На пути к Тихому Приюту

— Что значит «проиграли корабль»?! Вы права не имеете! — Это, фак, кто? Она с вами?.. — Со мной говорить будь любезен, я не прозрачная. — Я не веду разговоры на мужские темы с человечьими бабами! — А я обычно не веду разговоров с тупоголовыми баранами, знаешь ли, но в жизни случаются исключения! — Чо вякнула?! — А ты глухой еще вдобавок? Видя, как у Сколля уже вздулись на лбу вены, Эл поспешил встрять между ним и Лин. Хати, конечно, удерживал своего альфу, но доводить того до кипения как-то не хотелось. — Милая, охлади… — Вы вообще молчите! — пылающая гневом Лин ткнула в него пальцем. — Слышать ничего не хочу, ясно?! Устроили тут детский сад! Никакой корабль никому не проигран! — Слушай, ну… — не зная, что сказать, Эл бросил взгляд на рычащего Сколля, помял шею. — Не делаются так дела, милая. Игра есть игра. Обожди, порешаем, не заводи бучу… — Порешали уже, достаточно! Где вообще Ло носит, он в курсе?! — Слышь, вы бы, фак, истерию самки своей прекратили, — оскалился Сколль, прижимая к голове уши. — Заембали уже визги. — Лин вспыхнула и со щелчком взводимого курка вскинула на него револьвер. Сколль почти мгновенно выхватил из-за спины обрез, ответив ей в лицо чернотой двух дул. — В пинду себе назад свою пукалку засунь, шалава, пока я в тебе еще больше дырок не наделал! — Пасть забетонируй нахер! — рявкнул уже на него Эл. — И ты успокойся, Лин! Сами разберемся! — Слышь!.. — За углом поссышь, заднеприводный! Хавалку сказал не разевай на даму! — Ты базар-то фильтруй нахурь! — Сразу как твою тявкалку на фильтр натяну! — Заткнулись, мать вашу! И сложили оружие! После крика Роги стихло вообще все заведение. Эл, стискивая от бешенства челюсти, оттеснил собой упирающуюся Лин. Сколль повел широкими плечами, но после небольшого промедления убрал таки обрез назад за спину. Лин же револьвер только опустила. Хати в миролюбивом жесте вскинул раскрытые ладони. — Ну что, конфликт исчер’пан? Р’азр’ешили ситуацию? — Я попросил заткнуться, — продолжавший сидеть Рога в раздражении прикрыл глаза и помассировал себе пальцами лоб. — Пожалуйста. Лин прищурилась и положила свободную руку на пояс, как бы невзначай указав револьвером в сторону недругов. — О, так что ты… — ПОЖАЛУЙСТА, вашу мать, мне как еще сказать надо?! Убери оружие, повторяю! Никто ничего не исчерпывает и не решает, пока я не скажу! Затрахали, — он резко поднялся со стула. — Профессор, на приватную беседу, на пару слов. Сайберварги, проводив глазами своего отошедшего начальника, сели назад за стол. Эл наклонился к Линде. — Милая, пожалуйста, не устраивай сцен и не позорь, — как мог мягко зашептал он, приобняв ее за плечи. — Все под контролем, демонюка наш все уладит, н… — он вовремя прикусил язык, стараясь не угнетать в первую очередь себя этим гадостным «надеюсь». — Ну, не штормуй лишний раз, итак на взводе. — Где. Ло? — прошипела она. Эл невнятно замычал, отыскал глазами нервно мнущегося Руди. Черт, нет, этот сейчас только еще больше паники разведет. Ну вот что ей говорить?.. — Он, ну… занят. Демонюка попозже расскажет. Пока потерпи чуток, хорошо? А потом натянет Элу его подштанники на голову за такой перевод стрелок, ага. Но с ним он еще готов объясняться; с Лин — упаси мироздание. Та, слава небесам, послушалась, убрала револьвер в кобуру, смолчала — но всем своим видом прям продемонстрировала, что она думает по этому поводу, сложив руки под грудью и порывисто сев на ближайший свободный стул, закинув ногу на ногу. И глазами начала бурить всех вокруг поочередно. В особенности, сайберваргов, с которыми у них началась натуральная кровавая дуэль в гляделки. У-у, мегера. Эл скосил глаза в сторону Профессора и Роги. Рядом они смотрелись, конечно, забавно — их демон натурально дышал хтонийцу-переростку в пах. Потолки у Рорка в баре были высокие, однако, Профессору все равно приходилось пригибать голову, чтобы не сбивать цилиндром балки. Неудивительно, что очень быстро Рога психанул и пододвинул для него стул. Разговор вели, судя по всему, шепотом. Какой-то напряженный разговор, нехороший. То Рога, то Профессор по очереди то усмехались, то хмурились. Рога периодически покусывал губы и щурился; Профессор — озадаченно выпячивал еще сильнее нижнюю челюсть. А Эл наблюдал за ними и потел. И молился незнамо кому, взывал к кому-то незримому с отчаянным мысленным «пожалуйста». Потом осознал — ментально молил Рогу. И в данный момент готов был на что угодно — хоть в крестец его поцеловать, ей-ëрду, лишь бы он разгреб все это дерьмо и сохранил корабль. Потому что иначе Эл будет драться. Сдохнет — но не отдаст. В конце-концов, сам проиграл — пусть сам и разгребает!.. А потом Профессор и Рога кивнули друг другу и пожали руки. Только вот от этого зрелища, как длинные тонкие пальцы широкой сетью обвились вокруг лапки их демона, скрыв предплечье почти до середины, стало наоборот тревожнее. И когда оба вернулись к общему столу, первый отстраненно и задумчиво улыбался, а у второго лицо было жесткое и серьезное. — Рорк, закрой заведение. Нам надо поговорить. Я заплачу тебе за это время. — У нас и так с деньгами… — Кроха, помолчи. Я предупреждаю последний раз. Присутствовало что-то в его лице и тоне такое, из-за чего Лин не решилась возражать. Эл бы и сам не стал. Рорк же сузил глаза. — Есть беда человек-море? — Да. Гуль немного подумал, выхрепел какие-то слова и рявкнул: — Закрыто! Вон! Поднялся недовольный гвалт и ворчание. Рорк повторил приказ — грубее, злее. Через пару минут в заведении не осталось никого, кроме него, членов команды, сайберваргов и Профессора. Рога сдвинул два стола. Сел. Жестом пригласил последовать его примеру. — Может, стоит позвать остальную команду? — неуверенно подал голос Руди. Рога медленно помотал головой. — Нет нужды, — он в задумчивости поиграл желваками, опустил глаза в стол. А потом указал ладонью на рядом сидящего Профессора. — Мы пришли к соглашению. «Счастливчик Фредди» и его команда наняты на кампанию, детали которой этот… многоуважаемый господин согласен озвучить только кэпу. Посему корабль, в теории, остается при нас… — А вот я ща не понял, — Сколль дернул губой и повернулся к Профессору. — У нас договор был, фак, что мы помогаем тебе с твоим делом, и корабль потом остается нам! Это ты сейчас переобулся так?! — А можно мы перестанем делить наш корабль?! — встряла Лин. Рога ударил кулаком по столу. Профессор молча улыбнулся. — Я не закончил! Все ваши соглашения вы будете решать через кэпа, ясно?! А он, так уж вышло, сейчас на Амазонии. И поэтому вы можете сейчас хоть усраться, но на данный момент разговор о корабле закрыт! — он расслабил кулак, откинулся на спинку стула, снова тяжело вдохнул. — Поэтому сейчас мы берем ваши жопы с собой и отправляемся на Амазонию. — И зачем это нам? — вскинул бровь Хати. Рога ухмыльнулся. — О, ну хотя бы затем, что так уж вышло, что наш замечательный, несравненный, уникальный корабль с его так нужными вам примочками работает от нашего капитана. Поэтому без него это не более чем обычный парусник, который вы в два ваших рыла едва ли долго сможете двигать с места. И, собственно, поэтому, мы с Профессором здраво рассудили, что раз уж ему все равно потребуется команда, то чем мы сами хуже. — Да, но по факту, кор’абль наш, — Хати лукаво улыбнулся. — На данный момент мы шкипер’ы. И нам пр’инимать р’ешение о набор’е команды. Эл гоготнул. — Думается мне, наш Шкипер будет с этим не согласен! Рога дернул губой в усмешке и продолжил: — Что ж, удачи. Рыжий, напомни, когда начинается бал на Амазонии? — Через… — тот нахмурился, прикидывая в уме, — учитывая, что сейчас день… через двое с половиной суток, выходит. А что? — Ну, — Рога поелозил на стуле, устраиваясь удобнее, потянулся, — тогда у нас и, соответственно, у вас, мои волкоподобные друзья, есть всего двое с половиной суток, чтобы вызволить нашего капитана из задницы. Даже интересно, насколько толковую команду вы подрядите за это время, и за какие деньги. Если вы не с нами — вы получаете гору дерева и металлолома, отчего вам проще сразу подыскать другой корабль. Если с нами — сможете выполнить заказ Профессора и получить свое вознаграждение. Эл хотел было возразить и возмутиться по поводу таких грубых формулировок, но смолчал, когда Рога пнул его под столом. Сколль что-то проворчал себе под нос и переглянулся с Хати. Последний потер пальцами подбородок. — И где гар’антия, что мы потом получим кор’абль? Рога развел руками. — Если тебе нужны гарантии, то ты не ту стезю выбрал, беляшик. Могу на мизинчике пообещать. — Я обещаю вам, что вы получите свою награду, — взял слово Профессор. — В данном случае, с учетом озвученных обстоятельств, предложение мистера Рэкхема мне видится самым выгодным. Но должен заметить, — он закатал рукав и посмотрел на приборы мультинаруча, — что если мы хотим успеть на Амазонию до бала, то, учитывая нынешнее местоположение Ао, следует отчаливать не позднее, чем через два-три часа. И да, мистер Рэкхем, — он опустил глаза на Рогу, — хочу напомнить вам, что с этого момента и до освобождения мистера Рига мы никак не сокомандники, а не более, чем союзники. И если обстоятельства сделки перестанут быть для нас по каким-то причинам выгодными, то мы оставляем за собой право ее пересмотреть и даже, по необходимости, расторгнуть. — А попроще? — скривился Эл. — Он имеет в виду, — Рога утомленно повел глазами, — что в случае чего умирать они за нас не полезут и каждый по сути сам за себя. Но это так же работает в обе стороны, так что нам не обязательно вылавливать упавших за борт, например. Если это будет для нас опасно, само собой, — он ехидно прищурился. — Но саботаж я не допущу, Профессор. По-моему, я заплатил за свои гарантии достаточную цену. Тот кивнул. — Даю вам слово, мистер Рэкхем, повторно. Дабы ваши друзья тоже меня поняли, обозначу дополнительно: мы приложим все усилия, чтобы помочь вам освободить мистера Рига, если это не будет для нас излишне рискованным. — Вот и славно, — Рога чавкнул. — Тогда ждем вас через два часа на борту. Профессор приподнял шляпу, кивнул недовольно задумчивым сайберваргам, и все трое покинули бар. И только тогда Эл наконец позволил себе разразиться хохотом. — Хер ко рту ты им конечно филигранно подвел! — Рано радуешься, старик, — Рога помрачнел и попросил у Рорка пинту лагера. — Оплачивать ремонт этот рожожопень отказался. Мы вернулись к тому, с чего начали, только еще с новыми гондонами на борту в довесок. Сам понимаешь, навряд ли удастся их с крайзачкой в один угол посадить и выдать раскраски… Ну так вот, рыжий! — он с возмущением на лице посмотрел на Руди. — Какого черта это было? — Я говорил тебе не скидывать! Мы бы выиграли! — Это я понял, хорошо. Почему? И как? Руди стушевался и замялся, точно забыл какое-то слово. — Я, ну… Аналогичная твоей проблема. Помоги — и скажу. Рога прищурился и некоторое время катал по голове мысли. — Какой-то дар? Проклятие? — Да. — И ты не можешь о нем сказать? — Да! — Но можешь… подтвердить, если догадаются? Навести? Намекнуть?.. — Да, да! — ликующе закивал рыжий. Рога усмехнулся. — Это, видимо, тоже какое-то другое проклятие, да? Как наш Обет Неразглашения? Руди грустно угукнул. Рога сделал глоток, вытер ладонью рот. Ненадолго залип на оседании пивной пенки в кружке. Неизвестно, что он там увидел, но осенило его достаточно быстро: — Последняя бита… Ты