Паразит

we fall in love in october

that’s why i love fall

тридцать вторая

Они, блин, придурки. Совершенные. После их теплых посиделок и игр, они резво оделись в зеленые кителя с эмблемой разведкорпуса на спинах, и гурьбой поплелись к назначенному времени в общую столовую. Вкус свободы и спокойной жизни был до ужаса новым и необыкновенным. Подходя к заветным огромным дверям столовой, Саша забавно поводила носом, потом просветлела и подняла руки вверх. — Чую мясо! Я серьезно! Жареное!  Слишком громкая семёрка энергично завалилась в и так шумное помещение, хлопнув дверьми. Вот их стол, укрытый цветастой скатертью, кучей тарелок, и, Святые Стены, просто огромным куском мяса, который буквально истекал каким-то темным соусом и просто невероятно сверкал и переливался от пламени свечек. Леона очень старалась не пялиться на такое чудо, потому что, ну, они так-то разведчики, уважаемые люди, все такое… На этот вечер видимо слили все возможные деньги из казны. Хотя никто и не жаловался! — Ого, ого! — заверещал Конни. — Реально мясо! — тут он тыкнул пальцем в блюдца с нарезанными фруктами и заголосил еще громче: — А вот тут груши! Туда тебя, Жан!  Они крепко обнялись с Эреном, невероятно радостно смеясь от того, что черники не было. Жан помрачнел, но обиженный образ держал недолго, всего минуту, на большее его не хватило. Ребята быстро расселись за длинным столом, тут же запихивая за щеки все, что можно.  Ладно, в этот вечер они не будут придерживаться образа очень уважаемых людей. Особенно тогда, когда перед ними лежит просто огромный кусок мяса. Эта сочная огромная ножка, которая прямо истекает соком и соусом…  — Ребят, а ведь тут не морс, — прищурилась Саша, отведя взгляд от желанного мяса на темноватую жидкость в стакане. — Сок? — Эрен наклонил голову вбок.  — И не сок. — Что, чай? — Какой чай, совсем сдурел? Кто чай давать будет? — Жан пихнул его локтем. — Алкоголь, да? — Да-а, — с прищуром протянула Саша, поднеся чашку ближе к лицу. — Подождите, а нам такое разве можно? — Мне можно, — кивнула Леона, крепко обхватывая пальцами кружку. — Я почти совершеннолетняя.  — Старушка развлекается… — А ну-ка молчать, — цокнула она, махнув рукой. — Жана вы почему-то никогда так не называли, хотя мне вот исполнилось семнадцать только вчера, а ему уже как пару месяцев.  — Ой, ну раз так хочешь, вы у нас оба будете старики, — развела руки в стороны Саша. — Раз такое дело, давайте отметим снова. Лео хихикнула, обхватив кружку поувереннее. — Давайте, давайте. — Это правда та Леона, которая никогда не хотела праздновать дни рождения? — скептически сощурился Жан. — Да, я. Ну, я видела краем глаза, как это делают другие. Нужно взять стаканчик и так — цок! — и чокнуться.  — Ого, вот это познания, — пробормотал Эрен.  — Да сама в шоке.  — Ой, а за что будем пить? — Саша задумчиво поджала губы. — Нужно придумать тост. — За здоровье, счастье… не знаю. — Это скучно, — Конни мотнул головой. — Давайте за успех нашего разведкорпуса.  — Верно, верно, выпьем за наш разведкорпус и за старую Леону, — закивала Саша, вытянув чашку вперед. — И старого Жана, — быстро добавила. Ребята чокнулись и неуверенно уставились в эту темноватую жидкость. Им точно можно такое? Жан первым сделал глоток, сильно зажмурившись и потом закашлявшись. — Кисло и горько, — пояснил ощущения, — но еще немного сладко. Странно на вкус. Попробуйте. Леона несмело обхватила пальцами стакан и поднесла ко рту. Она, конечно, пробовала украдкой пару капель на разных дворянских вечеринках, праздниках, но там всего одна капля, а тут целый стакан. Коротко выдохнув, она отпила вина. Реально кисловато. Горло и желудок тут же согрелись, но это ощущение скорее было неприятным. Противным. Следом