Luna Luxis

Отправляясь в Зачарованный сад, Драко готовил себя к разным опасностям. Он читал заметки участников прошлых Турниров и знал о пещере горных троллей, о страшном чудище из озера, о гигантских змеях и о зыбучих песках. Знал, что участие в соревновании — не пикничок в саду мэнора. И всё же Драко полагал, что время, проведённое под одной крышей с Тёмными Лордом, навсегда останется самым страшным событием в его жизни. Сейчас у каждого из четверых имелся портключ, который в любой момент перенесёт в безопасное место, тогда как ужин с Волдемортом не предполагал такой опции. Безусловно, в сравнении с настоящей войной, Турнир по зельеварению относительно безопасен. Драко это признавал, хотя понимал, что недооценивать Зачарованный сад нельзя. Волшебный мир кишел опасностями, и Драко воспитывался в этом убеждении с пелёнок — как и любой волшебник, которому перед сном читали сказки Барда Бидля. Но сейчас, пробираясь за Грейнджер через колючие кусты, Драко испытывал странные чувства. Он понимал, что стал свидетелем уникального явления: полуночный танец Лунного тельца был редок. Драко даже со смирением принял факт, что нужно собрать его экскременты: в конце концов, одно из важных правил зельевара гласит, что в таком деле нет места брезгливости. Нет, больше всего Драко поразило, что Грейнджер сразу сориентировалась, деловито натянула защитные перчатки и потащила его собирать лунный навоз, который, к слову, имел запах обычного. — Так как мы оба принимали участие в этом деле, справедливо будет разделить, — Грейнджер кивнула на серебристую кучку, — пополам. И, как бы ни хотелось Драко с ухмылочкой отказаться от всех притязаний на лунный навоз, делать это было глупо. Впереди ещё три этапа соревнований, и неизвестно, что окажется следующим заданием. Что, если понадобится в рекордно короткие сроки вырастить растение для зелья? Нет, нужно использовать любую возможность, которая может принести победу. Драко стоял с банкой в руках и хмуро смотрел, как Грейнджер осторожно, стараясь не дышать, с помощью палочки перемещает серебристые комочки. Она разделила кучку на две одинаковые части. Как только в банке оказалась его половина, Малфой быстро закупорил ёмкость и спрятал в карман. Взмахнул палочкой, нанося очищающие чары на руки. Грейнджер отвернулась, занявшись своей банкой. Засунула ту в рюкзак и подняла руку, проверяя что-то на запястье. Потом сказала, не оглядываясь: — Вот теперь нам пора разделиться. Драко хмыкнул. Он и сам не понял, почему уже пять минут пялится на растрёпанную Грейнджер. Проведя рукой по волосам и поправив портупею на поясе, Малфой свысока произнёс: — Всего хорошего. И сделал шаг к лесу. Грейнджер двинулась в ту же сторону. Драко негодующе посмотрел на неё, но промолчал. Так они бок о бок пересекли маленькую поляну и вошли в лес. Становилось жарко. Лиственные деревья сменились чёрными обугленными стволами, а трава — голой потрескавшейся землёй. Впереди забрезжил свет. За лесом простиралась каменистая долина, на которой полыхали костры. Где-то пламя было огромно, где-то огонь только начинал разгораться из маленького трепещущего язычка. В воздухе ощущался удушливый жар и тяжёлый запах дыма. Грейнджер кинула на землю рюкзак, на него полетела куртка, и, оставшись в белой футболке и джинсах, она бесстрашно устремилась к ближайшему костру. Драко отвернулся. Надо самому заняться саламандрами, а не наблюдать, как тонкая фигурка Грейнджер опустилась на колени и жёлтое пламя подсветило её силуэт. В мантии было нестерпимо жарко, но раздеваться Драко не хотел. Бросив на себя охлаждающие чары, он натянул перчатки из огнеупорной кожи дракона и направился в глубь долины. Добывать огненных ящериц плечом к плечу с Грейнджер Малфой не собирался, к тому же нужно прежде всего осмотреться. Саламандры облюбовали это место как самую тёплую точку Зачарованного сада. С трёх сторон долину окружал лес, а с четвёртой подступали горы. Ветер почти не проникал сюда, и условия для размножения саламандр здесь были идеальные. Чары охлаждения работали плохо. Драко обливался потом под тонким чёрным свитером, заходя всё дальше и дальше. Он хотел отыскать ящериц в огне голубого цвета. Считалось, что кровь таких существ имеет лучшие свойства и даёт