Паразит

а знаешь, все еще будет

южный ветер еще подует

и весну еще наколдует

перелистает

семнадцатая

Каблуки звонко цокали по каменному полу тюрьмы. Блэр бежала слишком неприлично для девушки своего положения — принцесса должна ходить медленно и плавно, как лебедь (но кто придумал эти глупые сравнения?), а не мчаться по сырым коридорам. Одной рукой она придерживала пушистую накидку, а в другой держала маленький кулек. Когда их вызвали в Трост с требованием рассказать все, что они знали о служанке Леоне, Блэр тут же испугалась. Могла ли она что-то натворить, находясь так далеко от дома? Неужели что-то случилось? Она умерла? Нужно было ее не увольнять, а оставить! Однако ничего подробного им не рассказали, только упомянули, что это «государственная тайна». Ну-ну! Тогда она сама все узнает. В конце коридора послышались голоса: — Уйди, я сказал. — Но ей же нужно что-то есть! Хотя бы передайте еду! — Ее кормят раз в день. — Вот именно, что раз!.. Блэр ускорила шаг, приближаясь к источнику спора. Ее милую Леону не кормят? Ну, что ж, тогда они получат в этом году меньше финансирования. — Что тут происходит! — звонкий женский голос отскочил от каменных стенок эхом. Охранник уставился на нее, как на сумасшедшую. — Вы… что сюда слетелись, вам тут медом помазано? — Пропусти меня, — Блэр уверенно пошла к массивной двери, ведущей в саму тюрьму, но путь тут же преградили. — Женщина, уйди. Блэр ужасно побледнела, потом покраснела, топнула ногой и сильно нахмурила свои светлые бровки. — Ты! Ты! Я, по твоему, женщина?! Я? Женщина?! — первый раз в жизни ее назвали просто женщина, не миледи, не госпожа, даже не девушка, в конце концов! — И ты обращаешься ко мне так грубо! Я расскажу все твоему начальству! Сказать мне «уйди», это же немыслимо! Пока Блэр истерически распиналась, охранник лениво перевел взгляд на все еще не ушедшего парня. — Ты-то что стоишь? — Мне… нужно отдать это, — он неуверенно протянул вперед корзинку. Блэр замолчала, тут же поворачивая голову к нему. — Эй, я не закончила! — она окликнула охранника. — Ты меня слышишь? Я единственная дочь маркиза Осборн, ваша будущая королева! Ты обязан пропустить меня! В коридоре тут же повисла противная тишина, неловко вибрирующая в воздухе. Охранник медленно вздохнул, отошел от двери, слегка поклонившись. — Вы что, миледи, очень глупая ситуация получилась, прошу Вас, проходите в это место, недостойное вашего внимания, — он сам открыл тяжелую дверь. Блэр, довольная собой, победно улыбалась. Вот так вот! Стоит ей лишь упомянуть свой статус, как все вокруг нее рассыпаются в поклонах и притворном уважении. Она через плечо посмотрела на парня, который так и не ушел, и пальцем приказала подойти. — Ты кто? — Я… кадет? Армин Арле… — Нет, — цокнула, — мне неинтересно. Для моей Леоны ты кто? — Друг, думаю? Да, наверное, друг. Блэр смерила его взглядом с ног до головы, слегка поджала губы. Она надеялась, что кроме нее у Леоны друзей не будет! — Понятно. За мной, — она развернулась, не дождавшись его ответа, и зашла в дверь. Армин послушно поплелся за ней, уже неуверенный в своем решении. Он