На пути к Тихому Приюту

Стоял полдень. Редкие пушистые облака лениво ползли по голубому небу. Ветра практически не было; духота оседала на земле сухой пылью. На окраине Норттауна, вдали от населенных кварталов, едва не у самого берега моря на фоне воздушного небесного пейзажа выделялось грубостью камня массивное круглое здание без крыши. В его центре зияла широкая каменная же площадка — столь огромная, что на ней без труда бы поместились в ряд десятки кораблей, — окруженная высокими двадцатифутовыми стенами, в которых поблескивали пять железных ворот-решеток. Над стенами, по кругу, поднимались ряды деревянных скамеек, образуя над площадкой некоторое подобие расширяющейся воронки. С одной стороны, почти над стеной, располагалась крытая выемка с мягкими креслами и столиками с закусками и напитками — места для высоких особ. Ниже, буквально нависая над стеной площадки, выступала маленькая трибуна оратора. К обеду в здание начали подтягиваться люди. Их прибывало все больше, шум нарастал, и трибуны заполнялись быстро. Приходили и поодиночке, и в компании, и целыми семьями — подобные мероприятия считались истинным достоянием Норттауна. Особенно Турнир Трех — настоящий чемпионат, проводимый во всех амфитеатрах столичной территории раз в полгода. И Амфитеатр Славы не был исключением. Столь громкие мероприятия Аманда никогда не обходила стороной. Об этом гремели заголовки газет и рекламные листовки, раздаваемые на улицах торгашами. Об этом судачили на званых ужинах и обсуждали при встречах. Крутиться же в высших кругах и при этом не интересоваться гладиаторскими боями считалось и вовсе зазорным — а Аманда прекрасно понимала, сколь важно производить хорошее впечатление. Иметь собственного бойца — значит показать свой достаток и влияние. Данный статус ценился среди рабов даже больше, чем статус диковинки или первой наложницы. Потому что это — сила. Именно она в конечном счете определяет твое положение в обществе — да и, более того, во всем мире. Если ты слаб, то не достоин жить — именно этот девиз родители втемяшивали детям с первых дней жизни. Норттаун считался городом силы — и его жители должны были соответствовать этому званию. Аманда на законных основаниях полагала, что скорее умрет, чем выкажет слабость в чем бы то ни было. Когда трибуны заполнились более чем на половину, Аманда прошествовала в ложу нулевой ступени. Подобрав юбку нового серого платья, она изящно присела на одно из кресел рядом с сидящим полноватым мужчиной в черных одеждах, никоим образом не обозначив своей досады от подобного соседства. Тот, заметив пришедшую, вежливо приподнялся и кивнул, поправив полы пиджака. — Приветствую Вас, Джонатан, — мягко кивнула она в ответ, оправив на плечах белоснежную перьевую накидку. — Аманда, дорогая! — радостно воскликнул мужчина, прислоняясь губами к хрупкой ручке, протянутой в знак приветствия. — Вы обворожительны, как всегда! Но, по правде сказать, я не ожидал Вас здесь увидеть сегодня. Поговаривали, будто Вы сегодня заняты. Аманда еле заметно дернула бровью, но более никак не выказала своего возмущения. Быстро же расползаются слухи. Разумеется, для многих было бы лучше, не явись она сегодня на бои. Настолько, что кто-то неизвестный именно сегодня убил одного из ее доверенных людей, отчего в срочном порядке требовалось решать возникшие из-за этого в бизнесе проблемы. Однако Аманда не собиралась стать посмешищем среди конкурентов, не обозначив своего имени в списке участников. Чтобы этот клубок змей ее потом на куски разорвал, а все клиенты посбегали? Как бы не так! Пусть видят ежовые рукавицы, в которых она все держит! — О, я решила выгулять нового питомца, — отстраненно ответила она в итоге, считая, что не стоит давать Джонатану хоть мало-мальский намек на какие-либо сложности в своей жизни. — Подумала, что такое шумное действо будет отличным шансом для его триумфального