удивительные результаты в сочетании с другими ингредиентами. Во всяком случае, Виндиктус Веридиан в своих записках зельевара рекомендовал использовать именно этих саламандр. Снейп его мнение разделял, следовательно, для Драко это являлось неоспоримой догмой. За чёрным валуном мелькнуло синее зарево, и Малфой устремился туда. Сердце подскочило от радости, когда он увидел голубые язычки пламени. Отбросив волосы с мокрого лба, Драко, боясь спугнуть саламандр, как можно осторожнее присел рядом. Занёс руку и помедлил несколько мгновений, приглядываясь к ярко-голубым ящеркам, копошившимся в огне. Ладонь плавно, но уверенно двинулась, целясь накрыть одну из саламандр, как вдруг над долиной раздался душераздирающий крик. — Дракл! — хлопнул себя по колену Малфой: синее пламя как ветром сдуло в сторону, на безопасное от него расстояние. Он обернулся туда, откуда раздался вопль. Вдалеке, среди костров, метался чей-то силуэт. Драко напряг зрение, пытаясь разглядеть происходящее. — Поднимайся, Малфой! — властный окрик Грейнджер заставил его вздрогнуть. — Мы должны ему помочь! — Кому? — раздражённо крикнул в ответ Драко, едва не закашлявшись от дыма. — Луи! Кому же ещё? — в тон ему ответила Гермиона и, вцепившись в малфоевский рукав, потянула туда, где по земле каталась фигура, объятая пламенем. — Давай быстрее! Вообще-то Драко не собирался геройствовать. В Зачарованном саду нужно заботиться прежде всего о себе и своей победе, иначе зачем вообще соревнования? К тому же у француза имелся портключ! Малфой совсем не был бы против, если бы Шудье воспользовался им и самоустранился с состязания. Но расклад сил оказался таковым, что демонстрировать желание остаться в стороне от спасательной операции было не на руку, и Драко прибавил шаг. Горячий воздух обжигал ноздри, и серый дым от больших и маленьких кострищ неприятно щекотал горло. Шудье стонал от боли, ругался и безуспешно пытался избавиться от вцепившихся в него огненных ящериц. Обжигаясь, он отбрасывал одну, а на её месте тут же оказывались новые. — Не двигайся! — закричала Гермиона, но это было бесполезно. Луи находился в шоке и ничего не соображал. Драко и Гермиона одновременно вскинули палочки и крикнули: — Глациус!.. Выстрелившие лучи неожиданно слились вместе, и их сила десятикратно увеличилась. В долю секунды магия охватила стонущего Луи и заморозила его вместе с яростно кусающимися ящерками. — Дракл, — опустил палочку Малфой. На чёрной потрескавшейся земле лежала огромная глыба прозрачного льда, в которую оказался заточён Луи Шудье вместе с напавшими на него саламандрами. Белый дымок поднимался в воздух, раздался короткий хруст: на такой жаре лёд треснул. Грейнджер силилась не показать удивления. Она вскинула подбородок и менторским тоном сказала: — Это видимо… Из-за палочек-близнецов, — с настороженностью Гермиона посмотрела на древко Драко. — Знаю, — не очень-то вежливо буркнул он, пнув носком ботинка лёд. — Заклинание сработало сильнее раз в десять. — Это плохо, — нахмурилась Гермиона. — Нужно обработать ожоги, пока лёд не оставил новых. Я сама его вызволю, — предостерегающе сказала она, как будто Драко рвался сделать это. Он не собирался. Пока Грейнджер осторожно растапливала лёд, Драко обернулся и с неудовольствием хмыкнул. Его находка, саламандры в синем пламени, куда-то уползли, и их не было видно. Вот почему помогать другим — себе дороже выходит. Грейнджер тем временем почти освободила Луи из ледяного плена и ловко собрала замёрзших саламандр в банку. — У тебя есть перец? — деловито спросила она, оглянувшись на Драко. — Я свой весь использовала. Драко хмыкнул, но перец достал. Гермиона быстро сунула его в банку с огненными ящерицами и снова вернулась колдовать над Шудье. Ледяная корочка на лице Луи треснула, и с посиневших губ сорвался стон. Шудье забормотал что-то по-французски. Гермиона сразу же влила в него какое-то зелье и обернулась на Драко. — Луи надо срочно переместить в лагерь! Я дала обезболивающее и снотворное зелья, но ему нужен уход и постельный режим! — Справишься? — наклонил голову Драко. — Что… Нет! Нужна твоя помощь! — отрезала Грейнджер безапелляционным тоном. — Разве ты не чувствуешь? Здесь антиаппарационное поле. Драко чувствовал. Но сдаться просто так