хотел просто передать немного еды Леоне, потому что он и сам (как и Микаса с Эреном) знал, каково это быть за решеткой, и какая там вообще еда. — Расскажи мне. Он резко поднял голову, посмотрев на Блэр. Что рассказать? О чем? Почему она всегда говорит такими отрывками? Лео когда-то упоминала, что была горничной… Вот эта девушка — ее бывшая хозяйка? Как они вообще уживались? — Рассказать… о Леоне, да? Вам интересно? — Армин неуверенно спросил. — А что, непонятно? Конечно непонятно. — Нет, все понятно, — он вздохнул. — Расскажи о том, как она тут вообще жила. Ужас, тут же так грязно и сыро! У вас в казармах тоже так, да? — Блэр брезгливо подняла подол платья еще выше. — У нее все было хорошо, она закончила с неплохими результатами — тринадцатое место. Это хорошо, если что, — он пояснил, увидев вопросительный взгляд. — В кадетском кормят хорошо, и казармы тоже чистые относительно. Что-то еще рассказать? «Нет, пожалуйста, не спрашивай больше ничего», — он сжал плетеную ручку корзины. Блэр помолчала секунд десять, потом выдала: — У Лео… есть друзья? Кроме тебя. Армин на секунду замер. — Ну… конечно, она же очень хорошая и общительная, хоть и иногда слишком громкая, но у нее, вроде, вообще не было неприятелей, то есть, было бы странно, если бы она кому-то не нравилась, понимаете? — Понимаю, — Блэр вздохнула. — Это грустно. Я тоже очень хорошая и красивая, но у меня нет друзей. Она остановилась и замолчала. Нельзя было ей рассказывать такое… такому. — А где ее заперли вообще? Ты знаешь? Стена Шина, как же тут темно… Даже факелы не помогают. Для чего их вообще зажигают? Армин молча подошел к одной камере, заглянул через решетку, потом к другой, к следующей, и, наконец, повернулся к Блэр, указывая пальцем. — Тут. — Тут? Здорово! — она метнулась к нему, схватилась за холодные прутья, прислонилась к ним лбом. — Она что, спит? — Наверное… Блэр вдруг постучала по решетке кольцом, вызвав противный звук, эхом повисший в воздухе. — Вы что делаете?! — Армин зашипел. Леона быстро подскочила с койки, испуганно глядя на них. Пригладила взъерошенные темные волосы и нащупала босыми ногами пол. Протерла глаза, не уверенная в зрении, потом сделала несколько шагов вперед и, увидев такое знакомое девичье лицо, испуганно отшатнулась. — Миледи? Вы-то что тут забыли? — просипела Леона. — Уходите отсюда! Вам же не положено! — Мне много что не положено. Я, например, бежала по коридорам так, что было видно колени, представь! — улыбнулась так, будто есть чем гордиться. — Да! Я вот такая нарушительница! — Вы такая… дерзкая, — подавила смешок Леона. — Представляю эту сцену. — Ага! Ну, как ты тут? Тебе очень плохо, да? Одежда такая плохая, некрасивая, еще и холодно, — она улыбнулась. Ее руки потянулись к застежке меховой пелерины. Накидка медленно сползла по плечам, и Блэр протиснула ее сквозь узкие прутья. Потом развернула кулек и вытащила оттуда пару печенек. — Возьми. Холодно же. Ты еще голодная, небось. На, я тебе отсыпала печенек с завтрака. Леона тут же закинула в рот сладость, быстро пережевывая рассыпчатое тесто. Челюсти тут же свело, слюна заполнила