я научил тебя курить

      Нил ненавидел ужасную привычку своего соседа — смотреть отвратительно-тупые шоу слишком громко. Первое время Нил даже был уверен, что у Мэтта есть проблемы со слухом, и он был терпелив. Джостен пробовал говорить с ним немного громче обычного, но, к его сожалению, Мэтт был здоров. И оправдания у него не было. Возможно, он делал это специально, потому что врываясь в комнату Нила с очередными возмущениями, он не был удивлён, что Нил в курсе всех сюжетных поворотов и диалогов.       Честно говоря, Нил не считал, что у него есть право на возмущения — это Мэтт его приютил и позволил остаться. Радуйся тому, что дали. К тому же, к этому можно привыкнуть. И у Нила есть наушники. И, вполне возможно, ему просто нравилось потом обсуждать с Мэттом эти шоу. Они тусовались вместе и всё такое. Он не был против настолько, чтобы позволить этому закончиться.       В конце концов, Мэтт был классным. Нилу он нравился.       Они не были друзьями — не пересекались где-то на улице, чтобы провести время вместе и их общение практически не выходило за порог квартиры, которую они делили на двоих. Мэтт конечно пытался и был очевидно не против стать ближе, чем просто соседи, но быстро прекратил попытки, получая суховатое нет, спасибо в ответ на каждое предложение. Нилу хватало того, что уже у них было. Джостен чувствовал себя отлично без необходимости вываливать или выслушивать подробности из прошлого, важные тайны или переживания. Он не хотел сближаться, и ему было это не нужно.       Так мама говорила.       Вот и сейчас очередная Кендис-Мария-Лейла громко возмущалась от предательства Шона-Вильяма-Джастина, который упорно пытался оправдаться. И Нил знал, что Мэтт появится на пороге его комнаты через несколько минут.       — Нет, ну ты представляешь! — Бойд не заставляет себя ждать. — Этот засранец ещё смеет переводить стрелки на неё. Она вся из себя не такая, а он не при чём и ничего плохого не сделал.       Мэтт возмущенно вздыхает и бродит туда сюда от двери до небольшого стола прямо под окном, размахивая руками и драматично поворачиваясь на Нила со смешным выражением лица.       — Она, оказывается, виновата в том, что он ей изменял, можешь себе представить?       — Не понимаю, что она в нём нашла. Придурок даже не смог придумать достойную ложь, — Нил усмехается и откладывает телефон, в котором копался мгновение назад. Он точно смог бы придумать что-то лучше. Мэтт садится на край его кровати, отодвигая одеяло, явно намереваясь задержаться в комнате соседа.       — Дело не во лжи! Он мог просто признать, что не прав и поступил как уёбок, а не пытаться обвинять во всём свою девушку. Боже, надеюсь она его бросит. Так сложно извиниться?       — А ты бы простил измену? — Включается Нил. Каждый раз их разговоры переходили от негодования Мэтта в строну более абстрактных и глубоких тем — одна из причин почему Нилу это нравилось. Это не было пустой болтовнёй, по-своему, но они открывались друг другу без подробностей о прошлом. Никто не любит говорить о прошлом. Мэтт отрицательно покачал головой. — И какой тогда толк от извинений? Ты бы правда извинился перед Дэн за то, что изменил?       — Во-первых, я бы ни за что и никогда не изменил Дэн, — Конечно, Нил это знал. Дэн была потрясающей девушкой, с которой он познакомился почти сразу, когда въехал в эту квартиру. Они с Мэттом проводили много времени вместе — почти всегда кого-то из них можно было найти рядом друг с другом — и были действительно замечательной парой, подходящей друг другу на все сотни процентов. Хотя иногда их и можно было спутать с обычными друзьями, пожалуй, в этом и был их секрет. — Да и кому-либо ещё. Я выбрал этого человека, для чего мне искать интрижки на стороне? Но извинения — это минимум, который ты можешь дать после того, как конкретно проебался.       