Птица и череп

      Уже в который раз Шин открывал глаза, осознавая себя неожиданно живым. В который раз ему везло или это дело было в чем-то другом? Голова отдавалась болью, противный звон в ушах звучал словно где-то на периферии. В этот раз Сората пошла другим путем, быстрым, острым мгновенным кислородным голоданием. Но что-то пошло не так. Шин огляделся по сторонам — место было то же, никто не спал его, не притащил в медцентр, он просто не успел умереть. Вокруг было поначалу тихо, а затем в его уши пробрался первый проблеск окружения — хлопок маленького взрыва. За ним ещё один, и ещё. А после Шин увидел свет от этих взрывов, недалеко, буквально за ближайшим поворотом. Попытавшись подняться, он не ощутил ничего необычного, кроме головокружения, словно всего пару минут (он не был уверен сколько прошло) назад ничего не происходило.       Поднявшись, Шин сделал несколько шагов вперед, в сторону звука, в сторону взрывов, и едва ему удалось выйти на линию того самого поворота, как его окатило потоком жара. От всего недавнего холода, Шин ощутил резкий непривычный переход, кожу словно закололо мелкими иглами, и он зажмурился на секунду от яркости, что била по глазам в темноте. Первой его заметила Сората, мгновенно кинулась в его сторону. На её лице выражение граничило с безумием, и это напугало Шина больше, чем сам факт её приближения. Лана кинулась за ней следом, затем кто-то третий на фоне осыпающихся горящих бабочек доставал что-то. Шин успел заметить только основные моменты, когда Сората достигла его, он увернулся, но она была быстрой, явно более подкованной в вопросах использования магии себе на пользу. Шин упал, ощутил, как жесткий асфальт снова стал его лучшим другом, боль от удара, жар в ладонях. Сората затормозила рядом, ветер засвистел вокруг, Лана подлетела следом, Шин попытался отползти от них подальше. Огонь, сопровождающий Лану, создавал сильный жар. Свистящий вокруг ветер разносил его в стороны, и угольки от взрывающихся крыльев бабочек сыпались на землю. Следя за ними, за Соратой, Шин откатился подальше, почти поднялся. Что-то тяжелое упало сверху, придавив его к земле. Затем оно откатилось, и оказалось Ланой. Она застонала, и тут Шин увидел картину не самую лучшую — кровь была буквально везде. Она стекала ломаными линиями вдоль рук её, пятнами собиралась в волосах и на лице, промочила светлую ткань её одежды, превращая её в черное мокрое пятно. Беглый осмотр не нашел на Лане не единого ожога, а раны, из которых могло натечь столько, скрывались где-то под слоем бардовой пленки.       Третий человек как раз выскочил из-за поворота в этот момент, Шин резко оглянулся, заметив движение, рыжее пятно волос мелькнуло перед глазами, Шин мысленно окрестил пятно «она». В её руках был лук с натянутой тетивой, и стрела сорвалась с него мгновенно, влетела Сорате точно в спину, близко к шее. Сората вскрикнула, обернулась. Ветер, словно материальный объект, закрутился вокруг стрелы, обломил на середине. В глазах Сораты стояла ярость.       — Не можешь просто остановиться?! — прокричала она.       Лана в этот момент перевернулась на живот, глянула на Шина коротко, и в её выражении лица можно было увидеть все то отчаяние, которое происходило здесь. Шин подхватил её под руки, помогая подняться. Лана тяжело дышала, и вряд ли была в состоянии двигаться, но она поднялась, что уже граничило с чем-то невероятным.       — Я не собираюсь останавливаться, — ответила та девушка, доставая новые стрелы из-за спины. Шин заметил — там находился колчан, и он был почти пуст. Следующая стрела в Сорату не попала, Шин автоматически проследил за тем, как она была отброшена в сторону магией, упала на дорогу, где уже валялось достаточно таких стрел. Сората бросилась в сторону лучницы, Лана отпустила Шина и кинулась за ней. Шин схватился за меч, доставая его, наконец, бросился за ними следом.       Сората откинула назад их всех. Без малейших усилий. Несмотря на то, что в ней торчали кончики стрел, что на ней остались ожоги от бабочек Ланы в некоторых местах. Несмотря на все это, Сората была способна уничтожить их всех.       Прокатившись по дороге, Шин затормозил, вцепившись в выступ удачной трещины. И ощутил в тот же момент, как его придавливает к земле, словно тяжелой бесконечно огромной плитой. Выточенной точно под его форму. Идеальной. Он хотел подняться, но не мог пошевелить практически ничем. Он едва мог моргать, ощущая, как глаза сохнут в ускоренном темпе. Лана рядом с ним пыталась дергаться внутри воображаемой плиты, и Шин не мог понять, откуда у неё берутся на это силы.       Сората тем временем шла вперед, в сторону той девушки, что пыталась отстреливаться от неё. Никакие воздушные прессы её не ограничивали, и это приводило Шина к ужасной мысли — Сората даже не считала их за противников. На лучнице тоже виднелось достаточно крови, но не так много, как Шин успел увидеть на Лане, она споткнулась, пока отходила спиной, и упала, отползая назад, страх застыл на её лице.       — Я покажу тебе кое-что интересное, — сказала Сората, опускаясь на корточки рядом с лучницей. Шин видел, как дрожали её руки и как стрела в них ходила ходуном. Сората протянула к ней руку и вытащила стрелу, словно та совершенно не представляла для неё опасности.       — Ты ведь ничего не знаешь, так ведь?       Лучница покачала головой.       — Тогда зачем ты здесь? Это всё даже не имеет к тебе никакого отношения.       — Я не брошу её умирать здесь одну.       — Мм, — Сората находилась к Шину спиной, и он не мог видеть, но слышал, как в её голосе прозвучало нечто, похожее на улыбку. — Хочешь погибнуть вместе? Романтичное двойное самоубийство из-за бестолковой упрямости. Очень мило.       — Отстань от неё! — прокричала Лана, и Шин мог бы даже отшатнуться от внезапности, но был прикован к земле. Ощущение тотального сходства Сораты и её Духа никак не покидали его. Лана не оставляла попыток вырваться, она крутилась, словно это могло бы помочь ей сбросить невидимую плиту, тяжело дышала, рычала и плевалась проклятиями, Шин не знал, что должен делать. Смотреть было больно. Помочь он не мог. А оттого было только больнее.       Сделать он мог только одно. Огненные бабочки замелькали в воздухе. Сората обернулась, дернулась в сторону от неожиданности, Лана замахнулась, находясь совсем близко.       — Хей, — протянула Сората с улыбкой. — Я же знаю свои силы.       Лана остановилась прямо напротив. Смотрела на Сорату в упор. Бабочки крутились вокруг неё.       — Я прекрасно знаю, что вы оба никуда не делись. Так что такими фокусами меня не проведешь. Хотя, конечно, вышло очень хорошо, — сказала Сората и, игнорируя уже не такой важный образ Ланы, обернулась к лучнице. — Что?       Только её там уже не было.       — Какого?! — возмутилась Сората. — Куда ты спряталась? Думаешь, это тебе поможет?       Ответом ей была тишина. Шин знал, на что шел — несуществующая Лана рассыпалась, а лучница скрылась в темноте. Сората обернулась в их сторону с пугающе спокойной полуулыбкой на лице:       — Ты тоже думаешь, что это кому-то поможет?       Шин не стал отвечать. Он и не знал, что отвечать. Что у него не было какого-то супер-плана, где каждый пункт заранее известен? Вряд ли Сорате эти слова стоило говорить, когда она так близко и может сделать с тобой что угодно.       — Чего ты хочешь? — прошипела Лана.       Пожав плечами, Сората беспечно обернулась по сторонам, вероятно, высматривала лучницу, но держалась совершенно спокойно, непринужденно, словно ни капли не была обеспокоена неизвестностью.       — Должна ли я чего-то хотеть? Нужен ли мне какой-то тайный смысл, чтобы просто делать что-то? — спрашивала Сората, словно и правда хотела получить ответ. Она стояла так близко, что можно было бы сделать хоть что-то, но Шин не мог пошевелиться, а Лана уже даже не вырывалась, только дышала глубокими длинными вдохами, словно ей не хватало кислорода. Шин прислушался к ощущениям и ничего не обнаружил — Сората не пыталась убить их конкретно сейчас, тогда, он понял, дела у Ланы обстояли намного хуже, чем казалось со стороны.       Вокруг было также темно, пустынно и холодно. Жар от Ланы спал, а вот холод Сораты остался и ощущался в виде фантомного или вполне реального ветра, кружащегося в замкнутом пространстве. Шин не мог понять, как должен был, по мнению Ланы, обнаружить иллюзию вокруг и сделать с ней что-то. Он даже не знал, была ли она здесь на самом деле. Осмотреться по сторонам было весьма трудно, учитывая, что Шин мог видеть лишь то, что находилось перед ним — часть улицы, где находились Сората с лучницей, и дома, идущие вдоль неё. Пласт воздуха прижимал сверху все также сильно, ограничивая возможности найти ответы, которые могли бы быть найдены или которых должны были быть найдены. Даже если иллюзия и была, Шин с ней сделать что-либо не мог. Не тогда, когда Сората так пристально смотрела на него, наклонившись вперед.       — Удивительно, как быстро растут дети, — сказала она. — И вы довольно похожи, — она присела на корточки, точно напротив Шина, оказываясь ещё ближе. — У вас одинаковые глаза. Так принято говорить обычно, да? «У тебя мамины глаза»?       Следующее мгновение осталось в памяти Шина как вспышка. Что-то яркое загорелось прямо перед его глазами, а затем раздался хлопок, и давление воздуха сверху ослабло. Шин подскочил к Лане, не успев адаптироваться к окружению, выбрал направление на ощупь, Лану нашел также. Она что-то промычала, Шин позвал её по имени, и после этого Лана схватилась за его руки крепкой хваткой. Даже слишком крепкой для того, что только что едва дышал. Возможно, Лану не стоило недооценивать в вопросах выживаемости. Положившись на интуицию, Шин двинулся к стене здания, в надежде найти проход, если они будут просто двигаться вдоль него. Видимость вокруг была просто нулевая, яркое свечение попало точно по сетчатке, создавая пятнистую пелену, залитую отпечатками бликов. Что случилось с Соратой, Шин не знал. Вряд ли они пострадала. Если что-то вспыхнуло точно между ними, она была разве что так же дезориентирована, как и Шин. В тумане бликов он довел Лану до выступа дома, похожего на крыльцо, она сама забралась на ступеньки. Шин все ещё не видел ничего, кроме очертаний, но Лана, быть может, могла видеть больше.       — Что случилось? — спросила она.       — Я не знаю. Что-то взорвалось, — ответил Шин.       Диалог растянуть надолго не получилось — раздался вскрик. Совсем близко. Шин практически услышал, как Лана рванула туда, попытался последовать за ней, но все также плохо ориентировался из-за вспышки. Сората, вероятно, пережила её куда как лучше. Стоило ли удивляться? Никаких звуков более не повторялось. Шин видел все больше и больше очертаний, увидел Лану, которая замерла на месте, увидел Сорату, которая совершенно точно ощущала себя намного лучше, чем он сам, и увидел лучницу. Та лежала на земле, схватившись за грудь одной рукой, второй она упиралась в дорогу, словно пыталась подняться. Через какое-то время она начала кашлять, и Шин заметил, как она схватилась за рот, попыталась подняться. На землю закапали мелкие черные капли. Её шея казалась раздувшейся и пульсировала с огромной частотой. Она хваталась то за горло, то за грудную клетку, периодически дышала глубокими шумными вздохами.       