видел карты? Или знаешь, какие карты на руках у других? — Да, — Руди облегченно выдохнул, точно с него сняли удавку. — Почти. Проклятие Шулера. Я могу видеть все карты, как если бы другие играли рубашками вовнутрь. Но за каждое такое… — он пожевал губами, — видение расплачиваюсь обманом меня самого. Я обманываю других — значит, в скором времени кто-то как-то обманет меня. — Равноценный обмен, — Рога понимающе и будто бы сочувственно качнул головой. — Видение сквозь предметы — удобная способность… — Только в картах, — Руди виновато и смущенно пожал плечом. — Я же не трендагад, в конце концов. Проглядывать слои материй не могу. Эл сделал себе мысленную пометку. Не об этих ли способностях тогда говорил Рога при Фингере? Но странно, раньше Эл ничего такого про них не слышал… Рога же огорченно цыкнул зубом. — Досадно… Ну ладно. Я ж не знал! Как лучше хотел. — А получил как обычно елдой по лбу, — крякнул Эл. — Да уж если бы… — а потом он приподнялся, перегнулся через стол, что-то поковырял пальцами у Руди на груди и, когда тот опустил голову, резко щелкнул пальцами его по носу. — Боньк. Обманул. Нам ведь новых сюрпризов не надо, да? Руди огорошенно моргнул, потер нос и кивнул. — Я вам не мешаю, нет? Нормально все? Закончили? — обманчиво-спокойно, испытующе поинтересовалась Лин. — Тогда, может, мне кто-нибудь скажет, а что там не так с ремонтом? Вернее, нет — позвольте узнать, а что у нас «так»? — Эл, чувствуя нарастание тембра в ее голосе, предусмотрительно зажал руками уши — вовремя, так как следом Линду прорвало: — Что значит «Ло на Амазонии»?! Что еще за крайзачка?! Чего я еще не знаю?! Я… — она обессиленно всплеснула руками. — У меня нет подходящих слов. Потому что раньше никогда не случалось ничего подобного и никому не нужно было такие слова изобретать! — Кроха, я буду тебе ну о-о-очень признателен, если ты будешь орать хотя бы чуточку потише, — Рога скривился и сделал несколько крупных глотков. — У меня обосраться как болит голова. И я уверен, что это только начало. Пожалей меня, имей хоть каплю сострадания. — А колыбельную не спеть тебе?! — не думала умолкать Лин. — Нет в этой женщине бога, — пожаловался он в пустоту и залпом допил пиво. — Кроха, у нас сейчас есть более насущные дела. И хорошо бы быстренько их сейчас обсудить и начать решать, иначе никто из нас больше кэпа не увидит. Даже не вспомнит о нем. Он просто исчезнет. Думаешь, скандал действительно этого стоит?.. Лин от этих слов только сильнее завелась и раскраснелась. Ох, не ту демон стратегию с ней избрал… — Я бы может и не устраивала скандал, если бы вы соизволили до него не доводить! Но ты вечно сам устраиваешь эти проблемы, будто… — Да твою ж мать! — взревел он, с силой стукнув стеклянной кружкой по столу, отчего та разлетелась на осколки. Зло зашипел, потряс порезанной рукой, сунул палец в рот. Спохватился, застонал, сжал ладонь. — Я голодный! Мне больно! Как еще сказать тебе?! Мне до озвездения как херово сейчас! Видишь вот это? — он выставил вперед покалеченный палец. — У меня по ощущениям так все нутро сейчас искромсано! Мне лицо позволяют держать только гребаные мысли о гребанном кэпе! Ты понимаешь, что сейчас отсчет идет не только на его жизнь, но и на мою?! Потому что я хуже, чем просто сдохну, если умрет он! — он сделал несколько глубоких вдохов, возвращая самообладание. Успокоился. Или сделал вид, что хотя бы попытался. — Так что да, я готов идти на какие угодно меры и лизать пятки пусть даже всей Организации. И до сих пор не услышал благодарностей. Вам такое бесценное сокровище досталось, а вы его не цените… — Так ты на это идешь только потому, что за собственную шкуру трясешься?! Рога в притворном ужасе приложил ладонь к раскрытому рту. — Ох, в самом деле, что же я! Это ведь в корне все меняет, действительно. Ну тогда отбой, тогда не судьба. Черт с ним, с кэпом. Зови остальную команду сюда, не знаю, что еще делать. Или в другой бар какой пойдем. Сядем, за руки возьмемся… — Как его вообще занесло на Амазонию?! — Я не знаю, — на грани терпения процедил Рога, помяв пальцами лоб. — Никто не знает. Тайна, покрытая мраком. Очередное шило оказалось его жопе не по размеру. — Да неужели? — Лин вскинула брови. — А может, в этом тоже ты виноват?! Ведь именно после вашей драки от него не было ни слуху, ни духу, а теперь он вообще черти где! И учитывая, с какой периодичностью мы оказываемся по уши в проблемах из-за твоего неумения держать член в штанах, я не удивлюсь, если и сейчас корнем всех бед окажется твой! — Да-да, я потаскуха. Вообще-то, еще и алкоголик, и каннибал, и шельма, и изувер, и головорез, и много кто еще, но об этом, почему-то, вспоминают не с такой периодичностью! Возмутительно! — Ох, извиняюсь, не хотела умолять твоих регалий! Это лишь доказывает мои слова! — Да, задери тебя Тартар, я виноват! — надолго сохранять контроль у него не вышло. — Я! Довольна?! Легче тебе стало?! Ты вот специально меня сейчас вызверить пытаешься?! — Я его старпом! Я должна контролировать этот бардак! А я даже не в курсе вещей! — Потому что ты как он! Вам что-то скажешь — и вы устраиваете истерику, спасибо, что не с битьем посуды! — Эл, попробовав разрядить обстановку, тихо хмыкнул «дома и не такое было». Не помогло, но Рога поддержал: — Тем более! Вы сами этот бардак устраиваете! Дерьмо случается, кроха, потому что реальность такова, какова, и больше никакова! Только пока я тягаю весла лодки посреди океана этого дерьма, вы вопите, размахиваете руками и раскачиваете ее! — Я как он?! Я?! — Лин от возмущения аж задыхаться начала. — Вы все безалаберные дети! Вы втроем самые старшие в команде, но что вы сделали? Пра-а-авильно. Пошли проигрывать корабль в карты! И в этом вся ваша мужская натура! — Ну разумеется, мужчины — это всего лишь неспособные на ответственность опухоли вокруг писюна, как же я забыл! Про свой случай я даже заикаться не буду. — А что, не так?! Азартные игры, выпивка и девки, вот и все, что вас заботит — или, скажешь, крайзачка не та самая шалава, которую Ло оприходовал несколько дней назад и назло мне пообещал, что возьмет ее в команду?! Рога открыл было рот, но закрыл. На лице у него отобразился какой-то сложный мыслительный процесс. Эл тоже припомнил давнишний рассказ Ло о его злоключениях в день, когда команда пополнилась Мортом. Подтверждать слова Лин не хотелось, но как-то очень уж верно складывалось… — Ладно! Ладно, — Рога снова сделал несколько успокоительных глубоких вдохов, как бы отталкивая воздух ладонями. — Допустим. И что с того? Настала очередь Лин спотыкаться на потоке мыслей. Счет сравнялся. Эл было подумал даже тихонько предложить Руди сделать ставки, но вовремя себя одернул. К тому же, рыжий вообще сидел с лицом ребенка, у которого родители сейчас будут спрашивать, с кем он останется при разводе: с мамой или с папой. — В каком смысле? — А зачем ты везде ищешь смысл, кроха? — Рога сложил руки на столе, пододвинув локтями осколки. — Хорошо, да, вот такие мы уроды: бухаем, просаживаем бабки и трахаемся направо и налево. Это приносит удовольствие. Многие нарочно стремятся к такой жизни. Что в этом плохого? Лин моргнула. — Ты в своем уме? Потому что это плохо и аморально! Так жить нельзя! Это удел самых низших человеческих отбросов и биомусора, у которых ни на что иное ума не хватает! Рога прищурился и склонил голову к плечу. — Хорошо, кроха. Я биомусор. Очередная звезда на грудь, пусть будет, — он выжидающе скрестил руки. — Давай, действуй. — В каком плане? — уточнила сбитая с толку Лин. Он указал подбородком куда-то на стол. — Ну, ты же у нас старпом. Мы плохие, мы идиоты, мы сломали мир и заставили плакать в округе всех котят и беременных девиц. О горе нам. Это мы выяснили. Дальше ты что делать будешь, здравомыслящая ты наша? Лин, судя по мимике, от постановки вопроса растерялась. А лицо Роги тем временем с каждой секундой ее молчания становилось жестче, холоднее. И Элу даже показалось, что и глаза у него заволокло тенью утерянной силы. — Я не… — Ты не знаешь, — хлестко, с шипением выплюнул Рога, тут же собрав языком оросившую губы слюну. — Ты можешь только обвинять. Но ты ни черта не делаешь. Почему не сказали? Потому что хотели сэкономить время. Избежать подобного бессмысленного разговора и ненужных нравоучений, которые все равно ничего не изменят! Не нравится? Ты не в цепях, тебя не держат силой! Не устраивает — проваливай! Следуешь общим интересам и хочешь помочь?! Так не вставляй палки в колеса тем, кто для этого делает все возможное! — он в порыве встал, уперевшись в стол ладонями. — Я хочу спасти кэпа! И видит небо — я сделаю для этого все! И сохраню все ему дорогое — и корабль, и ваши драгоценные жопы, и приглянувшуюся шлюху, и даже лично проконтролирую, чтобы не забыли украденную им не пойми зачем ему присравшуюся пушку! И если для этого надо пару раз нырнуть в дерьмо поглубже, я это сделаю, даже ложку попрошу, чтобы жрать было удобнее! Не нравятся мои методы? Считаешь, что я не прав?! Что мои действия вредят команде?! Что я вредитель?! Или нет, как ты сказала — биомусор? — он низко загоготал. — Что же… — шаг, второй, третий — медленно, угрожающе, походкой хищника, надвигающегося на загнанную жертву. И Эл против воли напрягся, когда он навис над испуганной Линдой и со злобной улыбкой прочеканил: — Ну так скажи об этом. Лицом к лицу, глядя в глаза. Обвини меня прямо, давай. Докажи, что лучше. Брось мне вызов. Дерись со мной, — он наклонился ниже и под конец уже прорычал — утробно, гулко, так, что по спине пробежали мурашки: — Или закрой уже наконец свой рот. И тут Эл аж дышать перестал. Потому что Лин не стушевалась, как обычно бывало. А сглотнула, втянула носом воздух, поджала губы и уверенно вперилась в Рогу взглядом. — Так дай мне такую возможность, — спокойно, даже голос почти не дрожит. — Я не гриб, хватит держать меня в темноте и говне. Я могу помочь. Но вы мне попросту не позволяете это делать. Вырываете отвертку из рук, а потом говорите, что я даже шуруп закрутить не способна… — она вздернула подбородок, откинув с глаз выбившиеся из-под шапочки волосы. — Я ничем не хуже тебя. И не ниже. И я тебе это докажу. Рога тихо — будто бы даже уважительно и восхищенно — засмеялся. — Хвалю за храбрость, кроха. Но ты не сможешь. Просто прими это как факт. Тебе при первой же запробке повесят столько лапши на уши, что ты умрешь от перелома шеи. Она закатила глаза. — Я не собираюсь сейчас спорить с тобой на этот счет. И драться с тобой не хочу. — Я бы тоже не хотел драться со мной, но что поделать, — он пожал губами и хлопнул себя по бедрам. — Если хочешь помочь — просто не мешай мне. Об остальном я тебя сам попрошу, если потребуется. — Угу. Хорошо. У Эла аж под ложечкой заскребло от этого ее «хорошо». Сразу накрыло какими-то воспоминаниями из детства, когда бабка ему так же давала на что-то недовольное согласие, в переводе означавшее «только посмей теперь облажаться — и я тебя так облажаю, что облажайка треснет». Не нужно было быть гением дедукции, чтобы понять, что Лин обиделась. Элу самому за нее обидно было — пусть он и признавал, что слова Роги имели зерна правды. От этого порой становилось жутко — от подобной его прямоты и умения безжалостно вскрывать нарывы человеческих душ. С другой стороны — Линда сама нарвалась, он просил ее помолчать. За что боролась — на то и напоролась. Ничего, подуются