По ту сторону лагеря Ч.1.

♫Sleep dealer — Winter

      Одинокая звезда на небе скрылась под наплывом непроглядных туч. Остались лишь только тёмные кроны деревьев, направленные к чёрному небу. Я опустил голову, выдохнув, а под ногами была земля, холодная и твёрдая. Казалось, что всё, что я мог сделать, уже было сделано. И кто был главным виновником этому? Время. Только оно крутило наши жизни так, как не могло ничто другое. Это самый верный и абсолютный убийца, уж я-то знаю. Никто не выживает под его властью. Вопрос был только в том, а кто мы были перед ним?       Наша судьба — комедия для него и трагедия для нас. Почти все беды, которые у нас есть, мы придумываем себе сами. И мы прожигаем его в бессмысленном привлечении внимания к себе. Я пощёлкал зажигалкой в лапах, втянув морозным воздухом огонёк, и прикурил. Еловые ветки, впиваясь в плечи, провожали меня по застывшей от холода траве. Она буквально хрустела у меня под ногами. Мерзлота впитывалась в мои застывшие шрамы, напоминая о них.       А какой смысл бороться с этим? Все наши жизни — клубок, нитки которого бесповоротно обрываются тут. И каким бы белоснежный танец жизни ни был ярким, ему всё равно порой приходит время вспыхнуть и сгореть. А никто нас и не ждёт на той стороне, никакого света или цвета. Лишь темнота за тенями деревьев, пустота, да и только.       Это ещё не был конец, но было уже слишком поздно. Я оттянул ещё сигаретного дыма. Ветка под ногой хрустнула, раздавшись гулом, и я остановился, оглянувшись. Меня не покидало чувство, что я тут один. Куда бы я ни пошёл, меня преследовал всё тот же нескончаемый вид. Силуэты столетних елей и сосен и тьма между ними, разделяя сознательное и бессознательное. Но каким бы этот путь ни был, это был мой путь. А что мне ещё оставалось делать? Замёрзнуть тут насмерть в мрачной лесной канаве? Ну уж нет. Мне была уготована героическая смерть.       И каким бы этот путь сложным ни был, я шёл дальше, раздвигая колючие ветви деревьев. Ведь я, словно Данко, с разорванной грудью и сердцем наружу, проведу остальных через их собственные терзания химеры. Так и я, полностью сгорев до конца, но доведу свой путь до конца и доведу до него остальных. Я раздвинул ветку и вышел к обрыву горы, где кончалась тропинка. А вела она прямо к его краю. Какой непрозрачный намёк… Но что-то вкрадчиво твердило мне, что это был правильный путь.       Ну что ж… Я сел на скользкий край, примерзая к земле. Внизу не было ничего, что можно было бы разглядеть. Только мои кроваво-чёрные следы на джинсах и кедах виляли под краем земли. Однако только отсюда я в полной мере чувствовал, как ночной лес глубоко дышал морозом. Его мрак и холод глубоко глядели внутрь меня обгоревшими пустыми глазницами. Воздух был заряжен железом — это запёкшаяся кровь плескалась где-то в тишине. За всем этим вставала другая сторона жизни, открывающая дорогу остальным в иной мир. Там, где тьма и ничего, кроме тьмы. Дорога, проложенная пугающей и непридуманной правдой.       Меня не покидало ощущение смерти. Его принёс мне холодный ветер леса. Ведь кто я перед ним? Всего лишь нежеланный гость, возможно, он этого и не хотел, но я оказался тут. Даже мои пальцы немели перед его мощью, а затем лапа наливалась кровью, и она капала вниз. Всё тело горело от холода, обжигая меня. Я выпустил сигарету из пальцев, и она бесконечно тянулась вниз. Я смотрел, пока огонёк полностью не растворился во тьме. А хотел ли он этого? Он не понимал, почему он растворяется в ничто и был ли в этом смысл? А возможно, смысла с этом и не было. Но это и есть мой путь. И каким бы он ни был тёмным и мрачным, он мой. Я, дрожа, но уверенно опустился, цепляясь затвердевшими пальцами в ледяную плоть. И пусть он будет только моим.

Я расправил свои лапы и нескончаемо падал, касаясь ледовой ткани реки.