Лана кинулась к Сорате, но та быстро одним движение руки отбросила её в сторону. Шин, не долго думая, бросился к Лане, совершенно не понимая, что мог бы сделать. Кидаться на Сорату, чтобы её остановить силой? А в этом вообще был смысл?       — Что ты делаешь?! — закричал он в надежде образумить Сорату хотя бы словами.       Та оглянулась на него и ничего не сказала. Тогда Шин плюнул, перехватил меч поудобнее, решил, что сделает всё возможное, и бросился в их сторону. Сората не сдвинулась с места, ничего не сделала, только окинула его скептическим взглядом, позволяя делать то, что он там хотел делать. Шин, ничего не понимая, спрятал меч в маленьких ножнах на браслете, чтобы не потерять, и рухнул рядом с лучницей на колени, схватил её за руки, заглянул в лицо. Даже в темноте было видно, как капли пота скатывались по её бледно-зеленым вискам.       — Что с тобой? — спросил Шин.       — Голова… болит, — ответила лучница тихим дрожащим голосом, делая большие паузы для вдоха между словами, — и… дышать. трудно.       — Я смотрела на вас, — подала голос Сората, стоя там же, где и стояла. — Там, на арене. Все подающие надежды участники, лучшие из тысячи попытавших удачу, а все такие неоригинальные. Даже не пытались.       Шин увидел панический ужас в глазах лучницы, она снова закашлялась, резко схватилась за сердце, задержала дыхание на мгновение. Шин, держа её за руки, ощущал, как быстро билось её сердце и как постепенно оно замедлялось, превращаясь в редкие слабые удары. Краем глаза Шин заметил короткое резкое движение, он обернулся, чтобы глянуть: Лана держала в руках лук, Сората оглянулась следом за ним и не успела увернуться от стрелы. Простая стрела, без излишеств, вонзилась Сорате в левое плечо, сразу же обломилась, падая на землю, рассыпалась на мелкие осколки, отливающие зеленью, словно была сделана из стекла, затем испарилась, словно её и не было. У Ланы дрожали руки, она не смогла устоять на ногах, завалилась на стену здания, лук упал на землю, по рукам заструилась кровь, словно с её кистей и предплечий сняли кожу, они полностью потрескались и выглядели будто высохшая земля, а из трещин на коже хлестала кровь. Но Лана оставалась в сознании. Смотрела на Сорату пустым взглядом и улыбалась.       — Какая… неудачная попытка, — самодовольно ответила Сората, пытаясь рассмотреть небольшую рану.       Шин ощутил, как что-то упало на него. Что-то теплое завалилось большим весом, не давая ему пошевелиться. Он обернулся и увидел лежащую на нем лучницу, он ожидал увидеть её, но… картина оказалась намного труднее, сложнее и болезненнее, когда предстала перед глазами. Одна её рука висела вдоль туловища, в то время как второй она держалась за футболку, и эта рука согнулась под ней, когда та падала. Шин прикоснулся к её голове, ощутил холодный пот, попытался перевернуть её, чтобы понять, в сознании она или нет, но лучница оказалась слишком тяжелой. Тогда Шин толкнул её чуть сильнее, и она завалились на спину, глаза её были открыты, не моргали и оставались полными ужаса. Шин ощутил подступающую тошноту, холод вокруг словно усилился, проник внутрь него и стянул внутренности льдом. Прикоснувшись к лучнице ещё раз, он попытался найти пульс. Недавно так явно и заметно пульсирующие сосуды на шее выглядели спавшимися и совершенно неподвижными. Шин коснулся их и не ощутил ничего.       