На пути к Тихому Приюту

Трясущимися руками отложив в сторону очередную карту, Руди выругался себе под нос, в отчаянии оперся ладонями о стол и со стоном сгорбил спину, в напряженной позе нависнув над судовым журналом. Ничего. Он не мог найти ничего. Никакой информации о ближайших к ним островах, которые бы пресекли необходимость идти на Тортугу. Ну почему, почему именно сейчас?! Он устало потер лоб взмокшей ладонью. Тортугу можно найти, только если ты уже там бывал, ибо по прибытии ты всегда платишь за убежище золотом и кровью: пусть даже если и в количестве одной монеты и одной капли. Такая вот дополнительная защита от нежелательных гостей и недругов. Однако, остров тебя по этой самой крови и запоминает. И узнает, когда ты возвращаешься повторно. И как тогда объяснить команде, когда Руди успел побывать на пиратском острове? И что с ним сделает капитан, узнав об обмане? — Да подавись мной морской дьявол! — в сердцах выругался он, ударив кулаком по столу. Качка была едва ощутима, но Руди после очередного сотрясения все же мутило. Ветер еле полоскал паруса, из-за чего Фредди полз по морю медленно и лениво. Руди фыркнул мыслям: лениво, как же. Привыкнув к быстроходности их бригантины, он порой уже начал забывать об обычной средней скорости парусных судов… Руди любил Фредди. Той самой любовью, которую может испытывать только моряк к подконтрольному ему кораблю. Пожалуй, в полной мере чувства штурмана разделяли только капитан и механик. Руди знал, чувствовал, осознавал, что «Счастливчик Фредди» — его корабль, и ни на каком другом он уже ходить не сможет. Но достоин ли он ходить на нем?.. Предательство команды и ложь капитану — непростительные на море грехи, у пиратов карающиеся смертью. Более того — смертью, постыдной для любого уважающего себя моряка: сухопутной. И хорошо, если в огне и земле, а не просто под открытым небом в качестве корма стервятникам, воронам и чайкам. Ведь в морских чертогах Отверженного Брата предатели тоже не нужны; само море не принимает таких мертвецов… Дверь штурманской рубки открылась столь внезапно, что Руди дернулся, ненароком задев ногой один из зубов кресла-черепа и надорвав штанину. Все не слава Богам!.. На пороге стоял, хмуря брови, Рога. Так как собственную одежду наемник благополучно изничтожил, временно он ходил в вещах капитана. И хоть черная рубашка — одна из тех, которыми Лин набила шкаф Логана и которые тот упрямо не надевал — смотрелась на Роге хорошо, то вот черные капитанские шорты в сочетании с сапогами выглядели более чем нелепо. Но Роге, видимо, было на свой внешний вид откровенно плевать. — Рыжий, Пояса почти не видать, — доложил он. — Скоро можно будет звать Ао. Руди вздохнул. — Неужели нет другого выхода? — обреченно спросил он, на что Рога плутовато оскалился и бесцеремонно уселся на край стола, игнорируя кресло. Дверь боцман предусмотрительно закрыл. — У тебя есть предложения? С радостью выслушаю. Потому что я сам не горю желанием переться на чертову Тортугу. Но-о… — окинув многозначительным взглядом хаос на столе и кислую физиономию Руди, он состроил важную мину и удивительно безразлично проговорил, загоняя последние гвозди в крышку рудиного гроба: — Видимо, все же наши с тобой инкогнито скоро таковыми быть перестанут. Печалька. Опустим же завесу жалости над этой сценой. Так что улыбайся, рыжий, пока жив. Ведь мертвым это не дано. И захихикал, паскуда. Это стало последней каплей, и Руди взбесился, как снежная пурга: — А с чего вдруг тебя это не беспокоит?! Помнится, ты сам опасался разоблачения, разве нет?! И ты, ты уговорил меня вновь выйти в море, хотя знал, чем это чревато! И обещал защитить