Блаптофобия

      Микеланджело проснулся, а как выглянул из комнаты, понял, что старшего брата снова дома нет. Он стал уходить по утрам и вечерам: утром — на работу, а по вечерам, как объяснялся, — то прогуляться с каким-то неизвестным, то в магазин, то бродить по городу одному. В общем, отсутствовал он дома часто. От этого Майки было чутка скучновато, поэтому в один из дней он пришёл к другим братьям. Вообще изначально к Донни, и как только зашёл в коридор, то сразу кинулся на Рафа.       — Ой.       — Чего несёшься? — обувается темперамент.       — Случайно. А ты куда? Гулять?       — Типа того. С Кейси встретиться.       — Понятненько, — обходит его конопатый. — Тогда хорошей прогулки.       — Ага. А тебе удачи с Ди. Он сегодня не в настроении, весь день бурчит. Больше обычного.       Братец уходит, а Майки задумчиво стучит себе пальцем по подбородку. Возможно ему стоит поднять тему настроение. Как-нибудь.       Сначала он делает крепкий кофе, добавляя ложку сахара, после несёт его в комнату к Донни. Тот снова сидит в темноте, как и в прошлые разы.       — Хей, Ди, — улыбается он ему, закрыв дверь боком.       — Ага, привет, — трёт тот глаза пальцами обеих рук под очкам. Майки ставит кофе ему на стол, следом пряча руки за спину. — Спасибо. — Дон отпивает немного кофе, взбалтывая его в кружке слегка.       — Что хмуришься?       — Я не хочу распинаться об этом, правда, — махнул очкастый рукой. — И я не в настроении сегодня ни на что, так что либо молча сиди, либо иди домой.       — Я знаю, что тебе может поднять настроение, — урчит конопатый, склонившись туловищем вперёд. — В целом, я готов принять твоё скромное предложение. — Донни поворачивается к нему головой, уже готовый вставить своё слово, но Майк прикладывает к чужим губам палец. — Но. Только с условием одного движения.       — Ты знаешь, что я не люблю общественные места.       — Но если меня любишь, то потерпишь, — Дон с изумлением косит бровь и чутка ухмыляется.       — И я манипулятор после такого?       Майки смеётся, выпрямившись.       — Если не хочешь терять время, то можем через час уже пойти, — показывает младший в сторону зашторенного окна.       — Ой, нет, — махнул рукой рослый. — Точно не сегодня и точно не на этой неделе, Майки.       — Ну ладно. Я могу посидеть у тебя?       — Безусловно, — внимание Донни переключается на компьютер. — Садись.       Младшенький садится на кровать, достав телефон, начав залипать туда. Долго молчать не вышло, вытерпел около часа, начав какую-то тему. Ди пытается не отвлекаться от тела, отвечая односложно, однако в момент тяжело вздыхает, переворачивается на кресле лицом к Микеланджело с кружкой в руках, и начинает поддерживать диалог нормально.       Холерик вернулся домой через три часа примерно, и сразу заглянул к рослому, прервав тем самым их диалог. Он побегал по ним глазами несколько секунд.       — Вы чё тут?       — Обсуждаем сюжет «Головоломки 2», — улыбается младшенький и хлопает рядом с собой. — Присоединяйся.       — Я пас, — Раф приподнял вяло руку на момент. — Развлекайтесь, — он удаляется из комнаты и тыкается в мобильник, встав у себя в комнате. Пока шли гудки, он прижался спиной к двери, захлопнув её тем самым. — Блять, возьми трубку…       Прогудев на проводе секунд тридцать, он сбрасывает и звонит ещё раз, а потом ещё раз, пока наконец-то не слышит ответ.       — Алло?       — Хуем по лбу не дало?! Ты где?!       — Ты чего кричишь? — Лео трёт ухо, в которое ему наматерили, затем снова прикладывает трубку. — Домой после работы иду, а что?       — Ты всё ещё работаешь? — подуспокоился Раф, потерев висок пальцем. — Лео, уже семь часов.       — Я знаю. Но я же говорил, что у меня сейчас изменения на работе, поэтому так. Прости, что заставив волноваться, я уже скоро буду дома.       — Пф, да не волновался я. Просто… Просто бесит стучаться в дверь, а тебе не открывают! — с другой стороны слышится приятный, хоть и уставший смех.       — Как скажешь. Через тридцать минут буду, так что можешь постучаться ещё раз. Возможно, откроют. Пока.       Лео сбрасывает звонок и тяжело вздыхает, помяв в руках телефон, который кидает в сумку со сменной одеждой и бутылкой воды.       — Сваливай уже отсюда, сейчас здесь будет полноценная тренировка, а не то позорище, которое ты показал только что.       — Был бы нормальный учитель, может, показал что покруче, — язвит в ответ Леонардо своему недоотцу. — Оставь свои токсичные замечания на прошлого меня. Я не заинтересован в продуктивности от слова совсем. Мне даже на руку, если тебя накажут, знаешь, — он засёгивает рюкзак и начинает одеваться, посмотрев на собеседника.       — Если я проиграю, то и ты тоже.       — В каком это смысле?       — Если я не научу тебя как следует в течение этого года, а именно до твоего полного двадцатилетия, то раскромсают и меня, и тебя за недостаточно хорошие результаты для наследника.       — Класс. Старик, мне двадцать через полгода, ты с дума рухнул? Я при всём желании всё ниндзюцу не освою, хотя основы я знаю.       — Да срать мне.       — Да ты хоть какие-то другие слова знаешь?! — вскинул руками Леонардо. — Ей-богу, ты как Раф в тринадцать, даже хуже! Веди себя по-взрослому, тебе сорокет!       — Не указывай мне, как себя вести, ты обнаглел совсем!       — Да срать мне, — кривится старший, изображая на руке чужой рот, прикасаясь сложенными четырьмя пальцами к большому. Йоши хмурится, поставив руки в бока.       — В твоих интересах, чтобы хорошо заниматься.       — Учил бы нормально ещё. Да и вообще, я трачу своё время здесь впустую практически. Я не вижу никакой проблемы удрать от клана, — Йоши резко закрывает тому рот ладонью и шикает.       — Нет, и даже не думай об этом, — шепчет ему тот очень серьёзно. Нардо убивает руку отца от себя, вытерев рот тыльной стороной ладони. — Они повсюду. Куда бы ты не пошёл — достанут и заставят поплатиться за побег. Поэтому отбрось эту идею и хватит об этом так громко распинаться.       — Я устал от тебя уже, — закатывает глаза старший и обходит мужчину, закинув портфель на себя.       — Кретин, ты не понимаешь!       — Слушай, с чего я должен тебе верить? Больше похоже на очередную попытку прикрывать собственный зад. Я не собираюсь плясать под твою очередную дудочку, лишь бы бедный твой старческий пердак не разломился на четыре, а то и больше частей. Гуляй, дядя.       Леонардо уходит из додзё, а затем и из самого зловещего логова его поехавшего дядьки. Пошатавшись на метро минут десять, возвращается домой, и сразу падает на диван животом. Устал жутко, так как сегодня он был и на работе, и в чудо заведении. Благо они находятся не так далеко друг от друга.       Через пять минут он слышит стук и вскакивает, вспомнив и про Рафа, и в какой он одежде. Он турбо несётся в комнате, кинув скомканную одежду в шкаф куда-то в угол к запискам, запрыгивает в домашние штаны и сверху кардиган на голое тело, даже не застегнув толком, не успел повозиться с этими пуговками. Он открывает быстрее дверь, запыханно оперевшись на стенку. Холерик смотрит на него, осмотрев быстро глазами.       — Что с тобой?       — Только пришёл, — помахал Лео, зазывая вовнутрь. — Заходи, а то сквозняк.       Рафаэль послушно проходит, закрыв за собой и присаживается на диван.       — Подождёшь, пока я схожу в душ? — указал бесстрашный в сторону своей умывальни. — Я быстро. Можешь пока перекусить.       — Я сытый, спасибо. Подожду.       Пока старшего не было, холерик не мог выкинуть из головы этот странный и одновременно увлекательный вид, который ему повезло узреть. Незастёгнутый кардиган, высевший на чужом теле, не прикрывал и каплю его торса. Это было неожиданно, поэтому осознание пришло лишь сейчас. Его тело действительно выглядело хорошо. Почему-то в палатке он на это внимание толком не обратил или, возможно, из-за тусклого света нельзя было ничего нормально осмотреть.       