Осознание настигло его вместе со словами Сораты:       — Воздушная эмболия. Зря все ей пренебрегают.       Абсолютно отказываясь в это верить, Шин попытался нащупать пульс в другом месте, приложил руку к её груди, но ничего не ощутил, затем он вспомнил про искусственное дыхание. И о том, что нужно вызывать врачей из медцентра. Шин судорожно пытался понять, куда нужно надавливать, чтобы запустить сердце, и… он заметил сине-зеленый блеск, который было сложно разглядеть сразу и тут же осознание в голове уничтожило все его попытки что-то исправить: лучница не была человеком. Шин ничегошеньки не знал о том, как работала её анатомия. У неё было сердце? Была кровь? Он точно знал, что видел у неё те же вены, что у и других людей, видел, как те пульсировали. Однако… Его взгляд метался от одного места к другому, подмечая все больше деталей — линии чешуек, которые Шин не заметил, даже не ощутил, потому что был слишком занят другими мыслями, не успел узнать, с какой стороны располагалось сердце, ведь его не могло не быть, она же теплая и из неё выливалась кровь. Шин заставлял себя вспомнить, где ощущал биение её сердца, но не мог. А время утекало с каждой секундой.       — Её не спасти, — сказала Сората неожиданно. — В её крови такое количество воздуха, что все органы просто забиты и разрушены. Это необратимое явление. То, что мертво, больше живым не станет.       — Какого черта?! — Шин резко вскочил на ноги. — Ты… просто… понимаешь, что вообще творишь?! Что она тебе сделала?! Это нормально для Посланника вот так просто прийти и убить кого-то, просто потому что ты можешь?!       — Ты ещё ничего не понимаешь, — ответила Сората снисходительным тоном. — Этот мир. Его концепцию. В нём нет справедливости.       — Причем тут справедливость?! Ты совсем рехнулась?! Ты убила её просто так!       — Видимо, что так, — вздохнула Сората, смотря на небо, словно её не задевали подобные оскорбления.       Шин достал меч и сжал его покрепче, глянул на Лану, что трясущимися руками натягивала тетиву пустого лука, и в процессе такая же стеклянная стрела складывалась между точками её пальцев. Кожа трескалась прямо на глазах, изливаясь на землю небольшими порциями крови, стекала вниз крупными каплями. Стрела сорвалась с пальцев Ланы, Сората даже не стала уворачиваться, чуть пошатнулась от того, как наконечник вошел в её плоть. Шин рванул вперед, замахнулся мечом, ничего не планировал, в его голове было слишком пусто, он только хотел сделать ей больно, навредить ей… убить её, меч оставил на коже Сораты небольшой порез, его словно оттолкнуло от неё.       В следующею секунду Шин оказался в нескольких метрах, каким-то чудом вспомнил, что стихийная магия всё ещё при нём и смог поймать правильный поток, чтобы приземлиться без повреждений. Но его отнесло далеко назад, а ветер не прекращался и бил в лицо. Лучница катилась вдоль дороги, безмолвная и неспособная себя остановить. Шин не знал её, но даже для него это выглядело кошмарно. Перехватив её, Шин попытался всмотреться в её бледное лицо, она ощущалась теплой, и он не хотел думать, что всё закончилось плохо, надеялся, что у них оставался шанс спасти её. Однако… Сората находилась там, вдалеке, в самом центре, вокруг неё крутились масштабные ураганы, а внутри мелькали взрывы, похожие на бабочек Ланы. Шин глянул на лучницу снова, сожаление жрало его изнутри: он мог спасти её. Мог бы достать воздух из сосудов, остановить процесс, мог бы. Если бы знал, что Сората делала, но он не знал этого. Он даже сейчас не мог оставить её тело где-то, где его не достанет ветер Сораты, ведь внутри вихрей оставалась Лана. Живая Лана.       