Паразит

oh i’m just a kid i never use my brain i only use my heart and my imagination

первая

— Чего расселась? — Анка грубо пихнула Леону своей толстой рукой. — Нож в руки и режь уже!       Леона немного отвлеклась от нарезки яблок — обязательной части трапезы младшей госпожи, но это потому, что мысли ее убежали чуть дальше стен этого стола, фруктов, ножа, кухни. Она больше думала о Блэр — своей хозяйке — и о том, получится ли сегодня украсть с завтрака пару вишен или груш. — Порезалась? Фу ты ж дура, тебя нож учили держать, а? — Анка слабо шлепнула ее по руке. — Заканчивай быстрее.       Чувствуя спиной прожигающий взгляд кухарки, Леона поспешила слизать красные капли и уже закончить с фруктовой тарелкой. Успев урвать пару долек апельсина, она чувствовала себя прекрасно. — Иди к младшей госпоже, — Анка махнула рукой в сторону Лео, прогоняя ее с кухни. — Я попрошу больше никогда тебя на кухню не ставить, перережешься тут еще, — она фыркнула, резко отворачивая голову. — Как скажете.       Спальня хозяйки была на втором этаже, а чтобы туда подняться нужно было преодолеть огромную широкую лестницу, и даже если б Леона легла на нее, то понадобилось бы таких Леон целых три, чтоб заполнить ее в ширину. Ходить по ней было всегда одно удовольствие — она представляла себя аристократкой, идущей в свою спальню с огромным балконом и шикарной кроватью с балдахином, а еще в ее комнате обязательно будет пушистый ковер, аккуратный стол и, конечно, ваза с цветами. Какими — решит позже, а… Ох, лестница закончилась.       Дверь госпожи Блэр тоже была большой (Леона так и не поняла, почему аристократы все делают большим — лестница, балконы, комнаты, двери), а золотые полоски на ней напоминали ветки дерева. Может, они ими и были. Слугам запрещалось заходить в комнаты хозяев без разрешения, тем более будить их, но уже пошел десятый час, да и сама хозяйка уж точно не против — Леона была ее почти ровесницей, а значит и хорошей собеседницей Блэр, если так можно сказать, учитывая их разницу в статусе, и то, что госпожа была старше своей любимой служанки года на три. — О, ты наконец-то пришла, — Лео выдохнула, увидев явно бодрствующую госпожу. — Я уж думала послать кого-то за тобой. — Вы могли просто позвонить в колокольчик и слуги помогли бы вам собраться, — Лео внутренне захихикала при виде лохматой и неумытой хозяйки, которая, видимо, ждала ее не меньше часа в одном и том же положении. — Без тебя скучно, — Блэр подняла стоявший на комоде рядом с ее просторной кроватью колокольчик, обмотанный кружевной лентой.       Дальше все как обычно — слуги ее умывают, слуги ее одевают, слуги ее причесывают, а еще дальше Блэр, как и всегда, подзывает пальчиком свою верную подружку Лео. — Как думаешь, сегодня лучше оранжевое? Или зеленое? Слишком сложно выбрать.       Леона закусила губу, чтоб не сказать «вам эти цвета не идут, госпожа, вы словно заболели», но вырвалось лишь «вы во всем прекрасны». Это, конечно, бесспорно — Блэр обладала невероятным лицом, ее словно лепили по стандартам (маленький аккуратный нос, круглые глаза, румяные щеки и, конечно, светлые волосы). Но, все же, даже такой идеал можно испортить плохим платьем. — Тогда надену голубое. Эй, Джейн, достань его. — Госпожа, я Делия… — Как думаешь, Леони, сюда подойдет сапфир? Мне его папа как раз недавно подарил, — Блэр зазвенела дорогим набором, поднося его пряма к носу Леоны. — Красиво, да? — Конечно. Все, что Вам дарит отец прекрасное. Маркиз никогда не пожалеет денег ради Вашего счастья. — Когда у тебя день рождения? — вдруг спросила Блэр, ойкнув, когда Делия начала затягивать корсет. — В октябре, второго числа, — нерешительно ответила Лео. — Долго еще, — с сожалением протянула Блэр. — Ну а сколько тебе будет? Десять? — Двенадцать, госпожа. Я