меня с моей тайной! Я доверился тебе, подлая ты шельма! А теперь ты меня так подставляешь с этой гребаной Тортугой! Что мне делать теперь, скажи?! Потому что боюсь, если начну извиняться перед капитаном на твой манер, то он этого не оценит, — съязвил он. Сарказм пропал понапрасну: брошенный в чужой огород камень благополучно миновал все грядки и плюхнулся в яму с компостом. Рога пожал плечами и прищурился в потолок, так ничего и не ответив. Мол, это уже твои проблемы, а у меня свои методы решения. Тьфу! По мнению Руди, с их последнего разговора отношения между ними стали еще более натянутые. Когда Рога недавно пришел к нему на ночную вахту и за карточной игрой рассказал о том, что видел в трюмах «Черной Вдовы». А Руди, в свою очередь, поведал о том, что произошло с ним… Даже сейчас вспоминать это было как-то боязно и странно. То чувство, когда Руди на короткое время почувствовал себя будто другим собой, точно наблюдая за происходящим со стороны, даже более того, из какого-то сразу и прошлого, и будущего, словно перед ним открылись завесы самого мироздания. Но главное, слова, звучавшие при этом где-то на фоне и отдающиеся набатом внутри головы. Слова, которые бессознательно Руди записал в реальности и про которые не рассказывал никому, даже Роге. Он заботливо переписал потом текст на обрывок корабельного журнала и всегда с тех пор носил при себе. И догадывался, что неясным образом в его руки попало настоящее предсказание, каким-то макаром продиктованное ему им же самим. Но что оно значило, пока совершенно не представлял… Как и в целом не понимал, что с ним происходило. А вот Рога, кажется, догадывался, пусть и не делился своими подозрениями. Только, будь он еще трижды проклят, щурился более проницательно, отчего сильнее обычного вызывал у Руди тревогу. — Могу я… заключить еще один Договор? — сдался он наконец, неуверенно приглаживая выбившиеся из хвоста волосы. Рога повернулся к нему лицом и весело вскинул брови. — Серьезно, рыжий, ты меня удивляешь, — восхищенно хмыкнул он. — Нет, правда, как ты вообще еще в живых мотыляешься с тем ворохом проклятий, которые на тебе навешаны? При такой-то удаче не иначе, как Солнечный Старец тебя обхаживает. — Да уж конечно, — проворчал Руди. Уж кто-кто, а Бог фортуны к нему явно теплых чувств не питал. Вот к капитану — другое дело, тот как под Везучей звездой родился. Но не к Руди, нет… Он вздохнул и решительно бросил, пусть и малодушно дрогнувшим голосом: — К кракену в брюхо все эти проклятия. Одним больше — одним меньше, терять уже нечего. Так да или нет? Боцмана, судя по выражению лица, сложившаяся ситуация только забавляла, хотя он, очевидно, был в не меньшей заднице, чем Руди. Стадия принятия у него такая вывернутая, что-ли? — Помнится, — отстраненно начал Рога, начав между делом лениво листать страницы корабельного журнала, — я тебя уже предупреждал в том письме — ну, перед встречей с кэпом, помнишь? — что мне не составит труда раскрыть миру твою личность. И ты согласился вновь выйти в море, если я обещаюсь этого не делать и прикрыть твою костлявую задницу, в случае чего. Честно сказать, тогда у меня были личные мотивы приволочь в качестве штурмана именно тебя, пусть даже на архипелаге Редиза я знал еще двоих толковых ребят. И возникни такая необходимость сейчас, на пушечный выстрел бы я тебе не позволил приблизиться к кораблю. Сказать тебе правду, почему? — нахально усмехнулся он. — Я надеялся, что ты сгинешь. Надеялся обменять у Темного Отца свою душу на твою и улизнуть на свободу. Ха, даже не помню, как я там так изысканно условия Договора сформулировал, но это было блестяще даже для меня! Только