Паразит

i know that if you hide

it doesn't go away

if you get out of bed

and find me standing all alone

двадцать первая

— Да ты прям вылитый Эрен. — Заткнись, я не похож на этого идиота. Леона рассмеялась, откинувшись на мягкую обитую красным бархатом спинку сиденья. Какие же все-таки у аристократов красивые кареты. Даже обидно, что простым смертным нужно довольствоваться лишь жесткими повозками. — Да нет, лицо один в один. — Хватит, — Жан закатил глаза. — Я красивее него. — Ой, ну-у, я бы поспорила, — она протянула. — Считаешь Эрена красивым? Я думал, тебе нравится другой типаж, — он вдруг ухмыльнулся, закрывая рот ладонью. — Чего? Леона недоверчиво посмотрела на него. — Разве тебе не нравятся умные голубоглазые блондины? — он наклонил голову вбок, сдерживая смех. — Жан! Закройся! — пнула его ногу. — Причем он тут вообще?! — Заметь, я не называл имен, — он наконец позволил себе захихикать вслух. — Подожди, так это правда? Она побелела, буравя его глазами. — Нет конечно. — Значит твоя подруга, я забыл имя, наврала? — он прищурился. — Что? Какая подруга? — Леона напряглась. — Кудрявая, немного загорелая… — Эви! — Да, она! Эта Эви говорила, что ты с ним… — Закройся. Она наврала. Знаешь, есть такие люди, законченные вруны. Вот она одна из них. Таким нельзя верить. Жан помолчал секунд пять, а потом захихикал снова: — У-у, Леона-а… Ладно, ладно, не стесняйся, не смущайся так, а то мне тебя аж жалко стало. Нет, серьезно, это же хорошо, я за тебя рад! В целом, не считая Жана, поездка была неплохой. За окном мелькали лица, цветастые платья, лавки, в общем, Стохес пестрел своей красой. — Это так отличается от Троста, — Жан вздохнул, слегка приоткрыв шторку на окошке. — Здесь красиво и просторно. — Конечно. Это хоть и не столица, но тоже важный город. Тут много богачей живет. — Да я вижу, — он нахмурился. — Сколько не смотрю, тут все девушки в платьях странных. Ни разу такого не видел. Им вообще удобно? И перья еще на головах эти… Это что, шляпы? Леона закатила глаза. Нет, ну вообще мода на шляпы с перьями и правда перебор. Тут она согласна. — У богатых свои причуды, — она махнула рукой. — Они тратят деньги на всякую ерунду типа перьев или огромных причесок, а вот если у меня будет много денег, я бы первым делом купила себе кучу платьев и всяких дорогих украшений с огромными камнями. — Так все равно же на ерунду потратишь… — Не-а, драгоценности можно потом снова продать, платья можно на ткани порезать и тоже продать, а прическу расплетешь и всё. А перья… да их тоже никто не купит. Вот драгоценности это тема… Жан задумчиво подпер подбородок рукой. — Потом заведу себе кошку, нет, много кошек, за ними будут ухаживать мои слуги, а я буду только играться и гладить. Еще хочу особняк, двухэтажный, с большим садом и озером, в котором будут плавать рыбы… — Стоп, стоп, хватит фантазировать, у тебя из этого всего максимум будет рыба на тарелке в столовой, — Жан засмеялся. Леона надулась. Он просто ничего не понимает. Не осознает, как же классно валяться на большой кровати с балдахином, кушать только самое свежее нежное мясо цыпленка или теленка, сочные фрукты или вкусные сладости типа печенья или зефира. Лео не уверена, что носить платья удобно, ведь Блэр могла и в обморок упасть от корсета, но она хотела бы поглядеть на себя в бархатном платье. — Ого, вот это домище… И людей вокруг полно. Леона выглянула в окно. — Это же!.. — она подскочила