друг на друга — и помирятся, не впервой. Но на всякий случай он уточнил: — Ну как, все, не злитесь боле? — Нет, — все тем же категоричным тоном буркнула Лин, что в переводе означало «злюсь, и еще как, и буду дуться еще чертову уйму времени». Рога же захохотал и миролюбиво погладил Лин по голой коленке. — Злюсь? Поверь, старик, вы еще ни разу не видели меня по-настоящему злым. Хотя бы потому, что это стало бы гарантировано последним, что вы увидите в жизни. Я же, так скажем… — он размял шею, — всего лишь недоволен. Пока. Но эти каждодневные скандалы по расписанию у меня уже сидят в печенках. И дабы не усугублять мою ныне и без того расшатанную душевную организацию, предлагаю наконец дружно успокоиться, взять себе по пиву на дорожку и выслушать наш план дальнейших действий. Потому что едва мы пересечем порог — и у нас начнутся гонки на выживание. Так что давайте последний часик перед этим потратим на хоть что-нибудь относительно спокойное и приятное. Пожалуйста, — не встретив сопротивления со стороны Лин в том числе, он почти что ласково выдохнул: — Вот и славно. Нам надо найти денег, потому что наших на оплату ремонта не хватает. Сильно не хватает. Так вышло, кроха, и я не собираюсь обсуждать причины. Все мои запасные планы в случае такого исхода полетели в какую-то манду вслед за кэпом, потому что они предполагали в той или иной мере использование моих способностей, которых я ныне лишен. И это я тоже не намерен обсуждать, — с нажимом уточнил он на ироничное фырканье Лин. — Напомню, что у нас есть около двух часов на решение проблемы, и отсчет уже пошел. Слушаю ваши предложения и мысли. Где и как нам раздобыть бабки? Нерешительное и холодное сперва обсуждение очень быстро переросло в здоровый мозговой штурм. Где-то через пару-тройку предложенных вариантов в бар тихонько просочились Джо-Джо, Двадцать восьмая и Ева, которых не мудрствуя лукаво посвятили в общую суть вопроса и позвали присоединиться к разговору. И Эл надеялся, что никто не заметил его смущения после того, как Ева элегантно опустилась на стул рядом и приветственно чмокнула его в щеку. В сторону Роги в этот момент он специально не смотрел — и без того представлял, что за рожу тот изобразил, судя по изданным театральным вздохо-стонам. Текли и текли драгоценные минуты, одна за другой сыпались идеи — Рога сидел, закинув ноги на стол, и нервно барабанил пальцами по спинке стула, слушая, как казалось, вполуха, но тут же доказывал свою вовлеченность, приводя аргументы против очередного варианта. Иногда словно бы невпопад задавал какой-то вопрос — и снова погружался блуждать по чертогам собственного разума. А Эл наблюдал за ним, за Лин, за другими членами команды, и ловил себя на мысли, что Рога… действительно толковый лидер. Мог бы быть им, на самом деле, играючи, если бы захотел. А потом вспоминал их разговоры, Логана, сопоставлял действия и реакции — и понимал. Рога может исполнять роль лидера. И он ее исполнял, потому что так требовалось. И исполнит вообще любую роль при необходимости, абсолютно — сам когда-то об этом говорил. Вот только Эл так и не понял до сих пор, чего желает и хочет сам Рога. И, судя по его сосредоточенному лицу, по иногда проскакивающему нервному тику, по срывающемуся ритму перестука пальцами, Рога в восторге от подобного положения дел не был совершенно. — Рыжий, а утренний туман сошел уже? — прервал он вещавшего в этот момент об окружающих водах Руди. — Так я тебе и говорю! К югу уже начинается разлом Карстовой лощины, пусть и под поверхностью моря. Много подводных вулканов, рельеф дна своенравный. Кипящее море не зря так называют. Ао наверняка будет обходить — как бы тогда расстояние до Амазонии не увеличилось, если на восток направят. А если на запад, то нам на руку… — Там есть туман? — Ты меня слушаешь вообще? Там фумарольный дым висит. Круглосуточно. Уж лучше бы был туман. Рога отрешенно угукнул и сполз ниже по стулу, боднув затылком спинку. Лин заспорила с Руди по поводу маршрута. А еще Эл подметил, как демон время от времени морщился, глубоко вдыхал, елозил на стуле, пытаясь найти более удобное положение в пространстве, массировал пальцами лоб… И от этого ощущал к нему какое-то неприятное, щемящее сочувствие. Обсуждение свернуло уже на какие-то совсем далекие дальнейшие планы: про амазонок, про гулей, про бал, про навтыкание звездюлей Ло… После очередного нервного вздоха Рога бросил взгляд на настенные часы и прозудел: — Ладно, времени нет уже. Не знаю, давайте, сейчас вот вообще не думайте, просто скажите первое, что в голову придет. — Есть хочу, — бодро ответил Джо-Джо. — Под лопаткой чешется, — подхватив, пожаловалась Двадцать восьмая. Сидящий рядом ящер тут же услужливо пошкрябал ей когтями спину, и она расплылась в блаженной улыбке. — Немножко ниже… Вот тут, да. Спаси-ибо. Рога скривился и отмахнулся. — Все, стоп, ладно, понятно. Не густо с вас пушнины, други. Пожалуй, по-своему сделаю, — и не успел никто вставить слово, как он окликнул в сторону барной стойки: — Рорк! Нет желания вспомнить былые пиратские годы и присоединиться к нашей команде? Шелест отвисших челюстей Руди и Лин украсил его вопрос помпезным колье. Эл поинтересовался за них: — По-твоему у нас новых морд на борту не достаточно? Ты в кураж что ли вошел? — Я просто здраво оцениваю наши силы, — Рога повернулся к внимательно слушающему Рорку и во всеуслышание пояснил: — Напоминаю, что мы планируем сунуться на Амазонию. Во время бала. И, признаться откровенно, пока я план наших действий непосредственно уже там представляю смутно. Любая помощь нам будет не лишней, и каждая боевая единица — на крайний случай! — на вес золота. Особенно такая. Да и я сразу как-то думал его к нам захомутать. Сделка есть сделка, помнишь, Рорк? Ты говорил, что пойдешь, если он правда страха не ведает. Вы ведь подружились с кэпом? — он глянул на него исподлобья, слегка наклонив голову. — Неужели у тебя никаких чувств не вызывает факт, что твой друг попал в плен к твоему врагу? Гуль повторил за ним наклон головой: сперва в одну, затем в другую сторону. Чуть приоткрылись и захлопнулись обратно створки горба — несколько раз, точно имитируя судорожное дыхание. Эл поморщился из-за тонкого духа душного гульего запаха. — Есть, — медленный, монотонный, рычащий скрежет. — Рорк есть злиться. Есть долг. Есть… — он будто бы то ли задумался на мгновение, то ли осекся. — Будет надо — отдать. Будет надо — пирамида. Друг. Есть долг… — щелкнули челюсти; щелкнули створки горба. — Х,оро’ор. Да. — Вот и славно. Руди икнул. — А… Почему? — нерешительно обмерла наконец Лин. — А бар? А жизнь тут? Как… — Просто не думай об этом, кроха, — Рога отдал Рорку салют. — У гулей иная логика, и ты ее никогда в жизни не поймешь. Я-то ее едва ли понимаю. Потому даже не пытайся. — Лин обиженно фыркнула, на что Рога со вздохом разъяснил: — Не потому что ты какая-то тупая, а потому что я, в отличие от тебя, не человек, и логика у меня во многих аспектах тоже иная. Бар? Да ему плевать на этот бар. И мне было бы плевать. Он руководствуется вообще иным, одному ему понятным. Так что согласился — и спасибо тебе за это, Рорк! — Раз так, — Ева чуть приподнялась, поправив платье, — позвольте и мне присоединиться. Эл вскинулся. Рога шокировано округлил глаза. — Это еще с чего бы?! — Я и без того хотела просить вашего капитана подхватить меня с собой, — она мягко улыбнулась и погладила переставшего дышать Эла по руке. — Я тоже получила приглашение от Пазла на свадьбу. Обижать его отказом в мои планы не входило, да и транспортными маршрутами пришлось бы добираться куда дольше и в менее приятной компании. А в остальном ты знаешь, Рони, — ее глаза проницательно сощурились, — насколько полезной единицей я могу быть. К тому же, это мой долг — помочь Повелителю Господина. — Пазл тебя позвал? — Эл честно старался, чтобы голос звучал ровно, но не вышло. Ева хохотнула и задиристо вскинула подбородок. — О-о, это такая история! Я гонялась за ним, будучи наемницей, еще когда многие из вас учили алфавит. Противостояние было настолько занятным, что как-то само переросло в добрую дружбу. Исключительно в дружбу, — хитро скосила она глаза на Эла, из-за чего тот поспешил отвернуться. — Сколько же тебе лет? — удивилась Лин. Ева слегка наморщила лоб, невесомо пошевелила губами, подсчитывая. — Пятьдесят один, выходит. Вот теперь нижняя челюсть захрустела у всех за столом, кроме Роги. — А я не говорил разве? — он усмехнулся. — Она у нас бабуся. — Она тебе не бабуся, тошнота ты пережеванная! Рога смахнул несуществующую слезу. — Ох, старик, я даже скучать уже по этому начал, спасибо. Внуков только не настругайте полный корабль, а то раскрасок не напасемся… — Да пошел ты к херам свинячьим! — Да хоть к каким уже… — себе под нос вздохнул Рога, еще раз бросил взгляд на часы и поднялся. — Все, ладно, погнали. Ева… Черт с тобой, хорошо, действительно пригодишься. А теперь, — он оперся руками на стол и свел на переносице брови, — слушайте меня очень, очень внимательно, не перебивайте, запоминайте, и не приведи Боги кто-то из вас напортачит… Он не раскрыл всех деталей своего плана. Просто раздал короткие указания. Забрать то, заскочить туда, сделать это… Кроме прочего, в карман киборга он сунул небольшой завернутый в тряпицу предмет, наказав ни в коем случае не разворачивать и по сигналу выбросить его в ближайшую вентиляционную шахту — в крайнем случае. И в итоге, когда команда уже начала разбредаться из бара, Эл тормознул его у выхода на разговор тет-а-тет. — А сам ты куда сейчас? Рога отвел глаза. — Не важно. Следуй своей задаче. Эл встряхнул его за плечо. — Нет уж, хватит тайн, говори давай! — Это не тайна, — Рога раздраженно стряхнул с плеча его ладонь. — Это осторожность. Чем меньше вы знаете — тем проще вам будет остаться безучастными… До Эла начало доходить. И эта догадка ошпарила его как кипятком. — Эй! — Рога поднял на него лицо. — Ты не один боле, помнишь? И не обязан весь риск брать только на себя. Рога снова опустил глаза. Неуверенно пожевал губами. — Скажи мне, старик… Готов ли ты будешь встать на мою сторону, если я совершу нечто… сомнительное? Можешь ли ты сейчас с уверенностью ответить, что для тебя в приоритете? И на что ты готов для достижения цели? Эл нахмурился. — Дурацкий вопрос… — Вот именно, старик, — Рога с печальной усмешкой покачал головой. — На эти вопросы нельзя ответить искренне и правдиво, пока они не станут насущными и пока ты в лоб не столкнешься с их причиной. Поэтому я не скажу вам. Потому что, вероятнее всего, мне придется сделать нечто плохое. С точки зрения некоторых из вас даже ужасное. И когда я это сделаю, я просто буду следить за вашей реакцией и задам эти вопросы. Хотя по большей части мне и будет насрать на ответы. А вот сейчас обидно было. — Насрать? На наше мнение, то есть? Серьезно? И что значит «ужасное»? Что ты задумал? Рога медленно моргнул и толкнул двери бара. Взгляд у него был пустым. — Прости. Просто мои приоритеты уже давным-давно расставлены. А что до остального… — ненадолго замешкавшись, он вздохнул, точно воздух из легких выдрали у него клещами. — Прекрати обманываться на мой счет, старик. Я чудовище. И никогда этого не отрицал. Он затрусил вниз по улице, оставив Эла одного. И тому казалось, что он видел, как за их демоном волочатся по мостовой невесть кем навешанные кандалы.

