Спаси меня

      Моя реабилитация, растянувшаяся на полтора месяца, наконец-то подходила к концу. Мне даже не верилось, что уже через пару дней я смогу сама выйти из ненавистной мне палаты. И позже из самой больницы.       В последнюю неделю мне наиболее часто не хватало кислорода в палате, в которой мне приходилось быть почти постоянно. На меня давили белые стены, я уставала больше, чем когда-либо. В какой-то момент мне стало просто тошно от самого вида койки, на которой мне необходимо было лежать время от времени. Да, мне разрешались прогулки во дворе госпиталя. Да, я ходила в другие кабинеты, выполненные в том же безобразном стерильно-белом стиле, от которого я боялась в скором времени свихнуться окончательно.       Каждодневно я занималась с докторами оздоровительной гимнастикой, прорабатывала свои речевые способности, а также ходила к психотерапевту, который… даже не знаю, что он хотел получить от всегда молчаливой меня. Вечно со своими слишком прямыми и личными вопросами, на которые не хотелось ни то что отвечать, а даже думать над ними. За все три недели он так и не разговорил меня. Я не поделилась с ним ничем из того, что произошло со мной до комы и во время неё. Мы говорили о погоде, о новой жизни, которая стремительно появлялась из-под земли в виде зелёных ростков с приходом долгожданной весны. Говорили о моём хобби. Как-то раз я даже попросила принести Ади свои наброски, чтобы показать их доктору. Ведь он искренне желал увидеть то, что я рисую и каким способом это делаю. А может, он с их помощью хотел узнать о моих проблемах, которые я точно переношу на лист. Доктор пытался затронуть тему личных отношений с кем бы то ни было, но я упорно отрицала все связи, которые могли быть. Все, о ком я могла сказать — родители, бабушка Мисселина и мой братик. Я всегда восторженно рассказывала о нём. О его успехах в школе и о том, кем он планирует стать, как только выпустится. Говорила о его новой и вроде бы приемлемой работе. Но доктора не устраивали мои истории. Он желал вытянуть наружу мои чувства и переживания, которые могли возникнуть из-за пропасти, в которой я очутилась, или же в результате неё, так и не придя в себя после обморока из-за асфиксии. Так ничего и не добившись от меня на сеансе, я следовала обратно в палату. Принимала необходимые таблетки и, откинувшись на подушку, проваливалась в сон.       Каждодневная рутина разбавлялась только моими посетителями, среди которых был один… которого я бы никогда не желала видеть, но который упорно появлялся на пороге моей палаты, игнорируя мои то яростные, то настороженные взгляды.

~~~*~~~

      Денница хорошо запомнил тот день, когда пришёл в палату к брату девушки.       Как только парень увидел его, хотел наброситься и решить всё силой. Он был злой и слишком импульсивный, не обращал внимания на солдат, пришедших с Денницей, на рану на животе, на бинтах которого уже проявился красный цвет крови. Ади было плевать на его слабость и на то, что Денница больше, опытнее и просто сильнее подростка. Но всё-таки взяв себя в руки и достаточно успокоившись, он дал слово Люцию, который рассказал ему о состоянии его сестры. Признался ему, что, скорее всего, именно он нанёс решающий удар. Ади вначале опешил от такого простого изречения, а потом зашёлся в гневной тираде, крича Деннице в лицо, что Вики не виновата, что её принудили так поступить такие же исполнительные солдаты, как те, которые стояли вокруг Денницы в тот момент. Поведал ему о том, что сестра защищала его, тем самым предавав Люция.       Ади был уверен, что Денница этим совершённым поступком сломил её и предал сам. И высказав это предположение ему, он успокоился, так как слова дошли до Денницы, который ощутимо поник и задумался, глубоко уходя в себя. Он понял, что злость на девушку из-за смерти Велиала была ошибочной и не стоила её страха, который она испытывала, пытаясь вырваться из его хватки и вдохнуть требуемый её лёгким кислород. Денница жалел, что брат с сестрой попали в эту передрягу, что по воле одного нечестного босса фамильи им пришлось пережить весь ужас того дня.       Тогда Денница извинился перед Ади и, сказав, что всё исправит, отправился к себе, где, чувствуя весь груз ответственности за свою несдержанность, продолжал корить себя за принесённые страдания девушке. Он был раздавлен и сломлен, как и она. Но для себя он решил, что сделает всё для того, чтобы, считай, ещё дети зажили наконец-таки спокойной жизнью.       Люций уже воплощал задуманное тем вечером, обеспечив лучшими палатами их двоих со всей необходимой аппаратурой, добросовестными и компетентными докторами. Оставалось ждать выхода из комы, а пока довольствоваться просто спящей девушкой, за которой часто присматривал её брат.       И как только Деннице сообщили радостное известие, он приехал туда, но застал её спящей. А как только проснулась, она слишком критично отреагировала на него самого.       Так и тянулись дни, разбавленные встречами с девушкой, которая со всей возможной неприязнью очень чутко следила за ним, но пока не могла заговорить.       В итоге Денница дождался почти выписки и пришёл к ней вновь. С твёрдым намерением в этот раз точно обсудить все вопросы.

