Птица и череп

      Хвостатая незнакомка привела в медцентр. После окончания эвакуации рабочий остался один на всю Ситту — тот, который находился в черте стадиона под защитой барьера. Монстры через него не прорывались и, вспомнив этот факт на подходе к медцентру, Шин задумался: если барьер не пропускал монстров, знали ли Духи, что из себя представляют эти самые монстры, чтобы заблокировать тех снаружи при помощи барьера? Или этот барьер никогда не был рассчитан на то, чтобы защитить кого-то внутри?       Задаваться, впрочем, подобными вопросами было уже поздно. Монстров становилось меньше, способ уничтожать их обнаружен и, если никто не создаст их заново, то всё должно быть хорошо — Шин надеялся на это. Хоть на что-то ему нужно было надеяться. Приведя к медцентру, незнакомка обернулась, ожидая их. Лана неслась за ней как угорелая, и Шин не успевал делать вдохи в правильном темпе, чтобы не сбиться от того, насколько быстро они обе летели вперед, он едва поспевал за ними, и тот факт, что хвостатая решилась подождать их, не делал ситуацию лучше — его легкие горели от нехватки кислорода, и он никак не мог успокоить загнанно стучащее сердце. Ванда также задыхалась от долгого бега, остановилась, заметив, что они в безопасности и их ждут, уперлась руками в колени и согнулась пополам, глотая воздух. Лана не стала ждать никого, пронеслась мимо хвостатой, и той пришлось рвануть уже следом. Шин и Ванда переглянулись и нехотя двинулись следом, пытаясь нагнать девушек. Спустя несколько коридоров, хвосты остановились и, чуть дергаясь, ожидали остальных у одной из палат. Шин был здесь, они с Вандой находились на этих самых минусовых этажах медцентра, с искусственными окнами и сложной аппаратурой, куда смог так легко пробраться Посланник, которого Духи пытаются поймать несколько десятков лет. Шин подумал, насколько же всё происходящее глупо и неадекватно, насколько отчаянными должны быть Духи в попытке поймать того, кто всегда на ладони, но при этом скрывается? Неужели они настолько погрузились в безнадегу, что привлечь на помощь простых людей, которые не имели к проблеме никакого отношения, вроде Шина, Ванды или Доры, показалось им отличным планом?       За дверью располагалась комната ожидания с диванами, похожая на ту, где их с Ланой закрывали представители администрации — белая и удручающая, так подходящая под цвет бледных лиц присутствующих. Внутри находилось двое. Молодая женщина в черной форме, чем-то напоминающей форму людей, которых Шин встречал на станции, только повернула голову на звук открытия дверей, Шин поймал её взгляд, и на секунду ему показалось, что на лице незнакомки промелькнуло узнавание. Шин не знал, кто она, ему бросилась в глаза ее бледная коса, что чуть светилась в темноте, и он подумал, что запомнил бы подобное, если бы встречал её раньше. Второй личностью в комнате оказался человек постарше, Шин мог бы даже дать ему определение «мужчина» — тот выглядел чуть более измученным жизнью, чем все присутствующие. Возраст, с учетом того, что Шин знать не знал, откуда он, определить было невозможно. По меркам его летоисчисления и понимая он мог быть дать ему лет двадцать пять — сорок, не зная, к какому числу ближе выбирать, его внешность не давала никаких намеков.       — Что случилось? — сходу задала вопрос Лана.       — Сората напала на нас, — ответил ей молодой мужчина спокойным размеренным тоном, словно он не волновался о случившимся, Шину его голос показался знакомым.       — Разговоры с ней больше не работают, — продолжил он. — Если бы не Люми… Я не знаю, что теперь делать.       Шин заметил, как Лана перевела взгляд на женщину в черной форме, её лицо недовольно скривилось, та в ответ подняла руки перед собой и сказала:       — Я здесь по личным причинам, и ты это знаешь.       Шин не знал, но Лану это, вероятно, убедило, она перевела тему, спрашивая:       — Где Аспид?       — С ней все хорошо, — ответил мужчина. — Врачи с ней.       — Это звучит ни разу не обнадеживающе.       Шин пытался вспомнить, где же слышал голос незнакомца, воспоминания отдавали кровавыми ассоциациями, так что он предполагал, что это Берсерк слышал его, или, скорее, он сам слышал в период Берсерка.       