***

— Как думаешь, с капитаном все будет хорошо? — Двадцать восьмая озабоченно оглянулась по сторонам. Повышенное внимание ее беспокоило. Шагающий рядом Джо-Джо прекратил выискивать среди торговых лавок нужные и обернулся к ней. — А почему не будет? — Разве ты не заметил? — она неуверенно подтянула локти к животу. — Все так нервничают. Даже Рога… — От него пáхнуло стр-рахом, да. И злостью. Как р-раненный хищник, — задумчиво согласился ящер. — Они все так пахнут здесь. Это плохое место, — он обвел кончиком морды улицу. — Но Р-рога важный. Он пр-ридумает. А мы поможем. Двадцать восьмая подняла на него глаза. — Думаешь, я смогу? — Помóжить? — Быть полезной… — Я не думаешь, — Джо-Джо мотнул головой. — Надо делать. Все, что можешь, пока не умр-решь. Быть полезным важно, закон стаи. Стар-ршие помогут тебе, потому что важные. Ты поможешь им. Даже если не спр-равишься… Это как в охоте. Даже кор-роткий лишний шаг может пр-рибавить вр-ремя др-ругому. Потому пр-росто делай, — он оскалился, изобразив улыбку, и дружественно положил лапу ей на плечо. Прикосновения у него были тяжелые, холодные. — А стар-ршие сделать остальное. «Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста, помогите! Позовите старших!..» Слова — чужие, но такие знакомые. Потрескивающий шуршащий звук, будто кто-то быстро перелистнул книжные страницы. Двадцать восьмая дернулась и остановилась, испуганно оглянувшись по сторонам. Внезапное наваждение пропало так же резко, как и появилось. Чьи это были воспоминания?.. Джо-Джо остановился тоже, настороженно напрягшись. — Все в пор-рядке? Двадцать восьмая наморщила нос и зашагала дальше. Наверное, просто показалось что-то. — Да, мне послышалось… Не обращай внимание. — Джо-Джо спокойно кивнул, принимая ответ. Все в порядке. Двадцать восьмая вернулась к прерванной теме: — А ты не думал… То есть… Как стать важным? — Делать важное, — он будто бы в неуверенности сузил глаза; в горле у него заклокотал непонятный звук. — Об этом я не думал никогда. Это не то, что я могу. Чувствую так. Видно было, что вопрос ящеру неприятен. Возможно, у него тоже есть что-то травмирующее в прошлом, как и у всех. Двадцать восьмой не нравилось видеть людей грустными. — А ты можешь… Помочь мне помочь? — она солнечно улыбнулась. — А я помогу тебе стать важным. Джо-Джо оживился, кивнул, после чего оглянулся по сторонам и указал пальцем на одну из лавок. — Там. Нужно добыть глицер-рин. И фильтр-р-маски. И детали для ветр-родуя…

***

— Ну погоди, погоди, не кипятись только, давай договоримся… — Уже договорились, если мне память не изменяет, а я деменцией пока не страдаю. Четыре сотни долга, по расценке один к трем. Итого один миллион двести тысяч только долговых. И еще мои три миллиона, которые твой завшивый гений превратит в девять. Я бы на твоем месте поторопился взяться за кисточку, ну или чем ты там свои художества рисуешь… — Ты с ума сошел? Это невозможно! За такой срок… — Ну, думаю, у тебя в твоих хомячьих закромах наберется не одна сотня миллионов. Поделись уж, не обеднеешь. — Я не храню фальшивки! — В уши мне вот только ссать не надо. У тебя полчаса. В противном случае я найду, как повыгоднее толкнуть на черном рынке твои истрепанные органы. — Ну подожди, ну что ты так сразу, давай договоримся… — Уже договорились, Дэни. Десять миллионов двести тысяч. Через полчаса. И без того неоправданно высокая цена за твою жизнь…

***

Погрузка шла полным ходом. Вокруг перекрикивались рабочие. Чарли в очередной раз пробежал глазами по спискам накладных и перевел цепкий взгляд на громоздящиеся на палубе ящики. — Тут указаны чертежи. Тора выругалась. Всю душу вынул уже, собака, а ведь они еще даже расчет от них не получили! Не удивительно, что старший по погрузке быстро взвыл и послал за ней. Потому что у этого долговязого после проверки товара и накладных возникло слишком много вопросов, на которые старший или не мог, или банально заколебался отвечать. Тоже лодырь безответственный тот еще… — Ну раз указаны, значит будут! — она быстро оглядела своих людей; оценила, кто чем занят. — Фингер! — Из люка трюмов показалась голова чертежника. — Задание есть. — Но Макер, мэм, я орудия… — Да все там в порядке с орудиями, я лично уже трижды проверила, — она стрельнула ненавидящим взглядом в сторону Чарли. — Принеси из моего кабинета стопку чертежей. Нижняя левая полка. Пометка «Сайфер». Бегом! — Слушаюсь, Макер. Толстяк с неуклюжей проворностью побежал прочь. Чарли посмотрел ему вслед, мазнул вниманием по молчаливо сидящим на трапе бака мальчику-ароройверу и крайзачке и повернулся назад к Торе с непроницаемым лицом, указав пальцем на очередной пункт списка. — Порох. Недовес в один и семь десятых фонта. Да ему бы в аптечной лавке сидеть с такой скрупулезностью! Тора закатила глаза и сжала зубы. Ей хотелось завыть.

***

— Мамочка будет ругаться, если узнает… — Да к чертям выдранным эту грымзу!.. — Потише, прошу! Не ругайся так, пожалуйста. Знаешь же, в каждой стене несколько пар ушей. У меня клиент уже скоро… — Эй, ну-ка, посмотри на меня. Вот так. Немножко потерпеть осталось. И клиентов, и сплетни, и грымзу — весь этот гадюшник. Хорошо? Мы же обещали друг другу, помнишь? Тогда, после отбоя. Домик, ромашковое поле, собака, сон до обеда, тосты с тыквенным джемом… — Я помню. Всегда помню… — Вот, видишь! Но ты для этого должен мне помочь, это очень важно. Каждое слово. Я могу рассчитывать на тебя, малек? — Конечно, Руж. Я все понимаю… И сделаю все, как ты сказал. Каждое слово. — Будь осторожен, хорошо? Запомнил, на какой адрес птицу отправлять? «Счастливчик Фредди». — Да, я… Я запомнил… Руж? — М? — Мы ведь еще увидимся, да? — Ну вот нахер ты… Черт, да, прости, конечно. Конечно, малек. Глупый вопрос. И я обязательно тебя вытащу отсюда. И все будет хорошо…

***

Ева еще раз перепроверила содержимое сумки. Сменная одежда, оригиналы документов на трактир, уходовые и косметические принадлежности, деньги, кольца Рони, записная книжка… — Так. Инструкции управляющему оставила, вещи собрала, ваши вещи все переправили… — вспоминала она вслух, вместе с этим проверяя внешнее облачение: кожаный походный комбез, перевязь с ножами, связка отмычек, дымовые шашки… — Вроде, ничего не забыла. Деток будем ждать? Лин подняла глаза на часы. — От торговых рядов ближе до доков; думаю, они сразу пойдут туда, — она перевела взгляд на Еву и мило смутилась. — Непривычно видеть тебя такой… — Мне тоже, — она усмехнулась, собирая волосы в низкий пучок. — Надеюсь, я не совсем растеряла навыки за время мирной оседлой жизни. Уж обузой для Господина точно стать не хочется. — Подумаешь, — Лин рассерженно фыркнула. — Сам та еще обуза… — Это ты зря, родная, — Ева застегнула сумку, взвалила ту на плечо. — Если Рони намерен решить проблему — он ее решит, так или иначе. За нами — лишь следовать его указаниям и не подвести. Не недооценивай кровного Рэкхема. — Порой мне кажется, что я его наоборот излишне переоцениваю, — она снова фыркнула, поднялась с дивана. — Наверняка ведь никакого плана у него нет! Потому и не сказал ничего. Только корчит из себя дохрена важного. Ева свела на переносице брови. — Не говори так. Если Господин не сказал — значит, на то есть причины. — И какие же? Легкие кольнуло вздохом. Ева опустила глаза. Девочке еще слишком многое требовалось понять и принять, если она банально хочет выжить. — Когда-нибудь ты поймешь. Причины, почему люди идут за другими людьми и безоговорочно верят. Почему просто следуют приказам. Почему доверия тебе — достаточно. — Я итак это понимаю! Ева хмыкнула и покачала головой. — Не совсем, родная. Ты представляешь, почему не умеющий плавать человек бросается спасать утопающего. Но до сих пор не понимаешь, по каким причинам он делает это вместо того, чтобы просто бросить спасательный круг, — она сжала пальцы на ремне сумки. — Рони, к сожалению, в отношении других тоже не всегда это понимает. Лин упрямо сложила руки под грудью. — Спасательного круга может и не быть. — Спасательный круг есть всегда, родная. Не бывает безвыходных ситуаций. Просто иногда выход из ситуации тебя не устраивает, — она окинула взглядом комнату и шагнула к двери. — Пойдем. Попробуем догнать Джо-Джо и Двадцать восьмую у торговых рядов. Я бы хотела еще успеть купить пару вещиц в дорогу…