весь рот. Потом она подняла пелерину с пола, пытаясь отдать обратно. — Миледи, заберите, у Вас же проблемы будут, если узнают, что Вы были здесь. — У меня? Проблемы? — Блэр захихикала. — Я в своей жизни никогда проблем не знала, не волнуйся! Все будет хорошо. — Да мне вообще не холодно, правда, — продолжала отнекиваться. Хотя это, в общем, правда: ей было прохладно, но не холодно. — Что ты врешь? Хватит! Просто укутайся уже, — раздраженно пробормотала Блэр. — Теперь ты! — она схватила за плечо Армина, подвигая ближе к решетке. — Отдавай ей там что хотел! Леона распахнула рот, в шоке глядя на него. Что он тут вообще забыл? Нет, она рада, ужасно рада, что он пришел, но… а если его поймают? Его же не кинут в тюрьму? Или кинут? — Армин!.. — она резко подскочила на ноги и схватилась за прутья. — Я хотел отдать тебе еду. Просто знаю, как тут ужасно кормят… Взгляд упал на его небольшую корзинку в руке. Как мило. — Ага, — медленно протянула Леона, соглашаясь, — мне утром дали перловку, но она была с каким-то мусором внутри, еще и воняло противно. — Почему ты не написала мне! Я бы тебе принесла курицу! — запричитала Блэр. Армин приоткрыл корзину, взял оттуда кусок хлеба и протянул Леоне через прутья. — Я взял хлеб, яблоко и кусок колбасы, — он снова сунул руку в корзину. — Я выменял у Саши половину ее колбасы на свою котлету. — Разве это ценный обмен? — неуверенно спросила Леона. — Я ее убедил, что ценный. Леона вгрызлась зубами в хлеб, как собака. Слишком вкусно. Она нормально не ела уже дня четыре. Ханджи сказала, что ее заберут вместе с Эреном в разведкорпус после суда… Когда ее уже вытащат из этой камеры? Или ее обманули? Из глубины коридоров послышался громкий крик того самого охранника: — Эй, быстро уходите! Сюда идут, уходите, я повторяю! Блэр подскочила от страха, снова прижалась лбом к решетке и улыбнулась, повторяя, что все будет хорошо, и Леону больше никто не тронет. Потом она развернулась, подхватила длинный подол темно-синего платья и быстрым шагом скрылась за поворотами. — Ты чего стоишь? Иди, сказали же, — Леона прошептала, стараясь упрятать еду в угол так, чтобы ее не увидели. — Просто… — он замолчал. Не сказать же ей, что он все еще не может поверить, что она, как Эрен, не совсем человек? — Ничего. — Подожди! Ты же в курсе, что с Эреном? — Да… я же был на суде. — Какой приговор ему вынесли? Скажи, пожалуйста! — Леона наконец спросила то, что ее волновало больше всего. Армин вопросительно поднял брови, но ответил: — Его решили отдать разведкорпусу… а что? Ее сердце забилось с бешеной скоростью, а лицо расплылось в широкой улыбке. Ханджи, вроде, говорила, что у Леоны будет такая же судьба, как у Йегера, значит, ее тоже заберут разведчики. Она облегченно вздохнула, не обращая внимания на обеспокоенное лицо Армина, не понимающего ничего. — Эй, малец, ты там где пропал?! Я вроде ясно сказал выходить! — крик снова отскочил от стенок, эхом пробежав по каменным коридорам. Армин извинился несколько раз, потом отлепился от решетки и исчез во тьме. Леона проводила его долгим взглядом, прижавшись щекой к холодным прутьям.

