Птица и череп

      Информационное табло над одним из входов на стадион оповещало о времени начала каждой отдельной битвы, отсчитывая десятиминутные интервалы. Дора смотрела на это табло, на дату над списком, понимая, что завтрашний день — день её первого сражения, о котором она помнила только как об эфемерном «когда-то», которое по всем невероятным законам вселенной всегда наступает так внезапно, что оставалось только задаваться вопросом: и когда время успело пролететь?       Чувствовала Дора себя ужасно, ведь выходить на сражение без Эрна для неё было бы равносильно самоубийству. Призыватель без духов всё равно что маг, лишенный магии, стрелок, лишенный лука — бесполезная боевая единица, хотя Дора могла обойтись всякими мелкими обитателями, которых постоянно видит при посещении обратного мира, получить от них особую пользу было маловероятно.       Она надеялась на победу, но в таких условиях победа могла ей только сниться, её выводило из себя, что жизнь постоянно выпадала из её зоны контроля, и особенно сейчас, бесцельно проводя время в толпе, Дора ощущала свое несоответствие, она брела между разнообразными существами и личностями, обсуждающими что-то, из чего сама она могла выхватывать только отдельные фразы, не складывающиеся в целые предложения. Дора и не обращала на них внимания, поглощенная мыслями о том, насколько быстро и легко всё рушилось, что она не смогла справиться с одной простой задачей, поселившись внутри головы, подобные мысли не собирались покидать её в ближайшее время. Дора размышляла, могло ли быть иначе, если бы она справилась изначально, не подавала причин для слежки этому мерзкому Саже, если бы исчезла незаметнее, если бы… хорошо понимая, как поздно было думать о таком сейчас.       Внутри стадиона людей было предостаточно. Яркие пятна разнообразной одежды то тут, то там, вспышки магических искр, локальные фейерверки, шум, голоса, смех — всё так легко забивало пространство, так что Дора свернула в ближайший вход во внутрь стадиона, в котором, ей показалось, будет тише. Миновав несколько коридоров, она попала в комнату ожидания, хотя по большем счету она казалась тупиком, в который выводил выбранный ей коридор, с другой стороны располагалась арка, ведущая на арену, занавешенная мерцающим экраном. Никто не остановил Дору по пути сюда, как никто не спросил у неё, что она делала здесь, чему она была весьма удивлена, размышляя не знали ли организаторы уже всех участников в лицо, чтобы не задавать ей вопросы, ведь кроме неё тут был только один-единственный человек. Или дело было вовсе не в вопросах… Дора ещё раз глянула на мерцающую поверхность выхода на арену и попыталась вспомнить, видела ли такие по пути сюда, понимая, что не обращала внимания на такие арки или легкое голубоватое свечение, и не концентрировалась на них, чтобы сохранить в памяти, так что не могла сказать, насколько проницаема эта арка для любого желающего.       А человек, на которого она наткнулась, был Доре знаком, как-то они столкнулись на улице, и Эрн попытался напасть на того. Мысль о волке больно кольнула едва ли успевшей выветриться из головы глупой неудачей. Дора ведь пришла сюда, чтобы проветриться, чтобы успокоиться, но все эти мысли никак не хотели покидать её голову, а ответов, которые она так хотела найти, никто не давал.       Тот знакомый парень сидел на одной из расположенных вдоль стен, ведущих в сторону арки, лавочек, упершись локтями в колени и, опустив голову, смотрел куда-то в пол. Дора хотела окликнуть его, но не смогла вспомнить имени, а звать его просто «Эй» было не очень вежливо, ведь они вроде как считались знакомыми. Парень выглядел обеспокоенно, сжимал пальцы одной руки в кулаке другой с такой силой, что руки его дрожали от напряжения. Дора хотела понять, почему он так обеспокоен, ей хотелось хоть как-то помочь, но она продолжала стоять у самого входа незамеченная и не знала, как начать разговор, не понимая стоило ли его вообще начинать или лучше уйти, сохраняя ему возможность уединения. Однако внезапно парень на несколько секунд поднял голову, в его взгляде промелькнула лишь капля удивления, а затем он посмотрел на Дору совершенно ровным взглядом, и также совершенно неожиданно необъяснимо спокойным тоном спросил:       — Как думаешь, а что будет, если я умру?       