вот выяснилось, что я дебил, и все вышло наоборот. Потому что тогда я не учел охренеть какого важного обстоятельства в лице кэпа и позабыл о хитрозадости Темного Отца. И мне пришлось вытягивать твою тщедушную жизнь с того света, потому что иначе бы ты утянул в гребаный Тартар и нас с ним. Итог уныл: ты освобожден от обязательств Договора, я корабельной цепью привязан к кэпу, а сам кэп, чуть что, будет отдуваться за нас обоих. Так что мне мешает дать кэпу узнать правду и уничтожить тебя его руками? Руди сжал губы и опустил голову. Он и без напоминаний все это знал. И понимал, что жизнь его стольких жертв точно не стоит… Хватит. Надоело. Сколько можно бегать, в конце концов? От судьбы не убежишь — особенно от такой, какая выпала на его долю… — Ничего, ты прав, — согласился он, не решаясь поднять на боцмана глаза. — Думаешь, я совсем идиот и не понимаю? Знаешь, каково это — мечтать о чем-то, чего-то искренне желать, но осознавать, что своими хотелками ты обрекаешь на смерть других?! — он почти перешел на крик и в отчаянии обхватил голову руками, стараясь хоть как-то справиться с терзающей нутро бурей. — Когда ты виноват уже в том, что появился на свет?! Когда не столько по твоей вине, а из-за косяков твоих далеких предков вокруг гибнут сотни людей?! Почему я должен отдуваться только за то, что родился с таким именем?! Но и умирать я не хочу — да, я такой эгоистичный трус! — недолго помолчав, он утер вспотевшее лицо, перевел дух и на порядок тише закончил: — Мне нравится эта команда. Нравится корабль. И капитан тоже нравится. Я нашел для себя место в этом мире. И пусть я это место получил обманом, потому что знай они правду обо мне, то наверняка бы не взяли в команду, но… Я искренне не хочу накликать на них беду одним своим присутствием. И потому прошу тебя мне в этом помочь, прошу у тебя защиты, потому что ты можешь, я знаю! — наконец найдя в себе силы, он поднял на собеседника горящий взгляд. — Пожалуйста, Рога! Помоги мне и дальше ходить на этом корабле с Логаном Ригом! Рога же имел такой вид, будто вовсе его не слушал: сидел да рассматривал карты на столе — разве что в носу не ковырялся. Но Руди знал, что тот слушал его очень внимательно. Что боцман и подтвердил, вдруг тихо усмехнувшись. — Я понимаю. Но сечешь, в чем соль… Мы с тобой, рыжий, оба недооценили кэпа. В частности, его участливость и понятливость. Так что, сдается мне, что он бы взял тебя в команду, даже зная, что ты не единожды проклят. Кэп, все же, удивительный человек… И вранья от собственных сокамдов уж точно не заслуживает. — Значит… — неуверенно начал Руди, но Рога его перебил. — Значит, что гадить тебе я не буду. Я тоже сделал для себя кое-какие выводы… — ухмыльнувшись своим мыслям, он обернулся на Руди и протянул распахнутую ладонь. — Какая ни есть, мы теперь команда. И ты нам нужен. Да, именно ты. Так что я без всякого Договора буду тебя защищать всеми силами, как и остальных, раз уж так сложилось. Но хочу, чтобы ты сам все рассказал если не сокамдам, то хотя бы кэпу. Оно намного проще становится, когда тайны грузом на плечах не висят. Самому непривычно еще, но так и есть. Так что предлагаю открыться полностью и довериться этим людям. Тебе и мне. Я поддержу. Как никак, — хитро оскалился он, — защита команды теперь моя прямая обязанность. По крайней мере, пока они сами не вредят умышленно. Ну так что? Как тебе такие условия сделки, Руди Вандер Гилган-Деккен-Джонс? Руди покосился на протянутую мозолистую ладонь. Он боялся. Боялся всегда и многого, сколько себя помнил — ведь, как выяснялось позднее, не напрасно. Сколько его команд уже отправилось на морское дно с тех пор, как