Частично Нил мог с ним согласиться. Но он все ещё не видел смысла в извинениях, просто из-за разницы в их воспитании. Нилу не приходилось извиняться — его раскаяние не принимали. Пустые отговорки и оправдания. Ты накосячил и получил по заслугам. Есть правила — есть наказание за несоблюдение.       Он задумывается и слегка отрешённо мычит в ответ. Мэтту этого хвататет и он продолжает свой монолог, жестикулируя и театрально вздыхая. Вскоре его горло пересыхает, и он резко поднимается, хлопая себя по бёдрам.       — Не хочешь кофе? — Нил улыбается уголками губ, кивает и встаёт следом.       До кухни они идут в тишине — Мэтту сказать больше нечего, а Нил просто не силён в теме человеческих отношений.       Их вечерние посиделки с кофе не были привычным и обыденным делом. Мэтт в целом не злоупотреблял кофеином так, как это делал Нил. Он так же был в курсе проблем со сном у Джостена и, стараясь помочь, сдерживал его порывы выпить кофе каждые полтора часа. Нил помнил, как первую неделю в новой квартире спал только тогда, когда Мэтт уходил из дома — спасибо их разным режимам и подработке самого Нила, которые позволяли не вызывать подозрений. Ему просто надо было привыкнуть, пока не началась учеба, но Бойд быстро разорвал в клочья все сомнения — он никогда не лез с расспросами.       Первое время он действительно пугался, когда вставал по ночам в туалет и сталкивался с Джостеном на кухне. Обычно Нил тут же оборачивался от распхнутого окна и дёргался так сильно, что пепел с его сигареты спадал ровно в пепельницу. Со временем такие встречи становились более редкими, но Мэтт все равно старался вставать и идти по коридору достаточно громко, чтобы не напугать соседа.       Его так же не смущало, что Нил никогда не курил, в привычном значении этого слова. Он просто наблюдал за тем, как сигарета в его руках тлеет, добираясь до фильтра и обжигая пальцы.       Мэтт не обращал особого внимания на все странности, он просто позволял Нилу привыкнуть к своему присутствию так, как ему было необходимо. Пускай Нил не принимал его в свою жизнь, он довольствовался тем, что мог уловить самостоятельно.       Перед Нилом оказывается кружка с дымящимся и темным кофе — не разбавленным молоком или сахаром, так, как он пил всегда. Мэтт запомнил, просто наблюдая.       — Ты собираешься не спать сегодня? — спрашивает Джостен, смотря за тем, как Бойд делает себе кофе.       — Вроде того, наверное, — он усмехается и садиться на стул напротив. — А ты? Не выглядишь сонным, — Нил кивает, оставаясь в молчании. — Можем досмотреть вместе, если хочешь. Ну, если у тебя нет супер важных дел в твоём телефоне.       — Конечно, — Нил позволяет себе улыбнуться. — Закажем пиццу?       Это было хорошее решение, потому что они оба захотели есть спустя полчаса, и кофе в их желудках не особо спасал положение. Однако, ночной заказ пиццы абсолютно точно не должен содержать в себе запутавшегося курьера, потерявшего нужный дом на карте и звонившего уже третий раз. Это было безнадёжно — у парня не было и шанса, как бы Нил или Мэтт не объясняли ему, куда нужно идти. И Нил честно и отвратительно проиграл в камень-ножницы-бумагу, поэтому именно ему пришлось натягивать толстовку и кроссовки, чтобы выйти за своей злополучной пиццей в непроглядную ночь.       Он выходил из подъезда, когда телефон в очередной раз зазвонил.       — А, эм, здравствуйте. Это курьер, снова. Я кажется нашёл дом, какой у вас подъезд?       — Увидите парня в оранжевой толстовке — подойдите к нему, — говорит Нил и сбрасывает. Удачи этому бедняге.       Джостен стоит у двери, засунув руки в карманы толстовки и оглядываясь. Он думает закурить в ожидании, просто чтобы скоротать немного времени, но натыкается взглядом на чужую фигуру. Сперва ему показалось, что это его долгожданный курьер, однако Нил уверен, что курьеры не разъезжают на Мазерати в длинном чёрном пальто и с пустыми руками. Нет, это точно был не курьер. Определённо.       