Канпэ

Дом был действительно огромный. Трехэтажный, в стиле минимализм, графитово-серый с декором из светлого дерева, он был вытянутым в длину и выглядел внушительно. Фактически, он состоял из двух домов, объединенных посередине застекленной галереей, где находилась столовая. В левом крыле дома располагались спальни Чана, Хана, Чанбина и Хенджина. В правом: Феликса, Сынмина и Чонина. Бан Чан пытался выгнать Чанбина в правое крыло, чтобы он «приглядывал за младшими», но тот отказался: «Если я не буду за тобой следить, ты вообще спать перестанешь», говорил он. Лино и Чанбин молча зашли в левое крыло неспящего дома. Бин, легко кивнув, сразу пошел по лестнице наверх. Лино же, перед тем как поехать на съемную квартиру, где еще предстоит собрать вещи для переезда, решил зайти на кухню попить воды. В кухне-гостиной стоял полумрак: горел только дополнительный свет: пара торшеров позади дивана и подсветка в вытяжке на кухне. На большом П-образном диване в тени лежала куча из одеял, и Минхо удивился такой небрежности в чистом доме. Напротив дивана стоял большой телевизор, на котором негромко проигрывалось какое-то аниме. Он отметил, что перед уходом хорошо бы все выключить: и свет, и телевизор, а лучше еще сложить эту кучу одеял в какое-то подобие порядка. Ли набрал стакан воды и подошел к телевизору почти вплотную, чтобы разглядеть, что там показывали. На экране мелькал первый сезон магической битвы. Решив, что можно сначала досмотреть серию, а уже после ехать к себе, он стал медленно идти назад. Когда его икры коснулись дивана, он быстро проверил, что садится на чистое свободное место. Какое-то время он, отключившись от прошедшей ночи, наблюдал за происходящим на экране. На очередном моменте напряженной битвы, Лино громко цыкнул, сочувствуя герою. Через секунду он резко, по-девичьи взвизгнул, и плеснул водой на кучу одеял рядом с собой. Потому что куча из одеял рядом тоже сочувственно цыкнула. А потом даже негромко выругалась: — Да за что? Теперь футболку менять… — расстроилась она. Минхо быстро схватил за ножку торшер, который стоял позади него и приблизил свет к тому месту, куда только что плеснул водой. Кучей был никто иной, как Хан Джисон, уютно сидевший на диване в коконе из одеяла и смотревший аниме. Теперь от былого уюта не осталось и следа: Хан щурился от света торшера, направленного ему в лицо. — Почему ты затаился? Сказал бы, что тут сидишь! — Прошипел Лино. Он был больше взволновал, чем зол. Его сердце все еще колотилось от испуга, а уши покраснели от смущения, что он так нелепо себя повел: завизжал и устроил аквапарк в гостиной. — Действительно! А ты заходишь, видишь, что свет горит и телек включен, и даже мысли нет, что тут кто-то есть? — С вызовом спросил Джисон. Он прикрыл лицо рукой от света торшера. Лино опустил его, поставив чуть ближе, чем он стоял раньше, чтобы видеть лицо Хана. — Я подумал, что ты — просто куча одеял, — примирительно пробормотал он. Джисон вдруг задумчиво произнес: — Тогда ты — очень смелый человек! — Заметив на лице старшего замешательство, он пояснил, — я бы на твоем месте просто обосрался, если бы рядом одеяльная куча начала шевелиться… Они посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались. — Прости, тебе, теперь и правда футболку менять надо… да и одеяло, наверное, намокло, — отсмеявшись, извинился Лино. Хан махнул рукой и разгладил на груди футболку с мокрым пятном: — Да, ерунда, сейчас высохнет. Тут не много, на самом деле. — Ты не будешь перематывать? — Уточнил Минхо, показывая на телевизор. — О, нет, — покачал головой младший, — это я фоном поставил пересматривать, пока жду дела. Лино приподнял бровь: — Ждешь… дела? Кто-то должен прийти? — Почти, — Хан достал из одеяльных недр телефон и указал на него пальцем, — звонок. Лино кивнул, отнес обратно пустой стакан на кухню