не мог. — Почему мы вообще должны с ним возиться? — Потому что, если мы можем помочь, значит, должны помочь, — ответила Грейнджер и вытерла тыльной стороной ладони лоб. Её белая футболка, плотно облепившая фигуру, от дыма и копоти превратилась в серую. — Не ты ли ещё недавно говорила, что каждый должен сам собрать ингредиенты без посторонней помощи? — нашёлся Драко. — Он их и собрал, разве нет? — Грейнджер потрясла банкой, в которой находились тлеющие ящерки. — Сомнительный метод, — свысока сказал Драко. — Не самый лучший, но ничего не поделаешь, — согласилась Гермиона, поднялась и отряхнула руки. Взмахнула палочкой, трансфигурируя обугленную корягу в носилки. Через пять минут странная процессия шла по задымлённой долине: Грейнджер левитировала носилки с Луи, а Драко была уготована роль страховщика. Помимо всего прочего, он должен был следить за безопасностью: всё-таки в саду водились мантикоры и другие существа. Почему-то вспомнились игры с Крэббом и Гойлом в авроров: в детстве Драко любил воображать, что он важная персона с телохранителями-аврорами. Сегодня роль охранника не пришлась Малфою по душе. Он откровенно не понимал, почему они нянчатся с Луи, а не активируют портключ и не отправят того в Шармбатон. За долиной антиаппарационный барьер всё ещё держался: Драко подозревал, что ночью в саду вообще нельзя аппарировать. Впрочем, проверить эту теорию ещё представится возможность. Он собирался проводить Грейнджер и Шудье до лагеря и вернуться в долину саламандр, чтобы собрать именно тех, что считал лучшими. За пределами долины сразу стало прохладнее, и ночной ветерок неприятно остудил влажную одежду. Зато можно было свободно дышать полной грудью, не боясь, что лёгкие сварятся от горячего воздуха. Малфой шёл впереди, держа палочку наизготовку. Ночью Зачарованный сад совсем не отличался от Запретного леса. Драко с неудовольствием вспомнил наказание на первом курсе. Ну надо же такое придумать: отправить первокурсников ночью в лес, полный самых опасных существ! Драко, в отличие от остальных, полностью осознавал, что может повстречаться в этом лесу, и даже бешеная собака лесничего не помогла бы в случае чего. Ладно, это всё в прошлом. Больше визжать и трястись от страха Драко не намерен, но осторожность не помешает. А ещё не помешает подумать, разрешено ли использование Непростительных заклятий и тёмной магии для защиты? Признаться, Драко украдкой искал информацию об этом в заметках участников Турнира прошлых лет. Ничего не обнаружив, он задал этот вопрос отцу. С покровительственными нотками в голосе Люциус сказал, что ни один дурак не будет распространяться о том, что использовал Непростительные заклятия или тёмную магию во время испытаний. Но это отнюдь не значит, что их не применяли. В этом был резон: Остолбеней, Инкарцеро или даже Глациус были бесполезны против многих существ. Панцирь или шкура могли оттолкнуть чары, а тело — оказаться невосприимчивым к проклятьям. А Экспеллиармус даже не стоило вспоминать (оставим его для визитной карточки Избранного, ныне проходящего обучение на аврора). Таким образом, Драко пришёл к выводу, что Непростительные заклятия применять можно, но только лишь в крайнем случае. Как и тёмную магию. Например, Круциатус мог отпугнуть угрозу в виде опасного существа, а если встанет вопрос жизни и смерти — Драко использует другое Непростительное. Да, всё это лишь в теории, и, разумеется, Малфой-младший не являлся безжалостным убийцей, даже прожив два года бок о бок с отъявленными преступниками. На его совести числились лишь два из трёх Непростительных — Империус и Круциатус. Да и те он применял не по своей воле, посему Драко считал, что совесть его чиста. Шагая по тропе Зачарованного сада, Драко думал о том, что существует колоссальная разница между убийством во имя защиты и убийством ради убийства. Разумеется, первым нападать не было смысла. Но умерщвление разъярённого волшебного существа не виделось чем-то невыполнимым — это даже не человек, поэтому Драко допускал вероятность, что сможет найти в себе силы для самого ужасного из Непростительных заклятий, если того потребует ситуация. Хотя, конечно, лучше бы избежать этого. — Здесь надо свернуть влево! Громкий шёпот Грейнджер вытащил Драко из