Канпэ

Ли Минхо.   Ощущение совершенной ошибки не покидало его. Хенджин сидел на полу, опершись спиной на диван, и тихо мурлыкал себе под нос какую-то мелодию. Его щеки алели от пощечин, одна из них была рассечена, кровь уже запеклась на царапине. Не настолько сильно, чтобы можно было всерьез переживать, но достаточно, чтобы испытывать вину и неловкость за то, что сделал. Липкое отвращение к себе пробиралось в душу. Он не должен был поддаваться манипуляциям Хенджина, не должен был бить его так сильно, ведясь на провокации. Он вообще не должен был делать все это.   Младший запрокинул голову, пошло высовывая язык, осоловело смотря на Минхо с пьяной улыбкой. Его правая рука была в сперме.   Пиздец. Его грязно переиграли на его же поле.   Минхо по обыкновению решил заместить эмоции и мысли действиями и пошел в ванную. Намочил полотенце и, вернувшись в комнату, присел рядом с Хенджином, вытирая сначала его лицо, а после — руку.   Тот молча принимал заботу, периодически хитро щурясь.   — Прости, — пристыженно пробормотал Минхо, пока вытирал его. — Давай я отвезу тебя домой. Потом вернусь в клуб.   Хенджин громко фыркнул и поморщился:   — Не будь таким противным слабаком. Ненавижу тебя такого.   Минхо растерянно уставился на младшего, замерев с тряпкой в руке.   — Не смотри так, — заныл Хенджин. Его язык пьяно заплетался. — Мне нравится тот Лино, который трахал меня в рот и бил меня ремнем. А не тот, что, как размазня, ползает сейчас передо мной на коленях.   — Это один и тот же человек, — Минхо покачал головой. В ответ Хенджин лишь презрительно хмыкнул.   «Он пьян», подумал Минхо. Он сходил за новым полотенцем и, вновь опустившись рядом с ним, обтер его шею от пота, застегнул брюки, заправив член в трусы.   — Ты все портишь, — плаксиво протянул Хенджин, отталкивая от себя руки, вставая. — Ладно, довези меня, мне надо рисовать.   Минхо подумал, что тот не выглядит, как человек, который способен сейчас рисовать.   — У тебя есть заживляющая мазь? — Спросил Минхо. — Мы можем заехать в аптеку, если…   — Тц, — театрально махнул рукой Хенджин, поправляя на себе рубашку, подходя к зеркалу у входа в комнату. — Ни слова, прошу! Не сбивай настрой. — Он вышел, направившись к черному входу.   В любой другой момент Минхо не позволил бы Хенджину так с собой обращаться. Но сейчас в голове, как некстати, всплыли слова Сынмина:   «Не гадь, где ешь».   Он потер глаза и пошел догонять Хенджина, чтобы отвезти его домой.   «Нагадил, получается», подумал он. ***   Феликс светился энергией. Да, возможно, свечения добавляли пару бокалов шампанского, но общение с людьми заряжало его и давало столько сил, что он готов был хоть сейчас сплавать до Японии кролем за их жареным угрем.   Выступления подходили к концу, народ немного разошелся: кто по столикам, занимая себя беседами, кто по комнатам со шлюхами. Феликс презрительно отметил, что муж Сумин, Чинхва, брал уже двух шлюх и обе они, на вкус Феликса, были просто отвратительными.   Уже не имело смысла занимать присутствующих собой, и ему стало немного грустно. Это необъяснимое сочетание подъема эмоций и легкой печали от того, что люди используют его, как переносную зарядку: поболтав немного, испаряются, зарядившись его энергией. И Феликсу не жалко, просто теперь, когда рядом с ним никто не стоит и не смеется с его шуток, пустота ощущается особенно болезненно. Хотелось продолжения.   Глаза блуждают по залу, вдруг спотыкаясь о знакомую фигуру. Блондинка в бордовом блестящем платье до пола с невероятно соблазнительным разрезом до бедра и роскошным декольте. Она стоит в углу, растеряно поглаживая ножку бокала с игристым.   Феликс оглядывается: ни ее мужа, ни его друга поблизости нет. Тем более, он был готов поклясться, что Чинхва совсем недавно увел с другом пару шлюх в одну комнату. Почему здесь его жена?   Он подходит со спины, мягко кладя руку на ее узкую, по сравнению с бедрами, талию. Сумин не была худенькой, но ее аппетитные пропорции Феликс находил невероятно привлекательными. Она вздрогнула, обернулась и довольно улыбнулась.   — Что вы здесь делаете? — Нужды наклоняться к уху, холодя ее щеку своей каффой с жемчужными вставками, не было, но ему очень хотелось.    Девушка грустно улыбнулась:   — Возможно, я решила лично убедиться, правдивы ли все эти слухи о моем муже.   Феликс сдержался, чтобы не фыркнуть: конечно, она знала, что слухи правдивы.   — Убедились? — Спросил он, уводя ее к своему VIP-столику в углу клуба, все еще придерживая за талию.   — К своему сожалению… — они сели за стол, и Феликс быстро задернул шторы, скрывая их от любопытных взглядов. Конечно, многие знали жену председателя партии, но также многие имели виды на самого Феликса. Он замечал на себе двусмысленные взгляды весь вечер, но успешно их игнорировал: они были ему не нужны.   Как только их скрыли шторы, Сумин уронила голову на руки:   — Скажите, Феликс, я настолько уродлива? — Захныкала она себе в руки. — Я худела, я красилась, я отдала миллионы косметологам, я делала липосакцию рук, я… — ее голос сорвался, в нем сквозило злое отчаяние. — Даже его друзья удивляются, почему он трахает… это. — Она неопределенно помахала рукой в воздухе и глубоко вздохнула, выравнивая дыхание.   Феликс все это время изумленно смотрел на нее, сжав кулаки под столом. Хотелось выбить все дерьмо из мужчины, который сделал с ней это.   Он взял ее руки в свои, придвинувшись вплотную.   — Сумин, — тихо произнес он. — Вы — самая красивая женщина, которую я знаю, — она недоверчиво хмыкнула, — но это не важно.   Девушка недоуменно нахмурилась, Феликс тепло улыбнулся, пояснив:   — Вы — больше, чем просто красивая женщина, — он сглотнул, веснушки немного потускнели за покрасневшим лицом, — вы умная, с вами очень приятно разговаривать. Вы смешная и у вас хорошее чувство юмора. Я готов на многое, ради того, чтобы вы смеялись. И вы так стонете, когда едите мой брауни, что мое сердце каждый раз сжимается, — он смущенно прикрыл лицо рукой, — я играю с вами в крутого парня, но хихикаю, как школьница, когда вы мне пишите сообщения.   Сумин тепло рассмеялась и погладила его рукой по спине.   — Спасибо вам за добрые слова, — произнесла она тихо, наклоняя голову, — но, я боюсь, что наша дружба не излечит мои шрамы…   Феликс отнял руку от лица, всматриваясь в нее потемневшими глазами.   — О, это не по-дружески, — он приблизился к ее лицу, положил на ее щеку свою руку, невесомо очертив большим пальцем контур ее накрашенных красной помадой губ. Аккуратно, чтобы не размазать макияж. — Я ненавижу вашего мужа за то, что он может прикасаться к вам… как мужчина? — Он улыбнулся, заметив, что Сумин покраснела. — Я готов уничтожить его каждый раз, когда думаю о том, что он может в любое время гладить ваши бедра, — он провел рукой от ее колена до бедра, открытым, благодаря длинному разрезу на платье, — обнимать вас до хруста в ребрах, — он переложил руку на ее талию, прижав Сумин к себе. Ее дыхание стало рваным, она закусила губу, оставив на передних зубах след от помады. — Целовать вашу грудь… — Феликс наклонился и, широким языком провел по верхней части ее правой груди. Сумин откинула голову назад и, когда он поднялся языком до мочки уха, издала тихий скулеж.   — Вы можете не переживать, — Сумин смотрела сверху вниз, все еще запрокинув голову. — Он всего этого не делает. — Она отвела взгляд в сторону, — но я бы и не хотела. Уже давно нет.   Феликс сглотнул, коря себя за жадность, которую испытывал. Мысленно он падал с высокой скалы. Без страховки, парашюта и надежды выжить.   — А вы бы хотели… — его голос понизился настолько, что у Сумин дрожало внутри от каждого слога, произнесенного им, — чтобы это все делал я?   Сумин вдруг посмотрела прямо ему в глаза и твердо произнесла:   — Да.   Феликс упал, разбившись где-то у подножья об острые камни. Не чувствуя в полной мере ни одну конечность своего тела, он схватил ее за руку и повел к управляющему, который распределял комнаты для клиентов.   — Комната рядом с Чинхва свободна? — В низком басе Феликса — торопливая и мстительная злость, смешанная с предвкушением. Сумин удивленно вскинула брови. Управляющий не стал ничего спрашивать, кивнул и негромко произнес:   — Третья комната свободна.     ***     Хан Джисон.     На Минхо нет лица. Он за рулем, везет его и Сынмина домой, после открытия клуба. Феликса они не нашли, управляющий таинственно сообщил, что господин занят с дамой.   Какая там у Феликса дама еще… глупости.   Сынмина на заднем сидении натурально трясет. Он не объясняет, что произошло, и от этого только сильнее тревожно. «Чан расскажет позже», говорит он.   Что Чан должен рассказать — не понятно. Они сегодня с макне и Чанбином должен быть на каком-то приеме по делам строительной фирмы. Неинтересная ерунда, что там вообще может случиться?   И если секретики этих двух «подружек» Джисона волновали не слишком, то непривычно задумчивый Минхо, рассеянно ведущий машину, его беспокоит всерьез.   — Все в порядке? — Джисон легонько трогает старшего по предплечью, на что тот резко крутит рулем в сторону, виляя автомобилем.   — Черт, Хан! — Восклицает он рассерженно, возвращая машину в полосу. — Хорошо, что четыре утра и никого нет, а если бы врезались? — Укоряет он уже спокойнее.   Джисон отворачивается к окну. Минхо так никогда с ним не разговаривал.   — Я просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке…   Он рассматривает город, проносящийся перед глазами, ощущая легкую обиду, пока на светофоре он не чувствует на своем бедре руку старшего.   Он даже не удивлен, что рука настолько горячая, что буквально плавит кожу через брюки. Он даже не удивлен, что во рту мгновенно пересыхает, а в машине становится меньше воздуха. Он удивлен, что рука в принципе заняла это положение. Он удивлен, что Сынмин не обращает на них внимание, копошась в телефоне.   Джисон поворачивается. Минхо смотрит на него с пристыженным выражением лица. Такого он еще не видел.   — Прости, я не хотел грубить. Кое-что… — он смотрит виновато, — произошло, но это не между нами. Я не злюсь на тебя.   Он даже не удивлен, что Минхо извиняется. Старший в принципе с ним был мягче, чем с остальными. Он даже не удивлен, что Минхо использует фразу «между нами» (а происходит ли что-то между нами?). Он удивлен, что его кольнуло что-то, похожее на ревность. У Минхо происходит «что-то» с другими людьми. Не с Джисоном. Он удивлен, что рука остается там, на бедре, даже после того, как Джисон кивает: «Все в порядке».   Хан старается помнить о том, что нужно дышать. О том, что это просто рука. На просто бедре. Просто лежит.   Это помогает ровно до следующего светофора (чертовы светофоры!), когда рука Минхо начинает слегка мять бедро, поглаживать большим пальцем. Джисон тупо смотрит на руку, блуждающую по его ноге и в висках начинает стучать.   — Кстати, ты был просто великолепен, — Минхо улыбается, смотря на дорогу, но выражение лица все еще тревожное. Хан медленно переводит на него взгляд, отрываясь от вида его руки на своем бедре. — Там, на сцене, — поясняет старший. — Так свободно и легко себя вел, так классно шутил. Зал был от тебя без ума!   — Это все хороший алкоголь и полуголые шлюхи в зале, — смущенно краснеет Джисон.   Сынмин вдруг выглядывает из-за плеча, красноречиво рассматривая руку Лино на бедре Джисона.   — Да нет, — ядовито тянет он. — Ты правда был хорош. Лино явно впечатлился сегодня тем… что умеют члены нашего канпэ, — он многозначительно, по-сынминовски смотрит на Минхо и тот резко убирает руку, возвращая ее на руль. — Не так ли?   — Между вами что-то произошло? Что за тон? — Хмурится Джисон, от которого не ускользнула двусмысленность фраз и странное поведение парней.   — О, не между нами, — Сынмин смеется как-то гаденько и снова утыкается в своей телефон.   Минхо делает лицо, выражающее: «Не обращай на него внимание» и снова уходит в себя, смотря на дорогу весь оставшийся путь. Но Джисон помечает себе подумать об этом: Сынмин просто так не ехидничает. Не так, во всяком случае.     ***     — Ким Уджин. — Бан Чан.   Чан положил трубку, сбрасывая Сынмина, изумленно смотря на протянутую руку. В глазах у него потемнело. Чанбин придержал его сзади, положив руку на спину. Уджин убрал руку, хитро улыбнувшись.   «Мертв, мертв, мертв, ты должен быть мертв…», красной строкой бежало в голове. Воздух застрял где-то в горле.   — Уджин, дружище! — Чонин вдруг с широчайшей улыбкой вышел вперед, крепко обняв парня, с силой похлопав его по плечу, выбивая из него воздух. Тот напрягся. — Сколько лет тебя не видел! У тебя все хорошо? — Макне перешел в наступательную позицию, стоя к Уджину так близко, что двоился у него в глазах.   Пухлый мужчина, который привел Уджина, смутился:   — А, — негромко произнес он, — ну, раз вы уже знакомы, я, пожалуй, уделю время другим гостям? — Чанбин, стоящий за спиной лидера, кивнул ему и тот быстро затерялся в снующих по залу пиджаках.   Новый-старый знакомый приосанился, отойдя на несколько шагов назад от Чонина. Деланно стряхнул с рукава пиджака невидимую пыль:   — У меня все замечательно. А ты, Чанни, — он перевел взгляд на Чана, который, благодаря выигранному Йенной времени, успел вернуть лицу спокойное выражение. Нервозность выдавали только глаза. — Как у тебя дела? Вижу, верный пес еще с тобой, — он кивнул подбородком на макне. Тот в ответ клацнул зубами, широко открыв рот и закрыв его с громким звуком. Уджин поднял руки вверх, улыбаясь, — тише-тише, я всего лишь пошутил! Нам сейчас не нужны жертвы, не так ли?   «Сейчас», — мрачно отметил про себя Чан.   — А ты живучий, — прищурился Чонин. Снова подходя вплотную к Уджину, он зашептал ему на ухо, — мы же видели, что Чан тебя прихлопнул. Как ты телепортнулся с того света, гнида?   Уджин, поморщившись, отодвинул от себя Чонина рукой, упершись ему в грудь. Он обратился к лидеру:   — Хладнокровие и жестокость никогда не было твоей визитной карточкой, не так ли, Чанни?   Чан сжал руки в кулаки, до боли впиваясь короткими ногтями в ладони. Он старался сохранить лицо спокойным, но сжатые челюсти выдавали его. Казалось, еще чуть-чуть и окружающие услышат хруст его зубов.   — Что тебе нужно? — Холодно и громко спросил Чанбин, выходя вперед.   — Интересно, что не лидер ведет разговор, — хихикнул Уджин. — Ну, какой лидер, как говорится…   Чонин издал почти животный рык, наклонив голову:   — Осторожнее будь, я тебя забью тут голыми руками. С хладнокровием и жестокостью у меня все в порядке.   Чан отодвинул его рукой, беря на себя управление разговором:   — Не пытайся завязать светскую беседу, Уджин. У тебя определенно есть к нам какое-то дело. Выкладывай. — Он сложил руки на груди, пиджак опасно натянулся на широкой спине.   Уджин насмешливо сделал вид, что только сейчас увидел Чана перед собой.   — О! — Прижал он ладонь ко рту. — Вот и большой начальник, надо же! — Он противно хихикнул. Оглядев парней сверху вниз, положил руки в карманы и произнес уже серьезно, — у меня есть к вам предложение.   Чанбин громко цыкнул, Чонин приподнял бровь и только Чан остался невозмутимым, кивая, чтобы тот продолжил.   — Но я не буду его тут озвучивать, слишком много ушей, — Уджин оглянулся. Девушка, набиравшая канапе рядом с ними, хмыкнув, отошла. На ее тарелке этих канапе было так много, что приходилось поддерживать их рукой, чтобы они не упали. Парни проследили за ней взглядом и Уджин продолжил, — я могу приехать к вам домой, чтобы поговорить.   — Нет, ты не можешь, — прошипел Чанбин, презрительно приподняв губу. — Последний наш дом, в который ты мог входить, ты сжег.   Чонин жалел, что они в зале дорогого ресторана — очень хотелось сплюнуть на пол, под ноги Уджину. А лучше сразу на его ноги. А лучше в лицо.   — Почему мы вообще должны выслушивать какие-то твои предложения? — Чан смерил его снисходительным взглядом.   Уджин равнодушно пожал плечами:   — Потому что это взаимовыгодная сделка? Я не хочу быть второй раз убитым, а денег хочется. Думаю, и вам тоже, — он мечтательно протянул, — например, здание в центре сеула с эмблемой SKZ… тебя же это интересует? — У Чана всего на секунду расширились глаза, но это не осталось незамеченным, — о, да! Тебя это точно интересует.   Уджин вдруг посмотрел на золотые часы на своей руке — отвратительно дорогие и вычурные и воскликнул:   — Простите, совсем заболтался, нужно бежать. — Он выдавил дежурную улыбку и панибратски похлопал Чана по плечу. Тот дернулся, — я свяжусь с вами, до скорого!   Развернувшись на пятках, он растворился среди официантов и гостей, как будто его и не было.   С минуту длившееся молчание прервал Чонин:   — Ублюдок… — протянул он. — Как он выжил, Чан? — Обвинительно спросил он старшего, поворачиваясь к нему.   — Ты же выстрелил, а он… — поддержал Чанбин.   — Я не знаю, — огрызнулся Чан, прекращая разговор, и молча направился к выходу.   Выйдя на улицу, Чанбин с силой пнул мусорку. Та слетела с держателей, пролетела по меньшей мере двадцать метров и со звоном встретилась с витриной небольшого стеклянного ларька.   В машине все молчали. Чан вел, вцепившись в руль так, будто хотел его оторвать. Чонин обеспокоенно высматривал что-то на лице старшего. Чанбин периодически осуждающе покачивал головой, смотря в окно.   Уже подъезжая к дому, Чан отрывисто произнес:   — Мне нужен Джисон.   — Они все еще в клубе. Будут часа в четыре утра, — быстро ответил Чонин.   — Вернется, сразу его ко мне! — Рявкнул Чан. Как только машина въехала во двор, он не стал ее парковать и, бросив Чанбину, — и ты тоже! — Отправился в сторону дома.   Макне побежал за ним. Чанбин со вздохом пересел на переднее сиденье, чтобы припарковать автомобиль.   Чан шел в свою комнату широкими пружинистыми шагами. Чонин едва поспевал за ним и врезался в широкую спину старшего у его комнаты.   — Чонин… — Чан смотрел мимо макне, взгляд рассеяно блуждал по коридору, — я переоденусь и спущусь в спортзал.     Уже через пятнадцать минут Чан молча бил грушу. Чонин присоединился к нему, лениво тягая гантели, больше следя за ним, чем занимаясь. Чанбин тоже спустился к ним, выбрав для себя хождение по беговой дорожке, периодически поглядывая на Чана через зеркало. Идти спать никто из них и не думал.   Чан понимал, что сейчас он играет роль дикого зверя, за которым пристально наблюдают. Боялись не за то, что зверь нападет. Скорее за то, что он сожрет собственный хвост.   Он мысленно усмехнулся, все еще мрачно колотя грушу. Он мог поклясться, что Уджин мертв. Последнее, что Чан видел: тело, уходящее под окрашенную красным воду. Красное, красное, красное. Он выстрелил в Уджина и пнул его ногой с моста в воду. Тот просто не мог выжить… но он сделал это. Чан чувствовал себя униженным от этих ухмылок на приеме. Виноватым — от обвинительного взгляда Йены. Растерянным — от того, как на него посмотрел Чанбин, нахмурившись.   Парни знают это, знают, что он будет обвинять в первую очередь себя, и выбрали быть рядом. Сейчас они заглушили свой шок, все свои реакции, обращая внимание только на Чана. Он благодарен, но где-то глубоко внутри. Снаружи в данный момент только холодное чувство унижения и горящая ненависть к Уджину.   Было около четырех утра, когда телефон Чонина зазвонил. После короткого разговора он пружинистым шагом подошел к Чану.   — Этот ублюдок решил нам не платить. Грузовик прибудет в Кунсан завтра ночью. Точное время будет утром. Еще Джисон вернулся, сейчас придет.   Чан отрывисто бросил:   — И Минхо сюда. Быстро!   Чан, весь мокрый, уже выдохся и больше вис на груше, чем качественно наносил удары. Чанбин же последние пол часа медленно протирал тренажеры, не решаясь покинуть старшего.   Через пять минут в спортзале стояли запыхавшиеся парни. Они еще не успели переодеться после клуба, У Джисона слегка смазался макияж, Минхо выглядел очень уставшим. Они взглянули на Чана и переглянулись. Минхо в миг стал серьезным, Джисон — обеспокоенным.   — Хён, — негромко произнес Хан, — что-то случилось?   Чан не удостоил его ответом и молча опустился на скамью.   — Помнишь Чхве? — Спросил он, снимая с рук перчатки. Джисон кивнул. — Он решил нас кинуть на бабки. Достал целый контейнер процессоров у Тайваня, хочет их перепродать. Планов после продажи отдать нам долю у него нет, естественно. Я молчу про то, что украл у наших же партнеров.   — Естественно, — отозвался эхом Джисон, хмыкнув. — Не хочу говорить: «Я же говорил», но я же, блять, говорил, что он мне не нравится, хён. Я чувствовал!   Чан смерил его таким взглядом, от которого у Джисона сразу заныла скула, куда последний раз прилетал его кулак.   — Не, ну кто б знал, конечно… — быстро пробормотал младший, почесав затылок.   Чан сел на скамью и устало положил подбородок на сложенные руки. Его голос был монотонным, словно сломанная запись старого автоответчика.   — Нужно показать ему, что так делать не стоит. Укради мне этот контейнер. Он придет завтра ночью порт Кунсана.   — Целый контейнер процессоров, — мечтательно почесал пробивающуюся щетину Джисон. — Это же столько бабла… — он уточнил. — Чонин поведет?   Чан махнул рукой в сторону Минхо.   — Чонин перехватит у вас контейнер в окрестностях. После убийства Намсу за ним еще немного приглядывает полиция… его люди подготовят почву. Сынмин будет ориентировать на терминале. Лино за рулем. — Он подошел к Минхо и больно ткнул его в грудь пальцем, — если ты выкинешь что-то…   Джисон отбросил его руку, выходя вперед Минхо:   — Ничего он не выкинет, перестань! — Он всмотрелся в старшего, начиная заводиться, — Хён, что на тебя нашло вообще? В четыре утра грушу колотить? Ты вообще в се…   Он не успел договорить: к нему быстро подошел Чанбин и закинул его к себе на плечо. Джисон повис головой вниз, в недоумении хватая ртом воздух.   — Так, хватит этого концерта! Всем спокойной ночи, а нам надо кое-что обсудить, — он кивнул Чонину и Минхо, — да, Чан?   Тот растерянно поморгал, кивая.   Джисон попытался возмутиться, пнуть в грудь Чанбина коленкой или укусить его за бок, но тот встряхнул его, давая понять, что сейчас не время выпендриваться. На удивление, младший быстро смирился со своим положением и весело помахал Минхо рукой на прощание, очаровательно улыбнувшись, демонстрируя зубы. Лино вернул улыбку, не в силах сдержать умильного выражения лица.   Оставшись одни в зале, Чонин подошел к Минхо, похлопав его по плечу.   — Сегодня лютая хуйня случилась. Не держи на Чана зла. Он тебе доверяет, он Джисона бы с тобой не отправил, если бы не доверял, — Чонин вздохнул, — он его любимчик.   Выходя из зала, он бросил:   — Лучше сейчас ложись спать, я постучусь к тебе, если станешь нужен на общем сборе.   Минхо кивнул, провожая макне взглядом. Он все это время стоял неподвижно, практически физически ощущая, что сегодня произошло что-то, что не даст спокойно жить ближайшее время.     ***     Чан изумленно смотрел на младшего.   — Ты не удивлен? — Еще раз спросил он.   Джисон сидел на столе, болтая ногами в воздухе и тер правый глаз. Он растер макияж практически до щеки и было похоже, будто у него внушительный фингал.   — Да он такая мразь, что я ничему не удивляюсь, — бросил он, рассматривая парней. — А вы?..   — Да мы ахуели! — Чанбин ходил по кабинету, активно жестикулируя. Совещание переставало быть тайным: Джисон полагал, что слышно громкого хёна было даже из крыла, где жили макне с Минхо. — Появился такой: «У меня к вам предложе-ение», — противно растягивая слова, пародировал Бин. — Часами золотыми перед носом махал, псом Чонина обозвал!   — И жив остался? — Весело фыркнул Джисон. — Теряем хватку… хотя чего это я? Он же уже остался жив! — Он запрокинул голову рассмеявшись над своими словами.   Чан поджал губы.   — Лучше скажи, что ты думаешь о… ситуации в целом.   Хан потер подбородок, подумав с минуту и уверенно выдал:   — Берем малыша-хлебушка, даем ему пушку, и пусть он прострелит ему башку, — Хан сделал вид, будто стреляет в воздух рукой, сложенной на манер пистолета. Чанбин одобрительно закивал. — Пуф! И готово. Что тут думать-то?   Чан принялся неспеша ходить по кабинету прямо перед лицом Джисона, сидящего на столе.   — А ты думаешь как-то иначе? — Вкрадчиво поинтересовался Джисон, наклоняя голову.   Чанбин сел в кресло у стола, скрестив руки на груди. Чан замедлил шаг, но не остановился.   — Хён? — Позвал Хан.   Чан снова поджал губы, покачав головой своим мыслям. Бин вскочил на ноги:   — Чан! — Громко окликнул он. — Не говори мне, что ты планируешь вести с ним какие-то переговоры.   Чан опустился в соседнее кресло, голос его звучал почти просяще:   — Но он сказал, что может дать нам победу в тендере…   — На каких, блять, условиях, скажи мне, пожалуйста? — Зашипел младший.   — Я не знаю, — Чан опустил голову в ладони, — вероятно, он может, если такое говорит…   — Мы тоже такое можем, — перебил Чанбин, — без всяких воскресших мертвецов. Ну, может, не в этот раз, но что, это последний в Корее тендер, что ли? — Хан быстро закивал, подтверждая его слова. — Это манипуляция! Неужели, ты не понимаешь, что он начал свою игру еще с казино? Он, видимо, решил подставить Хенджина, чтобы нас поссорить, а когда не вышло, пришел к нам сам, чтобы окончательно выбить тебя из седла, — Хан задумчиво нахмурился. Чанбин говорил, наклонившись к лидеру, положив руку ему на плечо.   — Да все я понимаю, — отозвался тот. — Но я думаю, что устранять его сейчас — не лучшая идея... за его спиной явно стоит какая-то власть. Может, он сплел за нашими спинами такую паутину, в которую мы влипнем вне зависимости от того, умрет он или нет…   — В тебе говорят амбиции, — тон Бина сквозил огорчением. — Ты видишь у себя перед глазами дебильную вывеску SKZ на здании и перестаешь думать головой. У него стандартно пара пакостей в рукаве, никаких козырей, один блеф. Это же Уджин. Он начал знакомство с обмана, обманом и закончил.   — Обманом и продолжает, — подхватил Джисон. — А что за история о том, что он пытался подставить Хенджина? — Он прищурился, наклонившись вперед.   Чан вскинул голову, заинтересованно посмотрев на Чанбина.   — Да, что за история?   Две пары глаз уставились на него. Одна жадно, другая — недовольно. Бин поежился, немного покусал губу и, решившись, наконец произнес:   — Соджун, этот… бывший заместитель управляющего в моем казино, был раньше личным помощником Хисао Тани. Когда у него… — он запнулся, — жил Хенджин, Соджун хорошо к нему относился, мне Хённи сам говорил. Не зря были выбраны наркотики, не зря был выбран бывший проститут из клуба именно Хенджина. Ему нужно было, чтобы мы обвинили его в предательстве, чтобы выгнали или… что похуже, не знаю, — Чанбин почесал затылок, — Я уверен, Уджин работает с Соджуном. Все в его стиле…   Джисон перестал болтать в воздухе ногами и провел рукой по волосам, окончательно испортив прическу.   — И в стиле Хенджина, — глухо отозвался он.   — Что ты имеешь в виду? — Чан перевел на него взгляд.   Джисон обвел взглядом присутствующих, зло выплюнул, передразнивая имя Хенджина:   — Так может, это не бедного Хённи хотели подставить Уджин с Соджуном? Может быть, это сам Хённи держит нас в дураках, сговорившись с ними?   — Что ты такое говоришь, Джисон, — нахмурился Бин. Чан просто слушал, переводя взгляд с одного парня на другого. — Хенджин бы никогда…   Джисон спрыгнул со стола, ехидно ухмыляясь:   — Он бы никогда что? Не употреблял бы и не продавал наркотики? Не слушался бы человека, который проявил к нему немного доброты? Не использовал бы проституток в своих целях? — Он победно вскинул голову, презрительно обводя взглядом парней. — Он уже это все делал.   Чан посмотрел на Джисона тем самым взглядом, от которого у того обычно начинали от страха шевелиться волосы на затылке.   — Я не верю, что Хенджин мог так поступить.   — Он бывший наркоман, ему нельзя верить, — не смотря на страх, Джисон паясничал, насмешливо разводя руки в стороны.   — А ты торгаш, тебе тоже нельзя верить? — Спросил Чанбин так громко, что парни поморщились. — Это твоя интуиция говорит тебе о том, что он предатель?   Джисон фыркнул:   — Интуиция у меня ни к черту в последнее время. Я решил обратить внимание на факты!   Повисла неприятная, липкая тишина.   У Джисона в глазах — победа. Щеки горели, ноги гудели от прилива энергии, тяжелое дыхание разрывало грудную клетку. В его голове все встало на свои места, он готов был рубить головы, если бы ему дали в руки меч. У Чанбина во рту — горечь. Он не мог поверить, что перепалки младших переросли в то, что Джисон так легко убедился в том, что Хенджин предатель. Он не мог простить себе, что упустил их конфликт, не помирил их, не нашел компромисс. Он не мог простить Джисону его детский эгоизм. У Чана в груди — тяжелый выбор между целью и теми средствами, которыми она будет достигнута.   Наконец, Чан встал с кресла, расправив плечи, и произнес спокойно, тоном, не терпящим возражений, смотря в стену перед собой:   — Мы выждем, пока Уджин сам с нами свяжется. Разговор из этого кабинета не выносить. Завтра Джисон занимается с Минхо контейнером с процессорами. Чанбин — работаешь, как обычно. В выходные у нас барбекю.   — Какое нахуй барбекю, хён, — шепчет шокировано Джисон. — Ты головой ударился? Нам надо идти к Хенджину, выбивать из него…   Чан подошел к младшему вплотную.   — Еще одно слово и я буду выбивать из тебя твою дурь, — произнес он строго, с сжатыми зубами, проводя черту. — И не смей что-либо выкинуть.   Джисон резко вскинул голову, в глазах мгновенно выступили злые слезы.   — Пиздец, хён, — прошептал он. — Ты серьезно выбираешь его? Снова?   Чанбин схватил Джисона за шиворот и поволок к двери, пока обстановка не накалилась окончательно.   — Завали вякалку, Хан! Ты вообще, что ли не умеешь тормозить? — Проворчал он, таща его к выходу. Джисон пытался вырваться, но только надорвал свою белую рубашку.     Оказавшись в коридоре, Бин прижал младшего к стене, опершись руками о его плечи. Тот поморщился, отворачивая голову.   — Сюда слушай, — понизил голос Чанбин. — Засунь свое эго, размером со вселенную, себе в жопу, хоть разочек, и присмотрись. Ты видишь, у Чана крыша едет с этим тендером? Ты видишь, что Хенджин вместо того, чтобы работать моделью, бесконечно ходит по боссам и продает шлюх? Ты видишь, что ты сам с последней сделки палец о палец не ударил? — Он крепко схватил за Хана за плечи и сильно встряхнул. — Вспомни о работе, наконец, и о людях вокруг. Хенджин не способен на такие многоходовки, он сломанный, блять! Все, что он хочет, это рисовать, и чтобы его хоть немножко любили.   Джисон фыркнул и посмотрел Чанбину в лицо.   — Вдохни, — приказал Бин.   Джисон глубоко вдохнул.   — Выдохни.   Джисон выдохнул.   — Пожалуйста, Джисон, — голос Чанбина стал ласковым, он обнял младшего, погладив его по спине. — Пожалуйста, не усложняй Чану жизнь, если он сломается, мы долго не протянем. Ты не представляешь, сколько на его плечах.   Младший еще раз шумно выдохнул, обнимая Бина в ответ.   — Он позвал тебя самым первым, — Чанбин немного отстранился, всматриваясь в его лицо, — он ждал, что ты, как обычно, в стрессовой ситуации накидаешь план действий.   — Я накидал, — надулся Джисон. — Убить урода и дело с концом…   Чанбин потер затылок и покачал головой.   — Он уже заглотил наживку про тендер. Он не станет его убивать. Сейчас не станет.   Они замолчали. Джисон окончательно выпутался из объятий старшего. Чанбин растерянно провел по его плечам руками, смахивая невидимую пыль.   — Не вини Хенджина, он тут лицо пострадавшее, ты просто не все знаешь, — прошептал Чанбин, — он не виноват, я уверен.   — Это мы еще посмотрим, — упрямо поджал губы Джисон, уходя в свою комнату.   ***     Ли Минхо.   Они ехали долго, останавливаясь несколько раз, чтобы перевесить номера. Неприметный старенький Hyndai Solaris серого цвета Минхо остановил в лесистой местности недалеко от Кунсана.   Джисон выглядел очень собранным. Проверил свои умные часы, отправил пару сообщений в телефоне.   — Йена позвонит нам, когда его люди проверят дорогу впереди, — сказал он.   Голос у него достаточно низкий. Не бас Феликса, конечно. Но приятный, с хрипотцой. Минхо не завидует — наслаждается.   Гладковыбритый с утра Хан сейчас уже синеет щетиной на подбородке и под носом. Чешется — трет подбородок и выглядит одновременно и крутым, и ужасно милым…   — Почему ты улыбаешься? — Спросил он, поднимая брови.   Забавный, очень забавный.   — Ты красивый, — тихо произнес Минхо, отслеживая реакцию. Хан кашлянул и наклонился, начал копошиться под сидением: то ли делал вид, что что-то ищет, то ли, что поправляет шнурки.   Забавный-презабавный.   Минхо решил не усугублять смущение младшего и перевел тему:   — Есть хочешь?   Брови Джисона скрылись под челкой, как будто их на лице никогда не было.   — Ты… ты взял с собой еду? — Уточнил он. Минхо кивнул, потянулся к рюкзаку на заднем сидении.   — Я сделал онигири с тунцом и взял с собой воды и виноградной газировки. Ты вроде любишь онигири, — он достал из рюкзака плотно набитый едой контейнер. Там хватило бы угостить еще половину отряда Чонина.   Джисон шумно вздохнул и с сожалением покачал головой:   — Я не могу на заданиях есть: меня разморит и мозг перестанет работать. А если начну нервничать, вообще может вырвать…   — Какая жалость! — Минхо сказал уже с откушенным онигири во рту и, прозвучало так насмешливо, как будто ему совсем не жаль. Он промычал и замахал свободной рукой, пытаясь одновременно и дожевать, и объяснить, что это не издевка, но Хан уже все понял и принялся хохотать, показывая на Минхо пальцем.   Ужасно милый.   — Ирино, это что такое? Издеваешься над младшим, — рассмеялся он. — Старшие братья так не поступают!   Братья? Минхо нахмурился.   — Я тебе не брат, — получилось довольно жестко. Хан выглядит расстроенным. — Я имею в виду, я тебе хён, как старший. Но я тебе не брат… у нас не те… отношения, не братские.   Джисон быстро-быстро закивал:   — Конечно, хён, я понимаю, что мы друг другу не так близки, как братья.   «Ничего ты не понимаешь», мысленно прошипел Минхо и взялся за следующую онигири. Жор напал ужасный. Он доедал в тишине, Джисон еще несколько раз проверил телефон и прокомментировал, не смотря на старшего:   — Сказали, минимум пару часов ждать, а то и все четыре, — он начал ковырять заклепку на своей кожаной куртке. — Как мы их проведем?   Минхо набрал в рот воды и, прежде чем проглотить, прополоскал рот, выбивая из зубов застрявший рис. После не спеша достал из кармана мятные конфеты — две штуки. Одну протянул Хану, вторую бросил в рот сам.   — Можно поспать, — протянул он рассеяно. Послышался шелест: Хан открыл конфету и засунул ее в рот смешно, двумя пальцами прямо за щеку.   Невыносимо милый.   Джисон качает головой:   — Я не хочу, — он старается не смотреть на Минхо, это так очевидно, что старшего тянет хохотнуть.   Хочется подразнить. Совсем чуть-чуть.   — Ну не зна-аю, — протянул Минхо, разворачиваясь корпусом к нему. Он снял куртку, бросил ее на заднее сидение, оставшись в одной майке. Смотря на Хана, медленно облизал губы и улыбнулся, — чем могут заниматься поздним вечером, в лесу, два взрослых человека в машине…   Хан перестал дышать и начал краснеть, смотря на губы Минхо. Когда цвет его лица начал приближаться к цвету, который у живых людей обычно не наблюдается, улыбаться Минхо перестал. Мертвый Джисон в его планы не входил.   — Эй, — негромко позвал старший, положив руку Джисону на плечо, — дыши пожалуйста.   Тот скосил взгляд на руку, лежащую на плече, и поерзал на сидении. А дышать все еще не начал. Минхо перенес руку с плеча на его грудь, чувствуя, как бешено бьется сердце и уже более серьезно и обеспокоенно повторил:   — Джисон, дыши, говорю! У тебя паничка началась? Из-за задания? Вдохни!   Хан нашарил за спиной ручку двери и буквально вывалился из машины. Пропищав «Я отлить!», скрылся за первой полосой деревьев у дороги.   Лино откинул сиденье до упора, чтобы можно было лечь и положил руки себе под голову. Свое сердце стучало едва ли не быстрее, чем у младшего. Джисон был… занимательным.   В первую встречу он вызвал недоумение: было непонятно, почему Джисон не здоровается, почему молчит так напряженно. Минхо подумал на миг, что сейчас вот-вот начнется скандал, подумал, что не понравился ему. Считать эмоции Джисона не получалось, а действий тот никаких не предпринимал.   А после, он по-настоящему увидел его, когда Джисон продавал оружие Михаилу в гостиной, по телефону. В домашней старой зеленой футболке с надписью «Mr. Lazy» и серых пижамных штанах, он вдруг из сонной белки превратился в горячего парня, который буквально ворочает миллионами на глазах у Минхо.   Когда он, во время разговора, расхаживал по гостиной, удалось разглядеть его тонкую талию. Рассмотреть широкие плечи. Круглую задницу. А от его глубокого тембра голоса у Минхо бежали мурашки.   Сначала Джисон просто забавлял Минхо. Так откровенно смущаться и залипать просто невозможно, он был таким очевидным, что захотелось приблизиться и рассмотреть поближе: кто же вообще буквально перестает дышать так надолго? Он был невероятно сексуальным, когда работал и делал какие-то вещи, которые требовали сосредоточения. И был безгранично милым, когда сидел, завернутый в одеяло у телевизора, поглощая третью пачку сушеных кальмаров или откусывал от плитки шоколада прямо так, не ломая.   А Минхо ужасно любил все милое.   Потом Джисон незаметно стал частью его новой жизни. Он любил котов Минхо, быстро подружился с Минджуном. С ним было просто и весело. Не нужно было никого изображать или строить из себя крутого. Хана действительно волновало все, что касалось Минхо.   А еще Джисон был для него человеком «да». Лишь раз он отказал, когда убирался ночью.    К котам поедем?  Да!  Аниме посмотрим?  Да!  А ужастик?  Да!  Тебе приготовить кальбитан?  Да! Да!  Да!   Они уже достаточно провели вместе время, чтобы Джисон мог шутить самые дурацкие шутки, высказывать спорное мнение и даже засыпать в его объятиях при просмотре ужасов. Но… он продолжал залипать. Он периодически переставал дышать. Он часто так очаровательно краснел...   Это было что-то новое для Минхо, раньше все отношения, как с Хенджином, держались на сексуальном напряжении, которое быстро пропадало, не перерастая ни во что серьезное.   С Джисоном мозг и сердце Минхо было в абсолютном беспорядке. И при этом всегда — на своем месте.   Хочется дразнить? Да, но не слишком. Не хочется заигрываться и случайно обидеть его. Хочется больше проводить времени с Ханом? Да, но, может, это уже чересчур? Может, Минхо уже достал Джисона фильмами по вечерам и котами? Хочется чаще трогать его, прикасаться и, по-честному, хочется не только этого. Да, но…   «Он, конечно, тобой очень впечатлен, но он не гей». Чанбин ответил на висевший в воздухе вопрос, потому что, возможно, впервые, внутренний радар Минхо просто сломался.   Может, Джисон просто уважает Минхо как хёна? Может, ему интересно с ним, как с другом? Может, вправду залипает на него только потому, что тот красив? Да, нескромно, но ведь ему это часто говорят, и сам Минхо знает, что генетическую лотерею он во многом выиграл. Может, гомофобные шутки Хана такие, не потому что у него нет запретных тем, а потому что…   — Ух! — Джисон ввалился в машину, принося с собой запах вечернего воздуха и сосен, которые растут вдоль бездорожья, куда они заехали. Он достал из своего рюкзака влажную салфетку, тщательно протер руки. — Такие там пауки стремные, я чуть не обосрался, когда лицо облепила паутина, жуть! — Бормотал он рассеяно.   Увидев задумчивого Минхо, который лежал и глядел в потолок, Джисон притих. Он опустил свое сидение так же низко и лег на бок, чтобы видеть Минхо. Но, в отличие от старшего, не стал снимать куртку, а только сильнее в нее укутался.    — Лино-хён, — негромко позвал он. Минхо медленно повернул голову в его сторону. — А давай разговаривать?   Минхо фыркнул и улыбнулся.   — А мы не занимаемся этим буквально когда?.. — он в деланной задумчивости почесал висок ногтем, — всегда?   Хан смешно хихикнул и поджал под себя ноги, становясь совсем крошечным на сидении машины.   — Давай говорить о том, о чем раньше не говорили, — громко прошептал он с улыбкой.   Минхо сейчас хотелось просто обнять Джисона. Погреть его ледяные руки, провести рукой по плечу.   — Можно и поговорить, — согласился он, возвращая взгляд в потолок автомобиля, рассматривая грязноватую крышу.   — Расскажи мне про свое детство, — попросил Хан, забавно сложил кулаки у щек, жмурясь, и протянул, — пожа-алуйста!   Минхо перевел на него взгляд, улыбаясь одними уголками губ.   — Да детство как детство, — пожал он плечами, — что тебя конкретно интересует?   Джисон несколько раз быстро моргнул и снова шепотом уточнил:   — Какая у тебя была мама? Отец? Тебя строго воспитывали? Меня интересует все, что вспомнишь. — Он посмотрел на часы, — по крайней мере, даже если у тебя ранняя деменция, часок мы скрасим.   Лино в голос рассмеялся:   — Деменции у меня нет, слава богу. Я думаю, скрасим немного больше. — Он посмотрел на Джисона. Младший превратился в хуманизацию слуха и сидел, угнездившись в кресле, подперев кулаком пухлую щеку.   «Какая-то невыносимая милота, так нельзя», — простонал про себя Минхо. Он взял с заднего сидения свою куртку, вывернул ее мягкой подкладкой и, свернув в небольшую подушку, протянул младшему. Тот с тихим «спасибо» сразу подложил ее себе под голову, устраиваясь удобнее.    И незаметно понюхал. Думал, что незаметно. Минхо улыбнулся.   — Если тебе совсем с мезозоя рассказывать… — начал Лино. Джисон хихикнул, — Отец вообще ни разу не хороший человек. Я сын крупного мафиози, который держит один из самых больших конгломератов канпэ в Азии. Сука ужасная, все, что его волнует — деньги. Ну, и я с мамой… возможно, когда-то.   — Ого! Я его знаю? — Ошеломленно прошептал младший.   — Определенно да, но давай без имен, — Джисон кивнул. — Мама была японкой, работала хирургом. Когда отец ее встретил, ей было около тридцати. В него после очередной бойни попала какая-то осколочная рана, мама ее вытаскивала, зашивала, вот это вот все. Так он и пропал…   — Пропал? — Переспросил Хан.   — Влюбился, — улыбнулся Минхо, — невероятно влюбился. Мама понимала, что он бандит, и что связываться с ним — себе дороже. Но, как она мне рассказывала, она в него тоже влюбилась сразу. Но долго сомневалась, стоит ли что-то начинать… с таким человеком. Он ее добивался год.   Выражение его лица мгновенно потеплело, когда он заговорил о матери. Черты лица смягчились, ресницы подрагивали, вслед за опущенным на руль взглядом.   — И как, добился? — Спросил Хан машинально. Он слушал, приоткрыв рот, рассматривая каждое изменение в лице старшего. Осознав, что он спросил, он прыснул от смеха и закрыл лицо руками, — я идиот, ты же тут сидишь, значит, добился!   — Тебе бы детективом стать, — улыбнулся Минхо и Хан рассмеялся еще громче. Дождавшись, пока он успокоится, Лино продолжил. — В нее, в общем-то, невозможно было не влюбиться. Она была невероятно красивая, сильная, умная, очень крутая, — Минхо часто заморгал, — она так хорошо шутила… знаешь, так… с невозмутимым лицом как скажет что-то невероятно двусмысленное. Я понимаю, почему отец ее добивался.   — Ты ее очень любил, — произнес Джисон тихо.   — Да, — покивал Минхо. Он задумчиво смотрел вдаль сквозь лобовое стекло. — В принципе, в отрыве от… профессии отца, они были хорошей парой. Я даже ни разу не слышал, чтобы отец ей изменил. Насколько я знаю, была только какая-то шлюха за год до того, как мама окончательно согласилась быть с ним. Но после уже никого не было… я даже специально хотел отца уличить в чем-то подобном одно время, но ничего не нашел. За шестнадцать лет. Ни разу. Хотя, казалось бы, лидер крупнейшей группировки. Мне рассказывали, что даже в саунах с девками запретил всякие переговоры вести, чтобы рядом с ним баб голых не было.   — Любовь, — протянул мечтательно Джисон.   — Они поженились, и она практически сразу забеременела, родился вот… я, — Минхо провел руками вдоль своего тела.   — Я так рад, что твоя мама сдалась, — мягко улыбнулся Джисон, — замечательно, что ты родился…   Минхо завел машину и включил кондиционер: впускать комаров с улицы не хотелось, а в салоне уже стало жарко. Он настроил климат-контроль, чтобы на него дул прохладный воздух, а на Джисона — чуть потеплее.   — Мама, как забеременела, переехала к отцу в Сеул. И, так как я был сыном такой крупной шишки, меня несколько раз похищали в детстве. Ну как несколько… — Лино поморщился, — удачных попыток было четыре.   — Сколько? — Джисон подскочил на сидении.   — Неудачных было штук… пять? Это те, о которых я знаю. Первый раз был, когда я был совсем маленьким. Эти дебилы пробрались в дом, с внутреннего двора, со стороны кухни. А мама нарезала кимчи.   — И?   — А мама хирург, она не только кимчи умеет резать, — усмехнулся Лино, — картина маслом: кухня вся в кровище, на полу труп, я в люльке лежу, мама кимчи дорезает. Так мне папа рассказывал.   — Крутая, — прошептал Джисон. Увлеченный рассказом, он расчесывал проклевывающуюся щетину на подбородке.   — Крутая, — эхом повторил Минхо, — резанула ему артерию какую-то. В четыре года похищали, но воспоминания обрывочные. Помню комнату темную какую-то. Меня из детского сада выкрали. Я, причем, говорил же, что не знаю женщину, которая за мной пришла, а меня ей все равно отдали… — он поморщился, — потом в семь лет. Я тогда похитителям очень сильно хамил и меня немного поколотили.   — Уроды! — Воскликнул Хан, ударив кулаком себя по бедру и ойкнул. — Кто же детей бьет? Совсем уже… — добавил он тише, растирая ногу.   — Я их могу понять, — рассмеялся Минхо, — я им там так в панамку напихал. Импотентами их обзывал.   — Интересный способ обзываться в семь лет.   — Да я услышал где-то, а применить негде было, а тут такой шанс, — хмыкнул Лино. — Ну и кусок уха одному откусил. Больше хвастаться нечем, подержали меня в каком-то фургоне, а потом люди отца их всех перестреляли. В четырнадцать было веселее, я уже драться немного умел, и решил, что я сильнее взрослых накаченных мужиков, — Минхо рассмеялся, — отмудохали меня ужасно тогда, на самом деле. Но я одного случайно убил, — заметив, как взметнулись брови Хана, он пояснил, — толкнул одного, тот упал и виском на острую часть тумбочки, которая в комнате была…   — Боевой сын, прям, — Джисон потер щеки и повозился, меняя положение ног.   Минхо наблюдал за ним и поправил свою куртку, которая превратилась в подушку для младшего.   — Можешь себе представить, чему меня обучали все детство? — Фыркнул он. — С семи лет спал с ножом у кровати, с четырнадцати — с пистолетом. Бесконечные тренировки, как быстро среагировать, как стрелять в близкую цель, куда резать ножом. Как развязать узлы на запястьях. Как разорвать строительные стяжки, если тебя ими связали. Как выбраться из багажника… — Минхо потер ладонями лицо и промочил горло глотком воды.   — А в целом как… — Джисон замялся, — родители к тебе относились?   Лино недоуменно пожал плечами:   — Хорошо? Они же родители, как иначе? Помимо бесконечных тренировок, чтобы не сдохнуть, и отцовского капания на мозг, что мне отойдет в будущем вся его махина бизнеса, в общем-то было неплохо. Меня любили, родители любили друг друга… практически не ругались. Отец умудрялся даже находить время, чтобы поиграть со мной во дворе в бадминтон, покататься на велике и все такое. Мама, — он запнулся, — вообще души во мне не чаяла. Она умела играть на фортепьяно, а я пел. Ну и меня она… всегда принимала. Любым.   — Ого, ты поешь! — Оживился Джисон.   Минхо хитро улыбнулся:   — Может, спою тебе когда-нибудь.   Минхо отметил, что дыхание Хана стало неровным. Он заерзал на сидении, принялся теребить карман джинс, опустил взгляд и спросил:   — А как она?.. — Джисон осекся, всматриваясь в лицо старшего.   — Ее убили, — голос Минхо стал скрипучим. Говорить о матери было тяжело. — Когда мне было шестнадцать, я поехал с Минджуном в клуб, мы притворились совершеннолетними и нас пустили, — он хмыкнул, — даже паспорта не проверили. Там мне подмешали какую-то хероту в коктейль, и… проснулся я уже в подвале у одного мужика, с которым отец что-то не поделил.   — А Минджун?   — О, — отмахнулся Лино, — он валялся рядом со мной, связанный. Если бы было иначе, его бы отец убил просто.   — То есть… — Хан изумленно прикрыл ладонью рот, — вы настолько давно друг друга знаете? И он… в курсе о канпэ?   — Ага, — кивнул Минхо, — сам он простой, мама у него какой-то соцработник, отца не было никогда. Мы с ним в первом классе познакомились… — старший улыбнулся своим воспоминаниям, замолкая.   — Так, а что с похищением? — Хан вернул притихшего Минхо обратно к теме.   Минхо снова выпил пару глотков воды, сделал несколько глубоких вдохов.   — Я тоже пойду отолью, — бросил он, выходя из машины.   Дойдя до кустов, Минхо обернулся и увидел в окне машины, как Джисон зарылся носом в его куртку. Воздух стоял влажный. Комары сразу подлетели к свежей жертве и, при справлении нужды, приходилось то и дело отмахиваться от насекомых. Пахло хвоей и прелой травой. Редкая ветка хрустела далеко в стороне леса, вызывая паранойю: был ли это дикий зверь или за ними следят?   Минхо практически не беспокоился за саму операцию: если ими будут управлять Феликс с Сынмином, то они не потеряются. А сам Минхо и не такое проворачивал в свое время. Вывести из порта контейнер было не так сложно. Но вот Джисон…   Лино не понимал, почему нельзя было отправить его одного. Дать ему в напарники того же Чанбина или Феликса. Убивать там они никого не планировали, а если и да, то Минхо готов был взять это на себя.   Но подвергать опасности Джисона казалось странным. Чонин сказал, что он любимчик, но Чан посылает его на сложные задания. Хан хрупкий, он разве что на сцене выступать должен и с людьми общаться. Отправлять его угонять фургоны… не должен он таким заниматься в принципе.   Когда Минхо вернулся, рука Джисона уже протягивала ему влажную салфетку. Он протер руки и помассировал виски.   — На чем я остановился… в тот раз отец впервые позволил маме поехать с ним, когда меня поехали спасать. И она была за рулем вместо отца. Я не знаю, что за пиздоглазый снайпер у них там работал… — желваки Лино заходили ходуном, а руки сжались в кулаки. Он часто заморгал.   — Нет, — прошептал Хан. — Нет, нет… вот так?..   — Глупо? — Зло переспросил Минхо. — Да. Вот так глупо, несправедливо, абсолютно… не так, как должно было бы быть. Ее тупо сняли, не разобравшись, кто там едет, — он протер рукой ту щеку, которая не была видна Хану. — Самое идиотское, что, как оказалось, он не получал прямого приказа стрелять. Этот горе-снайпер что-то не так расслышал…   — Нет, — снова произнес Хан одними губами и затряс головой.   — Да, — жестко кивнул Минхо. — Суть конфликта была идиотская, отец с тем мужиком могли бы порешать все за десять минут. Но тот мужик посчитал, что вести переговоры — это унизительно и решил вот так… выпендриться. Конечно, — он зло усмехнулся, — после такого никто с ним никакие переговоры не вел. Порешали их. Всех. В городе была такая бойня…   Джисон вдруг вскрикнул:   — А я помню! Если тебе было шестнадцать, то мне — четырнадцать. Мы еще жили в детском доме, но в то время выходить за пределы него было просто стремно. Нас тогда в школу и на мероприятия водили, обязательно приставив полицейского в сопровождающие. Весной же это было?   Минхо кивнул.   Хан подполз поближе, и утешительно положил руку на его бедро. Лино накрыл его руку своей, и Хан легко улыбнулся.   Холодная.   — Замерз? — Спросил Лино.   Тот неопределенно пожал плечами, на что Минхо, наклонившись, взял вторую его руку в свою.   Такая же холодная.   Он, приблизившись, потрогал нос — ледяной.   — Разуваться будешь, чтобы я ноги проверил? — строго спросил он. Джисон хихикнул, помотав головой.   — Да, немного замерз, — подтвердил он.   Минхо вернул свое сиденье в прямое положение и вышел из машины. Обойдя ее, он открыл дверь со стороны Хана.   — Давай назад, — и сам быстро юркнул на заднее сиденье, похлопав рядом с собой.   Джисон послушно пересел рядом с Минхо и уже потом уточнил:   — А зачем?   Минхо взял с переднего сиденья свою свернутую куртку, и накрыл ею младшего на манер пледа. Подтянул Хана на себя, расстегнул его куртку, и, просунув руку под нее, обхватил его за талию. Грудь и руки Лино несмотря на то, что он был в одной майке, были горячие.   Джисон опустил голову ему на плечо и часто задышал, став похожим на мурлыкающего кота. Немного испуганного.   — Если включить печку в машине, дышать будет нечем. Окна не откроешь — комары. Будем дышать нормальным воздухом, а я буду тебя греть, — пояснил спокойно Минхо. Тело Хана, прижатое к нему, тряслось, и у него были все основания полагать, что это не от холода.   — Рассказывай дальше, — Джисон прикрыл глаза.   Минхо мягко улыбнулся, чувствуя рукой, как грудная клетка младшего работает на полную мощность.   Ультра-супер милый. Он немного помолчал, возвращаясь мыслями в прошлое и нахмурился.   — Когда я очнулся, Минджун успокаивал рыдающего отца, — тихо произнес он, морщась своим мыслям. — А я… когда узнал обо всем, обвинил его, — он шумно вздохнул. — Я доучился последний месяц в школе, не разговаривая с ним. Уехал в Японию к бабушке по маме и начал работать там в мясном ресторане. Минджун поехал со мной, он тоже знает японский и мечтал поступить туда в университет. — Минхо помолчал, продолжив после паузы. — Он не должен был брать маму с собой. Он пренебрег ее безопасностью. Он… — Минхо покачал головой. — Сейчас уже умом я понимаю, что предвидеть такое было сложно. А мама могла быть очень убедительной и… в общем, вины отца в этом не так много, но мое сердце до сих пор окончательно его не простило. Он стольких людей убил, столько дерьма сделал, но он живет, а мама…   Минхо резко выдохнул и прокашлялся. Джисон взял его за руку, которая не лежала на его талии, переплетая их пальцы.   Рука младшего была уже теплой, но все еще не такой горячей, как у Минхо. Он легонько сжал ее, вдруг почувствовав, как дыхание Джисона стало еще более неровным. Минхо наклонился, пытаясь всмотреться в его лицо, но Джисон отвернулся.   — Ты плачешь? — Спросил Лино.   Хан откровенно всхлипнул, но упрямо пробубнил:   — Нет, не плачу…   Такой трогательный. И такой плакса.   Лино высвободил руку и аккуратно провел указательным пальцем по его щеке — мокрая. Хан понял, что притворяться больше не имеет смысла и сдался. Он обхватил руками широкий торс Лино и уткнулся ему в грудь.   — Это так несправедливо, — сдавленно бормотал он, всхлипывая. Майка Минхо стремительно намокала от слез. — Ужасно несправедливо, так не должно быть! — Он отстранился, вытирая нос тыльной стороной руки и смутился.   В машине было темно, но ночь еще не забрала свое. Ранняя луна услужливо заглядывала в окна, освещая их достаточно, чтобы можно было разглядеть заплаканное лицо Джисона. Сердце защемило от нежности, и Минхо стер большим пальцем новые слезинки под его глазами. Прижал его к своей груди, погладив по голове.   — Не плачь, — утешал он. — Это дело давнее. А справедливости вообще не существует.   Джисон как-то странно застонал. Минхо отстранил его от себя, вгляделся — на лице Хана была ничем не прикрытая злость.   — Не существует, — согласился он мрачно, практически перестав плакать. Он взял протянутую старшим салфетку и, отвернувшись, громко высморкался, убирая ее в карман. — Моя мама тоже погибла, — прошептал он, вновь устраиваясь на плече Минхо, будто там ему самое место. — В тупой автомобильной катастрофе. Вместе с папой. Они… — он подумал и продолжил после паузы, — они не были такими классными как твои. Вечно ругались и вечно придирались ко мне, что я должен хорошо учиться, постоянно работали и откупались от меня подарками. Для меня родители, которые занимаются с детьми чем-то, кроме походов по супермаркетам или уборки по субботам, это что-то удивительное. Но я их любил, и до их смерти я не знал слова «нет» в любых материальных хотелках. Жил в хорошем доме. Ел хорошую еду… — Джисон повозился и лег, опустив голову на колени к Лино. Тот сразу зарылся рукой в его волосы, перебирая мягкие пряди и периодически массируя голову. — Я мог бы жить лучшую жизнь, а не голодать по два дня, перевозя в списанных грузовых контейнерах северокорейцев. Я мог бы продолжать писать музыку, я бы выступал… и все было бы по-другому…   — Мне жаль, — тихо произнес Минхо, продолжая мягко поглаживать голову Джисона, периодически спускаясь на шею. Тот уже успокоился, голос его становился тише, дыхание более глубоким.   — Но, может, это все было нужно, — сонно пробормотал Хан, обнимая рукав куртки Минхо и прижимая его к лицу, — чтобы я встретил тебя…   Хан уснул. Последняя фраза была произнесена практически беззвучно, но Минхо уловил ее. Сердце щемило, он несколько раз несильно тихо ударился затылком о подголовник и зажмурился.   Все, что сейчас хотел Минхо: не успешно выполненное задание, не горячая ванна и не вкусная еда. Все, что сейчас хотел Минхо: чтобы один Хан Джисон, лежащий на его ногах, больше никогда не плакал.     ***   Сынмин всегда с легкостью открывал любые двери. Замок на двери Хенджина не был исключением.   Он застал его, стоящим в одном халате за мольбертом. Тот выглядел отвратительно довольным, со своей полуулыбкой и пьяным взглядом. Сам Сынмин держал в руках поднос, на котором стоял высокий стакан с водой, тарелка с раменом, рисом и кимчи и заживляющая мазь.   — Вламываться нехорошо, — певуче протянул Хенджин, не переставая рисовать.   В комнате царил полумрак, дышать было трудно: духоту подкрепляли ароматы благовоний, которых было слишком много для такого маленького пространства. Сынмин сделал шаг внутрь комнаты и под его ногой раздался хруст: он наступил на скомканный лист. Он поставил поднос на письменный стол и, подойдя к окну, распахнул его, впуская в комнату летний вечерний ветерок и вернулся к листу, на который наступил. Подняв его и разгладив, он увидел схематичный и незаконченный портрет Минхо. Осмотревшись, он увидел еще с десяток таких скомканных бумажек, которые теперь слегка шелестели по полу из-за ветра.   Сынмин подошел ближе к мольберту и взглянул на холст. На нем была аллегория на «Крик» Мунка. Только у Мунка в «Крике» был чистый ужас, а персонаж Хенджина был более детализирован и кричал в исступленном наслаждении, закатив глаза, царапая лицо ногтями. Цветовая гамма была черно-красная, местами цвет был грязный, как будто картину запачкали венозной кровью. Сынмина передернуло.   — Как тебе? — Равнодушно спросил Хенджин, добавляя мазков то в одну, то в другую часть картины.   — Отвратительно.   — Так и должно быть, — довольно кивнул Хенджин.   Они постояли в тишине с минуту, пока Сынмин не заговорил:   — Ты не выходил отсюда уже сутки. Тебе нужно поесть. И тебя Чан зовет к себе через час.   Хенджин нахмурился, добавил еще пару мазков и отложил кисточку с палитрой. Отошел, придирчиво оценил работу и довольно улыбнулся.   — Сойдет, — заключил он, переводя взгляд на Сынмина, уже более осмысленный. — Так что ты… хотел?   Сынмин покачал головой и махнул рукой в сторону стола, где стоял поднос.   — Я хочу познакомить тебя с раменом. Иди поешь.   Хенджин слишком плавно, будто мифическое существо, подошел к столу, осмотрев содержимое подноса, и, оглянувшись на Сынмина, весело усмехнулся:   — Мазь? Думаешь, мне порвали жопу?   Сынмин поморщился:   — На лицо свое посмотри. Но для жопы, если что, она тоже подойдет.   Хенджин рассеянно провел рукой по заднице и усмехнулся:   — Откуда знаешь?   Сынмин пожал плечами:   — Видел, как вы с Лино уходили за backdoor, а после тебя уже в клубе не было.   Хенджин покивал:   — Кто-то еще знает?   Сынмин положил руки ему на плечи и усадил за стол, вложил в руку ложку и привалился к стене, складывая на груди руки.   — Как будто бы всем похуй, — пожал он плечами.   Хенджин попробовал суп и, довольно застонав, принялся быстро заталкивать в себя ложку за ложкой, пачкая подбородок в бульоне. Он на глазах превращался из творца в обычного человека, который не ел сутки. Сынмин закатил глаза и подал ему салфетку.   — А тебе как будто не похуй? — Спросил Хван, вытираясь.   Сынмин вздохнул, разглядывая его.   — Ты может, удивишься, — проговорил он негромко. — Но мне вообще на вас на всех не похуй.     ***   Ли Минхо.   — Мы не будем пролезать через забор или что-то в этом роде? — Спросил Минхо, когда они подъехали к пропускному пункту порта. На улице было ужасно влажно, через открытые окна машина наполнилась запахами моря, солярки, машинного масла и металла. От влаги хотелось высморкаться и парни постоянно шмыгали носами. Отросшие волосы Джисона немного завились, визуально сбрасывая ему пару лет. Он выглядел невероятно мило, но на лице у него — серьезная сосредоточенность и решимость. Минхо загляделся на то, как начавшая кудрявиться челка, спадала ему на лоб. Где-то вдалеке грохотали погрузочные и разгрузочные краны, по асфальту шелестели контейнерные тягачи. Точечное освещение выхватывало только ровные дороги для транспорта и, немного — пешеходные. Вокруг них стояла темнота, сопоставимая с выключенным светом в маленькой комнате. В стройные ряды между контейнерами и большим грузовым транспортом не проникало ни искусственное освещение, установленное на кранах, ни лунный свет. — Если ты рабочий — никто даже не подумает к тебе пристать, — пояснил Джисон, — главное, чтобы лишней работой не загрузили. А то я так один раз не отмазался и разгружал вагон с газировкой. Они с Лино переоделись в синие комбинезоны грузчиков с яркими оранжевыми эмблемами «Порт-Кунсан» на спине. На талии у каждого висели увесистые пояса с карманами для инструментов. Минхо хохотнул:   — И как?   Хан похлопал себя по карманам комбинезона и вытащил документы. Быстро просмотрел их и протянул старшему одну корочку. «Минхёк Бей, — прочел Лино про себя — Что это за имя вообще?».   — Ну как, как… — протянул Джисон, крутя головой, выглядывая кого-то на посту охраны. — Сюда подъезжай, на второй пост, — махнул он рукой. — Да я разгрузил и забрал ящик лимонада себе. Зря что ли, корячился?   Минхо закрыл рот рукавом, чтобы не расхохотаться в голос, подъезжая к нужному посту охраны.   Джисон просто невероятный.   — Дружище! — Громко закричал младший и замахал руками мужчине, стоящему на посту. — Сыхун, как дела? Как жена? Как сынишка? Сыхун не спеша подошел к машине, забрал у Джисона из рук документы и протянул руку в салон, чтобы Минхо также передал свою корочку. Всмотрелся в удостоверения, кивнул и попросил жестом открыть багажник. — Сиди тут, — почти не открывая рта прошептал Джисон и вышел из машины. — Меня достали, конечно, эти уроды! Ну почему у них эти рефы сраные ломаются именно ночью? Я спал бы и спал, а тут переться надо. — Кричал он, привлекая внимание охранника на соседнем посту. Тот поморщился и, развернувшись, ушел в свою кабинку. — Еще помощника нового дали, — он кивнул на машину, — ну дуб дубом, все самому приходится! Джисон продолжал разражаться негодованием, бодро открывая все двери и багажник. Сыхун покивал, перекинулся с ним парой слов, подтверждая, что все вокруг достали, а уж рефы давно новые нужно сделать, а не старье чинить, и махнул рукой, открывая шлагбаум. Лино завел машину и въехал на территорию порта. — Ты его знаешь? Джисон пояснил: — Это человек Йены, он устроился сюда месяц назад, мы предполагали, что… все так будет. — Джисон приосанился, — а все благодаря моей интуиции! — И добавил, но уже тише, — ну и прослушке, которую установил Сынмин… Минхо улыбнулся, ведя машину туда, куда его направлял Джисон рукой. Он припарковался и заглушил мотор. — А рефы… — Рефы это рефрижераторные контейнеры, которые как морозилки, — пояснил Джисон мимоходом, нажимая на экран своих смарт-часов. — Так! Сынмин-и, прием! Мы внутри. Куда идти?   Из часов слишком громко послышался бас Феликса, от чего Джисон ойкнул и быстро сделал звук потише.   — Зона разгрузки справа от вас, но там сейчас дохрена рабочих. Прямо перед вами зона досмотра, туда не суйтесь, там сегодня много таможенников. Видимо, наводка была какая-то, собаки даже есть. Слева от вас уже стоянка с фурами, но я не знаю, за какое время будет разгружен наш контейнер…   В часах послышался голос Сынмина:   — Не знаешь, не лезь к серьезным дядям. Контейнер во второй очереди, будет разгружен в течении двух часов после того, как корабль причалит. Контейнер синий, COSCO, номер TCNU203417.   — Синий COSCO, TCNU203417, — быстро повторил Джисон, кивая, — А корабль? — Он тщетно всматривался а очертания контейнеровозов, пытаясь разглядеть названия. — NORDIC HAMBURG, — ответил Сынмин из часов. — Будет через полчаса. Джисон коротко ответил: «понял» и выключил связь. — Блять, — выдохнул он, — а мы рано… Мимо парковки медленно проезжала техника, направляясь в сторону причала. — Будем ждать? — Уточнил Минхо.  Джисон вместо ответа махнул головой и резко открыл дверь: — Темней всего под фонарем, — бросил он и, не скрываясь, пружинистым уверенным шагом направился прямо к причалу. Минхо закусил губу. Комбинезон Джисона был больше, чем нужно на пару размеров и он туго завязал его на талии. Со спины в контрастном освещении порта его силуэт был невероятно соблазнительным и грозным одновременно. По сравнению с тонкой талией, плечи казались особенно широкими. Лино резко выдохнул и поспешил догонять младшего. Будучи уже у служебного домика для работников, Джисон резко остановился в тени. Минхо влетел в его спину, случайно толкнув к стене. Чтобы не упасть, он выставил руку, опершись совсем близко с головой Джисона. Тот, повернувшись, посмотрел Минхо прямо в глаза. — Притворись идиотом, вести буду я, — серьезно произнес он хриплым голосом. По рукам Минхо пробежали мурашки. Вопреки обычному поведению, Джисон не терялся, не смущался и не пытался сбежать. Он продолжал смотреть прямо в глаза старшему, уточняя: — Ты понял? Мы на задании. Это важно. — Вести будешь ты, — тихо протянул Минхо, облизнув губы, отвечая больше своим мыслям, чем Джисону. — Хорошо. Джисон присмотрелся к стене и обнаружил небольшое окно под крышей невысокого одноэтажного домика. Минхо хотел предложить подсадить его, но тот, к его удивлению, подпрыгнув, ухватился за небольшой выступ у окна и подтянулся на руках. Провисев около десяти секунд, Джисон спрыгнул и задумчиво произнес: — Два качка, три дрища, один… не понял. Пошли! Он схватил Лино за предплечье и потащил его ко входу. Открывая дверь, он вдруг принялся кричать: — Да как ты меня достал! Зачем мне тебя дали вообще? Минхо быстро смекнул, что представление началось и понуро опустил голову, разглядывая помещение из под челки. Было не очень понятно назначение помещения: комната отдыха сливалась с кабинетом. По стене стояло несколько старых грязных диванов, четыре стула были раскиданы тут и там. На стене висели инструменты на специальных крючках. В дальнем конце располагался стол, за котором сидел мужчина, периодически принимая звонки и печатая что-то на старом компьютере. Три «дрища» занимались каждый своим делом: один набирал в пластиковый стаканчик из кулера воду, второй