* * *

Даффи

      Внезапно я отодрал свою голову от подушки и увидел слюну, которая связывала меня с ней. Неясным взглядом я смотрел на комнату, залитую утренним солнцем. Я поморгал ещё пару раз и присел на кровати, перестав обнимать тёплую подушку, мою ночную любовницу. По соседству мирно спал Артур, посапывая то и дело, еле заметно морщась от подступающей к его глазам утренней зари. Я протяжённо зевнул, клацнув пастью, ещё ничего не понимая. Такое бывает, когда в моменте осознаешь, что существуешь.       Когда в голову ледяной иглой впивается твёрдое осознание того, что всё живое рано или поздно погибнет. Да, сон до сих пор навевал на меня неизгладимое ощущение. Я посмотрел на часы, любезно привезенные Артуром от мамы. Они методично цокали, отсчитывая секунды. И чего меня попёрло в такую рань вставать? Но засыпать мне больше не хотелось. Утро потихоньку смывало ночную пелену с глаз.       Снова этот сон. Как будто этим он мне хотел что-то яростно показать или сказать, но на полуслове обрывался. И из напряжённых его голосовых связок и полной груди выходил только тёплый пар. Возможно, если бы я умел читать сны, то давно бы не задавался в своей жизни философскими вопросами. Но сны это всего лишь сны, я не ждал его объяснения. Не ждал его и изнутри.       — Да уж… — тихо выдохнул я, встав и потянувшись. Однако тому, что происходит в моей голове, суждено остаться именно там. Мой хвост также потрясся в такт моей утренней разминке, отбрасывая ночные мысли в сторону. Первый день смены не мог меня не радовать, а пребывание воодушевляло.       Я оглянулся по комнате, в воздухе была видна каждая пылинка. Они вальяжно летали на свету и стелили нашу комнату. Я видел эту затею слишком романтичной и в меру авантюрной, отчего мне ещё больше хотелось снова окунуться в эту жизнь. И скоро я буду в ней с головой. Домашний железный занавес спадал, и я видел всех такими, какие они есть. Однако это были лишь условности. Мы делали то, чего бы не сделали при родителях, а границы дозволенного пусть и расширились, но всё равно стояли между нами невидимой стеной. Я остро чувствовал необходимость нащупать их и разорвать.       На кровати неприступно спал Артур. Однако во всех деяниях стоило начинать с малого. Я ещё раз зевнул, прошёл в трусах до моих штанов и достал оттуда телефон. Конечно, вредно было злорадствовать над ним, но уж слишком доставляла мне эта ситуация. А свой долг, как его соседа по домику, я не мог не выполнить. Огибая скрипучие места в полу, затаив дыхание, я подложил телефон к его уху. Оно дёрнулось. Однако Артур не проснулся. Я еле слышимо выдохнул носом и выбрал песню, выкрутив звук на максимум. Мой выбор был предрешён ещё заранее, этого было не избежать, и я включил музыку.

