Заклятые соседки

Прошло несколько дней после инцидента, приключившегося с участием Черновой и двух её любовниц, и Яна уже почти забыла об этом, занимаясь своими делами, когда на мобильник позвонила Света и заявила, что через полчаса будет. Был выходной день, и Яна, стоя на карачках с собранными в высокую гульку волосами, с настежь распахнутыми окнами и включённым аудио-плеером, домывала полы во всей квартире. Она только недавно пообедала, и не нашла занятия лучше, чем убраться по дому. Вчера вечером звонил Юрка и просил о встрече, хотел о чём-то серьёзно поговорить. Но она сомневалась, что после знакомства с его женой и ребёнком желает его выслушивать. Он дал ей время подумать и ни на чём не настаивал, хотя в голосе его проскальзывали нотки огорчения. Разговор был очень коротким, девушка давала понять, что не может простить обмана. Прошло около месяца, как они не виделись, и она уже свыклась с мыслью о своём одиночестве. К тому же на работе за ней давно ухаживает взрослый мужчина, и она теперь думает, не закрутить ли новый роман. А тут ещё Светка обещала нагрянуть! Словом, скучать было некогда, а уж думать о своей странной соседке — тем более. Поскорее закончив с полами, Янита приняла душ и с мокрыми ногами бежала открывать школьной подружке дверь. Без слёз на Рыбкину глядеть было сложно: худющая, одетая как попало, с ужасными тусклыми паклями на голове, без макияжа. «Нет, так дело не пойдёт!» — сделала она для себя мысленную галочку, пропуская девушку в коридор. Через несколько минут она уже угощала Рыбкину куриным шницелем с макаронами под белым соусом, приговаривая, что той срочно нужно немного поднабрать в весе. — Да что ты, Яниша, я уже всё перепробовала, — отмахнулась девушка, с завидным аппетитом поглощая полную тарелку еды. Глядя на свою угрюмую подружку, Яне каждый раз хотелось пожалеть её, чем-то помочь, иной раз она даже чувствовала себя виноватой перед ней, хотя и не могла толком объяснить, почему. И в той дурацкой ситуации с Черновой она тоже, как ни странно, винила себя. — Как у тебя дела с нашей общей знакомой? — поинтересовалась Яна словно невзначай и осеклась, ведь прежде она никогда не начинала эту тему первой. — С Мориссой? Пока непонятно, ведь после того случая она мне так и не перезвонила. — И что ты собираешься делать теперь? — Мы вообще-то договаривались встретиться в следующий четверг, в парке возле моего дома, но ещё так долго ждать… — Послушай, Свет! У меня тут созрела кое-какая идея, а ты пока ешь, ешь… — девушка загадочно подмигнула, переведя разговор в другое русло. Дождавшись, когда Света закончит, Петлицкая потащила её в спальню, к шкафу со своей одеждой. Немного подумав, девушка вытащила несколько вещиц и приказала подружке примерить. — Ты чего, Ян? Зачем это всё? — хлопая глазками цвета брокколи, опешила Света. — Ну ты же хочешь покорить Чернову? Я правильно понимаю? Между делом Янита ещё и убрала резинку с волос Светланы, запустив руку в её средней густоты, отросшие соломенные лохмы по лопатки. Их безжизненный, блёклый вид, несмотря на то что волосы были чистыми, не производил приятного впечатления, и девушка долго смотрела на Рыбкину, что-то усиленно соображая. А потом сказала: — Так, хватит страдать, моя дорогая, с этим нужно что-то делать. Рыбкина всё ещё не понимала, куда она клонит, но ей уже становилось до жути интересно. Стянув с неё прежние шмотки, Петлицкая приказала надеть своё изумрудное платье чуть выше колена, с широким поясом под грудью и рукавами в три четверти. Когда она подвела Светлану к зеркальному шкафу, у той впервые за долгое время в глазах появился блеск. Тут же она