и прижалась носом к стеклу. — Я тут жила! Жан тоже привстал. — О-о, выглядит, как будто сюда слили кучу денег, — он облизнул губы. — Так и есть. Это что-то вроде их родового имения? Я не уверена, но мне Блэр как-то так это объясняла… Ее взгляд привлекли люди, выходящие из поместья один за другим. С чемоданами. «Увольняют? Опять?» — она нахмурилась. Нет, слишком много людей для такого… Тут из дверей показалось морщинистое и обвисшее лицо, уже давно не вызывающее ненависти. Филиппа? Если она уходит, значит что-то точно произошло, ну не могла эта старуха уйти самостоятельно. Положив всю жизнь ради семьи Осборн, уволиться? Ах, или… Блэр, может, получила письмо и уговорила всех уехать в Митру? — Что случилось? — Жан поднял брови. — Я не знаю. Думаю, что-то плохое. Или нет. Не уверена… — А… — он сделал вид, что понял. — А что за толпа там? Здесь прям какое-то жуткое столпотворение. Не удивлюсь, если карета кого-то задавит. — В смысле? — Леона рассеяно глянула туда, куда указывал его палец. — Ну вон, глянь, народу куча. Еще больше, чем у того дома. — А, так там газетный ларек. Люди новости скупают, — она пожала плечами. — Наверное хотят узнать, что там с разведкорпусом произошло, — Жан цокнул, откидываясь на спинку. — Разве? Люди ведь уже привыкли к провалу разведчиков, вряд ли был бы такой ажиотаж… — Леона поджала губы. «Как-то странно. Будто что-то не так…» Будто в подтверждение ее мыслям карету тряхнуло, и движение остановилось. Леона резко дернула штору, чуть не вырвав ее, и прижалась лбом к стеклу. Люди испуганно озирались по сторонам, кидали газеты на землю и куда-то убегали. Как только дверь кареты распахнулась, Леона выскочила на улицу и, не слушая вопли полицейских и Жана, бросилась в обратную сторону. Протискиваясь через толпу народа, Леона случайно споткнулась о чьего-то ребенка и свалилась на землю. Она обернулась, чтобы извиниться, но тот заревел во всю глотку, пока пухлая краснощекая женщина не подхватила его на руки, унося прочь. Наверное, няня. Леона усмехнулась, быстро поднялась на ноги быстрее, чем бы ее затоптала толпа, и тут взгляд упал на текст в валявшейся в пыли забытой кем-то газете. Это был единственный раз, когда она пожалела, что научилась хорошо читать. Она дрожащей рукой схватила помятый лист с явными отпечатками чьих-то сапог, чтобы лучше вчитаться в буквы. На ее плечи упало что-то мягкое и теплое. Плащ. — Ты идиотка?! Зачем убежала?! — ее сильно встряхнули. — Быстро возвращайся! Леона не шевельнулась. Жан через ее плечо глянул в текст газеты и тоже замер. Не потому, что ему тоже стало больно и страшно, а потому что понял, что новость о зверском убийстве двух особ, про которую говорилось в газете — ее бывшие хозяева. Иначе бы она не смотрела пустыми глазами в текст, перечитывая его снова и снова. — Пошли! — Подожди, мне нужно туда, — она хриплым голосом пробормотала, и Жан едва услышал ее среди криков гражданских. —Тебе нужно в карету обратно! — он сделал еще одну попытку, но Леона вырвала руку. — Накинь хотя бы капюшон! Она послушалась, и лицо ее скрылось под зеленой тканью. Жан хлопнул ее по плечу. — Я с тобой. — Чего?.. — Отправить тебя одну нельзя. А если тебя придавит обломок? — Если придавит, то я отращу себе новую ногу, — она усмехнулась. — А вот если без ноги останешься ты, будет плохо. — Я тобой как щитом закроюсь. — Мило, — она криво усмехнулась. — Прости, что так своевольничаю, но мне правда