♫The doors — Light my fire

      Артур заметно поморщился, но резко вскакивать не встал. Первые клавишные аккорды раздирали ему уши.       — Мм-м-м-м… Блин…! — Он отвернулся, не открывая глаз. — Я же сплю… — тошно завопил он сонным голосом, перевернувшись. Мелодичный голос Джима был мне помощником и наставником.       — Р-р-рядовой зелёный! — громогласно заговорил я, давя голосом на его ушные перепонки. — Пока ты тут спишь, национальный фронт освобождения Южного Вьетнама врывается к тебе в дом и убивает твоих родных, крадёт твою еду и подговаривает твоих детей стать коммунистами! — говорил я так воодушевлённо, что сам сжимал кулаками во время речи.       — Я не во Вьетнаме! — жаловался он, спрятавшись под подушку. Я подошёл к нему и откинул подушку вместе с телефоном.       — Потому что мы в аду! Они подступают отовсюду! — Он закрыл свои уши руками. — Разве этого ты хочешь для своей страны?! Отдать её коммунистам?! — пытался я его поднять. — Хватай свою винтовку, рядовой, и марш собирать вражеский рис с полей! — Песня продолжала играть, навязчиво зазывая меня в танец, что подтверждала моя пританцовывавшая попа.       — …Ну хоть не «Криденс» включил, и на том спасибо. — Нехотя сел он, жмуря дрожащими веками от утреннего света. Я стоял посреди комнаты, размахивая хвостом в стороны.       — Ну так, давай, детка, зажги мой огонь! — пел я на припеве. Уж больно доставляла мне эта ситуация, хотя я сам бы вряд ли простил такое пробуждение. — Да ладно тебе, песня-то классная, — показал я на него лапой и наклонился, подняв телефон.       — Да я не обижаюсь, — сказал он, натягивая джинсы на себя. Я посмеялся и вдруг услышал резкий и настойчивый стук в дверь. — Не только ведь меня разбудил.       — Да помолчи пока. — В трусах я подошёл к двери, скрипя по полу. — И кто в такую рань зайти решил? — проговорил я, выключив наш утренний горн.       Я распахнул дверь, впустив в домик прохладную утреннюю влагу и ветер, проскальзывающий между моих голых ног. Солнце неприятно ослепило меня, полностью прогнав сонную муть. Я стоял, жмурясь, словно дрянной пират с повязкой на глазу. А когда я полностью проснулся, то увидел перед собой девушку.       — Оу… — смущённо выскочило из неё. Дёрнувшись, её взгляд стыдливо сполз вниз, словно у провинившейся девочки в институте благородных девиц.       — Ты, конечно, не обижайся, но у меня девушка есть, — вкрадчиво затянул я, оглядев её. Карликовая бело-фиолетовая крольчиха. Её длинные волосы скрыли за чёлкой сверкающие от стыда красные глазки. А вместе с тем упали и длинные ушки. Не хватало только забавного мультяшного звука. Она была уже в форме: рубашка зеленовато-оливкового цвета с короткими рукавами и бежевая юбка. И ярко-жёлтый галстук, повязанный на груди, который развевался на лёгком летнем ветру.       Девушка продолжала стоять в неловком молчании, затаённом этой встречей. Я чувствовал, как взгляды других сверлили нас издалека, неловко разглядывая. Слишком вызывающе? А что мне стесняться этих взглядов? Я же не выхожу перед ними и не машу хером, как вертолётиком. Я хмуро оглянулся, и мой взгляд сверкнул на девушку.       — Хей. — Пальцем я скользнул по её подбородку, подняв её зрачки к себе. — Я сейчас оденусь и выйду, хорошо? — С широко раскрытыми глазами она сначала не поняла, затем судорожно закивала головой. Я опустил свою руку и захлопнул дверь.       Я прошёл, плюхнувшись на кровать и натягивая на себя джинсы. За то время, что я там простоял, в комнате потихоньку навелась гармония: кровать застелена, подушки с горничной точностью аккуратно сложены, а Артур уже успел одеться.       — Это потому, что ты храпишь, как медведь, пришли, — жалобно заговорил Артур, сидя по соседству. Он до сих пор не отошёл ото сна, ибо громко зевал, широко открывая рот. «А-а-а».       — Ничего, привыкнешь, у меня дядя медведем был. — Подошёл я к нему, подняв лапой ему подбородок, закрыл рот и вышел обратно.       — Ай! — послышалось за спиной, пока я вновь открыл дверь. Она до сих пор стояла там, аккуратно прижав ножки друг к другу, и сжимала что-то в своих крошечных белых лапках. Пакеты, свисающие до земли. Девочка дальше таила молчание, возникшее нашим неловким знакомством. Мы затихли. Шелест травы аккурат подмывал нас к диалогу, но этого так и не происходило.       — Слово-то хоть скажи, а то ведь я твой голос так и не слышал, — мимовольно подмигнул я ей, предупредительно разразившись.       — Ну… — мешковато начала она, сжимая ручки пакета в миниатюрных лапках. — Я…!       — Ну, — продолжил я, стоя на выходе в одних джинсах.       — Буду помощницей вожатой в нашем отряде! — Притопнула она, радостно улыбнувшись мне. Казалось, её наивная улыбка освещала всё вокруг ещё ярче, чем солнце — совсем ещё ребёнок. Но что-то выдавало в ней неловкое сковывание передо мной, отчего мне хотелось расколоть её, как орешек. — Меня зовут Кейти!       — А ты новенькая, да? — вальяжно спросил я, опёршись своим голым боком о дверь. Я бы мог ей улыбнуться в ответ, но на мой взгляд искренняя улыбка — это слишком личный подарок.       — Вообще… — затянула она, поправив гладкие волосы и пакеты в лапках, — я только в этом году приехала. — Кажется, я застал её врасплох. — В общем, вот, — она протянула мне их.       — Что это? — спросил я, посмотрев на неё и развернув пакеты. Там была наша новая форма. Из пакетов пахло так, будто я только что зашёл в химчистку.       «Самое чистое нам», — подумал я.       — Через час мы встречаемся на площади всем отрядом!       — Угу… — промычал я. Однако в диалоге с ней у меня появлялось необъяснимое чувство поскорее свалить из него.       — И ещё! — трепетно возразила она.       «Ну что ещё?», — ворчливо подумал я про себя.       — Вожатая просила передать, что наш отряд самый лучший. — Она сделала ропотную паузу, слегка запнувшись. — И-и храбрый!       — Да, она не могла о таком не сказать. — Её улыбка резко сползла на нет после таких слов. — Так вот послушай, здесь каждый отряд самый лучший. — Наклонился я к ней и собрался уходить, уже схватившись за ручку двери.       — Стой! — Я обернулся к ней, кивком спросив. — Я слышала, у тебя «Дорз» играли. Нравятся? — Это заставило мои ушки навостриться и наконец включиться в диалог. Чем-то она напоминала меня самого. Простая жажда жизни, заключённая в глазах, и неизвестность предстоящего будущего. Её выдавал страх одиночества, вся наша разница в том, что она искала общения, я — нет. Может, поэтому я и не питал особой страсти в нашем знакомстве.       — Ну, вообще у меня девушка их слушает в основном, а я так, иногда. — Я встал, скрестив руки на груди. Летний утренний ветер гулял в моей шерсти, обдувая, а сам я купался и тонул в солнечных лучах. Для большей крутости мне не хватало максимум очков-авиаторов. Но и без них я видел её насквозь. Новенькая Кейти — потерянная и одинокая. Не поэтому ли она приехала сюда? Девочке не хватало чужих слов о самой себе, явно зазывая за собой стать её обольстителем.       — М-м-м… — коротко промычала она в ответ, обернувшись, жмурясь от солнца.       — Светит, да? — кивком спросил я её.       — Да не то слово… — Солнце горело белой дырой в голубом небе, уходящим градиентом в высь неземного купола. Кроны деревьев перемешивались с ним, отчего вид был ещё зрелищней. А где-то на небе до сих пор оставались белёсые звёзды. Я глубоко вдохнул утренней прохлады и присел на скрипучих ступеньках домика.       — Хорошо тут… — жмурясь, смотрел я наверх. — А дожди тут редко бывают. А если и идут, то ещё какие! — Мой взгляд опустился вниз, она стояла передо мной, хлопая широко раскрытыми глазами.       — Это да. — Она сжимала лапки в кулачки, держа их у юбки, и перебирала пальцы. — Ты бы не хотел в наш музыкальный кружок вступить? — выпалила она, потупив задумчиво взгляд мне в ноги.       — Ну, я не знаю даже, — затянул я, ковыряя большим пальцем дырку в досках. — На гитаре я так себе играю, а лажать мне не хочется. — Посмотрел я на неё. Губы Кейти слегка заметно приподнялись в улыбке.       — Мы научим тебя!       — Слушай, это всё быстро как-то… — прервал я её. — Давай я подумаю и, если что, приду, хорошо? — одарил я её лёгкой улыбкой.       — Хорошо, — коротко усмехнулась она спустя паузу.       — Вот и договорились, — закончил я, плюхнув лапы себе на колени и разведя их в стороны. — Ладно, вольно, рядовой. Ступай, а то другие так и не проснутся, — показал я кивком в сторону.       — Угу, — с широкой улыбкой до её длинных ушей промычала она и поспешила удалиться. Я посмотрел ей вслед и выдохнул.       — Туристы… — тихо проговорил я под нос. Из уютного домашнего тепла в омут летней жизни. Она горела и пылала идеей быть тут, тело её было худое, словно выжженная спичка. Вот и она скоро сгорит, погаснув. Ропотные слова, слетающие с губ, взгляд, бегающий повсюду, и ветер в голове, подзывающий к жажде жизни. В её стремлении жить остальные были ей незаменимы. Однако кто ты такой, если не можешь прожить без других?       Я усмехнулся сам себе и раскрыв пакет, посмотрел туда.