Блаптофобия

      Майки проснулся довольно скоро. Он, конечно, любит поспать, но сейчас в сон особо не клонило. Конопатый приподнялся на локтях, смотря на спящего Ди. Когда спит, то лицо расслабленное и милое, на котёнка похоже. Он целует его в лоб, побудив рослого сразу ссупиться и проснуться, нехотя приоткрыв глаза.       — Знаешь, мог бы уже прямо сказать, что ты согласен на моё предложение.       — В плане? Какое?       — Вроде как ты просил дать тебе время подумать над тем, что хочешь ты встречаться со мной или нет.       — Донни, ты чего? Я тебе уже говорил, что согласен. А мы не встречаемся?       — Что? — присел Донни, щурясь без очков, но так он выглядел менее серьёзно, поэтому его недовольный вид никакого эффекта не производил, только умилял. — Ты говорил? Когда? Мы встречаемся?       — Да на днях. Ну конечно, мы встречаемся.       — Почему тогда ведёшь себя так же?       — Не знаю, мне так тоже нравится с тобой время проводить. А ещё раньше я тебе не залезал в кровать так нагло, это разве не намёк?       — Нет?       — Ой, ну, короче, скажу снова… Я хочу попробовать, да, мне интересно, что получится, да и мне нравится быть с тобой всяко-эдоко, особенно когда ты не злой, пф.       — О чём ты? Я очень редко злюсь.       — Но у тебя всегда недовольное лицо, да и раздражённый голос.       — Это моё расслабленное состояние, но чтобы меня сильно разозлить, тоже постараться надо, между прочим. У тебя это просто получается лучше, чем у остальных.       — Поэтому ты меня и люби-и-ишь, я всё понял, — смеётся светловолосый, что прыжком садится на колени, тянет руки к чужой макушке, чтобы поправить растрёпанные волосы Донателло, чьё лицо всё ещё не выражало ничего одобряющего, но он сидел и терпел. Возможно, на долю атома наслаждался. — Улыбнись, букашка, — тянет он его уголки губ вверх указательными пальцами.       — Не называй меня так тупо, — Майк берёт его щёки в ладони, проскользив на них с уголков губ, меняется сам, тянет к себе и ближе и совсем немного касается чужих губ своими, мягонько оставив на них тёплый след. Отстранившись и открыв глаза, конопатый видит, как поменялось чужое лицо. Перестал так щуриться и хмуриться, очевидно, расслабился, глядя на него удивлёнными глазками. Голубоглазый хихикает с его лица. — Не хочешь позавтракать?       — Холодильник пустой.       — У нас полный, пойдём, — спрыгивает парень с постели, потянувшись. Пришлось подождать, пока братец проснётся окончательно, оденётся хоть как-то и умоется. Они через минутку дошли до их с Лео квартиры. Раф был там.       — Вы чё, припёрлись?       — Нифига себе. Я тут живу, подвинься, — фыркнул на того Майки, отодвинув холерика от двери холодильника и полез туда. — А ты чего злой? Точнее, в этот раз.       — Не злой я. Просто Лео заебал.       — Как раньше, — мурлыкнул конопатый, достав кастрюльку с едой, которую сразу стал накладывать для очкастого, что уселся за стол. — Чего поссорились?       — Ну там… Да хуйня, он заебал своей гиперопекой, ни вздохнуть, ни пёрднуть.       — Ну, он иногда перегибает, конечно, но он же не со зла.       — Меньше от этого не бесит. Да и ему пора бы выйти из комнаты, между прочим.       — Когда мы зашли, его обувь не стояла в коридоре, — замечает рослый. — Мне кажется, он не дома.       — Куда он мог съебать вдруг? Я вышел из дома всего на десять минут.       — Ну, может, на свидание, — приулыбнулся младший, стоя возле греющей еду микроволновки.       Рафаэля сначала словно бьёт током. Он поворачивается к Майки, встав ближе.       — Какое ещё свидание?       — В плане «какое»? Он вам не говорил? — осмотрел он обоих, видя у них на лицах полное отрицание. Особенно у Рафаэля. — Он в последнее время только на них и ходит. Чуть ли не каждый день последние месяцы.       — МЕСЯЦЫ?! — Раф от злости аж нездорово краснеет. — Он мне говорил, что ходит на работу и поэтому так задерживается или уходит рано! Что?!       — Мне он сказал, что ходит на какой-то кружок.       — Тебе бы таблетки для памяти попить, Ди, — замечает младший скорее в шутку.       — БЛЯТЬ, Я ЕГО УБЬЮ. Его точно нет в комнате?!       — Ну проверь, наверное, чтобы убедиться, он бы на твои оры уже вышел, — показывает младший на дверь, а сам вытаскивает порцию из микроволновки и ставит перед рослым, что начинает неспеша есть, посматривая на задиру.       Последний направляется к двери, резко её распахнув. Внутри было приоткрыто окно, и из-за того, что Раф так резко создал сквозняк, задул ветер и шкаф открылся. Оттуда сразу повалились на пол горочки всяких бумажек. Холерик с непониманием подходит, взяв одну из них. Зовёт остальных двух, те подходят и тоже берут одну за другой, читая их.       — Что это вообще? Я впервые вижу. Что это может значить? — Микеланджело чешет макушку.       — Похоже на угрозы.       — Очевидно, гений. Наверное, важнее: чьи они?       — Может, отец нашёл нас? — уже с бо́льшим испугом спрашивает конопатый.       — Не похоже на его почерк. Сейчас, — рослый садится на колени и начинает перебирать все бумажки, читая их, чтобы составить общую картину. Проходит минуты три перед тем, как он что-то скажет. — Слушайте… Я, возможно, не до конца понимаю, но это по контексту схоже с проделками клана.       — Серьёзно? Они решили запугать нас кучей бумажек? Порежься и умри от рака крови?       — Мне кажется, Лео уходит в какое-то место, связанное с отцом и кланом.       — Вы же не думаете, что он тайно работает с ними?       Трое переглянулись.       — Если это так, то я ему голову откручу нахер. Что за пиздец? На свидания он ходит! Пошлите его искать.       — Но Донни ещё не доел.       — Мне похуй! Мы идём прямо сейчас!       — Нет, пусть поест!       — Блять, пусть ест, и тогда пойдём!       Завтрак затянулся. Они ещё немного покопались в записках. На одной из них он нашёл время и адрес. Стало очевидно, что он туда ходил. И они тоже пошли, но ничего, кроме пиццерии, не нашли. Пришлось подумать, куда ещё мог пойти братец, и пока они ходили и искали, то сами того не ожидая наткнулись на него. И ещё на какого-то старика, в котором не сразу признали их отца. Осознав это, в Рафаэле вновь вскипает порция агрессии, а несколько записок в ладони, которые он носил с собой весь день, шуршат в сжатом кулаке.       — Ребята? — Лео растеряно смотрит на них. — Что вы тут делаете?       — Что МЫ тут делаем? А ТЫ ТУТ ЧЕМ ВООБЩЕ ЗАНИМАЕШЬСЯ?! — он резко показывает на Йоши, что от неожиданности аж вздрогнул. — Ты, блять, в своём уме?! Тебе нравится, когда над тобой издеваются, я понять не могу?! Какого хера?!       — Стой, Раф, я могу объяснить! Правда, это просто… — его останавливает упавшая на плечо рука. Старший обернулся, посмотрев на отца, что, поджав губы, отрицательно машет головой, напоминая ему тем самым, что он не должен рассказывать остальным, иначе будет хуже. — Я… Не могу сказать прямо сейчас, — неловко он мнёт руки, сжав их, когда уже вмешался Донни с недовольным вскриком.       — Лео, что ты творишь?! Тебе реально было мало в детстве?! Чем ты таким занимаешься, что тебе приходится врать нам?! Ты ещё и с этим… Уродом так спокойно общаешься!       — Всё не так, как может показаться, клянусь, это вынужденная мера! — пытается объясниться Леонардо, постукивая кулаком по грудной клетке. — Правда, это вам никак не навредит, клянусь. Просто положите ещё немного, я позже всё расскажу.       — Нет, говори сейчас, — топает младший. — Ты мне говорил, что скорее умрёшь, чем снова начнёшь общаться с ним! И мы все этому поклялись несколько лет назад! Объяснись или… Или… Или домой н-не возвращайся! — взмахнул он пальцем, дуясь и злясь.       Лео мнётся, посмотрев вниз на несколько секунд, затем набирает грудью воздух и выдыхает медленно со словами: «Не могу».       — Блять, пиздец… — рычит задира, потерев лоб.       — Если уж вы такая семья, то могли бы и поверить на слово, — встревает Йоши, на что слышит синхронное в три голоса:       — Заткнись!       — Тебя спросить забыли, старпёр! — темперамент псыкает на него, затем снова смотрит на старшего. — Лео, в чём, блять, трудность?! Зачем так врать, зачем всем говорить разное алиби. Ты пиздец проебался. Ты мне так доказываешь, что заботишься о нас, а по итогу ты каждый день тратишь своё время не на нас, а на этого… Блять, как бы тебя оскорбить, чтобы пообиднее было, даже не придумаю, нахуй. Нелюдь.       — Это ты ещё комплимент сказал, — комментирует очкастый.       — Придумаешь лучше?       — Придумаю, но придержу при себе.       — Почему ты ещё тут? Свалил нахуй, — прогоняет Раф его жестом. Как ни странно, Йоши удаляется молча, хоть и с довольно недовольным лицом. Даже разочарованным.       Рафаэль подходит к Лео, положив руки ему на плечи, чем заставляет посмотреть на себя.       — Просто скажи, в чём дело. Хватит уже играть в эти непонятные игры, мы уже знаем, что ты что-то делаешь, связанное с кланом. Ну хоть как-то объяснись, ёб тебя еби!       — Ну не могу я! — встряхнул бесстрашный руками. — Я сам не хочу этим заниматься, но я не могу сказать. Пожалуйста, давайте пойдём домой и не будем пока об этом думать и говорить.       — Ты тупой? Ты каждый день уходишь непонятно куда, где видишься с этим пидарасом, тебя нет по два часа, а мы должны просто забить?       — Я не говорю вам не переживать за меня, я понимаю, как это выглядит со стороны, но когда я смогу рассказать — я это сделаю. Правда. Это всё ради вас, поверьте мне.       — Врать зачем было?       — Я был вынужден.       — Не знаю такой причины, чтобы быть вынужденным врать самым близким, — отводит глаза холерик. — Ладно, это мы опустим. Почему ты с этим там мило общался? Почему вы вообще гуляете?       — Это вышло случайно, да и… Просто заговорились, случай тоже… — Леонардо неловко отводит взгляд, почесав шею. — Слушайте, я чувствую себя глупо, что оправдываюсь тут, я вам вру не потому что не доверяю, а потому что такая ситуация.       — Я всё равно на тебя зол. Ты мог бы хотя бы нас посвятить в этот минимум, а не рассказывать всем особую сказку.       — Это тоже случайно вышло…       — Боже! А что, блять, вышло, не случайно?! Серьёзно, я тебе сейчас втащу, ты меня бесишь, — трясёт напряженным кулаком задира, которого Майки на всякий случай за локоть тянет чуть назад.       — Правда, ребята, я… — только хочет парень продолжить их успокаивать, как тяжёлая рука ложится ему на плечи, придавив. Он сразу понял, кто это, отчего ему стало не по себе.       — Лео, дружище, — мурчит Такеши, подергав его. — Отойдём-ка?       Лео коротко взглянул на остальных, которые были в очевидном недоумении и досаде от происходящего.       — Идите домой. Я позже вернусь, — успевает он сказать, как его почти насильно уводят подальше.       — Неужели ты забыл о нашем правиле? — спрашивает его мужчина, сжимая его плечо довольно неприятно.       — Я им ничего не говорил, — хмурится Лео. — Не нарушай правил, я нем, как рыба, так что не нужно меня ни в чем подозревать.       — Ладно. Остынь. А Йоши куда-нибудь выходил? — вдруг спрашивает он. Лео не знает, что ему сказать. По сути, он должен сказать, как есть, однако нутром он хотел ответить иначе, так и делает:       — Нет. Куда мог бы?       — Хм. Ладно.       Он его отпускает и шлёпает массивной ладонью по плечу, уйдя вперёд. Лео остановился, помяв плечо. Подождав, пока тот уйдёт, разворачивается и идёт в сторону дома.       Как и ожидалось, все трое сидели у них с Майки дома на диване.       — Не смотрите на меня так, — махнул ладонью старший, скинув портфель к стене.       — Тяжело, когда тебе пиздят несколько… Сколько месяцев?       — Не суть важно. Главное, что никто из вас из-за этого не пострадал.       — Зато пострадало наше доверие к тебе, — хмурится пуще прежнего задира, чуть ли не рыча.       — Если это цена за нашу спокойную жизнь, то пусть будет так. Если вы думаете, что я вру вам, потому что не доверяю или потому что я такой злодей, то это вопрос к вам всем, — идёт он на кухню. — Меня жутко раздражает, что я всегда перед вами был открыт, всегда всё делал для вас, но как только случается что-то противоречивое, вы уже готовы побыстрее от меня отказаться.       — Ага, то есть ты делаешь хуйню, а виноваты мы? — поднимает темперамент с дивана, оперевшись на него рукой. — Хорошо устроился.       — Ты издеваешься? — обернулся он от тумбы полубоком. — Неужели так сложно просто проявить доверие?       — Ну, знаешь, когда тебе пиздят по-всякому, очень тяжело! Один думает, что ты там где-то работаешь, третий думает, что ходишь на тренировки, а третий что с кем-то там на стороне тусуешься! — Лео в момент пучит глаза, затем снова хмурится.       — То есть… Ты мне настолько не доверяешь? — говорит он потише. Задира сначала отводит глаза, сжав руки по бокам, затем становится телом боком и отворачивает голову. — Отлично.       — Знаешь, Лео, — уже доносится монотонный голос с дивана, — ты очевидно провинился, но даже не можешь этого искренне признать. Ты наврал каждому из нас, ты всё это время проводил с тем, кого ненавидишь. Хотя я уже не знаю, врал ты или нет. Очень лицемерно, не находишь?       — Я признаю вину, что врал, — голос ощутимо показывал, какую Лео ощущает несправедливость, однако её все будто намеренно игнорировали или не замечали. — И я знаю, что так нельзя. Но объясниться подробнее я не могу, а вы мне не даёте и каплю какого-то доверия, несмотря на то, сколько мы всего вместе прошли.       — Вот именно. Мы столько прошли, а ты ведёшь себя вот так. Если уж действительно не можешь нам сказать, то нашёл бы способ сообщить иначе.       У Леонардо нет слов на это. Его моральные силы оправдываться пропадают очень быстро. Особенно в момент, когда он видит, что Майки тоже не особо горит желанием его защитить или хотя бы понять. Понимая, что они все четверо сейчас на эмоциях, он поскорее уходит в комнату. Там же сразу же заходит в ванную, моется, смывает всё с лица, переодевается и садится на кровати, поглядывая в телефон. Благо, ему никто ничего не написал с угрозами или намёками, что, раз те о чем-то догадываются, они начнут действовать и вредить.       В комнату ему так и не постучались за весь вечер, однако пришлось слышать чужие диалоги о том, какой он плохой и сякой. Было, мягко говоря, неприятно. Потом был звук захлопнувшейся двери и полная тишина. Видимо, Майки ушёл вместе с ними.       