***

— Триста тысяч. — Пф. Пятьдесят. — Двести пятьдесят. — Семьдесят пять. — Двести? — Сто — и по рукам. Большего не дам. Решай. — Черт с тобой… По рукам. Только попробуй обмануть! Я под трибунал могу пойти, помни об этом! — Конечно-конечно, долг превыше всего. Но как хрусткая купюра сердце не греет… — Да что ты понимаешь! — Размер твоего жалованья — и это главное. Остальное не мое дело. Просто выполни поручение — и все останутся довольны. — Всего лишь нажать кнопку открытия шлюза? Точно?.. — Точно. Всего лишь нажать кнопку. По сигналу. Ты поймешь, по какому — он будет громким, если вообще будет. А хотя… Вот еще. Было бы неплохо, если ты позаботишься, чтобы в ближайшие пару часов в патруле западной стороны стояли твои люди. И чтобы они чисто случайно не заметили в тех водах ничего необычного. Корабля например какого одинокого… Справишься? — Ты мне заплатил за то, чтобы я справился. А остальное, как ты сказал, — не твое дело. — Всегда приятно иметь дело с умными людьми. Рассчитываю на Вас, лейтенант.

***

Пометка «Сайфер». Нижняя левая. Пометка «Сайфер». Нижняя левая… Главное, не забыть! Запыхавшийся Фингер ввалился в кабинет Макера. Поморгал, нашарил рукой на стене рубильник, снова заморгал от резанувшего глаза света. Надо поторопиться, нельзя заставлять ее ждать, на него часто ругаются, что он медленный… Он огляделся. Пометка «Сайфер». Снизу слева… Стеллажи были широкие, на несколько ячеек. Стоял высокий стеллаж слева. Прямо, за столом, стеллаж имел снизу четыре ячейки. И справа — тоже стеллаж, поуже, внизу длинная широкая полка. И везде тубусы, папки, листы чертежей. Фингер растерянно захныкал. Какая полка имелась в виду?! Какие бумаги? Откуда? Снизу всего левого стеллажа? Левая полка среднего? Бумаги слева в правом?.. Из кармана штанов высунулся и пискнул Мистер Сплинтер. Фингер погладил его по голове, ища помощи. — Мистер Сплинтер, я запутался. Она ведь сказала снизу слева, да? Но тут так много лево… Для достоверности, Фингер вытянул вперед руки. Его учили — лево там, какой он рукой пишет. Он пишет вот этой… вроде бы… Да, точно, тут лево. Вроде бы… Пометка «Сайфер»… Он аккуратно, стараясь ничего не задеть и не уронить, зашел за стол; внимательно, по слогам прочитал надписи на нижних полках. Нашел широкий сверток, подписанный «Сайфер». Обрадованный, схватил его, поднялся, развернулся было уйти… И увидел на столе разложенный чертеж, изображавший что-то вроде руки. Линии были ровные, грубые — красиво, но с недочетами в деталях конструкции. Фингер интуитивно провел пальцами по смутившей части чертежа, повел рукой ниже… И напоролся взглядом на угловатую подпись «Сайфер» в углу. Накатила паника. Пометка «Сайфер»! Но ведь оно не снизу слева. Но с пометкой… Снова вытянув руки, он перекрестил их, попытался представить проекцию. Имелось в виду его лево или лево чертежа?.. Пометка внизу справа, но если бы он был чертежом, то слева… Ох, как же тяжело с этими лево-право, как же он запутался! Фингер постучал себя по лбу кулаком. — Ну же, соображай, дурацкая глупая голова! Глаза забегали по столу, заново обшарили нижние полки стеллажей. Вдруг он все же понял неверно? Он часто понимает неверно. Макер в таких случаях ругается. Все на него ругаются. Потому всегда лучше сделать, принести больше, чем недоделать или что-то забыть — лишнее просто уберут. Поворчат, но не станут ругаться. Это не так страшно. Он собрал в кучку содержимое всех предположительных нижних лев; бережно свернул разложенный чертеж, положил его к остальным. Макер, видимо, забыла один чертеж на столе — а он умный, он догадался, он понял пометку, смог прочитать. Он докажет, что он ответственный! Он обнял кучку и принял на грудь. В верхней части живота кольнуло. Фингер чуть перехватил ношу, отвел чуть пониже, рискуя уронить, но что-то в нагрудном кармане комбинезона продолжало больно и неудобно давить. Фингер поставил стопку, залез в карман и охнул. На ладони лежал маленький, размером с яйцо, серый магнитный камешек, с аккуратным срезом на боку, демонстрирующим красивое красное нутро. Таких камешков видеть еще не приходилось. Как же он забыл! Тот черный человек! Он ведь дал ему его; и сказал, что когда бригантину с голубыми в горошек парусами спустят на воду, надо будет… Он оглянулся. Решетка вентиляции обнаружилась в полу в самом углу. Приподняв бандану, Фингер размежил третий глаз, сосредоточился, напрягся. И с трепетом задержал дыхание, как при погружении на глубину. Тридцать семь. Тридцать шесть. Тридцать пять… Мир вытянулся и расслоился, раздались в стороны пол, потолок и стены, предметы точно предстали глазам одновременно со всех ракурсов и вместе с тем истончились, сделавшись полупрозрачными. Фингер сглотнул, опасливо проследил за путем, который проделывали катакомбы вентиляции, стараясь по возможности не смотреть вниз — туда, где, как казалось, под ногами постепенно разверзалась пропасть: на нижние этажи, к механизмам Ао, к морскому дну, и дальше, дальше, страшнее, громаднее, обширнее, выше… Бесконечный многомерный лабиринт, замкнутый сам на себе, в котором можно увидеть не просто самого себя со всех сторон, а себя перевернутого, бесконечно-многомерно замкнутого, с сердцевиной без какого-либо цвета, даже черного. И чем дольше смотреть — тем дальше и больше оно расслаивалось, размноживалось, накладывалось одно на другое и видоизменялись, как узоры калейдоскопа. Дольше, чем тридцать семь секунд, Фингер на этот мир не смотрел. Потому что дальше получалось видеть слишком далеко. Слишком страшно. Он не помнил, почему и откуда взялась цифра «тридцать семь». Не помнил, что именно можно было увидеть дальше. Не знал умных подходящих слов, которыми можно было описать увиденное уже после двадцатой секунды. Но почему-то пребывал в уверенности, что если он нарушит запрет, то разозлит этим что-то. Нечто бесцветное, многогранное и бесконечно-замкнуто ужасное. Что нельзя обозначить не то что словами, но даже звуками. И тогда Фингер замкнется сам на себе. Он быстро зажмурил все глаза и натянул бандану обратно, стремясь спрятаться от страшного того мира. Все, все, надо успокоиться, все позади, он снова в безопасности. Это было нужно. Чтобы не подвести того черного человека и защитить Мистера Сплинтера. Он справился, он молодец. Он посмотрел, увидел. Должно подойти. Неуклюже работая отверткой, Фингер открутил решетку и с максимальной возможной силой кинул камешек в недра вентиляции. Посидел немного, вслушиваясь, как тот все тише и тише дребезжит о металлические стенки где-то там, внизу и далеко… Довольный, он вернул решетку обратно. Снова пискнул мистер Сплинтер. — Видишь, теперь все точно будет хорошо, не бойся, — Фингер любовно почесал питомца по шейке. — Он сказал кинуть этот камешек в вентиляцию, чтобы он улетел далеко-далеко, но не дальше доков, не глубоко, и чтобы никто меня не видел, и никому не говорить. Вот ведь чудной! Зачем ему он там нужен, в вентиляции ведь ничего нет, только воздух. Как думаешь, может, он хотел его так спрятать? Какой глупый. Он ведь его больше там не найдет. Надо будет лазать по всей вентиляции. А она длинная, такая длинная, Мистер Сплинтер, ты бы видел, — он задумался. — И маленькая. А в маленькое только ты можешь пролезть у нас, да? Ты ведь тоже маленький. Но, — он снова задумался, — черный человек тоже маленький. Возможно, он пролезет… Главное — никому не говорить! Он сказал, что это сюрприз. А сюрпризы нельзя портить, так говорила Макер… Ох, Макер! — спохватился он, вернувшись за чертежами. В этот раз ничего не давило и не мешало. Фингер кое-как выключил свет, поблагодарил проходящего мимо рабочего, помогшего закрыть за ним дверь, и торопливо понес свою драгоценную посылку в сторону бригантины.

***

— Эй, малыш. Хочешь подзаработать? — Что за вопрос, сэр, конечно! — Умничка. У меня к тебе будет до крайности простое поручение. Ты ведь всех здесь знаешь? — Тика Скороходом не просто так зовут, сэр. Не смотри, что я мал. Я всех и вся на Тортуге знаю — от северного луча, до южных. Говори, кто нужен — я скажу, сколько это стоит. Где, что или кого найти скажу за пять сотен. — Перспективное ремесло выбрал. Информация всегда ценится высоко. Тогда слушай сюда, Тик… Я дам тебе вот этот конверт — а ты его передашь одному конкретному человеку, когда тот появится на Тортуге. Не скажу, когда именно, но, думаю, что довольно скоро — может, в течение пары недель, или месяца. Высокий, в цилиндре, с тростью и… ну, такой, костяной маской-черепом на половину лица. Он веселый малый, не бойся. Откликаться скорее всего будет на «Барон» или что-то вроде. А! Он всегда что-то или ест, или пьет, или курит — словом, рот вечно занят, но при этом он до абсурдного худой. Понял? — Ого! Что уж тут непонятного. Розыск и передачка будут стоить полторы тысячи валютой. Две — если не хочешь, чтобы я читал послание. — Вот же ж писька мелкая, а. Можешь прочитать — не жалко, все равно ничего не поймешь. Главное — гляди в оба, не потеряй письмо и не прозевай этого человека. Передашь — получишь от него вдвое больше. И ни слова ни одной душе. — Обижаешь, сэр! Тик Скороход просто координатор и курьер, который всех знает. До чужих тайн мне дела нет. Для таких услуг я пока еще слишком мал. — Буду с нетерпением ждать, когда ты дорастешь, Тик… — Ого! Десять тысяч?! За что?! — Просто я люблю везде иметь своих людей, и не имею привычки их обижать, если они мне помогают. Так что это задаток. Чтобы ты тоже меня ждал, когда дорастешь. — Тик обещает отрубить себе свои скороходные ноги, если посмеет забыть твою щедрость, сэр. Я понимаю, что такое покровительство. — Надеюсь на это, малыш.

