Паразит

oh, what can i do? nothing, my sparrow blue

oh, what can i do? life is beautiful,

but you don't have a clue

двадцать четвертая

Принять, что целых трое из их отряда — титаны и враги, было тяжело. Сначала Лео все отрицала, думала «нет, нет, наверное, у них были причины», а потом, смирившись, смогла наконец-то возненавидеть Райнера с Бертольдом. Только их. Не Имир. Может, потому что Криста, точнее, Хистория, им с отчаянием в глазах твердила, что та хотела как лучше… В любом случае, ничего, кроме грусти и разочарования, Леона к Имир больше не чувствовала. Прошло чуть больше недели, после этого злосчастного происшествия, и теперь, как бы это странно не звучало, но разведчики оказались в изоляции. Снова. Наверное, Леоне бы уже давно стоило привыкнуть жить среди леса, скрываясь от полиции, но никакого удовольствия это всё еще не приносило. Ей хотелось выбраться обратно на волю, побродить по улицам спокойно, поесть то, что дадут в столовой штаба. Хотелось вкусного мяса, или пюре под соусом… Или жирной вкусной похлебки. Но приходилось сидеть взаперти в мелкой хижине и варить на весь отряд пресную перловку на завтрак. Лео вздохнула, размяла плечи, и, заметив, что кашу уже можно накрывать крышкой, вдруг услышала тихие шаги. — Ну смотри, делаешь вид, что умираешь от голода и жажды, — чей-то заговорщицкий шепот, — потом встаешь около кастрюль, только не совсем впритык, начинаешь вздыхать, поглядывая на еду… — Думаешь, мне поверят? — Добавь скорби. Страдающее лицо. Боль. Тоска. Можешь еще шмыгать. Да, да, так. Леона недовольно проворчала, звонко ударила ложкой по кастрюле, прекращая шепотки. Дополнительную порцию хотят, ага, еще чего им. Из коридора очень выползли Саша с Конни, невинно рассматривая кухню и медленно останавливая взгляд на Леоне. Конни, как великий актер, зашмыгал носом, будто заболел, начал вздыхать, качать головой, облокотился на стол. — Конни, — предупреждающе пробормотала Лео, — даже не думай. — Ты о чем? Ничего не понимаю. Совсем. М-м, как вкусно пахнет, давай попробую, вдруг готово уже? — Я сама попробую. — Да я профессионал, дай хоть ложечку… — В туман свали, — она дала ему по лбу горячей ложкой, потом повернулась к быстро моргающей Саше и, угрожающе махая оружием в руках, наклонила голову в бок. — Саша? А ты что, тоже попробовать хочешь? Запасы ограничены, а эта двоица который день пытается получить больше еды, чем положено. Лео мысленно закатила глаза. — Не-ет, я ухожу уже. Мы уходим, да? Конни? Давай, давай, пошли. Они поспешно ретировались и комната снова опустела. Впрочем ненадолго: скоро за порог кухни переступил другой человек. — Доброе утро, Леона, — чей-то мягкий голос поприветствовал ее. — Кр… Хистория! — она быстро развернулась лицом к ней, махая рукой. — Привет. Непривычно. Криста теперь Хистория, но как привыкнуть к этому имени? Некоторые до сих пор случайно называли ее Кристой, потом поспешно поправляясь и неловко отводя взгляд. Нет, ну правда, узнать, что наивная и сладкая девочка из твоего отряда — член дворянской семьи, это… неожиданно. Леона глянула на нее, отмечая, что ее вечный румянец на щеках ушел, лицо слегка побелело, глаза перестали так сверкать и переливаться, как раньше. С момента ее откровения о семье она больше не говорила больше двух