он сбежал от поехавших крышей родителей и его приютил Гажик Гилган — казалось бы, чужой человек, крайзак по происхождению, контрабандист, но тем не менее ставшим для Руди все едино что родным дедом? Человек, которого Руди тоже пришлось покинуть из-за все того же страха за него. И все же, сейчас он как никогда надеялся, что сможет свои страхи побороть. Когда-нибудь, наверняка. Потому что верил в удачу капитана, на чьем корабле он давно принял для себя решение ходить до конца своих дней. Руди в самом деле устал. Устал постоянно бегать, бояться и врать. Но уж если он не сможет быть самим собой на корабле своей мечты, то уж тогда ему точно жить незачем. Не зря же говорят, что риск — дело благородное. А посему Руди собрался, и пусть и с опаской, но благодарственно ответил на рукопожатие. Выбора-то, если подумать, и не было. — С-спасибо тебе, Три… Рониган Рэкхем, — поправившись, в тон боцману кивнул он, все же побоявшись назвать того по настоящему имени. — Я признаюсь, ты прав. Да! — он постарался сглотнуть привычно подкатившую к горлу панику и придать голосу твердости, но вышло плохо. — Вот прямо сейчас возьму и… Его оборвал Эл, нараспашку раскрыв дверь и с безумной, какой-то напугано-маниакальной улыбкой протараторив: — На палубу, быстро! У нас гости! И Руди, у меня чуть стекла в глазах не полопались — чтоб мне стеньга в жопу вошла, ежели я ошибся! У нас на корме одна из машин Спрута! «Галобатес», чтоб я сдох! Руди икнул. Нет, Солнечный Старец явно к ним неровно дышит… Они вылетели наружу мгновенно и, обогнув штурманскую рубку, столпились на небольшом пространстве позади нее, дружно вцепившись в кормовой фальшборт рядом с остальной командой. И да, Руди полностью разделял чувства Эла. С одной стороны, машины Спрута были самой настоящей легендой — древние творения неизвестного гения о восьми конечностях представляли из себя вершину инженерной мысли. Еще на закате эры небесных драконов о большинстве из них остались разве что записи — увидеть машину Спрута в нынешние времена было почти нереально, многие вовсе считали их выдумкой. От созерцания воистину вышедшего из сказок дива-дивного Руди хотелось позорно растечься счастливыми слезами. И в то же время, слезами ужаса. Ибо когда Лин молча протянула ему подзорную трубу и он рассмотрел у приближающейся к ним на горизонте машины черный флаг, на котором красовался череп с завязанными глазами, а также реющий под ним черный брейд-вымпел, то с трагичной безысходностью признал, что противник был им не по зубам. «Галобатес» действительно язык не поворачивался обозвать кораблем. Имя машине на редкость подходило — в самом деле механическая морская водомерка. Продолговатый полуоткрытый корпус из золотистого металла скользил над поверхностью воды благодаря четырем суставчатым «ногам», которые заканчивались поплавками-лыжами. Из трех наклоненных к корме рогов-труб, установленных заместо мачт, валил густой черный дым. А с бортов и на носу чернели в один ряд жерла тройных пушек. — Это вр-раг? — спросил Джо-Джо. — Это не друг, — ровно и немногословно разъяснил Чарли. — Ло, мы не потянем бой, — озвучил мысли Руди Эл с плохо сдерживаемым подобострастным предыханием. — Но и уйти с нынешним ветром будет проблематично, даже на винтах. Этому красавцу на ветер плевать, он работает на тройном энергокамне, как все машины Спрута. К тому же, способен неглубоко погружаться под воду и передвигаться по суше. И, если верить записям, легко бегает аж двадцать пять узлов. — А осадка? — уныло поинтересовался Логан, на что Руди кивнул. Можно было бы попробовать оторваться на рифах или банках*, но… — Меньше трех футов, — непонятно почему