надо туда. Просто… В газете сказали про дочь и главу семьи, но про Генриетту ни слова! Она может быть там! «Блэр вряд ли бы потащила ее за собой в Митру, да? Возможно они как раз уехали с отцом туда по моей просьбе, а в итоге… умерли?» Ее будто чем-то огрели по голове. «Я их убила,» — как приговор пронеслось в голове. — Я понял, понял, давай уже иди быстрее, не болтай… — Жан толкнул ее, заставляя отмереть, и напряженно нахмурился, оглядываясь вокруг. Где-то вдалеке слышен грохот от ломающихся домов, но если они сбегают туда быстро, то, возможно, успеют вернуться невредимыми. Леона медленно кивнула, пытаясь отбросить мерзкие мысли, и рванула вдоль по улице. Жан последовал за ней, тоже накинув на себя плащ и капюшон. Он все гадал, зачем их им выдали, еще и сказали спрятать, но вот ответ нашелся так просто: чтобы не узнали. Точнее, чтобы Энни женская особь не узнала. — Ой, блять… — Леона пробормотала, останавливаясь и пятясь назад. — Она сюда завернула… Раздались визги-вопли, и их чуть не смела волна убегающих прочь людей. Жан открыл рот, увидев, как вдалеке улицы появился этот ненавистный уже ему высокий силуэт. Леона натянула капюшон на лицо посильнее. «Так, спокойно, тут много людей, целая толкучка, она же не увидит меня в толпе?» Ей правда нужно было в поместье, чтобы спасти Генриетту. Спасти ту, кто, возможно, может еще хоть каплю о матери еще ей рассказать! Ну и хотела в последний раз хотя бы глянуть на это мраморное крыльцо, которое она когда-то вычищала, большую дверь, колонны… Все как-то резко свернуло куда-то не туда. Блэр должна была процветать и жить подобно канарейке — в золотой, нет, в бриллиантовой клетке, украшенной рубинами и алмазами, а в итоге получила жестокую смерть от разбойников. Нос защипало. — Леона, уходим, она серьезно бежит сюда! — Жан потащил ее за собой. — Я понимаю тебя, но… — Я просто хочу в последний раз туда зайти! — она скривилась, сдерживая слезы. — Почему все люди, которые мне важны, умирают один за другим?! Мне просто нужно убедиться, что один человек в безопасности, понимаешь?! Она мне нужна! — Спокойно, дыши, — он снова хлопнул ее по плечу, испуганно наблюдая за тем, как титанша сражалась с Эреном. Они буквально сносили весь город. Еще чуть-чуть и обломки крыш и стен уже будут долетать до них! — Жан? Леона? — с крыши чей-то запыхавшийся голос. — Почему вы тут?! — А? — они подняли головы наверх. — Вы кто?.. Женщина с напряженным лицом глядела на них сверху вниз. Леона заметила на ее рукаве нашивку разведкорпуса и слегка успокоилась. — Возвращайтесь обратно! Жан глянул на побледневшую Леону. — Она хочет домой. — Домой? — женщина непонимающе нахмурилась. — Мой дом, мне нужно туда, он… — она повернула голову в сторону, чтобы увидеть, как огромная нога с силой пробивает крепкие стены, превращая их в обломки. Ей показалось, или Энни повернула голову в ее сторону, будто ожидая ее действий? — Это был он? — тихо спросила разведчица. По телу пробежал табун мурашек, конечности похолодели. Леона замерла на секунд десять, даже не дыша почти, а потом резко развернулась к ним с белым лицом и глухо пробормотала: — Возвращаемся. Мне больше никуда не надо. Наверное, Генриетта умерла. Потонула под обломками, как и вся возможность разузнать еще что-то о семье. «Спасибо, Энни,» — Леона скривилась, пытаясь не зарыдать. Нос продолжало щипать, а глаза стали слегка намокать. Теперь ей больше некуда вернуться.