и, вернувшись в гостиную, снова сел недалеко от Джисона. — Я не помешаю? — Уточнил он. Хан уже снова превратился в куколку, завернувшись в одеяло. Из него высунулась рука, показала большой палец вверх и снова скрылась в складках. Так в тишине прошло несколько серий. — Не знаю, — задумчиво произнес старший, — я тоже смотрел раньше, но дальше первого сезона не продвинулся. Какие-то драки ради драк, мне иногда сложно понять мотивацию… хотя в целом ничего… Из кучи послышался голос Хана: — Да, я вот как раз решил пересмотреть. Я тоже на первом сезоне бросил, но, говорят, дальше будет лучше. А вообще, — протянул он, вытаскивая руки из одеяла и сладко потягиваясь, — драки-то мне как раз тут и нравятся. Круто сделано. Новый день взял свое и через большие окна в гостиную проникли солнечные лучи. Они светили Хану в спину и в солнечном свете он казался смешной белочкой, которая только вылезла из дупла, в поисках орехов. Взъерошенные темные волосы светились по контуру, а щеки из-за падающих теней, казались совершенно округлыми. Лино, рассматривая Хана, невольно улыбнулся. «Очаровательный», — подумал он. Младший медленно повернул голову в сторону Минхо. Когда их взгляды встретились, Джисон шумно сглотнул. Они одновременно вздрогнули, когда у Хана зазвонил телефон. Смущенно улыбнувшись, тот указал на экран и приложил палец к губам, выражая просьбу посидеть тихо. Ли кивнул. Он решил было оставить младшего с его звонком наедине, но, не успел он встать с дивана, с него вдруг вскочил сам Хан. В домашней старой зеленой футболке с надписью «Mr. Lazy» и серых пижамных штанах, он выглядел максимально уютно, все еще продолжая быть похожим на сонную белку. Но, как только телефон коснулся его уха, он прокашлялся, выпрямился, широко улыбнулся и глубоким веселым баритоном произнес на английском с сильным корейским акцентом: — Майкл, дорогой! Я так ждал вашего звонка! Что же вы решили? Солнечный свет выхватил Джисона и он стоял, словно на сцене, подсвеченный софитами. Блистать ему не мешала ни растянутая футболка с мокрым на груди пятном, ни пижамные штаны, ни взъерошенные волосы. Вся его фигура излучала уверенность в себе. Лино остался послушать, даже не стараясь делать вид, что продолжает смотреть аниме. Наоборот, он, нашарил не глядя левой рукой в куче одеял пульт и выключил телевизор совсем, смотря на Хана в упор. Младший покивал голосу в трубке, взглянул на Минхо, быстро улыбнулся и подмигнул. — Майкл, я вынужден признать, — он добавил голосу печали и театрально схватился за висок свободной рукой, — вы просто выкручиваете мне яйца! Лино зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос. — Именно так, Майкл! — Продолжал Хан. — Но вы их просто выкручиваете, а мой босс меня за них подвесит, если узнает, по какой цене я совершил покупку, — он коротко рассмеялся реплике, которую услышал в ответ. — Я вас понимаю, Майкл! Но это совершенно не похоже на наши прошлые договоренности. Он медленно прошелся почти до выхода из гостиной, периодически угукая в трубку. Дойдя до портала — в кухне-гостиной не было двери — он уперся рукой в проем, смотря в потолок. — О, — вдруг серьезно произнес он низким голосом. Лино с удивлением обнаружил на своих ногах мурашки. — Вы действительно считаете, что вести бизнес с Тайванем вам будет выгоднее? Мне очень жаль, я хотел пойти вам на встречу. Джисон хитро улыбнулся, но голос его остался прежним — низким и серьезным: — Я все еще надеюсь на обоюдовыгодную сделку, Майкл... Сколько вы готовы продать на Тайвань? — Он покивал собеседнику и задумчиво произнес. — Знаете, я собираюсь сейчас предложить вам продать мне то, что у вас хочет Тайвань… — он послушал ответ собеседника и отрезал, — нет, цену я хочу ту, по которой вы продаете мне. Хан вдруг в несколько широких шагов пересек приличное расстояние от входа до дивана и резко