дебюта. — Хм, вот как. Значит, Вы со своим участником. И кто он? — Джонатан, дорогой, Вы все увидите. Не хочу портить интригу, — Аманда лукаво улыбнулась, — однако скажу, что я более чем уверена в его победе. — Смелое заявление, — протянул мужчина и в раздумье умолк ненадолго, чтобы затем возразить: — Однако в турнире может участвовать любой желающий, Вы ведь помните? К тому же, поговаривают, что на сегодняшний турнир записалось много новичков — и, по большей части, иноземцев. Вы не знаете их уровень силы. Как Вы можете так смело утверждать подобное? Аманду забавляли такие слова. На арене они с Джонатаном еще не встречались. Амфитеатр Славы считался достаточно престижным для участия, но требовалось либо достигнуть определенного влияния, либо заплатить кругленькую сумму. Джонатан же достиг этого уровня совсем недавно, насколько ей было известно, в то время как Рик уже продолжительное время удерживал ее имя в первой десятке таблицы, так что у нее, несомненно, было больше опыта. Если же по количеству чистых побед у нее получится выйти на первое место, то она сможет участвовать уже в боях Пикового Поля. А там и до самой престижной Солнечной Арены недалеко. А Аманда была уверена, что успех не заставит себя ждать. Она никогда не покупала уже состоявшихся гладиаторов, предпочитая их взращивать собственными силами и вылепливая под свои нужды. Некоторые, вроде Джонатана, подобный метод считали расточительством — на достойное содержание и воспитание бойца уходило достаточно много средств и времени. Но, как показывал опыт, терпение вознаграждалось сполна. Рик попал к Аманде уже юношей, и ей пришлось пожертвовать четыре года, чтобы натаскать его для уровня Черного Колизея — арены, бывшей по статусу ниже Амфитеатра Славы, и где она держалась в середине таблицы благодаря наемным гладиаторам. И пусть за эти четыре года ушла куча денег на тренеров, врачей, оружие и медицинские препараты — в итоге ей все это вернулось сторицей, вместе с тем, как Рик повышал ее статус, побеждая в одном сражении за другим. Теперь же она взяла в бойцы совсем ребенка — непаханое поле, мягкий пластилин, из которого она могла вылепить все что угодно. Не зря говорят, что обучение ремеслу следует начинать с ранних лет. Аманда же только лишний раз уверовала в правоту этих слов, когда Логан, спустя всего пять лет обучения, смог одолеть Рика в честном бою — по счастливой случайности она присутствовала в тот момент. Ученик превзошел учителя. И при этом Аманда уже почти не тратилась на сторонних тренеров и наемников. Подобная схема выходила ей чистой прибылью! И как этот недоучка Джонатан, что даже не дорос до ее уровня, вообще смеет в ней сомневаться?! — Повторяю, Вы все увидите… — только и сказала она. Джонатан фыркнул. — Если уж на то пошло, я тоже записал на участие своего бойца. Моего телохранителя, Баку. Он еще никому не проигрывал, сильный, как сотня мантикор. Я смело могу доверить ему свою спину. — Только ли спину, дорогой мой? — озорно поинтересовалась Аманда, переводя тему. Это была чистой воды провокация, но она знала Джонатана давно, их деловые интересы частенько пересекались, а потому его нестандартные сексуальные наклонности не были для нее тайной. И пусть на многих островах, и даже в других столицах, кроме Весттауна, гомосексуальность никого не удивляла, в Норттауне до сих пор считалась чем-то постыдным и осуждалась в обществе. Так что подобная смелость Джонатана ее даже восхищала. — Все-то Вы знаете, коварная женщина, — ничуть не обидевшись, ответил мужчина. Аманда расхохоталась, скосив затем глаза в сторону. — Похоже, начинается… Спускаясь по лестнице мимо них, к своему месту прошел оратор. Осмотрев полные трибуны, он настроил громкоговоритель. Дождавшись, когда заметившие его зрители немного притихнут, он начал говорить: — Приветствую вас, дамы и господа, в Амфитеатре Славы на очередном Турнире Трех! Сотня участников