Wendigo venit ad vitam.

Sally Face
Слэш
В процессе
NC-21
Wendigo venit ad vitam.
автор
Описание
Сал счастлив, что им удалось изгнать неупокоенные души из апартаментов, а это означает наступление эпохи спокойной и безмятежной жизни. Кажется, после всего того дерьма, что пережил Фишер, дружеские отношения с Джонсоном начали развиваться как-то по-особенному, да и психологические проблемы беспокоят гораздо меньше, чем раньше - но тут пробуждается древний монстр, желающий внести свои коррективы в их идиллию.
Примечания
• https://t.me/+AkKrmjeXkVE2YjRi - тгк о работе. • https://pin.it/5PO8wOl - сделала подборку в пинтересте по фанфику, она прекрасно передает его атмосферу. • По всем вопросам обращайтесь ко мне, либо заглядывайте на обращение, которое идёт сразу же после первой главы. Именно там объяснила все тонкости фанфика. • Большая просьба оставлять отзывы, указывать на ошибки как на грамматические, так и на пунктуационные, а также на различного рода опечатки. • Приятного чтения! 🖤🫧
Посвящение
Огромное спасибо прекрасному alienweed (https://ficbook.net/authors/7163090) и его разъёбному фанфику (https://ficbook.net/readfic/12228363), что замотивировали меня на написание новой истории 🖤🖤 — 100🖤 — 19.12.2022 — 200🖤 — 11.03.2024 — 300🖤 — 10.05.2024 — 400🖤 — 15.11.2024 Спасибо! Именно благодаря вам фанфик постепенно становится всё более заметным, а это многого стоит. Низкий поклон каждому, кто не остался равнодушным после чтения.
Содержание Вперед

Chapter 29. Последний рубеж

Спустя три дня.

Восьмое октября. Восемь утра.