запрыгнул на него, стоя ногами в своем одеяльном коконе. Он отвел левую руку в сторону, словно ловил кого-то в объятия. В его голосе появились нотки обожания, и он стал говорить быстро, с придыханием: — Майкл! Майкл, дорогой! Мы с вами столько лет вместе, вы знаете меня, а я знаю вас. Я люблю вас, практически как брата! Нет, Майкл, я вас обожаю! Поэтому я открою вам маленький секрет. Разрешите мне поделиться с вами самым сокровенным, Майкл! Только обещайте, что не расскажете моему боссу, как я открылся перед вами… — его голос под конец сорвался на трагический шепот. Получилось до того интимно, что у Минхо покраснели уши. — Секрет в том, — младший понизил голос еще сильнее, как будто действительно боялся, что его услышат, — они купят это оружие не для того, чтобы использовать самим, Майкл. Они уже договорились перепродать его. И я знаю, кому! Прошло несколько секунд, прежде чем собеседник снова заговорил. Хан закивал. — Майкл, вы мне как брат, но и я не дурак. Вы же просто продадите все конечному потребителю и оставите меня без товара. А меня, как я уже говорил, просто подвесят за яйца… — Джисон опустился на диван и ровным тоном произнес, — мое последнее предложение: вы продаете все нам. По прежней цене. Взамен мы берем на себя все хлопоты с доставкой. Считайте, самовывоз, как с едой из ресторана. Ну и после сделки я скажу вам, с кем было соглашение у Тайваня. Все документы я вам уже присылал. Если вы принимаете предложение — жду подписанные бумаги у моего бухгалтера через час. Если нет — сделки с нами не будет. Доброй ночи! Хан завершил звонок, но продолжал смотреть на разблокированный телефон в руке. — Вау, — произнес Лино, — это было… — Подожди, — младший поднял палец вверх и принялся медленно считать, — Десять, девять, восемь… Лицо его выражало торжество, хотя Минхо не мог понять, чему тот радуется: сделка вышла как будто бы неудачная и, судя по разговору, Джисон оказался в невыгодной позиции. — Пять, четыре… Старший придвинулся ближе, начав напряженно всматриваться в телефон. — Три, два… Лино сидел уже так близко, что их плечи и бедра тесно соприкасались. Дыхание Ли касалось щек Хана и волосы щекотали висок. — Один! — На экране появилось уведомление от бухгалтера: «Он прислал бумаги». Парни одновременно издали победный вскрик, повернувшись друг к другу лицами и только теперь Хан заметил, насколько близко они сидели и испуганно замер. Лино смотрел на него, приоткрыв рот, с выражением абсолютного восторга. — Вау… — повторил он пораженно, — как ты это сделал? Хан рассматривал, как двигаются губы Минхо, пока он говорил. Как в замедленной съемке. Как его рот медленно открывается, протягивая: «Вау». Как на вопросе верхняя арочная губа оголяет ровные кроличьи верхние зубки. — Джисон? — Как губы вытягиваются на букве «о» в его собственном имени. Хан никогда не думал, что в чьих-то губах его имя так красиво выглядит. — Джисон? Рука Лино трясла его за плечо, пытаясь вывести из ступора. Младший резко отпрянул, отодвинувшись в угол, где валялось одеяло. — Это не мое дело, но может, тебе стоит поспать? Ты залип, — обеспокоенно спросил старший. — Нет, нет, — быстро пробормотал Хан, неожиданно обнаруживший, что на старых пижамных штанах есть катышки, отдирать которые успокаивает. — Я, на самом деле выспался вечером и совсем не хочу спать. Он сидел, поставив одно колено на диван и нервно ковырялся в штанах. Дела по бизнесу кончились, и Джисон вновь превратился в белку, которую насильно вытащили из дупла. Лино, наблюдая за ним, улыбнулся одними уголками губ и неожиданно для самого себя выпалил: — Может, поедим суши? *** В кабинет постучались два раза и, не дожидаясь ответа, в приоткрытой двери показалась голова с торчащим темно-русыми волосами. — Ну почему сейчас? Я еще спал, — захныкала она в проеме. — Проходи, — вместо хозяина