гордо ухмыльнулся киборг. Дерьмо. Логан продолжил допрашивать: — Артиллерия? — Тут повеселее расклад. Пусть пушки и тройные, но старого образца, так что скорострельность отбойная, но нашим всеж уступает. А по дальнобойности так они и вовсе в рот берут, — он поскреб щеку. — Но это все родные если, а так черт их знает, что они там нахеровертили, сам понимаешь. — Броня? — Прочный корпус титановый, легкий — жаростойкая оловянная бронза*. Книппели бесполезны, но крупнокалиберные заряды из титаноскалита* дырок в нем на «ура» понаделают. — Маневренность? — Верно думаешь. Не уступает нашей. А при таком ветре и превосходит, так что с понаделыванием дырок может выйти не такое уж и «ура»… — Ло, я все, конечно, понимаю, — сердито подала голос Лин, — но он приближается! Делать-то что будем? В самом деле: хоть Фредди так и шел максимально возможным ходом, машина пусть медленно, но уверенно их нагоняла. Откуда-то с марса коротко проверещал Шкипер. Руди непроизвольно сглотнул и потер пальцем задрожавшее веко. Чертов нервный тик… Логан с постным лицом постучал пальцем по щеке и внезапно грустно, как-то осторожно изрек: — У меня рука не поднимется топить такое чудо. — То, с каким облегчением выдохнул на эти слова Эл, было наверняка слышно даже на «Галобатесе». — Может, зеленый флаг поднимем? Вдруг удастся с ними подружиться… Мотивы Логана в этот момент были написаны у него на лбу аршинными буквами — актерская игра не спасла. Лин тоже сразу осенило, в какую сторону ветер дует, и она возмущенно рявкнула: — Морда безрассудная, да ты просто на нем покататься хочешь! Хватит уже, с Аркофаром подружились! — Но Ли-и-ин, — заныл капитан, подтверждая ее догадки. — Как ты не понимаешь? Это ведь другое совсем! Ты же только глянь, сколько у нас общего! Судя по лицам большинства, не только Руди в упор не вкуривал того самого сходства. Потому пока старпом после такого заявления собирала мысли в кучу, он боязливо уточнил: — И в чем заключается эта общность, капитан? Эл довольно гоготнул. Рога насмешливо фыркнул. Ну да, для этих-то и так все мистическим образом очевидно. И как им удается держаться с капитаном на одной волне?.. Логан же сложил руки на груди и терпеливо пояснил: — «Галобатес» небольшой, быстрый и вездеходный. Ну? — Понятнее не стало, так что Логан, не дождавшись нужной реакции, уже раздраженнее добавил: — Это корабль не для абордажа или штурма. Он создан для путешествий и приключений. А значит и тот, кому он принадлежит, любит приключения. Как и я. Мы встретили настоящего пирата и морского волка, которыми я восхищался с самого детства! Поэтому я хочу с ним подружиться. И да, черт меня дери, да, — с широкой улыбкой закончил он, — покататься на машине Спрута! Лин хлопнула себя ладонью по лбу и недовольно зашипела: — Да ты можешь хоть иногда вести себя по-взрослому? Это опасно, идиота ты кусок! — подкрепляя свои слова, она указала пальцем на гарпун, немым укором торчавший из кормы справа от них. — Корабль требует ремонта! Команде нужно лечение и отдых! Мы не можем себе позволить рисковать, братаясь с другими пиратами! Если у них взыграет настроение, мы даже отпор им дать не способны! Логан надулся. — На кой тогда вообще становиться пиратом, если я не могу делать, что мне хочется? — Пра-а-авда? — тут же ехидно протянул Рога. — Ну так ты и не капитан! — упрямо парировал Логан. — Должны же у меня быть эти… как их… привелегии! — Правом абсолютного эгоизма может пользоваться только капитан, — неожиданно подал голос Чарли. — Команда с самого начала соглашается за этим эгоизмом следовать. — Вот именно! — горячо поддакнул Логан. — Чарли, ну ты-то куда?! Нечего ему