предложений за раз, и это совсем не напоминало ту открытую и милую девочку. — Вкусно пахнет, — она слегка улыбнулась. — Правда? Я старалась, — уголки губ Леоны быстро поползли вверх. — Спасибо. Хистория кивнула, неловко отвела взгляд. Завела руки за спину, слегка сгорбилась. — Ты в порядке? Она слегка дернулась, медленно шагнула назад, будто испугалась чего-то. — Я? Конечно. Разве я могу быть не в порядке? — Не делай вид, будто тебе все равно, ладно? — Леона нахмурилась. — У тебя по лицу видно, что тебе плохо. — Ну что ты? У меня правда всё хорошо. Лео промолчала, не смея что-то возразить. Пусть думает, как хочет. — Но спасибо, — она снова улыбнулась, направляясь к выходу с кухни. — Ты первая, кто спросил. — Эй, Хистория, — неуверенно окликнула ее Леона, которая тут же прикусила язык. Зачем позвала вообще? — Ты… будь в порядке, ладно? Вот. Всё. Иди. Она поспешно отвернулась обратно к кастрюле, агрессивно помешивая кашу. И почему ей так неловко? Хистория, казалось, тоже немного смутилась, потому что молчала довольно долго, не сдвинувшись с места. — Спасибо, — она вдруг тихо рассмеялась, облокотившись на косяк двери. — Ты ведь тоже это чувствуешь, да? — А? — Чувство, что на тебя с каждым днем все больше и больше ответственности скидывается. — Ну, совсем чуть-чуть, — Лео почесала щеку. Хистория посмотрела на нее, слегка наклонив голову вбок. — Не то что бы ответственность… Скорее, страх разочаровать. Я ведь не настолько уж полезна тут. Вы все какие-то особенные, умные, сильные, отважные, идеальные, а я, ну… просто существую, — быстро залепетала Леона, проглатывая половину слов. — И капитан Ханджи так интересуется мной и Эреном, что мне даже страшно ее подводить. Я не хочу чтобы на меня смотрели и думали: «эх, я думала от нее будет больше пользы». Она закончила свой словесный всплеск, поджав губы, отвернувшись к кастрюле. Хистория помолчала секунд шесть, и тихо ответила: — Ага, так ты тоже боишься быть бесполезной. — Ну да, — едва слышно пробормотала Лео. — Понимаю. И снова молчание, но такое неловкое, что обеим вдруг захотелось прорыть в земле нору и спрятаться там. — Но ты не бесполезная, — Хистория слегка улыбнулась. — Ты очень вкусно готовишь. Всем нравится. Даже капитану Леви. Леона не выдержала и фыркнула, закрыв лицо рукой. — Самый странный но приятный комплимент за всю жизнь, знаешь ли. Ну, не зря я несколько лет на кухне за кухарками наблюдала. — Но это правда, — мягко прошелестела Хистория. — Все тебя хвалят. Жаль, что не в лицо. Ой, а это было приятно. Очень. Если она не врала, то слышать это было так же приятно, как кушать сладкое. — Спасибо, — Леона смущенно почесала щеку. — Это, эм… Ну, спасибо, да. Приятно. Спасибо. Круто знать, что хоть в чем-то хороша. — Пожалуйста, — Хистория неслышимо подошла ближе. — Через сколько завтрак будет готов? Лео открыла крышку кастрюли, отмахнулась от пара и ответила: — Уже готов. — Я помогу, — она тут же взяла тарелку с половником с полок. — А? — Говорю, помогу разлить кашу. Хистория помогала всем и раньше, но сейчас как-то ощущения поменялись. Раньше ее милый голос, пищащий «ой, а может вам помочь?» вызывал только желание закатить глаза и съязвить, а сейчас, когда Хистория была собой, хотелось ей просто улыбнуться и сказать спасибо. — Спасибо.