~~~*~~~

      День назад, когда солнце незамедлительно бежало к горизонту, а я, уставшая от нагрузок на собственное тело, сидела на койке, готовясь ко сну, в палату без стука и стеснения вошёл Денница. Я замерла, испугавшись его стремительного прихода. Не говоря ни слова, он присел напротив мня в кресло. Вначале долго изучал меня, бегая своими тёмными глазами по моему лицу и телу, а потом, прикрыв их и откинув голову назад, заговорил.       — Вики… — сглотнул, — я хотел бы поговорить, — я тут же напряглась, а он, подняв руки над головой, проговорил, — просто разговор, — я неуверенно кивнула. — Не нужно бояться меня, девочка, — он слегка улыбнулся. А я оставалась серьёзной и слишком собранной. — Я бы хотел многое тебе сказать, но не думаю, что тебе нужны какие-либо объяснения от ме…       — Вы правы, — вырвалось из меня. Люций недоумённо смотрел на меня, но, совладав с собой, кивнул, чтобы я продолжила. — Мне неинтересно ничего из того, что бы вы хотели сказать мне.       — Ты заблуждаешься…       — Разве? — почти задыхаясь от возмущения, спрашиваю я у него. — Я… доверяла тебе… вам… Я… совсем не заслужила того, что со мной стало, как и Ади, которому досталось большее, чем нужно! — почти прокричала я. Кажется, Денница был не согласен. Он мотнул головой, а потом заговорил, смотря в упор на меня, из-за чего мне захотелось отвернуться или лучше вообще выйти из палаты.       — Я прекрасно осведомлён, что с ним случилось и насколько сильно он пострадал! — рявкнул Денница, а я вздрогнула от испуга. — Есть… — он осёкся, — был человек, который погиб незаслуженно в тот день. Если ты забыла, что именно способствовало этому, то я могу напомнить, — я отшатнулась от его слов, ведь прекрасно знала и помнила, как в тот день погиб его консильери. Как Денница, словно раненный зверь, переживал за друга и как обвинил во всём меня, просто набросившись.       — Моей вины нет в том, что Велиал погиб. И вы в первый раз всё доходчиво объяснили, спасибо, — язвлю я, растеряв где-то страх к этому монстру. — До сих пор в себя прийти не могу, — уже тише добавляю я. Мужчина схватился за голову и подался вперёд.       — Я виноват, признаю! Я должен был проконтролировать, проследить за вами, но… Не успел, не отдал приказ в нужный момент и вот… — казалось, что Денница растерян, настолько несуразна была его речь и тон повествования.       — Да ты же использовал меня! Моё тело! Только и всего! — всё больше возбуждалась я праведным гневом. — Ты… вы… я верила тебе, надеялась, что всё решено, что от нас правда отстанут, но… Всё произошло не так, как я себе напредставляла.       Я слышала отчаянный рёв и шумное дыхание, когда, не выдержав, Денница поднялся и стал расхаживать из одного угла палаты к другому. Я, не задумываясь, следила за ним. Пока он не подошёл ко мне и не сел на корточки, взял за руки и, глядя в глаза, заговорил. Стал быстро-быстро объяснять, что требования, выдвинутые Бонте, были выполнены в срок. Что он отказался от претензий к нам с братом и что сказал, что не будет нас трогать. То, что предложил ему мужчина взамен на долг Ади, Бонте забрал. Но получается, что сам и не выполнил сказанного. По итогу всё же использовал нас, только уже с целью выйти на Денницу. Я чувствовала, как разозлён до сих пор мужчина на человека, которого он самолично убил. Как он сожалеет из-за того, что нас с братом использовали в качестве своеобразной наживки. Денница также рассказал о том, что Ади объяснил ему, почему я была в тот день в том ресторане и почему именно я звонила мужчине.       