Положив лучницу ближе к стене, Шин кинулся обратно, по возможности избегая особо опасно выглядящие потоки по пути. Пыль стояла столбом, словно кто-то собрал её со всего города в одну точку, забивалась в нос и глаза, не давая четко видеть и принимать адекватные решения. Шин не представлял, как с этим сейчас справлялась Лана, но использовал эту мысль как толику мотивации, он нырнул мимо очередного вихря, взрыв бабочки едва не зацепил его. Сората находилась точно в центре, Лану он не видел, но полагал, основываясь на бабочках вокруг, что та находилась где-то рядом. Шин кинулся в сторону Сораты, но ветер вокруг был слишком сильным, тормозил его, превращал его попытки неожиданной атаки в предсказуемые глупые и медленные детские игры. Сората обернулась, на её лице отразилась усмешка. Шина вновь откинуло в сторону, но он смог приземлиться на ноги, сосредоточившись, он попытался остановить ветер, знал, что не мог противостоять Сорате на её поле, где она имела куда больше опыта, но надеялся хотя бы остановить потоки вокруг себя, чтобы улучшить свои шансы на успех. Ветер не поддавался, Шин пытался держаться за землю изо всех сил, видел взрывы, полагая, что Лане не обязательно было находиться рядом, чтобы пытаться задеть Сорату, и подумал о том, как когда-то смог убедить свою противницу на арене, что его огонь настоящий, и оставить ей ожоги. Решив, что мог бы сделать это прямо сейчас, Шин вздохнул, пытаясь одновременно утихомирить ветер вокруг и сосредоточиться на бабочках Ланы, сделать их такими же опасными, сделать так, чтобы их было много, чтобы они возникали неожиданно, чтобы Сората не успела смахнуть их одним легким движением руки. Ветер вокруг него чуть поутих, создавая кокон спокойствия, давая Шину возможность подумать о бабочках, что заполонили улицу, свет от них казался настолько ярким, что столбом уходил вверх, что, даже если они придерживались своего плана до сих пор, этого было достаточно, чтобы привлечь внимание. Сората отмахнулась от нескольких, но некоторые задели её, и Шин заметил, как она скривилась, как ослабли ураганы, как ветер стал чуть менее непреодолимым. Шин рванулся вперед, пока была возможность, выставил оружие вперед. Сората обернулась на него, заметив, улыбнулась, отбросила снова. Шин сгруппировался, приземлившись на ноги, но подобная легкость, с которой Сората срывала его планы, бесила.       — Ты все ещё здесь? — спросила Сората, разворачиваясь в его сторону всем корпусом. — Я ведь говорила тебе.       Внезапно невидимая плита снова опустилась тяжелым грузом на плечи, Шин рухнул на колени, но плита не успокоилась, продолжала давить, пока он не оказался прижатым в земле неподвижно, пыль от ветра забивалась в нос и рот, глаза слезились, но Шин ничего не мог с этим поделать, он попытался сделать вдох, но ничего в легкие не поступало, в груди начало гореть, горло сдавило спазмом, он хотел сделать вздох, пытался, но ничего не выходило, он открывал рот в попытке захватить кислорода, но не помогало, голова отяжелела, в ушах зазвенело, а перед глазами начало темнеть. Шин пытался подняться, но сил не было, сознание уплывало, и он не мог с ним бороться, его охватил ужас от мысли, что здесь все закончится, в его легкие словно втекала вода, забивая все свободное пространство. Жизнь даже не успела пролететь перед глазами, как Шин ощутил, как его тело становится легким, невесомым, поднимается куда-то вверх, и как становится ужасно холодно и темно.       