***

— Пока можешь расположиться здесь, — Руди неуверенно обвел рукой убранство штурманской рубки, пытаясь справиться с непонятно-сильным чувством тревоги. — Эл сказал, что попозже прикинет мерки и соорудит для тебя гамак в общей каюте. Рорк не ответил. Придержав лапой едва не слетевшую из-за низкого потолка шляпу, он опустился на четвереньки, медленно обошел рубку по периметру. Руди наблюдал за ним настороженно. За тем, как он щурил глаза, раздувал ноздри, после шумно выдыхая, вальяжно шелестел хвостом по доскам, как прерывисто обфыркал сделанное из черепа кресло… Наконец он снял болтавшуюся у бедра увесистую сумку и затолкал ее в самый отдаленный угол. И тут Руди осознал, что тревога уменьшилась. Как и осознал, что ее причина крылась в сумке. — Что там? — Гуль обернулся, вопросительно сощурив глаза. Руди сглотнул и указал подбородком ему за спину. — В сумке. — Человек-море был сказать сохранить. Рорк есть сохранить. Вещь. Не трогай. — Почему ты так называешь его? Логана. Рорк повел головой. — Почему? — в монотонной речи проскользнула вопросительная интонация. Руди вздохнул. До чего же тяжело с ним разговаривать. Он попытался разрядить обстановку, весело заметив: — Просто иногда, наблюдая за вами, у меня возникает чувство, что вы были знакомы раньше. Знаешь, как давние друзья, которые всего лишь разлучились на время. — Были знакомы раньше, — монотонно ответил Рорк: то ли просто повторив, то ли подтвердив, то ли неясно что вообще имея в виду. Новый вздох. Руди неловко замялся под пристальным взглядом четырех белых глаз. Смысл он его боится? Они ведь уже ходили вместе на корабле. Руди знает, что Рорк — толковый матрос, отличный боцман, надежный сокомандник. Кроме эпатажной внешности и гастрономического пристрастия к мертвечине особо никак не выделяющийся чем-то ужасным или непомерно кровожадным. Однако же при одном взгляде на него Руди не мог не испытывать глухой страх и… закостенелую вину. — Слушай, я… — Руди потер плечи, пытаясь подобрать слова. — Не говори им, ладно? Про меня, про наше прошлое… — Трус, — немилосердно отрезал Рорк, точно ударив кулаком в лицо, и тяжелой поступью направился на выход. — Рорк не будет сказать. Ты будет сказать. Рорк есть плевать. — Ты просто не понимаешь… — Не понимаешь? — вопросительная интонация. Рорк развернулся, приподнялся в полуприсядь, навис над Руди. — Страх есть слабость. Только радость и злость — есть сила. Чистое. Только сильный есть мочь принимать решение. Остальное — плевать. Потому Рорк не был-есть-будет понимать. И человек-море не был-есть-будет понимать. Он был-есть-будет плевать, что ты есть трус. Потому что есть был принять решение. Прими решение. Иначе так и будет трус. — Тебе легко говорить! — поднял было голос Руди, но тут же осекся, из-за чего окончание фразы сползло на харкающее сипение. — Ты не проклят. Ты свободен. Ты можешь распоряжаться своей жизнью сам, а я — нет. — Рорк есть свободен. Да, — гуль наклонил голову и раздул ноздри. — Есть большое плохо. Руди непонимающе дернулся. — Чего? Почему? Тот утробно рыркнул — точно Руди задал до крайности глупый вопрос. — Ты есть знать, что есть свобода? Есть огромное, — он повернулся к окну. — Как море. Как небо. И ты среди — один. Куда идти? Что делать? Среди, вокруг — как пустота. Ночь. Тьма. Бессмысленное ничего. Нет долг — нет смысл. Зачем есть ты? Есть иметь свобода — есть не иметь самый большой страх, самое большое плохо. Есть иметь долг — радость, — по черной шкуре прошла дергающаяся волна дрожи и гуль отвернулся от окна. — Рорк не то что есть свободный — Рорк есть… бессмысленный. Имей радость, что ты есть нужен эти люди. — Я с-скажу, — Руди сглотнул вязкую слюну и отвел глаза. — Попозже. Не сейчас. — Рорк есть плевать. Рорк только есть будет исправлять ошибки, — он опустил голову. — Потому что есть долг. Потому что Рорк тоже есть трус. Рорк не есть иметь радость свободный. И не был справиться. Рорк есть получить шанс. Рорк будет заслужить право долг. Заслужить смысл иметь себя посреди ничто. Он толкнул дверь и вышел к шуму палубы, оставив Руди в одиночестве и смятении.

***

Долго ждать, пока кто-то из рабочих зайдет на темный склад, не пришлось. Быстрое движение, короткий и сильный удар ребром ладони по шее — и уже через несколько минут нерасторопная пешка отправилась смотреть сны среди ящиков в дальнем углу, пока Рога шустро переодевался в его форму и прятал собственные вещи. Комбез оказался великоват — пришлось подворачивать штанины. Пыль с ближайших поверхностей легла камуфляжными разводами на руки и лицо. Дополнила образ сварочная маска и рабочие перчатки. Он неплохо запомнил план доков еще в первый визит. Добраться до норы клерка не заняло много времени. Развернувшись лицом к ближайшей металлоломной куче и делая вид, будто что-то ищет, Рога напряженно ждал, не выпуская дверь клерка из поля зрения. Оставалось надеяться, что старик не напортачит и выполнит свое задание. Вскоре к двери подлетел запыхавшийся рабочий, тут же торопливо в нее постучавшись. Через бесконечно длинные секунды ожидания она явила собой недовольного грода. Вокруг было слишком шумно. Говорившие стояли достаточно далеко. И собственный слух больше не мог посрамить самого чуткого гремлина. Однако, судя по лицам и движению губ… Рога сумел считать суть разговора. — Вас зовет Макер Тора, срочно. По поводу бригантины. — Я занят. По какому вопросу? — Не сказала. Но… скандалят они там. Недовес поставки по их мнению большой, требуют пересчитать итог. — Я не ошибаюсь в подсчетах! — Макер сказала, что своими руками вас приволочет, если не придете. Это цитата, сэр, простите. — Мне заняться по ее мнению нечем?! Идиоты… Скажи, что сейчас приду. Посыльный убежал. Грод нырнул обратно в свою конуру и вышел минут через пять, что-то ворча себе под нос, пока закрывал дверь на ключ. Ну наконец-то. Рога сграбастал первые попавшиеся железки и, обернувшись по сторонам, почти что бегом направился наперерез клерку. Конечно же, «случайно» в него врезавшись. — Болван! По сторонам смотреть не учили?! — Простите, сэр, — виновато залепетал Рога, помогая ему подняться и отряхнуться. — Пока нес, маска вниз соскользнула, ни черта не видно… — Неотесанные животные, как же вы у меня все поперек горла уже сидите… Клерк раздраженно отпихнул его помощь, порывистыми движениями отряхнулся сам, одернул рубашку и с высокомерно поднятой головой затопал дальше. Рога недобро оскалился ему вслед. Кичись, пока можешь, скотина… Он незаметным движением сунул в карман ловко сбонденные в суматохе ключи и мягко развернулся в сторону кабинета, сразу же скользнув внутрь, едва вокруг не осталось свидетелей. Щелчки замка и оставленные в скважине ключи отсекли помещение от внешнего мира. Внутри царил педантичный вылизанный порядок. Два стола — у клерка был помощник?.. Рога стянул сварочную маску и направился к тому, за которым виднелась дверь массивного железного сейфа. Два замка: ключевой и кодовый механический, никакого замысловатого изящества. Рога хрустнул пальцами, размял шею и опустился на корточки к замку, меняя толстые рабочие перчатки на свои тончайшие кожаные. — Что ж, теперь поколдуем. Ухо обожгло холодом металла. Пальцы обняли лимб. По часовой стрелке. Медленно. Щелчок. Против часовой. Еще, еще… Медленнее… Щелчок… По часовой… Задержав дыхание, вслушиваясь во вращение кодовых дисков. Снаружи, в отделении завизжала циркулярка. Рога прикрыл глаза и раздраженно зашипел. Ну что за нелюди, не могут несколько минут тишины организовать! Наконец молчание. Рога вернул ухо на место. Медленно, медленно, где-то здесь, до конца круга осталось немного… Визг! Проскочил щелчок нужной градации. Сука! Все сначала! Рога зарычал, едва удерживаясь, чтобы не пойти чинить насилие над гребанным рабочим. Жажда крови отдавалась в висках пульсацией и скапливалась слюной во рту. Голод набросился, стоило лишь на секунду ослабить самоконтроль и дать волю эмоциям. Рога несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, перетерпливая острую боль. Время. Время не на его стороне. Некогда. Через силу, ну же, потерпеть, поторопиться! По часовой. Против часовой… Последний паз. Скрежет беспрепятственно проскользившего засова. Вздох облегчения. А, черт, ключ же еще. Взгляд метнулся к оставленным в двери ключам. Длинный, округлый и заметно отличающийся от остальной связки там болтался единственный. Рога хмыкнул. Очень в духе чванливого офисного планктона. Он не сдержал алчного стона, едва открыл дверь сейфа. На вскидку, глазам предстало никак не менее нескольких сотен миллионов. Будь тут Лихо — скорее бы вскрылся, чем не забрал с собой все. И в данных обстоятельствах его бы это погубило. Какое счастье, что по части материальных благ у Роги имелись тормоза. При взгляде на деньги голод не ослеплял. Лишь необходимое. Ну, может, если только сотню-другую лишнюю, на карманные расходы… Он вытащил из внутреннего кармана тщательно запрятанные художества Ловкача. Купюры десятитысячные, не особо толстая стопка. На счастье, в сейфе десятитысячных купюр имелось в достатке. Маловероятно, что клерк вообще будет скрупулезно перепроверять уже лежащие в сейфе купюры. Те уже прошли контроль качества, раз оказались в нем. Идеальный план, не подкопаться. Рога запрятал настоящие деньги во внутренний карман и ласково закрыл сейф. Шито-крыто. Взгляд зацепился за стопки бумаг на столе. Рога взглянул на часы. В принципе, пару минут он еще может себе позволить. Более того — должен, уж слишком сильной была обида. Зашуршали перелистываемые листы. Ну должно же быть, наверняка, по-любому… Ага! И на Блэкджека. И на Коуди Рэкхема. Ну прямо-таки бинго. Какие-то расписки и накладные Рога просто сунул в карман. На какие-то наклепал печати «оплачено» и убрал их в другую соответствующую стопку. В каких-то незаметно подправил черной ручкой машинописные цифры… Пусть хоть насмерть перегрызутся теперь, разбираясь в этом бюрократическом хаосе. Рога бы даже поглядел на эту битву алчных титанов. Недостача в сейфе теперь станет меньшей из проблем для заносчивого жопошника. Нехер было болваном обзывать. Лихо и вовсе оставалось лишь посочувствовать — внимательно взглянувшему на несостыковки в бумагах несложно будет сложить два и два и обнаружить, кто скрывается под личиной Блэкджека. Самодовольство и чувство отмщения настолько грели душу, что Рога готов был отсосать самому себе, такому проказнику гениальному. Миг хорошего настроения похоронил щелчок открываемой двери. Рога выругался, метнул взгляд на оставленную на столе сварочную маску, на ключи в своей руке, которые он позабыл обратно вставить в замок — и уже через секунду встретился глазами с нарушителем уединения. Женщина средних лет, тоже гродка. Не красавица, но и не совсем уж уродина, несмотря на отсутствие волос и острый крючкообразный нос. На секунду она удивленно замерла, явно не ожидая никого встретить в запертом кабинете. Рога сходу обуздал инициативу: — Добрый день, мэм! А я вот как раз тут ваше начальство дожидаюсь по поводу сметы. Он не предупреждал вас? — он огорченно поджал губы. — Оставил меня тут, велел ждать, ушел к докам. Хоть бы воды предложил… Зрачки у нее забегали вслед за потоком мыслей. Она настороженно оглядела Рогу с головы до ног, медленно положила на стол папки, которые до этого прижимала к груди. — Он бы никого не оставил ждать в кабинете. Никогда. Кто вы? Он цыкнул, заметив, как ее взгляд остановился на его кулаке, сжимавшем ключи; как рука у нее от оставленных документов заскользила к тревожной кнопке. Быстрый выпад. Быстрый захват. Она забрыкалась в его хватке, пыталась закричать, позвать на помощь — он сильнее сдавил ее горло, плотнее зажал рот. Под пальцами тревожным пульсом билась сонная артерия и хрипело в трахее — Рога встал на мыски, приблизился к ней носом, вдохнул мечущуюся под кожей пульсацию жизни. Он ослабил хватку, едва гродка потеряла сознание и затихла, обвиснув в его руках. Такая беспомощная. Такая живая. Грудину распирало от ядовитого желания сомкнуть зубы на ее горле и выпить из нее жизнь. Разложить несчастную на ее же столе и брать, брать, брать, пока не опустошит ее полностью. «Сожри ее. Она помеха. Она опасность. Кому какое дело до девчонки-клерка? Выкинуть использованный труп в какой-нибудь подворотне — и даже следов не отыщут. Никто ничего не узнает. Ты же хочешь. Вот она, сервированное блюдо. Тебе это нужно. Ну же…» Рога с предыханием провел языком по ее шее, надавливая на кожу в такт биению артерии. От голодного желания хотелось зарыдать. Он уже представлял, как рвется под зубами плоть, как обжигает горло горячей кровью, как трепещет в агонии чужая з'ëрра, которую ныне он не мог ощущать. Под веками пульсировало, тело охватила дрожь предвкушения. Прекраснейший, опьяняющий момент — чувство власти, когда ты ощущаешь себя богом, вершителем чужой судьбы. Владельцем чужой жизни. Жить ей, или умереть? Хрупкая, тонкая ниточка, которую он может оборвать. Хочет оборвать. Почти невыносимо жаждет. Нужно всего лишь сделать правильный, нужный выбор… «Нет правильного выбора. Есть только выбор и его последствия». А еще есть расставленные приоритеты. Рога разжал кулак, который стиснул в попытке отрезвить сознание и вернуть самоконтроль, оставив на ладони глубокие ссадины от ногтей, с болезненным стоном оторвался от гродки и усадил ее на стул, не давая себе времени передумать. Он хотел. Желал так, что сводило скулы. Но понимал — не успеет. Пока еще мог понимать. Стоит сорваться — и велик риск, что понимать перестанет. А на кону — план. На кону — кэп. Хозяин. Он уложил ее торсом на стол в максимально естественную позу. Снял с полки папку потяжелее и уронил ей на голову, оставив лежать так, как та упала. Если повезет — никто ничего не заподозрит и девка ничего не вспомнит, списав на удар. Но убить свидетеля было бы вернее. Но времени на заметание следов уже нет… Рога зло пнул стол. Чертова манда, вот нужно было припереться и все испортить! Да ее мало сожрать, даже живьем растерзать мало!.. Он еще раз оглядел кабинет на предмет оставленных улик, нацепил сварочную маску и быстро вышел прочь. Требовалось переодеться и уложить в нужную позу еще одну оставленную на складах марионетку…