Этим утром Нокфелльское кладбище окуталось дымкой тумана словно пуховым одеялом. Каменные надгробия утопали в холодном паре, пока прозрачные бусины рассыпались по голым ветвям деревьев, которые молниями испещряли серое смурное небо. Когда дождевые капли падали на рыхлую землю, тут же высвобождался терпкий землистый аромат с лёгким привкусом озона. Сегодня не только в мире живых, но и в царстве мёртвых наступил траур: пополнение в виде вечно недовольной, вредной старушки, что по, казалось бы, неизвестным стечениям обстоятельств оказалась жестоко убита. На проводы миссис Гибсон собрались практически все жители апартаментов, конечно, за исключением в лице Теренса Эддисона и Роберта, чему никто не удивлялся. Сал стоял в толпе соседей в кругу своих друзей: где-то неподалёку затерялся отец, что успокаивал плачущую Лизу, которая то и дело утирала скатывающиеся по щекам слёзы хлопковым носовым платком. Ища поддержки, она тонула в мягких объятиях Генри, чувствуя так необходимые ей тепло и заботу. Жители молчали, слившись в одно чёрное размытое пятно: каждый из них посчитал своим долгом облачиться во что-то тёмное. Вот, например, Пых напялил на себя чёрный мятый бомбер, из которого явно давно вырос: куртка не сходилась на его пузе, и парень предпочёл оставить её расстёгнутой. Рядом стояла Эшли в вязанном платье чуть ниже колен: Салли искренне не понимал, почему она изъявила желание прийти, хотя девушка жила совсем не в апартаментах. Где-то за спинами СиДжея и других студентов потерялся сгорбленный силуэт мисс Розенберг, чьё тело было укутано в чёрную пуховую шаль: старушка восседала на складном стульчике, что заблаговременно прихватила для неё Лиза. Между тем священник, облачённый в тяжёлые рясы, завёл свою торжественную речь. Он стоял у раскопанной ямы, на дно которой могильники спустили дощатый гроб. — О Вечный Боже, мы собрались сегодня в этом священном месте, наши сердца отяжелели от скорби и печали, — голос служителя церкви пробирал до дрожи. — Мы пришли проститься с нашей возлюбленной душой, которая теперь вернулась к Тебе. Пусть Твоя любящая милость окутает её, как она окутала нас во времена радости и трудностей... Салли предпочёл не слушать молитву: он в принципе не хотел идти на похороны и до последнего искал возможность отделаться от посещения, но от просьб Генри какие-то принципы внутри надломились. Радовало хотя бы одно: он снова увидится со своими друзьями. — Почему её так долго держали в морге? — тихо поинтересовался Фишер. — Вскрытие и экспертиза занимают очень много времени, — ответил Тодд, отстранённо наблюдая за процессией. — Особенно при таких нестандартных случаях. Эксперты явно пытались понять, что и как убило Гибсон.А зачем? Она же уже вспоротая была, — усмехнулся Сал, и жестокая улыбка поползла по его лицу, которую, к счастью, никто не мог увидеть. — Считай, вендиго сделал всю работу за врачей. Тодд, Эш и Ларри переглянулись: никто не ожидал услышать от голубоволосого нечто подобное. — Заткнись! — недовольно прошипел Ларри, ткнув Фишера в бок. — Не неси такую хуйню, когда рядом стоит моя мама. Она и так плачет.О... Извини. Чувство вины укололо парня прямо в грудь: Сал решил впредь следить за языком, думая прежде, чем сказать. Хотя бы до конца похорон. Ребята замолчали, продолжая слушать речь священника, а Салли предпочёл витать в облаках. Все традиции обряда захоронений казались ему не больше, чем помпезной мишурой: какая разница умершему, сколько человек придёт на его похороны, или какое количество искусственных цветов окажется на его могиле? Под землёй все равны. Даже самый дорогой гроб рано или поздно сгниёт и превратится в перегной. Фишер рассматривал гостей, пришедших попрощаться с миссис Гибсон, и его взгляд выцепил курящего сигарету Дэвида, который стоял чуть поодаль от остальных. Внешний вид мужчины вызвал удивление: парень впервые видел его одетого хоть во что-то, что не является заношенными трусами и серой майкой. Вид у Дэвида был куда хуже, чем обычно: неужели снова начал употреблять на фоне тревожных новостей? — ...Пусть её память вдохновит нас жить более полно и дорожить каждым драгоценным моментом, — между тем священник заканчивал свою речь. — Когда мы предадим тело земле, пусть оно вернётся в прах, из которого была создана всякая плоть. Даруй нам мир перед лицом утраты, и пусть свет твоей славы сияет над усопшими, освещая их путь в царство загробное, где все слёзы будут стёрты, а любовь будет вечной. Аминь. Стоило богослужителю сказать последнее слово молитвы, как могильщики, двое мужчин, начали закапывать деревянный лакированный гроб. Падающая земля, что с каждым взмахом массивных лопат всё больше скрывала верхнюю крышку гроба под своей массой, завораживала посетителей подобно огню или текущей воде. Вот он - последний рубеж, преодолев который миссис Гибсон окажется навсегда отрезана от мира живых. — Бедная... — Гарсия плакала, не отрывая глаз от процесса погребения. — У неё никого не было... Ни семьи, ни детей. — Это в корне неверно, моя дорогая Лиза, — отозвалась Янис, мягко улыбаясь. — Все мы есть друг у друга!.. Все мы - одна большая семья. Старушка никогда не была одинока. — Э-э... Да, возможно, — замявшись, отвечал Генри, будучи явно не согласным, но не желающим обидеть миссис Моррисон. Тёплый тон Янис расслабил Лизу: хотя мать Тодда, как и её муж, была весьма специфичным человеком, от неё всегда веяло комфортом и добротой. — Хотя мы и не были с ней в хороших отношениях... Мы с Ларри будем навещать её. Кто-то же должен следить за порядком, хе-хе? — Ну мам! — жалобно простонал металлист, услышав их разговор. — Она меня ненавидела, и это было взаимно.

Неужели им действительно не плевать на Гибсон?

Ну, кроме Ларри, конечно. Он не в счёт.

Как можно плакать по человеку, который так и сочился ядом и желчью?

Или это я какой-то неправильный?

Странно... Всё здесь странно.

Среди людей, в чьих сердцах тяжкой болью скопилась печаль и скорбь, был Сал - просто был. Он искренне не разделял чужой боли и считал её бессмысленным проявлением сентиментальности, чувствуя лишь пустоту и тотальное равнодушие по отношению к усопшей. Сегодняшние похороны казались ему бессмысленной тратой времени под проливным дождём, окропляющим волосы и пронизывающим до скрежета в зубах.

Какое мне дело до сварливой старухи?

Для меня имеет значение только моя жизнь и жизнь моих близких.

Но насколько это нормально? "Правильно"?