кабинета отозвался Чанбин. Хенджин вошел в кабинет Чана, где уже сидел Бин на кресле по левую руку от него. На обоих была надета вчерашняя одежда. «Не ложились еще», — отметил Хенджин, — «И рожи похоронные…». Сам он успел натянуть джинсы и накинуть пушистый джемпер. Он всегда его надевал, когда ему казалось, что он «идет на ковер». В нем он выглядел более милым и хрупким, Чану становилось его жалко и ругал он его намного менее сурово, чем мог бы. — Мы… одни будем? — Аккуратно уточнил он, и, получив кивок от Чана, поник. По лицам парней Хван понимал — разговор приятным не будет. — Хенджин, присядь, — Чан, сидел за своим столом и выглядел так, как будто подрабатывал в круглосуточном магазине и забрал себе все ночные смены. Чанбин выглядел немного лучше, но лицо его было мрачным. Напряжение, исходящее от него, неприятно касалось кожи, проникая внутрь и забираясь куда-то в позвоночник, не давая толком выпрямить спину. Хван послушался и опустился в свободное кресло и, на всякий случай, состроил самое невинное лицо, немного надув губы. Чан посмотрел на него и глубоко вздохнул. — Я, — начал Чанбин ровным голосом, — хорошо к тебе отношусь и непременно решил бы все с тобой лично. Но как будто это касается нас всех, а значит, разговор об этом без Чана был бы, на мой взгляд, предательством. Хван нахмурился. Разговоры о предательстве в Семье не любили. Конечно, они обо многих щекотливых вещах говорили, не приходя к лидеру канпэ. Более того — беспокоить его они начинали тогда, когда уже серьезно пахло жареным. Хенджин в панике принялся перебирать в голове все свои последние косяки. Одна эскортница, которую преподнесли депутату, как элитную, напилась и заблевала ему документы. Нет, из-за этого его к лидеру бы не вызвали. Один проститут сфотографировал популярного актера и выложил себе в соцсеть, из-за чего пошли слухи. Нет, тоже не подходит — Феликс уже помог все уладить. Клуб в последнее время был практически убыточным. Но из-за этого в пять утра в кабинет Чана тоже не вызывали… — Можно хотя бы зачитать протокол или что там делают в суде? — Нервно сглотнул Хенджин. — Потому что я ничего не понимаю! Последнюю фразу он произнес немного визгливо и поморщился. Быть жалким и испуганным перед хёнами не хотелось. Спина покрылась испариной и ему стало противно от себя, что он выглядит виноватым, хотя им не является. — Хённи, — начал было ласково Чан, но Чанбин перебил его, бросив тому на колени маленький пакетик с полупрозрачными кристаллами. — Узнаешь? — строго спросил он. Хенджин взял пакетик руки и внимательно рассмотрел. — Ну, на мет похоже. Я не то, чтобы по нему профи, но как будто качество так себе — прозрачности не хватает, — пожал плечами Хван. Пакетик он и вправду не узнавал, да и подобные наркотики принимал последний раз лет пять назад. Страх потихоньку отступал и голос приобретал уверенные нотки. — А что, если наркотики, то сразу к бывшему наркоману, да? Я, по-вашему, какой-то оценщик или что? Откуда это вообще? — Знаешь, кто такой Намсу? — Спросил Чанбин, игнорируя вопрос. — Еще называет себя Этьеном. — Точно не из топов, — пробормотал Хенджин, смотря куда-то вдаль, пытаясь вспомнить имя. — Не из айдолов тоже, не из клиентов… если в клубе работает, точно не вспомню, они там все на одно лицо, — он вздохнул и, встретившись взглядом с Чаном, быстро добавил, — я сейчас позвоню управляющему, он точно скажет, есть ли у меня в клубе такой! Просто я лично с мелкими проститутами не связываюсь, но он мог в клубе работать. Но он точно не из важных, я бы помнил. Переглянувшись, хёны синхронно кивнули. Чанбин почти ласково посмотрел на Хвана. — Мы уже узнали. Он у тебя в клубе работал несколько месяцев назад. Действительно рядовой парень, звезд с неба не хватал, — он вдруг негромко рассмеялся, — ни с неба, ни за жопу звезд не хватал. Обычная