***

Эл не сдержал облегченного вздоха, когда на палубу наконец поднялся запыхавшийся взмыленный Рога. Заговаривать зубы клерку и Торе становилось все тяжелее. — Спасибо за ожидание, господа, — переведя дыхание, Рога скупо улыбнулся и приобнял грода за пояс, другой рукой протянув ему стопку денег. Эл искренне постарался не выдать своего удивления. Где он их нашел? Что он сделал? В чем и под каким шкафом со скелетами зарыта собака?.. — Как договаривались, да? Или там у нас поменьше уже? — Поменьше, — сквозь зубы процедил клерк, едва ли кислотой на доски не капая, и брезгливо сбросил с себя его руку. Затем быстро пересчитал деньги, повернулся к Торе: — Пока верно. Пройдемте со мной. — Куда еще? — нахмурился Рога. — Нам бы уже отчалить. Мы торопимся. — В кабинет, — с раздраженной усталостью пояснил клерк. — Проверить подлинность купюр, поставить подписи на бумагах о приемке и отсутствии претензий… И только после этого вы получите отшвартовочный лист. Без него ни один корабль с Тортуги сторожевые не выпустят. — Это еще почему? — За стоянку тоже следует платить. Пирсы не бесконечные. Слишком много ушлых, которые считают, что они могут болтаться на буксире месяцами и при этом потом молча свалить. — Неужели даже в пиратском стане не обойтись без всей этой бюрократической херни? — всплеснул рукой Эл, разделяя нетерпение демона. Тора в ответ на это будто бы даже солидарно вздохнула. — Она тут еще более необходима, к сожалению. По понятным причинам, — и добавила, вызывающе прищурившись: — А что такое, проблемы какие-то, Сайфер? — Никаких проблем, — за него ответил Рога, поиграв желваками. От Эла, который уже привык к особенностям его мимики, не укрылось, что на самом деле он был в бешенстве. — Надо — так надо. Старик, Ева — составите компанию? Вы идите, я вас сейчас догоню. Гости наши уже на борту? Эл мотнул головой в сторону кормы. — Размещаются. Я им под кубрик пока на нижней палубе местечко разгреб на складских полках возле мастерской, потом переселим покомфортнее. Рога кивнул, отыскал глазами Рорка и бодро почесал к нему. О чем они говорили, Эл не слышал, потому ничего не оставалось, кроме как вместе с женщинами пойти за клерком. Ева, заметив, как он периодически поворачивал в ее сторону лицо, демонстративно окинула взглядом свое облачение и с улыбкой шепнула: — Что, не нравится? — Нет, что ты! В смысле, да. В смысле, — он прокашлялся. — Идет тебе. То есть, не подумай, тебе все идет! В смысле… — Она засмеялась, и он неловко помял шею, скупо улыбнувшись. — Я рад, что ты с нами отправляешься. А то, честно говоря, уже всю голову сломал, как быть-то с разлукой… Она улыбнулась и взяла его за руку, в теплом жесте сжав ладонь — которую Эл невольно напряг, когда шагающая чуть впереди Тора с непонятной интонацией фыркнула. Рога их нагнал почти у самого кабинета, аккуратно притормозив, дабы они отстали от доковых на несколько шагов. — Ева, боевая готовность, — быстро зашептал он. — По сигналу — на прорыв к кораблю, любыми методами. Она преобразилась как по щелчку. Серьезная, опасная. — Поняла. Эл ощутил, как к горлу подкатывается тревога. — В чем дело? Какая боевая готовность? Что не так?.. — Тише, старик, — шикнул Рога. — Мой план сейчас идет немного не по плану. Ты помнишь мой вопрос днем? Вдоль позвоночника затрусили мурашки, щекоча загривок. — Что ты задумал? — Разверни сверток. Только аккуратно. Эл сунул руку в карман и с замиранием сердца ощупал выданную утром передачку, прежде чем осторожно приоткрыл ткань. Ужас и осознание осели на языке тошнотой. — Нет… — Да. А теперь думай, какой ответ ты готов мне дать, старик. Потому что сейчас ты либо с нами, либо с ними. В ткань был завернут крошечный кусочек красного магнитного камня, с ровным срезом на боку. Что, судя по тяготению и подрагиванию камушка, означало лишь одно — где-то в доках лежит его целая часть, от которой его отрезали. Где-то, вероятно, очень далеко. И стоит Элу разжать пальцы, дать малышу свободу — тот устремится навстречу, к воссоединению со своей половиной. И их встреча будет очень и очень бурной. Вероятнее всего, с разрушительной силой как минимум в половину доков. Они числились в списке запрещенных товаров — Эл думать не хотел, где и как Рога достал эту штуку. Их использовали только в качестве оружия в правительственной армии — да в качестве наполнения кандалов в крупных тюрьмах, вроде Скайдолфина. И редко — в ошейниках рабов. Если красный магнитный камень сильно нагреть или очень сильно ударить — он взорвется. И если разрезать и достаточно далеко развести друг от друга части — при соединении они взорвутся тоже. И чем больше камень — тем сильнее будет взрыв. Именно из-за такого механизма Ло однажды потерял руку. Из-за кусочка меньшего, чем сейчас Эл держал на ладони. Он не хотел знать, насколько большим был второй кусок взрывчатки. Сколько жизней он сейчас сжимал пальцами?.. — Чего вы там застряли? — окликнула их от дверей Тора, пока клерк доставал из кармана ключи. Рога стрельнул в Эла взглядом и, кивком головы позвав Еву, пошел к ним. Она напоследок постаралась ему ободряюще улыбнуться. Из кабинета послышались ворчания и ругань. Эл поторопился заглянуть внутрь. Клерк пытался привести в чувство свою, по всей видимости, помощницу. Тора побежала за врачом. Рога напрягся и подпер плечом дверной косяк. — Можно уже закончить с нашими делами и мы отчалим? — Что?! — клерк развернулся к нему. — Ты видишь, что человеку плохо? Ничего страшного, подождете. Рога раздраженно оскалил зубы. — Мы торопимся… — Мне плевать, — отмахнулся грод, прощупывая пульс на шее помощницы. — Я занят. Пока не удостоверюсь, что с моим секретарем все в порядке, — он снова похлопал ее по щекам. — Ну же, давай… Эл услышал, как их демон зарычал, прежде чем выхватить из ножен кортик и направить его на грода. — Живее! Секретарша со стоном разлепила веки, подняла голову. И, едва заметила Рогу, не мешкая, с возгласом «Ты!» нажала на тревожную кнопку. Истошной трелью заголосила сирена. Рога зарычал и всадил лезвие клерку под нижнюю челюсть, через мгновение вонзив его же в глаз секретарши. — Стой! — заорал Эл, отаскивая его от храпящего грода, пока Рога с бешеным криком безразборно резал то его, то секретаршу. — Ты что наделал?! — Затрахали! Мрази! Суки! Все по манде! У нас НЕТ ВРЕМЕНИ! — он рывком указал на вентиляцию. — Кидай. Эл в панике замотал головой, пытаясь успокоиться, понять, унять барабаны в голове. Чувствуя, что стоит на краю пропасти, в которую Рога его упрямо толкает. — За что ты их?! — Кидай! Нет, не так, он не мог… — Они ведь помогли нам… Рога с рыком выдрал у него из руки камень и швырнул тот в сторону вентиляции. А когда камешек просочился сквозь дыру в решетке и со стуком исчез где-то в глубине, схватил ближайший лист бумаги и, чуть примерившись, вывел на нем размашистую надпись: «За обман. Блэкджек», который следом пришпилил канцелярским ножом к груди мертвого клерка, вместе с этим забрав из его кармана деньги. И только потом вдвоем с Евой потащил задеревеневшего Эла на выход. Они не пробежали и сотни ярдов, как Ао с глухим стуком ощутимо качнуло. Под ногами завибрировало — по нарастающей, напряжно, с утробным свистящим гулом откуда-то из недр машины. А потом пол у ближайшего техноангара с грохотом раскрылся разорвавшимся огненным цветком. Мазнуло зеленым пламенем ворвань одной из машин; запустилась цепная реакция. Комнатку клерка и соседние с ней кабинеты просто сложило, как карточный домик. А следом все вентиляционные решетки в зоне видимости со свистом выбило напором бушующего, ищущего выход из брюха Ао пламени. Поднялась паника. Забарабанили противопожарные установки. Один из задетых эпицентром взрыва хандлботов заклинило; машина вышла из строя и стала безостановочно носиться, в смертоносной карусели все быстрее и быстрее раскручивая многочисленные руки, которые ломали станки и ремонтируемые корабли, давили попавшихся на пути людей. В воздухе завоняло гарью и паленой плотью. Сирена голосила уже на все доки. Бабахнуло где-то в соседнем ангаре, за стеной. Ближайшую противопожарную установку на глазах Эла раскорежило рухнувшей балкой перекрытия. Воздух свернулся, уплотнился, забил дыхание сухими хлопьями. Первобытная сила с неумолимым бездушием с каждой секундой все больше и больше рвалась на свободу, кровожадно пожирая на своем пути все, что годилось ей в качестве топлива. Эл не мог думать. Он старался не смотреть по сторонам. Не слушать крики раненых рабочих. Не замечать окликивающих их подвернувшихся охранников, которых на своем пути без церемоний вырезали Рога и Ева. Он бежал