Блаптофобия

      Леонардо стал пропускать тренировки чуть чаще, видя, что никаких санкций не следует, хотя его недоумение становилось всё более и более раздражённым или даже напуганным. Наверное, паренёк продолжал не обращать на это внимание, если бы в один день он не пришёл в додзё, застав мужчину сидящим в подавленном состоянии. Он быстренько к нему подошёл.       — Эй, что с тобой? — подтолкнул он его за плечо, за что сразу получил по руке.       — Это всё из-за тебя.       — Никогда такого не было и вот опять, — ставит руку Лео в бок, уже менее заинтересованно смотря на того сверху вниз. — Что я опять сделал не так для вашего отцовского величества?       — Если бы ты хотя бы нормально ходил на тренировки, меня бы не избивали из-за тебя.       — Не думай навешивать на меня чувство вины, оно давно не работает на тебя, — отвернул он голову. — Извини, конечно, что тебе достаётся из-за меня, но мне всё равно. Но ты сам попал в эту задницу, я тебя не просил брать нас из детского дома и так далее по списку. Ты сам всё испортил, поэтому не жалуйся, что я такой сякой.       — А я, что, хотел такой жизни по-твоему?! — вскочил с места Йоши, постучав себе по груди истерично. Старший аж отпрянул на шаг назад от неожиданности. — Я хотел брать непутёвых детей, пытаться их воспитывать, хоть отец из меня никакущий и мягко сказано! Я не справился ни с чем! Я просто хотел беззаботно жить, без всего этого, без ежедневного страха за свою жизнь, но мне не повезло родиться именно в такой семье!       — Аналогично насчёт тебя, — бубнит Лео, схмурившись. Почти сразу на него замахиваются, пытаясь ударить по лицу, но Лео блокирует его руку и закручивает. — Я бы и мог тебя пожалеть, но ты сам продолжаешь выбирать насилие в сторону меня, ты сам тогда выбрал забивать свои проблемы и выплёскивать злость на нас, ты сам выбрал ничего не делать и свесить всю ответственность на нас, на детей. Поздно жалеть себя, ты уже в шаге от провала, и я не собираюсь тебе никак помогать, жалеть, у меня к тебе нет ни капли сочувствия, — дёрнув резво чужую руку, Лео прикладывает лицо отца к полу, придавив горб коленом, держа руку вывернутой к верху, отчего лежащий закряхтел. — Ты мог бы попытаться хоть что-то исправить, ты мог попытаться объясниться перед нами и попытаться защитить, но ты прав. Ты ужасный отец, ты ужасный сын, ты ужасное всё! — старший не рассчитывает силу и бьёт того по затылку, разом вырубив.       Он встаёт, кинув портфель в сторону с плеча. Затем берёт старого на плечи и относит к матам, кинув его туда, чтобы не на полу его оставлять, затем садится возле стены поодаль и смотрит в противоположную стенку в двенадцати метрах от него. Примерно.       Где-то в течение следующих пятнадцати минут ему звонит Майки, чтобы узнать, когда тот вернётся домой. Разузнав, просит купить ему каких-нибудь чипсиков. Лео обещает это сделать, они ещё немного болтают, пока он не замечает, как лежащий недалеко отец просыпается, поэтому Лео быстро заканчивает диалог и убирает телефон в карман.       Йоши встряхнул головой, потерев затылок ладонью. Кряхтя, садится на колени и опирается плечом о ту же стенку.       — Жалко, я думал, ты окочурился.       — Заткнись, спыногрыз, — ссыкнув тихо, он садится расслабленнее.       Они молча сидят какое-то время. Лео отвернул голову от собеседника, постучав по полу пальцем.       — Ты же понимаешь, что я всё равно откажусь от предложения Саки. Я пока не придумал, как именно избавиться от него, но я придумаю. У нас слишком мало времени, чтобы достичь достаточного уровня, ты сам это видишь.       — Вижу. Но мне надоело совсем ничего не делать.       — Поздно спохватился, тебе так не кажется? Не в том месте ты решил что-то делать. Почему просто не сбежишь отсюда?       — Было бы всё так просто, — Лео поворачивает голову обратно, вопросительно изогнув бровь. Отец поднимает штанину почти до колена, продемонстрировав ремешок. — Я не могу выйти за пределы этого места. Даже если я сделаю, они меня сразу найдут, а каждая попытка снять ремень приводит к тому, что он сжимается ещё сильнее. Без ноги остаться не хочется, особенно так мучительно, — бесстрашный поворачивает голову прямо, сложив руки на своих согнутых коленях.       — Да уж. Знаешь, старик, а мне всё равно тебя не жалко. Ни капли.       — Агх, всё, перестань! — хмурится мужчина, отчего парень смотрит на него. — Ты достал это повторять, я тебя понял с первого раза. А ещё понял, что ты сам себя пытаешься тем самым обмануть.       — Пф, что? — Лео искренне смеётся. — Старик, ты с ума сошёл? Ты меня и моих братьев годами избивал и наносил кучу травм, причём всех возможных. И ты действительно думаешь, что я тебе говорю это, потому что я пытаюсь сам себя убедить, что мне тебя не жалко? Нет, я просто хочу, чтобы ты слышал это как можно чаще.       — Может быть. Но ты же тоже какой-то частью себя понимаешь, что тебе не нравится это чувство.       — Чего? — лицо Лео даже немного кривится.       — И ты просто борешься с эмпатией внутри себя из раза в раз, когда видишь меня побитым или разбитым, как сейчас.       — Заткнись, — а хмурые глаза открываются шире.       — Как бы сильно я тебя не избил, не ранил словами или действиями, ты всё равно будешь меня искренне жалеть, понимая, что я, по сути, заложник ситуации, как и ты.       — Замолчи уже, старикан.       — Ты же сам подбежал ко мне, как пришёл, когда увидел меня в этом состоянии. Твои действия говорят сами за себя, а ты продолжаешь убежать себя, меня, что ты максимально каменный со мной.       — Боже, просто закрой свой поганый рот, это не так! — развёл дрожащими руками Леонардо. — Ни разу в жизни мне не было тебя жаль!       — И это тоже ложь. Ты лжёшь всем. Мне, себе и даже своей семье. Тебе жаль всех. Скажи честно, ты не пришёл несколько раз, потому что тебе не хотелось видеть меня снова побитым и ощущать это дерьмовое чувство в груди?       — Нет! — закрыв уши ладонями, он прячет лицо в коленях. — Я просто пытаюсь поступить правильно, я вынужден врать, ты сам виноват, что загнал меня в это!       — Да? Но разве ты сам не-?       — ЗАХЛОПНИ ПАСТЬ УЖЕ!       Лео резко поднимает голову с колен, дрогнув, словно сам от себя не ожидал. Посмотрев на отца, видит, что тот лежит на матах и всё ещё спит. Потерев своё лицо, он понимает, что он заснул после разговора с Майки. Поднявшись с места, он подходит к мужчине и уже приподнимает ногу, чтобы пробудить его пинками, но она не слушается, а лицо предательски корчится в жалеющей гримасе. Он садится на корточки и тычет в того несколько раз. Этого было достаточно, чтобы он проснулся.       — Слушай, старик, я уже пойду. Позанимаемся завтра, а ты отоспись и, не знаю, раны залечи.       — Вау, какая забота, — поднимается тот на ноги, как и Лео, направившийся к своему портфелю. — Много чести, видимо, помогать такому старикашке, как я, правильно понимаю?       — Очень, — фыркнул старший, взглянув на время. — До завтра.       Эта дурость не выходила у него из головы. Он даже пару раз постучал себе по лбу, но не помогло. Чуть не забыл зайти в магазин по просьбе Майки. Дома он устало садится на диван, массируя лицо.       — О, Лео! Ты принёс чипсики? — старший молча показывает пальцем на кухонную тумбу и снова садится, как до этого, опустив руки с лица на живот. Младший смотрит на него и медленно подходит, присев рядом осторожно. — Ты в порядке? Выглядишь куда более задумчивым, чем обычно.       — Да, в порядке, просто правда задумался обо всём снова.       — Если есть желание поделиться, то я всегда тебя выслушаю, я тебе всегда это и говорю.       — Знаю, Майки. У меня только один вопрос, — повернул он к нему голову, погладив конопатого по макушке мягко. — Я очень чувствительный?       — Сложно, — отводит взгляд он, постучав сгибом пальца по подбородку. — Ты что-то среднее между Донни и Рафом, знаешь? А вообще смотря что ты вообще имеешь в виду. Внутри мы все чувствительные, просто каждый скрывает это по-своему. Ты больше внутри где-то чувствительный, наружу стараешься это не выпускать лишний раз, если ситуация не требует. Ты же добрый, эмпатичный. Я вообще тебе завидую, когда ты так хорошо держишься в ситуациях, в которых я бы расплакался в миг. А почему ты спросил? Просто задумался о себе?       — Типа того, да, — кивает бесстрашный.       — Ты сам по себе довольно крепкий, фундамент личный у тебя надёжный, вот ты и хорошо стоишь. И этим я всегда в тебе восхищался, я бы так не смог.       Микеланджело ему мягко улыбается. Лео выдавливает из себя улыбку и поглаживает того по мягкой щёчке, обозначив, что всё в порядке и тот может дальше идти заниматься своими делами. Так и произошло. Оставшись наедине с собой, он зарывается руками в волосы и расплетает их, тяжело вздыхая. Ничего он не крепко стоит на ногах, у него с двенадцати лет внутри всё нарушилось и так не встало, как надо. Самоуверенность, к которой он привык, лишь внешний слой, который позволяет ему этот тихий ужас ещё как-то держать внутри. И сейчас его стало ещё больше.       Он взглянул на телефон, закрывает на уставшем выдохе глаза и пишет Рафу, прося его прийти ненадолго. Ему не хотелось его дёргать снова, но на душе было тяжко. Он идёт в душ, переодевается там же и смывает с лица всё. Выйдя из ванной комнаты, Рафаэль уже сидел на диване, закинув локти за его спинку. Оглянувшись, он приподнимает руку, помахав ему. Не успев открыть рот и спросить хоть что-то, Лео показывает ему молча на свою комнату и идёт туда первым.       Холерик топает следом, почесав затылок. В комнате свет не горел, и её хозяин не собирался его включать, только из окна был свет позднего заката.       — Что случилось-то? — Лео молча ему машет ладонью, пытаясь донести, что не хочет объяснять, и показывает на свою кровать, чтобы тот присел. Задира послушно присаживается на указанное место, глядя на брата снизу вверх. — Так, и? — бесстрашный садится ему на колени, вызвав у оппонента румяность на ушках, и придерживается за чужие плечи без особого напора. — Лео? — длинноволосый обнимает парня за плечи и ложится на одно из них, согнувшись в спине. Холерик приложил ладонь к нему, пытаясь ещё понять, что происходит. Но пока он додумывал происходящее, ощутил, как оппонент немного дрогнул телом и прижался ещё сильнее, дыша как-то глубже, чем обычно. Дав ему ещё минутку, Рафаэль услышал, как тот тихо хнычет и хлюпает носом, прижимаясь плотно-плотно. — Эй, ты чего? — он мягко гладит его по спине, опустив брови. — Лео? Что случилось? — ему отрицательно машут головой. — Ладно, я понял, — темперамент крепко его обнимает за спину, закрыв глаза и уткнувшись в плечо старшего носом.       Сидящий на коленях прекращает плакать настолько тихо. К хныканью прибавился очень тихий скулёж, дрожать стал чаще, а сам перестал того обнимать, проведя медленно руками вдоль тела партнёра, просто сложив руки ему на плечи, оставив их сложенными между ними, утыкаясь лбом в плечо холерика, продолжая плакать громче из-за этого. Раф смотрит на него полуприкрытыми глазами, поглаживая по голове и спине.       — Что, накопилось? — Лео кивает несколько раз, прикрывая рот тыльной стороной ладони, сгибаясь ещё больше. — Бывает, — похлопал он ему по макушке мягко и прижал к себе сильнее. — Я могу поспать с тобой сегодня, если хочешь.       — Спасибо... — шепчет он, сложив бок головы ему на плечо, приобняв его под руками, чтобы получше прижаться. — Я очень устал от всего.       — Это нормально.       — Я столько обо всём думаю постоянно, уже голова болит.       — Ну да, ты парень такой, любишь много думать обо всём подряд. Поспи хоть сейчас, должно стать лучше, тем более я с тобой посплю, а со мной спится очень хорошо.       — Пф, ну да. Если повезёт, то послушаю, как ты похрапываешь, — посмеялся немного старший, вытирая лицо от слёз и соплей. — Мой любимый звук.       — Ну перевернёшь меня, не в первый раз же. Не жалуйся.       — Не жалуюсь, просто комментирую, — приулыбнулся Лео, выпрямившись. Так наконец они снова построили друг другу в глаза. — Раф, а вот... Чтобы ты делал, если бы отец и клан объявились вдруг? Прям пытались бы нас поймать там, все дела?       — Да навалял бы кучке этих отбросов, вот и всё. Что с ними церемониться?       — А если бы они приходили и приходили, не давая нам спокойно жить?       — Что ж... Я бы продолжал надирать их задницы, пока вы с Донни не придумали какой-нибудь план, чтобы без сильных потерь переехать или типа того, — пожал он плечами. — Я не особо думаю, я сразу делаю. А ударить в таком случае — самый лучший способ. Для меня.       Леонардо с благоговейным выражением лица, включающим нежную благодарную улыбку, кивает. Взяв его за щёки, целует поверхностно в губы, затем укладывается рядом на подушку. Рафаэль ложится рядом с ним, взглянув в глаза на несколько приятных секунд.       — У тебя такая мягкая кровать.       — Правда? Не думал об этом.       — Точно мягче моей.       — Я всегда рад тебя видеть в своей кровати, если будет желание.       — Пф, дурной. Чё ты несёшь?       Лео тихо смеётся, берёт того за руку, сложив между ними, и расслабляется, закрыв глаза полностью, хотя для Рафа разницы почти не было визуально, только ресницы немного будто пошевелились. Он вздыхает носом и тоже закрывает глаза, чтобы заснуть на пару.       Конечно, утром Лео приходилось убирать его конечности с себя в сторонку, чтобы иметь возможность встать. Не стал его будить, лишь укрыл, погладив по голове, и вышел из комнаты. Майки куда-то одевался.       — Доброе утро, — подошёл старший, приложив ладонь к стене. — Ты куда?       — Я? К Ди забегу на момент, — улыбнулся тому конопатый. — Раф у нас?       — Да, спит у меня.       — Понял, — кивает он, после машет и быстро убегает. Это было немного странно, ведь было довольно рано для него, как и для Донни. Бесстрашный не стал уделять этому слишком много внимания, поэтому пошёл готовить завтрак на двоих.       Микеланджело, прибежав в соседний дом, поднимается на нужный этаж и открывает ключами дверь. Пробирается в комнату рослого, что спал, но как только дверь приоткрылась, он сразу же проснулся, приподнявшись на локте. Парень щурится, так как совсем ничего не видит, но понимает по светлой голове, что это Майки.       — Ты чего пришёл? Сколько времени?..       — Девять утра.       — Я лёг два часа назад, и ты меня разбудил. Надеюсь, причина веская.       — Я вообще не планировал тебя будить, — закрывает за собой дверь конопатый и подходит ближе к кровати, сняв свитер, чтобы остаться в футболке. — Я хочу с тобой поспать?       — Во сколько ты проснулся?       — Я не спал сегодня ночью, чтобы поспать с тобой, — ложится голубоглазый рядом, смотря на прищуренные карие глаза. — Можно?       — Даже если я и скажу нет, то ты не уйдёшь.       — Не-а, — улыбается он, обняв рослого. Последний приобнимает его в ответ рукой, закрывает глаза и снова пытается заснуть. Майки вырубает тут же, Дону же пришлось привыкнуть к мягкой тушке рядом с собой, однако заснуть всё-таки он смог.       За время пока Леонардо приготовил завтрак, Раф уже проснулся, выглянув из комнаты, после проследовал к крайней кухонной тумбе, встав рядом с ней. Он сонно почесывал шею, покосившись в сторону Майки. Лео заметил это движение глаз, и как тот уже открыл рот для вопроса, но его обгоняют:       — Он недавно ушёл к вам.       — Ты всё ещё считаешь, что это не повод поменяться жителями? — вновь заводит эту тему Рафаэль.       — Агх, Раф, почему тебя это так заботит? Тебе вот так живётся плохо? — повернул старший к нему голову.       — Нет, нормально. Но просто ты сам видишь, как получается. Зачем создавать лишние трудности?       — Этих трудностей нет. Так живётся лучше.       — Да что случится, если я перееду к тебе, а Майки к Ди?       — Что будет? Ты издеваешься? Ты хоть представляешь, как срач будешь там? — повернулся он к тому. — Пока ты живёшь с Донни, а я с Майки, то мы можем поддерживать хоть какой-то приличный вид, да и то, я не успеваю убираться у него в комнате, как он вновь создаёт непонятно что. Кухня точно будет вся во всяком быстром питании, вся в посуде. Они не будут поддерживать чистоту никак, будут портить себе желудки тупой едой.       — Тебе не кажется, что тебе надо бы чуть поубавить градус контроля над нами, нет?       — Что?       — Почему ты так уверен, что эти оба разнесут хату в мусор, только потому что они немного затягивают с уборкой?       — Потому что Дон днями не выходит из комнаты, а если выходит, то сразу из дома по делам. Майки также, только ещё до кухни доходит. Очевидно, что дома срач будет в два счёта, и никто его убирать не будет сутками, а потом заведётся куча всякого. Тараканы, жуки, чешуйницы и так далее. Тогда из квартиры их точно вышвырнут.       — И... Опять же, это твоя забота разве? Они сами должны понимать, что должны держать чистоту. Это не твоя головная боль.       — А если они не будут соблюдать? Мы будем жить вчетвером в этой квартирке? Ты этого хочешь?       — Да я просто хочу быть с тобой поближе почаще. Почему ты каждый раз всё усложняешь?       — Я не усложняю, я смотрю на всё масштабнее и дальше одного шага, в отличие от тебя.       — А, то есть я не дальновидный, по-твоему?       — Да, именно. А ещё легкомысленный и криво оценивающий ситуацию.       — Класс, спасибо! Боже, почему ты такой душный?!       — Я?! Это ты меня душишь своим предложением, не понимая, что оно может понести за собой!       — Просто скажи, что не хочешь видеть меня так часто, вот и всё!       — Я хочу, но даже если мы будем жить вместе, я пропадаю сутками на работе, так зачем?!       — Ну возьми поменьше работы?! Не вариант?!       — Мне надо работать, Раф, ты это знаешь! Учись себе спокойно и не тереби хотя бы по поводу денег, и уж тем более не указывай, сколько мне работать!       — А ты не указывай, как мне себя вообще вести! Мог бы уделять мне побольше внимания, раз такой умный! Почему ты зовёшь меня только когда тебе плохо?! Ты меня используешь как подушку для слёзок?       — Потому что я могу рассчитывать только на твоё плечо в такие моменты! К чему это вообще?!       — А что?! Плаки-плаки одному не приносят того удовольствия, что раньше? Теперь надо и меня запрягать каждый раз?! Ещё и по ночам, блин?!       — Да что б ты знал! — Лео толкает брата в плечо, ступив к нему. — Ты не представляешь, как много я трачу своего времени, чтобы вы были в порядке! Неужели я не могу получить хотя бы каплю поддержки раз в неделю?!       — Появляться в жизни где-то кроме вот этих моментов?! Никто не просил тебя нас оберегать как зеницу ока, ты сам себе придумал миссию и сам же страдаешь!       — Что?! Я столько для вас делаю! Я всегда всё делал для вас, я всегда целиком и полностью отдавался вам, чтобы никто из вас не переживал о лишнем, а ты мне говоришь, что я сам себе придумал обязанности и сам страдаю?! Ты прикалываешься?!       — Ой, да закрой уже рот! Ты заебал уже страдать по пустякам! Если так нужно поныть, то ложись и хныкай в подушку!       Лео с обидой поджимает губы, хоть и смотрит с агрессией. Он обходит того, сдержавшись оттого, чтобы толкнуть плечом о чужое плечо. Холерик скрещивает руки, отвернув голову. Он дожидается, пока брат не уходит в комнату, хлопнув дверью довольно шумно.       Постояв на кухне пару минут, он выключает плиту, которую брат оставил. Взглянув на завтрак, он его подъедает, закрывает сковородку крышкой и уходит прогуляться, чтобы побеситься там и успокоиться.       