Из-за тёмной одежды мужчину было почти не видно, но неяркий свет от луны и редких огней из окон домов мягко подсвечивали блондинистые волосы. Он стоял, облокотившись на машину, и медленно выдыхал сигаретный дым вверх. Кажется, он абсолютно не замечал Нила, который настолько неприлично на него пялился.       Джостен делает шаг — по инерции, он даже не хотел подходить — но.       — Ох, здравствуйте! Мне так жаль, обещаю, вы получите скидку на следующий заказ, — бросается на него курьер. Он говорит громко, задыхаясь, и, черт бы его побрал, привлекает внимание мужчины у Мазерати. Нил уверен процентов на девяносто, что курьеры не имеют права давать таких обещаний.       Он расплачивается и смотрит вслед убегающему парнишке. Ему невероятно сильно хочется взглянуть на того мужчину ещё раз, но он останавливает себя и отворачивается к двери. Точно, его ждёт голодный Мэтт, глупое шоу, а собственный желудок предательски урчит от одного запаха горячей пиццы в его руках.       Закрывая за собой подъездную дверь, Нил, конечно же, не бросает взгляд в сторону дорогой машины. И точно не ловит чужой взгляд на себе.       Мэтт, шоу и пицца — все, что его действительно волнует прямо сейчас.       На самом деле, Нил до сих пор не верил, что найти квартиру недалеко от университета было так легко. Он встретил Мэтта, когда только поступал на первый курс и зарплаты из небольшого магазинчика, где он подрабатывает, хватало только на тухлую однушку. Ему безумно повезло, что Бойд искал соседа, чтобы разделить квартплату, и учился в том же университете. Как бы сильно Нил не был против удачи, по-другому это назвать было сложно.       Он заехал ещё в каникулы, Мэтт с охотой ему помогал освоиться — как и его девушка, Дэн — и был невероятно удивлён, когда Нил отказался от помощи в перевозке вещей. У него была только небольшая сумка, в которую неведомым образом влезало явно больше, чем было рассчитано. Подработки вполне хватало на оплату своей части, и это единственное, что волновало Нила. Как совмещать её с учёбой — Нил не задумывался. Если понадобится, он мог не спать вовсе или довольствоваться окном между пар и небольшим перерывом, пока Мэтта не было дома и ему не надо было ехать на другой конец города на работу. Ему не привыкать.       Не сказать, что Джостен был в восторге с этой работы, особенно в первое время, — книжный на окраине не верх его желаний, но народу там ходило мало, а платили достаточно. Ему не приходилось особо общаться с покупателями или другими работниками — в смене он был один, а из покупателей в основном старички, которые не спрашивали его советов и приходили за конкретными книгами в духе огромного сборника рецептов или старых, пыльных томов давно умерших авторов, чьи имена Нил не смог бы выговорить при всём желании.       Конечно, из-за переезда добираться было сложнее, однако искать новую работу казалось ещё более невероятным. Пару раз его подвозил Бойд, и Нил чувствовал себя должным, поэтому неизменно оставлял двадцатку на бензин перед выходом.       Их совместная жизнь устраивала Джостена даже больше, чем он мог подумать.       Они расходятся под самое утро — солнце медленно заползало на небо, размазывая по стенам комнаты все оттенки оранжевого. Мэтт засыпает с ноутбуком на коленях, и Нил даже не сразу это замечает. Ему приходится как можно тише собирать мусор и переложить уже выключенный ноутбук на стол, чтобы накрыть Бойда пледом и аккуратно выйти из комнаты. В собственной спальне он проверяет телефон и оставляет его на зарядке. Нилу нет смысла ложиться спать — через пару часов ему уже нужно быть на работе — поэтому пробежка и кофе кажутся хорошим способом взбодриться.       