усадила подругу на стул и принялась крутиться вокруг неё, выбирая тональность косметики. Наконец, остановившись на серо-зелёных тенях, она приступила к преображению Светы. Пока девушка порхала над ней под негромко звучащую музыку, Светлана рассказывала о своей неожиданной встрече с Алкой, которая, оказывается, решила вернуться к Мориссе. Янита прекрасно знала, что было в ту встречу, но деликатно не задавала лишних вопросов. Впрочем, Светка сама обо всём проболталась, без утайки. — Зачем ты её побила? — не удержалась от эмоций Петлицкая. — Она так хорошо выглядела, Яниш, вся такая ухоженная, модная, приятно пахнущая… — с завистью вздохнула Света. — Мориссе такие нравятся. — И что же, ты теперь всех симпатичных девушек, на которых обратит внимание Морисса, будешь бить? — Ну тебя же не бью, как видишь… — Ой, Света, только не начинай! Я не хочу это слышать! — безапелляционно заявила Петлицкая, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Однако девушка вскоре оттаяла и, похлопав подругу по плечу, пообещала: — Не волнуйся, дорогая, мы из тебя тоже конфетку вылепим! Вот увидишь! — Петлицкая заговорщически подмигнула подруге, подкрашивая её реснички чёрной тушью. На щёки ей она нанесла немного коричневого блеска, чтобы убрать излишнюю бледность и немного освежить лицо. — Это ещё не всё! — прикрикнула на Рыбкину Яна, когда та уже было сорвалась с места и хотела взглянуть на себя в зеркало. — Нет, — Петлицкая проворно надавила на её плечи, усаживая обратно. — Сейчас мы будем тебе причёску делать, а потом уже всё вместе и оценишь. На какое-то время Светлана замолчала, прикрыв веки, пока Янита колдовала с её волосами, заворожённая приятными прикосновениями её пальчиков, и даже обмякла на стуле. И лишь один вопрос всё кружился в её голове назойливым шершнем, не давая расслабиться «на все сто». Поёрзав на стуле, она всё-таки решилась его задать… — Ян… — Да, моя дорогая? — Слушай, а… — Ну что, красота моя? — Петлицкая чуть наклонилась к её плечу, заглядывая в глаза с покровительственно-нежной, мягкой улыбкой, и продолжила скалывать волосы девушки декоративными шпильками с бусинами на концах. — Ты о чём-то хочешь поговорить? — Ага… Только не обижайся… Я хочу спросить… — Спрашивай, — голос Петлицкой оставался непринуждённым, улыбающимся. На секунду она оторвалась от своего занятия, чтобы немного сгустить тюль на окне, поскольку в глаза немилосердно запрыгнуло, мешая работать, капризное сентябрьское солнце. У девушки даже слёзы выступили под яркими южными лучами, а светлая комната озарилась золотистою дымкой. Но Петлицкая быстро вернулась и вооружилась новыми шпильками, красиво собирая с боков уложенные плойкой и слегка начёсанные волосы подруги пышными прядками. Вмиг она почувствовала, как замерло дыхание Светы, и услышала её вопрос: — Ян?.. Тебе нравится Чернова? Только честно. От неожиданности Петлицкая выронила расчёску из рук, и та с деревянным треском шмякнулась на матово-белый ламинат в спальне. Она и сама не поняла, почему её так… потряс вопрос Рыбкиной. Просто не ожидала его услышать, вот и всё. Даже слегка рассердилась на подружку. Едва подняв расчёску с пола, Петлицкая, не скрывая удивления, непринуждённо поинтересовалась: — А почему ты задаёшь мне этот вопрос, Свет? — Потому что я точно знаю, что ты ей нравишься… Как она смотрит на тебя — ва-а-уу! Неужели не замечала? — О божечки, Светка, не придумывай. — К облику Яны полностью вернулось самообладание. Приказав Рыбкиной сидеть ровнее, как ни в чём не бывало она продолжила доводить её внешний вид до совершенства. — Я ничего не придумываю, Янка. Ты такая красивая, дразнящая… соблазнительная. Как