***

Леона ожидала, что она встретит верхушку разведкорпуса, но… не думала, что так скоро. Сегодня в тюрьме день открытых дверей? Только Блэр с Армином ушли, как появились эти двое. Эрвина Смита она, честно, представляла совсем по-другому. Она думала он холодный, закрытый, очень серьезный и злой, но, по ее мнению, под это описание больше подходит тот мелкий капрал, опершийся на стену. — Тебе Ханджи должна была все рассказать, — Эрвин подошел к прутьям ближе. Лео заметила, что у командора красивый голос. — Да, рассказала, — пролепетала. — Эрена же передали под ваше командование, да? Меня же тоже? Правда? Скажите! — Откуда ты вообще взяла, что с Йегером? — а у капитана голос холодный, как сталь. Неприятно. Ой, ошибка, она же (по идее) должна была быть изолирована ото всех в этой камере. Леона прикусила язык. — Леви, не время. Веймар, у нас один вопрос к тебе: ты правда готова войти в разведкорпус? Леона сглотнула. Вообще она была не очень готова. Она вообще ни к чему готова не была! Разве можно так сходу уверенно дать согласие стать смертницей? Но у нее нет выбора. Либо разведка — либо казнь. Или. — А если я откажусь, меня казнят? — решила уточнить. Взгляд командора слегка похолодел, и Леона тут же захотела ударить себя по щеке. — Что ж, раз уж ты не хочешь, нам придется передать тебя королевской полиции, — спокойно начал Эрвин. — Они обещали ставить над тобой опыты. — Нет, нет! Я не против, я просто спросить хотела! — Леона сжала прутья. — Я хочу в разведку! И ей было неважно, блефовал ли командор, или правда над ней хотели ставить опыты. Было ясно, что к обычной жизни ей вернуться не дадут никогда, так что лучше уж не рисковать. «Никогда не думала, что сознательно выберу разведку вместо полиции», — она в душе хихикала. —Впервые человек так отчаянно хочет пойти за тобой, Эрвин, — его лицо выглядило мрачным, как у человека у которого и так куча проблему на голову. А тут ещё одна явилась. Он оттолкнулся от стены, и подошел к ее камере, щелкнул замком и распахнул дверь. —Вылезай. — Уже? — она приоткрыла рот. — Нет, можешь остаться здесь еще на недельку, нам же нужны полудохлые от голода и холода солдаты. Леона дернула скулой, но послушно вышла, отряхивая босые ноги от пыли и грязи. — Пересекись с Йегером, забери с ним нужные вещи из кадетского, потом поешьте — путь долгий. После этого выдвигаемся. — А я ела… — Ту плесень, что носят заключенным? Ты серьезно сожрала? — Леви дернул щекой. Что-то Леона разболталась сегодня, много уже лишнего сказала. После его слов она опустила голову чуть ниже. Блэр, возможно, и правда бы отделалась лишь мягким выговором в стиле «ох, миледи, там ведь так опасно, зачем же вы туда пошли?», то Армина бы ждало серьезное наказание. Он ведь в тюрьму пробрался, закон нарушил. Лучше уж они думают, что она готова помои жрать, чем кто-то из близких наказан окажется. — Ты прости, что так долго ждать пришлось, — вдруг сказал Эрвин. — Пришлось спорить насчет тебя с Найлом. Они уперлись, что, раз уж ты не титан, значит особо не опасна и нужна им для экспериментов. — Но вы выиграли? — Мы выиграли, — он кивнул. — Иначе бы ты сейчас уже сидела в карете в Митру, а завтра бы уже лежала под скальпелем. — Леви. — Эрвин. Леона устало вздохнула. Лестница наверх казалось будто бесконечной. Наконец в глаза ударил очень яркий дневной свет, который резанул глаза, заставив ее зажмуриться. Прищурившись, она снова увидела кучу полицейских вокруг, но они больше не тыкали в нее ружьем, не пихали и не толкали. Ей вдруг захотелось пнуть кого-то из них, а потом убежать в закат с командором и капитаном, но пришлось взять себя в руки. Вдруг ее за плечо мягко взяла какая-то девушка, довольно миловидная, кстати. — Приветик, я Ада, — она слегка улыбнулась, прищуриваясь, и взяла Леону за руку. — Я тебя проведу. Ах, голова уже кругом. Куда ведут? Зачем ведут? Все смешалось немного. Нужно потерпеть. — Ты же Леона? Какое красивое имя, — ее голос сквозил притворной радостью. Несмотря на фальшь, чувствовалось, что она неплохая. Это что-то вроде продавца в лавке, когда он то улыбнется вовремя, то маленький подарочек вовремя на память подарит, то пошутит удачно, то неожиданно скажет «ох, а я только увидел какое у вас красивое платье, вы так свежи!». Леона с таким знакома, сама же так перед аристократами лебезила. Ада неплохая.