сразится сегодня, но лишь один получит главный приз — один миллион валютой! Толпа зааплодировала. Оратор немного подождал и продолжил: — Напоминаю правила: сегодня сто пять участников под порядковыми номерами будут сражаться друг с другом в каждом из трех блоков, по тридцать пять человек в каждом. Победителем каждого блока становится последний способный стоять на ногах. В конце трое победителей сойдутся в финальной схватке за главный приз. Разрешается использовать любое холодное оружие, но убивать соперников необязательно. Также участникам разрешено скрывать свои лица за масками. Ограничения по времени нет. Запрещается использование огнестрельного оружия и какой-либо брони. Все выжившие участники по окончании турнира получат квалифицированную медицинскую помощь. Да начнется Турнир Трех! Толпа заревела. Люди топали, кричали, аплодировали. Казалось, даже воздух наэлектризовался. Решетки в стенах начали медленно подниматься, и на каменную арену стали выходить участники турнира. Высокие и низкие, щуплые и с внушительными телами. С мечами, секирами, топорами, кастетами, цепями и прочим оружием, кто-то просто с голыми руками. Некоторые шли молча, некоторые подначивали толпу. Среди них, почти в самом конце, шел Логан, предвкушающе улыбаясь и сжимая в руке обоюдоострый кинжал. Когда все участники дошли до центра арены, над трибунами, перекрикивая толпу, раздался голос оратора. — Удачи всем, пусть победит сильнейший! Бой среди участников первого блока объявляю начатым! В тот же миг бойцы набросились друг на друга. Аманда сцепила пальчики в замок и откинулась на спинку кресла, жадно наблюдая за происходящим. Но как бы она ни старалась выглядеть спокойной, все же не могла сдержать довольной улыбки, глядя на то, как ловко Логан побеждал своих противников. Все ее существо трепетало при виде резких и четких движений парня. Вот он поднырнул под руку одного, подрезал ахиллесовы сухожилия другому и, подпрыгнув, ударом пятки в переносицу опрокинул третьего. Затем метнулся на другую сторону арены, на ходу заблокировал удар чужого меча кинжалом, как-то по-безумному вывернулся и ногой с разворота откинул противника ударом в челюсть. Тут же пригнулся под просвистевшей над головой цепью и молнией кинулся к следующему бойцу. И все это настолько быстро, что даже для глаза Аманды, привыкшего к подобному мельтешению, движения парня порой смазывались, делая его образ каким-то нереальным, полупрозрачным, фантомным. При этом глаза Логана влажно сверкали, а сам он безумно, дико скалился. Весь перемазанный в чужой крови, он походил на настоящее чудовище. И Аманду бросало в жар при одной мысли о том, в какого мужчину он превращается. Уже после первых минут боя итог поединка был ясен: достойных Логану противников в этом блоке явно не было, приятная удача. Он был слишком быстр для них, слишком ловок и гибок. Хотя многим он уступал в чистой физической силе, но его миниатюрность вкупе со скоростью и мастерским владением кинжалом давали ему преимущество. Интенсивные тренировки последних недель хоть и обошлись Аманде в монетку, но хорошо позволили натаскать мальчишку для подобной бойни. Возможно, участвуй в бою больше народа или со схожими показателями, картина сложилась бы другая, но при таком просторе парню было где развернуться и куда отбежать, чтобы не быть зажатым в угол более сильными бойцами. Что и сыграло ему на руку. Когда менее, чем через пятнадцать минут от начала, среди распростертых вокруг бессознательных и изувеченных тел остался стоять лишь худощавый мальчишка, трибуны замолчали. Молчание длилось долго, тишина была буквально осязаемой — хоть ножом режь. В шоке пребывали все, даже оратор, который повидал многое. И у всех на лицах застыл немой вопрос «Как?!». Как какой-то паренек смог уложить большинство опытных, взрослых мужиков?! Наблюдавшей за всем этим Аманде хотелось петь — особенно после того, как