Из ванны Леонардо вернулся уже нормально одетый, как обычно уютно и мешковато. Он присаживается рядом. Точнее тяжко плюхается, будто весь день мешки с цементом таскал.       — Это тебя так работает разматывает?       — Ой, да. Столько бухгалтерии, все дела… — он чешет слегка нос, взглянув на Рафа с улыбкой. — Да и дорога обратно уматывает тоже на самом деле. Едешь домой, а перенюхал уже все запахи парфюма смешанного с потом.       — Ха. Верно подмечено. Сам же также пахнешь.       — Разве? — присаживается старший ровнее. — От меня пахло, когда ты зашёл?       — Ну, нет, я не заметил, но предпологаю, — Лео отводит взгляд, помяв в руках край кофты. — Эй, Лео, я ж просто так сказал. Ты вкусно пахнешь. Серьёзно.       — Ну когда я после душа, то конечно.       — Да ты и потный вкусно пахнешь, я люблю твой запах, любой, особенно личный.       — Личный? Это какой?       — Это сложно описать, но у меня он ассоциируется с парашком, которым потом постельное белье пахнет.       — Пф… Ну, в целом, мило.       — Не парься, короче, ты вкусный.       — Хах, спасибо, — бесстрашный целует того в щёку. — Ты просто так решил забежать?       — Можно и так сказать, — пожал он плечом. — Сегодня гулял с Кейси.       — Круто. Куда ходили?       — Валяли дурака возле воды, кидали камни и всякое такое. В общем, просто болтали и фигнёй занимались, — махнул он рукой.       — Ну главное, чтобы было весело, верно?       — Да, вполне.       Они поговорили ещё около часа. Когда разговор иссяк, Лео присел к собеседнику ближе и поцеловал его в щёку, повернул чужое лицо к себе и ещё раз, только уже в губы. Холерик целует в ответ, погладив Леонардо по талии. Дав поцелую порадывать их двоих в течение минутки от силы, они отстраняются друг от друга, глядя вблизи в глаза.       — Почему ты так редко открываешь глаза пошире?       — Мне комфортнее, когда люди не видят, куда я смотрю. Да и в целом в таком положении мне держать их куда легче, чем открывать побольше.       — Но ты же иногда это делаешь. Как сейчас.       — Потому что я хочу рассмотреть твои получше. И не хочу себя ограничивать, — старший гладит партнёра по щеке. — Да и лишать тебя своих глаз я тоже не хочу. Не так часто предоставляется возможность рассмотреть их поближе.       — Верно… — холерик притирается в прохладной ладони собеседника и что-то ощущает странное. Взглянув на чужую ладонь, он видит кое-что новое. — Мазоли? Ты где их натёр?       Лео теряется на секунду, тоже взглянув на ладонь. Это было от катаны, рука уже отвыкла от этого всего. Стоило придумать что-то натуральное.       — Ух… — Лео вытаскивает руку из чужой, помяв слегка. Эта пауза даёт ему ещё время на подумать. — Я не хотел кого-то в это посвящать, так как стыдно немного.       — Выкладывай уже.       — Чтобы заснуть я выхожу на улицу и подтягиваюсь на турниках. Ну или просто вешу. В общем, изматываю себя чутка. Помогает немного.       — Тьфу, ты меня напугал… Ну ты можешь меня всегда снова позвать, ты знаешь, я не откажу тебе в прогулке.       — Знаю, но я не могу тебя беспокоит каждый день. Даже если ты хочешь меня поддержать, это слишком. Спасибо, Раф, я ценю это.       Видя, что Раф поверил, ему снова стало на момент легче на душе. Но лишь не на долго, он ведь снова врёт. Но это лишь маленькая ложь во благо, разве нет? Ничего страшного.       