***

Леона вышла из кареты усталая. Как Блэр могла выдерживать такие частые и, главное, долгие поездки с ровной спиной и улыбчивым лицом? Она поплелась в сторону казармы, минуя плац и столовую. — Лео? — ее позвали. Она тут же развернулась на голос. — Руби! — Леона кинулась к ней. — Ты почему тут? Ты не тренируешься? — Я немного… повредила ногу, — она не посмотрела в глаза. — В любом случае, как ты? Нам передали, что ты и Эрен теперь под руководством разведкорпуса! Это же не так? Скажи что не так! — Почему ты так паникуешь? — она устало закрыла глаза. — Прости, не до этого. Мне нужно забрать вещи и уже уезжать отсюда, — мотнула головой в сторону кареты, — видишь? Меня там уже глазами пилят. Нужно идти. Ада внимательно наблюдала за ней из-за стекла, ведь ее направили следить за этим ребенком, пока та не уедет с разведчиками. Мало ли что выкинет. — Постой. — Что? Руби замялась, будто боясь начать говорить. — Знаю, не в тему, но ты же работала у семьи Осборн, да? До падения Стены. — Да… это было давно, а что? Что случилось? — Ты сильно к ним привязана? Какой странный вопрос. Это как если у собаки спросить, привязана ли она к хозяину, ежедневно дающему ей корм. Это же не любовь, не дружба — зависимость. И не в плохом смысле. Слуга зависим от хозяина, а хозяин от слуги. Вот такой круговорот. «Но зачем ты, Руби, спрашиваешь такое?» — Не особо. Раньше да, но не сейчас. Для меня работа горничной осталась далеко в прошлом. Руби слегка улыбнулась. — Это хорошо. Леоне это все не нравилось, она будто снова влезла во что-то странное и опасное. Она бросила «пока», не дожидаясь ответа, прошла мимо Руби и быстрым шагом направилась в пустующую казарму. Опустилась на корточки рядом с тумбочкой, приоткрыла ее. Ах, нужно было оставить на память хотя бы ожерелье от Блэр, но она его продала на рынке еще год назад за пару монеток, уверив продавца, что это хризолит (в изумруд он не поверил). Пришлось лишь взять лишь пару засушенных цветков Элис, браслет, купленный на том же рынке, и горсть монет, полученных от Генриетты — на всякий случай. Вышла из казармы, оглядевшись по сторонам. На плацу никого нет, значит, тренировка в лесу. Власти дали кадетам еще пару недель спокойной жизни, отложили ночь распределения, чтобы каждый мог очистить мозги и прийти в себя после смертей товарищей. Как здорово — Леона тоже бы так хотела. «Командор сказал пересечься с Эреном, он здесь?» Вспомнишь солнце — вот и луч. По ступенькам крыльца мужской казармы медленно спустился Йегер с самым серым и отрешенным лицом на свете. — Эрен! Он поднял голову, непонимающе уставился на нее. — Леона? — Ты что, не знаешь? — она нахмурилась. — Не особо… что не знаю? — То, что мы вместе теперь в разведке? Леона вдруг подумала, что это было ожидаемо, что их в планы особо посвящать не будут. Эрен помолчал секунд пять, потоком выдал: — Так ты тоже ти… — Нет! Я не титан! — протестующе замахала руками, обрывая его. — Меня взяли за регенерацию. Глупо, да? Но это так. Я не могу превращаться, но круто регенерирую, типа если отрезать мне палец то он такой — пш-ш — и обратно вырастет. Прикольно. — Да, прикольно… — он посмотрел в сторону и сменил тему. — Командор Эрвин сказал пообедать, прежде чем поедем в штаб разведкорпуса. Пойдем. Двое не-совсем-людей направились в столовую, съели пресный рис, котлету, запили слишком сладким чаем. Потом ободряюще пожали руки, пообещали, если что, защищать друг друга. Леона последний раз обернулась на кадетский, обвела глазами плац, на котором ее часто валила на землю Энни — кстати, как она там? — и Микаса, где они в шутку боролись на ножичках с Эви — жаль, не попрощались — и где Руби отдыхала под деревом, притворяясь больной. Об Элис вспоминать не хотелось. Ее легче было забыть, просто вычеркнуть из памяти, притвориться, что ее не существовало вовсе, чем страдать и воспроизводить в памяти ее серо-белое лицо и пятно крови на черепице. Ладно, этот период ее жизни закончился. Не слишком счастливо, не слишком ярко, как она раньше планировала, но, все-таки, закончился. Так тоже хорошо.