Улица встречает его утреней прохладой. Время слишком раннее для встречей с соседями или случайным столкновением с незнакомцами, спешащими на работу. Нил, в своей оранжевой толстовке, единственное яркое и живое пятно. Он замечает на парковке черную, поблёскивающую от солнечных лучей Мазерати и позволяет себе остановиться на секунду, чтобы её рассмотреть. Никаких блондинистых незнакомцев рядом он не наблюдает и интерес пропадает быстро, но он уверен на все сотни процентов, что раньше этой машины на парковке не видел.       Нил сворачивает направо и доходит до небольшого парка за их домом. Там разливалась небольшая речка, вдоль которой он бегал каждое утро. В конце и в начале парка над рекой возвышались небольшие мостики — Нил переходит на дальнюю сторону, начиная пробежку оттуда. Ноги двигаются на автомате, окружение медленно плывёт вокруг него. Холодный воздух наполняет лёгкие, мышцы быстро разогреваются и Джостен набирает скорость. Добегая до второго мостика, Нил переходит на другую сторону и возвращается к дому по другому берегу. Иногда, в самые плохие дни, он оббегал речку несколько раз, делая два или три огромных круга.       Он любил бегать в тишине — это помогало лучше контролировать обстановку вокруг. Утро — лучшее для этого время. Никаких лающих собак, машин вдалеке или разговоров мимо проходящих людей. Только Нил и приятно качающаяся вода, отражающая восходящее солнце.       Раньше у него не было такой привычки. Когда он жил один, на окраине, Нил не бегал по утрам, даже не думал об этом. После того, как они с Мэттом съехались, ему просто нужна была возможность заглушить свой инстинкт беглеца. Он не мог сбежать, но мог бежать. Как минимум, это помогало.       Единственное, что не вызывало такого сильного желания сбежать — работа. Нил никогда не испытывал на себе чувство влюблённости, но уверен, что его отношение к этому магазинчику со временем переросло во что-то очень на неё похожее.. Это было потрясающее местечко, совершенно не похожее на городской лоск, в котором он жил. Словно убежище для таких, как он.       Владелец, который принял его на работу, называл свой магазинчик книжкой лавочкой. Маленький островок для отдыха и передышки. Джостен проводил свои перерывы на небольших диванчиках в уголке — они были совсем старые, слегка потрёпанные и с потрескавшейся кожей, но все неровности перекрывали мягкими пледами и воздушно-пушистыми подушками. Не смотря на возраст, они были мягкими и удобными. В дни, когда Нилу некуда было вернуться, владелец позволял ему остаться на ночь — Нил, в благодарность, отрабатывал второй день подряд.       На маленьких столиках, которые стояли между диванами, лежали связанные салфетки — их вязали постоянные покупатели. Одну из них Нил пару раз обслуживал лично: маленькая, но энергичная старушка, от которой до одури приятно пахло. Она покупала потрепанные томики романов и толстые книги-энциклопедии для своей внучки. Нилу она нравилась — в ней не было опасности. Она была буквально иллюстрацией к слову нежность. В свой последний визит она подарила Нилу такую же вязанную салфетку в цвет его глаз.       Джостен, чуть запыхавшись, заходит в магазинчик, встречаясь с владельцем.       — Доброе утро, дружок, — здоровается мужчина. Его звали Дэвид, и каждый день он обращался к Нилу дружок, словно они действительно были давними друзьями — так мягко и с улыбкой он это произносил. — Ты сегодня рановато.       — Здравствуйте, — Джостен снимает куртку и проходит глубже. Что-то в лице Дэвида было не то. — Раньше обычного вышел на пробежку.       — Бег по утрам — это хорошо! — Владелец слегка смеётся и, наконец, поднимает глаза на Нила. — Не спал? Выглядишь уставшим.       — Всё в порядке, спасибо.       — Как скажешь, дружок, отдохни, пока я тут, — он кивает на диваны и уходит за кассу, вновь возвращаясь к бумагам в его руках.       