Я выслушала Денницу. Услышала его слова о том, что он всё-таки помог нам, и мы были в какой-никакой безопасности. Поняла, что он сожалеет из-за того, что не успел приставить к нам солдат для охраны, и, как оказалось, этой оплошности хватило с лихвой. Взглянув на Денницу, поняла, что он открыто и искренне раскаивается в своём импульсивном и слишком болезненном поступке, который мог стоить мне жизни. Сказал в итоге, что не винит меня в смерти друга и понимает, что иначе бы я не смогла, ведь на кону была жизнь моего близкого. Лишь на мгновение мне показалось, что его глаза увлажнились в тот момент, когда он говорил о Велиале, но, моргнув, мужчина возвращался к сдержанности и собранности. Денница предлагал мне своё… Даже не знаю, что конкретно это значило. Покровительство, простую защиту или же я должна была играть роль его фаворитки, подчиняясь ему и становясь безвольной куклой? Широко раскрыв глаза, я мотала головой и руками, дабы он точно понял, что я не согласна… Что я не соглашусь на это!       — Я боюсь, — искренне прошептала я, когда он замолчал, готовясь слушать меня.       — Чего ты боишься, девочка? — я слышала обречённость в его голосе, а руки, запущенные в собственные волосы, только подтверждали состояние полного отчаяния мужчины.       — Я… — озвучила пришедшую в голову идею, — тебя… — сглотнула, пытаясь связать мысли воедино и объяснить, что меня тревожит. — Я не могу рисковать братом, — подняла на него взгляд и продолжила. — Не знаю, реально ли то, что вы правда помогли нам, но моя реальность такова, — я развела руки в стороны. — Нас похитили, мне угрожали, а вы меня возненавидели в один миг, не дав даже слова, чтобы объясниться, — голос дрогнул в последний момент, и я постаралась тут же прочистить горло. Денница, тихо что-то шепнув, решил поднести руку к моей щеке. Я, испугавшись, отреагировала быстро, вскочила с другой стороны койки и закричала. — Не смейте! Я не хочу, чтобы вы меня трогали! — и я разрыдалась. Не могла ничего с собой поделать. Моё уязвлённое состояние диктовало мне, что и когда предпринимать.       — Я же сказал, мне жа-а-аль, — протянул он. — Я виноват, не спорю, но дай мне шанс исправиться. Я позабочусь о тебе… о вас… — тут же исправился он.       — Я не могу забыть, — словно в подтверждение собственных слов, картинки чудовищного действа пронеслись перед глазами, а я вскрикнула, обхватывая себя руками. — Не подходи… уходите! — кричала я. — Ты не помог, надругался, ты преследовал меня! — всё смешалось в голове из-за нервов и обрушившихся воспоминаний. Я не могла понять, что из этого правда, а что нет. Тяжело дышала и хотела остаться одна. Но мужчина стоял, сжимая кулаки крепче обычного. Испугалась, что он может вновь разозлиться на меня, что может ударить или… снова наброситься и придушить. Я следила за ним, чтобы он ни на шаг не приблизился ко мне, но он, словно понимая, что я не в себе, просто расслабился и поднял руки над головой, показывая тем самым, что не опасен. Я всё ещё стояла около противоположной стены, когда он вновь заговорил.       — Я не понимаю, о чём ты, и не знаю, что ты чувствовала, находясь целый месяц во сне, но дай только шанс, и больше никто не посмеет тронуть тебя! Я защищу тебя, Вики! — я упорно мотала головой, отрицая его слова, которым не хотелось верить… Или же просто подсознание не могло решиться на это?       — Мне не будет защиты в вашей фамильи, — растирая по щекам слёзы боли, которая фантомами играла перед глазами, я говорила и говорила бред, приходящий на ум. — С вашими солдатами или без, вы опасный, очень опасный человек!       — Девочка…       — Уходите и больше не появляйтесь здесь! — уверенно произнесла я, снова глядя прямо на Денницу, который надменно взирал на меня, стоя на нашей с Мими кухне, наблюдая за моей болью. Я мотнула головой, прогоняя видение, но не изменила собственных слов. — Хотите защитить меня? Тогда просто исчезните из моей жизни!       