***

— Давайте, начинайте! — Ханджи крикнула, активно махая руками в воздухе. Леона вздохнула, сжала в руке холодную рукоятку небольшого ножика и, сморщившись, полоснула ладонь, которая непроизвольно сжалась. Красная роса капель медленно выступила на мозолистой коже. Лео протянула ножик Эрену, но тот отказался, поднося руку ко рту. — Откуда в тебе такая тяга к мазохизму? — Ой, отстань, а. Эрен с отвратительно громким хрустом прикусит руку, и кровь брызнула, пачкая зеленые травинки. Дальше как всегда: скрепили руки, желтая вспышка, трещащий воздух, дым. И полная темнота. В придачу к ней еще жара с духотой. — Э-эй… — она прохрипела. — Ты что, тут? — испуганный голос Эрена. — Я? Тут? — Я тебя слышу. — И я тебя. Было невероятно жарко. Ноздри горели. — Что ты видишь? — Ничего… Темнота одна. И я двигаться не могу вообще. — Ужас, — он замолчал на пару секунд. — капитан Ханджи спрашивает о тебе. Все нормально? — Да, да… Только душно очень, но, думаю, так и должно быть? Ну если что, я в порядке. Наверное. Больше всего ей было интересно, что произошло там, снаружи. Что с титаном Эрена? Ханджи будет делать опыты опять? А она почувствует что-то? Но ничего не происходило. Даже звуки стихли, и Леоне оставалось только послушно ждать в кромешной темноте. Так странно, когда ты вроде есть: дышишь, слышишь, ощущаешь всё, а двинуться ну никак не можешь. Как будто парализованная. Ужасное ощущение. — Леона, — наконец послышался слегка хриплый голос Эрена снова. Интересно, сколько времени прошло? Пару минут? Полчаса? Полдня? — Слышишь меня? Вылезай. Эксперимент закончили. — А… Эй, а как вылезти? Я не знаю… Я даже не чувствую своего тела, как мне это сделать? — Подожди, я кое-что сделаю… Тем временем Ханджи, стоя на макушке титана, настороженно наблюдала за тем, как он хлопал себя по затылку и бешено мотал головой. — Что с тобой? — она пробормотала. — Может, он опять сходит с ума? — Моблит слегка нахмурился. — Ты же все записал, да? Нужно достать этих двоих, но как? Она достала лезвие и бессмысленно ударила им по твердому слою на титаньей шее. — Эту оболочку никак не прорезать, — она немного улыбнулась. — Напоминает броню. И когда она отвернулась, повалил пар. Моблит запаниковал, закрывая телом Ханджи, но та лишь отпихнула его, наклоняясь ближе к Эрену, который, тяжело дыша, вырвался из-под толстого слоя. К его щекам были прилеплены мышцы, соединяющие его с титаном. Руки и ноги так же были обвиты этим мясом, которое быстро удалось перерезать. — Как же горячо! Моблит, зарисуй это! — заверещала Ханджи. Зрелище было так себе, но Эрен все же был в сознании, хоть и выглядел очень потрепано. — У вас вообще есть сердце?.. На слова помощника она внимания особо не обратила, больше заинтересованная состоянием Эрена. — Ты как? — Я… да вроде нормально, — он быстро моргал, пытаясь прийти в себя. Голова кружилась. — Нужно достать ее, она не знает, как выбраться. Ханджи глянула на Леону, которую сначала даже не заметила. Ей, видимо, пришлось чуть хуже — мясо облепило ее почти всю, поглотив все тело, кроме верхней части головы. — Ого, а а вы что, вдвоем тут? Это нормально? Моблит, зарисуй это тоже. — Я зарисую, но как ее достать? — он задал разумный вопрос. — Выглядит так, будто она туда вросла. — Значит… придется ждать, пока тело титана не испарится, — вздохнула Ханджи, поправляя очки. — Иначе я не представляю, как мы будем ее оттуда вырезать. Она, конечно, регенерирует, но как-то опасно лезвием к ней туда лезть. Леоне в это же время было так больно, словно в ее голове проделали дырку и медленно начали вливать туда кипящую воду. Голова горела. Горло горело. Все горело! Она пыталась хватать ртом желанный воздух, но он ужасно опалял язык и гортань. Слыша неразборчивую речь откуда-то сверху, она пыталась прислушаться, но не могла ничего разобрать. Все было как в бреду. Наконец, через минут пять ожидания, ее смогли достать. — Держи ее… У нее жар сильный. Темнота медленно начала рассеиваться. Перед глазами появились чьи-то тусклые силуэты, склонившиеся над ней. Я говорила, что тебе рано. Почему ты не слушаешься? «Ты… уйди из головы» Тебе плохо? Горячо и больно? О, я тоже это чувствовала. Не самое приятное ощущение. Нужно было слушаться меня, глупая. «Почему мне так плохо?» Я же говорила тебе — твое тело не выдержит такого. «И что я вообще могу выдержать, а?» Сейчас? Почти ничего. Но разве тебе не хватает быстрой регенерации? Скажу по секрету: ты можешь намного больше, но ты должна повзрослеть. Леоне взрослеть не хотелось. Что будет, когда она станет взрослой? Она будет такой же суровой и серьезной, как все? Как те самые люди, которые потеряли смысл существования и так и не нашли радость в жизни. Они теперь бессмысленно ходят на работу, занимают место за прилавком и с притворной радостью кричат на всю улицу: «яблоки свежие, хлеб утром испеченный, заходите, покупайте!». Или как те женщины в барах, бегающие от посетителя к посетителю с большими деревянными кружками с пенящимся вонючим пивом, натянуто улыбающиеся, будто не слышащие всех сальных слов и взглядов в свою сторону. Это и есть «взрослость»? Если да, то лучше уж умереть молодой. «Что для тебя значит повзрослеть, Эрна? И как поумнеть? Что мне нужно выучить? До скольки лет дожить?» Повзрослеть телом, это набрать нужные силы, а то ты и так довольно хлипкая в свои шестнадцать. Разве не ясно? Она явно была не очень довольна вопросами. А поумнеть… Давай подумаем вместе. Эрна замолчала на пару секунд. Для начала — увидеть хоть какую-то ценность в своей жизни. Для начала. «Разве это значит «поумнеть»? Это же совсем другое». Люди разные смыслы закладывают в свои слова… Не думаешь? Я, например, все еще стремлюсь понять, зачем существую. «И зачем мне тогда умнеть? Буду жить, как ты, и все…» Я ведь не живу. Я существую. Чуешь разницу? Если в жизни есть цель — есть причина, по которой хочется оставаться в живых. Это… приятное ощущение. Наверное это была правда. Ну, что ж, Леона ее слова точно запомнила, прежде чем все затихло.