она заметила на секунду пробежавшую по лицу Джонатана злость. Тишину нарушил громкий, чуть хрипящий из-за переходного возраста, заливистый мальчишеский смех. Логан ржал, как обезумевший, схватился за живот и согнулся пополам. И Аманде как никогда хотелось подхватить этот порыв. Но мысленную заметку наказать паршивца по прибытии в поместье она себе все же обозначила. Где-где, а на людях вести себя так несдержанно она ему не позволит. Пожалуй, все же стоило быть с ним построже. Если она хочет подняться выше, то и ее боец должен соответствовать своей хозяйке. Однако у нее было настолько хорошее настроение, что зажигать второй огонек на браслете она все же не стала. В остальном парень ее не разочаровывал — за исключением того раза, когда по праву заработал свое первое предупреждение. Аманда слегка приподняла уголки губ — как же давно это было. Тогда еще не прошло и двух недель обучения, как он попросил объяснить ему, кто такие бойцы. Аманда даже не стала наказывать его за подобное нахальство, вроде самоличного обращения к ней первым — мальчику действительно следовало все увидеть своими глазами. А потому она просто взяла его с собой на очередные бои. К слову, первое сражение вышло совсем не зрелищным — гладиатор вспорол оппоненту брюхо на первых секундах. Подумаешь — внутренности на арену вывалились! Так этого щенка вырвало прямо там, на трибуны! А какими глазами на них косились? Аманда готова была умереть от стыда. Мальчишке просто повезло, что он отделался только лампочкой-предупреждением и поркой в итоге. Но, отдать ему должное, на ошибках он действительно учился быстро и впредь свою хозяйку старался не расстраивать. Ей попался очень смышленый питомец. Наконец смех Логана вывел оратора из ступора и тот заорал во всю мощь своих легких: — Победителем первого блока становится участник под номером двадцать восемь! — Толпа тоже отмерла, и над ареной громыхнули оглушающие аплодисменты. — Прошу первого финалиста пройти в комнату ожидания. Логан пару раз удивленно моргнул, затем пожал плечами, растянул губы в улыбке и, картинно поклонившись, ушел за ворота — чуть ли не вприпрыжку, как подметила Аманда. Едва обслуживающий персонал убрал с арены раненых и припорошил свежим песком кровь на ней, оратор сделал объявление и из ворот начали выходить участники второго блока. — Судя по Вашей реакции, этот парень и есть Ваш питомец? — спустя время поинтересовался Джонатан у нее. Очевидно, попытка сдержать донельзя довольное выражение лица провалилась у Аманды с треском. Ну и пусть. — Именно так. Я же говорила, что он хорош. — Что правда, то правда. И притом, не только как боец… — Джонатан сглотнул и облизал губы. — Я хочу выкупить его у Вас. Готов заплатить любую цену. Аманда в самый последний момент одернула себя, чтобы не дать собеседнику пощечину — слишком гадко было трогать столь жалкое ничтожество. Все равно что пытаться своими руками прихлопнуть насекомое. Пусть мнит о себе, что вздумается — позже Аманда покажет, где в самом деле его место. — Вы шутите? Попридержите желание при себе, он не продается, — грубо отрезала Аманда, оскорбленно вздернув подбородок. Джонатан досадливо выпятил нижнюю губу и завозился, усаживаясь удобнее. — Хм, вот как… Жаль. Но мое предложение остается в силе, если Вы вдруг передумаете. — Приму к сведению… — брезгливо процедила она в ответ. Остаток боя они наблюдали молча. Но Аманда следила за ним без особого интереса, полностью погрузившись в свои мысли. В реальность ее вернули громкие аплодисменты и голос оратора. — И победителем второго блока становится участник под номером пятьдесят один! Высокий мужчина в кожаной маске, с окровавленной палицей наперевес, молча поклонился и вышел с арены. — А теперь на арену приглашаются участники третьего блока! Кто же станет последним финалистом? Скоро мы это узнаем! — Зрители громкими криками встречали выходящих бойцов. — Да начнется