Наблюдая за могильщиками из-за спин жителей апартаментов, мысли навлекли Салли на сегодняшний разговор с отцом, который состоялся как раз перед выходом на улицу.

" Доброго утра, Сал. Не поможешь отцу с завтраком?

— Конечно, пап.

— Нарежешь сосисок к омлету? Только поскорее.

Через полчаса мы уже должны выйти.

— Э-э... Что? Куда?

— На похороны миссис Гибсон. Неужели совсем замотался с учёбой?

Ну... Да.

Ничего. Не думаю, что тебя наругают за один пропущенный день.

— Пап... Я не хочу идти. Это же необязательно, так ведь?

— Необязательно, но очень желательно.

Сын, ну куда столько режешь? Не съедим ведь.

Но в чём проблема? Я уверен, что соседи даже не заметят моё отсутствие.

Я прошу тебя, Сал. Понимаю, что тебе это неинтересно, но...

— ...

— ...Но я бы очень хотел, чтобы ты был.

...Хорошо, пап. Я приду.

Я рад, Сал.

— ...

— ...

У тебя всё в порядке?

— В каком плане?

— В последнее время я заметил, что с тобой что-то не так.

Тебя ничего не тревожит?

— Ну... Думаю, нет. Устаю на учёбе...

— Понимаю, последний год... Ещё и новости эти жуткие с ума сводят.

— Ага... А в смысле: "что-то не так"?

Не знаю, как объяснить. Будто ты стал закрытым пессимистом.

Закрытым пессимистом? Тебе кажется.

Хорошо. Ну ничего страшного, Сал.

В этом году тебе стоит особенно налечь на учёбу, зато потом ты будешь благодарен себе за проявленные старания.

Всё будет отлично, я уверен!

Ага... Я люблю тебя, пап.

— И я тебя, Сал. И я.

***

В обратную дорогу с кладбища Сал отправился вместе с Тоддом и Пыхом, поравнявшись с ними плечом к плечу. Нельзя сказать, что присутствие Коэна было необходимым, так как Фишеру и Моррисону нужно было срочно обсудить положение дел касаемо амулета, тем не менее отказать приятелю в просьбе совместного времяпровождения они не посмели. По окончанию похорон друзья спешно направились в кофейню, где совсем скоро у Фишера начнётся рабочая смена: вместе с ними хотелось отправиться и Джонсону, но у того самого назрела непонятная халтурка. — Чёрт, если мы продолжим так медленно идти, то я точно опоздаю, — пробурчал Салли, подгоняя товарищей. — Я ещё стажёр, так что мне это не простят. Парни в ускорившемся темпе следовали к кофейне под проливным дождём: солнце не торопилось показываться из-за скоплений пухлых туч, что своими тушами заволокли небо до самого горизонта. Звезда действительно стала реже светить, и дело даже не в таинственном сокращении световых суток: метеорологи словно наколдовали дрянную погоду на года вперёд, чтобы сильнее помучить жителей Нокфелла. — Сал, дружище, знаешь, что мне интересно? — задался вопросом Пых, чьи кроссовки хлюпали в грязи, а зелёные волосы промокли до нитки и прилипли ко лбу. — Как тебя взяли на работу с протезом? — Пых, — Моррисон нахмурился. — Некоторые вопросы всё же стоит оставить при себе. — А что такого? — Забей, — Фишер поёжился от холода. — Начальник оказался... Тактичным? На собеседовании он просто поинтересовался моей "маской" и дальше лезть не стал, хотя, я уверен, он думает, что я отпугиваю посетителей. — Поня-ятно, — промычал Коэн. — А сколько платят? — Не знаю. Ещё не получал, но надеюсь, что столько, сколько заявили изначально. Где-то неподалёку послышался раскат грома, заставляющий импульсом завибрировать землю под ногами: дождь превратился в ливень и разлился с новой силой. — Мы в жопе, — Фишер, констатировав факт, огляделся, с ужасом глядя на разбушевавшуюся стихию. — И то верно. Бежим? — предложил Тодд. — Ага. Мы уже на подходе! Парни с последними силами рванули в кофейню, рассекая грязные лужи подошвами кроссовок и оставляя позади себя всполохи воды: дома стремительно сменяли один другой, а сулящее сухость и тепло заведение приближалось всё сильнее. — Да я ж вам говорю, что это Гибсон нас наказывает! — проорал Пых, тяжело дыша: он начал отставать от друзей. — Хочешь сказать, что она сменила Зевса на посту? Маловероятно, — Тодд, улыбнувшись, повернул голову к Коэну. — А кто её знает! Я уверен, что её какая-то нечисть убила! Вот она и неспокойна, бля буду! Не зря же её в закрытом гробу похоронили! Тодд и Сал на пару мгновений переглянулись, не сбавляя темпа: Пых был крайне догадлив. К счастью, он не был втянут во всю эту ужасную историю. Секундных "переглядок" хватило Моррисону, чтобы запнуться о бордюр и повалиться на асфальт. Благодаря инстинктам самосохранения он успел опереться на ладони и не проехаться лицом по земле. — Ёб твою ж м... — в сердцах заворчал под нос Тодд, но осёкся, не желая сквернословить. — Где мои очки? Вы их видите? Они целы? Ослеплённый парень принялся шарить по земле рукой в надежде найти окуляры: вместо него это сделал Фишер и протёр заляпанные стёкла о свою толстовку. Пых же помог несчастному физику подняться на ноги. — Нихуёво ты в бордюр залетел! — дружелюбно хохотнул Пых. — Аж по пояс мокрый. — Что могу сказать?.. Минутная рассеянность. Будет уроком на будущее. — Идёмте же, мы почти на месте, — потянул друзей Салли. — Я вас согрею чем-нибудь горячим. — Не откажусь. Кофе будет очень кстати, — Тодд, кивнув, озябшими ладонями протирал своё клетчатое пальто, сейчас больше напоминавшее тряпьё. — А я - тем более, вы меня знаете.