Нил улыбается уголком губ и идёт к своему любимому месту — уголок, откуда отлично просматривается весь магазин. Старая привычка — держать в поле зрения как можно больше пространства. Всегда знаешь, куда бежать. Он слегка расслабляется на диване и внимательно наблюдает за Дэвидом.       Мужчина хмурит брови и вглядывается в бумаги, перебирая их в руках. Рядом с ним стакан с кофе, который он медленно отпивает, когда особенно глубоко задумывается. Его лицо всё ещё выглядит непривычно добрым, и Нил знает, что, если позовёт его, мужчина поднимет голову и в его глазах засияет огонёк от ламп. От этого его взгляд казался даже теплее, чем мог бы быть. Было что-то такое в этом мужчине, что напрочь отбило в Ниле страх.       В их первую встречу Джостен был действительно напуган.       Он увидел объявление на одном из подъездов дома, в котором жил. Это был самый обычный листок, на котором напечатано всего пару фраз:       КНИЖНАЯ ЛАВКА       ТРЕБУЮТСЯ РАБОТНИКИ!       Номер телефона и адрес были чуть ниже, совсем мелко и почти неразборчиво. Нил терпеть не мог звонки, поэтому просто пришёл по адресу, как только увидел объявление.       На входе висел небольшой колокольчик, звонко звенящий, когда кто-то заходил в магазин — Нил нервно дёрнулся от звука. Среди стеллажей стоял высокий и широкоплечий мужчина, медленно расставляющий книги на полки. Его плечи были расслаблены, он мычал себе под нос какую-то песенку и ругался на что-то в его руках — возможно, кто-то перепутал местоположение одного из авторов, перемешав всю систему расположения.       Когда мужчина обернулся на звук, Нил пытался выровнять дыхание. Ему потребовалось тридцать секунд, чтобы осознать. Выход прямо позади него — куда бежать ясно. Прямо перед ним кто-то, безумно похожий на его отца — поменять только цвет волос, цвет глаз Нил разглядеть не успел. Прямо сейчас он за тысячи километров от могилы его мёртвого отца, который точно не схватит его прямо сейчас. Отец мёртв, выход позади. Мужчина перед ним — не его отец. Выход за его спиной.       Нил обернулся — убедился, что действительно может уйти, и повторил эту мысль в голове ещё пару раз — и вновь посмотрел на мужчину.       — Здравствуй, — сказал он. Голос был грубее и более хриплый, чем у отца. — Ищешь что-то?       Нил не смог ответить — горло пересохло, язык прилип к нёбу. Он протянул листок.       — Немой что-ли? Работать хочешь?       — Нет, — Джостен закашлялся. Вкус опасности на его языке неприятно застрял и он попытался его сглостнуть. — Я увидел его утром, вам ещё нужны работники?       — Не думал, что кто-то так быстро откликнется. Я только сегодня их развесил, — мужчина откладывает книгу на полку и рукой указывает в угол, где стояли диваны. — Проходи, поговорим. Опыт есть?       С тех самых пор Нил и работал тут. Дэвид был к нему добр, и это позволило Джостену остаться. Впервые задержаться где-то достаточно долго.       — Боюсь, у нас проблемы, дружок, — чужой голос выдергивает из мыслей. Нил удивлённо мычит и встаёт, чтобы подойти ближе. Он замечает на столешнице бумаги и понимает — это никак не связано с магазинчиком. Больше похоже на врачебные выписки. — Ты ещё молодой, работу найдёшь, так ведь?       Нил кивает, но совершенно ничего не понимает.       — Вы... меня увольняете?       — Здоровье у меня не то, дружок, мне на лечение бы лечь, а магазин оставить не на кого. Жена моя тоже не справится, старушка еле из дома выходит. Лавочку прикрыть придётся. Последнюю неделю работаем, считай.       Джостена словно ударили по голове.       Ему действительно было комфортно работать в этом богом забытом месте — Нил хоть и не особо верил в божественные силы, но это место точно не выглядело так, словно о нём вспоминает кто-то, кроме Дэвида. Джостен любил возможность прогуляться в раннее утро, пропустив несколько остановок на автобусе, или закрываться вечером, когда на улицах уже никого не было. Он привык к Дэвиду, привык к милым старушкам, которые приносили ему вязанные салфетки или перекусы, привык к мысли, что есть место, где ему рады и помнят, хотя это полностью противоречило его философии.       