Дора не знала, что должна ответить на этот вопрос. И стоило ли ей отвечать.       Она бы так и стояла в поиске ответа, если бы что-то не пихнуло её резко со спины, Дора сделала рефлекторный шаг вперед, обернулась, чтобы возмутиться, но объект её возмущений уже пролетел мимо, оказываясь впереди, напротив парня.       — Всё так же ничего, — запыхавшись, произнесла влетевшая девушка. — Половину починили, половина в проекции.       — И никто не замечает… — в его ответе Дора уловила досаду и отчаянье, а также злость. Краем глаза она заметила, как он снова сжимал руки, и как белели пальцы от длительного дефицита кровообращения.       Незнакомая Доре девушка поспешно кивнула и буквально рухнула на лавочку рядом с парнем, пытаясь отдышаться.       — Я думаю, что это не тот тип информации, которую необходимо разглашать, — она бросила короткий неуверенный взгляд в сторону Доры, как будто намекая ей, что та здесь лишняя.        — Думаешь?! — в голосе парня злость звучала уже отчетливо, он резко вскинул голову, разворачиваясь в сторону своей собеседницы. Дора немного испугалась, слегка отшатнувшись назад, снова подумала, что стоит уйти. В отличие от девушки на лавочке — та даже не пошевелилась, пока парень продолжал. — Думаешь, нормально создавать видимость, будто бы всё хорошо и отлично, когда половина улицы рассыпалась в крошку?       Взгляд незнакомки быстро исчез с Доры, возвращаясь к собеседнику, вероятно, то, о чем они говорили, не настолько требовало «неразглашения информации», как она того хотела. А Дора просто стояла там, не понимая, в растерянности, не способная решить, хочет она узнать или уйти. Она могла по крайней мере признаться себе, что ей было банально любопытно.       — Этот вопрос явно не ко мне, — пожала плечами незнакомка, в целом создавая вокруг себя беспечный, лишенный какого либо волнения образ. Дора не могла понять, о чем шла речь, слышала, как была упомянута разрушенная улица, однако… не помнила ни одной такой. Но, быть может, всё случилось как раз в то время, когда она была слишком погружена в свои проблемы, чтобы обращать внимание на окружающую действительность.       — Если это произошло один раз, почему не может произойти снова? — тихо-тихо, что Дора едва смогла разобрать слова, обреченно и в тоже время с долей возмущения спросил тот парень.       Обе девушки молча смотрели на него. И если Дора не хотела встревать в диалог, к ней не относящийся, то та, другая, рассматривала его с выражением сожаления на лице, а затем всё же ответила, отвернувшись:       — Скорее всего, может.       — И что мы будем делать в следующий раз? — в голосе его проступала дрожь, смешиваясь с чем-то, чего Дора не могла понять.       Незнакомка резко встряхнула головой, будто бы мысли в её голове могли бы отойти на второй план от действий. По мнению Домы, вряд ли бы это сработало — она пыталась.       — Ты же даже не знаешь, что это было и за кем оно гналось! И нужны ли ему конкретно мы. И, если они ничего не говорят, может, его уже поймали?       — Или никого не поймали, и в следующий раз мы умрем. Ты ведь сама не поверила в то, что сказала та женщина, и теперь хочешь убедить меня, что всё хорошо?       