Паразит

молодость,

ты как времени замок и захочешь не взломаешь, чтоб взглянуть ещё разок

тридцать первая

Утро было не самым приятным. Леона медленно выползла из-под тонкого одеяла, коснулась ступнями холодного пола. Она спала всю ночь, но ощущения были, как после дневного сна — сухость в горле, голова мокрая, лицо опухшее. Прекрасное начало дня рождения. Лео зевнула, окинула взглядом пустую комнату, в которой, так-то, должны жить еще Саша с Микасой. Но куда они делись? Кровати заправлены, никого нет. Уже ушли? Почему ее не разбудили? Лео подорвалась с постели, накидывая на себя гражданскую одежду — обычную рубашку с длинной юбкой, и метнулась в ванную. Быстро сполоснула лицо холодной водой, чтобы не быть похожей на опухшего мертвеца, и почистила зубы. Пора выходить уже, а то время завтрака закончится. Леона медленно вошла в столовую, заняла очередь и зевнула, прислушиваясь к неразборчивому шуму вокруг. Голосов в столовой стало очень, очень много, это теперь даже напоминало кадетский. Раньше в разведкорпусе было довольно тихо, так как разговаривать особо было некому, а сейчас сюда все слетались, как пчелы на мед. Шумновато. Наконец Леона добралась до поварихи и получила утреннюю порцию каши с клюквенным морсом, потом аккуратно протиснулась среди новобранцев, пытаясь найти стол со своими друзьями. С самого дальнего стола ей помахали рукой, подзывая. Только она подошла достаточно близко, как вдруг весь ее отряд начал безумно громко хлопать в ладоши и улюлюкать, до жути напугав всех бедных людей в столовой, которые не поняли, что происходит. Лео сама чуть не выронила несчастную тарелку от неожиданности. — С днем рождения! — ребята заорали хором. Леона в шоке стояла с разинутым ртом, не понимая, как отреагировать. Немного повертелась, неловко засмеялась, потом засмеялась намного громче и искреннее. Она плюхнулась на свободное место за вытянутым столиком, смущенно почесывая щеку. — Выглядишь помятой, — Жан мило улыбнулся. — О, да, спасибо за комплимент, — Лео дернула щекой. — Вы что, поздравить меня решили? — Нет, просто так в столовой разорались, — Эрен усмехнулся. — Поздравляем с шестнадцатилетием, — улыбнулась Микаса, легонько толкая его в плечо. — Мне семнадцать, — уточнила Леона, запуская ложку с пшеничной кашей в рот. Лица некоторых вытянулись. Только Жан с Армином не удивились. — Ты… мы… я думала тебе, как и нам всем, шестнадцать! — ахнула Саша. — Не всем, мне еще пятнадцать, — уточнил теперь уже Армин. — Через месяц будет шестнадцать. — Так ты у нас самый младший, — задумчиво пробормотала она. — Подожди, ты что, старше меня? — Эрен, наконец, сообразил и подпрыгнул на месте. — Но ты не выглядишь так! Ты ниже меня! — С каких пор возраст ростом измеряется? — захихикала Леона. — Я думал, единственный старик в нашей группе Жан, однако вы с ним одного возраста, — Конни задумчиво запустил в рот ложку утренней каши. — Мы не старые! — в унисон крикнули Жан с Леоной. — Им, наверное, тяжело говорить с младенцами, да? — улыбнулся Армин. Лео закатила глаза, шутливо пиная его под столом. — Подожди, так значит ты пошла в кадетский в тринадцать? — Эрен наклонил голову вбок. — Ну да. Я просто никому не рассказывала особо о возрасте, да и не спрашивал никто, — она неловко пожала плечами. — Через год ты сможешь покупать алкоголь, — вздохнул Конни. — О, ну это прям круто, — Леона закатила глаза. — Всю жизнь мечтала об этом. — Я тоже. Большая дверь в столовую резко распахнулась, впуская взвинченную Ханджи, которая тут же направилась пружинистым шагом к их столу. Ее больная рука все еще покоилась в белом бинте. — Что вы здесь шумите? — по голосу слышно было, что она не злилась. — Тут уже мне жалуются, что не даете есть спокойно. — Капитан! — обернулись ребята. — Ну? Зачем раскричались? — она вздохнула, помотав головой. — У меня дел достаточно, но меня вырывают новобранцы, чтобы я успокоила вас, уже опытных солдат. Самим не стыдно? — Извините, но у нее день рождения, — пихнул Леону в плечо Конни. — Мы ее чуть-чуть поздравили. — Да, да, чуть-чуть. Мы уже затихли. Молчком сидим, — поддакнула Саша. Лицо Ханджи слегка просветлело, и она протянула Леоне руку. — О, не ожидала, что… Ну что ж, поздравляю, Леона. У меня нет подарка, но желаю тебе… Что обычно там желают? Счастья, здоровья… Для разведчика каждый день рождения, как последний. Поздравляю еще раз, но, — она повернулась к ребятам, — сбавьте громкость. Вы и так распугали всех с утра. И меня выдернули с работы. — Простите, — пытаясь сдержать смех извинился Жан. Ханджи вздохнула. — Отдыхайте, пока время есть. Но не забывайте, что нужно… — Нужно не забрасывать тренировки и поддерживать себя в форме, мы помним, — в унисон продолжили ребята. День рождения начался замечательно.