за ней последовали все остальные, которым, походу, вкус понравился больше, чем ей. Через минут десять до старших разведчиков дошло, что, вроде бы, младшим должны были дать отдельные кувшины с морсом, но было уже поздно, и краснощекие подростки с блестящими глазами тупо моргали и оглядывались вокруг, пытаясь сообразить, почему потолок плывет, а пол то ближе, то дальше. — Режьте мясо, — пролепетал Эрен. — Серьезно, разрежьте уже этот просто огромный кусок мяса…  И только Жан нащупал ножик и уже собирался аккуратно нарезать каждому по кусочку, как вдруг Саша, подорвавшись с места, отчаянно вгрызлась в мясо и, издавая страшные звуки, начала отбиваться от рук друзей, которые пытались ее оттащить. — Саша, приди в себя! — крикнул ей Конни, но был успешно проигнорирован.  Армин несколько раз моргнул, приложил ладонь к голове, попытавшись избавиться от небольшой пульсации в висках, но это было бесполезно. Он выпил совсем немного, чтобы оставаться в нормальном состоянии, и не походить на развалившегося на столе Эрена, но, видимо, алкоголь его заклятый враг, раз даже от половины кружки ему стало плоховато. Решив, что единственное правильное решение — выйти на улицу, он поспешно направился к выходу, пытаясь не запнуться об слегка ватные ноги. Как же ему не нравился этот шум, крики, запах жирной еды, алкоголя, каких-то соусов, смесь сладкого с острым, но сегодня праздник, так что ему нужно было терпеть. Терпеть и сидеть там, за столом, улыбаясь и делая вид, что все прекрасно, что ему тоже весело и смешно. А ему такое не нравилось совсем. Вот прям совсем.  Он облокотился на стену, прикрыл глаза. Пьяные подростки, конечно, плохая вещь. Очень плохая.  «Если Сашу не успокоят — столовой придет конец,» — с улыбкой подумал он и почему-то захихикал. Ему нужно было придти в себя… алкоголь плохо на него влиял. На улице было зябко, ветра почти не было, но воздух был уже прохладным. Еще и в воздухе пахло так… по-особенному: чем-то мокрым, землистым, и всё ощущалось таким красивым и неземным, что Армину вдруг захотелось, чтобы эта ночь вообще не кончалось.  Вдруг послышался медленный скрип двери, потом тихое шаги по деревянному крыльцу. — Ты почему ушел?  Армин вздохнул, посмотрев на Леону, которая встала рядом.   — Стало плохо. — Совпадение: мне тоже, — она сползла вниз по стене, опустившись на холодную землю.  — Алкоголь плохая штука, — Армин поморщился.  — Да-да, уже поняла… Я выпила полстакана, но у мне уже плохо. Прости, но я тебе не помешаю, если тут посижу? — Лео пролепетала. — Немного. Минуту. Мне просто в затылок стреляет чуток.  — Сиди, сиди конечно, зачем спрашиваешь? — он быстро заморгал. — Все нормально, ты мне никогда не помешаешь. — Спасибо, — она зевнула, приложила руку к затылку, будто это могло уменьшить боль.  Армин тоже медленно сполз вниз по стенке, усаживаясь рядом.  — Вот знаешь, все так радуются, а я очень боюсь, — пробормотала вдруг Леона, нарушив тишину. — Не хочу я отвоевывать эту Стену.  — Почему? — Предчувствие, — она подняла указательный палец кверху. — У меня не такая хорошая чуйка, как у Саши, но тоже неплохая.  — Не каркай раньше времени, — он усмехнулся. — Может, все пройдет хорошо. Мы отвоюем Стену Мария, защитим наши территории… — Нет, я все равно боюсь, — Лео вздохнула. — Там скорее всего будут Райнер с Бертольдом, а я больше сражаться с ними не хочу. Ну правда, я вообще больше ни с кем сражаться не хочу. Особенно с теми, кто внешностью напоминает разумного и нормального человека.  Армин повернул голову к ней, чтобы открыть рот, но так и ничего не ответить. Как-то все странно. Очень. Наверное, от алкоголя, ведь пьяные подростки — плохая вещь. Им и правда нельзя много вина.  — Знаешь, а ты для меня из всех ребят самый классный, — она пробормотала, зевнув, а у него сердце аж подскочило. — Ты все-таки пьяная, да? — Эй, нет. Я почти не пила.  Армин выдохнул, проводя ладонью по лицу. Лучше бы он слышал такие слова в ее обычном состоянии. — Ну и почему ты так думаешь? — Я могу с тобой поговорить. С другими я обычно шучу и язвлю, а с тобой именно… говорю? Хм, как бы сказать. Не знаю, почему так. Даже с Жаном я чаще всего просто болтаю ни о чем, или мы подкалываем друг друга… — Потому что я скучный и не могу пошутить в ответ. — Не, не. Это не из-за этого. Просто… с тобой мне приятно. Ты добрый, хорошенький, миленький. И умный. Спасибо, что ты начал общаться со мной. Я тогда была глупой, как пробка, а ты все равно надо мной не смеялся никогда. — Ты не была глупой, — он неуверенно прервал ее.  — Да ну не ври, — она закатила глаза. — Хотя я слегка поумнела уже. И повзрослела, к сожалению. Не хочу взрослеть, не хочу, не хочу, — она уткнулась носом в колени. «Ты не изменишься, даже если вырастешь,» — захотел ответить Армин, но промолчал.  Он не пил, но все же это просто дурацкий алкоголь виноват, что ему было так сейчас… странно. Ничего страшного не происходило, но сердце стучало примерно так же громко, как тогда, в часовне. Он снова повернул к ней голову, и снова промолчал. Как неловко. Армин беспокойно вздохнул, теребя пальцами голубую нитку на запястье.  — Ты не замерзла? Она даже и не заметила, что на улице и правда холодно. Начало октября ведь уже… — Немного. — Если заболеешь, будет плохо. Пропустишь все хорошее. — М-м, если я пропущу эту операцию, то я буду рада, — Лео грустно усмехнулась. Армин на пару секунд замолчал. Наверное, ему стоило ответить: «нет, не волнуйся, все будет хорошо», но ведь это не так. Райнер и Бертольд будут там, с ними снова придется сражаться. Снова будут жертвы, снова будут умершие, и от этого на душе так плохо, что хотелось закопаться под землю живьем.  — Я верю, что мы все выживем, — он мягко взял ее руку в свою, поглаживая мозолистым пальцем ее холодные костяшки. — Ты, ребята, я.  Леона промолчала, мягко сжав его руку в ответ. Его руки довольно теплые. Это плюс — можно греться в холодную ночь.  — Иногда я тебе завидую, — она пробормотала, прервав недолгую тишину, и Армин вздрогнул от таких слов, подумав, что у него уже пьяные галлюцинации. — У тебя есть четкая цель в жизни, очень четкая: увидеть море. И ты идешь к ней с самого детства. А у меня такого нет, я даже не знаю, что хочу от своей жизни. Узнать о себе? Слишком расплывчато и почти невозможно. Побывать во внешнем мире? Я не знаю о нем ничего и боюсь того, что могу там увидеть. Что я вообще хочу? Понятия не имею. Всю жизнь плыву по течению, со словами «ай, ну, куда прибьюсь, там и буду».  Армин помолчал секунду, стукая пальцем по колену. — Это… звучит грустно, — он поджал губы.  — Слушай, расскажи мне что-то еще, — Леона повернула голову к нему.  — Я? — он сглотнул. — Рассказать? О мире? Внешнем?  — Это, как бы, запрещено, но ты ведь и так всегда знал больше, чем было позволено, — она прищурилась, слегка улыбнувшись. — Правда ведь? Армин коротко вздохнул. Да, он всегда знал больше чем следовало, и за это в детстве ему приходилось несладко. В его памяти все еще были эти пожелтевшие страницы с рисунками и записями.  — И… что ты хочешь услышать? В его книгах писали об огромных морях, океанах, странных растениях, невероятных птицах и животных, которых за Стенами не встретишь, но это же явно не все, да? — Дай подумать, — она наклонила голову вбок, задумчиво уставившись в темное небо. — Тебя, наверное, это море очень впечатлило в детстве, раз ты и правда так хочешь его увидеть? Армин несколько раз кивнул, неосознанно начав выводить круги на ее ладони.  — Тогда расскажи мне о чем-нибудь похожем. Что-то такое, чтобы я тоже такая «ого, я так хочу это увидеть», понимаешь? Он стал перебирать в голове все возможные места, которые только видел в той старой книге. Горы, снежные горы, которые настолько высокие, что вершины скрыты под облаками, стены из воды, которая падает с высоты, море, в котором невозможно утонуть… что ей рассказать?  — Знаешь, я тебе рассказывал о морях, они обычно наполнены водой, — медленно начал он. — Соленой, невкусной. Помнишь, ты говорила, что использовала бы ее для готовки? Ее сердце упало. — Армин! Как ты вообще это вспомнил?! — она стыдливо закрыла лицо свободной рукой. — Не было такого. А если было, то забудь это, пожалуйста.  — Не забуду, — он тихо засмеялся. — Так вот, кроме обычных соленых морей есть еще песчаные.  — Да ну, — Лео мотнула головой, недоверчиво нахмурившись. — Врешь же. — Не вру. Это как… просто невероятно огромное озеро, но вместо воды там песок.  — И в чем тогда прикол этого песчаного моря? Там даже воды не набрать. — Ну это ведь природа, — Армин улыбнулся. — Может, так было нужно. Кто-то же создал море с водой, в которой нельзя варить суп? — Ну хватит! — Леона засмеялась. — Я тогда была очень-очень глупой, не напоминай мне о таком, пожалуйста. Армин погладил холодные и покрасневшие костяшки в последний раз и выпустил ее ладонь из своей.  — У тебя красивые руки, — выпалил он, даже не сообразив, что сам это сказал. — Что, прости? — Руки… твои пальцы. — он смущенно почесал нос, — Они тонкие, длинные. И кожа приятная. А еще, смотри, — снова взял ее руку, — тут три маленькие родинки, как треугольник. — Как ты вообще это заметил… — Я наблюдательный, — Армин усмехнулся.  Леона вздохнула, улыбнувшись. У нее красивые руки, а Армин сам по себе красивый. Когда-то давно она безумно мечтала о другой внешности, о том, чтобы ей дали хоть каплю той красоты, которая считается правильной. Чтобы люди, глядя на нее, думали: «я хочу выглядеть так же». Однако обычно именно Леона так думала, глядя на других. Раньше, в детстве, от этого было грустно, сейчас уже безразлично. Но сейчас, когда рядом с ней сидел Армин, ей хотелось смотреть, смотреть, смотреть, и не думать почти ни о чем. У него на лице такая гладкая кожа, наверное, на ощупь она будет очень нежной, и у него еще милый нос, большие голубые глаза, которые днем на солнце всегда невероятно переливаются, а волосы напоминали золото. Леона особо никогда не любила эти смешные поэтические сравнения: «глаза цвета леса», или «волосы цвета темной ночи», но вот в случае с Армином это звучало очень даже классно. Лео любила золото всегда.  — Ты тоже красивый, — пролепетала она. Она, на самом деле, впервые сделала кому-то искренний комплимент.  — Я?! — Армин вздрогнул, тут же прижав ладонь к предательски горячей щеке. Она ведь сказала, что почти не пила, поэтому глупо будет оправдываться тем, что все, что она говорила — пьяный бред. Слова уже были сказаны, от них теперь не отвертеться. — Ты, — она кивнула. — Я и правда тебе завидую. Во многом. Ты умный, милый, очень добрый, есть цели в жизни. Прости, пожалуйста, просто я правда хочу быть такой же.  Армин помотал головой, положив руку ей на плечо.  — Не надо быть такой же. Это же наоборот хорошо, что ты отличаешься. Ты другой человек, с другой историей, с другими мыслями, идеями, желаниями. Если бы была похожа на меня, то, наверное, ты бы не говорила со мной.  — С чего ты взял? — Потому что ты бы не захотела, — он пожал плечами. — Да и, я слышал, что очень похожим людям трудно общаться друг с другом дольше десяти минут, потому что они смотрят в свое отражение, и это их начинает раздражать. Леона захихикала. Вот ей бы точно не захотелось встретиться со своей копией, она бы ее прибила на месте.  — Спасибо, Армин, — она улыбнулась слишком широко. — Ты такой хорошенький… И говоришь только то, что я хочу услышать. Поэтому ты мне и нравишься. Ой, нет, она слегка сказала лишнего. Друзья ведь такое друг другу не говорят. Леона не секунду застыла, забыв, как дышать. Наступило такое безумно неловко молчание, что ей захотелось резануть себя клинком по горлу. Вот надо же было настолько с ума сойти, чтобы ляпнуть такое.  «Ну всё, сейчас он уйдет, — испуганно подумала Леона. — Сама себя закопала… Наверное, уже стоит искать дом в отдаленной деревушке, чтобы больше никогда не пересекаться с ним в Тросте. А если он сейчас скажет, что мы просто друзья? Я могу пошутить и сказать, что он нравится мне по-дружески? Нет, это даже звучит отстойно…» И пока Леона в безумной панике придумывала планы отступления, Армин снова нащупал ее руку, бережно сжав. У него у самого сердце скакало, как безумное. — Ну не молчи, пожалуйста, — Лео пробормотала. — Скажи уже что-то. Например, что я тебе тоже нравлюсь, как подруга. Что я хороший друг, товарищ. Давай, скажи хоть что-нибудь.  Он шумно вздохнул, выводя большим пальцем какие-то незамысловатые узоры по ее руке.  — Не говори такое, — он сдавленно пробормотал. — Не надо. Леона сглотнула, пальцы похолодели. — А? — Не надо. Такие вещи… не говори их. Пожалуйста, Леона. Она резко повернула голову, непонимающе раскрыв глаза и уставившись. — Ты… злишься на меня? — она прошептала. — Прости, прости. Забудь, что я говорила. Забудь. Армин рвано вдохнул, замотал головой. — Нет, нет, нет. Ты не понимаешь! Просто ты говоришь такие вещи, и… заставляешь надеяться на что-то, а… — он закрыл лицо свободной рукой. Леона сжала его ладонь в своей, и дальше слова выдавливались из ее глотки с огромными усилиями. — Это ты не понимаешь! Ты, — она задрожала, но не от страха, а скорее от напряжения, — ты мне нравишься. Только посмей сказать мне чтобы я перестала. И если надо будет, я скажу это еще раз! Слышишь? Он издал сдавленный звук, наклонив голову, и золотистые пряди закрыли его лицо. Голова шла кругом. Все было так странно, так нереально, и щеки горели так нестерпимо, что хотелось заплакать. — Как друг? Леонв многозначительно промолчала, уставившись куда-то в землю. У Армина перед глазами все поплыло, как будто он реально напился. — Прости, пожалуйста. Я давно хотела тебе такое сказать, но как-то боялась, — ее голос задрожал. — Я тоже, — едва слышно прошептал он, так и не подняв головы. — Уже как год минимум. — Год! — она ахнула. — Да… Я когда-то правда думал, что больше не встречусь с тобой после выпуска. Я же ожидал, что ты пойдешь работать в город, а я… ну, стану разведчиком. Вот и молчал, — он закрыл глаза, потом все же осмелился их открыть и посмотреть на Леону. — Думал, что это все должно остаться в прошлом, но в итоге не получилось.  — А ты мне еще в кадетском нравился, — она недовольно проворчала. — Я ведь тебя даже с подругами обсуждала, а это очень ценно. С подругами обсуждают только тех, кто и правда нравится. Понимаешь, сколько времени мы потеряли?  — Да… много потеряли, — Армин криво улыбнулся, пытаясь сделать вид, что все абсолютно нормально, и что он не задыхался и что сердце не стучало барабаном в висках. — Самое главное, чтобы завтра ты ничего не забыла.  — Ну я же сказала, что не пила почти! Я практически трезвая! Не забуду я ничего!  Они посмотрели друг на друга и одновременно вздрогнули. Было неловко. Сердечки колотились очень сильно.  — Мне так странно, — пробормотала она. — Мне тоже. Лео резко вздохнув, аккуратно обвила руками его шею, мягко обняв. У Армина на затылке волосы задвигались, а пульс бешеным темпом начал отдавать в висках. Он неловко обнял ее в ответ, его пальцы слегка подрагивали на ее спине. А Армин и не замечал раньше, что у ее волос был аромат каких-то трав. Пахло вкусно.  Леона, пропустив его золотистые пряди меж пальцев, набралась смелости и прошептала: — Если я тебе нравлюсь, а ты нравишься мне, — она нервно сглотнула, — тогда что мы будем делать? Армин неловко провел одной рукой по лицу, явно не готовый к таким вопросам. — Я… не знаю, а ты что хочешь? — Что я хочу? Я много чего хочу… как насчет личного особняка с голубыми ставнями и сада с лилиями? — Леона. — Я пытаюсь шутить, потому что иначе я сгорю от стыда, — она вздохнула. Армин молчал, выводя узоры на ее спине в области острых лопаток. — Мы… можем… — он запнулся. — Мы можем… встречаться? — выдавил из себя, закрыв глаза. Щеки так предательски жгло. — Думаю да, — Лео пробормотала, прошелестев губами. — Я правда хочу. Очень. Ты тоже? — Ну… да, — он тихо прошептал.  Леона обняла его еще крепче, но вдруг медленно напряглась и застыла.  Любовь — такая странная штука, на самом деле. Что она такое? Как ее проявлять? Откуда она берется? Леона особо любви в своей жизни не чувствовала никогда. Семьи у нее не было, друзей особо тоже, только Жан, да девочки с кадетского. Кстати, как они там? Стоило бы уже написать Эви… Руби… Много времени прошло. В общем любви, которой с детства обычно учат родители, Леона не получила, а теперь, когда у нее есть человек, который готов ей ее дарить, ей стало слегка страшно. А если она сделает что-то не так? Облажается? Если Армин узнает ее поближе и скажет «нет, ты мне больше не нравишься, ты противная», а это будет больно. Очень больно.  — Что случилось? — он провел горячими пальцами по ее волосам, закрутив прядку вокруг пальца.  Ладно, плевать. Даже если она облажается — плевать. Даже если жизнь ее потом хорошенько встряхнет и выбьет все мечты о счастливой любви — плевать. Как там говорили взрослые? «Живи здесь и сейчас»? Хорошо, она будет. Леона снова прижалась губами к его щеке. Нужно запомнить каждый момент: его подрагивающие пальцы на ее плечах, бешено бьющиеся сердца, красные лица, шумное дыхание и этот ночной запах улицы. — Только не бросай меня, ладно? — она прошептала ему на ухо. — Никогда, — Армин робко поцеловал ее в висок, и Лео вздрогнула. — Почему ты вообще о таком думаешь?  — Не знаю… просто мне страшно, что ты тоже уйдешь через какое-то время. Он молча обнял ее еще крепче, прижавшись носом к выпирающей ключице. Нет, серьезно, у ее мыла просто невероятный аромат смеси каких-то вкусных трав.  — Я не уйду, — Армин медленно потянулся к ее губам. Леона тут же увернулась, откинувшись слегка назад. Он непонимающе распахнул глаза, и она не смогла удержаться от звонкого хихиканья.  — Вот когда исполнится шестнадцать, тогда и поцелуешь. А пока только в щеку.  — Нечестно, — он нахмурился.  — Тебе ведь шестнадцать стукнет в ноябре? — она задумчиво запустила пальцы в его светлые волосы. — Подожди чуть меньше месяца, ладно?  — Ладно, — улыбнувшись, Армин снова обнял ее. — Ты, кстати, вкусно пахнешь. Очень. — Что, серьезно? — она тут же оживилась. — Ой, кстати, я мыло всего за пару монет купила еще когда в кадетском была, — она живо вспомнила, на что потратила деньги, высланные в первом и последнем письме Блэр. — Мне не нравилось то, что выдавали в кадетском. Оно какое-то было… вообще невкусное. Имею в виду, пахло невкусно! Я его не ела, ты не подумай… — Я понял, понял, — он тихо засмеялся. Какой же у него красивый смех, Святые Стены. Почему он должен был быть настолько красивым? Леона пару раз поморгала, в голове мысленно записав, что этот звук ей тоже нужно обязательно запомнить.