***

Тепло и уют кофейни обуяли парней словно утешительное объятие: контраст с заставляющим стучать друг о друга зубы холодом за окном ощущался сейчас наиболее ярко. Мягкое приглушённое освещение, сочетание пастельных зелёных тонов, всюду стоящие мягкие диваны и жар от отопления моментально заставляли забыть о том ливне, что барабанил по спинам подростков ещё десять минут назад. Парни сидели у барной стойки возле кассы, пока Сал варил ребятам согревающие напитки: раф с миндалём для Тодда и латте с двойным карамельным сиропом для Пыха, чей кофе сверху должен быть украшен шапочкой из заварного крема и парой стружек корицы. Кофемашина разрезала тишину своим стрёкотом, а воздух в зале пропитался ароматом свежей выпечки и молотых кофейных зёрен. Атмосфера стояла спокойной и расслабленной - идеальное убежище от промозглого уличного дождя. — Сал, тут всегда так тихо? — поинтересовался Коэн, разглядывая пустующий зал. — Нет. Сейчас раннее утро, да и погода отвратительная. Какой идиот добровольно выйдет из дома? Отвечая, Фишер размешивал напитки в глиняных массивных кружках - незамысловатый процесс приготовления кофе парень находил в какой-то степени успокаивающим и релаксирующим. — Сал, давай уже приступим к обсуждению кое-чего, — сказал Тодд, поправляя взлохмаченные рыжие волосы. — Амулета. Обернувшись, Салли в растерянности посмотрел на Моррисона: неужели он собирается открыто говорить об их деле при лишних ушах? — Амулет? Что за амулет? — не заставив себя ждать, заинтересованно вклинился Пых. — Чего вы опять задумали? — Мы - ничего, — продолжал физик без намёка на хоть какую-либо взволнованность. — Дело в том, что мы с Салом увлеклись коллекционированием всяких диковин, и Нил нам с этим помогает. — Да, да... Именно так. Ага... — Да ну! — скептически отвечал Пых. — Знаю я вас, опять куда-то лезете. Думаете, я забыл, как вы за призраками по апартаментам носились? — Как бы то ни было, с различной чертовщиной мы завязали. — Ага! Да и нахуй оно нам надо? — подыгрывал Сал, ставя перед парнями на стойку горячие кружки. — Готово. Поблагодарив, друзья отпили по глотку - дымящийся кипяток приятно ошпарил языки, обволакивая и расслабляя теплом стенки горла. Такой небольшой, но важный момент удовольствия, благодаря которому любые тревоги, кажется, грозились растаять. — Сал, это нереальная бомба, — Пых протёр запачканный кремом рот тыльной стороной ладони и вернулся к прерванному разговору. — Ладно, я понял. — К счастью, — Моррисон отставил кружку и принялся водить по её ручке пальцами. — Тебе не придётся бегать по антикварным лавкам и прочим заведениям. На «Craigslist» Нил наткнулся на нужный нам артефакт. — И сколько он стоит? Я предпочту застрелиться, если он дороже кин... Фишер тут же замолчал: он чуть ненароком не раскрыл тайну Пыху, который и так знал слишком много, или, по крайней мере, мог догадываться. Но приятель, кажется, был "не здесь": он увлечённо залипал в телефоне, попивая кофе и смакуя его вкус как настоящий гурман. — Продавец указал, что предпочитает обмен. Соответственно, мы должны предоставить ему не менее ценную вещь. Амулет можно и купить, но, конечно, не за дёшево. — Не менее ценную вещь? Серьёзно? Какой жопой я её высру? — фыркнул Сал, протирая загрязнённую посуду. — Купить проще как будто. — А если я скажу, что... — Тодд понизил голос, перекинувшись через стойку. — ...Мы можем подсунуть подделку или реплику? — Подделку?.. Как вариант. Но разве у таких вещей нет документов, подтверждающих их ценность? — Я обо всём позабочусь. Сущая ерунда, — Моррисон зашёл в чат с продавцом. — Ну что, пишу? — Ага. Занявшись делом, физик умолк, размеренно набирая сообщение частнику с «Craigslist». Осколок надежды теплился в груди голубоволосого: "хоть бы всё прошло так, как задумано!" — Кстати! — вскоре подал голос Пых, оторвавшись от телефона. — Вы же слышали о той хренотени, которая с солнцем происходит? Только что твиттер листал, так там через каждый пост только об этом и пишут. — Конечно. Из каждого угла только о солнце и орут, — Сал присел за стул, переделав всю работу на данный момент. — И что думаете? Что-то я не замечал, чтобы дни резко короче стали. — Тебе кажется. Световой день с каждыми сутками становится короче, чем следовало, и, кстати говоря, достаточно быстро. Сегодня... — Тодд задумался, отведя взгляд. — ...Да, сегодня стемнеет в пол шестого. При обычных обстоятельствах эта цифра была бы на полтора часа больше. — Да-а, ребята... Даже не верится. И что делать теперь? — Нам? Ничего. Учёные разберутся. Или не разберутся, — в телефоне Моррисона прозвучало уведомление, и тот мигом открыл его. — Отлично. Продавец согласен на сделку. — Покажи! — в волнении переполошился Сал, заглядывая в экран.