бой! Третий этап вышел, пожалуй, самым затяжным. Было несколько практически равных по силе противников, и никто из них не желал уступать. Но в конечном счете, минут тридцать спустя, огромный шкафоподобный амбал ударом меча снес своему последнему противнику голову и под рев толпы поднял ее за волосы. Аманда одобрительно кивнула — поединок правда получился интересным. — Ух ты, не часто встретишь такую кровожадность! Последним финалистом становится участник под номером девяносто! — проревел оратор. Победитель откинул голову в сторону, вытер меч об одежду близлежащего трупа и скрылся в недрах амфитеатра. — Дамы и господа, остался последний, финальный поединок! Скоро определится главный победитель, который заберет с собой приз в один миллион валютой! После десятиминутного перерыва мы узнаем, кто достоин звания сильнейшего воина Турнира Трех! Трибуны сразу же зашумели. Люди обсуждали бои и финалистов, спорили, ругались, делали ставки. — Победитель третьего блока. Это Баку, — наконец нарушил тишину между ними Джонатан. Аманда повернулась к нему лицом. — Вы по-прежнему не намерены продать мне мальчика? В противном случае, Вы обречете его на мучительную смерть от руки моего телохранителя. Аманда несколько секунд молча смотрела на него, а потом звонко расхохоталась. Неужели он слепой? Да о чем ей вообще с ним говорить, если он даже не может провести аналитику двух произошедших почти друг за другом боев? Такому дилетанту ни на арене, ни на скачках, ни в покере делать нечего! Искренне полагать, что такой, как Баку, может превзойти такого, как Логан? Уморительно. Ее питомец такие шкафы валил на тренировках, как молодые осины. И Рик тоже. И любой легкий быстрый боец завалит, что известно каждому знатоку. Баку очень слаб в маневренности, никудышная подготовка. Пусть это и не очевидно. — Я в этом очень сомневаюсь, дорогой мой, — высокомерно отмахнулась она. — И мой ответ по-прежнему «нет». Джонатан скрипнул зубами, но промолчал. Десять минут спустя под рев толпы на арену вышло трио финалистов, и оратор громогласно объявил о начале поединка. Аманда же наблюдала за ними, улыбалась и прикидывала, как лучше распорядиться суммой в один миллион…

***

Бой начался резко, тут же после окончания речи оратора. Противники не стали примеряться и сразу ринулись друг на друга. Мужчина с палицей умер почти мгновенно: пытаясь отразить режущую атаку Логана возле своей ноги, он пропустил удар мечом под ребра. Доли секунды, но они стали для него роковыми. Баку ухмыльнулся, в ту же секунду вынув меч, и еле успел увернуться от удара ноги. А мужчина, выпустив из ослабевших рук палицу, опустил затуманенный взгляд на растущее красное пятно на рубашке и повалился на землю. Логан атаковал яростно, но Баку умудрялся отражать его выпады. Огромная туша — он был жутко неповоротливым. Но парню быстро пришлось принять тот факт, что внешность бывает обманчива: его противник мастерски обращался с мечом и компенсировал скорость повышенной защитой. Удары ногами и руками, конечно, оставляли на теле синяки и ссадины, но и только. Из множества порезов на теле текла кровь, но они были не смертельны — Баку обладал слишком толстой шкурой. Габариты не позволяли сделать подсечку. А высокий рост и широченные плечи не давали худощавому Логану возможности взять его в захват и повалить на землю. Логан до последнего не хотел сильно ранить своего оппонента. Но из-за того, что ему приходилось сдерживаться, он и сам пропускал удары, а слабые атаки на Баку не работали. Поединок стал затягиваться. Плохо. Взять измором такого борова не выйдет — скоростные атаки Логана отнимали в разы больше энергии. Надо что-то менять… В очередной раз попытавшись подрезать противнику колено и схлопотав в ответ удар кончиком меча по руке, Логан отпрыгнул далеко в сторону и, тяжело дыша, уставился на так же тяжело дышащего мужчину. Ему придется драться всерьез. Придется