Наверно, мои слова ранили его и без того истерзанную душу, но… я пострадала тоже. Я до сих пор пожинаю его плоды, которые так ненавистно и ошибочно он мне преподнёс. Он стоял напротив меня ещё некоторое время, пока не пройдясь по мне взглядом, в итоге не вышел, ожидаемо хлопнув дверью.       Как только я осталась одна тут же спустилась по стене на пол. Прикрыла лицо руками и заплакала от боли, которую он, может и неосознанно, но всё ещё доставляет мне. От напряжённого разговора и продолжительных слёз разболелась и без того нездоровая голова, поэтому без сил и совершенно убитая из-за чувств к этому мужчине, я осталась на полу, где и задремала. Я чувствовала сквозь сон, что меня подняли и переложили на койку. Ощутила слегка колючий поцелуй в губы, услышала просьбу о прощении. Мне хотелось согласиться с человеком, но сон отнял у меня эту возможность, так и не дав понять, кто ко мне приходил.

~~~*~~~

      Денница, уязвлённый более нескрываемыми чувствами, взирал на янтарное дно своего стакана и в который раз проговаривал про себя, что простил Вики за предательство, за неосознанную и случайную смерть его консильери.       Он, безусловно, понимал, что когда-нибудь может и не повезти. Что либо острый нож, либо быстрая пуля найдёт своего последнего хозяина, но то, что произошло в итоге… мужчина просто оказался не готов к такой потере.       Казалось бы, сейчас, когда девушка пришла в себя, прошла курс реабилитации, всё должно было наладиться. Но нет. Она не доверяла ему, она искренне боялась его и не желала видеть вновь. Да, его поступок ужасен, да, нельзя оправдать его нахлынувшей в тот момент злостью и уязвлённостью, но… Всё ведь закончилось хорошо? Тогда почему он испытывает ужасное чувство в груди, которое словно переворачивает все внутренности, заставляя задумываться о девушке вновь и вновь.

~~~*~~~

      Наконец-то наступает долгожданный день, когда меня выписывают.       Одним из первых ко мне в палату заявляется Ади. Он заводит ещё одного посетителя, держа того за руку. А я по светлым волосам и росту, который чуть выше брата, узнаю в нём Закари.       Пару недель назад, когда я более-менее смогла изъясняться и вести диалоги с братом, он решил поделиться со мной небольшой тайной. А именно тем, что он познакомился с парнем в кафе, в котором работал.       Парень был бариста и чаще всего выходил в дневную смену, где они часто переговаривались и подшучивали друг над другом. И спустя уже неделю Ади, не теряя времени, подошёл к нему и просто предложил быть вместе. Насколько мне известно, Закари не был сиротой, учился на первом курсе в колледже, а в кафе работал из-за необходимости платить за съёмную квартиру и еду.       Брат, рассказывая о своём возлюбленном, весь светился от переполняющего его счастья. Я была искренне рада за них в ответ. Но когда сегодня, сейчас он привёл его на выписку знакомиться, я растерялась. Но по его виду можно было догадаться, что он и сам озадачен и смущён не меньше моего. Поэтому, пожав друг другу руки и заведя беседу касаемо латте-артов на кофе, мы все чуть выдохнули. Иногда я бросала быстрые взгляды на Ади, который стоял позади Закари, сидящего в кресле, и удерживал его за плечи, приободряя и успокаивая с такой нежностью, что я поняла, это то самое, что упустила в своей жизни я, отвергнув любимого мужчину.       Через минут двадцать подтянулись ещё одни голубки. Счастливые и живые — Мими и Сэми. И если парень просто сдержанно кивнул нам, то Мими, как истинное торнадо, тут же поздоровавшись со всеми, налетела на меня.       