шлюха. — Так, и? — Хенджин вопросительно приподнял брови, окончательно расслабляясь в кресле. Он лег только в три ночи и проспал всего два часа перед тем, как оказался сидящим в кресле перед старшими. — У меня в казино кто-то начал распространять наркотики. Мы с Лино сегодня узнали, кто, — услышав имя новенького, Хван приподнял бровь. — Заместитель управляющего крышевал мелких шлюх, которые этим занимались. К сожалению, — Чанбин на секунду сжал челюсти и продолжил, — дилер, Намсу не знает, кто был еще распространителем. А заместитель, Соджун, свалил в закат, и даже мои парни до сих пор не нашли его. — Заместитель… — сонный мозг Хенджина работал медленно. — А сам управляющий? Это же тот, пекарь, Ёнволь? Который… Резкий удар кулака по столу заставил младшего замолчать. Чанбин поморщился от боли в руке. Хвана осенило и он закрыл рот рукой. — Прости, — только и смог выдавить он тихо себе в ладонь. Бин глубоко вдохнул с закрытыми глазами и продолжил. — Наркотики в совокупности с твоими эскортниками… — Шлюхами, — перебил Хенджин, — Проститутками. Эскорт — это подороже и посерьезнее. Чан громко цыкнул на них обоих и продолжил вместо Чанбина: — Хённи, никто тебя сейчас ни в чем не подозревает. Уж я тем более. Просто мы хотим разобраться. Наркотики, шлюхи… не обижайся, но это все… — По моей части? — Поморщился Хван. — По твоей части, — повторил спокойно лидер. — Этот Намсу сказал, что познакомился с Соджуном в твоем клубе. Поэтому, ты здесь. Пролей нам больше света. Кто может посетить клуб? Хенджин уронил лицо в ладони: — Я бы не сказал, что кто угодно, но… в последнее время я мало за ним следил и как будто бы через одобрение постоянных клиентов прийти может кто угодно. Главное, чтобы тебя привел постоянник, а дальше сам ходи себе спокойно. — Он отнял ладони от лица и глянул в удивленное лицо Чана. — Но это не основной источник дохода! Это просто бордель средней руки. Туда не ходит элита или что-то в этом роде. Я вообще думал его закрыть… — То есть, этот Соджун мог прийти с кем-то всего один раз, а после — ходить туда самостоятельно, без дополнительных проверок? — Голос Чанбина стал таким низким, что Хван неосознанно вжался в кресло в жалкой попытке раствориться в нем. — Да, — тихо пискнул он. — И учета таких гостей, пришедших по рекомендации, нет? — Голос Чана также отдавал железными нотками, но за ними скрывалась нежность к младшему. Эта нежность немного успокоила Хенджина. — Нет, — тихо отозвался он из кресла. Бин разочарованно зарычал, Чан — покивал, заранее зная, что так будет. — Хенджин, ну какого хера!? — Чанбин принялся стремительно повышать децибелы, но лидер остановил его, выставив перед собой руку в предупреждающем жесте. — Хённи, — улыбнулся он. — С сегодняшнего дня клубом ты не занимаешься. С завтрашнего — он закрывается. Сначала всех опросим. Важный персонал распределим. Мелкий уволим. Я позже решу, что с ним делать. Хван благодарно кивнул. Лишиться клуба не так страшно, как пальца. И, хотя он знал, что Чан скорее отрежет палец себе, чем кому-то из членов Семьи; он также понимал, что лидер действительно мог бы это сделать, если бы возникла такая необходимость. — Признаться, я разочарован, что твои дела в таком беспорядке, Хённи, — голос Чана приобрел печальные нотки. — Иди спать. Хенджин снова кивнул, поднялся из кресла, легко поклонился хёнам (хотя обычно так не делал), и вышел из кабинета, по дороге вытирая рукавом пушистого свитера вспотевший лоб. Пережитый страх оставался на спине липкой пленкой. Слова лидера о том, что Хван разочаровал его, отравили, проникли в самое сердце. Сомнения, как пауки, которых разбудили вкусной пищей, поползли по коже, заставляя нервно расчесывать руки. «Ты не справляешься», — ползли они. Хенджин решил принять душ, чтобы смыть их. «Тобой недовольны». Он несколько раз поворачивал ручку