Блаптофобия

      Стоило ожидать, что после одной записки последует другая, и так и произошло. Вскоре Лео начал получать все больше неприятных и пугающих записок, сообщений на телефон и даже на почту. Он прятал их в шкафу, не зная, что предпринять. Однако в юбилейной пятидесятой записке содержались не просто угрозы, а приглашение встретиться поздним вечером в одной забегаловке, где продают пиццу.       Лео долго колебался, бродя по комнате туда-сюда, смял записку и снова кинул её в шкаф, заваленный такими же посланиями. Он попытался забыть о ней, но в день, когда его звали на встречу, эта мысль не покидала его голову. Он понимал, что, если не придёт, сойдёт с ума от переживаний. Если бы под удар попал только он, это было бы одно, но он гораздо больше волновался за других. Поэтому, остановившись резко по пути домой, тяжело вздохнул, развернулся и направился к назначенному месту. На него упала капля дождя, он автоматически зажмурился, а затем поднял голову к небу. Капель становилось всё больше, пока они не превратились в сильный дождь. К счастью, у него был удобный капюшон, так что он продолжил путь. В записке говорилось о пиццерии.       «Подожду внутри десять минут и уйду», — с этой мыслью он вошёл в тёплую пиццерию, сняв капюшон и быстро оглядев всех присутствующих. Людей было немного — всего человек четыре. Никого знакомого он не увидел, поэтому подошёл к кассе, заказал что-то вроде пиццы в лаваше с чаем. Подождав недолго, он присел за высокий продолговатый стол, стоявший прямо у окна. Стулья к этому столу были барскими — высокими и с маленькой спинкой.       Лео начал медленно есть, с пассивным подозрением поглядывая на каждого проходящего мимо и редко заходящего в пиццерию. Прошло около семи минут, еда была съедена, а от чая осталось меньше половины. Бесстрашный уже думал уходить, когда на его плечи легла тяжёлая рука, а рядом появилась массивная тень. Попахивало перегаром. Когда он обернулся, чтобы увидеть, кто к нему пристал, незнакомец уже присел рядом, грубо прижимая его к себе.       — Привет, паренёк.       — Я Вас знаю? — настороженно спросил длинноволосый, придерживая кружку с чаем в руках.       — Меня нет, но своего папашу, думаю, знаешь.       — Настолько занят, что даже не может ради своего же интереса выйти на встречу? Знаешь, у меня всё ещё есть дела, так что давай без прелюдий.       — Сразу к делу? Очень по-взрослому. Я Такеши, ты можешь не представляться, парень, — он слегка сжимает его плечо, создавая впечатление, что его царапают. Взглянув налево, Лео замечает, что на руках собеседника насадки в виде острых железных когтей. Сглотнув, он снова смотрит на него. — Гляди, какое дело. Босс очень озабочен тем, что ты не выполняешь свои обязанности.       — Это какие?       — Наследнические. Его очень раздражает, что ты не чтёшь традиции. А традиции — это очень важно... — второй, свободной рукой, что лежала на столе, Такеши медленно ведёт по поверхности пальцами, оставляя неглубокие три полосы. — Понимаешь, парень?       — Я могу повторить ещё раз, но мы не обязаны ничего никому. Если ты пришёл повторить то, что я уже слышал, то ты зря тратишь своё время.       — То есть, мы с тобой не договоримся?       — А что я получу, если выполню эти условия?       — Ты? Пф... Твои братья не пострадают так сильно, как могут. Ты получишь немного больше безопасности, чем сейчас.       — Не убедил, — Лео сбрасывает чужую руку с плеча и встаёт, выходя из пиццерии. Накинув капюшон, он уже собирался уйти, но его быстро перехватывают за плечо и затащили за угол, прижимая к стене. Поверх головы опираются на своё предплечье, Такеши слегка нависал сверху.       — Ты, наверное, не понял. Я лучший человек у Шреддера для заключения договора, поэтому уйдёшь только после сделки.       — Стоп, твой босс — Саки? А причём здесь тогда Йоши?       — Ты думаешь, я тебе скажу? — оскалился он с ухмылкой. Он вдруг гладит его под подбородком своей острой насадкой на пальце, и Лео чувствует, как его тонкая кожа на шее и подбородке слабо прогибается под кончиком, готовая вот-вот проткнуться. — Информация стоит денег или... Соразмерной платы, за которой я и пришёл.       — Что ты хочешь?       — Ты приходишь по адресу, который вскоре получишь, и продолжаешь тренировки под руководством твоего отца. Продолжаешь традицию, слушаешь его и моего босса. Взамен твои несчастные братья не будут тронуты и пальцем. И никак не будут потревожены, пока ты стабильно посещаешь тренировки.       — А время на подумать?       — Стой, думай, я постою. Пару минут, — усмехнулся он. Лео смотрит вниз, чтобы абстрагироваться от собеседника. — Хотя не знаю, над чем ты думаешь, если выбора у тебя нет. Или ты выбираешь умереть прямо сейчас? — ему тыкают в грудь пальцем, намекая.       Лео сжимает кулаки, глядя в сторону. Он знал, что эти горе-сталкеры просто следили за ним и собирали информацию, и так и оказалось! У него действительно нет выбора, иначе остальные пострадают, а этого нужно избежать. Так он сможет их предупредить.       — Ладно, — поднимает он взгляд обратно. — Но с условием, что вы точно их не тронете.       — Если они не будут влезать в процесс твоей работы, то, естественно, — мужчина берёт чужую руку и пожимает её, сжимая довольно сильно. Но Лео терпит, хмурясь ему в лицо. — А отвечая на твой вопрос, несчастный Йоши приполз к Боссу, жаловался на вашу безалаберность и невоспитанность и стал просить, чтобы вас, малолетних придурков, наказали и вернули на нужный путь.       — Это в его характере... — отводит глаза Лео.       — Иди, герой, — слегка толкает Такеши его в спину. — Жди вестей.       Леонардо от толчка в спину чуть не падает на проезжую часть, а когда обернулся, никого уже не было. Он поправляет капюшон и идёт домой, увеличивая темп шага, как и нарастала тревога в груди. Теперь он не может никому рассказать — это не его прихоть, от этого зависит их благополучие. Ему не хочется лишать их комфорта, к которому они привыкли, к обычной жизни, о которой мечтали. Ему придётся нести это бремя самому, и ему не тяжело. Хоть и страшно, и тревожно. Но лучше он, чем кто-то из братьев.       Придя домой, он понимает, что Майки дома, судя по обуви. Набрав воздуха в грудь и слегка отрегулировав своё лицо перед выходом из прихожей, он идёт в зал, где застаёт младшего.       — О, Лео. Приветик, — машет он. — Как погулял?       — Да... Нормально, — кивает слегка. — А ты как сегодня?       — Всё супер-дубер. Будешь со мной смотреть телевизор?       — М-м... Да, было бы неплохо. Сейчас помою руки и приду.       В ванной комнате Леонардо медленно моет руки, поглядывая на себя в зеркало. Он тратит время, чтобы избавиться от тревожного выражения лица. Когда выходит, переодевается в комнате и возвращается к младшему брату, присаживаясь рядом с ним.       Он боялся, что Майки заметит, как он тревожно крутит руками и иногда не слышит, что ему говорят, потому что уходит в мысли. Но братец не заострил на этом внимания, так что вечер прошёл неплохо, если не учитывать ужасные мысли о предстоящем ужасе.       Неудивительно, что уснуть не получалось. Раньше это не удавалось, а теперь можно забыть о полноценном сне. Понимая уже в три ночи, что глаз сомкнуть не выходит, Лео включает прикроватную лампу, находит телефон на полочке и пишет Рафу. Он ответил не сразу. Раф: 03:08 — Ты хоть знаешь, сколько времени? Даже я уже сплю. Лео: 03:08 — Да, прости. Но у меня просьба. Раф: 03:09 — Боюсь представить суть просьбы в три ночи. Ну? Лео: 03:09 — Пойдём прогуляемся? Раф: 03:19 — Ебать. 03:20 — Чего-чего, но не такого я ожидал. Ты ебнулся? Лео: 03:21 — Я не могу заснуть. Раф: 03:21 — Ты всегда не можешь заснуть. Лео: 03:22 — Так ты идёшь? Раф: 03:23 — Ну естественно, блять. Я одеваюсь.       Лео тоже встаёт, накидывает на одежду для сна большой тёплый свитер, переодевает носки потеплее и выходит. Раф как раз вышел на улицу. Было прохладно, морозно и синевато. Луна была полной, и её холодный свет освещал всё неплохо, как и еле горящие фонари.       — Ну и куда пойдём?       — Не знаю, просто вдоль района, — ступил Леонардо в одну сторону, Рафаэль пошёл рядом. — Прости, что вытащил так поздно.       — Да похуй, — следом он широко зевает, помахав ладонью перед ртом, затем берёт руку оппонента в свою и ссувсуётает в свой карман. — Что делал весь день?       — На работе был, потом прогулялся немного, а вечером с Майки смотрели телевизор.       — Насыщенно, конечно. Я весь день проспал.       — У тебя не менее насыщенный день, — усмехнулся старший. — А чего так?       — Да лень было вставать, вот и спал. Пф.       — Мне бы так.       — Да, тебе бы не помешало.       Обоим разговаривать было лень, хоть Лео и не мог заснуть, всё равно он был уставшим. Поэтому, пройдя метров пятьсот, делая круги по району, они присели на скамейку. Раф стал пялить на небо. Из-за их небогатого района и того, что именно сейчас перегорели ближайшие фонари, даже можно было увидеть немного звёзд на небе из-за плохого освещения. Лео положил голову на плечо брата, скрестив пальцы рук в чужом кармане кофты.       — Знаешь, я тут подумал, — вдруг начал холерик, расслабленно опустившись в плечах слегка и приложив вяло висок к чужой макушке, всё также глядя в сторону темного, усыпанного звёздами неба. — Ты не ощущаешь себя наблюдателем?       — Что ты имеешь в виду?       — Я вот поглядываю на то, как живут люди вокруг нас, мои одногруппники и любые другие, с кем я общаюсь, и ловлю себя на мысли, что я кардинально отличаюсь от них.       — Конечно, отличаешься. Мы росли в таких условиях, и наша жизнь началась совсем недавно. Но я так и не понял, что ты имеешь в виду под наблюдателем.       — У меня ощущение, что из-за наших отличий я просто смотрю и слушаю их обычные истории. Естественно, я о нашем ничего не рассказываю, придумываю самое скучное, что только мог, чтобы не запутаться в своём вранье, но даже так они живут в тех историях, которые я выдумал о самом себе, их жизнь выглядит по-настоящему. Как только речь заходит о прошлом, о родителях, я сразу смолкаю и слушаю их рассказы.       — Тебе кажется, будто ты не должен находиться в их компании, а когда ты молчишь, создаётся чувство, будто ты просто наблюдаешь.       — Да. Это так странно. У тебя было такое?       — Немного, да. Я старался об этом не задумываться.       — Я тоже стараюсь, но в такие моменты, как сейчас, вспоминаю всё, что оставил на потом. Ты из-за этих вещей и не можешь заснуть каждый раз?       — Ну да, — прикрыл глаза Лео, отводя их вниз. — В том числе.       — А что ещё?       — Тревога волнует, боюсь вернуться к этому. Боюсь увидеть этого урода на улице. Боюсь, что вся эта свобода — временная передышка, а дальше будет только хуже.       — Меня тоже это пугает, но прошло столько времени, и от них ни слуху, ни духу. Твой мозг над тобой издевается, вот и всё. Постарайся убедить себя, что нас никто не тронет, и этот старикашка ничего не сделает.       — Раф, — поднялся флегматик с его плеча, вытащив руку из чужого кармана и повернувшись к Рафу телом, как мог сделать это сидя. Собеседник сразу посмотрел на него. — Я хочу тебе кое-что сказать.       — А?       Лео уже хотел рассказать ему о том, что произошло за последний месяц, о чём умалчивал, но подумал ещё раз. Ему так нравилось видеть Рафа расслабленным и спокойным. Он был уверен, что всё в порядке, и у него не было сил отобрать эту уверенность, это спокойствие ни сейчас, ни потом. Он горько взглянул вниз, чтобы скрыть этот взгляд, сложил обе ладони на бедре, слегка оперевшись. Подняв взгляд обратно к изумрудным глазам, он наконец говорит.       — Я тебя очень люблю, — Раф краснеет, хлопая ресницами.       — Что?       — Я тебя лю... нет, не так. Я люблю тебя, — кивает бесстрашный слегка, как себе, так и ему на эту фразу. Холерик выпрямился, не убирая руки из карманов.       — Я тебя тоже, я думаю..? А... — он отворачивает голову, пока его уши краснеют сильнее и заметнее. — Ты меня немного поставил в тупик.       — Прости?       — Не-не, всё норм, — поворачивается бунтарь обратно лицом, обеими руками берёт чужие прохладные в свои. — Это прикольно.       — Прикольно? — усмехнулся Леонардо.       — Ну, приятно, понимай как хочешь, — Рафаэль закатывает глаза, пожимая чужие руки. — Я могу предположить, что ты вытащил меня сюда только ради этого?       — Нет, этого не было в планах, пф... Ты просто очень проницательно говорил о той теме, и мне захотелось это озвучить, вот и всё.       — Понятно, — кивает тот.       