Возможно, Раф бы злился не так сильно и не был бы так радикален в высказываниях, если бы не узнал от младшего о той лжи, которую ему говорил он. Может, он заревновал, может, ему просто стало обидно, но так или иначе это явно его задело и злило, кажется, куда сильнее, чем ложь Лео как таковая.       Тем не менее, никто встречи и занятия не отменял, поэтому на следующий день он пошёл туда, так и не увидев Майки утром спящим в комнате. Даже немного одиноко от этого, что они решили на него обидеться и вообще оставить одного. Леонардо думал, что ему будет обидно и грустно, однако, по какой-то причине, ему было обидно со злобой. Почему ему настолько сильно не верят? Это несправедливо!       Хотелось выплеснуть эту энергию, эти эмоции. И было куда.       — Эй, старик, — закидывает он портфель в переодевалку, смотря на Йоши. — Я хочу сегодня подраться максимально серьёзно.       — С чего это вдруг? Злишься на меня, что тебе чуть не влетело?       — Тебе тоже могло влететь, скажи спасибо, — похрустел старший пальцами. — Забудь о причинах, после давай уже шевелись. Можешь кого-нибудь позвать, если себя жалко.       — Крис Бредфорд неплохой боец.       — Этот напыщенный пёс? Ух. Ладно, если уговоришь его.       — Он любит выделываться, так что уговорю. Только потом не хныч, если он тебе что-нибудь сломает или убьёт.       — Не буду.       Лео разминается, пока в додзё не появляется высокий, крепко сбитый мужчина, за ним невзрачно плетётся Йоши, который довольно быстро уходит подальше к стене.       Обменявшись парой ласковых, Крис нападает первым и почти попадает кулаком в лицо Лео, что смог вовремя уйти в бок. Первое время он лишь уворачивался, чем вызывал у противника насмешки и издёвки до первого полученного удара в лицо с ноги. Старший лишь изучал его удары и подстраивался удачно под них. Он смог ударить того несколько раз, но, по ощущениям, чужое тело было очень массивным и плотным для его ударов, несмотря на вложенную в них силу, поэтому он даже растерялся и получил удар в живот, что его аж отшвырнуло к стене. Краем глаза он заметил, что Йоши дёрнулся. Причём не просто на месте, а в его сторону, что не мало удивило. Он даже подумал, что ему показалось. Следующий чужой кулак мог прийтись почти в лицо, но Лео смог уклониться, склонившись вниз и ударив по подбородку противника с размаху ноги, оттолкнув от себя, затем обежал его с одной стороны, с размаху ударил под коленями, заставив его подогнуть их и стать ниже, а затем разом запрыгивает ему на плечи, скрестив стёгна вокруг шеи и стал давить. Сначала Крис активно сопротивлялся, но с каждой секундой воздуха было всё меньше, а его лицо синело всё больше, поэтому в момент он упал и стал вяло стучать по полу. Лео дождался пятого шлепка ладони по ковру и отпустил, отступив в сторону.       — Удивительно, что такой сопляк смог меня обдурить. Но это только потому что ты затмил мой разум своим безобидным видом, и я старался не на всю.       — Просто признай, что продул.       — Я так и планировал.       — Ну ладно, тогда в следующий раз я тебя додушу или сверну шею, — сощурился Леонардо, склонив тело слегка вперёд.       — В следующий раз ты не сможешь до неё добраться, — с лёгкой озлобленностью отвечает Бредфорд и удивляется, потирая шею.       А Леонардо стал потирать свой живот, подминая его пальцами.       — Он мог просто разломать твою голову, как арбуз, ты чем думал? А было бы нечем!       — Не психуй. Всё ж нормально? — пожимает старший плечами, выпрямившись. Йоши осматривает его бегло тёмными глазами, затем вздыхает тяжко в сторону.       — Дети невыносимы.       — Между прочим, воспитанием частично занимался и я.       — Ну, в таком случае, это семейное, что от глав семейства отворачиваются в самый тяжёлый момент, — колко подмечает Хамато старший, на что Лео лишь щурит нахмуренные глаза, затем смотрит вниз. — Что они тебе сказали?       — Ничего приятного. Обиделись и ушли дуться в другую квартиру втроём, когда я объяснял, что не могу пока рассказать.       — И долго будут дуться?       — Ну, подольше обычного, предполагаю, но каждый раз обидно, что я прикладываю столько сил, чтобы их защитить и оберегать, а они этого не ценят.       — А им это нужно вообще?       — В каком смысле?       — Разве их нужно настолько сильно оберегать? Они неспособны сами о себе позаботиться в экстренном случае.       — Способны, но я не хочу, чтобы эти экстренные случаи вообще случались. Я не хочу знать, что они могут быть где-то в моменте в опасности хоть моральной, хоть физической, любой.       — Это потому что ты им не доверяешь?       — Что? Конечно нет, наоборот! Это просто…       — Боишься?       Лео поднимает взгляд к чужому. Как странно каждый раз видеть в нём благодарного собеседника, а не как раньше. Тебя слышат и будто бы понимают.       — Возможно. Мне не страшно, если что-то случится со мной, и я знаю, что смогу принять этот удар, но если они будут со мной и будут на моей стороне, но каждый раз происходит вот это. И я в растерянности. У меня молниеносно опускаются руки, мне хочется сдаться, сбежать и показать, что без меня намного хуже. Не знаю. Будто бы мне не доверяют, а не я им. Я каждый раз доверяю, а ко мне в очередной раз встают боком.       — Никто никогда не будет себя вести так, как ты этого хочешь. Им бы тоже стоит это понять в твою сторону. Люди своевольны и придерживаются лишь своих принципов и правил. Даже если они слушаются кого-то конкретного, то это изначально их принцип, а только потом действие.       — Я понимаю это. Но разве им проще подумать то, что я какой-то злодей для них, нежели наоборот.       — Какова вероятность, что они просто всё ещё сами где-то внутри на иголках? Хотя думают, что давно успокоились и ничего не боятся.       — И их подсознательный страх и опасения оправдываются на мне, и они думают, что это я могу принести какую-то опасность не потому что они мне не доверяют, а потому что всё ещё боятся?       — Вероятно, да. Я видел, как вы росли, вряд ли это просто необдуманная групповая глупость. Им нет никакого резона отстраняться конкретно от тебя. Тот факт, что они тебя поймали на крупной лжи и при милой беседе со мной просто их напугал. Наверняка в голове возникала несостыковка фактов, ведь раньше ты терпеть меня не мог, и все это видели в абсолюте, а теперь всё понималось. Для нас довольно неспеша, в течение нескольких месяцев. Для них — за раз. Пусть лучше подумают ещё немного над случившимся, и им станет чуть легче принять это всё, когда эмоции пойдут, и вы сможете поговорить. Ты их успокоишь, а они примут всё то новое, что они узнали.       Лео хлопает округлёнными глазами на говорящего, не веря своим ушам, а потом и своему языку, что произнёс это случайно, не запланировано:       — Спасибо, пап. — Йоши смотрит на него такими же глазами размером с монету и хлопает тёмными ресницами.       — Что ты сказал?       — Ничего, — развернулся старший и пошёл взять катану. — Круто сказал, спасибо, может, ты прав. Ничего больше не сказал, старик.       Йоши смотрит ему в затылок с неверием. На момент и правда подумал, что ему показалось, однако чужие слова вновь проносятся в голове, так что он в моменте стоит со смешанными эмоциями, пока Лео не тыкает его в бок рукояткой, отрезвив и вернув в реальность. Тренировку никто не отменял, поэтому они начали работу.