(not) Hime

      

Говорят, что взмах крохотного крыла бабочки может вызвать тайфун, падение листа на землю отражается на звездах, легкая рябь на воде вызывает цунами, и в то же время ураганы и стихийные бедствия приближаются к нам так медленно, что когда мы обнаруживаем их, бывает слишком поздно.

Возможно, в тот раз именно так и случилось, но точно сказать трудно: любой заметит, что идет дождь или начался торнадо, но никто не сможет отыскать ответственную за него бабочку или упавший лист…

С чего все началось? Порою понять невозможно. Обычно так все и происходит…

       Москва, как и положено мегаполису, напоминала собою живой организм или даже несколько организмов, сплетенных в единое гротескное тело. «Кровь» без устали циркулировала по сосудам, тело постоянно меняло клетки — обмен информации, свежий поток неизменно стирал устаревшие данные, переливаясь, вспыхивая и подрагивая в мерном пульсе своих артерий, создавая тем самым свой особый низкочастотный гул.        Сегодня был самый обычный день. Он вообще мало чем отличался от предыдущих, как на первый взгляд — такой же понедельник, как и многие до него, со всей своей обычностью, предсказуемостью и рутиной, что становилась той самой необходимой деталью в идеальном механизме под названием «затянувшийся и набивший изрядную оскомину День Сурка».        Для городской больницы имени С.П. Боткина в Москве это тоже был самый обычный день. Врачи, медсестры, интерны сновали туда-сюда, носились, как муравьи или идеально запрограммированные роботы, словно «Терминатор» сняли по реальным событиям, и сейчас это была та неправильная вариация, где «Т-800» так и не смог предотвратить восстание машин. В общем, все было, как прежде. И даже то, что двери реанимации распахнулись, впуская нового пациента, не стало необычным событием. Девушка на каталке, что пребывала без сознания, оказалась лишь частью рутины, не более.              — Сбили человека на Остоженке! Личность пострадавшего неизвестна! Она без сознания! — объявил один из работников скорой помощи, везя на каталке ту самую бессознательную пациентку. — Мы наложили фиксатор, повязку и поставили две капельницы. Но у неё диафизарный закрытый перелом лучевой кости левой руки, поврежден шейный отдел, ушибы разной степени тяжести, повреждения внутренних органов, сотрясение, — продолжил он.              — Обезболивающее вкололи? — принял пациентку один из интернов, что проходил практику и дежурил сегодня в реанимации.              — Морфин. Пять миллиграммов, — отчитался работник скорой. — Мы запускали ее сердце дважды. Справились, да. Но долго она не протянет.              — Мы попытаемся ее стабилизировать, — сказал интерн, а после обернулся к медсестре, стоящей неподалёку. — Пусть подготовят первую операционную, — несмотря на острую ситуацию в голосе интерна даже на мгновение не промелькнула паника, тот оставался на удивление спокойным. — И вызовите хирурга Сварниковского.              — А он возьмётся? Случай безнадёжный.              — Мы должны хотя бы попытаться, — отозвался интерн. — Пока неизвестно, насколько опасны ее внутренние повреждения и пройдёт ли успешно операция. Вдруг она в рубашке родилась?        Но… надежды не оправдались.        Неизвестная, прибывшая в больницу, скончалась, не приходя в сознание в 05:35 утра. Не было ни родственников, ни друзей, что оплакали бы ее безмолвный уход. Она так и осталась неизвестной, пополнив собой статистику безымянной и совершенно обезличенной цифрой.       

________________________________________________

       Жарко. Так невыносимо жарко. Воздух настолько горячий, как будто сам плавился от этого жара — казалось, если вдохнёшь, он безжалостно обожжет легкие.        Судорожная дрожь пронзила тело совсем ещё маленькой девочки, наследницы клана Яманака, которая вот уже несколько дней была прикована к постели пошатнувшимся здоровьем. Она ненадолго пришла в сознание, но из-за лихорадки вряд ли осознавала действительность.        Воздух стал каким-то странным: вязким, даже тягучим. Вздохнуть каждый раз становилось все тяжелее. Казалось, что легкие горят. Больно. Жарко. Невозможно дышать. Еще мгновение, и возникало такое ощущение, что тело ее воспламенится не хуже бумаги, объятой пламенем. Голова разрывалась на части. Желудок скрутило. Хотелось крикнуть, но голос будто бы пропал, лишая Ино не только возможности орать от боли, но даже хрипеть не получалось.        Раздался странный булькающий звук. На языке ярко ощущался привкус железа. Ино судорожно пыталась сглотнуть или хотя бы закашляться. Но сил не было ни на что.        Жизнь покинула единственную дочь главы клана Яманака — пожалуй, она сама не успела этом толком осознать.        Капельки крови закапали на белоснежную простыню, просачиваясь из каждой поры ее тела.        Мгновение.        Капли крови, словно застыв во времени, взметнулись вверх и на короткое мгновение застыли в воздухе. Каждая из них словно светилась изнутри, как стая маленьких алых светлячков.        Тело девочки неестественно выгнулось до хруста. Жуткое зрелище. Сейчас она больше напоминала опустевшую тряпичную куклу, которой управлял сумасшедший марионеточник. Мертвое тело продолжило двигаться. Голова откинулась, а светлые волосы просто повторили ее движение. Рот ее был распахнут, словно бы в безмолвном душераздирающем крике. Но ни один звук так и не сорвался с ее губ.        Тишина.        Кровь, которая без движения застыла в воздухе, резким потоком хлынула внутрь, наполняя тело Ино.        Неподвижные зрачки голубых глаз закатились, являя белоснежные белки.        Мгновение. Тихий отзвук чакры — подобно лопнувшей струне.        И…       

…все прекратилось.

       Тело выпрямилось. В тишине раздался щелчок, словно бы позвоночник снова встал на место. Переломанные кости стали постепенно срастаться. Веки опустились. Грудная клетка приподнялась, обозначая первый вдох мертвого тела. Через несколько секунд дыхание стало спокойным и размеренным.        Вокруг все так же было тихо. Создавалось такое ощущение, что девочка просто крепко и спокойно спала, словно и не было того ужаса, что охватил это юное тело не так давно.