У Нила не впервые забирают то, что ему нравится. Казалось, он должен привыкнуть к чувству потери настолько, чтобы оно не ранило его потрёпанное сердце. Но у него совершенно не получалось.       — Я мог бы присмотреть... — запинается он, переминаясь с ноги на ногу.       — Я знаю, дружок, но с твоей учёбой, не думаю, что тебе будет сподручно. Кто-то должен приглядывать за нашей лавочкой, пока ты на парах.        Нашей.       Нил теряет дыхание.       Под конец смены Джостен выглядит слишком подавленным. Он добирается до дома пешком, предпочитая поездке на автобусе долгую прогулку, чтобы проветрить голову. Ему не нравится мысль о поиске новой работы, но это очередная необходимость — ему все ещё нужно платить за квартиру и что-то есть. Ему повезло поступить в университет засчёт хороших знаний в математике, но слететь со стипендии из-за ухудшения учёбы — последнее, что ему нужно прямо сейчас. Ему действительно не сподручно браться за присмотр книжной лавки на окрине города.       Нил не понимал себя — закрытие магазинчика ударило по нему даже больше, чем он ожидал от себя. Он осознавал, что не сможет работать там вечно, но сейчас Нил не был готов обрубать пущенные росточки корней.       Впервые он столкнулся с потерей, когда ему было пять. Мать подарила ему великолепного породистого щенка. Маленький, ещё не обученный доберман, с которым Нил был максимально нежен, насколько вообще способен запуганный пятилетний ребёнок. Мать водила пса к специалистам и позволяла малышу наблюдать за дрессировкой, чтобы Нил учился, как нужно вести себя с животными. Они с собакой обожали друг друга. Его звали Джеки. Нил даже не вспомнит, почему назвал его именно так.       У Джеки была своя лежанка в углу комнаты Нила и отдельная коробка со всякими игрушками, которые Нил выбирал лично. Ему нравилось валяться на полу вместе с псом или переодически бросать игрушки, чтобы Джеки носил их обратно. Когда Джеки подрос — отец обратил на него внимание. Даже слегка подросший щенок добермана служил хорошим способом запугать неугодных помощников или конкурентов. Он кормил его сырым мясом и был недоволен, когда Нил был слишком нежным с животным.       Когда Джеки почти исполнился год, а Нил был близок к своему шестилетию, отец решил научить ребёнка основам своего дела. Он вывалил перед ним коллекцию своих ножей — но не позволял прикасаться к своему топору, хоть Нил и не проявлял особо внимания — и предложил три на выбор. Мать была в ужасе, но молча позволяла всему этому происходить.       Нил Джостен научился снимать кожу и разрезать ещё живое тело, не лишая жизни, на собственной собаке.       С тех пор у него не было домашнего питомца. Зато он отлично знал, что это такое — чувство потери.       Нил заходит в магазин — он обещал Мэтту купить какие-то продукты. У них закончилось кофе — в этом полностью вина Нила, он это признаёт — и что-то ещё, что Бойд отправил ему сообщением ещё на работе. Он даже не прощается с милой женщиной на кассе, полностью загруженный мыслями.       У подъезда Джостен останавливается, чтобы закурить. Запах дыма его успокаивал, и ему необходимо прийти в себя перед тем, как показаться дома. Лишних вопросов от Бойда не хотелось. Щёлкает зажигалка, тонкая струйка бьёт в нос и Нил расслабляется. Он позволяет себе одну затяжку, выдыхая в сторону парковки, когда видит её.       На почти пустой площадке стояло всего несколько машин, среди которых выделялась и привлекала внимание лишь одна. Блестящая и переливающаяся от света фонарей чёрная Мазерати. Та самая, которую Нил увидел, когда спускался за пиццей. Он не видел водителя или пасажиров — машина отъезжает почти сразу, как он её замечает. Мазерати тихо урчит и звук шин отрезвляет. О её присутсвии напоминает лишь небольшое облако пыли, которое почти сразу же рассеивается. Словно никого не было, одинокий мираж или галлюцинация.       