непростых дум. Он оглянулся назад: носилки с бледным Луи парили под прицелом палочки Гермионы. Им командовала Гермиона Грейнджер, и Драко это крайне не нравилось. Поэтому он молча повернул в нужную сторону и ускорил шаг. Несколько часов после полуночи — самое лучшее время для поимки саламандр. Нужно успеть вернуться назад, не то ящерицы станут агрессивнее и ловить их будет труднее. Тропа сузилась, ветки цепляли одежду и норовили выколоть глаза. Лес странно притих, застыл, пугая глубокими тенями и светящимися глазами мелких существ в темноте. Внезапно Малфой застыл на месте. Наверное, он сделал это слишком неожиданно, а может, Грейнджер умышленно не спешила останавливать носилки, и те наподдали Драко сзади. — Дракл! — прошипел Малфой, отпрыгивая. Кинув гневный взгляд на Грейнджер, он уже открыл рот, чтобы разразиться бранью, но тут его интуиция снова просигнализировала об опасности. Ладно, ссора с несносной заучкой подождёт. — Прячемся! Быстро! — страшным шёпотом прохрипел он, и Грейнджер, к счастью, спорить не стала. Она молниеносно отправила носилки за ближайший куст. От такого виража Шудье с них едва не свалился, но Гермиона успела предотвратить падение. Драко оказался рядом и, красноречиво глянув на Гермиону, наложил на себя Дезиллюминационные чары. Грейнджер сделала то же самое. Они притаились в густых зарослях можжевельника и напряжённо смотрели на узкую тропинку, которая терялась в густой тьме. Драко услышал, как Гермиона прерывисто вздохнула, и сам ощутил неприятное, вязкое чувство страха. Ожидание неизвестно чего нервировало и пугало, заставляя сжимать палочку в руке крепче. Секунды тянулись, и Драко уже собрался выбраться из кустов, как зрение уловило какое-то движение. Из мрака медленно выплывала сгорбленная фигура старухи в лохмотьях. Она бесшумно перемещалась по тропинке, словно плыла. Капюшон мантии нависал, скрывая лицо. Руки безвольными плетьми висели вдоль тела, и от этого её поступь казалась неестественной. Карга поравнялась с их кустом, и Драко от души понадеялся, что она продолжит свой путь. Но мерзкое существо остановилось как вкопанное и принялось принюхиваться. Драко стиснул челюсти и сжал палочку. Кажется, придётся дать отпор. Их разделял лишь куст можжевельника. В нос пробрался затхлый запах вонючих тряпок. Карга стояла совсем близко, шумно втягивая воздух. Драко казалось, что чернота в капюшоне смотрит сквозь ветви и различает их в темноте. Он задержал дыхание, готовясь атаковать, как вдруг карга дёрнулась и устремилась по тропе дальше, туда, откуда они пришли. Кажется, пронесло. Старуха уже исчезала в тени деревьев, и Драко искоса взглянул на Грейнджер. Под чарами она была едва различима, но Малфой разглядел её напряжённый взгляд. Они одновременно вздохнули с облегчением. — Oh putain de merde!.. Глухой стон раздался откуда-то снизу, и Драко только через секунду вспомнил, что на земле лежит Шудье, чёрт бы его побрал. — Твою Моргану! — вылетело уже изо рта Малфоя, потому что карга секундой ранее среагировала на шум. Она взвыла и бросилась к кусту, за которым они притаились. — Оглуши её! — рявкнула Грейнджер, поспешно левитируя носилки подальше, а Драко вскинул палочку: — Остолбеней! Красный луч метнулся к карге, но та ловко ушла в сторону и через мгновение уже оказалась в опасной близости к Малфою. Хищно расставив крючковатые пальцы, она надвигалась. Низкое рычание угрожающе клокотало в её глотке. «Авада Кедавра», — вкрадчиво подсказало что-то внутри. В голове вдруг образовалась пустота, из которой поднималось тёмное, склизкое и нашёптывало: — «Ну же, Авада Кедавра!» Палочка в руке словно нагрелась, готовясь извергнуть тёмную магию. — Малфой! — предостерегающий вопль Грейнджер вытащил Драко из ступора. Карга подобралась для прыжка. — Остолбеней! — древко выстрелило в сторону ведьмы, и та не успела отклониться. Красный луч с силой ударил по старухе, и она на долю секунды будто бы осветилась изнутри зловещим алым светом. Затем упала навзничь, приминая поломанные ветки. — Oh, mon Dieu! Что происходит? — слабым голосом простонал Луи и завозился на носилках. Рядом тут же оказалась Грейнджер и деловито пресекла его попытки подняться. — Луи, потерпи немного! Мы уже почти в лагере! — строго проговорила