Как и ожидалось, это маленькой лжи становилось всё больше, потому что он ходил на тренировки часто, поэтому как-то так случилось, что у каждого из братьев была своя ложь. Это было случайностью. Майки считал, что Лео ходит на свидания и на работу, Раф думал, что у Лео завал на работе постоянно из-за его повышения, а Донни — что записался в какой-то вечерний кружок по тренировкам. Последнего было обмануть тяжелее всего, так что Лео ему сказал полуправду. От этого не легче. И хотелось отдохнуть от всех этих тренировок, от надоедливого лица отца, которое не пугало, а скорее раздражало. Просто побыть обычным старший братом, как ему и хотелось бы. Случай подвернулся сам.       Сидя в гостиной на диване, Лео слышит звонок в дверь. Оказалось, это Ди.       — Привет. Что-то случилось? — сразу спрашивает старший, так как рослый обычно не приходит просто так, ну или хотя бы предупреждает в сообщениях.       — Да, если можно так выразиться. Мне срочно надо уйти по делам на ближайшие часа три, а может и больше. А Раф, кажется заболел, и температура не падает. Он, естественно, говорит, что сам может о себе позаботиться и температура это не проблема, однако ты знаешь как именно его организм переносит простуду.       — Да-а. Ладно, хорошо, без проблем.       — Я извиняюсь, что так резко и без предупреждения, но я сам минут пятнадцать назад узнал о том, что мне придётся уйти.       — Не извиняйся, я понимаю, я всё равно не занят.       И нет, Лео был занят на то время. Тренировка. Но ему было всё равно, если он пропустит одну. Пусть горепапаша получает за его прогул, семья для него важнее, ведь именно для неё он это всё и делает.       Распрощавшись с братом, Лео берёт ключи от их квартиры и идёт туда, прихватив с собой свою аптечку на всякий случай. Он был уверен, что у Донни запас медикаментов побогаче, чем у него, но всё равно перестраховаться лишним не будет.       Через минуту он уже был на пороге квартиры и разбувался, зашёл на кухню. Он, конечно знал, что увидит беспорядок, но эта гора посуды его неприятно озадачила. Такое чувство, будто она тут уже неделю стоит или даже больше. Вздохнув смеренно, он решает выкинуть и убрать со стола бич-пакеты, однако в мусорке замечает чрезмерное количество одноразовый посуды. Это было настолько лениво, что даже смешно. Лео решает помыть посуду, но после того, как проведает Рафа.       Зайдя уже в его спальню, он застаёт запаренного в собственном жаре темперамента, лежащего под одеялами и пледами, в темной комнате, которую бы не помешало, конечно, проверить, да и в комнате прибраться, а то идёшь и о вещи спотыкаешься. Добравшись уже до кровати, он сразу проверяет чужую температуру губами.       — Да уж, ты горишь, — он трогает заодно прохладной ладонью, которую быстренько греет. — Это покруче, чем простуда, Раф, ты где успел?       — Не знаю… — бубнит он. — Не надо со мной сюсюкаться, я уже не маленький…       — Какая разница? Тебе наверняка тяжело даже в туалет сходить. Ты пил что-нибудь от жара?       — Вроде да… Ну посмотри на тумбочке, там лежит то, что я пил сегодня.       На тумбочке было пусто, только стояла кружка с водой и разбитый телефон на зарядке. Старший лезет в аптечку Ди, откуда достаёт жаропонижающее, но понимает, что оно просрочено. Возможно любой другой не обратил на это внимание, но срок был просрочен ни на один день и даже не на неделю, а у Лео рука не поднимется дать тяжелоболеющему Рафу такое средство, учитывая последствия. Поэтому он достаёт своё, режет таблеточки на кухне, чтобы тому было проще проглотить, хоть и в несколько подходов, и возвращается. Помогая холерику выпить таблетки большим количеством воды, которые тот очень не хотел выпивать, Леонардо кладёт его обратно, поправляя одеяло и убрав лишний плед, чтобы он не запарился ещё сильнее. Градусник показывал тридцать восемь и четыре, так что лишная жара точно не нужна. Заодно поставил окно на проветривание загнав хоть какой-то свежий воздух.       — Ну мне же холодно, нахер ты это делаешь?..       — Прости, но так надо, — нежным голосом успокаивает Лео, поглаживая того по голове с не менее мягкой улыбкой, пока сидел рядом на краю кровати. — Спёртый воздух лучше тебе не сделает, а три слоя пледов только усугубит. Да, тебе нужно пропотеться, однако одеяла и пледа будет более чем достаточно.       — Ммх… — он ложится на бок, лбом уткнувшись брату в бок, мнет в пальцах его ткань домашних штанов. В течение десяти минут его выключает. Поэтому Лео может пока пойти помыть посуду, выкинуть мусор и приготовить бульон.       В процессе готовки его мобильник стал разрываться от звонков. Взяв на второй раз, слышит недовольный голос отца и вопрос о его местонахождении.       — Я дома, — прижав телефон плечом к уху, продолжает готовку. — Нет, я не приду. Покачену. Если ты не забыл, то мне всё ещё надо заботиться о моей семье, чем ты, кстати, не занимался никогда, — его перебивают словом о том, что он не прав и на самом деле Йоши проявлял отцовскую заботу, когда они были помладше. — А, да! Отлично, спасибо! Это же так помогает ситуации! Считай, той заботы не было, её никто не помнит, кроме тебя. Если ты считаешь ЭТО своим достижением, то у меня плохие новости. Всё, я сегодня не приду, у меня брат болеет и о нём кому-то надо заботиться. Я завтра буду. Пока, — быстро бросив и отикнув телефон в сторону, он недовольно мешает бульон, пока спокойно не выдыхает, взяв себя побыстрее в руки.       — Ты с кем говорил? — вдруг высунулся Раф из своей комнаты.       — Эй, ты зачем встал? Вернись в постель, — старший поставил огонь поменьше и пошёл его отводит в кровать за плечи. — С коллегой по работе, — отвечает Лео на вопрос того.       — Не знал, что ты позволяешь себе поднимать тон на коллег, — усмехнулся холерик, укладываясь в кровать.       — Не все могут вести себя адекватно, поэтому приходится говорить с ними иначе, — Лео целует его в лоб и укрывает, похлопав вяло по груди. — Я тебя разбудил?       — Немного.       — Не думал, что у тебя такой чуткий сон, когда ты болеешь.       — Да, есть такое. Когда не болею, то сплю как убитый. А с температурой на каждый скрип вскакиваю.       — Интересно, — Рафаэль нащупывает прохладную руку брата, сжав её слегка. Второй сжимает в ответ, с ласковой улыбкой смотря на того. — Ты можешь спокойно поспать, пока я тут.       — Знаю, но всё равно просыпаюсь. На подсознательном уровне неспокойно. Не люблю чувствовать себя уязвимо.       — Знаешь, я чувствую себя с тобой всегда уязвимо.       — Что? Почему это?       — Потому что ты заставляешь меня терять рядом с тобой рассудок, — склонился бесстрашный и потёрся носом о тёплый нос болеющего. — И я иногда совершенно не соображаю.       — Пф… Романтик, — задира скрестил их пальцы. — Другими словами ты тупеешь рядом со мной и потому уязвим, я правильно понял.       — И-и-и… Ты всё испортил, — Лео хихикнул слегка с этой фразой. — Молодец.       — Хах, — Раф помахал свободной рукой вяло. — Я разрушитель кайфа.       — Да уж, действительно. Твоё призвание, — холерик устало смеётся. — Тебе бы поспать, кайфолом.       — Да, наверное… — зевает болеющий и повернулся на бок, поглаживая руку, которую держал в своей. — А ты там что-то готовил?       — Да, суп. Мне бы вернуться, чтобы его проконтролировать, — Леонардо целует его нежно в лоб, прижав тёплую руку брата к груди. — Спи.       Посидев с тем немного, дожидается пока тот окончательно заснёт, старший уходит из комнаты, чтобы вернуться к супу.       Через сорок минут бесстрашный наливает бульон в тарелку, нарезает три кусочка хлеба и с подносом идёт в комнату Рафаэля, что всё ещё крепко спал. Поставив поднос на тумбочку, присаживайся рядом и аккуратно растормошил спящего, что нехотя приоткрыл глаза, протерев их.       — Сколько времени?.. — мямлит он, приподнявшись на руках.       — Четыре вечера, — размешав супчик, он включает тёплый свет настольной лампы. Раф присел, готовый поесть. — Я тебя покормлю и снова можешь лечь спать, там уже и Донни вернётся.       — И ты уйдешь? — Раф поднял глаза на него исподлобья. Лео смотрит на него в ответ, потыкав ложкой в дно тарелки тихо. Тот был очень милым, когда так прямо всё спрашивает и не скрывает, что его уход может расстроить.       — Могу остаться, — приулыбнулся нежно старший, присев ближе. — Если ты так хочешь.       — Мне нравится, как ты заботишься, а не Донни.       — А что не так с заботой Донни? — усмехнулся бесстрашный, склонив голову на бок.       — Ну она простая докторская, знаешь? Приходит, дает таблетки и уходит раз в час, может реже.       — Ну это в его стиле, — хихикнул длинноволосый. — Тебе так нравится, когда с тобой сюсюкаются?       — Нет! — краснеет тот, надувшись сразу же. — Просто… Просто мне нравится, когда меня уговаривают.       — Пф… — снова смеётся старший. — Прелесть. Ладно, хорошо. Мне надо уговаривать тебя съесть суп?       — Нужно.       Лео начинает его кормить, протягивая ложку за ложкой, добавляя каждый раз какую-нибудь фразочку-уговорку.       Так суп с кусочками хлеба был съеден. Синеглазый приобнимает Рафа за плечи, прижав к себе и целует в лоб несколько раз. Задира вяло приобнял его в ответ за спину притеревшись к плечу на момент, затем его отпускают, позволив лечь оббратно. Холерик укутывается в одеяло максимально, лишь смотря своими глазками яркими больными. Старший умилительно щуриться.       — Ты такой прелестный у меня, — нежно шепчет старший, погладив его по голове, ведет ладонью к щеке партнёра и аккуратно гладит большим пальцем под глазом. Задира высунулся чутка лицом, чтобы его было проще лелеять. — Ты всегда был таким милым?       — Да.       — Скромности тебе не занимать, — с усмешкой комментирует Леонардо, прибрав чужую чёлку.       — Конечно, я ж самый красивый среди вас.       — Безусловно, — кивает старший, продолжая гладить щёку партнёра, как котёнка залюбливает. — Красивее тебя никого нет.       Задира смущается, закрыв глаза, и притирается к руке оппонента, наслаждаясь заботой. Да и его так хвалят, тяжело удержаться от смущения.       Леонардо пробыл с Рафом весь день. Кормил его таблетками, едой и поил, даже когда Донателло уже вернулся домой. Уложив болеющего спать уже на ночь, он его целует в щёку перед уходом.       А потом начался следующий день. На самом деле Лео было даже интересно посмотреть на лицо Сплинтера после его вчерашней выходки. Оказавшись в додзё, он включает свет, оглядываясь. Услышав, как сзади закрылась дверь, он обернулся, и его тут же хватают за грудки, даже подняв над полом. Леонардо реакиуонно хватается за руки поверх, сжав. Да уж, недовольное лицо отца стоило видеть.       — Ты, мелкий сосунок, какого чёрта ты творишь?! — шипит тот сквозь зубы, скрепя им и сжимая одежду Лео сильнее. — Подставить меня решил? Ты, блять, слушал, что я тебе говорил?!       — Пф, смотри не лопни от злости, — на лице Лео непроизвольно появляется лёгкий оскал удовольствия. Знать и видеть, как тот получает по заслугам: высшая форма удовольствия. — Смирись с тем, что я не слушаю ни тебя, ни кого-либо ещё, и прихожу сюда только потому что беспокоюсь о семье, — вися в чужих руках, старший слегка берёт размах ногой и пинает Йоши в живот. Он тут же его отпускает, чтобы согнуться и взяться за место удара. — А ты относишься к ней лишь номинально, — поправив рубашку, бесстрашный завязывает волосы с быстрый пучок. — Я переодеваться.       Сегодняшняя тренировка была веселее, чем предыдущие, потому что у учителя появилось желание и себя проявить в битве, поэтому Лео не в холостую избивал воздух, а полноценно бился с отцом, что пытался отвесить ему парочку увесистых тычек, но Лео сюда ходит уже не один день, поэтому получал удовольствие от какого-то небольшого превосходства. Тот ему что-то разъярённо шипел и говорил, но Лео не слушал от слова совсем. Настолько всё равно ему вообще никогда не было.