потакать! Кроме прав у капитана есть еще и обязанности! — стояла на своем Лин. — И он должен прислушиваться к экипажу, без надобности не подвергая их жизни опасности! Рога, скажи ему! — как часто бывало в подобных спорах, перевела она стрелки на несущего крест статуса лучшего друга их полоумного капитана. Тот равнодушно махнул рукой. — А что? Пусть делает, что хочет. Я-то чего? Надо будет — единолично пущу их на дно. Только доставьте меня потом на Тортугу и оставьте на пару дней в компании шлюх. Восхитительная беспечность. Руди такому самообладанию было учиться и учиться… Но прежде, чем Лин успела на это что-то возразить, Логан резко метнул взгляд на догоняющий их «Галобатес». После чего изменился в лице, развернулся и быстро зашагал на палубу, бросив на ходу: — Отбой. Я передумал. Мы сбегаем. Курс на Тортугу. Руди, как и остальные, рванул за ним. Капитан встал за штурвал, окинул взглядом паруса и, не давая никому и вопроса задать, громко отдал приказы, вместе с тем поворачивая Фредди бакштаг — градусов на двадцать под ветер по правому галсу: — Травить и выбирать шкоты по ветру! Руди, следи, чтобы не теряли ветер! Руди удивленно икнул, но без вопросов подчинился, принимаясь отдавать распоряжения Роге, Элу и Джо-Джо, внимательно следя за ветром и приказывая то выбрать один шкот, то потравить другой; то подтянуть, то ослабить ниралы; то откорректировать угол гика. Логан не часто вставал за штурвал лично, и попервах Руди это немного беспокоило, но со временем он убедился, что капитан удивительно хорошо чувствовал корабль. Вот и сейчас. Настройка парусов, корректировка курса под ветер, маневрирование гребными винтами, пара толчков воздушной пушки — и уже лаг показывает добротные двадцать узлов*. — Ло, а с чего ты вдруг передумал? — улучив момент, недоверчиво спросила Лин, перегнувшись через фальшборт и посматривая за «Галобатесом». — Интуиция, — коротко ответил капитан, следом с улыбкой заверив: — Но это только на этот раз! Так что не думай, что я тебе уступил! Я обязательно с ними подружусь потом! И ведь не отстает, а, — скрепуче усмехнулся он, — ну что за крутотень… «Галобатес» и впрямь отставать не желал. Дым из труб повалил гуще и машина продолжила медленно сокращать расстояние. Если прислушаться, можно было услышать ее гулкое, гудящее, волнообразное дыхание. Миля за милей. Столь настырное преследование нервировало и накручивало. Даже Эл в скором времени начал бухтеть, чередуя проклятия в адрес «Галобатеса» с похвалами ему же. Шкипер, вторя мыслям команды, лазил по вантам и шипел. В таком темпе они попросту могут потерять ветер и тогда… Что именно «тогда», Руди предпочитал не думать. Им даже гребные винты с воздушной пушкой не помогут. Как в подтверждение его мыслей, паруса угрожающе колыхнулись легкой волной. — Нам бы течение попутное, — с досадой вздохнул он, ни на шутку встревожившись из-за недоброго знамения. Достаточно остыв, воздушная пушка стрельнула в очередной раз; Фредди дернулся вперед. Логан, которому преследование тоже уже начало действовать на нервы, с озадаченным видом повернулся к борту. — Попутное течение, да? Хотелось бы… — негромко проговорил он. Да так и застыл, буравя взглядом море, между делом почесывая забравшегося ему на плечо Шкипера. Ветер усилился — порывистый, переменчивый. Вода у форштевня пенилась и стреляла брызгами по мере того, как Фредди разбивал тараном накатившие под углом волны. Логан склонил голову к плечу, сверкнул красным огнем протеза, отстраненно погладил рулевое колесо. Прошла минута, другая. А потом капитан мягко повернул корабль с крутого бакштага на полный*. Несколько минут Руди пытался осмыслить его