***

Леона медленно разлепила глаза, уставилась в потолок и протерла лицо рукой. — Пришла в себя? Я позову капитана Ханджи, — чей-то смутный голос в стороне. Напоминало время, когда Леона впервые оказалась в лазарете с тяжелой травмой, вот только здесь, в хижине, не было ярко-белого потолка и этого мерзкого запаха. Только маленькая темная комнатка, небольшая кровать и малюсенькое окно под потолком. Лео медленно приподнялась на локтях, быстро моргая. — Очнулась! — Ханджи влетела к ней в комнату. — Как эксперимент? — она слегка наклонила голову вбок. Капитан вздохнула, достала блокнот и, энергично полистав страницы, тыкнула им прямо Леоне в нос. — Это Эрен. Видишь? С бумаги на нее смотрело наспех нарисованное искореженное лицо, из которого торчали куски мяса. — Вижу. — Это он после того, как его вытащили, — она снова зашуршала с страницами. — А это ты! Леона поежилась, глядя на набросанный графитом рисунок, где в целом было ничего не понятно. — Я? Это какое-то месиво, а не рисунок. Что тут вообще? Ханджи помотала головой, закрывая блокнот. — Художественные навыки Моблита вообще-то довольно хороши, но это «месиво» — ты в затылке титана. В отличие от Эрена, который крепится к мышцам внутри конечностями и щеками, ты в них буквально вросла. Понимаешь? Нет, она не понимала. Точнее, до нее только начало медленно доходить все. — Это поэтому я не могла двигаться и мне было душно, да? — Возможно. Но это выглядело… немного пугающе! Хотя и интересно! — Ханджи активно замахала руками. — Я… верю Вам, — устало хихикнула Леона. — Но, в целом, как все прошло? Ханджи облокотилась на стену напротив кровати. — Неплохо, даже очень хорошо. Твоя сила… — она снова открыла блокнот, мельком глянула на записи и продолжила, — …это довольно интересно. После трансформации титан Эрена видоизменился, он был слегка больше его обычного размера, а самое главное, что почти вся его кожа была покрыта коркой, напоминающей броню титана Райнера. — То есть… я делаю броню? Звучит странно, — Леона вздохнула. — Я думала будет что-то крутое… — Не броню, но… в целом да. И броня так-то тоже «крутая» вещь, — Ханджи слегка улыбнулась, поправляя очки. — Так, дальше. Эта корка довольно прочная, наши лезвия не смогли ее прорезать. На затылке она наиболее твердая, однако сам Эрен смог выбраться оттуда без труда. Мы же повредить его никак не могли. — Ладно, беру свои слова обратно, броня и правда крутая вещь. — Верно. Теперь в битвах ты сможешь создавать эту «броню», и победить его будет сложнее. «…твое тело не выдержит такого…» — Я не смогу, — сказала Леона прежде, чем подумала, и тут же прикусила язык. Ханджи вопросительно посмотрела на нее, подняв одну бровь. — А, нет, ничего. Все нормально, — быстро промямлила Леона. Что она сейчас хотела сказать? То, что она слышит голоса в своей голове? Ее тогда не на опыты поведут в следующий раз, а сразу в места не столь отдаленные, где будут такие же люди, у которых в головах тоже свои Эрны сидят. — Раз ничего, то ладно. Я уже подумала, что ты отказываешься от содействия, — Ханджи сказала это на улыбке, но взгляд был напряженным. Леона сглотнула. — Ну нет конечно! Я бы никогда… Женщина встала, поправила форму и подошла к двери. Потом повернулась: — Отлично. Отдыхай тогда, но будь готова, что через какое-то время снова придется снова лезть в титана. Вы оба пока не в лучшей форме для экспериментов. И вышла. Леона осталась в полной тишине, прерываемой только едва слышимым шелестом ветра за окном. Она вздохнула, укуталась в одеяло. За стенкой послышались шушуканья нескольких людей, но дверь никто так и не открыл. Потоптавшись у входа около минуты, люди удалились. Леона перевернулась набок, закрыв глаза. Раз уж ей сказали отдыхать, то она, как послушный и ответственный солдат, по максимуму исполнит этот приказ и хорошенько поспит.