Оливер, 9:14 a.m

Здравствуйте. Заинтересовал ваш амулет.

Обменяете на старинный сервиз?

Винтажные тарелки и бокалы из горного хрусталя.

Изготовление датируется девятнадцатым веком.

Аноним, 9:23 a.m Доброе утро. Без проблем Аноним, 9:23 a.m Можно увидеть фотографии? — Оливер? Зачем? — уточнял Фишер, с недоверием глядя на физика. — Конспирация - вещь хорошая, знаешь ли, и ещё никогда не подводила, — бубнил Тодд, продолжая что-то писать частнику. — А что за сервиз? Ты вообще о чём? В ответ физик подмигнул, медленно кивнув в сторону ничего не знающего Пыха. Его жест ясно дал понять, что эта беседа точно не для его ушей. Глядя на Тодда, Салли приметил натекшую под стульями ребят обильные лужи: мокрая одежда, медленно высыхая, пускала холодные капельки воды. Вздохнув, парень потянулся за потасканной шваброй. — Ла-адно... Я понял. Что-то мне внезапно в туалет захотелось... Пых, будто осознав, что сейчас является лишним, оперативно самоустранился: парень собирался отмыть липкие пальцы, что запачкались в заварном креме сладкого угощения. Коэн прекрасно понимал, что данная ситуация уже никак не относится к простому "коллекционированию", но решил не влезать и продолжить жить своей жизнью, не обращая внимания на интриги приятелей. Вопросов у Сала, конечно, скопилось множество: о каком сервизе писал Моррисон? Где он взял фотографии? Когда парень особенно сильно наклонился, вытирая воду под стульями, над ухом раздался тихий низкий голос: — Всё под контролем. Всё, что тебе нужно сделать - забрать этот самый сервиз и обменяться с курьером. После смены иди в сто вторую квартиру.Сто вторую?! К Розенберг?Именно. Скажешь старушке, что пришёл от меня за "подарком". Я назначил сделку на послезавтра в семь вечера. Курьер подойдёт к той самой пиццерии, куда мы часто ходили после уроков.М-да... Ладно хоть, что она через дорогу от апартаментов, а не на другом конце города.