В воздухе витала атмосфера тревоги и непонимания, чего-то плохого, что они не хотели озвучивать. Но никто ведь не умер, Шин, по крайней мере, полагал, что не умер. И он не знал никого из этих людей. Были ли они участниками, о ком говорили, на кого совершилось нападение было ему неизвестно. Но все это явно отлично понимала Лана, что в который раз приводило Шина к вопросам, насколько хорошо он в самом деле знал её саму. Шин глянул на Ванду, трудно было сказать, понимает ли она больше его, но она спросила у мужчины:       — Как все случилось?       В голосе её прозвучала неуверенность, с которой задаются вопросы, когда ответы слышать не хочется. Ванда смотрела на собеседника, а Шин смотрел поочередно на них обоих, на других присутствующих, и пытался по их лицам понять, что происходит.       — Она нашла нас, разнесла дом, ничего не требовала, ничего не слушала. Я начинаю думать, что она не в себе, — ответила мужчина.       — Она давно не в себе, — перебила его Лана. — Ещё с тех пор, как стала Посланником, я уверена.       — Не говори так, — ответил тот устало, но было видно по лицу и слышно по голосу, что его это задело. — Она не такая. Братство повлияло на неё.       — Братство? — переспросил Шин, но Лана его перебила:       — Конечно же! Братство! Что ещё ожидать от наблюдателя Ульцеры, да?       — Я больше не наблюдатель, — нахмурился мужчина. Лана перевела взгляд на женщину в форме, та тоже нахмурилась в ответ:       — Я уже сказала, что здесь по личным причинам! Ульцера тут не причем!       — Ульцера всегда причем, — упрямо ответила Лана. — Разве можно перестать быть наблюдателем? Это же ваша политика — смотреть и не вмешиваться, так что пока эта сумасшедшая разрушала целый город, ты стоял в стороне и иногда говорил другим не убивать невинных? Именно этим ты занимался все эти годы? А, Марк?       — Что ты имеешь в виду? — разозлился Марк. — Что я мог бы залезть к ней в голову и заставить её перестать? Уж прости, но я не могу. Если уж мы начали, ты могла бы сделать тоже самое!       — Я не могла! И ты… знаешь что, не важно! Мы должны разобраться с Соратой. Сейчас!       — Мы не можем ничего ей сделать, — ответила женщина в форме. Лана снова нахмурилась, смотря на неё:       — Вы столько лет за ней гоняетесь и ничего не можете!       — А что ты предлагаешь? — возмутилась женщина. — Напасть на неё и разрушить половину города? Идрис пытался, и что же вышло?       — Что же? — спросила Лана саркастично.       — Целое здание превратилось в руины! И это всего одна попытка! Как ты не поймешь, мы не можем просто задавить её силой или числом! Она Посланник!       — И почему же тогда ваши любимые Духи этого не сделали до сих пор?       Шин подумал, что стоило бы поинтересоваться о чём вообще идёт речь, но подобные вопросы как-то не входили в контекст разговора, и две спорящие на повышенных тонах девушки особо не планировали обращать внимание на попытки Шина понять, о чем в принципе они спорят. Иногда он думал, что слишком часто находился внутри таких историй в последнее время, ощущал себя чем-то вроде связки надувных шаров, которые вешают на праздниках вдоль дверей — незаметным украшением событий. Это чувство ему не нравилось, хотя преследовало постоянно. События происходили вокруг сами собой, Шин не успевал за ними.       Женщина в форме Лане не ответила, сложила руки на груди и отвернулась.       — Вы думаете, что мы должны всё так и оставить? Разрушенный город, толпы монстров, какие-то люди, или кем бы там они ни были, разгуливают по этому городу, заставляя других делать то, что им хочется, а мы просто должны смотреть со стороны? Всё, что Сората тут делала до этого, все эти пляски и танцы с бубнами — просто детский лепет, а мы — игрушки этого ребенка, вот мы кто.       Отчасти Шин понимал Лану, если пытался дополнить пробелы в её истории своим воображением. Он не знал ни Аспид, из-за которой они вчетвером так стремительно прилетели сюда, ни эту женщину в черном, которую Лана не хотела слушать, ни мужчину, тихо обсуждающего что-то с Вандой в углу комнаты, ни того, что связывало их всех. Ничего он не знал и про то, что связывало их с Соратой, с Тилис и с Духами. Несколько историй, что Лана успела рассказать, разорванные части, которые не складывались друг с другом из-за нехватки огромного пласта информации, пытались ужиться в его голове, накладываясь на спор, свидетелем которого он стал, и понятнее не становилось. Однако, добавляя в котел своих воображаемых фактов, Шин понимал, что Лана чувствовала: Сората что-то сделала с ней, напала на её друзей, напала на Шина — трудно было не понять, даже при том, что они оба, да и все в этой комнате тоже, осознавали, что ничего не могут сделать, это понимание никого их них бы не остановило. В первую очередь оно не остановило бы Лану. И причины Шину ещё только предстояло узнать.       — Эм, — протянула Ванда, привлекая внимание. — Что-то… даже не знаю, что-то случилось с рециркулятором. Видимо, его выключили.       Она глянула на Шина, он пожал плечами — ничего не поменялось. Хотя он пока не знал, как должно ощущаться отключение рециркулятора.       — Сората — воздух, — сказала Лана, смотря на них двоих. — Её не отключат. Это было бы весьма глупо — возвращать ей половину энергии.       — Может, она поэтому здесь? Чтобы разрушить рециркулятор и вернуть силу? — спросила Ванда.       — Маловероятно, — прозвучал голос, принадлежавший кому-то другому, с порога. Шин обернулся и увидел очередную незнакомую ему женщину, которая, однако, на этот раз выглядела значительно старше, она придерживала дверь одной рукой, вторая лежала на трости, которую та использовала в качестве опоры, её кожа была покрыта словно бы отдельным слоем морщин, так что Шин бы скорее назвал её бабушкой, но не был уверен, как та на подобное обращение бы отреагировала. Ещё больше его волновал вопрос: кто она такая и что забыла в Ситте сейчас?       — Разрушение механизма ничего ей не даст, — продолжала бабушка, — учитывая, что он рано или поздно будет восстановлен, и Битва продолжится. Духи от неё уже отказались, вернуться обратно не получится. Как и у вас что-то с ней сделать. Шанс успеха… довольно низкий.       — Вы от Аспид? — подлетела к ней хвостатая. — Как она?       Та улыбнулась, смотря на девушку-кошку снизу вверх. Для пожилого возраста, по мнению Шина, та была довольно высокой.       — Уже в сознании. Она кое-что передала, — сказала женщина, отдавая хвостатой записку. Лана выдернула листок из её рук еще до того, как хвостая успела до него дотронуться.       Напряжение спало, все вздохнули. Шин тоже почувствовал, как что-то волнительное отпустило и его, хоть он и не осознавал, что в действительности волновался о ком-то совершенно незнакомом.       — У нас мало времени, — неожиданно сказала Лана, вызывая взгляды полные непонимания, обращенные на нее.       — Мало времени на что? — переспросила Ванда.       — Как думаешь, зачем отключать один рециркулятор? Начинаются активные действия. Мы не можем сидеть тут в ожидании, когда все разрешится.       — Ты просто хочешь отомстить ей, — сказал Марк.       — Да если и так, то что?! — огрызнулась Лана.       — Это не имеет никакого смысла, — покачал головой Марк, — ты знаешь, на что Сора способна.       — Вы или идете со мной или не мешаете мне! — разозлилась Лана. Марк отвернулся, женщина в черной форме вздохнула, бросив на Лану взгляд, близкий к извиняющемуся, и добавила:       — Мы ничего не можем ей сделать.       Лана развернулась к выходу, переглянусь по пути с бабушкой и хвостатой, с Шином, затем остановилась. Шин смотрел на неё, ожидая чего-то, каких-то слов, каких-то объяснений, он устал пытаться разбираться в том, чего ему никто не хочет рассказывать, как не понимал, что именно он должен вынести из этого длинного и внимательного взгляда, которым Лана его сверлила несколько секунд.       — Ты тоже думаешь, что в этом нет смысла? — наконец, спросила она. Чтобы понимать это, нужно было знать предысторию всех событий, но что успела рассказать Лана? Существовала некая Тилис, которая вместе с ней находилась на Эгиосе, Сората, которая была (и является до сих пор) Посланником, которая что-то сделала, из-за чего Духи сняли её со счетов и начали Битву, словно её уже не существует, которая как-то повлияла на Лану и превратила её в… ну да, Лану. Что во всей этой истории имело отношение к нему? Даже если допустить, что Тилис действительно его мать, то какое отношение он имеет к истории, происходившей где-то на фоне, где-то в прошлом, о которой он ничего не знал всё это время? И какое отношение к истории имела Тилис? Это и были те моменты, что не получалось связать друг с другом, потому что не хватало деталей.       — Я понятия не имею, что происходит, — вздохнул Шин. — Откуда мне знать, в чем есть смысл, а в чем нет?       — Сората убила Тилис, — сказала Лана ровным тоном. — И Бертрама. И пыталась убить меня. Твоих родителей, которые тебя вырастили. И тебя тоже. Даже здесь. Хоть и называла это предупреждением. Если, кроме тебя, тут и остались участники из твоей ветки, то их пара-тройка человек. Сората может воспользоваться половиной силы, но рециркулятор сейчас распределен на малое количество человек и, если предположить, что есть только один участник, помимо тебя, у вас обоих половина от того, что имеет Сората. А если и его нет…       Из всего, что пыталась донести до него Лана, Шин услышал только одно:       — Почему она их убила?       Не то чтобы он действительно ощущал какое-то родственное единение с именами из рассказа, который услышал едва ли сутки назад, но этот вопрос засел в его голове так, словно представлял из себя самое важное, что следовало вынести из слов Ланы.       — Я не знаю. Но Сората знает. Есть только один способ получить ответ.       Шин знал, что это неправильно, что нельзя было вестись на такие очевидные и глупые уловки, но он повелся. И в самом деле пошел с Ланой в никуда, надеясь, что та знает, что делает.       — У тебя есть хоть какой-то план? И что было в записке? — спросил Шин, когда они покинули медцентр и двинулись в сторону города. Марк и остальные, имен кого Шин так и не узнал, смотрели на них как на сумасшедших, когда они покидали медцентр. Шин, в целом, ощущал себя сумасшедшим. И Лану тоже, но… по крайней мере, они могли быть сумасшедшими вместе.       — Отключенного рециркулятора достаточно для плана, — ответила Лана.       — Думаешь, что ждать спасения в последний момент звучит как план?       — Думаю, что все правы и ничего Сорате никто из нас сделать не может. Но и ты прав тоже — мы не знаем, почему вся эта каша началась. И вряд ли Духи решат нам рассказать, почему близкие нам люди были убиты кем-то из их приближенных. Чтобы там ни случилось, об этом знали только Духи, Сората и, может быть, Тилис. Но не я, ни ты, ни кто-либо еще, кто был там в тот момент. Если Марк прав, и Сората действительно не в себе, то мы можем заставить её рассказать. Но в тоже время, мы не можем сделать ничего, кроме как привлекать внимание и тянуть время, как бы не хотелось думать, что от нас есть какая-то польза. Я не чувствую отключения рециркулятора, что означает, вероятно, отключили только воду, а это значит — им нужна Лия, как боевая единица. Духи сделали свой ход. Сората сделала свой. Но. У них есть иллюзионист. И мы не знаем, кто это и какой силой он обладает. Поэтому мне и нужна твоя помощь.       — Будем приманкой, которая может не сработать? — с сарказмом спросил Шин. Его бытие блестящей железной рыбкой начинало бесить, однако больше бесило осознание, что на роль чего-то, кроме этой рыбки, он просто не годится.       — Сората ждет нас, — внезапно ответила Лана, и все внутри Шина похолодело. Они действительно сумасшедшие, подумал он, но эта мысль не заняла много места в его голове, практически сразу превратившись в данность и обыденность.       — Это то, что было в записке — время и место. Твоей частью будет заставить приманку стать рабочей, — продолжила Лана. — Времени у нас будет немного. Мы должны закончить со всем до того, как Аспид успеет восстановиться полностью… Я не хочу, чтобы она прибежала сюда, как только узнает, что мы ушли.       Интонации, с которыми говорила Лана, полные какой-то грустной нежности и беспокойства, объясняли куда лучше слов. Быть может, с такими намерениями Шин пытался спасти Лану от «подлого Духа» в самом начале, даже если знал её всего ничего.              Улицы пустовали. Остались ли где-то там монстры Шин не мог знать. Наверняка они не закончились так быстро. Но кто считал, сколько их было всего? Сколько из них полегло ранее, сколько было уничтожено им — никто ведь не вел статистику. А если и вел, то до Шина она не добралась. Это подвешенность в пустоте начинала приедаться, становиться привычной, но все также раздражала. Как постоянно повторяющиеся ритуалы, которые ты не можешь остановить, потому что твоя жизнь построена на их повторяемости. Сейчас ими были недосказанность и пустота от вопросов, которым не хватало ответов. И всё, что они с Ланой делали сейчас, это шли куда-то в темноту, в неизвестность, где, быть может, могли бы получить ответы, а, быть может, могли бы получить смерть. Так просто и понятно — либо повезет, либо не повезет. И каждое мгновение происходящего кошмара напоминало Шину, что он оказался здесь случайно. Может, и в самой Ситте он оказался случайно… впрочем… Лана сказала, что Тилис должна была принять участие в Битве, и теперь Шин задумался: насколько его желание попасть сюда являлось его собственным изначально? Они создавали неопределенного вида монстров, разрушали здания и вынуждали людей спасаться бегством, почему же не допустить, что они же (Шин, по правде говоря, не знал, кого именно имеет подразумевает) могли и внушать идеи. Если Лану превратили в не понимающую девочку, почему они не могли сделать тоже самое с ним?       — Можно один вопрос? — произнес Шин шепотом, боясь, что кто-то мог бы подслушивать их.       — Пока ещё можно хоть сотню.       — Ты сказала, что с Соратой и компанией есть псионик, и что она повлияла на тебя ранее. Что, если они сделают это снова?       — Вполне могут, — кивнула Лана почти что беспечно, отчего по спине Шина пробежали мурашки. — Ты ведь полупсионик, ты знал? И Сората тоже. И Марк. Только ты иллюзионист, а они манипуляторы. Да и… по правде говоря, я тоже манипулятор. Но с Соратой проще — не бери вещи из её рук. Никакие. И будешь в порядке. Если она, конечно, не загонит тебя в ловушку, и не заставит взять подарок. Но в отношении псионика… я не знаю, что будет. Возможно, он не так силен, ведь у него была сотня возможностей повлиять на нас ранее, которыми он не воспользовался. Как и у самой Сораты что-то сделать со мной после того, как я избавилась от её первого влияния. У меня есть подозрения, что ей нужно что-то другое.       Откровения Ланы в очередной раз создавали больше вопросов, чем давали ответов, и тот факт, насколько спокойно она обо всем этом говорила… очередное введение в терминологию магии не так волновало его, как:       — Ты… можешь воздействовать на людей?       — Немного, — уклончиво ответила Лана.       — Ты использовала это… — начал он, но запнулся. Что-то не давало ему покоя. Мысль, что Лана могла повлиять и на его поступки. Как Сората заставила её забыть о том, кто она.       — Имеешь ввиду, пока я бегала тут как милая девочка? — она пожала плечами. — Я не знаю. Может быть неосознанно. У меня не было воспоминаний о том, что я так умею, так что я не могла воздействовать на кого-то нарочно. Или… ты имеешь ввиду раньше? Нет, я не делала с тобой ничего такого.       Ей хотелось верить. Шин, по крайней мере, помнил всё, что делала Лана, что она говорила, отголосками, общими пятнами, и не мог вспомнить, чтобы с ним случалось что-то, что он бы не контролировал, ему вспомнились слова Ванды о том, как она оказалась в другом крыле медцентра, и он решил спросить:       — Когда тебя контролируют, это возможно как-то понять?       — В самом моменте — зависит от того, кто тобой манипулирует, что он хочет добиться от тебя, и какой у него уровень возможностей. Мои марионетки забывают, что с ними что-то происходило, марионетки Марка всё осознают в моменте и помнят, что имеет разный уровень влияния. Сората же… думаю, она может сама решать, хочет ли сохранить им память или нет. Меня она хотела вывести из игры, чтобы я не мешалась, потому она заставила меня поверить в существование другой личности, но эту личность уже мое подконтрольное сознание придумало само, и все повадки, характер, жизненные установки — это всё было создано без непосредственного участия Сораты. Я мало что знаю о ней и её способностях, но Марк говорил, что Сората ближе к настоящим псионикам, чем кто-либо. В моем случае случались провалы наоборот, когда я понимала, что мной управляют, но воспоминания и моменты в них стирались из памяти моей придуманной личности. Если хочешь понять, манипулировала ли тобой я, попробуй вспомнить странные провалы.       Шин порылся в памяти, но ничего подозрительного не нашел. Вероятно, Лана не повлияла на него уж так прямо, разве что косвенно.       — Хотелось бы провалов вместо некоторых событий, — ответил он.       — Понимаю. Мне бы тоже.       Начинало постепенно холодать, поднялся ветер, которого до этого даже не было слышно. Не сильный, легкий ночной прохладный ветерок, что постепенно становился всё холоднее.       — Видимо, мы близко, — кивнула Лана.       Какие цели бы не преследовала Сората, она ждала их, что-то ей было нужно. Но что могло бы понадобиться действующему, хоть и в бегах, Посланнику от обычных простых и скучных людей, записанных в число участников, Шин не мог даже вообразить.       — Это ведь обязательно будет ловушка, да? — спросил он осторожно. Тревога начинала просыпаться внутри него, вынуждая что-то в солнечном сплетении дрожать. Шин не хотел никуда идти, но та часть его, что мечтала о бытие героем, заставляла идти. Одной из причин являлось то, что он не мог бросить Лану одну.       — Конечно, — кивнула та. — Но мы же хотим узнать ответы.       — Я уже сомневаюсь, что хочу.       — Ничего не случится, не волнуйся. Я ведь говорила, что мы просто потянем время.       — И они просто позволят нам это? Никаких вопросов? Подозрений? — усомнился Шин.       — Будем максимально осторожны, — ответила Лана, всматриваясь в конец улицы, температура падала и падала. — Или у тебя есть какие-то варианты?       Шин бы хотел предложить ей варианты, но всё, что крутилось в его голове — бесконечный повтор: «Какого черта я здесь делаю на самом деле?»       Холод становился всё сильнее, хотя не ощущался как что-то слишком непривычное, невероятное или неподходящее. Ночь как раз была в самом разгаре, и отсутствие тепла никого бы не смутило, если бы здесь хоть кто-то оставался. Но Шин с Ланой двигались по холодовому следу в определенном направлении, без какого-либо понимания того, что их там ждет. Чтобы не двигало Соратой, она должна была иметь причину для своих действий, но нужна ли была ей причина в самом деле?       Она не скрывалась, ждала их в полной уверенности, что они придут, и в полной уверенности, что никто не сможет ничего ей сделать. Шин ощущал нервозность и дрожь в руках. Он не знал о Сорате буквально ничего. Видел едва ли достаточно, чтобы запомнить внешность, говорил с ней едва ли больше, чем просто слушая её саму. Он хотел видеть причину разрушенных домов и пострадавших людей, того, что случилось с ним, всего того, что случилось с Ланой, проблем Доры, страданий Ванды — зачем всё это было, не просто ведь так, чтобы быть, потому что кто-то мог разрушить сотню жизней и делал это?       — Становится прохладнее, — сказала Лана спустя долгое время тишины.       Шин кивнул:       — Это значит, что мы близко?       — Только в том случае, если кому-то нечем заняться, создавая такое заметное изменение температуры. Что не хорошо. Если она настолько уверена в своих действиях, то, скорее всего, у неё много козырей в рукавах. Или у тех, кто помогает ей.       — Может, нам не стоит туда соваться? — спросил Шин.       — А у нас есть выбор? Мы приглашенные гости, и, если не придем сами, то придут за нами.       Спокойствие и беспечность Ланы раздражали, Шин возмутился:       — Ты даже не знаешь, что она хочет!       — Она ничего не хочет! — разозлилась Лана. — Разрушить Ситту, быть может, убить нас с с тобой и ещё пару десятков человек — это, думаешь, достаточно обоснованное желание для переговоров? Нет ничего, что мы могли бы ей предложить. Мы не можем убить её. Не можем её остановить.       Шин понимал, но не хотел в самом деле понимать. Отрицание не давало ему спокойно жить. Лана была права и неправа в его представлении одновременно. Она знала то, чего не знал Шин. Как и Сората. Но при этом она также прекрасно понимала, что никто из них сейчас ничего не может сделать. Шин хотел ей ответить, но пока пытался понять, что именно хочет сказать, ответ уже был высказан за него.       — И при этом вы оба тут? — раздался голос, который был им обоим хорошо знаком. Лана резко оглянулась на звук голоса, практически как животное прижалась к земле, готовая к драке. Шин потянулся к мечу за долю секунды.       — Нет, нет, — замотала головой Сората. — Драки в расписании чуть позже.       Она стояла у самой границы тени дома, мимо которого Шин и Лана так спокойно шли. И дело тут было не в их невнимательности, без вариантов, здесь действительно находился иллюзионист, который не давал им увидеть то, что было важно. Шин не знал, как долго они могли подслушивать и водить их за нос, как много из того, о чем они говорили, слышала Сората и как много из их слов — важные для неё данные. Стоило спросить у неё самой? Раз она сказала, что время для драк ещё не пришло, что было им пока что на руку.       — Как долго за нами следят? — решился Шин.       — Достаточно.       — Не особо определенный ответ.       — Тебе хочется знать больше? — Сората улыбнулась. — Я слышала ваши планы. Хотя совершенно не понимаю, на что вы надеетесь? Кто-то услышит перепалку и прибежит спасать вас? Вам ещё не надоело это?       — Ты же сама нас сюда позвала! — зло ответила Лана. Шин заметил, как она немного двинулась вперед, словно в попытке напасть, но остановила сама себя. Вряд ли бы это могло хоть на что-то повлиять.       — Может быть, — пожала плечами Сората. — Думаешь, я злодей, который хочет рассказать доблестным героям о своем злодейском плане перед тем, как его победят? Или, думаешь, забравшись в город, в котором находятся буквально все Духи Совета разом, я надеялась на удачу? Я знаю, что они знаю о том, что я здесь. И они знают, что я знаю об этом. Все эти игры, в которые мы тут играем друг с другом, ничто в сравнении с тем, что они делают за закрытыми дверьми их исследовательского центра.       — И к чему ты это? Разрушать город и убивать людей в нём было просто веселой игрой? — возмутилась Лана.       — Кажется, — в ночи было видно, как изменилось выражение лица Сораты: улыбка пропала, её глаза сузились, а голос стал ниже, — не тебе мне рассказывать о том, что разрушать жизни — плохо.       Лана дернулась вперед, но Шин успел схватить её за руку, по взгляду было понятно, что просто так ничего не закончится.       — Я ничего о вас двоих не знаю, — начал Шин, пытаясь говорить спокойно, хотя ощущал, как от холода и нервозности стучат зубы. — Но уверен, что не существует никаких причин для разрушения целого города.       — Ты ведь пришел сюда не просто для того, чтобы посмотреть на мир, так ведь? Никто не становится участником Битвы без надежды на победу. Я была такой же когда-то. Но вот вы приходите, уверенные в своих силах, жаждущие справедливости, и что получаете в итоге? Вы когда-нибудь задумывались, чем занимаются Посланники? — она выдержала драматическую паузу или просто ждала ответа, но никто не заговорил. — Нет? Я тоже об этом не думала. Духи говорят, что Посланники вольны делать то, что им захочется, в рамках некоторых правил. Но… кто будет проверять, насколько ты следуешь этим правилам?       — Как. Это. Относится. К разрушенному. Городу?! — зарычала Лана, её голос буквально звенел от злости и каждое слово она выговаривала так четко, через паузы, что Шин отпустил её руку.       — Вы не замечали, что Посланники в последнее время стали слишком быстро умирать? Мы берем кого-то, кто должен жить тысячу лет, но отчего-то тот скоропостижно заканчивает свою жизнь, едва пробыв на должности лет пятьдесят? И это продолжается снова и снова, Битва проводится все чаще, Посланники остаются на своих местах все меньше и меньше времени, и отчего-то внезапно умирают, стоит им перешагнуть порог исследовательского центра под каким-то надуманным предлогом. Совершенно нормальное явление, не правда ли?       Шин глянул на Лану, и по её выражению понял, что она тоже ничего не понимает. Об этом можно было бы спросить только Духов, но стали бы те отвечать?       — В этом причина? — спросила Лана тихим голосом. — Поэтому ты убила Тилис? Чтобы… что? Доказать, что ты лучше, чем она?       — Совсем не понимаешь?! — резко закричала Сората. — Ваше славное место, в которое так стремятся все вокруг, не больше, чем скотобойня! Сначала вы нужны им, потому что им нужен сосуд для лишней энергии, а потом, как только сосуд становится слишком старым, они просто убивают нас и набирают новых! И это — тот самый желанный мир, в который так хотят попасть все эти идиоты, что притащились сюда! Да в этом нет ни капли смысла! Тилис нужна была им как новый сосуд, и ты думаешь, что мне хочется умереть, прожив чуть больше ста лет? Я не какой-то там жалкий человек, который умрет в семьдесят, я не собираюсь ждать, пока меня убьют просто потому что я им больше не подхожу!       — Ты убила кучу народу только потому что боишься смерти?!       Ответ от Сораты впечатал Лану в стену здания напротив, бросил на землю, а затем придавил к поверхности. Лана дернулась в попытке встать.       — Думаешь, что понимаешь что-то?! — спросила Сората тяжелым, злым, низким голосом.       Шин бросился к Лане, но Сората оказалась быстрее, он успел лишь заметить, как мир перевернулся вокруг него несколько раз, его отбросило вдаль улицы, удар отдался болью, голова закружилась и на какое-то время Шину показалось, что его сейчас вырвет. Но мир перестал вращаться через некоторое время, приобрел чуть более четкие очертания и продолжился голосом Сораты недалеко.       — Думаешь, кто-то, кто не может умереть, понимает концепцию смерти?       