леденец! И при этом добрая. — Подумав маленько, она с печалью добавила: — Эх, не то что я… На тебя невозможно не обратить внимание… У тебя нет недостатков. Я тебе даже завидую, Янка. — Чудо ты моё, Светик! У меня нет недостатков? Ты слишком хорошего обо мне мнения! Да и с чего ты вообще взяла, что Чернова должна мне нравиться? Я же не встречаюсь с девушками. — Каждая девушка по своей природе бисексуальна, ну, если она не лесби, конечно. Так что не зарекайся… — О-о-о, нет! Только не Чернова! Я же её на дух не переношу, разве это не видно, Свет? Даже если ты и права, и любую натуралку можно перетянуть на ту сторону, то, значит, я — исключение. Ты можешь быть спокойна насчёт своей Черновой. Она мне не только безразлична, но даже… неприятна. Меня такие всегда отталкивали. Она же совсем как парень! — Так в этом и вся соль, Яна! Это же так… так необычно и круто! — У Светки даже дыхание сбивалось, когда она говорила о Мориссе, а слова звучали взахлёб: — Вроде девушка, но не как все — другая! Это так потряа-я-сно! А какая горячая у неё кровь, м-м… ты бы знала! — последние слова Света протянула так, словно сосала чупа-чупс. — Заводится с пол-оборота… — Мне это не интересно, Свет… — жёстко отрезала Петлицкая, точно хлестанула плетью. Рыбкина даже оцепенела от бескомпромиссности, с которой Яна отчеканила каждое своё слово. И ещё добавила вдогонку, но уже более мягко: — Я предпочитаю мужчин, ты же знаешь. После услышанных фраз Рыбкина сдавленно выдохнула, от сердца её разом отлегло, страхи не оправдались. Морис и Яниту, кажется, ничего не связывает, как она успела подумать вначале. А это значит, что одной соперницей меньше. Тем более против обворожительной Петлицкой у Светы всё равно не было ни единого козыря… К тому же она не могла равняться на её независимый, горделивый нрав и её жизнелюбие, которыми всегда восхищалась, но никогда не могла привить себе те же качества. И потому постаралась убедить себя, что эти двое — просто приятельницы с детства, не больше и не меньше. Однако вновь проблема в виде Аллы, с которой то живёт, то ругается и даже ненадолго расстаётся Морис, вернулась... А Света Рыбкина была очень ревнивым человеком, когда влюблялась. А влюблялась она почти всегда как кошка — страстно, навязчиво, до потери пульса. И не всегда понимала, что многие не любят, когда девушка прилипает, как банный лист, и потом не знаешь, что со всем этим счастьем делать. Светку почему-то бросали всегда. Не было ни единого случая, чтобы она сама захотела с кем-то расстаться. Самые её долгие отношения продержались около полугода, да и то это было очень давно, когда она ещё встречалась с парнями. С девушками ей вообще не везло. Зачастую её бросали после первого же свидания, хотя внешне она была вполне обыкновенной, не дурнушкой и, как говорят — «с признаками интеллекта на челе». Всё бы хорошо, но взгляд жертвы выдавал. А таких, как известно, особо не ценят; такие как она, с пониженной самооценкой — на любителя. Задумавшись, она не сразу и расслышала, что там щебечет ей Янита. Но когда поняла, о чём речь, вмиг вынырнула из рассеянной трясины, в которую её то и дело утягивали волшебные пальчики, наводящие порядок на её голове. — Ну вот и отлично, Светка! Ты так здорово выглядишь, ум-м! — Петлицкая даже подняла вверх большой палец, удовлетворённая собственными усилиями визажиста-стилиста. — А это значит, ты сможешь покорить сегодня сердце своего горячего буча. Сейчас мы тут закончим, и я отправлю тебя к нему. Будем надеяться, что он… она — дома. — Петлицкая обошла Рыбкину вокруг и плойкой поправила пару локонов у её лица. — Ты