она. Шудье жалобно что-то пробормотал на французском, а Драко, который неотрывно смотрел на поверженную каргу, наконец опустил палочку. Он приблизился и брезгливо оглядел существо. — Она точно обездвижена? — Грейнджер подошла к нему. Она уже сняла с себя маскирующие чары и морщила нос от невыносимого зловония, исходившего от карги. Её спокойная энергичность удивляла. Как будто бы Драко ожидал от Грейнджер большей рефлексии. — Можешь не сомневаться, — покровительственно произнёс Драко, а про себя добавил, что, не окажись тут Грейнджер, карга, вероятно, нашла бы здесь свою смерть. Думать об этом всё равно было неприятно. Драко тоже снял с себя Дезиллюминационные чары, почему-то испытывая твёрдую уверенность, что на сегодня лимит опасностей исчерпан. — Ну, долго мы здесь будем торчать? — оглянулся он на Гермиону, игнорируя постанывающего Луи. Они продолжили путь к лагерю. Шудье не уставал причитать и благодарить своих спасителей, пока Драко очень вежливо, буквально сквозь зубы, не попросил его заткнуться, чтобы не привлечь шумом тварь поопаснее, чем карга. Оставшееся время они шли, не разговаривая. Только когда проходили мимо какой-то лужайки, скрытой зарослями, Грейнджер указала на неё со словами: — Кстати, там поляна-зеркало нашего лагеря! Это значит… — Я знаю, что это значит, — раздражённо перебил её Драко, даже не взглянув в ту сторону. Он злился, что помимо желания был втянут в операцию по спасению Луи-неудачника и что теперь в шатре Драко устроят лазарет. Не легче ли отправить Шудье в Шармбатон, чтобы там с ним возились целительницы-вейлы? До лагеря добрались без происшествий. Яллы у костра не оказалось. Наверняка она спала в своём типи, даже не думая отправляться на поиски ингредиентов. Грейнджер действительно направилась к шатру Драко, левитируя перед собой носилки. Внутри она сразу же трансформировала софу в больничную койку, не обращая внимания на возмущённый взгляд Драко. — Только не говори, что это была антикварная мебель шестнадцатого века, — свысока сказала Грейнджер. — Это китч. Драко открыл было рот, чтобы наконец-то всласть насладиться перепалкой, но Луи протяжно застонал, забирая всё внимание Грейнджер на себя. Она переместила Шудье на жёсткие простыни и без разговоров влила какое-то зелье ему в рот. — Мне кажется, — глубокомысленно начал Драко, наблюдая за тем, как Грейнджер колдует над стонущим пострадавшим, — колдомедицина — это не твоё. Давай позовём Яллу. Она всё-таки обучается на факультете целителей, может, они с Маниту что-нибудь придумают. Грейнджер послала ему фирменный взгляд, который без слов говорил «Заткнись, Малфой!», а Шудье встрепенулся: — Mon Dieu, не надо звать Яллу! — выдохнул он, умоляюще глядя на Гермиону. Та успокаивающе кивнула, явно оставшись довольной предпочтениями своего пациента. Чёрный свитер, пришедший в полную негодность из-за укусов огненных ящериц, был стянут с торса Луи. Грейнджер выудила из рюкзачка баночку с мазью и принялась обрабатывать ожоги на неожиданно рельефном прессе шармбатонца. Драко хмыкнул, наблюдая, как пальцы Грейнджер осторожно порхают, втирая в кожу снадобье. Ему пришло в голову, что этот придурок мог спровоцировать саламандр намеренно, чтобы теперь лежать с несчастным видом и громко стонать от боли. Впрочем, сомнительно, что Луи-неудачник додумался бы до такой многоходовки. Смотреть на то, как Грейнджер воркует над Шудье, — лучше ещё раз повстречать каргу. В конце концов, это существо не представляет особой опасности для волшебника, если у него имеется волшебная палочка и он может наколдовать мало-мальски приличное оглушающее. С этими соображениями Драко вышел из шатра, предоставляя «целительнице» ухаживать за пациентом. Небо над лагерем, кажется, уже посветлело. Скоро забрезжит рассвет и саламандры сделаются во сто крат агрессивнее и опаснее, чем ночью. Драко быстро шёл по тропе, размышляя, что будет, если саламандры покусают и его? Возьмётся ли Грейнджер так же самозабвенно ухаживать за ним? В воображении сразу представилось сосредоточенное лицо Грейнджер, склонённое над ним. Её брови нахмурились бы, когда Драко принялся бы изображать страдание от полученных травм… Стоп. Что за дурацкие мысли? Драко фыркнул и ускорил шаг, направляясь к долине саламандр.

