Паразит

go ahead and cry little girl

nobody does it like you do

i know how much it matters to you

i know you got daddy issues

двадцатая

Поездка в титаньей пасти на Леону хорошо не повлияла. Но и хуже ей не стало — отлежалась два дня в лазарете и уже как новая. Но это только с виду. В голове все так же мелькали искривленные позвоночники, растоптанные и размазанные по деревьям тела, а в ушах стояли крики и хрипы. Из-за этого она не хотела вставать с постели. Лежала, тупо глядела в потолок и мысленно уничтожала себя. Но нужно было вставать, жизнь ведь идет. «Мертвые остаются позади, не дай им тащить себя за собой,» — сказал ей капитан Леви, но почему-то Леоне показалось, что ему тоже было больно. Наверное, не показалось. Теперь Леона, уже немного оправившаяся и больше не страдающая, тревожно кусала губы, сидя за длинным столом. Эрвин Смит снова что-то задумал, и ей это очень не нравилось. Она не против гениев, наоборот, ей они очень нравятся, но вот планы командора ее всегда пугали. Всегда готовый пожертвовать людьми ради цели… — Мы должны выложиться на полную. Это наш последний шанс, — мужчина внимательно оглядел всех собравшихся. — Иначе Эрена с Леоной передадут военной полиции, а разведкорпус, возможно, расформируют полностью. — И что нам делать? — Лео подала голос. — Нам нужно опять с ней сразиться? — Нет, — он тыкнул пальцем в карту. — Операция пройдет в Стохесе. Эрен станет приманкой, заведет подозреваемую в подземелье, там мы обездвижим ее. Жан в это же время будет ехать в повозке в роли самого Эрена, с ним вместе будет и Леона, к которой у властей меньше всего вопросов. Будете отвлекающим маневром для полиции, понимаете? Они вдвоем медленно кивнули. Жан с неохотой, потому что притворяться Эреном для него оскорбление, а Леона со страхом. Ее бывший дом был в Стохесе… А смогут ли разведчики обойтись без жертв хотя бы на этот раз? Можно, конечно, написать Блэр, чтобы та уехала завтра куда-нибудь подальше, в Митру, и захватила с собой родных для перестраховки, но… все равно же страшно. — А кто подозреваемый? — Эрен робко спросил. — Насчет этого… Армин ее вычислил. Она из сто четвертого кадетского корпуса, — он слегка наклонил голову вбок, будто наблюдая за их реакцией. — Возможно, она также причастна к убийству титанов, схваченных разведотрядом для экспериментов. — Из нашего корпуса? — Леона взвилась. — Кто? Эрвин вздохнул. — Ее имя Энни Леонхарт. Вы знакомы, верно? Сердце упало. Леона повернула голову к Армину, непонимающе глядя на него. Он мог прекрасно прочитать ее мысли, так ярко отображающиеся на ее лице: «ты как вообще мог такое сказать?!». — Судя по ее поведению, — несмело начал Армин, — она знала Эрена в лицо. Также убийство гигантов требует высокого мастерства управления УПМ, так что, чтобы