Птица и череп

      Понимала Дора одно — они это сделали. Наверняка, Саже настучал. Этот мелкий паршивец, что постоянно портил жизнь всему Уинфину, никогда ей не нравился. Любая попытка выбраться за пределы высоких стен заканчивалась тем, что каждого стремящегося к свободе ученика всевидящие монахи возвращали обратно. Или, продолжала она размышлять, кто-то из вездесущих духов заметил… Нет, о побегах учителя узнавали не из-за духов, те особо не горели желанием портить жизнь нарушителей, очаровательные и игривые существа, зачем им кому-то докладывать о детях, прибегающих поиграть с ними? Но Саже… этот словно бы родился типом, которому обязательно нужно было возвысить себя за счет других.       Дора не понимала, почему все пошло не по плану, и почему так легко разрушилось, она ведь рассчитала каждую деталь идеально, никто не должен был видеть, как спешно она покинула комнату, зная, кто дежурит в коридорах, кто дежурит в колокольне, было не так уж сложно избегать их взглядов. Она даже смогла спрятаться от «Всевидящего Ока» — Симурга, восседающего на самом пике горы близ Уинфина. Дора была уверена — всё прошло идеально! И не понимала, почему именно сейчас её жизнь должна покатиться под откос?!       Пролетев всю аллею с порталами за несколько минут, Дора увидела вдалеке знакомые силуэты. Они уже встречались сегодня, звали её на интервью, но тогда всё не было так плохо. Но даже при наличии проблем, Дора понимала, что прибыла на Линегрим не для того, чтобы скрываться, а чтобы доказать, что она тоже что-то может, так что она никак не могла пропустить это интервью, зная, что другого шанса не будет.       … Как хорошо, что в Уинфине не жаловали современные технологии и средства массовой информации. Иначе маленький побег Доры стал бы катастрофой. Хотя он стал ей даже без этого.       — У меня н-н-е очень много времени, так что я бы хот-т-ела закончить побыстрее, если можно, — запыхавшись протараторила она, совершенно не представляя, как будет отвечать на вопросы, зная, что каждая секунда на счету. Все интервью она не могла сосредоточиться и думала, что вообще не нужно было на него соглашаться, но когда она соглашалась никакой проблемы не было, Эрн был, по обыкновению, рядом и поддерживал, а не торчал где-то в закромах Уинфина, словно домашний питомец, с которым можно было обращаться как вздумается, забирать, запирать, использовать как рычаг давления.       Дора так нервничала, постоянно возвращаясь к тревожным мыслям, что никак не могла придумать подходящие ответы на вопросы и сама же понимала, настолько все плохо. Тотальное поражение по всем фронтам ей не нравилось, выбивало из колеи, даже если она планировала дела один за одним, в итоге они свалились в единую кучу событий, которые она была не в силах контролировать.       Доре так хотелось знать ответы, не прилагая никаких усилий, и получать результаты, не отдавая ничего взамен. Но, вероятно, это было невозможно.       После интервью пришлось лететь домой со скоростью космолета в энергетическом потоке. Доре было необходимо тихое и спокойное место, и улица никак не подходила для этого — слишком много людей вокруг, любопытных прохожих и простых зевак, которые только отвлекали, когда ей нужно было сосредоточиться, а потому она летела в комнату на максимально возможной скорости только для того, чтобы, наконец, разрешить сложившуюся проблему.       Проблему катастрофических масштабов, по поводу которой Дора даже не представляла, что будет говорить. А главное — кому! Это вызывало в ней нервную дрожь, но она знала, что нужно держаться. Эрна монахи так просто не отдадут, если она не сможет убедить их в логичности своего поступка. Если сможет.       Только в поступке этом, включающем побег, «преступный» заговор с участием торговых перевозчиков, и… по правде говоря, само существование Эрна, не было ничего, что выглядит логично в глазах монахов. Дора убедила мелких торговцев взять её на борт, убедила грустными плачущими глазами, елейным голосочком и опасно рычащим черным волком под боком. Учитывая, что денег у неё было не так уж много, успех оказался ошеломительным.       