отправляешь меня к ней домой? — Света даже растерялась, услышав слова Яниты у себя над головой. Петлицкая отложила в сторону всё, что уже не понадобится, и двумя пальцами подняла подбородок Светы к себе, немного покрутив её лицо в разные стороны. — Ну а для чего я тут старалась, по-твоему? Да, моя дорогая, ты идёшь к ней. И больше уверенности в собственных силах. Вот чем ты хуже Алки, скажи? С озорством во взоре потянув школьную подругу за руку, Петлицкая подвела её к зеркалу в полный рост и отошла в сторонку, чтобы не отвлекать её от любования собою. Света долго и с восхищением оглядывала себя в зеркало, крутясь на сто восемьдесят градусов и обратно. У неё даже осанка поменялась, а на губах расцвела непривычная доселе улыбка. Но главное, взгляд — во взгляде впервые в жизни появилась уверенность в своих силах. Уверенность, что она сможет! Она сможет покорить свою чёрствую Мориссу. Вот точно, теперь-то сможет! Запрыгав на месте от переизбытка чувств, Рыбкина подлетела к Яне и крепко-накрепко обняла её, стискивая до боли, отчего той пришлось поневоле затаить дыхание. — Блин, у меня так дико руки дрожат! — вне себя от волнения пролопотала Света. — Яниша, я так боюсь… — Чего ты боишься, глупыха? — Боюсь идти к ней… И вообще: а вдруг там Алка? — Нуу… в любом случае, попробовать стоит, не так ли? — Янита бодряще ущипнула Рыбкину за нос. — Так, давай, — обняв подружку за плечо, она повела её в кухню. — Что такое, Ян? У тебя такой взгляд… — Какой? — Заговорщический! Не? — Может быть… — хитро усмехнулась Петлицкая. — Сейчас ты немного примешь на грудь, ну, для смелости. И вперёд! Петлицкая усадила свою подругу за кухонный стол напротив окна и достала из шкафа пузатую бутылочку из толстого, ребристого стекла. — Что это, Ян? — удивлённо и немного испуганно взирала на неё Света. — Это самбука, Свет. Вообще-то она папина, но если мы немного отхлебнём, никто не заметит, да? — Петлицкая весело подмигнула помертвевшей от страха перед свиданием Рыбкиной. — Давай, — махнула Светка рукой, нетерпеливо поёрзав на стуле. — Никогда такое не пила… — Ну, значит, попробуешь… — Петлицкая лукаво налила ей густой прозрачный напиток в десертную рюмку, и немного, за компанию, плеснула себе. — Ян… эта жидкость на вид как водка, но пахнет духами. Мы точно будем это пить? — с сомнением Рыбкина повертела меж ладоней десертную рюмку, внимательно изучая содержимое. — Ну… ты можешь не пить, а я тяпну, — дразняще заявила Петлицкая, аккуратно касаясь губами краешка рюмки и быстро делая большой глоток. Рыбкина последовала её примеру, зажмурившись от охватившего враз волнительного ощущения. Она вспомнила, как в школе они с Яной вот так же впервые пробовали на вкус дедушкино пиво, забытое в холодильнике, — и даже улыбнулась. Вначале Света ничего не почувствовала и, чтобы распробовать новый напиток, сделала ещё пару хороших глотков. А затем отодвинулась от стола, подгоняемая подругой к выходу. Не успела она крепко встать на ноги, как в голову её резко ударило, а по телу пробежался приятный жгучий пламень… Настолько приятный и мягкий, что Света даже опешила от удовольствия. Уже выползая из кухни, Рыбкина остановилась в сомнениях, беспокоясь лишь об одном: — А что делать, если там Алла? — А давай мы позвоним на мобильник Черновой, и всё узнаем? — Нет, не пойдёт. Она даже трубку не возьмёт, когда высветится мой номер. — А мы с моего, — тотчас нашлась Янита, хватая свой рыжий смартфон. — Продиктуешь мне её номер телефона? — А у тебя что, нету? — изумилась Света, отчего-то полагавшая, что соседки общаются много ближе. — Зачем он мне нужен? — усмехнулась Петлицкая. — Конечно, нет.