избежать подозрений, она показала не свой привод, а Марко. Лео снова прикусила губу до крови, разрывая едва сошедшиеся края раны. — Как ты это понял? — она глухо спросила. Армин посмотрел на нее и тут же нервно отвел взгляд. — Я думаю, мне показалось, но… Капитан Леви раздраженно вздохнул. Сколько шуму, а толку ноль. Эти дети раскричались, кудахчут, как тетки на базаре, но все показания, что у них есть, основаны на догадках и предположениях. Ни единого факта! Его злило, безумно злило, что все идет через жопу, что у них все рушится и валится. — Эй, ты все время думаешь, что Энни — гигант. Есть хоть что-то, что можно проверить? — он сурово посмотрел на Армина. Тот опустил взгляд в стол, неловко сглатывая. За него ответила Микаса: — Мне кажется, что лицо Энни схоже с мордой титана. — Вы что несете?! — закричал Эрен, подскакивая со стула. Леви хлестнул его взглядом, прерывая истеричные вопли. Йегер послушно опустился обратно, затихнув. — Подводя итоги, у нас нет доказательств, но вы готовы действовать по плану, верно? Пятеро детей переглянулись. Они не были готовы и не хотели брать на себя такую ответственность, но выбора у них особо не было. Им всем пришлось кивнуть. — Но неправильно же подозревать без причины, — Леона прошептала. — А если она невиновна? Нет, я правда уверена, что она невиновна! Энни нелюдимая и иногда грубая, но правда хорошая! Она… — Она же учила тебя приемам, — Микаса хмуро посмотрела на нее. — Неужели ты и правда ничего не заметила схожего, когда наблюдала за их боем с Эреном? Лео побледнела, поджав губы. Конечно заметила. Эта стойка, эти удары ногами — она все это помнила еще с кадетского плаца. Энни ее совсем не жалела, когда тренировала. Как она могла такое забыть? Но верить не хотелось совершенно. Энни — убийца? Неужели смерть элитного отряда ее вина? Но за что? Почему? Леона всегда верила, что Энни к ней относилась неплохо. Тогда за что? Какая у нее вообще есть причина убивать? Она сгорбилась, буравя взглядом стол. Кто-то погладил ее по плечу. Подняв голову, увидела взволнованный взгляд Армина. — Я понимаю, трудно поверить, но пожалуйста, не нервничай. — Есть ли возможность, что мы ошиблись? Армин замер на секунду. — Да, конечно… Если она невиновна, то нам придется извиниться, зато это снимет с нее все подозрения, — он натянуто улыбнулся. Лео прекрасно понимала, что Армин врал, но ей было достаточно услышать эту ложь, чтобы успокоиться. Признавать, что кто-то из бывших знакомых — титан и убийца, было страшно. Обсуждение закончили. Сразу после этого Леона рванула к Ханджи, упросила ее дать конверт, потом где-то отыскала слегка помятый листок и криво нацарапала быстрое скомканное письмо, опустив все должные приличия и обращения. Леона в душе понадеялась, что Блэр не обидится.