Ей-то всего лишь нужно было провести несколько дней в ожидании начала отборочных, и вот они случились, она прошла, и, казалось бы, всё шло так гладко… Не существует настолько длинных белых полос успеха, Дора так верила в удачу, что и не заметила, как та закончилась максимально не вовремя, в конечном счете, заставляя сочинять экстренный план, которого не должно было быть изначально.       Она влетела в главный вход вытянутого четырехэтажного здания общежития, минуя холл с лифтом, тут же свернула направо, в длинный коридор.       — Не носись тут! — крикнул ей кто-то вдогонку, но Доре было не до чьих-то правил.       Ворвавшись в свою новую комнату, она тут же захлопнула дверь и прислонилась к стене плечом, чтобы отдышаться, сползла на пол, потому что ноги уже не держали. Пыталась успокоиться, собраться с мыслями, сконцентрироваться, очистить разум, чтобы переход прошел гладко, без проблем и опасных ситуаций.       Времени на новые проблемы у Доры не было. Она стащила обувь и, приложив усилия, поднялась на ноги.       Добравшись до постели, завалилась на нее, раскидывая руки, но тут же села, подбирая ноги под себя. Дыхание немного восстановилось, большего Дора не могла себе позволить. Как мантру она напомнила себе — думать ни о чем и в то же время обо всём, представить, словно бы невидимый поток из всего в мире затягивает тебя.       Но она слышала только, как колотится сердце, как двигается грудная клетка, ещё не до конца придя в спокойное состояние.       Дора глубоко вдохнула и медленно выдохнула несколько раз, чтобы, наконец, уловить равновесие. Закрыв глаза, она продолжила представлять, как утекает из реального мира, словно вода, как клетка за клеткой рассыпается её тело, превращаясь в поток, изливающийся за пределы материального. Она ощущала этот обволакивающе её водоворот, как он захватил её и уносил вдаль.       Почувствовав прикосновение ветра, Дора открыла глаза, ощущая мягкость кровати под собой, но перед собой она видела не белые стены, а покрытое зеленью пространство. Трава прорастала прямо через пол, и по ту сторону окна виднелись стволы высоких деревьев, стены покрывали вьющиеся растения, переходя на потолок. Здесь Дора ощутила себя на мгновение, словно внутри террариума, словно кто-то наблюдал за ней через стены, однако ощущение быстро прошло. Рядом прогуливались разнообразные мелкие духи, похожие на крупных бабочек с длинными, покрытыми пушком, конечностями, одна из них подобралась ближе, но у Доры, к сожалению, не было времени на взаимодействие с ними. Ей нужно было попасть в определенное место, до которого здесь она могла добраться намного быстрее, чем на космолете. К сожалению, её физическое тело обратный мир перенести не мог, но это было к лучшему. В данный момент Доре никак нельзя было оказаться плененной без возможности выбраться снова. Ей нужна была свобода. И пока эта свобода у неё была, она ещё могла что-то решить.       Перемещение заняло незначительные секунды. Наверное, будь обратный мир доступен всем желающим, его бы то и дело использовали в качестве способа связи. Не то чтобы Дора считала это плохим вариантом развития событий, она сама частенько занималась подобным, но на то была причина — она называла её тренировкой. Но если бы каждый встречный мог бы использовать это место в качестве источника информации, наверное, в мире не развивались бы другие возможности. Было что-то положительное в этой ограниченности, по её ощущением. Не каждому дано быть призывателем, как не каждому дано быть хранителем порталов, или специалистом по заклинаниям или зельям. Впрочем, каждый мог попытаться.       