***

Когда поздним вечером Салли постучал в дверь квартиры мисс Розенберг, старушка сразу же пригласила его внутрь: увидев гостя, она приветливо улыбнулась, морщиня и без того тонкую нежную кожу. На её щеках и лбу залегли глубокие складки, которые всецело указывали на то количество лет, что провела Элисон в этом мире. — Здравствуйте, мисс. Я вам не помешал? — со всей возможной вежливостью уточнил Сал, стоя в проходе дверей. — Ни в коем случае, моя дорогая. Я уже и забыла, какого это: ложиться спать с наступлением сумерек, — старушка вздохнула, восседая на кресле-качалке. — Таких старых людей, как я, уже ничто не заботит, и мы бессмысленно проводим оставшиеся дни в ожидании смерти... Пройдя глубже в комнату и остановившись в паре шагов от хозяйки квартиры, Фишер осмотрелся: старинный сервант с замысловатой резьбой гордо стоял у стены, демонстрируя спрятанные в нём сокровища. Аккуратные резные узоры, высеченные на его деревянных фасадах и дверцах, словно оживали и извивались на глазах, точно как гремучие змеи - идеальное сочетание элегантности и величественности. Но сердце Фишера подпрыгнуло, когда внутри шкафа, на одной из полок, он заметил тот самый сервиз, который и являлся целью его визита. Хотя фотографий винтажных тарелок и бокалов из хрусталя Тодд ему не показал, шестое чувство ясно давало понять, что это именно то, что нужно. — Он прекрасен, не правда ли, дитя? Этот буфет достался мне от покойной матушки... Порой я всё ещё чувствую от него запах из детства - это самые настоящие ворота в прошлое. Никакие года его не берут, но и он рано или поздно рассыпется в труху под неумолимым маршем времени. — Все мы здесь на время, — ответил в той же манере Сал, кивнув и не сводя взгляда с сервиза. — Верно подмечено, дитятко. Мой старый разум часто блуждает по тропам отчаяния и смирения... Это ждёт нас всех. Любовь, смех, наш опыт и все воспоминания - всё превратится в пыль. С каждым днём мы ближе и ближе к тому, о чём стараемся не думать... Ещё недавно я беседовала с миссис Гибсон, а сегодня я провела её в последний путь. И кто бы мог подумать?.. — мисс Розенберг покачала седой головой и размяла старые суставы, задубевшие от долгого сидения в кресле. — Ох, что-то я заговорилась... Ты что-то хотела, милая?

Я. Парень.

Я - парень, чёрт тебя дери, ебанутая бабка!

— Да, миссис... — только и всего сказал Фишер, невзирая на бурлящее внутри раздражение. — Я от Тодда. Он попросил меня забрать какой-то подарок. — Ах, да-да... Этот славный мальчик всегда помогал мне с настройкой телевизора - мой престарелый мозг ничего не мыслит в технике... В наше-то время никогда не бывало таких вещиц, и мы даже представить себе не могли, что прогресс зайдёт так далеко. А сколько всего ещё изобретут люди после нашей смерти?.. Мы никогда этого не узнаем. — Ну да... Так что с сервизом? — Опять заболталась... В серванте, дорогая моя, в серванте. Забирай всё, что видишь. Там две пары расписных тарелочек и шесть бокалов. В крайнем нижнем ящике есть для них коробка, если, конечно, она ещё не сгнила. — Хорошо. Подойдя к буфету и отворив его нижнюю дверцу, в нос тут же ударила удушающая вонь нафталина и залежалого старья: каждая вещица словно была тяжёлой от прожитых лет, каждая из них - нерушимая связь с тем, что давно кануло в небытие. Внутри находился целый беспорядок из мешанины старых и забытых вещей: письменные конверты, лежащие неровной стопкой, пожелтели и истончались от старости, а запыленные потемневшие броши тускло блестели в свете люстры. На виду лежало и зеркальце, чьё стекло рассеклось трещиной, а рядом примостилась выцветшая лошадка из дерева.

Да тут можно отдельный музей открыть!