Нил выбрасывает окурок, поднимаясь в квартиру.       Его не встречает прично-громкое приветствие Мэтта и это настораживает. Нил замечает закрытую коробку рядом с входной дверью, он не может разглядеть, что внутри, но сам факт существования этой коробки на пороге квартиры напрягает ещё больше. Джостен идёт глубже, доходит до двери в комнату Мэтта и стучит, улавливая странный шорох.       — Нил? Заходи! — кричит Бойд.       В комнате его встречает беспорядок: разбосанны детали какой-то мебели, инструменты и, самое страшное, что замечает Нил, на сброшенной подушке аккуратно устроился кот. Он замирает, не замечая, как Мэтт оказывается ближе, и теряет дыхание. Животное смотрит на него в ответ — спокойно и немного нагло.       — Эй, Нил? Ты в порядке? Я всё объясню, погоди, — Джостен делает шаг назад, когда Мэтт пытается ухватить его за руку. — Нил? Эй, Нил?       Нила накрывает волной. Он смотрит на кота, не отрываясь и не дыша. Перед глазами воспоминания — нож, кровь, крики, слёзы и вот так, правильно, Натаниэль. Скулёж. Ему снова пять, сзади стоит отец, держит его за руку — Мэтту удаётся поймать его ладонь, но Нил тут же отшатывается и падает назад — направляет его движения и хвалит. Нил смотрит на кота и видит Джеки. Бегущего, довольного пса с игрушкой в зубах. Лежащего на испачканном кровью столе с ножом между ребер. Лижущего его лицо, пока лапы приятно давят на плечи. Скулящего и лающего, пока Нил делает первый надрез.       Нил не дышит. Нил лежит на полу и видит кота.       Мэтт испуганно падает на колени рядом с ним.       — Нил, пожалуйста, скажи хоть слово, — в глазах Мэтта испуг его ладони дрожат, когда он аккуратно касается плеча Джостена. Тот резко дёргается и хватает его за предплечье, всё ещё смотря на животное на подушках. — Эй, ты здесь, Нил?       Один, два, три... Нил считает в уме — числа сливаются в непонятной каше языков. Он хватается за Мэтта сильнее и пытается дышать. Джеки пытался так же, задыхаясь от крови в пасти. Нила трясёт.       Бойд хватает его за толстовку, заставляя посмотреть на себя.       — Нил, блять, очнись. Ты меня слышишь? — не помогает. Нил задыхается всё так же. — Умоляю, приди в себя, Нил. Что мне делать?       Нил пытается сфокусировать взгляд, пытается дышать, пытается не думать, не вспоминать. Кот. Перед ним кот, не Джеки. Перед ним Мэтт, не его отец.       — Я, — хрипит он. — Что...       — Нил! Нил, мать твою, Джостен, приди же, блять, в себя, перестань меня пугать.       Десять, девять, восемь... Сознание медленно возвращается. Нил начинает дышать — голодно и загнанно, хватая лёгкими как можно больше воздуха. Он не отпускает Мэтта, смотря ему в глаза, и мысленно повторяет ещё раз.       Нил Джостен. Перед ним Мэтт Бойд, его сосед. В комнате Мэтта кот или, возможно, кошка. Точно, кошка. Черепаховый окрас бывает только у кошек, конечно же. Джеки давно нет, его отец мёртв, Нилу уже девятнадцать.       — Почему... она тут, — шепчет Нил. Мэтт всё ещё держит его плечо, чуть сжимая и на выдохе опуская голову.       — Какого хуя сейчас было?       — Почему, Мэтт?       — Это соседская кошка, попросили присмотреть. Сначала тебе надо умыться и передохнуть, давай позже обсудим? — Нил сдаётся, кивая. Он смотрит на кошку ещё раз и позволяет себя поднять, чтобы отвести в комнату.       Проходит час, прежде чем Мэтт, проверяющий Нила каждые пять минут, решается с ним заговорить. Он проскальзывает в комнату, закрывает окно и включает небольшую лампу на столе. Нил смотрит на него, привычно наблюдая за движениями соседа, и чувствует себя даже более отвратительно, чем когда-либо. Он видит шерсть на чёрной футболке Мэтта и его тянет блевать, но он поднимает взгляд и сталкивается с чужими глазами.       — Ты как? — Мэтт разговаривает тихо. Он жестом спрашивает может ли присесть рядом и принимает за ответ то, как Нил переворачивается на бок, освобождая место. — Говорить можешь?       — Не хочу, — все же выдаёт Джостен, прикрывая глаза. — Но я слушаю.       Мэтт прокашливается, в поисках слов, и смотрит на ночник на столе.       — Соседей снизу знаешь? Странная такая компания ребят, — наконец говорит он.       Мэтт просыпается ближе к вечеру — у него выходной, ни учёбы, ни работы. Именно поэтому он позволил себе не спать ночью, забыв о работе Нила — ему правда очень жаль. В его планах было целое ничего и он мог провести целый день в постели. В холодильнике он не находит ничего, что было бы похоже на завтрак, и заваривает себе последние остатки кофе, мысленно извиняясь перед Нилом. Он пишет ему сообщение с просьбой забежать в магазин после работы и отвлекается на кофе, когда раздаётся звонок.       Бойд открывает дверь, натыкаясь на блондинистую макушку на пороге.       — Привет? — Мэтт неприлично разглядывает парня и тот кажется пугающим даже не смотря на рост. Волосы — единственное светлое пятно на этом парне, и если это не прибавляет весомости его фигуре, то вот ужасу, исходящему от него, точно да.       — Мэтью Бойд?       Мэтт кивает, сглатывая привкус кофе с языка.       — Кевина знаешь? Он сказал, вы ходите в один зал. — Парень незаметно осматривает квартиру, выглядывая из-за плеч Мэтта, и кажется остаётся чем-то довольным. Мэтт снова кивает. — Он так же сказал, что ты, вроде как, нормальный. Я оставлю у тебя кота на пару дней.       — Пару дней?       — Две недели.       Парень отходит и Мэтт наконец замечает небольшую переноску и коробку позади него. Его даже не удивляет, что переноска так же чёрная.       — Эм, может зайдешь хотя бы? — находится Бойд, отходя, чтобы парень зашёл. — Кевин, который снизу живёт, да? — очередь незнакомца кивать. Он с лёгкостью подхватывает переноску и коробку, не принимая помощи соседа.       Они оказываются в квартире, Мэтт непривычно-неловко жмётся на пороге, пока новый знакомый осматривает территорию с нового угла.       — Это Сэр. Корм, игрушки и всё прочее в коробке. Для связи можешь звонить Кевину, но только в экстренных случаях.       — А ты? Твоё имя? — Мэтт отставляет кружку с кофе, чтобы наконец расслабиться и сложить руки на груди. Парнишка опускается, чтобы расстегнуть сумку и выпустить животное в его новый, временный дом.       — Эндрю.       Оба парня смотрят на то, как небольшая черепаховая кошечка неуверенно выползает из переноски, тут же прибиваясь к ногам хозяина. Сэр обнюхивает что-то вокруг себя и так же неуверенно шагает глубже в коридор, останавливаясь у двери в комнату Нила. Кошка мяукает и смотрит на Эндрю, чтобы ей открыли дверь, но Эндрю переводит взгляд на Мэтта и тот неуверенно мнётся.       — Там не моя комната, я не открою, — Эндрю снова молча кивает и смотрит на кошку. Она весело подбегает к хозяину и трётся о его колено, прося ласки.       Эндрю мимолётно пробегается по её шерсти ладонью и встаёт.       — Тогда я пойду.       Мэтт остаётся наедине с животным — они смотрят друг на друга несколько мгновений. Забирая кружку, Бойд идёт на кухню, решая, что у него есть ещё какое-то время, чтобы свыкнуться с мыслью, что теперь они живут втроём. Осталось надеяться, что Нил его не убьёт. Или у него нет аллергии.       — Когда ты вернулся, я пытался собрать когтеточку или типа того, — заканчивает Мэтт. — Как-то так. У тебя же нет аллергии? Просто кошку деть мне некуда. Не то, чтобы у меня был выбор.       — Нет, — коротко отвечает Нил. — Пускай живёт, но подальше от меня.       Джостен отворачивается к стене и на этом их диалог закончен.       Две недели в квартире с животным. Нил сможет это выдержать.