растянулся на диване, третий — сидел на стуле в углу и пялился в телефон. Два «качка» сидели на другом диване и негромко разговаривали. Мужчина у компьютера поднял голову: — Чего кричишь? Тут люди отдыхают, вообще-то. Джисон сразу умерил пыл: — Простите! Дали просто напарничка, идиот форменный! Капитан передал, что у двух  контейнеров фитинги полетели, меня вызвали, вот жду этот ваш… Гамбург, как его, — он почесал затылок. — NORDIC HAMBURG, — пробормотал лежащий на диване худощавый мужчина. Джисон быстро закивал: — Да, да, он, точно! Можно посмотреть план расположения контейнеров на судне? Я хоть сразу пойму, как долго ждать его, — он взглянул на мужчину за компьютером умоляющим взглядом и кивнул на стоящего рядом Минхо, — а то если долго, то я этого дебила лучше сразу прибью. Мужчина усмехнулся и подозвал его к себе, открывая что-то на компьютере. Джисон принялся негромко у него что-то уточнять и его палец запорхал, указывая на экран комьютера. — Что, он так прям плох? — Один из крепких мужчин посмотрел на Лино с ухмылкой, — так и не скажешь. — Плох, плох, — быстро проговорил Джисон, перечерчивая с экрана что-то на листок, который ему подал мужчина. — Не могу с ним и часа провести! — А ты чего так засмотрелся? — Оживился парень у кулера, — захотел с ним часок провести? Мужики загоготали. Минхо сжал челюсть и спрятал руки в карманы, сжимая кулаки. Он наблюдал за Джисоном, который, вытащив кончик языка, старательно продолжал что-то переписывать. Тот увлеченно убалтывал мужчину рядом, на автомате рассказывая какие-то небылицы о том, как совсем недавно он чинил контейнер, который разваливался на глазах от ржавчины. — Погоди, погоди, — вдруг подал голос худощавый с дивана, — я тут отвечаю за утилизацию контейнеров. Не было таких последнюю неделю. — Так-то две недели назад было, — бросил Джисон, не моргнув. Парень прищурился: — И две недели назад не было. Эй, хён! — позвал он мужчину за столом. — А он каким контейнером интересуется? —TCNU203417, — ответил тот. — Ах ты, сука… — прошипел дрищавый, поднимаясь. — Ты из этих, Стрей Кидс, да? Нас ведь предупреждали… Джисон схватил мужчину рядом за голову и сильно ударил об стол, вырубая его. Тот стек по стулу, затихнув на полу. На Минхо бросились два качка. Он пригнулся, ставя подножку одному и ударяя кулаком в живот другому. Получивший в живот, в ответ больно врезался кулаком в скулу. Упавший на пол, пнул его в голень, заставляя присесть от боли. Минхо вспомнил о поясе с инструментами и вытащил из первого попавшегося кармана тяжелый ключ. Вырубив одного из качков ударом по виску, он опустил инструмент на того, кто ударил его по голени. Послышался хруст кости, мужчина завизжал. Пнув его несколько раз по голове и, убедившись, что тот тоже в отключке, Минхо осмотрел комнату. Возле Хана лежало окровавленное тело того парня, который отдыхал на диване. Сам же Хан сидел верхом на втором, методично меся его кулаками, не особо обращая внимание на то, что тот уже давно не способен сопротивляться. — Хан, хватит! — Крикнул Минхо. Младший не обращал внимание. Тогда он подошел к нему вплотную, кладя ладонь на плечо и сказал строже. — Я сказал, хватит! Джисон обернулся, и, когда его взгляд, наконец, сфокусировался на Лино, его лицо приобрело виноватый вид. Тяжело дыша он слез с парня и вытер кровь, вытекающую из носа, рукавом комбинезона. Минхо резко обернулся на шорох в углу комнаты. Парень у кулера стоял, шокировано раскрыв рот. Как только он заметил на себе взгляд Минхо, он выронил стаканчик с водой, сел на пол и закрыл голову руками: — Не бейте! Только не бейте меня! Я не понимаю, что здесь происходит! — Закричал он в панике. Парни переглянулись. — А ты?.. — Джисон сплюнул кровь на рядом лежащего худощавого парня. — Я просто грузчик, я разгрузкой занимаюсь, не убивайте меня! — Визгливо верещал парень. — Значит так, — произнес Джисон, принимая руку старшего, чтобы подняться, — ты сейчас покажешь нам, где умыться, а потом поможешь достать ебучий контейнер и погрузить его на тачку. И я подумаю, убивать тебя или нет. Парень смотрел на них в щель между пальцев, трясясь от ужаса. Он мелко закивал и показал на небольшую дверь позади стола: — Т-там туалет… Приведя себя в порядок они осмотрели тела: меньше всего пострадал мужчина, который сидел за компьютером. Одного Джисон забил до смерти, еще один не выдержал столкновение с ключом Лино. Еще двое должны были очнуться совсем скоро. Они обыскали их, связали и заперли снаружи. — Он, наверное, ударился головой об острый угол стола, когда падал, — негромко предположил Лино, закрывая дверь. — не мог же ты его так быстро, голыми руками… Джисон вздохнул и серьезно посмотрел на него: — Лино-хён, я забил его до смерти. Я не хотел, но… — Джисон оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости людей, кроме грузчика, который должен был им помочь. Забрал у старшего ключ и положил себе в карман. — Я просто почувствовал опасность и не смог остановиться. Он достал листок, в который перечерчивал информацию до этого и, внимательно рассмотрев, свернул его, также убирая в карман. — Пожалуйста, никогда не дерись со мной, — произнес он, внимательно всматриваясь Минхо в глаза, — я никогда не знаю, смогу ли я остановиться… Он отвернулся, нажимая на экран смарт-часов. Лино фыркнул. «Ну да, боевая белка… смешно». — А ты чего, подслушиваешь? — Он грозно взглянул на плененного парня, который стоял рядом. Тот испуганно покачал головой. — Долго вас не было, — недовольно протянул голос Сынмина из часов. — Уже разгружается, вообще-то. — Не ворчи на старших, — послышался бас Феликса, — будешь выпендриваться, сам пойдешь на задание. — Что? Да я, к твоему сведению… — шипел Сынмин в ответ. Джисон зарычал: — Заткнулись, блять, и не мешайте работать! Машина где будет? Номер скинь и локацию. — Да, прости, — из динамика послышался стук клавиш и пристыженный голос Феликса, — готово. Джисон отключил связь, проверил сообщение и кивнул. Повернулся к Минхо и пленнику, стоящему рядом с ним. — Ну что, — бодро улыбнулся он и подмигнул, — погнали! Уже через час они стояли возле машины с установленным контейнером. Джисон то и дело поглядывал на пленника и хмурился. — Он нас сдаст, — негромко произнес он, пока грузчик закреплял контейнер. — Он нихрена не простой, я чувствую. Лино с сомнением пожал плечами: — Думаешь? Вроде простой испуганный парень. Джисон оглядел парня еще раз и принялся кусать нижнюю губу. Старший вдруг оглянулся по сторонам и прошептал: — Меня только смущает, что никто не пришел еще. Неужели такой ценный контейнер охраняли какие-то слабаки, с которыми мы уже расправились? У них и оружия-то не было… Хан взял Минхо за руку и положил ее на пояс для инструментов, который висел на талии у Минхо. — Чувствуешь? — Хан говорил уже так тихо, что приходилось буквально читать по губам. — У тебя тут «Скорпион», чешский,  укороченная версия, — он перевел руку на задние карманы пояса, — тут магазин, слева тоже патроны, — он продолжал следить глазами за парнем, — из укороченного пулемета стрелял? Минхо отрицательно покачал головой: — Из такого — нет. Джисон кивнул, как будто бы заранее знал ответ. — Тогда я тебя прикрою, мой уже заряжен. Мурашки галопом пробежались от головы до пяток Минхо. Он вдруг почувствовал опасность. Не от потенциальных врагов и не от запуганного паренька, что уже почти закончил закреплять контейнер, а от Джисона. Тот стоял, хищно втягивая воздух ноздрями. Он подался вперед и прикрикнул: — Блять, за нами идут! Минхо не стал лишний раз вертеть головой, он понял, что это была проверка. Парень у машины встрепенулся, радостно озираясь по сторонам и оскалился. Джисон довольно фыркнул, вытаскивая свой пулемет из кармана пояса. Минхо такого оружия раньше не видел. Он стрелял из больших тяжелых пулеметов, с основательными прикладами и длинным стволом. Их нужно было устанавливать на специальную стойку, а лента патронов казалась бесконечной. Он стрелял из обычных пистолетов разного калибра. Он стрелял из длинных автоматов с нехилой отдачей. Но таких легких, коротких пулеметов, похожих на тяжелый пистолет, он еще не видел. Джисон же держал свой «Скорпион» одной рукой и выглядел так, будто держит невесомый бокал с шампанским. — Крыса сраная, — прошипел младший, прицеливаясь. Грузчик, до этого постоянно трясущийся и боявшийся поднимать глаза, резко спрятался за контейнер, а оттуда: невероятно шустро побежал вдоль контейнерных рядов, исчезая в темноте порта. — Патронов даже жалко на него, — пробормотал Джисон. За спиной вдруг послышался звук шин. Он схватил Минхо за ткань комбинезона на спине, толкнул к машине и крикнул, — Хён, быстро в машину! Все чувства Минхо резко обострились. Из-за переезда, неспешной работы в клубе и спокойных вечеров с Джисоном, ощущение адреналина подзабылось. От этого так волнительно было сейчас чувствовать дрожь в ногах и стучащую кровь в висках. В желудке закрутило, а зрение в момент стало тоннельным. Он взлетел в кабину на водительское сидение, игнорируя подножку. Быстро завел двигатель и тронулся со стоянки. В это время Джисон уже кричал в свои смарт-часы: — Сынмин, код пиздец! Повторяю, код — пиздец! Выезжаем с грузовой стоянки, куда дальше? Из часов послышались быстрые указания Сынмина: — Лино, езжай по главной дороге к выезду. После того, как увидишь слева здание таможни, поверни направо и поезжай в забор. Там совсем чуть-чуть по бездорожью, потом будет гравийка до трассы. — Понял, — Минхо уже выворачивал руль, выезжая на главную дорогу и набирая скорость. — Блять, блять, блять — бормотал Джисон, выглядывая в окно, — они там при полном параде, на двух тачках. В кабине сиденье было единым, на манер дивана. Хан перевернул свой пояс для инструментов и открыл все ячейки, в которых лежали магазины с патронами. Подсел ближе к Минхо и, пока тот вел, то же сделал и с ним. — Будешь мне подавать магазины, — прошептал он старшему в ухо, мазнув губами по виску. Лино было жаль, что сейчас помочь он может только в роли водителя. Было тревожно, что вся грязная работа достанется Джисону. И было страшно. Их грузовик может застрять на бездорожье. Джисона могут пристрелить, когда тот в очередной раз высунется из окна. Они могут перевернуться.   Забор близко. Минхо уже угонял грузовики с контейнерами, но никогда не таранил ими заборы порта. Послышались несколько выстрелов и радостный вскрик. — Минус один! Ебнул им колесо! — Радостно крикнул младший. Одновременно с его криком послышались еще выстрелы, уже вдалеке, и он вскрикнул снова, теперь уже от боли. Хан зашипел и быстро втянул руку в салон. Он осмотрел повреждения: пуля прошла по касательной, содрав немного мяса с предплечья. Ерунда, но неприятно. Минхо некогда было оборачиваться, он лишь прикрикнул: «Держись!», за пару секунд до того, как они протаранили забор. Сетка-рабица с колючей проволкой протащилась с ними несколько десятков метров, прежде чем с грохотом слететь с носа грузовика. Их преследователи уже набирали скорость, спокойно проезжая по расчищенной дороге. Хан пытался отстреливаться, но по бездорожью их так мотало, что пару раз он чуть не выпал в открытое окно. Минхо тревожно поглядывал на младшего и, наконец, протянул руку: — Я буду держать тебя за ногу! — Прикрикнул он, благодаря все высшие силы за то, что он амбидекстр и сможет продолжать вести левой рукой. Джисон вытянул в его сторону свою правую ногу и Минхо крепко схватил его за узкую щиколотку в высоком кожаном ботинке.  