термометра, то варясь в кипятке, то замерзая в ледяной воде. «Жалкий наркоман». Он переоделся в свежую пижаму. «Ты даже не знаешь, кто на тебя работает»? Он лег на кровать, завернувшись в одеяло и положив руки под задницу, чтобы не расчесывать их. «Ты здесь лишний». Он зажмурился, пытаясь прогнать эти мысли. «Зря тебя спасли». Он освободил левую руку и укусил себя за предплечье так сильно, что потекли слезы. *** Каких-то полчаса назад он молча и напряженно шел с Лино до круглосуточного магазина в поисках суши. Он проклинал себя за то, что согласился. Последнее, что он хотел — испытывать постоянную неловкость от нахождения рядом старшего. Они друг друга толком не знают, а Хан ненавидел быть один на один в неформальной обстановке с малознакомыми людьми. А уж с Ли… с его красивым лицом, смотреть на которое дольше пары секунд, не краснея, было попросту невозможным. Однако почему-то неловко не было. По крайней мере, не так сильно, как ожидалось. По дороге они встретили уличную кошку и Хан наблюдал за тем, как Минхо достает из кармана пакетик с кормом и кормит ее с рук. Кошка ластится, мурлычет, ест и совсем не думает убегать. — А где твои коты будут жить? Ты перевезешь их к нам или?.. — Поинтересовался Хан, наблюдая за этой милой сценой. Спрашивать, почему старший носит с собой кошачий корм, он не стал. — Поживут у друга, я буду их навещать. Они у него уже давно, а привозить их к вам… не все будут рады даже одной кошке, а тут сразу трое. Запирать их в комнате не дело. Да и им проще будет остаться со знакомым человеком в знакомой обстановке. — Я был бы не против кошек, — тихо прошелестел Джисон. Возможно, чересчур тихо, потому что ответа не последовало. Уже в магазине, набрав еды на какую-то неадекватную для круглосуточного сумму, они разложились у входа за пластиковым столом. Хан быстро накрывал на стол, вытаскивая из пакетов закуски, открывая запечатанные лотки с суши, роллами и сашими. Разлил соевый соус, подал хёну палочки. Лино в это время устало сидел, прикрыв глаза, развалившись на пластиковом стуле. Взяв протянутые приборы, он принялся больше ковыряться в еде, чем есть, думая о чем-то своем. — Как прошел… вечер с Чанбином? Вы не передрались? — Прерывая мысли хёна, поинтересовался Хан с набитым ртом. Он заталкивал себе в рот сразу много еды, а потом долго жевал. Его щеки смешно раздувались, и он сильно напоминал хомяка. Минхо рассмеялся больше от этого вида, чем от вопроса, который также показался ему забавным: — Передрались? Зачем бы нам драться? Нет, он оказался очень классным мужиком, — Лино попробовал сашими, удовлетворился вкусом и подложил порцию Хану в тарелку. — Ммм… — протянул тот, принимая добавку, — это начало большой дружбы? Ли пожал плечами: — Все возможно. Ты мне лучше расскажи про то, что было сейчас в гостиной? — Перевел он тему. — Этот… звонок. Ты казался в невыигрышной позиции. — Ха! — Хан назидательно поднял указательный палец вверх, — у хорошего продавца покупатель всегда должен думать, что продавец немного проиграл. А вообще история такая. Мы закупаем калаши у одного русского. У них там сейчас какой-то конфликт и оружия просто до жопы. Вся Европа кишит им: перекидывают из страны в страну, только успевай ловить. У Африки тоже много, но у них наценка выше, потому что они не производят сами, невыгодно. Так вот, — младший дожевал и смог говорить уже более свободно. Он налил им в пластиковые стаканчики газировку и, сделав глоток, продолжил, — этот мужик любит работать поздно вечером. А разница во времени! — Джисон закатил глаза. — Вот и приходится не спать. Но это ладно. Он же русский. Корейского не знает, переводчикам не доверяет. Да и я, если честно, тоже. По-английски он лучше меня говорит, намного, но акцент этот… не знаю, я за него благодарен или ненавижу его. С одной стороны, он не проглатывает