молча, мимо диагностических доков и ремонтных ангаров, мимо лифтов и лестниц, мимо умирающих кораблей, машин и людей, дальше, прочь по коридорам технической лечебницы, за минуты превратившейся в мортуарий. Пялился по возможности себе под ноги и не мог отделаться от мысли, что весь измазался в грязи. Хуже того — в крови. Невинных, хороших людей, которые помогли им. И если бы Эл нашел в себе силы поднять глаза на клеймо Спрута, то был уверен — потолок бы рухнул, погребя его под собой. В доках царили суета и паника. Было слышно, как выло в вентиляции и скрежетало во внутренних механизмах: раненую Ао била дрожь и клинило. Со стороны ангаров и из-под пола тянуло дымом. Кто-то торопливо готовился к отплытию, кто-то бестолково мешался под ногами у мечущихся рабочих, пытаясь вызнать, что стряслось. Барабанные перепонки порезало криками несчастного, которого в суете затоптали на пирсе. Несмотря на фильтрующие клапаны, отдышаться никак не получалось. Каждый вдох приносил жгуче-ознобную боль — от горла и до солнечного сплетения. От поступающего в легкие кислорода тянуло разорвать грудную клетку и проблеваться. Сирена с монотонным безразличием призывала сохранять спокойствие и соблюдать правила эвакуации. Неожиданно задребезжал открывающийся супротив правилам безопасности шлюз. Рога влетел на палубу Фредди со скоростью пушечного ядра и рявкнул: — По местам! Отчаливаем! Быстрее, вашу душу в мать! Эл увидел панику в глазах Лин и Руди. Подловил непонимание Чарли, продолжавшего с подозрением коситься в сторону вышедшего на палубу Профессора. Заметил, как замешкались Джо-Джо и Морт. И тут над кораблем подобно грому проканонадил рев Рорка: — Есть слышать приказ! Гребные винты полный ход! Отдать швартовы! Джо-Джо и Морт разомкнули стыковочные цепи. Зашуршало под днищем получившее свободу течение, которое тут же подхватило Фредди и парочку соседних судов, натянуло швартовы у остальных, усилило панику. Руди до вздувшихся на руках вен вцепился в штурвал, пытаясь вывести бригантину, обуздать кильватер, обернувшийся подобием горной реки. Один из отшвартованных кораблей развернуло, размазало по железу боковых перекрытий. Сирена затрубила над шлюзом злобным бизоном и заморгала тревожным красным. Их вынесло под пасмурное, серое небо. Рявкнул приказы Рорк, забарабанил по рукояткам штурвала Руди, хлопнули раскрытые паруса. Один кабельтовый, два, пять — с наращиванием скорости, прочь от огня и боли. — Эй! Да хватит стоять столбом, что происходит?! Лин встряхнула его за отвороты плаща с неожиданной силой. Эл оглянулся на Ао, опустил глаза на старпома. — Приоритеты… — Стор’ожевой люгер' на кор’ме! — оповестил Хати. — Открыть огонь! — рыкнул в ответ Рога. На палубе все замерло и замолчало. Эл видел взгляды команды, обращенные на их демона — непонимающие, растерянные, просящие пояснений. Потом — дружно скрестившиеся на робко приподнятой решетке трюма, из которой показалась и тут же скрылась обратно голова перепуганного Фингера. Рога с натужным полувоем-полурычанием провел себе ладонями по лицу, оттягивая вниз воспалившиеся от дыма веки. Нарушила тишину Лин: — Какого. Черта?! — лицо у нее стало злым, тон — требовательным. — Вот я опять не знаю, с чего начать! Вот кто это был сейчас?! С какой радости ты вообще стал приказы раздавать?! — Полагаю, самое время использовать аргумент «потому что я так хочу». — Что вы натворили там?! Ты вообще в курсе, что если мы сейчас открыто нападем на корабль Тортуги — то это гарантированное клеймо на нас, как на неприятелей?! Это… — она в сомнении нахмурилась, покачала головой. — Это, наверное, ошибка просто. Ему ведь всего лишь надо проверить наш допуск, да? Вы ведь подписали бумаги? — она с надеждой повернулась к Элу. — Мы ведь ничего им не должны, правильно? Ни за стоянку, ни за что… Эл сглотнул. На языке крутилось «Мы должны им теперь столько, что до погребального костра не расплатимся», но сказать ей этого он не мог. — У нас нет бумаг. Нет отстыковочного разрешения. Мы сбежали оттуда, кроха, — металлически отчеканил Рога. — И знаешь, что? Мне насрать. — Что еще значит «насрать»?! — Лин взмахнула руками и вопрошающе вздернула брови. — Ты подложил задницу команде! Опять! Он оскалился — злобно, бешено. Как доведенное до крайности дикое животное. На шее вздулись вены, полопались капилляры в глазах, окрасив белки в кроваво-красный. — Команде? — он низко засмеялся. — А мне насрать, кроха. Мне на все насрать. Ты еще не поняла, да? Для меня существует только кэп. И сейчас для меня самое важное его спасти. И если для этого потребуется разорвать звезды в небесах — поверь, я это сделаю. Я даже тебя убью для этого, всех вас, если потребуется. А ты меня попрекаешь какой-то неполученной бумажкой? — горькая, унижающая усмешка. — Думаешь, она мне нужна? Я пытался, правда. Я бегал все утро, вылезая из собственной кожи, дабы все у нас прошло гладко. Но знаешь, жизнь штука непостоянная, и даже четко выверенные планы имеют тенденцию идти по женскому половому. И даже при этом я сохранил наши шкуры, сохранил корабль и даже сохранил деньги. Но о, ужас, все равно все плохо, каков я негодяй. Впрочем, ничего нового. Хотя не пойди я на поводу этой вашей идиотской морали и прикончи ту суку сразу — даже всего этого можно было бы избежать. Избежать сотен жертв. Потому что мир так устроен — цена отдельно взятой жизни измеряется пинтами крови, которую другие готовы за нее пролить. И я готов по плечи омыть ей свои руки за жизнь и желания своего капитана. А ты? — он прищурился и склонил к плечу голову. — Давай, скажи. Скольких ты готова убить для того, чтобы спасти его? Море благоволит только отчаянным и смелым, кроха. Это только в книжках к богам поклоняются с вином и цветами. Настоящие Боги, поверь мне, требуют крови. И в обращенных к ним мольбах они слышат только тех, кто кричит от ярости, а не хнычет от обиды. У Лин дрогнули губы. — Мы быстроходнее. Мы можем сбежать… — Не можем, — обрубил Рога. — Он вернется. Доложит о нас остальным. Я гарнизон прикармливал взятками годами не для того, чтобы мои планы похерила одна жалкая скорлупка. — Ло бы… — Кэп убивал сотни человек! — насел он. — И он, в отличие от тебя, понимает цену человеческих жизней! На одной только Тортуге он прикончил десятки, порой даже жестоко, порой даже по куда менее значимым причинам! Он за тебя не раз вырезал других, он калекой остался в обмен на твою жизнь! Он за любого, за каждого из вас без раздумий попрется воевать пусть даже в одиночку с кем угодно, и вы это знаете! Потому что он сумасшедший, он не боится ничего на этом свете — и именно это вас подкупает идти за ним и вверять свою судьбу в его руки, в надежде, что он легко сделает то, на что у вас никогда не хватит духа! Это закон выживания: чтобы кто-то мог что-то получить, кто-то другой должен что-то потерять! Иногда это деньги, время, силы, добыча, а иной раз — чья-то жизнь! Мы пираты! Ты в пиратской команде! И если ты не готова для спасения своего капитана, этого человека, прикончить ничего не значащих для тебя людей — то ты ничтожество, за которое тоже не имеет смысла проливать кровь, — он развернулся и раскинул руки; так, чтобы его видела и слышала вся команда. — Я бы хотел кое что прояснить, господа. Один раз и навсегда. У нас с кэпом, так уж вышло, во многом разный взгляд на вещи. Мы в целом достаточно разные люди. А потому я могу и буду спорить с ним, ругаться, даже бить ему рожу. Но если вопрос встанет ребром, я встану на его сторону пусть даже против всего мира. И считаю, что если вы хотите называться его командой, хотите идти за ним, быть теми, за кого ему стоит класть голову на плаху и рисковать своей жизнью, то должны думать так же. Иначе однажды я встану и против вас. И если кто на этом поприще умрет с чистым мечом — я трахну его труп, — он опустил руки и повернулся назад к Лин, тяжело глянув на нее исподлобья. — А теперь открывай огонь по чертовой посудине. Или дерись со мной. За жизнь капитана. В наступившем молчании чиркнул спичкой Чарли. Тихо заперхал, засмеялся возвышающийся возле Руди Профессор, когда тот принялся без слов подворачивать корабль бортом. Эл поднял глаза на догоняющий их люгер, снова и снова прокручивая в голове слова их демона. Вспоминая в деталях все последние дни, их плавание, свою жизнь. Высвечивая в памяти один конкретный день, разделивший его существование на «до» и «после». И момент, когда ему с улыбкой до ушей махал из лодки перевязанный бинтами искалеченный парнишка. Он первым спустился на батарейную палубу и четкими движениями зарядил орудия. И полетел в пропасть под звуки выстрелов.