убить. Иначе Логан сам умрет — этот тип не станет его щадить. А если его и не убьет Баку, то за проигрыш Логана поплатится все поместье — не верить угрозам Аманды причин не имелось. Но только вот… Его натура упорно отказывалась без надобности пускать в расход людей, особо не сделавших ему ничего плохого. Это просто неправильно! Даже Ниру говорила, что неправильно! И старик Джо тоже! Ну да, его соперники в первом блоке желали ему смерти, но стоило ли их убивать только из-за этого? Логан считал, что нет. Потому просто обездвиживал их или лишал сознания. Но теперь у него просто не было иного выбора. «Убьешь или ты, или тебя» — слова, которые долгих пять лет внушал ему Рик, въелись в подкорку сознания настолько крепко, что противиться им стало невозможным. Логан уже не видел самого себя без этого девиза — пусть и старался подсознательно пропускать первое слово. Вся жизнь — борьба. Проиграешь — умрешь. И Логан понимал это. Но тогда почему именно сейчас ему было стыдно за то, что он хочет жить?.. Он шумно выдохнул и резко опустился в нижнюю боевую стойку, согнув левую ногу под прямым углом, практически сев на отведенную чуть назад правую и перехватив кинжал обратным хватом. И, отбросив все мысли, он с силой оттолкнулся от земли. Баку приготовился отражать удар, но ему это не помогло. Логан двигался вокруг него настолько быстро, что Баку не успевал отследить его движения. От защиты нет толка, если не успевать ее поставить вовремя. Рик это знал с самого начала, поэтому в тренировках делал упор именно на те техники и стили боя, которые были эффективны благодаря скорости и инерции, а не физической силе. Баку, судя по выражению лица, тоже это осознал. Пусть и запоздало. Логану хватило всего несколько секунд, чтобы молниеносными, неуловимыми движениями обескуражить противника, ослепленного резкой сильной болью из-за вмиг рассеченного бока, сломанной руки и продырявленного плеча. Воспользовавшись заминкой, он замахнулся и всадил под лопатку сгорбившегося Баку кинжал по самую рукоять. В лицо брызнула кровь. Логан проигнорировал ее и, используя рукоять как опору, подпрыгнул, тут же хватаясь другой рукой за волосы мужчины. А потом, максимально оттянув его голову, извернулся и прицельным ударом колена свернул противнику шею. Вытащив кинжал и отскочив, Логан пустым взглядом проследил за падающим телом. Ноги дрожали, дыхание сбилось. Он не реагировал ни на крики толпы, ни на поздравления оратора. Он молча вытер лезвие о штаны Баку трясущимися руками и повернулся лицом к Аманде. Она довольно и гордо улыбалась, глядя на него, совершенно не обращая внимания на разгневанного мужика рядом с ней. На миг в ее глазах отразился какой-то хищный блеск, но Логан не придал ему значения. Сейчас ее внимание не значило ничего. Наморщив лоб, он перевел взгляд на ликующую толпу. Ему были непонятны эмоции этих людей. Почему они радовались чужой смерти? Почему поздравляли его, убийцу? Как вообще можно относиться к подобным зрелищам, как к обычному шоу? Это было омерзительно. Все эти люди были омерзительны. Логан ощущал поднимающиеся в груди волны негодующей ярости. Ему было чертовски стыдно за каждого из присутствующих. И чертовски стыдно за себя самого, что он вообще до такого докатился. Убийца. Монстр. Чудовище. Наверное, он бы мог остановиться в определенный момент, мог не убивать Баку. Но почему-то не смог. Не захотел… И сейчас даже не раскаивался в его смерти, что хуже всего! Он стал тем, кого сам всегда презирал, и чего ради — для того, чтобы выжить самому. Оправдывало ли это его? Логан хотел верить, что да. Ведь в их безумном мире убийства были довольно частым явлением. Чем же тогда он хуже всех тех подонков, что убивают ради денег или просто так, если, в отличие от них, он был вынужден пойти на это? Но, тем не менее, он стал убийцей, и для всех этих людей он теперь такой же отброс, как и остальные… Знал