младше Вас всего на три года. — Попрошу отца сделать тебе похожее. Наверняка где-то есть цветные стекляшки, — она заколотила руками по стене, когда служанка затянула корсет еще туже, уменьшив талию раза в два. — Эй, не так сильно! — Сегодня у Вас чаепитие с госпожой Генриеттой, так что придется выглядеть еще лучше, чем обычно. — И это ужасно, — прокряхтела Блэр, отмахиваясь от бедной служанки, — я не хочу даже видеть эту ведьму, а тут чаепитие! О чем она будет со мной говорить? О том, как охмурить аристократа, который будет старше меня лет на тридцать, будучи безродной деревенщиной? — она вспыхнула, а Леона поджала губы.       У нее была мама, умершая, когда Лео было года два. Она ее даже совсем не помнила, знала только, что она упросила старших слуг, даже отдала последние деньги, чтобы после десяти ее забрали из приюта и взяли в служанки. Лео всегда хотела маму увидеть хоть раз, но, конечно, это было невозможно. Она мертва.       И все же она не завидовала Блэр, у которой мама все же была — потерять ее в детстве, а потом начать называть «матерью» незнакомую женщину, годившуюся ей в старшие сестры — все это звучало грустно. — Мне жаль Вас, госпожа. Вам, наверное, тяжело, да? — Ой, не нужно об этом больше. Посижу немного, выпью чай, успокоюсь и пожалуюсь на головную боль, — Блэр поправила светлый завиток. — Лучше скажи, как я тебе?       Она крутанулась на носочке, показывая всю красоту дорогого платья. Волосы мелкими кудряшками делали ее милее, макияж выбелил ее и так бледную кожу, а щечки были розовыми, нежными, как и полагается невинной и юной аристократке. Голубое платье, несмотря на обилие бантов и кружева, выглядело легким, словно ничего не весило, а еще и подчеркивало серые глаза. В народе ее даже прозвали «белым голубем» — символом чистоты. Леона этой красоте завидовала — угловатое лицо не станет мягким и круглым, а черные волосы никогда не превратятся в светлые. Стандарты, стандарты… — Красивы, как и всегда. Голубой и правда вам идет, — Леона говорила правду. — Хочу поскорее уже закончить со всем этим, — Блэр вздохнула. — Все, уходите! Я должна собраться, чтобы меня не видели злой. Уходите!       Делия поспешно выскочила за дверь, а за ней все остальные. Леона на секунду задержалась, украдкой посмотрев на Блэр, явно нервничающую и сложившую руки на груди. — Ты тоже уходи. — Поняла Вас.       Оказавшись за дверью, Леона чувствовала себя измотанной и уставшей. Потакать прихотям госпожи сложно, но нужно, если хочешь остаться на плаву в роли «лучшей подружки молодой маркизы», то нужно стараться.       Жить жизнью прислуги — ужасно. Леоне больше нравилась ее жизнь в приюте Троста. По рассказам других служанок, ее мама была очень красивой и аккуратной. Лео уверена, что в будущем она тоже похорошеет (гены матери должны победить!) и станет любовницей богатого графа. Или пойдет в кадетское, попадет в военную полицию (если гены матери не победят!) и будет получать много денег. Другого не дано. Жить дальше, вылизывая ноги хозяевам, она не хочет.       Время вместе с тем близилось к концу августа. В этот месяц, как обычно, происходит все самое страшное. Леона это знает, проходила — в прошлом году именно в августе она чуть не упала с балкона, пытаясь поймать улетевшую птицу госпожи, в позапрошлом — умер кот, которого она подкармливала со своими друзьями. Как там Дейзи и Кара? А Жан? Шерри? Они кормят котят, которых они спасли? У них все хорошо?       Захотелось поплакать, поэтому Леона дошла до комнаты прислуги, села в углу и уткнулась носом в рукав. Так стало легче, плакать расхотелось. Вырастет — навестит своих друзей, если они не забудут ее. А они пообещали не забыть. Лео шмыгнула.       А может, для поездки в родной Трост и не нужно вырастать.