***

Время подходило к вечеру. Уже наигравшись днем во все существующие в штабе настольные игры, ребята стали рубиться в карты на щелбаны, но спустя несколько раундов запомнили, что с Леоной и Конни лучше в них не играть. Устав и от бесконечных щелбанов и ударов, они решили проверить словарный запас друг друга и начали играть в «слова», но чуть не поссорились, потому что Жан утверждал, что имена и города называть можно, а Эрен с отчаянием доказывал, что так запрещено правилами. В итоге затея провалилась. Пантомимы — самая долгая игра, в которой они смогли продержаться больше полутора часов. Только потом им снова пришлось успокаивать несчастный дуэт Жана с Эреном, потому что когда Йегеру выпало слово «лошадь», он с самым невозмутимым видом указал пальцем на своего дорогого друга. Пришлось им стукнуть по затылкам пару раз, чтобы привести в чувства. Саша же, просто отлучившись на какое-то время, каким-то чудным образом успела смастерить самодельный торт из хлеба, сметаны и горстки сахара. Получилось… вкусно? В любом случае, они всё съели до последней крошки. Только когда у нее спросили, откуда вообще она это все взяла, Саша невинно развела руки в стороны и пожала плечами. — Это секрет. — Ты опять стащила из подсобки? — закатил глаза Конни. — Говорю же, секрет. Я секреты не рассказываю. — Ой, да ладно тебе, Конни, — Леона зевнула. — Сам в кадетском с ней на пару ходил. — Ага! Вот только ловили только меня! Не ее, а меня! И влетало тоже мне! — обиженно простонал он, после чего резко успокоился и сел прямо. — Ладно, Саш, торт был вкусным, так что я прощаю тебя. — Правильно, правильно. Дождь начал накрапывать и стучать по крыше. В комнате уже темновато, только одна свечка одиноко освещала их лица. Семеро детей, взрослые, но совсем не старые, молча поглядывали друг на друга. Закончилось время игровых настолок и незамысловатых перебранок, медленно начиналась фаза полудрема под усиливавшийся с каждой секундой дождь на улице. Конни рухнул где-то посреди мальчишеской комнаты прямо на полу, так и не дойдя до своей кровати. Саша села рядом. — Мы, знаете, как помидорчики в бочке, — сонно пробормотала она. — Чего? — Комната-то мелкая, для четверых, но никто из нас отсюда не уходит. Хотя тесно. Леона улыбнулась, почесала щеку. Потом вытянула вперед бледную руку. — Давайте, прикладывайте. Быстро, быстро. Первым положил свою руку Армин, следом все остальные соорудили небольшую башенку из ладоней. Даже Конни поднялся с пола ради этого. — Слушайте, — она замолчала на секунду, — мы вместе довольно много прошли. Это круто. Иногда я думаю, что не хочу взрослеть. Именно не телом, а мыслями. Боюсь, что через год я предпочту выпить кофе или вина в одиночестве, а не сыграть в карты на щелбаны с друзьями. — Если ты так сделаешь, мы тебе голову свернем, — опасно покачал кулаком Эрен, вызывая у той тихий бархатный смех. — Давайте так: если взрослеть, то вместе. Ладно? Вот так, как сегодня, всемером, — она обвела взглядом всех ребят вокруг. — И не забывать ценить все вокруг, не становиться такими же сухими и серьезными, как все взрослые. Клянетесь? Хорошо? — Почему это так смешно? — фыркает Жан, сделав вид, будто его не растрогало. Можно бесконечно смеяться. Можно мечтать о каких-то невообразимых вещах. Можно рассуждать о чем-то глупом, не боясь осуждения. Можно умереть молодым, чтобы не взрослеть. — Клянемся, — самым синхронным хором в мире ответили они и засмеялись. Наверное, они надеялись, что так и будет, что судьба пойдет по этой мелкой клятве. Жан