Не поинтересовавшись, хочу ли я знать что-либо, начала рассказ о работе. Злорадствуя, уведомила об Ости, которая слишком уверовав в себя и в свою неприкосновенность, начала открыто дерзить мистеру Сатану. Тот недолго думая, поставил её перед выбором: либо увольнение, либо испытательный срок, во время которого она должна быть паинькой. Хах! Хотела бы я видеть её в тот момент, когда мистер Сатан её отчитывал за посредственное отношение к работе. Сказал, что то, что он трахалась с боссом мафии, не делает её приближённой к нему и тем более не повышает её статус среди других девушек его клуба. Эти слова её обидели, но тут же уволиться она почему-то не решилась. Может, вспомнила и осознала, что Деннице плевать на неё и стабильности от него она не дождётся?       Как только Мими закончила с новостями с работы, перешла к другой очень важной теме. Чуть смущаясь и не находя слов, она мялась и не могла ничего вымолвить, пока слово не взял Сэми.       — Мими с тобой больше не живёт.       — Сэми!       — Что? — одновременно возмущённо прозвучали мы с Мими.       — Что? Ты так и до вечера ей не сообщишь, — пожал он плечами. Мими кивнула и, вздохнув, попыталась объяснить.       — Да, сладкая, это так, — виновато произнесла она. — Я… Мы с Сэми съехались около месяца назад. Он предложил, а я так грустила в одиночестве, находясь в квартире… — я лишь кивнула.       Она сообщила, что их отношения всё больше и больше развиваются, поэтому с переездом она затягивать и не стала. Я прекрасно понимала её, ведь видела, как и он, и она смотрят друг на друга. Искреннее обожание, трепет и, наверное, любовь. Она так взволновано об этом говорила, видимо думая, что я буду против или обижусь на неё, но ничего кроме радости за них двоих я не испытывала. А то, что одна останусь — не проблема совсем. Не так уж и страшно мне будет… Наверное. Мими всё говорила и говорила, а Сэми, приобняв подругу, расположился с ней у окна, успокаивая её нескончаемый поток слов.       — Мими, детка, может ты скажешь что-нибудь ещё? — нетерпеливо произнёс парень.       — О чём это? — я перевела взгляд на бывшую соседку.       — В общем, — замялась она. — Вики, понимаешь, я… я планирую уйти от Самуэля, — я была в замешательстве, не понимая, как это возможно сделать, ведь пятилетний контракт ещё не истёк. На что девушка лишь рассмеялась, сказав, что контракты получали только девушки, пришедшие с Агаресом и соответственно, за которых была заплачена определённая сумма. А так как она пришла к нему самостоятельно, то также самостоятельно могла бы и уйти. Но мистер Сатан, раздосадованный такой новостью, хотел назначить ей месяц отработки, но тут вмешался Сэми, который, заплатив определённую сумму, которая устроила обе стороны, всё-таки добился скорейшего увольнения подруги. И теперь Мими, съехавшая с Ист-Мэдисон, живущая с Сэми, как только он закончит институт, планировала уехать вместе с ним в Нью-Йорк, куда его пригласил брат отца на работу.       — Сладкая, надеюсь, ты не в обиде за это всё, — сникла подруга.       — Шутишь что ли? Мими! Да я счастлива, что ты уйдёшь с этой проклятой работы. Тем более, когда есть опора, — я взглянула на Сэми, который, улыбнувшись, кивнул мне, — и желание двигаться дальше, — Мими с благодарностью взглянула на меня.       — Не переживай, с твоим контрактом мы тоже что-нибудь решим, — заверила меня подруга. — Сэми если что поможет, — тот снова кивнул, согласившись с этим.       — Да, будет здорово, — я улыбнулась. — Займёмся этим, как только выйдем отсюда.       И, словно услышав меня, в палату вошёл доктор Фликентон и, дав указания по продолжению реабилитации, попрощался с нами.       Я выдохнула больничный воздух и сделала первый шаг в мир, по которому я соскучилась, который, как для себя я недавно решила, изменит мою жизнь уже завтра.