Лео берёт чужие руки в ответ, скрестив пальцы, затем опускает их вниз, чтобы придвинуться ближе и поцеловать того в губы ненадолго. Холерик целует его в ответ, потянувшись ближе, отчего с его стороны напор был ощутимее.       Отстранившись, Раф тыкается партнёру в кончик носа, притеревшись слегка, затем садится ровнее, погладив руки визави большими пальцами.       — Ну что, ушли все мысли?       — Ну, в целом, да, — Леонардо поднимается, потянув брата за руку мягко за собой. — Пойдём обратно.       Дорога обратно была тихой, они не говорили, шли медленнее, чем изначально. Когда наконец пришли и оставалось только разойтись по домам, Лео держит Рафа за руку обеими, разминая его ладонь большими пальцами расслабляющими движениями.       — Не то, чтобы мне не нравится, но я правда хочу спать.       — Могу я переночевать с тобой?       — Сегодня ты полон сюрпризов, — усмехнулся холерик. — Ну давай, пошли. Донни, кстати, наверное, ещё не спит.       — Думаю, он сейчас не очень хочет с кем-то болтать.       — Верно, — они идут в квартиру неспеша. — А ещё нужно будет как-то объяснить ему, почему ты ночевал со мной.       — Да, точно.       Зайдя в квартиру, они бесшумно проходят в комнату Рафа, где последний закрывает дверь.       — Пф, ты убираешься вообще? — переступает старший через одежду, валяющуюся на полу. — Кошмар.       — Ты пришёл ругать мой творческий беспорядок?       — Вовсе нет, — снимает Лео кардиган, положив его на спинку стула, и носки, залезая в постель первым. — Просто комментирую.       Бунтарь скидывает кофту на пол и тоже лезет в кровать рядом. Нащупав флегматика под одеялом, прижимается к нему и обнимает. Лео обнимает его в ответ, уткнувшись в макушку носом.       — Спасибо, что прогулялся со мной и разрешил поспать с тобой...       — Будто бы я могу тебе отказать, такому наглецу.       — Меня устраивает твой язык любви.       — Ещё бы не устраивал, — поводил он ему носом по грудной клетке. — И вообще, ты же тоже так для меня делал.       — Разве?       — Да, давно. В детстве, когда меня пугали странные звуки в трубах, и я не мог заснуть, я шёл к тебе под предлогом пойти прогуляться, а потом якобы случайно заходил к тебе в комнату, чтобы заснуть там.       — Увы, я правда этого не помню, почему-то. Но я рад, что мог помочь тебе чувствовать себя комфортно.       — Да ты и продолжаешь, так-то... — мямлит через паузу Рафаэль, приоткрыв глаза ненадолго. — Будем спать?       — Будем.       С улыбкой кивает Леонардо, целует брата в макушку и начинает засыпать. Это на удивление произошло так быстро, легко и приятно... Давно Лео так не спал, это удивительно! Лучше любого наркотика. Сон — это лучшее, что он испытывал за последние несколько лет. Это в целом первый раз такого сна, но теперь он понимает, чего был лишён. Не совсем ясно, что именно повлияло на него сейчас: прогулка, Раф, другое место для сна, совместный сон или всё сразу. Но ведь и правда: каждый раз, когда Лео спал с кем-то, он засыпал гораздо быстрее и спал крепче. Несмотря на то, что те, с кем он спал, не отличались мирностью во сне, это всё равно мешало куда меньше, чем собственные мысли. Старший всегда просыпался в процессе сна несколько раз, так что это совершенно не проблема. Как и храп, и раскинутые позы во сне, и бубнёж, и прижимания к его телу и так далее. Это всё наоборот расслабляло, хотя, по сути, должно мешать.       Как Майки, так и Раф спят максимально активно. Оба любят крутиться, закидывать конечности на лежащего рядом, сопеть и иногда даже храпеть, чутка драться и болтать во сне, однако это позволяло чувствовать себя в безопасности. Если бы была возможность, он бы спал так намного чаще, учитывая как ему плохо даётся высыпаться. Но и проситься в чужие постели ему не хочется; что-то внутри не позволяло злоупотреблять этим.       