медленно поднял глаза от их скрепленных рук, чтобы напороться на кое-что странное. Армин, сидевший на против, очень глупо и безобразно смотрел на его подругу. Также глупо и безобразно, как сам Жан иногда глядел на Микасу. И глаза, в которых так и читается «ну глянь на меня». Так обычно смотрят на маленьких пушистых котяток, которые хором мурлычут и ластятся к ногам. Или на щенка, или на кролика, или на… все, что можно назвать в этом маленьком мире милым. Может, в этой комнате можно было увязнуть в любви. К играм, к друг другу, к еде, к тупым шуткам и разгоряченным щекам. Любовь была везде. Жан вздохнул, попытавшись понять ход своих дальнейших действий. С одной стороны ситуация милая и просто замечательная, если свести этих обоих вместе, то у всех появится просто идеальный объект для создания новых шуток каждый день. Но кое-какой очень важный и неприятный факт портил всю ситуацию: они же разведчики. Этот месяц, возможно, единственный, когда они вот так смогут спокойно посидеть все вместе. Стоит ли… рисковать? Любовь и правда была везде, но она явно обходила их корпус стороной. Любовь — нежное чувство, а разведчикам лучше вовремя стать бесчувственными, чтобы полностью не увязнуть в скорби и отчаянии. Жан снова вздохнул, помотав головой. Хорошо бы больше не взрослеть. Когда люди умирают, их закапывают под землей. Они долго-долго там лежат, ничего не делая, а потом, возможно, над их могилой вырастет большое дерево. Леона бы хотела себе дуб. Она знала, что не умрет, в ближайшее время так точно, ну, пока будет действовать ее способность. А потом… кто знает, что будет? Все рано или поздно взрослеют, эта мелкая клятва не имела никакого особого веса. И когда их фантазия сотрется, то они станут взрослыми. Не такими уж серьезными, конечно, но и не такими веселыми, как сейчас. Возможно, это к лучшему для них — потерять всю эту детскую наивность. Но пока что все хорошо, ведь волшебство в секунде: в этом дожде за окном, одинокой свечке, которая слабо освещала их лица оранжевым светом, и разбросанных по все комнате фишек и карт. В этой небольшой комнате мальчиков, где стояло четыре удобные кровати, но вся семерка тихо лежали на полу, прямо как помидорчики в бочке. Кто-то случайно закинул ногу на голову Леоне, но та промолчала. Волшебство и правда в секундах. Она искренне надеялась, что через лет двадцать, когда поколения сменятся, то на их месте будут лежать другие ребята. Вот прямо так же: заснув под звуки дождя, пока свечка одиноко догорала и плакала горячим воском. И через эти двадцать лет новые разведчики будут рассказывать легенды про очень странную семерку. Про того, кто отчаянно мечтал увидеть море, про ту, которая могла в любой момент достать из кармана куртки еду, про двух странных человеческих детей, но которых людьми называть не спешили, про того, кто имел исключительно сходство с лошадьми и обладал невероятными навыками маневрирования. И те новые солдаты, конечно, еще будут рассказывать друг другу про девочку, которая была невероятно сильна, да так, что могла с каменным и спокойным лицом повалить на землю огромного бандита. Другие будут качать головой, отвечая, что это полный бред, и такого точно не было… — Спокойной ночи всем, — пролепетал Эрен, зевнув. — Не спи, — пихнула его в плечо Саша. — У нас еще ужин через час. — Я помню, помню, — пробурчал он, вздохнув и протерев глаза. …глупости, никто не скажет о них ни слова. Помнить о друг друге будут только они сами, пока последний из этой чудо-семерки не будет закопан под землей.