маневр. Когда Рога сам, опередив приказ, чуть стравил шкоты парусов фока, но те при этом не взгорбились ни на чуть, Руди подвис еще больше, отчаянно нервничая. Что-то было не так… Первой изменения поняла Лин, выглянув за борт. — Что за… — Течение, — со смехом прояснил Логан. Немыслимо! Руди метнулся к румбельдеку и во все глаза уставился на лаг. Двадцать четыре гребаных узла. Они в самом деле поймали сильное течение. Посреди моря. Без намека на рифы поблизости… Из-за усилившегося ветра? Из-за рельефа дна? Из-за надвигающегося циклона?.. Впрочем, мало ли причин. Но Руди, пребывая в шоковом состоянии, лишний раз убедился, что их капитану благоволило само море. Даже несмотря на помеху в лице проклятого штурмана. И как бы Лин не кричала, заставляя Логана объяснить, как он течение поймал, тот так и не рассказал. Только совершенно сумасшедше смеялся, покуда Фредди, влекомый его рукой, на невероятной скорости летел вперед. Они еще пару раз корректировали курс под ветер, прежде чем дыхание машины начало отдаляться, «Галобатес» отстал, а затем и вовсе пропал из зоны видимости. Если верить Элу, за независимость от ветра машина платила расходуемым топливом. Камень камнем, но высокую скорость «Галобатесу» обеспечивали пародвигатели. Говоря иначе, бегуном он был быстрым, но не выносливым. Руди со вздохом облегчения окинул взглядом пустой горизонт, вытер пот со лба и аккуратно кивнул Роге. Теперь можно и на Тортугу. И хорошо бы им поторопиться, от греха подальше — в этот раз их пронесло, но испытывать редкую для себя удачу Руди не желал. Рога, проницательный черт, понял его правильно. — Полагаю, пора звать Ао, пока нам опять кто-то не помешал, — озвучил он, предвкушающе осклабившись. И Руди его понимал. Первое посещение Тортуги событие более чем запоминающееся. Ему казалось, что он уже слышал присущие каждому члену команды восторженные, удивленные и испуганные вопли. — Кого? — недоуменно спросил Логан. Рога тем временем обвязался вокруг пояса канатом и перебрался через борт, уперевшись в корпус ногами. — О, увидишь. Тебе понравится, — подмигнул он другу. — Расскажу по ходу пьесы, чтоб сюрприз не испортить. Спустившись до кромки воды, он полоснул по ладони кортиком, и когда выступила кровь, зажал в кулаке золотую монету. А после набрал в грудь побольше воздуха и опустил голову вместе с окровавленным кулаком под воду. Через секунду забурлили пузырьки; Руди выжидающе замер и стиснул зубы, точно самолично слыша, как боцман выдыхал в море вместе с воздухом «Ао!». Когда Рога вернулся на борт, по-собачьи отряхивая волосы от воды, команда таращилась на него как на полоумного. Всего пару минут, прежде чем их ослепило яркой вспышкой. Фредди дернулся так резко, что Лин упала на доски, а Чарли припал на колено. Послышался короткий свист и скрип рангоута. Новый рывок в другую сторону, порыв ветра, хлопанье парусов. Внутренние органы сжались в единый комок и поползли снизу-вверх. На мгновение сложилось впечатление, что корабль провалился куда-то — наподобие того, как они скатились в океанскую пропасть. Секунда — и тишина. Руди торопливо проморгался и открыл глаза, пытаясь перевести дух и избавиться от мельтешащих перед взором белых пятен. Вокруг все так же тянулось море, но абсолютно спокойное; ветер едва касался обмякших парусов. Не дав никому опомниться, Рога опять спустился за борт и опустил под воду раскрытую раненую ладонь — так, чтобы было видно монету. И монета, чертова монета медленно, сама по себе, поползла в сторону мизинца. — Рыжий, курс, — скомандовал он, и тот побежал к штурвалу поворачивать корабль. Когда Фредди на винтах пополз в сторону, указанную монетой, Рога