***

      — Ты меня слышишь? — донесся голос из пустоты. Голос знакомый, но отчего-то звучащий не так. В груди кольнуло воспоминание, расплывчатое, размытое. Болезненное. Что-то случилось тогда… что это было?       Лерайе открыла глаза. Посмотрела вниз, лук лежал на ее коленях, выглядел совершенно обычным, чуть поблескивал камнями по краям деревянных плеч. Все это время находился так близко, и Лерайе ничего о нем не знала. Аспид стояла напротив, очень близко, с волнительным ожиданием заглядывала Лерайе в лицо.       — Все хорошо? — вкрадчиво спросила Аспид, и Лерайе кивнула.       — Прости, — прошептала она. — Тебе пришлось во всем этом вариться…       — Ничего. Никто меня сюда не заставлял приезжать. Я сама решила.       Лерайе снова кивнула. Воспоминания, словно потоком воды из неисправной плотины, просачивались в её голову. Хотя, скорее всего, их стоило сравнить с появлением звезд в ночном небе — что-то, что не давало увидеть, постепенно отходило, и воспоминания становились ярче и четче.       — Мне не стоило уходить… бросать тебя, я… не думала тогда, что все покатится так стремительно к чертям, — сказала Лерайе, глянув на Аспид. — Прости меня. Спасибо, что помогла, даже если я …       В ответ Аспид улыбнулась, аккуратно беря руки Лерайе в свои, опустилась перед ней, заглядывая в глаза снизу вверх. И то ощущение безнадеги, которое всего… (сколько времени назад?) охватило Лану, теперь уже вернулось второй волной к Лерайе. На глазах Аспид наворачивались слезы:       — Ты… могла бы просто сказать, что куда-то собираешься. Оставить дурацкую записку или хоть что-нибудь такое же идиотское! Что угодно сделать, а не исчезать в никуда!       — Я… — Лерайе попыталась найти что-то, что могло бы всё объяснить, но у неё не было никаких оправданий. — Знаю, что не должна была уходить… Я не могу ничего сказать, я не знаю, что сказать…       Аспид сделала паузу, чтобы посмотреть на других людей вокруг, словно им всем было известно что-то, что не известно Лерайе. Из них всех она знала только Марка, но не могла сейчас понять, какое отношение Марк имел к Аспид, если последний раз Лерайе виделась с ним… быть может, как раз на той убогой планете, где они встретились с Тилис.       — Я хочу знать, — сказала Аспид, — что происходило эти двадцать лет.       И голос её был тверд и уверен.       — Много чего, — ответила Лерайе, отвернувшись. Рассказывать целую историю не было сил. И времени. Она вспомнила, что у неё ещё остались дела здесь.       — Мне нужно кое-что сделать, — продолжила Лерайе, поднявшись, отпустила Аспид и ощутила, словно этим движением оборвала что-то в их жизнях окончательно. Лук в её руках уменьшился, и Лерайе сунула его в карман. Когда-то у него было крепление, но, судя по всему, оно было разрушено или в самом начале, или в попытке вытащить лук из заколки. С этим можно было бы разобраться позже.       — Опять сбегаешь? — спросил Марк практически безразлично.       — Я дала обещание, — ответила Лерайе утомленным голосом. Она не хотела уходить, но знала, что должна.       — И ради обещания какому-то малознакомому человеку ты бросишь Аспид снова? — возмутилась Нана.       — Она не малознакомый человек! — огрызнулась Лерайе.       — Для тебя, — кивнул Марк. — Мы же даже не знаем её имени. Так что за человек заставил тебя свалить в никуда?       — Это не важно! Сейчас не важно! Есть более безотлагательные вопросы. Или вы хотите послушать истории, пока город не сожрут полностью, а потом не примутся за соседние?       Ответом ей было молчание, Лерайе кивнула сама себе и двинулась в сторону выхода быстрыми шагами. Но у самых дверей она остановилась, обернулась, Аспид смотрела ей вслед, и Лерайе ощущала себя последней сволочью. Как и всегда. Каждый раз все заканчивалось так. Лерайе вела себя отвратительно: ничего не объясняла, вляпывалась в неприятности, оказывалась при смерти, а Аспид всё равно помогала ей. Каждый чертов раз. Этот круг мог бы продолжать быть бесконечно замкнутым, однако… теперь существовала Лана, которая обладала своими взглядами на жизнь. И избавиться от неё и её идей Лерайе теперь не могла.       — Я все объясню позже. Обязательно. Сейчас важнее разобраться со всем дерьмом, что тут происходит, прежде чем устраивать чаепития с историями о жизни. Мне нужно выполнить обещание. Это важно для меня.       Она развернулась, но незнакомый голос позади заставил Лерайе остановиться. Сидящая вдалеке пожилая женщина, — ни Лана, ни Лерайе не знали её имени, — сказала очень тихо:       — Для чаепитий потом будет уже поздно.