом где-то в голове у слизеринки. — Если ты не хочешь, чтобы я знал ещё больше того, что не должен знать, тогда ты должна противостоять мне! Это обратный легилименции процесс, называемый «окклюменцией». — Ну и как же я должна вам противостоять? Лилит вдруг ощутила, как невидимая рука отпустила её бедный мозг. Она открыла глаза и увидела задумчивого Снейпа. — Это хороший вопрос, Лилит. Относительно недавно я уже пытался заниматься окклюменцией с одним … учеником, — губы Снейпа брезгливо скривились при упоминании кого-то очень для него неприятного, — но ему не хватило силы воли на то, чтобы овладеть ей в полной мере. Тогда я убеждал его ему полностью очистить свой разум, но… боюсь, что это всё-таки не совсем верный подход. Если мозг будет чист, как белый лист, растёт вероятность того, что проникающий сознательно или бессознательно подселит в разум жертвы свои собственные фантазии, мысли и чувства. Не хотелось бы, чтобы та неудачная история повторилась с моей способной студенткой… Как вы сами думаете, что вам нужно сделать? — Если мне нельзя оставлять ни правду, ни чистый разум, быть может, тогда лучшим вариантом будет придумывать лживые воспоминания и подсовывать их вам вместо истинных? — предположила слизеринка, поправляя растрепавшиеся волосы. — Не самая плохая идея, Сомнамбулис, но сумеете ли вы настолько убедительно лгать мне, мастеру легилименции? — в глазах профессора зельевариения проскользнул испытующий блеск. — Если вы узнали о части моих давних школьных проделок только сейчас и лишь с помощью легилименции, то у меня есть весомые шансы, — весело и хитро ответила ему Лилит. — Как и всегда, вы крайне самоуверенны, — ухмыльнулся Снейп. — Что ж, попробуем снова. Когда увидите собственные воспоминания, сосредоточьтесь и видоизмените их для меня так, чтобы я не узнал правду. На легилименцию у них ушло несколько дней. Сопротивляться Северусу Снейпу с его способностью интерпретировать абсолютно все мысли и чувства было крайне трудно, так что он узнал ещё несколько важных для Лилит секретов. Например, то, что после происшествия на четвёртом курсе она боится оставаться одна в узких школьных тёмных коридорах и старается как можно быстрее выйти из них в помещение с людьми. — Значит, Локонс до сих пор тебе снится? Если какое-то воспоминание для тебя крайне неприятно, то от него лучше избавиться. Я знаю, как это можно сделать. — Да чёрт с ним, правда. Давайте дальше, — нервно заулыбалась и отмахнулась Сомнамбулис, и Снейп увидел за этими словами совсем другое послание. — Хорошо, Лилит. Продолжим. Примерно на 4 или 5 урок у Лилит начало получаться убеждать Снейпа во лжи: он заметил что всё чаще и чаще у его дерзкой ученицы начали мелькать мысли, чувства и воспоминания настоящей «хорошей девочки», и отличить, где она и вправду вела себя так, как хотелось бы декану (то есть по всем школьным правилам), и как обстояли дела на самом деле, он уже почти не мог. В один момент он одобрительно кивнул и подвёл предварительные итоги их еженедельных сеансов. — Что ж, я вижу, что ты неплохо овладела окклюменцией, и вполне можешь сопротивляться тому, кто владеет обратным заклинанием. Твои навыки не должны подвести тебя на поле боя или во время допросов…теоретически, конечно же. — А могу я уже опробовать легилименцию? — с надеждой спросила Лилит. — Скажем…нас вас? — Нет. Тем более на мне! — Да почему?! Я думала всё придёт к этому. . — В Хогвартсе я не могу обучать тебя такому. Наша дисциплина называется «Защита от Тёмных Искусств», а не «Практика Тёмных Искусств». Чувствуешь разницу, Сомнамбулис? — Ну и ладно, — Лилит обиженно хмыкнула. — Вообще несправедливо выходит, что вы обо мне столько гадостей узнали, а я не могу с вами проделать то же самое. — Жизнь вообще полна несправедливости, Сомнамбулис. С этим просто необходимо смириться, — ухмылялся ей провожающий из кабинета преподаватель. — Приходи через неделю.