Бегло осмотревшись вокруг, Шин не заметил никого, кто мог бы сейчас помогать Сорате. Она была тут одна. Холод вокруг начал усиливаться. Сората подошла к Лане вплотную, и та, как бы не пыталась подняться или пошевелиться, могла лишь едва заметно дергаться и, что удивительно, часто-часто моргать. Словно ветер дул ей в лицо. Шин не чувствовал никакого ветра. Но, смотря на Лану, полагал, что она бы в этом вопросе с ним не согласилась.       — Мне кажется, я понимаю, кто ты, — сказала Сората. — Твое пламя точь в точь как у него. И ловить несчастных дружков печатями вы можете одинаково. И кто-то снял с тебя внушение. Мало кто может это сделать, на самом-то деле. Может, та монобитва, о которой они так беспокоились — твоих рук дело? Мне стоит бояться?       — Это не имеет отношения к этому городу, — захрипела Лана. Она едва могла говорить, и что-то странное, казалось, звучало в её в голосе. Сората не давала ей сдвинуться с места. Шин попытался подобраться ближе, что-то сделать, как-то помочь, однако Сората была другого мнения. Холодный ветер, что собирался вокруг них, словно не давал ему пошевелиться, замораживал мышцы и кости изнутри, но ничего вокруг не создавало впечатление наступающей зимы. Он дул из ниоткуда в никуда, курсировал в ограниченном пространстве, которое, наверняка, было недоступно для окружающих. Шин вспомнил, для чего они вообще были здесь, глянул на Лану ещё раз, она в его сторону не смотрела, но отчего-то казалось, что та тоже понимала — они привлекают внимание, как и следовало из какого-то их намека на план. Пока Шин мог бы заняться другой частью этого убогого бесполезного плана. И всё так же было не ясно, как много известно Сорате, а то, насколько она не обеспокоена тем, что ей известно, не давало Шину покоя. Если она знала, что случится, что её в конце концов поймают и… что-то сделают, чем бы ни было это «что-то», почему она продолжала оставаться здесь и так спокойно занималась непонятными вещами.       — Город тут не при чем, ты права. Города вообще никогда не бывают в чем-то повинны. Все дело в тех, кто живет внутри них.       Слова Сораты звучали тихо, разочарованно и устало. Отчасти Шин мог бы понять её, если бы знал о ней больше, но… разве не в этом состоял план?       — Зачем тогда было его разрушать? — спросил он, отвлекая Сорату от Ланы.       Он надеялся, что её магия отвлечется вместе с ней, но этого не случилось. Сората обернулась к нему, медленно, глаза блеснули заинтересованностью вопроса.       — Я ведь говорила тебе, что лучше для тебя давно уже отсюда сбежать, разве нет? Но ты всё ещё тут. Не понимаешь предупреждений?       — Сбежать в безопасное место, чтобы монстры уничтожили не только один город? Спасибо, не интересно.       — Удивительно, какими упертыми бывают люди. Чем меньше можешь, тем больше стараешься, да, Лерайе? — усмехнулась Сората, оборачиваясь на Лану, словно Шин в её глазах и вовсе не представлял опасности. — Вы вдвоем, конечно, молодцы, постарались, перебили наших несчастных дружков. Они мне нравились, между прочим. Хоть и не слушались вовсе. Вряд ли их можно в этом винить, они же не могут думать и принимать решения, как мы… И куда, в итоге, все эти решения нас с вами завели, м? Так ли это важно — выбирать и распоряжаться выбором?       Создавалось впечатление, что Сората занималась тем же — тянула время. Её голос звучал устало, утомленно и все слова сводились к разочарованным точкам зрения, взглядом на жизнь сквозь призму апатии и окончательного нежелания идти дальше. Возможно, подумал Шин, она и была так спокойна именно потому, что ничего уже не ждала от жизни. Хоть и говорила в начале, как не хотела умирать.       — Зачем тебе всё это? — спросил Шин снова без особой надежды на ответ.       — Зачем? Я не знаю, — Сората тяжело вздохнула. — Когда что-то начинаешь, уже поздно останавливаться. Так что, — она сделала шаг в сторону от Ланы, развернулась к Шину. — Дело следует закончить.       Шин слышал гул внутри своей головы и свист несуществующего ветра, а где-то на периферии раздался крик, точно голосом Ланы, вот только… что это были за слова? Шин не мог их разобрать, в ушах сильно звенело. Сората белым пятном возвышалась над всей окружающей суетой, и Шин подумал, насколько же они похожи — Сората и её Дух — в этом умении распоряжаться чужими жизнями по одному только желанию.