ли он, что когда-нибудь станет таким? Станет против своей воли? Так ли уж он был прав, убив человека из-за своего эгоистичного желания жить? Почему он должен переступать через себя на потеху толпе? Этому мерзкому стаду, которому нравится смотреть на чужие смерть и страдания?! Он не мог найти им оправдания. Но, глядя на них, ему думалось, что его поступок не так уж и ужасен… Его ведь заставили пойти на это. Ведь так?.. Логан чувствовал себя до омерзения некомфортно. Запутался в собственных ощущениях и эмоциях. Он развел в стороны руки и демонстративно поклонился толпе, гневно сверкая глазами. Выпрямившись, он с отвращением сплюнул себе под ноги. Смерив людей вокруг презрительным взглядом, он развернулся и, гордо подняв голову, широкими шагами двинулся в сторону выхода, слушая визги, летящие ему вслед. Но даже эти визги не могли заглушить стук бешено бьющегося в груди сердца и рвущегося наружу душераздирающего воя. Да, ему нравилось драться. Да, из него воспитывали воина и убийцу. Он прекрасно осознавал, что ему придется рано или поздно убивать на радость толпе или ну хотя бы той же Аманде. Это, вроде как, была его работа — то, чем он отстаивал право на свое существование. И ему очень понравилось его первое настоящее сражение, еще на отборочном этапе — чтобы вот так, по-настоящему. Даже когда он уже вернулся в комнату ожидания, внутри все равно чувствовалась напряженность, хотелось что-то делать, делать, делать. Адреналин все еще разносился в крови с каждым учащенным ударом сердца. Воистину, это был очень занятный бой — новый, будоражащий своей неизвестностью, опасный. И даже не столь кошмарный, как он поначалу было подумал… А сейчас… было пусто. И совсем почему-то не радостно. Логан впервые в жизни взял на душу такой грех, как убийство человека собственными руками. И его это странным образом тревожило. Даже сильнее, чем когда он впервые увидел гладиаторские бои и кошмарную смерть неизвестного ему бойца — за отвращение к которой заслужил гнев Аманды и первый зажегшийся красным камень на браслете. И пусть он смирился после этого случая со своей ролью, он почему-то плохо представлял, что станет пресекать чужую жизнь столь же хладнокровно. Ведь одно дело — говорить и наблюдать за этим, и совсем другое — делать самому. Логан вернулся в комнату ожидания, залпом выпил предложенный юношей-лакеем стакан воды и со вздохом сел на скамью у стены, прислонившись к ней затылком и закрыв глаза. — Вам требуется срочная медицинская помощь? — подал голос лакей, на что Логан, не открывая глаз, вяло покачал головой. — Тогда Вам следует вымыться перед стандартной процедурой осмотра. Логан приоткрыл веки. Юноша не был красивым — бледные короткие волосенки, курносый нос, широкий подбородок. Не щуплый, но и не крупный. Обычный. Но глаза светились умом, пусть и были подернуты пеленой усталости. — Я убил человека. Только что, — не узнавая собственный голос, сухо просипел Логан. Юноша в ответ пожал плечами и протянул ему полотенце из заготовленной на полке стопки. — И победили в турнире. Поздравляю. Логан нехотя взял полотенце и принялся теребить вылезшие по краям нитки. — И тебя это не удивляет? Не пугает? Что ты каждый день видишь убийц рядом с собой — совсем вот так вот близко? Юноша сморщил нос и потупился — очевидно, размышляя. И потом неуверенно ответил: — Я бы сам стал гладиатором, если б мог. Но у родителей денег нет, да и данные у меня не те, как сказали. Хотя бы пробился помощником на арену — уже хоть что-то, не совсем пустое место. Потому что подле сильных — лучше, чем каким-нибудь ремесленником или простой прислугой. Сила — твоя и тех, кто рядом с тобой, — определяет все. Как подобное может пугать? — он поднял голову и в непонимании свел брови. — Я Вас боюсь, да. Но и завидую. Логан, ошарашенный такими словами, отупело уставился на полотенце. — Почему? — В смысле? — удивился лакей. — Потому что