Здрaвствуйте, миледи!

Извините за такие слoва, но уедьте пожалуйста из города завтра. Подробностей не могу сказать. Ситуация в Стохесе может быть опасной, поэтому вам Вам лучше меня послушаться.

Я буду волноваться за Вас

Внимательно перечитав текст еще несколько раз, она довольно улыбнулась, заметив, как почерк сделался довольно сносным. Она быстро запечатала письмо в конверт, нашла первого попавшегося солдата в штабе и упросила его отправить его на почту. Тот слегка поломался ради приличия, поотнекивался, а потом сдался и взял конверт. Выполнив свою миссию, Лео радостно улыбнулась. Блэр давно ей не хозяйка, но хочется не дать ей пострадать. Интересно, они когда-нибудь снова встретятся?

***

Вечерело. Блэр зевнула, прикрыв рот маленькой ладонью, и откинулась на спинку кресла, вздыхая. Скучно. Серо. Очень скоро ее отец вернется из Митры с какой-то очень важной встречи, обязательно привезет ей какие-то подарки, может, платья или новое кольцо, но это ее уже как-то и не радовало. — Госпожа, Вы, наверное, скучаете, — осторожно начала низкорослая служанка позади нее. Блэр медленно перевела скучающий взгляд с окна на нее. Внимательно скользнула взглядом по лицу, прищурилась и снова отвернулась. — Эй… ты же новая, да? Горничная тут же взволнованно дернулась. — Д-да, как Вы поняли? — Тут уже давно не было моих ровесниц, — она тихо усмехнулась. — Как зовут? — Меня? Р… Эмма. Блэр слегка кивнула, будто запомнила. Служанка почесала щеку, отведя взгляд. Конечно она заметила, что половине слуг уже перевалило за двадцатку точно, но… серьезно, почему она одна такая мелкая? — Хотите ли Вы чаю? — робко спросила. — Нет. От чая мне веселее не станет. Снова молчаливая пауза. Эмма поджала губы, потом подошла чуть ближе, вежливо приседая в небольшом реверансе, и сказала: — Скуку может развеять поездка в другой город, вы так не считаете? — она наклонила голову вбок. Блэр медленно перевела скучающий взгляд на нее. — М-м, ну и? — она цокнула. — Что предлагаешь? Трост? Митру? Может, Гермину? Ах, поездка… разве что-то может быть такого интересного, чего я еще не видела? — вздох. — Как же сложно мне жить… Эмма, ты понимаешь меня? Только представь… Горничная натянула улыбку, слегка отстраняясь. «Какая же ты… разговорчивая,» — Эмма поджала губы, рассеянно кивая, будто соглашаясь со словами госпожи. — …я не могу даже выйти без разрешения! Однажды я, пока мачеха с папой не видели, сбежала к… одному человеку. Ей нужна была помощь! — Блэр распалялась, и скука исчезла с ее лица. — После этого меня заперли, даже из комнаты запретили выходить… Якобы такое поведение недостойно принцессы… А какое достойно? Сидеть и тихо помалкивать, не замечая ничего вокруг, да и глупо улыбаться, когда скажут — это мой удел? Эмма удержалась, чтобы не сказать «вы и сейчас так делаете», только грустно улыбнулась и сказала: — Ну что же вы, госпожа. Вы будете не просто королевой, когда займете трон. Вы станете матерью всех Стен. Конечно же Вы должны быть более… серьезными. «Тебе плохо живется? Я бы заняла твое место, если тебе так трудно. Твое детство — мечта многих подобных мне, а ты говоришь «мне сложно»?! Да я бы все отдала, чтобы только…» — она плотно сжала зубы, закрыв глаза. — Хотя, может, ты права, — Блэр вдруг сказала, с более живым выражением лица поднимаясь с кресла. — Я поеду в Митру. Эмма оживилась. — О, Вы все-таки решились? Замечательная новость. Просто прекрасная. Когда желаете выехать? — Чего так засуетилась? — Блэр раздраженно махнула рукой. — Хочу выехать завтра. Спроси у Генриетты разрешения. — Вы правы, следует выехать завтра же. Я обязательно добьюсь у старшей госпожи разрешения для Вас, — служанка быстро поклонилась и расплылась в широкой неуверенной улыбке, нервно теребя пальцы. — Тогда позвольте откланяться. Блэр махнула рукой, возвращая свой взгляд к окну, и Эмма поспешно вышла за дверь. Милая улыбка тут же сползла с ее лица, и служанка стекла по стенке вниз, протирая лицо рукой. — В последний раз играю роль слуги, вот правда, — она закрыла глаза, запуская пальцы в светлые волосы. — Как Леона справлялась с этой девчонкой? — Чего бормочешь сидишь? Вставай, Руби, — перед ней стояла высокая девушка в такой же форме горничной. Она резко поднялась на ноги поправляя длинную юбку. — Да я о своем… Перл, будь добра, не называй меня по имени здесь. Девушка закатила глаза, схватила ее за руку и рывком пододвинула к себе ближе. Оглянулась, удостоверилась, что в коридоре ни души, и прошептала: — Ну так что? Она едет? Руби нервозно улыбнулась, опуская глаза в