Дора ощутила себя в лапах липкого ужаса от всего одной незначительной фразы, хотя не понимала и не знала, о чем именно так эмоционально говорили эти двое, а потому вопросов возникало только больше и больше. О ком шла речь, кто гнался, какя женщина, кто должен был что-то сказать? Ей так хотелось спросить, так хотелось понять, но влезать туда, куда тебя не звали ей казалось мерзким. С другой стороны, они ведь знали о присутствии Доры изначально, её присутствие их никак не смутило, не сбило с толку, так что она решила, почему бы ей не попытаться стать частью диалога.       — О… чем вы говорите? — едва слышно прошептала Дора. До этого на неё не обратили внимания, но в повисшей обреченной и полной безысходности тишине её слова звучали громче, чем едва доносящийся до сюда шум с другой стороны стадиона. Две пары глаз повернулись в её сторону почти синхронно. И обе эти пары смотрели так, что Дора ощутила, будто бы зло уже пришло по её душу, будто бы она уже знает всё, словно она соучастник, словно это она за кем-то гналась.       — Может, если узнаешь, тоже окажешься в опасности, — с усмешкой ответил ей парень. И Дора снова ощутила, как страх распространяется по её телу, как холодеют руки, как начинает стучать в голове, громко отдаваясь в мыслях: «Беги отсюда, пока еще можешь это сделать!». Но она не могла — любопытство приморозило её к полу и требовало ответов.       — Или ничего не поменяется. Или, наоборот, всё поменяется. А, может, мы все умрём, а? И никто не заметит нашего исчезновения, потому что никому мы здесь не нужны, — продолжал он, но былой оттенок безысходности в голосе сменился раздражением, его слова прозвучали непривычно эмоционально в сравнении с тем, что слышала Дора до этого. И именно здесь она ощутила, насколько всё, наверное, было серьезно, поняла, что ей нужно узнать, что творилось за то время, пока она сидела взаперти. Повисло молчание, Дора рассматривала этих знакомо-незнакомых людей, понимая, что так и не спросила их имен и теперь чувствовала, что не может, потому что момент упущен, и они снова не обращали внимания на Дору — незнакомая девушка осторожно и мягко поглаживала парня по спине, выражая поддержку. Они, казалось, были близки, что Дора ощутила зависть и новую волну грусти от того, что не могла разделить свои страдания ни с кем, ведь единственное близкое для неё существо находилось совершенно в другом месте.       — Или они уже здесь, — всё продолжал парень. — Прямо там, — он кивнул в сторону выхода на арену, — уже ожидают, чтобы закончить начатое.       — Зачем им, по-твоему, нападать посреди ночи, чтобы «заканчивать начатое» на глазах у стольких человек?       — Мне откуда знать?!       — Это абсурдно, — продолжала девушка. — И почему «они»? Это был всего один человек.       — Всего один сумасшедший, которому нечем заняться и потому он нападает на совершенно случайных людей, а потом все оставленные им следы так сильно заметают, что о них не знает никто. Охотно верю в эту легенду, — ответил парень, почему-то смотря на Дору на последних словах, заставляя её чувствовать себя лишней, но любопытство всё также не давало ей покоя.       — Прекрати. Или ты думаешь, что тут какой-то заговор вселенского масштаба? Не кажется тебе, что мы с тобой под цели для заговора не подходим? — сказала незнакомка. На какое-то время парень замер, поднял на нее взгляд, затем кивнул:       — … Так и есть. Да, ладно. Прости… — он отвернулся, прикрыл глаза и помассировал пальцами виски. — Это мандраж.       — Всё нормально, — кивнула та в ответ.       