Вы сильный! Вы в состоянии защитить себя и своих родных! Вы можете заработать себе славу и влияние! Вы можете никого не бояться! Неужели не об этом мечтает каждый? Во рту пересохло. Логан протянул руку, чтобы дотянуться до графина с водой на полке, но собеседник опередил его, ловкими движениями быстро наполнив стакан и протянув его сконфузившемуся от этого чемпиону. — Да я бы и сам мог, — неловко промямлил он, делая глоток. — Это моя работа, — улыбнулся юноша. — У вас вот — сражения, у меня — забота о вас после этих сражений. Так ведь все и работает, да? Как механизм отлаженный. Логан в задумчивости поднял голову и встретился со светящимися искренностью голубыми глазами. «Это моя работа» — сколько раз на протяжении пяти лет он твердил это сам себе? Но при этом почему-то раньше не воспринимая истинное значение этого слова. Часть целого. Часть механизма. Крошечный винтик в системе. Если его сломать — может сломаться все. Но может случиться и так, что машина продолжит работать. Возможно, вплоть без каких-либо сбоев. Потому что каждая деталь выполняет разную по важности работу во всем механизме. Какие-то из них можно заменить при поломке, но какие-то — нет. И влияло только то, что именно ты воспринимал под механизмом: семью, всех знакомых, город, страну или целый мир. Или же только самого себя. Теперь Логан это понимал. Он улыбнулся юноше и поднялся, развернувшись к душевой. Скинув с себя грязные шорты, Логан зашел за перегородку и повернул вентиль. Жужжание пароотопителя стало громче. По лицу потекли теплые струи, и Логан зажмурил глаза, наслаждаясь ощущением того, как вода смывает кровь, грязь и гнетущие мысли. Не ледяная, о, какое же приятное чувство! В ход пошло мыло, и сразу стало понятно, что сражения прошли отнюдь не бесследно — все тело щипало из-за попадавшей на свежие раны мыльной воды, лоб саднило, в районе копчика и вовсе как огнем обожгло. Однако, как ни сомнительно, вся эта боль казалась даже приятной. Ибо порой Логан уже стал скучать по ней… И стоя вот так под теплым душем в Амфитеатре Славы, Логану сложно было поверить, что прошло целых пять лет. Теперь он видел, ради чего столько лет терпел все это — он действительно заслужил свою победу. Пусть она и ощущалась не столь сладко, как первая победа над Риком. И тем страннее, что помог ему это понять неизвестный лакей. Логан поднял руки на уровень глаз и стал следить за стекающими по ним кривыми струйками, между делом сковырнув маленькую старую болячку на запястье — ранка, пару дней назад полученная на спарринге. Полностью расслабившись и зазевавшись, он запрокинул голову, и вода затекла в ноздри. Черт, как же хорошо… Отфыркавшись, Логан повел плечами и наклонился, подставляя под воду затылок и спину. Хотелось постоять под душем как можно дольше — неизвестно, когда в следующий раз подвернется такой случай уединиться. Рик-то его все же редко когда оставлял одного надолго. И даже когда молчал и занимался своими делами, все равно продолжал мельтешить в зоне всех чувств мироощущения разом, а это было совсем не то. Ниру оказалась права. Террато акора реатэ. Теперь мозаика в голове Логана сложилась. Он наконец понял эту простую истину — в жизни ли, в бою ли, но нужно уметь адаптироваться и подстраиваться под условия извне, обращая их себе на пользу. Будь то лишь случайный камешек, на котором оступился соперник, или что-то более грандиозное. И почему-то сразу, как Логан эту истину осознал и принял, существование в плену стало не таким однообразным и начало казаться… легче и интереснее. И смерть Баку теперь не ощущалась как что-то непростительное и чудовищное. Логан победил. Он заслужил свою победу ценой пяти лет тяжелого труда. И тем самым выжил. Он выполнил свою работу, а потому работает. В дверь аккуратно поскреблись, и Логан тут же выключил воду. — Доктор уже ждет. Вам пора, — послышался голос курносого знакомого. Да. Ему пора.