пол. — Едет. В Митру хочет. Перл захихикала, махнула рукой. — В Митру! Значит, встретится там с папочкой. С ним там уже закончили. Жаль, конечно, но вся эта семейка, к несчастью, станет первым предупреждением для власти, что нужно обращать внимание на население… — девушка кривилась с каждым словом. — Сестра, все верно, — Руби быстро прервала ее. — Только тише. Она неловко прикусила губу. Вообще весь этот план не ее идея, у нее даже желания никогда не возникало быть замешанной в таких сомнительных делах. Ее жизненный путь был прост: отслужить в кадетском и выйти замуж за кого-нибудь. Потом стать матерью и умереть где-то в сорок. В целом, ее судьба, как незаконной дочери, была проста: жить, не попадаться на глаза и не мешать Вивьен — прекрасной звездочке семьи Лемар — блистать на сцене светского общества. Но в последние дни ее учебы ее навестил отец и сказал кое-что страшное, что теперь ей придется все-таки связаться со своей настоящей семьей, отбросить фамилию Тэчер и тогда, возможно, отец над ней смилуется и даже впишет в реестр. А для этой цели нужно пролить немного голубой крови, принадлежащей семье, которая стала забывать, что излишняя любознательность в Стенах каралась довольно жестоко. А семья Лемар всегда славилась своей преданностью королю и военными полицейскими. После выпуска, за семейным ужином, Руби впервые увидела свою еще одну сестру — Перл. Тоже незаконная, тоже от любовницы, и почему-то им обеим стало от этого смешно немного. Потом еще познакомились со старшим братом, который удивительным образом оказался законным ребенком. И только благодаря этому ему удалось выбить себе хорошое место в полиции, в отличие от сестренок. Ведь за любимого сына отец может и похлопотать, да? В тот вечер за небольшим столом отец им сказал одно: слушайтесь моих приказов и закройте рот на замок. Руби боялась даже думать о том, что с ней произойдет, если поймают, но выбора нет: если она не хочет оказаться зарезанной где-то в лесу, нужно подчиняться отцу. — Верно, надо быть тише… Ух, даже поверить не могу, что стала участницей всего этого, — Перл запустила пальцы в светлые волосы. — Как думаешь, брат пожалеет ее? — В смысле? — Ну… Ему дали приказ с ними расправиться, но как — никому не интересно. Зная его, он же может всякое с ними… Руби побелела. Вот почему ей никогда не хотелось быть связанной с этой семьей. Отец с виду милый купец, разъезжает по городам, улыбается всем, а по вечерам с такими же друзьями участвует в заговорах против власти. И ладно бы просто участвовал! Но он же буквально всю семью затащил в это болото! У брата теперь руки в крови, а Перл с Руби стали маленькими винтиками в завершении их первого убийства дворянской семьи. На Руби висела жизнь Блэр, на Перл — жизнь Генриетты. Эта глупая женщина ведь и понятия не имела, что нужно иногда проверять, что у нее в чашке налито. Руки Руби начинали дрожать от осознания, что вскоре Митра и Стохес захлестнут волнения. Все же Блэр — принцесса… — Не делай такое лицо, будто тебе грустно, — Перл нахмурилась, вырвав Руби из размышлений. — Пожалуйста. Ты знаешь, зачем мы здесь: помочь завершить этот план. — Я понимаю, но… — Отлично. После того, как все закончится, давай съездим вместе в столицу? Там сахарные фабрики есть, я куплю тебе сладкого. После всего этого нас признают в этой блядской семье, понимаешь? Давай просто постараемся и обеспечим себе лучшую жизнь. — Сладкое… Да, давай, — Руби несмело кивнула, закрыв глаза. Перл похлопала ее по плечу и развернулась, быстро уходя по коридору вдаль. Руби медленно подбрела в противоположную сторону, опираясь на стену, чтобы не упасть. Как же ей хотелось вернуться в кадетский снова! К своим подругам, которые к ней всегда хорошо относились! Ей было невероятно стыдно перед ними. Интересно, что бы сказала насчет этого Эви? Или Леона? А Элис уже ничего не скажет. Руби ведь не просто так спросила Лео тогда, в кадетском, ей нужно было знать, насколько сильно чувство вины будет ее потом захлестывать. Как бы оправдаться перед ней, если вдруг все всплывет? «Прости! Я просто жалкая и слабая дура, которую использует собственный отец, только чтобы уничтожить одну дворянскую семью!»… Нет, она же притворялась милой и доброй перед всеми, значит надо по-другому… Скорее так: «Ах, Леона, умоляю, прости! Это все не специально! Знаешь, как мне было больно? Я ведь ничего не знала! Меня просто обманули!». Руби грустно улыбнулась, кивая самой себе. Да, нужно будет выставить себя обманутой жертвой, чтобы уменьшить чужую обиду. Это ведь всегда работало.