слова, говорит, как по учебнику и эта четкая «р», — для убедительности Хан продемонстрировал раскатистую «р» русского, с которым работает, громко зарычав. Лино рассмеялся. — Но, с другой стороны, иногда он произносит слова как-то… странно, понимаешь? Я со своим акцентом тоже, конечно… так и общаемся, еле-еле. Но работаем уже правда давно, он нормальный. Вообще, его зовут Ми... Миха... Михаил, — Джисон произнес это имя с явными трудностями, — но он говорит, что я ужасно это произношу и просит называть его Майкл. Так и живем. — Я бы не сказал, что ты общаешься «еле-еле», — наклонив голову, протянул Минхо, смотря на Хана в упор. — Я плох в английском, вряд ли весь разговор уловил, — он досадливо поморщился. — Но ты был… я как будто спектакль посмотрел. Щеки младшего покраснели, он быстро затолкал в себя еще сашими и начал жевать, смотря на стол. — Так, ты говорил о Тайване? Почему он решил не продавать туда, а выбрал тебя? Тайвань правда хотел взять оружие только на перепродажу? — Нас, — поправил Хан, — он выбрал нас. Про Тайвань вообще мое любимое, — он понизил голос. — У них сейчас с Китаем терки. Но Сынмин нашел документы, которые подтверждают, что Тайвань продает Китаю оружие. Как тебе такое? — Они в конфликте, но помогают типа вражеской стороне? — Уточнил Лино. Хан с восторгом кивнул, подливая себе напиток. — А где логика? — Логика в том, что где выгодно, там твоя сторона, — вздохнул младший. — Конфликтуют они или нет, если Китай готов за большие бабки купить у Тайваня оружие, он купит. А те продадут. С радостью. А потом снова будут политические терки. А самое крутое, что Тайвань просит оружие по льготным ценам у Америки, мол, для защиты от Китая. Минхо уже смеялся в голос: — Но это не имеет смысла! — Бабки, — пожал плечами Хан. — Бабки имеют смысл. Китаю зачем-то нужен этот конфликт, а без денег долго Тайвань не протянет. Вот и поддерживают их юанем, попутно разоружая… А знаешь, почему я так легко согласился рассказать Майклу, кто конечный покупатель? Лино смотрел на младшего с неприкрытым восхищением и жевал суши. Он вопросительно мотнул головой. — Потому что у них кончается это соглашение в следующем месяце, и никто ничего уже у него не купит! — Хан радостно хлопнул в ладоши. — Я не понимаю, ты злодей или гений? — Покачал головой Лино. — Я злой гений, — буркнул Джисон и принялся перечислять, загибая пальцы. — У нас есть темный репер, чокнутый художник, малолетний психопат, сталкер-зануда, кровавая сплетница и... Чан. Ты кто будешь, я пока не знаю. — Мне стоит попросить у тебя досье на каждого? — Улыбнулся Минхо. — Не стоит, — покачал головой Джисон. — Я не объективен. Сам все поймешь со временем. Они уже закончили есть, и Хан неторопливо собирал мусор в пакет. Лино расслаблено рассматривал улицу, на которой все чаще стали появляться люди, спешащие на работу. Его правая рука лежала на столе. Закатанный рукав рубашки оголял предплечье. Пока Джисон собирал со стола пластиковые стаканчики и приборы, внимание младшего привлекли выступающие вены на руке Минхо. Он засмотрелся на одну из них, особенно крупную. Посмотрел на старшего — тот все еще сидел с прикрытыми глазами — и аккуратно, очень быстро дотронулся до нее. На ощупь она оказалась упругой, но мягкой и легко прогнулась под нажатием пальца. Вдруг эта же рука Лино, быстро пересекая расстояние стола, ущипнула Хана за щеку. Рот младшего приоткрылся и из него вырвался удивленный возглас. Брови поползли вверх. — Все имеет свою цену, — хитро улыбнулся Лино. — Ты думал, я не почувствую? Хан хотел сказать, что смахивал с его руки крошки, а не просто трогал. Что это случайно вышло. Но под касанием Минхо щека теперь горела, и он растерянно потрогал то место, за которое его только то ущипнул старший. — Дойдешь сам? — Спросил Ли. — Я вызову такси, мне еще вещи собирать нужно. Хан кивнул.