***

Около восьми утра Драко, злой и уставший, возвращался в лагерь. Он немного сбился с дороги, потому что ночью сад выглядел иначе, а может, тропинки перестроились и вели теперь в другую сторону. Пришлось поплутать. Аппарировать по-прежнему не выходило, и это раздражало ещё больше. Зато Малфой добыл лучших саламандр из самого синего пламени, которое только нашлось в долине. Теперь они сидели в банке и грызли перец. Это немного грело душу и отзывалось ноющей болью в обожжённых кончиках пальцев. Когда Драко завидел ту самую поляну-зеркало, то воспрянул духом. Значит, лагерь уже совсем близко. Осталось только наконец добраться до шатра и упасть без сил на кровать. Сначала сон, потом всё остальное. Но, как говорится, хочешь насмешить Мерлина, расскажи ему о своих планах. Драко поддался любопытству. Он никогда не видел подобных аномальных мест, поэтому решил всё-таки взглянуть на поляну. Он подошёл с той стороны, где оказался ручей. Затаив дыхание, смотрел, как в зеркальном отображении Грейнджер пьёт чай и болтает с эльфом. Без сомнения, она поглядывала на шатёр Драко. Кого же она ждала, неужели Луи-неудачника? Звуки на поляне отсутствовали, поэтому возникло ощущение вакуума. Драко отметил, что время там шло наоборот, и разочарованно хмыкнул. Это значит, что зеркало уже показывало его и Шудье, и теперь ничего интересного уже происходить не будет. Сейчас все разойдутся по палаткам и наступит ночь. Только он собирался двинуться назад, как из типи выскользнула Ялла, и, смешно двигаясь спиной вперёд, торопливо прошла к ручью. Она развернулась и на её лице возникло торжествующее выражение. А в её руке… Драко сглотнул, не веря своим глазам. Индианка, улыбаясь, присела на берег. Затем резко протянула руку, выпустила в воду большую жабу и замерла, сосредоточенно глядя на быстро петляющую между камней воду. — Салазар… — пробормотал Драко, пятясь, совсем как Ялла недавно. Он развернулся и чуть ли не бегом бросился в лагерь. На ходу он попробовал аппарировать, и это наконец-то получилось. Драко возник посреди поляны, чувствуя, как ему внезапно стало очень, очень жарко. Ворот чёрного свитера словно душил. — Малфой, что с тобой? Эй!.. — окликнула его Гермиона, но он, не обращая на неё внимания, уже стоял у типи Яллы. Не раздумывая ни секунды, Драко откинул полог и оказался внутри. Тяжело дыша, он огляделся. Типи оказалось совсем тесным, и приходилось стоять согнувшись, чтобы не задеть покатые стенки индейского жилища. На полу были набросаны тёплые шкуры, стояли какие-то узлы, очевидно, служившие подушками. Яллы в типи не было. Зато в углу валялись тряпки, свёрнутые наподобие гнезда, в котором… — Блядство, — прохрипел Драко, утирая пот и в ужасе глядя в этот угол. В импровизированном гнезде сидела жаба. И, без сомнения, под её бородавчатым брюхом виднелось куриное яйцо.