Оставшись один, Леонардо бродит по комнате, потирая виски и уголки глаз, чтобы взять себя в руки, но слова брата так и не выходили из головы, продолжали его злить и обижать словно с новой силой. А ещё ему было пора уходить. Накинув быстро верхнюю одежду, выхватив её из шкафа, накидывает еды и попить в портфель и уходит. Смог ни с кем не пересечься, так что ближе к заброшенной церкви ему стало проще, но ему всё ещё было жутко обидно за то, как он много делает для остальных, а Раф говорит ему такое!       Попав в додзё, переодевается и выходит. Сплинтера не было, но появились несколько учеников Фута. Около трёхи или четырёх, они напрыгнули на него слишком резко, поэтому Лео смог успеть посчитать лишь боковым зрением за пару секунд. Долгой драки не вышло, Лео был обозлён, это наглое нападение его только больше раззадорило в агрессивном смысле. Уложив всех в одну стопку, выпрямляется. Следом слышит хлопки со стороны выхода. Саки хлопал глухо ладонями, за ним невзрачно шёл Йоши.       — Что ж, ты действительно приятно меня удивляешь. Я уж действительно поверил, что вы совсем здесь не занимаетесь. Впервые, Йоши, твоя ложь вызывала только приятные ощущения.       — Ты навалил на меня троих простых ребят. Хоть и неожиданно, но разве мы не на одном уровне?       — Тот факт, что ты с ними справился, позволит тебе использовать оружие, — с этими словами откуда-то с боку перед лицо появляются две катаны. Отец подсунул ему их, Лео взял, осмотрев оружие. Оказавшись в руках, оно стало сидеть будто неправильно. Лео очень не нравилось его держать, и уж тем более использовать. Руки сами ослабели, катаны казались куда тяжелее, чем были на деле, поэтому он опустил наконечники к полу. — Продолжай тренироваться и не разочаруй меня, наследник.       Лео сдержал гримасу отвращения. Когда тот вышел вместе с несколькими ниндзя, Йоши уже стоял рядом, скрестив недовольно руки на груди.       — Зачем ты ему говорил, что мы ничего не делаем?       — Так, возможно, он бы мог тебя отпустить, посчитав, что я не справился. Но вряд ли, он слишком упёртый.       — Пф, что? — усмехнулся Лео, повернув к нему голову.       — Что? Реально упёртый.       — Да нет. Ты серьёзно пытался ему наврать, чтобы помочь мне? С какой стати?       — Просто так. Достал ты меня уже. Ну раз не вышло, пошли рубить бамбук.       Лео с усмешкой направился в другую часть додзё, где Йоши поставил ствол бамбука. И впервые он так тщательно стал что-то объяснять, говоря, как важно держать удар и нужный градус удара, чтобы не переломать катаны, ведь боком их можно легко надломить при неудачном ударе. Пойдёт скол — считай катана сломана. Он даже направил руки Лео один раз, чтобы объяснить, как правильно ударить.       Тренировка прошла куда более интенсивно с большими результатами, чем все предыдущие. Леонардо даже не заметил, как после этого всего заболтала с отцом, которого взаимно терпеть не может. Они дошли до выхода церкви, а потом вообще вышли оттуда, пройдя несколько десятков метров. Лео на момент забыл, почему он был ему неприятен. Диалог шёл сам собой, причём с каким-то облегчением в душе. Йоши перестал выглядеть как противный дядька, он приобрёл какие-то нежные человеческие отцовские черты, которые были в нём, когда он только начинал их воспитывать и в мечтах старшего брата. Может, всего на часик они смогли побыть отцом и сыном, как и хотели. Хотели? Йоши ведь и не думал, что вся эта семейная Санта-Барбара приведёт к тому, что он превратится в притворного нелюдимого пьяницу, которого проклинают вообще все, в особенности эти четверо детей, которым он изначально хотел, вроде как, отдать на растерзание клана на их совершеннолетие, а потом он стал к ним медленно привязываться. А потом паранойя охватила его, следом и алкоголь, а потом всё было как в тумане, кроме ощущения злости и раздражённости.       Пока они ещё шли и говорили, перед ними нарисовались другие фигуры. Лео посмотрел на тех, кто перед ними остановился. Это были растерянный Майки, недовольный Донни и очень злой Раф, что сжимал какие-то бумажки в руках.