Наличие незнакомой Доры их совершенно не беспокоило, и не то чтобы её этот факт расстроил. События, о которых она не знала, обрастали в голове новыми подробностями, новыми фактами, в которые было трудно поверить: кто-то нападал на случайных людей здесь, в Ситте, не преследуя при этом никаких целей? Дора в этом сомневалась — никто не стал бы делать что-то без целей, и уж тем более в таком месте как Ситта. Продолжая ощущать себя случайным свидетелем, персонажем истории, в которой наблюдает со стороны за происходящими событиями, не подвергается опасности, но может знать о том, что было, Дора осознавала, что всегда была тем, кто наблюдает со стороны, потому что такой и была суть призывателя — помогать тем, кто делает всю основную работу, стоять рядом и слушать, что тебе говорят, когда говорят и как говорят, а затем молча выполнять, не требуя ничего взамен. Такие тенденции вкладывали в голову ученикам Уинфина: смирение, выполнение приказов без лишних вопросов, отрицание своей воли и отказ от оспаривания авторитетов — тенденции, что по представлению монахов должны приблизить тебя к истинному пониманию сути обратного мира — мира ушедших, мира покинувших «реальный, верхний» мир духов, мира отдавших свои жизни за благое дело. Тенденции, которые так ненавидела Дора.       — Даже если я не умру, а просто проиграю, это уже равносильно смерти… — шепотом продолжал парень.       — Да ладно, не будет всё так плохо, не накручивай себя, — девушка погладила его по спине, затем приобняла, укладывая голову ему на плечо. — Почему ты так пессимистично настроен?       — Потому что я знаю, что так будет.       И здесь Дора, наконец, ощутила себя лишней, почувствовала, как краснеет, и стремительно сделала шаг назад, затем еще один и еще, пока края прохода в помещения не появились в зоне её видимости. Дальнейший разговор уж точно был не для неё. Любопытство, наконец, отпустило. Увлеченные своими проблемами собеседники, диалог с которыми у Доры катастрофически не удался, совершенно не заметили её постепенного удаления из комнаты ожидания. «Так и должно быть, — насмешливо подначивал ехидный голос в голове, — тебя и не должны замечать, ты существуешь не для того, чтобы быть заметной». Этот голос был её собственным, и Дора считала его за отвратительную неизменную истину, вложенную в нее годами жизни в закрытом Уинфине. Истину, которую само её нахождение здесь, пыталось оспорить.       Глядя на людей внутри комнаты, Дора постепенно двигалась спиной вперед, не думая о том, что может удариться, наблюдала: все также незнакомая девушка теребила кончики своих длинных прядей и обеспокоенно осматривала чуть дрожащие руки парня, затем сжала их, просто чтобы показать, что она была рядом, поддержать, раз словами у неё не выходило передать то, что ей бы, наверняка, хотелось передать. Почему-то Дора ощутила это так остро, вместе с пониманием, что вряд ли кто из её знакомых или, с натяжкой, друзей мог оказать ей чисто дружескую, ничего не требующую взамен помощь. Наверное, кто-то и мог, но Дора не хотела, чтобы любой из всплывших в её голове вариантов помогал ей — такая помощь была отнюдь не бескорыстной, и Дора бы не стала им доверять. И потому, наконец разворачиваясь, она не могла перестать думать об этих двоих, что встретились ей, о том, насколько они были хорошо знакомы, чтобы знать друг о друге всё, чтобы иметь возможность так просто доверять, о том скрепили ли трудности их отношения. Задавая себе риторические вопросы, Дора завидовала, не могла отделаться от мысли, что в её жизни не было и никогда не будет подобного особенного человека, она и не знала, стоило ли оно того. Дора могла довериться только одному существу. И его не было рядом в этот момент.       Люди тянулись вереницей вдоль улицы, ведущей к стадиону, улыбки плыли по их лицам, веселье и шум распространялись по всей территории Ньетто Руиса, словно день был только создан, что для беспечного счастья и отдыха. Дора хотела бы согласиться с ними в этом, но всё то, что она услышала только усугубляло положение. Опасности таились за каждым углом — вот, что она вынесла. Что-то происходило, что-то, о чем никто из всех счастливых людей на этом фестивале не имел никакого представления.       Что-то серьезное.       