Проснувшись утром от духоты в комнате, Лео переворачивается на спину, пока Раф жмётся к его шее, лёжа на нём половиной тела. Старший гладит его по макушке пальцами, поцеловав коротко в лоб, затем садится на край, потянувшись руками вверх до короткого звонкого хруста в спине. Проверив телефон, что он делает по привычке каждое утро, чтобы увидеть информацию с места работы по поводу графика, он находит сообщение от неизвестного номера. Очевидно, кто это, и содержание сообщения тоже понятно. Лео не успевает посмотреть, так как ощущает чужие руки на плечах, что обнимают его. Телефон в руках подпрыгивает, но бесстрашный успевает поймать его перед тем, как он свалился на пол.       Раф слегка повис на его плечах, сложив голову на одно из них лениво.       — Доброе утро, — зевает холерик.       — Утречка, — обернулся флегматик, приулыбнувшись ему.       — Ну как, поспал?       — Да, всё хорошо, — Лео откладывает телефон, повернувшись и всем телом, приобняв задиру в районе талии. — Я давно так не спал.       — Круто, — бунтарь обнимает его в ответ за плечи крепче, поцеловав Лео в щёку несколько раз мягкими вялыми поцелуями. Леонардо расслабляется, хоть и не до конца. Внутри неприятно кололо из-за страха перед прочтением сообщений, однако утреннее разнеженное внимание Рафа отвлекает его. Он поцеловал его в кончик носа, как сегодня ночью, затем глядит коротко в глаза и ложится обратно, потянувшись. — Пойдёшь к себе?       — Ну да. И на работу, — берёт Лео телефон снова. — Вроде как мне предлагают перейти в другой отдел. Так что нужно посмотреть, что да как.       — О, ясно. Удачи тогда.       Лео кивает, встав с места и накидывая кардиган. Затем опирается коленом о кровать, чтобы склониться к партнёру и поцеловать его в губы коротко, затем встаёт и уходит, помахав на прощание возле двери.       Он зашёл домой, чтобы сполоснуться и привести лицо в порядок. Заодно наконец прочитал сообщение. Адрес и время. Ничего хорошего явно там не будет.       Завтрак, подбор неприметной одежды, с собой взял средства для защиты, таблетки, немного еды на всякий случай и бутылку воды. Выдохнув, он пошёл к выходу, уже почти нажал на ручку двери, как слышит за спиной сонный голос:       — А ты куда так рано? — Леонардо обернулся, помяв лямку рюкзака.       — А... На свидание.       — На свидание? — почесал конопатый затылок. — А почему в такой одежде?       — Ну, там человеку такое больше нравится. Тёмное, неприметное, всякое такое.       — Готы? — младший трёт один глаз, который отказывался открываться.       — Типа того. Ладно, я пошёл.       — Удачки.       Старший выскочил из дома, постучав себе по лбу несколько раз.       «Какой я идиот! Надо было тоже про работу сказать, но я растерялся. Надеюсь, они не будут поднимать эту тему вообще никогда, — вздыхает Лео. — А ещё нужно поторопиться. Если меня на фарш пустят в самом начале, будет тупо».       Придя по адресу, Лео видит перед собой церковь. Он перепроверил несколько раз. Это точно здесь. Даже появилась надежда, что его просто обманули, и тут ничего нет, однако, когда заходит, его надежда в мгновение ока испаряется. Потому что он видит огромного мужика без глаза и с насадками на пальцах.       — Рад знать, что ты пунктуальный, парень.       — Спасибо, но ваша радость меня не заботит. Куда идти?       Такеши усмехнулся двусмысленно и махнул рукой, когда направился вдоль коридора. Леонардо идёт следом по тёмному коридору, затем поднимаясь по не менее тёмной и жуткой лестнице, чтобы выйти на самый верхний этаж. Такеши любезно открывает ему дверь, давая пройти вперёд, сам оставаясь за дверью.       Старший проходит вперёд, взглянув на стеклянный потолок и на воду вокруг мостика, по которому он шёл. Только после этого поднимает голову к сиденью. На нём восседал незнакомый мужчина, а рядом стоял, наоборот, до боли знакомый.       — Явился всё-таки? — после этого должен был следовать ответ, но Лео молчал, не желая тратить даже слова на этого человека. — Какого чёрта тебе ещё нужно специальное приглашение, чтобы ты додумался притащить свою задницу сюда?       — Йоши, заткнись, — взглянул на того сидящий человек, которому, кажется, было примерно столько же, сколько и недоотцу. — Мне хватило твоих истерик, — тот выдыхает и поднимается, спускаясь медленно к Лео. — Ты знаешь, кто я?       — Без понятия.       — Ороку Саки. Тебе это что-то говорит?       — Вы брат моего... Кхм, отца?       — Сводный. Но да. Он был обязан предоставить нашему клану хотя бы одного подготовленного бойца, но не справился, — оглянулся Саки на Йоши, который недовольно пыхтел в стороне. — Поэтому ты должен будешь закончить тренировки и уехать в Японию после.       — Чего? — хмурился Лео. — А что, если я не хочу?       После услышанного наступает гробовая тишина, а затем она разрывается громким, чуть ли не истеричным смехом. Саки хлопает старшему по плечу, продолжая как-то даже злобно смеяться.       — Хах, ты действительно забавный, — он приподнимает того за плечи, а потом Лео видит прямо перед лицом сверкающую сталь. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это выезжающий ножик из насадки на руке его дяди. Он так быстро оказался перед лицом, что Лео даже звук услышал будто с запозданием. — А ты думаешь, у тебя есть выбор? Мы тоже это всё не выбирали. Мне так хотелось иметь такого неспособного брата, что не может выполнить одну простую просьбу? Из-за него мы чуть не прервали многовековую традицию. Но благо ты теперь тут, и пререканий я больше подобных не услышу, я надеюсь?       Лео шумно глотает слюну, приподняв подбородок повыше. Его прижимают к себе ещё сильнее, а лезвие уже ощущается на коже.       — Не слышишь?       — Нет, сэр.       — Чудесно, — дядя отходит от него, обратившись уже к Йоши. — А ты говорил, что дети сложные.       — Пф... — Йоши спускается к Лео, берёт его за скулы и осматривает. — Что с лицом?       — Если ты имеешь в виду, что твоих стараний не видно, то это называется косметика, старик.       — Ты действительно используешь подобный жалкий способ скрыть это? — Лео пытается убрать чужую руку, но его сжимают крепче, что даже сказать что-то было больно. — Может мне изуродовать всё твоё лицо, чтобы ты целую пересадку сделал?       — Йоши, — окликает его Саки, тот выпрямляется и оборачивается. — Воспитывать поздно. Ты уже всё испортил. Я просто прошу тебя довести дело до конца, чтобы я про тебя забыл навсегда.       Йоши фыркает на Саки, хватает сына за кисть и тащит за собой. Лео выдёргивает руку.       — Я могу сам идти.       — Хватит ёрничать, — они удаляются из главного зала и спускаются на несколько этажей ниже, где проходят ещё коридор и оказываются в огромном додзё. — Слушай... Как там тебя? — щёлкает тот пальцами несколько раз в попытках вспомнить.       Лео выпячивает глаза на того не то с шоком, а просто с выпадением из пространства на секунду. Лео называет своё полное имя.       — Да. Мы оба не хотим здесь находиться и оба друг друга ненавидим, поэтому давай ты побыстрее освоишь учебную программу.       — Я не хочу никуда уезжать, улетать, я уже нормально живу. Какого чёрта ты вообще меня в это впутываешь?       — Да срать мне, чего ты хочешь, а чего нет. Я хочу, чтобы от меня отстала вся эта клановская контора, а единственный способ сделать это быстро и легко — ты. Поэтому вперёд, — толкает он его в сторону двери в соседней стене. — Там раздевалка, иди туда.       Лео вздыхает и идёт, неспеша раздеваясь, взглянув на себя в зеркало. Чужие пальцы так крепко схватились за его щёки, что даже немного стёрли слой. Леонардо достаёт из косметички, что всегда была с ним, нужные инструменты и быстро приводит щёки в порядок. Делает крепкий хвостик и выходит наконец, встав недовольно в центре комнаты.       — Я вообще не помню, чему я тебя там учил, поэтому сам говори, что помнишь.       — Если бы пил поменьше, то, может быть, и помнил бы.       — Я твоего мнения не спрашивал.       Лео понимает, что если они будут просто стоять и ругаться, то это действительно ни к чему не приведёт. Ему нужно начинать сотрудничать, пока не придумает план, как сбежать от Саки и от клана как такового.       Тренировка шла не сложно, а скорее неловко. Старый учитель, кажется, вообще не преувеличивал, когда говорил, что не помнит. Лео даже в один момент сам объясняет ему какую-то технику удара. Это было очень странно.       Когда тренировка (если это можно так назвать) закончилась, Лео уходит домой. Его взгляд большую часть пути был растерянным и недоумевающим. Он ожидал совершенно иного, более страшного и опасного, что его будут бить, что его охватит страх и паника, но всё было максимально неловко.