Град выстрелов усиливался, от рикошета по металлу начало звенеть в ушах. Небо вдруг рассекла молния, прогремел гром. — Блять, только этого сейчас не хватало! — Закричал Джисон, быстро нажимая на свои смарт-часы. — Где Йена!? — Его люди сейчас в порту, разбираются с охраной и полицией, сам Йена будет ждать вас под Кунсаном, где договаривались, он еще едет, — Сынмин звучал виновато. — Тебе обычно не нужен был никто, кроме водителя…  С неба полил дождь. Кабина подлетела на очередной кочке, Джисон неудачно задел рассеченной кожей на предплечье раму окна и поморщился. Он снова высунулся и несколько раз выстрелил, удовлетворенно отмечая, что они уже въезжают с бездорожья на гладкую трассу. — Без сопливых справлюсь, — преувеличенно воодушевленно сказал он, — просто уточнил, все ли на месте. Послышался хлопок и Лино на несколько долгих секунд потерял управление. Фура с контейнером завиляла и Джисон не вывалился из кабины, только благодаря руке старшего, крепко сжимающей его щиколотку. Хан быстро втянул себя в салон и пододвинулся к Минхо, принявшись шариться в карманах его пояса: — Нам пробили среднее колесо, езжай аккуратно, можешь даже скорость сбавить немного, — он снова принялся громко шептать прямо на ухо, периодически ударяясь виском о голову Лино. Тот схватил его за талию, притянув к себе, чтобы младшего не мотало по сидению. — А я выронил свой пулемет, — грустно добавил Джисон, рвано выдыхая. Его руки и голова успели намокнуть от сильного ливня. Кабину на ровной дороге уже не так трясло, и Минхо показалось, что младший поцеловал его в висок. Хан достал пулемет, зарядил его и взял из карманов пояса Минхо еще пару дополнительных магазинов, переложив в свои карманы. Вновь вложил свою щиколотку в его руку и подтянулся к окну, высовываясь на столько, на сколько это вообще было возможным. Минхо казалось, что у него бесконечный магазин — так быстро он перезаряжался, что между сериями выстрелов почти не было паузы. Грохот грома перемешивался со звуками выстрелов. Послышался треск — Хан вовремя уклонился и пуля влетела в боковое зеркало. При мысли, что следующая может попасть прямо в Джисона, хотелось втянуть его в салон и не давать приближаться к окну. Минхо сдерживался, сосредотачиваясь на том, что нужно не потерять управление и продолжать держать младшего за ногу. Трасса была пустая, за все время мимо пролетел только один автомобиль по встречке. — Ха! — Вдруг крикнул Хан возбужденно. — Я снял их стрелка. Остался водитель! — Послышались еще как минимум с десяток выстрелов и, после громкого хлопка, Минхо увидел в боковом зеркале, как седан, следовавший до этого за ними на хвосте, отлетел на обочину. Машина несколько раз перевернулась, в итоге воткнувшись капотом в большое дерево. — Все? — Неуверенно спросил Минхо, не сбавляя скорость и продолжая крепко держать Джисона за ногу. — Ву-ху! — Завопил младший, вернувшись в салон и тряся пулеметом. — Скорпион не подвел, не зря доставал! Так им! Джисон бесновался на сидении, весело улюлюкая и размахивая руками. Минхо резко выдохнул, ощущая легкость от мысли, что голова Джисона больше не под прицелом. Дождь продолжал барабанить по лобовому стеклу, а гром греметь, но это больше не ощущалось так тревожно, как раньше. Приятная щекотка в груди охватила Лино, и он поддержал младшего, принявшись выть, копируя волка, запрокинув голову, не забывая при этом следить за дорогой.   Они почти приехали. *** Хан Джисон. Их возбужденно трясло еще минут двадцать. Джисон переговорил с Сынмином и Феликсом, отчитавшись, что они подъезжают, и весело перекрикивался с Минхо. — Ты крутой! — Кричал весело Лино, ударяя рукой по рулю, — Хан Джисон, ты просто великолепный! Признаюсь, я тебя недооценивал. Я восхищен! — Нет, это ты крутой! — Хан почти визжал от переполнявших чувств, — как ты вообще удержал этот лоховоз, когда лопнуло колесо? — Я уже угонял контейнеры, — смеялся Лино, — я просто старик с опытом в разном дерьме. — Ты самый крутой старик на свете! — Хан ударил старшего по бедру, придвинувшись ближе. Переговариваясь в таком духе они припарковались на лесной дороге, где их должен был ждать Чонин. Однако, его машины еще не было. Дождь стихал, накрапывал мелкими редкими каплями. Гром уже не гремел и, после того, как Минхо заглушил двигатель, стало совсем тихо. Лес прятал их от лунного света, а фонарей тут не было. Лино шумно выдохнул, откидывая голову на сиденье и садясь посвободнее, ближе к Хану. Хан смотрел на его профиль. На его руки. На его кадык. На его длинные ресницы. Настолько длинные, что от них на скулы падала легкая тень. Джисон почувствовал, что глаза щиплет. Нога затекла, а рук он уже давно не чувствовал — замерзли. Правый рукав был немного пропитан кровью от раны. Дышать стало труднее: то ли влажность, то ли организм не справляется. Он уже не может справиться. Или не хочет? Не хочет. — Хён, — негромко зовет Джисон. Минхо медленно поворачивает голову, смотря странным глубоким взглядом. Его грудь высоко, но размеренно вздымается, а на губах играет полуулыбка. — Мм? — Это должно быть мычание, но у Минхо всегда получается только мурлыкать. Джисон сглатывает. Говорит хрипло. — Прости, что я… тогда, в порту, так невежливо с тобой… Ну, когда ругал при всех. Я просто хотел, чтобы… — Все в порядке, — Он улыбается и говорит так мягко. Начинает казаться, что в эту улыбку, в этот голос, можно завернуться, как в одеяло. — Я понимаю, что это была часть спектакля. — Тогда, — Джисон придвигается совсем вплотную и облизывает губы. Осторожно кладет правую руку на его левое плечо, в очередной раз удивляясь, насколько старший горячий, что даже через комбинезон он чувствует жар. — Тогда, Минхо-хён, и за это тоже прости, — Джисон уже касается грудью руки Лино и часто моргает. Тот сидит тихо, но его глаза то спускаются на губы, то поднимаются, внимательно заглядывая через зрачок в самое нутро, в самую душу. — Потому что это — уже не часть спектакля, — выдыхает Джисон резко в губы Минхо и целует. Минхо отвечает мгновенно: он берет всего Джисона, забирает себе, присваивает, не оставляет ему ничего своего. Хватает за ногу, перекидывая ее через себя, и усаживает его к себе на колени. Сжимает волосы на голове, притягивает другой рукой за талию, не оставляя ни сантиметра между ними. Терзает губы, раздвигая их языком, проникая в рот, исследует изнутри. У Джисона, возможно, впервые в жизни — в голове абсолютная пустота. Пусто и где-то внутри, глубоко в душе, и очень страшно. Одной рукой он притягивает Минхо к себе за шею, другой — цепляется за спину, будто может упасть с его колен, если отпустит. Как будто только так можно заполнить эту пустоту. По щекам бегут мокрые дорожки, он вжимается в Минхо настолько сильно, насколько может. — Эй, — Минхо отстраняется и Джисону почти физически больно, он смущенно крутит головой, пытаясь не смотреть на него, но Минхо берет его лицо в свои ладони и стирает слезы большими пальцами, заглядывая в глаза, — все в порядке, — шепчет он мягко-мягко. Целует его поочередно в одну и другую щеку. — Все в порядке, — повторяет он, тяжело дыша. Джисон судорожно хватает воздух ртом и кивает. С силой притягивает Минхо к себе снова, для нового поцелуя. Если бы можно было вскрыть ему грудную клетку, как шкаф, залезть туда и спрятаться там, хотя бы на пару часов, Джисон бы так и сделал. А пока он лишь сильнее прижимается, больно сдавливает Минхо за плечи и целует, целует, целует… Минхо переводит руки на бедра Джисона и заставляет его поерзать у себя на коленях, притягивая его ближе. Они стонут одновременно, когда их члены сквозь комбинезоны получают такое желанное трение. Джисону кажется, что он никогда не был так «в порядке». Он откидывает голову назад, чтобы немного отдышаться, но едва ли это удается: Минхо целует его в шею, слегка прикусывая кожу, ощутимо, но аккуратно, не оставляя следов. — Минхо-хён, — стонет он и не узнает свой хныкающий голос. Он снова и снова проезжается по бедрам, трется своим членом о член Минхо. Тот стонет в ответ, и у Джисона срывает крышу. Он зеркалит Минхо, но по-своему: оттягивает его от себя за волосы, впиваясь в него нетерпеливо, больно втягивая кожу, оставляя синеватый след и, не сдержавшись, рвет первые пуговицы комбинезона, проходясь поцелуями ниже ключицы. Он понимает, что уже натер нежную кожу своей пробившейся щетиной: вокруг губ у Минхо кожа горит красным. Но он не хочет останавливаться. Он вдыхает его запах: смесь зеленого чая и черного перца, освежающий и обжигающий одновременно. Джисона ведет, размазывает, растворяет в этих ощущениях. Минхо шумно втягивает в себя воздух и, практически отрывает его от себя, вновь глубоко целуя, и уже сам подается бедрами вперед, выбивая у Джисона еще один стон, уже громче. — Нихуя себе, — слышит Джисон. «Нихуя себе», повторяет он про себя, соглашаясь с голосом. Голосом? Минхо под Джисоном резко замирает, крепко хватая его за плечи и медленно отстраняет от себя. Они одновременно поворачивают головы в сторону открытого окна рядом с Минхо и застывают. Изучающий взгляд макне заставляет Джисона совершить практически сальто назад, быстро слезая с колен Лино. — Удивлен, — голос Чонина совсем не удивленный. — Давайте тачками меняться, там продолжите. Мне еще контейнер гнать. — Мы не, — начинает Джисон, но Йена пренебрежительно машет рукой, открывая дверь. — Да похуй. Они смущенно выходят из кабины, садясь в машину, которую пригнал Чонин. Такой же серый неприметный Hyndai Solaris, как и тот, на котором они приехали в порт. Макне обходит по кругу контейнер, скрываясь из поля зрения. Хан красный. Трет смущенно шею, понимая, что до сих пор не отдышался. Минхо выглядит сытым, смотрит на него с поволокой, с тенью улыбки на лице. Издевается? Насмехается? Глумится? Джисону стыдно, он чувствует все и сразу, не решаясь больше взглянуть на старшего. Навязчивое и пугающее: «И что дальше?» прыгает в голове вместе с глупым, мальчишеским восторгом. И стояк еще до конца не прошел. Минхо заводит машину и облизывает губы. Хан отворачивается, потому что теперь, все эти мелкие жесты старшего выглядят по-другому. Теперь он знает, как ощущается его язык, переплетающийся с собственным. Он проводил своим языком по этим губам. Эти руки он ощущал на своем лице, затылке, шее, талии, заднице, на ногах.  Теперь все эти маленькие проявления Минхо перестают аккуратно выглядывать из-за угла. Быть тихими свидетелями его слабости. Теперь все это — часть и Джисона тоже, и он больше не сможет смотреть и не вспоминать… Вдруг оглушительный грохот раздался на всю округу. Они уже успели отъехать на небольшое расстояние, и теперь в зеркалах заднего вида и боковых, было видно, как сзади них горит грузовик. Кабина отделилась от контейнера, накренившись в сторону, а сам контейнер лежал на боку, красуясь высоким столпом огня. Минхо резко вывернул руль, разворачиваясь. — Йена? — Прошептал ошеломленно Джисон. — Йена, нет!