Засмотревшись на движение толпы, она не заметила, как врезалась в кого-то. Или как кто-то врезался в неё. Дора пошатнулась, но холодные руки незнакомого ей человека тут же подхватили, удержали в вертикальном положении.       — Ой, простите, — сразу же отозвался кто-то приятным высоким женским голосом, зачем-то продолжая держать Дору, хотя та никуда больше не падала.       — Да ничего страшного.       — Совсем не смотрю на дорогу, столько всего интересного вокруг. Вы тут в первый раз? — улыбнулась ей незнакомка.       От внезапных вопросов, Доре стало неуютно, она не то чтобы не хотела разговаривать, но ей не нравилось отвечать на вопросы незнакомых людей. Впрочем, быть может, это ей тоже было нужно — ещё один способ проветрить мысли, если прошлые никак не увенчались успехом.       Светло-синие выразительные глаза уперлись в Дору в ожидании ответа, на что та чуть улыбнулась самыми уголками, показывая свое расположение, и сказала:       — Да уж, я в первый день глазела на всё подряд без разбора.       Получив ответа, та мило улыбнулась, кивая, её светлые короткие кудри двигались в такт движениям головы и чуть развевались на не сильном ветру. Ничего примечательного, подумалось Доре, ещё одна из тысяч тех, кто пришел сюда с целью добиться мгновенного успеха.       — Меня зовут Скай, — протянула та руку вперед.       — Приятно познакомиться, — Дора пожала её в ответ, называя свое имя. Отчего-то ей стало немного не по себе от очередного прикосновения холодных пальцев, по телу пробежала легкая дрожь, вызывая в ней почти рефлекторное желание поежиться. Скай заметила и поняла сразу же верно, одернув руку, она сжала её между пальцами другой руки, словно это могло бы помочь согреть холодное об не менее холодное.       — Плохое кровообращение, — будто бы оправдываясь, заверила Скай.       — Прости, я не специально. Просто… — протараторила Дора, — немного неожиданно.       — Да ничего. Ты не первая, кто так делает. Это, можно сказать, моя неприятная особенность. Многим не нравится.       На секунду Дора ощутила элемент единения, будто бы понимала Скай в каком-то смысле, будто бы эта девушка, с которой они случайно столкнулись в толпе, была близка к самой Доре, быть может, по причине слов, прозвучавших от неё. Дора иногда думала, что тоже мало кому нравится, не понимая корня проблемы. Окружающие не замечали её, толкали в толпе, врезались в неё на полном ходу (да даже встреча с тем парнем была такой же!) вели беседы, игнорируя нахождение девушки в комнате, и это ведь это всего только за один день. Дора не понимала, было ли это последствием её бесконечно скучного обучения или сама по себе она так хорошо подходила на роль призывателя?       — Я понимаю, — кивнула Дора, и Скай неуверенно улыбнулась ей. — Ты здесь как участник?       — Я? — спросила та слишком удивленно, затем, тут же изменившись в лице, словно ощутила неуместность своего чрезмерного удивления, продолжила. — Нет, я просто… зритель. А ты?       — Ну, сегодня я тоже просто зритель.       — Что ж, в таком случае, как тебе предложение посмотреть шоу вместе? — голос её звучал с толикой неуверенности, но в том, как она смотрела и улыбалась не было и намека на ожидание отрицательного ответа. Доре показалось, словно в её голове даже не существовало возможности для того, чтобы сказать нет, ни единой мысли несогласия.       — Конечно, почему нет?       — Отлично. Тогда идем! — воскликнула Скай, едва ли не начав хлопать в ладоши, что заставило Дору несколько удивленно отпрянуть. Впрочем, в целом, Скай показалась хорошим человеком, она не была слишком шумной, слишком тихой, слишком дерзкой или слишком вежливой, не было в ней ни единого элемента гипертрофированности личности, которая могла бы раздражать, она казалась самым обычным и довольно приятным в общении человеком. Располагала к себе, и Дора подумала, что хотела бы пообщаться с ней побольше. Может быть, даже вышло бы кому доверить переживания.