***

Это конец. Больше нет ни одного места, куда бы она могла пойти. Все кончено. Семья Блэр пала. Они все умерли. Поместье разрушено. Слуги разбрелись по другим домам. А все из-за кого? Из-за Энни, которой Леона верила до последнего. Глядя на ее тело, надежно укрытое прочным кристаллом, ей хотелось пнуть его, избить молотком, сделать хоть что-то! Ущерб невозможно перекрыть ничем. Информацию из Энни не вытащить никак. Проблемы наваливались одна за другой — разрушенный Стохес, куча жертв, бесполезный кристалл и… титан в стене? Леона сначала отмахивалась, думала, что это слухи поползли всякие. Потом спросила Микасу и, получив «да, все так», чуть не словила инфаркт. Жизнь катилась на дно слишком быстро. Вопросов с каждым днем все больше — ответов нет вообще никаких. К вечеру веселых новостей привалило еще больше: стена Роза прорвана. Леона уже была готова рвать волосы, но времени не было. Сидя в повозке, она пялилась на лицо пастора Ника с особым неудовольствием. Если бы она раньше знала, что этот старик такая мразь, то уговорила бы Блэр не делать пожертвований церкви. Судя по глазам священника, он тоже не горел особым желанием сидеть с разведчиками в одной повозке. Разговор Леона особо не слушала. Просто втыкала куда-то в пустоту, стараясь не смотреть на беженцев, которые заполонили всю улицу. Всхлипы слышались из каждого угла, а в ушах все еще стоял те страшные визги жителей Стохеса, которые пытались убежать на своих двоих от Энни. Леона хотела зажать уши и не двигаться. Микаса похлопала ее по плечу, чтобы взбодрить. Облокотившись на большие деревянные ящики в их новом временном штабе, Лео повесила голову, пялясь пустыми глазами куда-то в землю. Она старалась занять голову страдающими людьми, потерявшими дом, но тут же возвращалась к мыслям о том убийстве. Перед глазами ярко мерцал заголовок о зверской расправе, и Леона предпочла не представлять в голове эту картину. Настроение ухудшалось с каждой секундой. — Пастор Ник! Вы… может, вы измените свое мнение?! — Ханджи закричала, активно размахивая руками. — Решайте уже, вы будете говорить?! Времени нет! Священник опустил голову вниз, мотая головой. — Я не могу ничего рассказать, и, думаю, другие тоже будут молчать… — О, вы так нам помогли! — капитан взвилась. — Тащились в такую даль, чтобы вы одно и то же талдычили! Леона дернула щекой. Священники всегда были мутными. Очень. В церкви они всегда с этими блаженными улыбками, будто вкололи себе что-то не то. С этими затуманенными глазами они больше напоминали каких-то слепых котят, тыкающимися носом куда попало, чем на людей. — Но я знаю двух людей, которые, возможно, могут вам рассказать больше, чем вы думаете. Все на время замолчали. Эта тишина завибрировала в воздухе, нервируя всех. — Открой уже рот и начни говорить, — капитан Леви шагнул к нему ближе. Священник страдальчески закрыл глаза, будто извинялся перед самими Святыми, но, все же, заговорил: — Одна из них пять лет назад была вовлечена в семейные распри, а теперь скрывается под чужим именем… Она возможно и не знает об этом, но у нее есть абсолютное право говорить обо всех делах, которые касаются Стен. — А второй человек? — у Ханджи блеснули глаза. Пастор Ник тут же помрачнел. — Вторая… я хотел быть хоть раз увидеть ее в лицо. Я совсем не знаю, как ей удалось оказаться внутри Стен, но она обладает силой и властью, которых не найдешь больше ни у кого из всех нас. Леона напрягла плечи. Нет, увольте, ей регенерации уже с лихвой хватило. Оставьте тайные происхождения другим. — И если она знает о своей семье, то сможет помочь. Только… знает ли она вообще хоть что-то? Я сомневаюсь, что, зная правду, она бы покорно следовала чужим приказам. — Ну? Кто это? Не томи, пожалуйста, времени в обрез, — Ханджи поторопила его. Пастор Ник вздохнул, будто в последний раз думая, стоит ли говорить это вообще. — Они являются членами разведкорпуса и присоединились туда недавно. Их имена — Криста Ленц и Леона Веймар. Все головы в один момент повернулись в одну сторону, чтобы увидеть, как ее глаза округлились, а зрачки бешено забегали. — Криста? — Леона ахнула. — Леона? — Армин испуганно глянул на нее. — Это шутка? — Согласна, вы же шутите, да? — она махнула рукой. — Быстро скажите, что шутите. Пастор Ник побелел, увидев ее. — Так это ты?! — он быстро подошел к ней ближе. — Святая Роза! — Расскажите мне… — Леона сжала кулаки. — Что вы знаете? Пожалуйста! — Я не расскажу многого, но даже если не ты, то твои родители знают достаточно, — пастор нахмурился. — Если твоя фамилия Веймар, то это все подтверждает. — Ни разу не слышала о Веймарах, — Ханджи потерла лоб. — Это дворянский род? — М-м, да, так можно сказать, — он отвел взгляд. — Леона, что ты знаешь о себе? Имя отца, матери? Они тебе что-то говорили? — Что за допрос… — Леона нервно засмеялась, отступая назад. — Хватит… — Веймар, на вопросы отвечай, — грубо прервал ее Леви. — Я… ну, я выросла в самом обычном приюте, — промямлила Леона, бледнея от пристальных взглядов. — Об отце я не слышала ничего, абсолютно, но мне сказали, что имя матери Дафна… Пастор задумчиво отвел взгляд. Пару раз шепотом произнес женское имя, будто смакуя, а потом снова спросил: — Она жива? Холод пробежал по ее спине. Генриетта упоминала, что о судьбе этой женщины ничего неизвестно, но по документам и слухам она для всех мертва. — Не… не думаю. Священник развернулся к остальным, хмуря брови. — Значит, вам нужна Криста Ленц. Вы же знаете ее? — Конечно, — неуверенно ответил Армин, не сводя взгляд с бледной до смерти Леоны. — Она из семьи Рейсс. Возможно, она знает больше… — Это же старый дворянский род! Нужно срочно собраться, — скомандовала Ханджи. — Нельзя терять время. Если она из вашего корпуса, то должна быть сейчас в самом центре событий. Леона на негнущихся ногах поплелась за ними. Интерес к ее персоне почти тут же спал, когда выяснилось, что никакой информации она дать не сможет. Может, это и к лучшему.