Сбоку от пары старых книжек примостился крупный брусок из плотного картона: Салли сразу же признал в нём упаковку для сервиза и достал, сдув с неё клоки пыли. — Ты нашла её? Какая ты молодец, дитя. Я уже несколько лет не открывала этот ящик - старые суставы колен грозятся вылететь сразу, стоит мне присесть чуть ниже, чем обычно. — Ага, — пробубнил Сал, аккуратно складывая тарелки в коробку, и задал без особого интереса вопрос. — А вы как-то лечите их? — Пыталась, милая, но ни одно лекарство не поможет ослабить власть старости. Я уже не вижу смысла противиться тому, что рано или поздно меня настигнет. В подтверждение своих слов мисс Розенберг пощупала худые ноги, одетые в серые домашние лосины, и махнула рукой, типа: "бесполезно". Между тем Фишер закончил упаковывание сервиза: тарелки и бокалы точь в точь легли в вырезанные в мягкой прослойке коробки отверстия. Аккуратно закрыв крышку, парень взял её под мышку, надеясь нечаянно не уронить. — Мисс, а откуда у вас эта посуда? Выглядит так, будто она импортная. — Да, дитя: она не из здешних краёв. Когда моя кожа была свежей, а кровь горячей, я любила коллекционировать заграничные сувениры. Этот сервиз мне привезли с востока, откуда он родом... — старушка прищурилась и улыбнулась. — Как и та восхитительная ваза, что красуется за твоей спиной. Сал обернулся: только сейчас он заметил, что упирается спиной в небольшой столик, на котором стояла та самая фарфоровая ваза. На её блестящей лакированной поверхности был выгравирован золотой тигр, и его широко разинутая пасть демонстрировала всю кошачью мощь. — Да, действительно, — Салли согласился со старушкой. — Вам, должно быть, жаль расставаться с тем, что вы собирали на протяжении всей жизни? — Глупости, моя милая! — мисс Розенберг усмехнулась, брякнув браслетом на её левом запястье. — С вещами надо уметь расставаться. В конце концов, мне это уже не нужно: я чувствую, как смерть уже точит на меня свою косу. Пусть молодёжь любуется. Я обещала Тодду отдать эту посуду, но у юноши никак не доходили руки её забрать.

Ага. Я понимаю, почему.

Ты разговорами о смерти всех в могилу сведёшь. Всех, кроме себя.

***

В назначенный час Фишер прибыл на место встречи: не доходя до пиццерии, парень предпочёл остаться в десятке метров, из-за ствола дерева поглядывая за окружением. Часы пробили семь, и город утонул во тьме: звёзды сверкали на сапфирово-синем небе точно как ледяные осколки. По широкому тротуару тёк непрерывный поток прохожих: некоторые спешили с работы домой, другие же останавливались полюбоваться мерцающим буйством на бархатном полотне. Если не сейчас, то когда? Вдруг это последние дни, когда мы живём? Существуем? Держа в замерзающих руках плотный чёрный пакет, в коем была спрятана коробка с сервизом вместе с поддельными документами, Салли нервно оглядывался, выискивая в чужих лицах курьера, который должен с минуты на минуту доставить долгожданный артефакт. Волнение ощущалось как пульсирующая энергия, бьющая ключом меж рёбер - именно от этого момента зависит их дальнейший ход расследований. Парень выудил блестящий коробок из кармана и закурил, засунув сигарету в щель протеза. Сал глубоко вдыхал табачный дым, который даровал эфемерное ощущение равновесия как успокаивающий бальзам. С каждой затяжкой парень "заземлялся", и нервозность постепенно сдавала свой пост мнимой уверенности. Пока Фишер продолжал курить и разглядывать снующих по тротуару людей, некто неизвестный цепкой хваткой схватил Салли за левое предплечье со спины, и парень зашипел от боли: нанесённые осколком стекла порезы ещё не успели зажить и сильно ныли. Голубоволосый резко обернулся и не поверил своим глазам: из тьмы вынырнула знакомая долговязая фигура. — Вот так, сука, и знал, — Трэвис испепелял взглядом Сала. — Ты? Какого чёрта? — Не тебе ли и твоей шайке амулет нужен? На наводящий вопрос блондина парень не нашёл, что ответить: нешуточный шок ударил кулаком прямо в грудь, обжигающим взрывом поразив разум.

Откуда он?..

Что, блять, происходит?

Этот мудак и есть курьер?

— Уходим отсюда, — Трэвис расценил молчание Салли как подтверждение своим словам. — Нехрен такие разговоры в людном месте вести. Пошли, чего стоишь?
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.