сверил по ее движению направление, кивнул и поднялся на борт. — И что это за чертовщина, может, объяснишь? — моментально накинулась на него Лин. Рога обернулся по курсу, но мужественно молчал, игнорируя все распросы. Только когда по мере их приближения к чему-то воздух по носу начал самым натуральным образом дрожать, боцман расплылся в своей фирменной дьявольской улыбке и с триумфом просветил: — Побывав на Тортуге, ты платишь за убежище кровью и золотом. Потому для того, чтобы вернуться, нужно дать морю все те же кровь и золото и позвать остров, чтобы он смог тебя найти, признать и притянуть к себе — притом, вокруг тебя не должно быть ничего, кроме морского простора. Но и этого мало. Если ты идешь на него войной, то по прибытии все равно не обнаружишь ничего, потому что остров скрывает статичная пространственно-иллюзорная аномалия. Если нет, то кровавая монета потянется к Тортуге, и останется только пройти внутрь аномалии. Словом, необходимо просто пересечь невидимый барьер и… Он нагнетающе замолчал как раз в тот момент, когда весь воздух вокруг Фредди пришел в движение — завихряясь, дрожа, пульсируя. Уши заложило хаотичным потрескиванием. Кожу будто покрыло густым туманом, а потом… Руди невольно задержал дыхание, как и в самый первый раз. Перед ними буквально ниоткуда возник огромный остров. Настоящая крепость, окруженная высокими скалистыми стенами. Из тысяч бойниц щерились крупнокалиберные пушки, мортиры, скорпионы, картечницы и минометы. Множество укрепленных механическими крепежами пристаней удерживали на приколе десятки, сотни кораблей — как парусников, так и пароходов. Но более прочего поражало воображение другое — остров медленно двигался, сопровождаемый привязанной к нему статичной помощницей-аномалией. И вместе с тем до слуха доносилось знакомое, накатывающее волнами гудящее дыхание — низкое, басистое и настолько мощное, что рев обрушивающихся штормовых валов на его фоне казался детским лепетом. — Это же… — Это Ао! — перебив неверящее бормотание Эла, провозгласил Рога. — Видимо, ты слышал о ней, старик? Только смотри, от счастья не отключись! Эл даже возразить что-либо не смог, как и остальные попросту потеряв дар речи от увиденного. Тортуга раскинулась на спине невообразимо гигантской черепахи, чьи ласты и голова изредка мелькали на поверхности моря. Но не просто черепахи, а самой настоящей живой машины. Местами из черного металла, местами из серебристого, местами из коричневого и даже белого — «Ао» утробно скрежетала и гудела внутренними механизмами, неспешно продвигаясь вперед, на протяжении веков таща на горбатой спине свою невероятную ношу. Древняя настолько, что дух захватывало от ощущения времени и, одновременно, безвременья этого исполина — так, что вставали дыбом волосы и нутро прошивало трепетным ужасом. «Ао» была древнее воздушных кораблей, столиц Главного материка и даже «Галобатеса». Самая загадочная из живых машин ароройверов и величайшая из машин Спрута. Одно из двенадцати чудес света. — Добро пожаловать на Тортугу, дамы и господа, — блеснув черными глазами, низко пророкотал Рога, растворяя свой голос в дыхании Ао. А следом оглушило громким хриплым смехом — неожиданно и слишком неуместно. Логан смеялся, как безумный, подвывая, вереща и носясь по палубе от переполняющего его восторга вместе со скачущим вокруг радостного хозяина Шкипером. И глядя на этот всплеск чистейшего счастья, Руди готов был поклясться, что будет идти за ним куда угодно вопреки любым проклятиям… — Я! Хочу! На ней! Покататься! И только попробуйте встать поперек моего капитанского эгоизма!.. …Даром, что Логан — сам в некотором роде как проклятие.