Уинфин в проекции обратного мира несильно отличался от себя настоящего. Позолоченные покатые крыши, украшенные различными шпилями, в настоящем поблескивали на свету, однако, здесь освещения было недостаточно, и крыши отливали чуть сероватым. От главных ворот вела прямая дорога в центральное здание из белого кирпича, вход в которое поддерживали красные высокие колонны, обвитые золотыми лентами, а окна вдоль нескольких этажей над ними так же отливали блестящими золотыми украшениями. От главного здания в обе стороны тянулись увитые зелеными растениями переходы, поддерживаемые такими же красно-золотыми колоннами, а упирались они в чуть менее украшенные, неприметные сооружения, состоящие из двух-трех этажей, что тянулись длинными полосами вдоль всего периметра, периодически заворачиваясь, делая изгибы, меняя количество этажей — именно в этих стихийных постройках и жили ученики. Позади главного здания пристройки собирались в большое помещение у подножья скалы, и вверх от него тянулось множество небольших тропинок, осторожно выдолбленных в камне, упирающихся в маленькие ритуальные сооружения в виде небольших каменных домиков для проживающих здесь духов. Остальное пространство занимал сад, не такой яркий и притягательный, как в реальности, но, в целом, здесь он был таким же кишащим духами местом, а Симург — дух-хранитель Уинфина — даже здесь взирал с высокой горы своим наблюдательным взором. Заметив Дору, огромная птица взмахнула крыльями, и разноцветные перья посыпались вниз, к подножью, ложась на башни и шпили, на дороги и улицы, на кирпичные строения Великого Храма Уинфин — самой древней и самой известной школы для обучения призывателей. Дора никогда не видела подобного ранее, но у нее не было времени оценивать всю красоту, она только тяжело вздохнула — монахи уже знали о её присутствии, можно было бы обойтись и без вот этого пафосного дверного звонка, впрочем, возможно, настоятель Асвен записал Дору в персоны настолько важные, раз даже Симург решил оповестить всех о её возвращении. Ей думалось, что такой части могла удостоиться разве только госпожа Саэна, если бы она когда-нибудь вернулась. Доре нравилась эта легенда в детстве — когда госпожа Саэна вернется, Симург одарит Уинфин плодородными семенами и покинет его, чтобы свить гнездо в ветвях древа жизни. Дора не знала точно, сколько времени Симург находится в этом ожидании, но ей казалось, что в трактовке легенды есть некоторые неточности, раз птица до сих пор с ними.       Быть может, с другой стороны, они просто ужасно соскучились и не могли никак дождаться, когда Дора посетит их. Для этого, правда, не нужно было отзывать Эрна, чтобы вынуждать возвращаться за ним.       Не имея никакого другого пути, Дора вошла в главные ворота храма, так и не представляя, что и кому будет говорить, скорее всего уже упомянутый настоятель Асвен будет в числе обвинителей, по мнению Доры, он никогда её не жаловал, а также несколько учителей, несомненно, самых строгих, самых консервативных, чтобы лишить последнего шанса на оправдание, что приводило к одному-единственному варианту приговора — виновна. Это всё успело надоесть Доре настолько, что она даже не думала больше ни о чем, плыла по течению в надежде, что сможет действовать по ситуации настолько, насколько это возможно.       Быстрым шагом пролетев по знакомым коридорам, она добралась до главного зала собраний, что-то подсказывало ей, что именно там наставники и ждали. Быть может, факт того, что никаких других путей Доре выбирать не пришлось — там, где она помнила повороты и двери, не было поворотов и дверей.       Обратный мир всегда выглядел так, как его хотел бы видеть призыватель, но если уж и выходило, что несколько призывателей собирались вместе, воображаемые образы прогибались под кого-то одного. Иногда Дора использовала это явление, чтобы избежать встреч с другими более опасными противниками во всех местах её путешествий. В то время, пока физическое тело находилось взаперти за стенами храма, астральное могло путешествовать куда-угодно. Наставники утверждали, что в этом и был смысл заточения. Дора с их мнением не считалась. Она толкнула двери зала, и сразу за замерла на месте — внутри оказалось пусто.       — Доротея Энианд, — прокатился грозный низкий голос по сводам зала собраний.       Это был вполне обыденный зал с высокими потолками, витражными окнами по обе стороны, но вместо каких-либо предметов мебели внутри не было ничего. Дора никогда не была в реальном зале, он предназначался для собраний монахов и мало кого из учеников интересовал, так что она не представляла, как он выглядел вне проекции, но ей казалось, что не могло быть здесь настолько пусто, темно и холодно настолько, что она ощутила озноб, хотя уж точно не должна была испытывать никаких физических ощущений.       Может, забыла закрыть окно в комнате, рассудила Дора, осматриваясь в попытках найти источник голоса, что казался знакомым, но кому именно из знакомых он мог принадлежать, никак не всплывало в памяти. И чтобы не терять времени, она сразу пошла напролом, громко крикнула в расписные своды:       — Верните Эрна! Вы не имели права его забирать!       — Не имели? — усмехнулся голос. — Имела ли ты право нарушать незыблемые уставы школы?       С этим Дора не могла поспорить, потому что противопоставить фактам ей было буквально нечего, кроме того, что не могла же она сидеть в четырех стенах, когда проходила Шестая Битва, что обвинителей вряд ли бы растрогало.       — Может, эти уставы стоит пересмотреть? — дерзко спросила она. В обратном мире Дора постоянно ощущала себя намного увереннее, чем в реальности, связывая этот факт с невозможностью причинения вреда. Да, наставники не могли ничего ей сделать здесь. Но они забрали Эрна, а это уже было серьезное заявление.       — Это решать уж точно не тебе. Тем более, учитывая тот факт, что ты никогда не доучишься, совершив столько проступков.       — Сколько — столько?! — продолжала настаивать Дора, хотя сама не была уверена, на чем она настаивает.       — Призыв духа-хранителя без лицензии, самовольный уход за пределы школы без разрешения. Совет Уинфина тобой разочарован, Доротея Энианд. Ты умудрилась опозорить историю целого рода, и при этом тебе ни капли не стыдно?             Ей захотелось ответить колкое: «Вам самим не стыдно?!», но Дора сдержалась. Как минимум, она не знала, что могла бы предъявить им в качестве доказательств своей точки зрения, понимая, что как таковой точки зрения у нее не было. Разбрасываться пустыми словами было бы не лучшей стратегией, она бы точно не помогла в достижении цели. Впрочем то, что Дора все же сказала, ей тоже не помогло:       — Это всё Саже, не так ли?       И голос почему-то продолжал отвечать на ее глупые вопросы:       — В отличие от тебя, он прилежный ученик, который станет полноценным уважаемым призывателем. И тебе бы стоило брать пример с него, а не с Айлин Этельби.       Эту историю Дора тоже знала очень хорошо, классическую историю о том, как делать не нужно про Айлин Этельби — некогда ученицу, которая также скрылась в неизвестном направлении около двухсот лет назад по неизвестной причине и при невыясненных обстоятельствах, и найти её не представлялось возможным. Айлин не жаловали в этих стенах, хотя история обросла множеством легенд о том, не убили ли её, и не замуровали ли в подвалах, и не гуляет ли ее призрак теперь по Уинфину, прячась между духами, но побег Доры не был связан с ней, она даже не задумывалась о ней, когда строила планы, и не знала, что сделала Айлин, чтобы выбраться, потому что никто не знал, Айлин просто пропала в один вечер, и никто никогда о ней не слышал с тех пор. Но Дора так хороша не была, Дору они нашли и вынудили вернуться, так что от подобного сравнения она разозлилась только больше:       — Я не брала ни с кого пример, я сделала то, что сделала, и не считаю, что поступила неправильно!       «Это вам бы пересмотреть свои догмы и правила», подумала Дора, но при этом она знала, что никто за сотни лет не пытался возмущаться, даже побег Айлин никого не затронул, кроме слухов, гуляющих между учениками, все просто забыли о ней, как о чем-то незначительном, так что, наверное, в словах и желаниях Доры не было смысла. Никто словно бы и не испытывал подобного, что испытывала она, находясь взаперти внутри Уинфина: одиночество, заключение, контролирование каждого твоего действия, наказания за неправильный взгляд и неправильные слова, жизнь по расписанию — ничего из этого не способствовало возникновению положительных эмоций.       Возможно, другие так не считали, возможно, других аскетичный полуприсмыкащийся образ жизни вполне устраивал. Дора думала, что они просто затолкают её в самую глубокую яму, стоит только ей вернуться, потому она и пришла сюда в виде проекции, однако голос ее удивил:       — Задумайся о своих родителях, о их родителях, о далеких предках — как они посмотрят на тебя после того, как ты загубишь столетия их стараний? Подумай об этом. Ты — подающий надежды призыватель, потому они бы хотели, чтобы ты прислушалась к нашим словам, чтобы задумалась над причинами и мотивами своих поступков. Так ли стоит твой нигилизм загубленного будущего? Ты должна понимать, Доротея Энианд, что не все должны находиться на передовой поля боя, что есть те, кто поддерживает издалека, и ты хочешь ввязаться в Шестую Битву, понимая, что призыватели предназначены не для боя. Подумай об этом. Мы дадим тебе время, если твое желание вырваться на свободу так велико.       Хотя слова ей не понравились, вызвали в ней бурю негодования, ведь Дора не думала, что губит будущее, не думала, что предки так уж стали бы возмущаться её попыткам стать кем-то, кем ей хотелось, она также понимала, что отсрочка, которую ей дают, может пойти на руку, если она хочет вытащить Эрна из загребущих лап Уинфина. Мысль о том, что после этого её точно не возьмут обратно, никак Дору не трогала — Уинфин осточертел ей настолько, что любое место в мире было лучше в тысячи раз.       Её молчание голос принял за согласие, и пространство перед Дорой засветилось, из воздуха сложился предмет, что неподвижно висел, пока Дора не прикоснулась к нему, и тогда, покачнувшись, он начал падать, но она успела его подхватить, прежде чем тот ударился о каменный пол. Всмотревшись, Дора поняла, что в её руках находился круглый циферблат с расположенными по оси шарообразными фрагментами, их было всего три, не считая одного более крупного в центре, располагались они довольно близко друг к другу, составляя ломаную линию. Это была модель звездной системы Биоры, где на второй планете и находился Уинфин.       — У тебя есть время до парада планет. Если успеешь вернуться — сможешь закончить обучение. Если нет — тогда твое будущее нам неизвестно.       Дора обеспокоенно всматривалась в линию планет, они почти стояли в один ряд, но еще не полностью выровнялись. Выделенного ей времени было катастрофически мало, едва ли она могла принять участие даже в первой битве. Злые слезы Дора ощутила подсознанием. Её тело отреагировало на острую отвратительную безысходную ситуацию, но проекция внутри обратного мира никак не показала, что ей не все равно. К тому же было и кое-что ещё, что Дора не могла проигнорировать.       — Это не важно, верните Эрна! — крикнула она, и ее голос в проекции не выдал расстроенных эмоций.       — Мы не можем его вернуть, ты должна вернуться и заслужить свое право иметь духа-хранителя.       — Это неправильно! Я призвала его, и он мой!       Голос, впрочем, читал между строк, и Дора почти слышала разочарованный вздох в его словах:       — Мы не считаем, что тебе стоит участвовать в Битве, с духом или без. Настоятельная рекомендация — вернуться как можно скорее. Почему бы тебе ей не последовать?       Дора вздрогнула и ощутила невыносимое желание покинуть это место. Даже в проекции Уинфин наводил на неё плохие ассоциации, давил своими громоздкими серыми стенами, ей было так плохо, но она должна была добраться до Эрна. Она попыталась сдвинуться с места, но как только пошевелилась, осознала, что находится в своей комнате в Ситте.       — Как? Что?.. Нет. Нет-нет. Мне нужно вернуться! Мне нужно обратно! — затараторила Дора сама себе от отчаяния.       Слезы теперь ощущались намного ярче, лицо её стало совсем горячим, а картинка перед глазами то и дело размывалась. Дора снова и снова пыталась вернуться, но никак не могла собраться, не могла остановить текущие по щекам крупные капли. Она хотела попасть обратно.       Но Уинфин хотел видеть её только в материальном мире.       Мрачные дни тянулись один за другим, бесконечным циклом, замкнутым кругом, из которого Дора не могла найти выхода. Она пыталась найти способ выбраться, но чтобы она не делала, ничего не могло ей помочь, только рушилось. Она совершенно не представляла, что могла достичь здесь без Эрна, что вообще могла сделать одна в незнакомом городе без поддержки. Разве что сидеть в четырех стенах, и снова и снова пытаться вернуться, понять, куда они спрятали Эрна, как его достать, однако ни одна попытка не увенчалась успехом — настоятели были непреклонны, а время парада планет всё приближалось.       Так же, как и официальная первая битва. Дора знала, что скоро для неё многое решится, сможет ли она идти дальше, стать главным героем своего жизни, сможет ли стать лучше, чем думает о себе, чем о ней думают наставники из Уинфина — все это решится совсем скоро. И все это без Эрна.       Пока Дора раз за разом штурмовала непреступные стены в сердцах наставников, в Ситте закончились отборочные, миновал первый день сражений, затем еще два, отсчитав в общей сложности двенадцать побед неизвестных Доре людей. Она не видела их, не посещала стадион, не знала имен и лиц победителей, пока они ходили по тем же улицам, гуляли в тех же парках, быть может, находились буквально за стеной. Дора не знала о них, не интересовалась ими, пока цель её жизни крутилась только вокруг одного важного дела, которое совершенно не разрешалось.       — Нет, — вздохнула Дора в пустоту комнаты, в очередной раз оказавшись в суровой реальности ни с чем, — нужен перерыв.       Решив, что очень нуждается в смене обстановки, чем-то, что отличается от одинаково ровных стен и легких занавесок, свежем воздухе, быть может, немного толкающихся толпах людей, решив, что с затворничеством стоит повременит, если ничего не получается, Дора вышла на улицу. Она начинала думать, что ничего и не выйдет, но силы на попытки ещё её не покинули. Отчаянье еще не захлестнуло её с головой. Снаружи здания общежития было многолюдно. Разношерстный народ прогуливался туда-сюда, и шум разносился на всю улицу. Дора удивилась тому, что не слышала их изнутри, не заметила как жизнь идет своим чередом, не обращая внимания ни на чьи проблемы. Дора тоже хотела бы просто так прогуливаться и радоваться мелочам, чтобы проблемы решились сами собой, но они никогда не делали этого, в чем был очевидный минус всего разумного существования — оно не могло не пихать себе же палки в колеса. Дора тоже не могла, будучи частью этой нелогичной жизни.       А за окнами её комнаты жизнь текла в виде красочного фестиваля, с яркими и шумными проявлениями, словно у жизни не было никаких бед. В сущности, фестиваль не означал ничего, кроме огромной толпы, бесконечного шоу, бесплатной еды, собравшихся репортеров и общения с незнакомыми людьми — именно того, чего и хотели люди, которые прибыли сюда.       Дора завидовала каждому праздному гуляке и в тоже время понимала, что проблемы были у каждого. И у тех, кто веселился здесь и сейчас, их было предостаточно, но они отбросили весь этот мусор подальше хотя бы на один день. Так что Дора решила последовать этому примеру. У неё были вопросы, но на её вопросы не существовало ответов. И раз уж столько времени поисков ей не помогли, быть может, понадеялась она, смена обстановки скажется хоть как-нибудь, освежит её голову, даст увидеть иную точку зрения и понять то, чего она никак не могла понять.       Решив окончательно отключиться от мыслей, Дора вместе с толпой двинулась в сторону стадиона, где разворачивалась главная причина её здесь нахождения.